Котик в косметичке

Поскольку я вбита в глубокую депрессию, молчать я не в состоянии. Были мы подругами или нет – не понятно, но Катя любила чаще говорить загадочные речи о том, что словами это не высказать, и названия не подобрать нашей потусторонней связи. Ничего за этим не стояло, кроме действительно тонких моментов, потусторонних, но не скажу, что приятных, ибо они имели в себе некую подавленную энергию, а кто такое любит. Я не против таких энергий – я пыталась выяснить вместе с милой подругой, что это может быть, и как бы с этим могли мы обойтись, но на такое она отвечала загадочно: «Всему своё время, Леда. Однажды я смогу».
Кроме того, я познакомила Катю с одной фальшивой насквозь и просахаренной бабенью, которая Катю уломала потрахаться, а потом они стали любовниками. Катя жёстко использовала просахаренную, щебетливую куклу, о чём жаловалась мне, как будто её кто-то заставлял лезть на белые простыни бабени. Жаловалась Катя, что бабень глупая, что пьёт вино, что «простая смертная», что не понимает всех тонкостей Катиной души. А ещё Катя говорила мне, что любит меня, что чувствует изнутри, и бла-бла-бла. Не нужны, говорит, мне эти «простые смертные», которые в "Художественном" собираются. Но вот налетаться бы лёгкостью с ними, ведь хорошо, когда терять не страшно. Просто фантики. Я, Леда, барахольщик, я собираю ненужный мусор, и сахарно тоскую, наблюдая всю его внутреннюю пустоту, и играя с ним. Я её спросила: «Может, все-таки, любишь ты бабень?» - «Нет!» - уверенно ответила Катя.
Я сказала Кате: «Брось ты эту бабень. Идём гулять». А Катя – нет. При этом, стоило случайно встретиться на улице, например, как Катя стала в сторону шарахаться, и не в первый раз. Пишет одно, тонконепонятное, возвышенное, пару раз было, что и эротичное даже, – а при встрече шарахается, и нос воротит, как будто не она и писала. Понятное дело, обидно.
И был мне сон: Катя в образе котика в косметичке. Живой сначала, голубой котик, вначале потерялся, а потом нашёлся в косметичке сахарной бабени.
Я говорила ей: «Ты лицемерка, Катя. Общение с бабенью даром не прошло. Или ты всегда такая мерзкая была?»
Катя обижалась, говорила мне, что я злая, что кошек не люблю, а лучше вот, чем со мной тут ссориться, пойдет и погладит бабеневую белую кошечку. Кошечка так глупа и безобидна, как и сама бабень, что их можно гладить и не бояться отравиться. Всё, что слабенькое, можно легко на верёвочке держать и использовать. Между тем бабень на Катю запала, и ей уже хотелось постоянно иметь при себе котика из косметички. Чтобы привязать к себе капризную и взыскательную подружку, бабень стала знакомить её с именитыми режиссёрами, а Кате только того и надо.
При этом, при встречах Катя продолжала воротить нос, если мы оказывались рядом, а когда я обиделась и высказала своё мнение, что мне таких тонкостей потусторонних не надо, а просто обидно же, в конце концов, то Катя мне заявила: «Ты меня тоже хотела, как и бабень, а вот тебе не обломалось, поэтому ты и злишься». Тогда я сказала Кате, что хотеть котика из косметички едва ли возможно, в принципе, да и поняла, какой она червь крылатый, под которым где-то внутри очень свежее дитя солнечное прячется, так что тут только нелюбовь в чистом виде по всем правилам страсти должна остаться. А Катя тогда не выдержала и забанила меня.
И это после возвышенных облачно-сахарных речей.
Вот пример лицемерия на земле.