Повозка с игрушками, продолжение четвертое

8

Привидение подошло к вагону – поставило ногу на подножку: штанина, обрызганная весенней грязью, приподнялась – оголила прохудившийся туфель. Состав тронулся...
 
– Я приеду к тебе! – крикнула она, сделав несколько шагов – остановилась и прощально махнула рукой.
   
Вокзал остался позади, городские огни удалились – кругозор сузился – ночная темень подступила к окну вплотную... Спать не хотелось... Привидение продолжало стоять в тамбуре... «Что я скажу ему? – подумало оно и вытащило монету, – приедет – решка, не приедет – орел!»

9

П р и м е ч а н и е: была подброшена та же самая советская монета достоинством в одну копейку (смотри продолжение третье - http://proza.ru/2009/11/19/78), но здесь она по каким-то причинам легла так, как показано выше на фотовставке (израильской монетой достоинством в 1 агорот).

10

....................т......т......п....................
....................р......а......р....................
....................е......б......а....................
....................т......а......в....................
....................ь......н......о....................
....................я......ь......й....................

№2......№3.................................№3........№4
...Я ШЛЮПКИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ШЛЮ...
№2......№3.................................№3........№4

....................о......к......в....................
....................ф......р......р....................
....................и......и......у....................
....................ц......ч......п....................
....................е......и......о....................
....................р......т.......р....................


11

По причине круглосуточного солнца, утро, день, вечер и ночь в этом городе называли условными. Тюрьмы пустовали – хулиганы и преступники вывелись – к этому результату привела разумная планировка – улицы не имели закоулков. Блюстители и пожарная команда существовали на всякий случай – дома не горели, отклонений от буквы закона не наблюдалось. Жители говорили о своем счастье вслух – кричали о нем, когда
оно их переполняло, но! – над городом не пролетали птицы: пернатых в солнечном поднебесье никогда и никто не видел.

12

Город опоясывала река. Песчаные берега создавали радостное настроение. Зазвонил колокол. Наступило условное утро.

– Сегодня воскресенье! – объявил приятный женский голос по репродуктору.

Через два часа пляж оказался переполненным, но теснота не мешала – все расселись по служебному положению и по роду работы...

– Долой случайность, долой случайность, – тараторил механический массовик-затейник и наконец, – пора завтракать!

Все, как один, развернули целлофановые кульки – хлеб, яйца, соль, помидоры, огурцы, яблоки, груши, сливы... На кульках надпись: ЗАВТРАКАТЬ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ ПОЛЕЗНО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ!

13

– А теперь, – прозвучал голос массовика, – желающие отдохнуть в объятиях абсолютного уединения, прошу подойти к кассам!
   
– Папочка, давай поедем!
   
– Тебе еще нельзя уединяться, – сказал отец, – у тебя психика неустойчивая.
   
– Можно, – возразил сын, – нас в школе проверяли в анализаторе – у меня плюс.
   
– Только в анализаторе?
   
– Председатель судейской коллегии, – вмешалась мама, – беседовал с каждым учеником в отдельности, – плюс у нашего сына вполне проверенный.
   
– Если так, то он может ехать один, – голос у отца подобрел.
   
– Я тоже так думаю, – поддержала мама и протянула сыну на билет деньги.

14

Быстроходный катер выбросил его на безлюдный берег и, вспенивая за кормой буруны, умчался. Он сбросил с себя одежду и, обволакиваемый живительными лучами и одиночеством, лег на песок, но лежал недолго – голова приподнялась – «что это?» – вскочил на ноги, будто кто-то потянул за волосы вверх: над зеленой панорамой холмов, по направлению к городу скользила белая птица... Подлетев к реке, она ударилась обо что-то – остановилась! – беспомощно захлопала крыльями, словно наткнулась на невидимую преграду – то ли съехала по ней вниз, то ли упала, но сразу же встрепенулась, тяжело зашевелила крыльями, взлетела и растаяла в безоблачной высоте. Он тут же скатился с насыпи – всплеск! – поплыл к противоположному берегу, вышел и начал ощупывать воздух – преграды не ощущалось... «Если она может, то и я могу!» – подумал о птице и побежал, размахивая руками – не получилось... Попробовал еще раз – грудь выпятилась, сердце стучало, песок шуршал – выдохся... Эту наивность можно простить – во-первых, он никогда не видел птиц, во-вторых; ему было десять лет, в-третьих: кто из нас в детстве не пытался уподобиться птице?

15

Часы тикали – наступил условный вечер. Быстроходные катера бороздили реку, то и дело подъезжая к пристани – возвращали уединившихся...
   
– Ну как? – спросила мама.
   
– Я видел, – взмахнул руками и объяснил, – оно выше холмов поднимается.
   
– Это центральная радиомачта.
 
 – Оно еще выше, – возразил сын.
   
– Ты бредишь! – притронулась к его лбу и, обращаясь к супругу, добавила, – температура у него нормальная.
   
– Ты не боялся? – спросил отец.
   
– Чего?
   
– Одиночества.
   
– Нисколечко – я даже на ту сторону плавал!
   
– Что ты наделал! – воскликнула мама вполголоса, – это же вражеская территория!
   
– Мой мальчик, – шепнул отец, – нас всех ждет большая беда, если ты где-нибудь проболтаешься.

16

Заговорил колокол... Солнце находилось в зените, но пляж опустел – наступила условная ночь... Жители отличались крепкими нервами и поставленным дыханием – никто не храпел – тишина, как в коммунальных, так и в кооперативных квартирах стояла такая, что казалась вечной...

17

Загремел колокол – жители пробудились и в тот же миг на всех окнах открылись солнцезащитные шторы...

18

– Да здравствует новое условное утро! – сказал сын, подражая бодрому голосу диктора.
   
– Перестань паясничать! – отрезала мама и спросила, – что это у тебя?
   
– Жевательная резинка, – сказал он и, высунув язык, показал розовый комочек.
   
– Да я не о том, – она схватила его за руку и подвела к окну – ласковые пальцы прикоснулись к перьям, попробовали вырвать...
   
– Ой, – закричал сын, – больно!
   
– Зайчик ты мой, несчастный! – воскликнула она захлебывающимся голосом и заплакала.
   
– Что случилось? – спросил испуганный супруг, выглянув из смежной комнаты.
   
– Посмотри, – произнесла она с жалобным всхлипыванием, – у нашего сына на спине растут какие-то спицы!

19

Не теряя времени родители повели сына в больницу... Профессор осмотрел пораженные места и покачал головой...
   
– Редчайший вид атавизма, – сказал он и добавил, – необходимо хирургическое вмешательство!
   
– Это опасно? – спросили родители в один голос.
   
– Ничего страшного, – заверил профессор и, взъерошив мальчику перья, пошутил, – на бороду и усы они не влияют!
   
Через пятнадцать условных дней мальчика выписали... Операция прошла успешно... В клинической карточке появилась запись – удален рудиментарный орган!

20

....................ч......т......п....................
....................е......а......р....................
....................р......б......а....................
....................т......а......в....................
....................ь......н......о....................
....................я......ь......й....................

№3......№4.................................№4........№5
...Я ШЛЮПКИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ШЛЮ...
№3......№4.................................№4........№5

....................о......к......в....................
....................ф......р......р....................
....................и......и......у....................
....................ц......ч......п....................
....................е......и......о....................
....................р......т.......р....................


21

Баба не получала пенсии – вот и пошла на базар продавать кроликов. Худо ли, бедно ли, а пару кролей в клетке поместила. Продает. Поставила клетку на прилавок, а покупателей нет и времени много – до условного вечера еще далеко. Разговорилась с торговкой – жалуется:
   
– Дождей на ноготь не клюнуло; посеяла подсолнух – на корню сохнет. – Дед мой тоже хорош – заболел. Лежит на печи, поясницу платком перевязал – я и банки ему ставила и ноги горчицей парила – не помогло. Ворчун он у меня. Иногда такое загнет, что уши вянут. – А все из-за того, что детей у нас нет!
   
– Детей, – говорит торговка, – ты сама проморгала...
   
Баба наклонилась к торговке и шепнула:
   
– У меня дед неспособный!
   
– При чем здесь твой дед! – я знаю одних они своего в родильном доме взяли – там сирот столько, что рожать не надо – иная выкинет, а брать не хочет... Условия не позволяют!
   
Не дождалась бабка покупателей – засуетилась – схватила клетку и заковыляла к извозчикам...Три условных дня не выходили дед и бабка на порог... Решали, решали – надумали пойти в родильный дом. Медсестра посмотрела на них, улыбнулась, записала... Много ли, мало ли воды в реке утекло, а родилась у них девочка...
   
– Как назовем ее?
   
– Так же, как и тебя, – сказал дед, потому что любил свою бабку больше самой жизни.
   
Росла Устинька – как росток-лепесток вверх тянулась и такой умницей, что старик затылок почесывал – сегодня, например:
   
– Папа, а зачем наш царь умер?
   
– Все умирают.
   
– И ты умрешь?
   
– И я.
   
– А мама?
   
– И мама.
   
– И я тоже?! – спросила и зрачки у нее сделались глубокими.
   
– Не бойся, Устинька, – вмешалась старуха и, взяв ее на руки, прижала к себе, – ты у меня ангел!
   
Пришло время отдавать девочку в гимназию...
   
– Не можем принять.
   
– Пошему? – прошепелявил старик по той причине, что в июне у него выпали зубы.
   
– У нее нет свидетельства о рождении, – сказал директор.
   
Пришлось старикам идти в церковь.
   
– Почему не зарегистрировали девочку?
   
– Не знали, неграмотные мы.
   
– Как ее зовут?
   
– Уштина, – прошепелявила бабка – зубы у нее выпали в августе.
   
«Истина» – послышалось дьяку. «Какие только имена не дают детям!» – подумал он, заполняя бланк каллиграфическим почерком.

22

Умер дед, умерла бабка – осталась Истина одна одинешенька, но гимназию не бросила – закончила и даже в университет поступила, только училась недолго – на первом же семинаре не то ляпнула...
   
– Вы с ней говорили?
   
– Говорил.
   
– Ну и как?
   
– Стоит на своем! – сказал преподаватель:объективной логики.
   
– Соплячка! – пробасил ректор, подписывая приказ об отчислении.
   
Пошла Истина работать. Вызывает ее как-то в свой кабинет владелец:
   
– Мы все фрамуги открыли, а вам воздуха не хватает. Не-хо-ро-шо!
   
Устроили поголовный опрос – он показал, что дышится легко и воздухомеры не подкачали – стрелки остановились на том количестве воздуха, которое указано в СНИП-е. Товарищеский суд тоже не мешкал – обвинили Истину в клевете. И что же! – убедились в коллективе, что не каменная она – умеет краснеть, да что толку: «Воздуха, – говорит, – все равно не хватает!» Плюнула, упрямая, на свой хороший заработок и пошла спасателем на лодочную – денег меньше, зато воздуха – дыши, хоть отбавляй. Загорела, похорошела, крепенькой стала до конца дней условных, но беда и тут ее не оставила, потому что в тот момент, когда
мальчик увидел белую птицу, увидела и она – крылья у нашей грешницы от этого не выросли, а поведение изменилось... Подплывает она на лодке к тому таинственному месту, выходит и щупает руками воздух. От людского глаза ничего не скроешь – дощупалась!.. Кто пустил слух, неизвестно, но стали поговаривать, что она слепая.
   
– С таким зрением людей не спасешь! – сказал лодочный и уволил ее.
   
Не спорила, вся в себя погрузилась; ушла тихо, даже не попрощалась – пошла к главному дворцу – крутилась под носом у стражи до тех пор, пока не добилась своего – схватили ее и тот час к царю привели.
   
– Тебя обвиняют в том, что ты мой дворец хотела спалить, – сказал он и грозно посмотрел на нее из под насупленных бровей.
   
– Коли так, то вам ли, царь-батюшка, долгую речь вести – казните по слову царскому!
   
– Ты называй меня на ты, – пробасил он, разыгрывая из себя демократа.
   
– Зачем пришла?
   
– Я пришла требовать!
   
– Что?! – воскликнул он таким голосом, что соколиные очи его чуть из орбит не вылезли. Истина не дрогнула...
   
– Сними экран! – сказала она, кивнув на боковые окна, сквозь которые виднелись дома, спускавшиеся к реке и противоположный – вражеский берег.
   
– Ты против монархии! Я тебя в порошок сотру!!!
   
– Я против тоталитарного режима, я за то, чтобы города сняли свои стратегические колпаки.
   
– Взять ее! – царь-батюшка привстал и с тех пор живой Истины в этом городе не видели.

23

....................в......т......п....................
....................п......а......р....................
....................я......б......а....................
....................т......а......в....................
....................о......н......о....................
....................й......ь......й....................

№4......№5.................................№5........№6
...Я ШЛЮПКИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ ШЛЮ...
№4......№5.................................№5........№6

....................о......к......в....................
....................ф......р......р....................
....................и......и......у....................
....................ц......ч......п....................
....................е......и......о....................
....................р......т.......р....................

24

«Окружающие его... ско... кривая, проходящая через данные точки... по... результаты эксперимента показали... г... обратите внимание... щитопринудительная смазка и так далее... математическая обработка и все же». На фоне развешенных листов лицо директора казалось еще мордастее. «Он человек или нет?» – подумал Павел и представил самого себя жабой в болоте. Фантазия тут же реализовалась. Две минуты тому назад он взобрался
на упругий лист лилии – вот оно мгновение, когда пролетит комар. Скачок – и на язык прилипло это отвратительное насекомое. С берега ветер доносит запах тухлой рыбы и хлорофоса, которым трудолюбивые дачники опрыскивают виноград. Ему хочется туда – к людям, но он жаба, А когда-то и он умел разговаривать... называл единственной, целовал... брал в губы ее сосок... только мечтал... думал, что его любовь – это задача,
которую можно решить... обманул самого себя... ехал в поезде... забыл... «К тому же... теплота, как результат трения, а особенно в условиях крутых спусков и подъемов». Последнюю фразу Павел услыхал отчетливо – пришел в себя – очередная сигарета обжигала ногти... Павел потушил ее о полированный стол. Тетушка Руфь! – это она, умирая, подарила ему импортную мебель. Дурак! – обо что гасит окурки? Почему пепельница местного ширпотреба стоит пустой? «С тех пор, как приказ... кладби... приоритет нашей науки, если даже представить себе особенности горнорудной промышленности... сомнения нет!» Смутное припоминание не устраивало – память необходимо восстановить – тем ли, что находится на разных берегах... одни называли Устиной, другие – Истиной... и город условный и река и солнце светится над головой... чижик прыгает... по ту сторону экрана пыжик на тоненьких ножках – ему на всю катушку всучили... Уставившись глазами в стену, он смотрел на нее до тех пор, пока она снова не начала исчезать и – жаба прыгнула в воду. Раздался легкий всплеск – загребая лапами, растопырив перепонки, Павел погрузился на самое дно, но теперь он не даст обмануть себя... Пальцы крепко стиснули пепельницу, рука размахнулась и что-то посыпалось – зазвенело так, будто горсть медных монет покатилась по тротуару. Поток слов прекратился – случилось невероятное – в стене зияло отверстие, сквозь которое жадно пробивались солнечные лучи. Возле плинтуса лежало разрушенное – не штукатурка и не битый кирпич... Павел подошел поближе... Присел – попытался соединить и хотя многих осколков не хватало, он догадался, что это был директор завода, защищающий диссертацию по подшипникам и тоскливое сборище оппонентов.

25

Дома почти все одинаковы – коробки! – поэтому и улицы не запоминались... «Клин вышибается клином – на беззаконие надо ответить преступлением. А может я действительно того? На всех окнах белые жучки – ограбить не так просто. Да и что я могу взять? Обувь? Шубу? Ящик с коньяком? Наткнешься на милиционера и будь здоров». Павел сел в автобус... Центр города... Исторический музей, памятник Ломоносову, горный институт – «стоп!» – внимание привлекли металлические решетки – там, в подвальном помещении находился библиотечный архив. «Библиотеку?» Осмотрев решетки, убедился, что проникнуть в архив практически невозможно. «А было бы неплохо! – книги глаза не режут – что несешь, куда несешь, зачем несешь – пусть спрашивают, – подумал и прошелся вдоль внушительного здания, где когда-то учился, – нет!» Направился к перекрестку.  «Неужели все так надежно и прочно?» Почта, аптека, парикмахерская, букинистический магазин – окна! – сигнализация отсутствует... «Надо зайти!» Павел обошел книжные полки – цена книг высока. Когда выходил, отметил, что магазин запирается на висячий замок – об этом говорили металлические проушины. «Если взять пятнадцать, двадцать книг – ограблением заинтересуются».

26

Последние дни майских праздников. Людей на улице мало – в основном те, кому не повезло: мужчины, от которых отказались женщины и женщины, от которых отказались мужчины.
   
Поднявшись по ступенькам, Павел убедился, что его предположение оказалось правильным – на дверях висячий замок!.. Сегодня всю ночь он наблюдал за магазином из чердака соседнего дома – мимо прошло всего три человека, утром по асфальту зашуршала метла дворника... Усталости не чувствовал, несмотря на то, что не спал... «Я должен это сделать, я должен это сделать, я должен это сделать», – эти слова звонкими молоточками
стучали в его голове до самого полдня, потом их звучание притупилось – перешло в деревянное... Павел пришел домой и лег на диван. По стене ползала муха. Он следил за ней, стараясь ни о чем не думать. Муха перелетела на лампочку... Павел уснул... Разбудил звонок... Пришли знакомые – посыпались вопросы.
   
– Почему дрыхнешь? Почему не заходишь? Где встречал праздники? Получил открытку? От тебя ни разу не получали! – протараторил Костя, наигранно обижаясь.
   
– Вчера Сеню видели, просил тебе привет передать, – вступила в разговор Вера.
   
Павел отвечал односложно... Костя открыл спортивную сумку и вытащил бутылку...
   
– Самогон! – посмотрел на Веру, – теща порадовала!
   
За окном виднелась кровля противоположного дома – закат бил наискось, освещая только ее – создавалось впечатление, что крыша висит в воздухе... Вечер полз в комнату – свивался в разноплотные жгуты, придавая вещам фантастический оттенок. Сумерки сгустились, но свет Павел не включал. Ему не хотелось, чтобы гости заметили, что он думает о чем-то таком, что никак не относится к их визиту.
   
Костя работал кинооператором в студии, которая занималась производством документальных фильмов – после второй рюмки он заговорил о своих проблемах:
   
– Втихаря стряпаю фильм о Светлове. Начальство узнает – схлопочу выговор. А в общем тускло – уехать хочется: в Москве на этот счет много свободнее, – Костя сильно картавил – при том, когда он говорил долго, слюна становилась белой, – в нашем городе я не встречал интеллигентных ребят. Все как на подбор – прямо в солдаты. Деградация! Плюнуть и то противно! – он вытер губы...
   
Вера говорила мало. Она любила вставлять реплики. Делала это всегда вовремя и казалась умной. «Счастливая пара, – подумал Павел, – у нее неоспоримые качества современной женщины – квартира, инфантильность и большой жизненный опыт. Даже глаза у нее похожи на два маленьких телевизорных экрана».
   
– Вчера иду по улице, на которой Миша родился, – продолжал Костя, – вижу двух старых-старых евреев. Спрашиваю для интереса: «Вы на этой улице живете?» «Да», – говорят. «А в каком доме Светловы жили?» «Сто лет здесь живем, а таких не помним», – отвечают. – Представляешь! – они Светлова не знают. Тогда я не псевдоним, а фамилию называю. «Как же, как же – таких помним»... «У них сын большим человеком сделался», – говорит мне тот, кто постарше. «Ты что-то путаешь, – возразил другой, – их сына Мишей звали. Работать не
хотел – сопляк и бездельник! Я его на товарную биржу рассыльным устроил, так он на следующий день сбежал».
   
– Трясина! – прозвучал Верин голос.
   
– Непроходимое болото! – поддержал Костя и обратился к хозяину, – включи свет!
   
– Послушайте, давайте свечу запалим – как в тысяча девятьсот пятом, когда я пришел с забастовки... Куюмэ! – глаза Павла засветились так, что в комнате стало светло. – Я не знаю, чего вам недостает. Вы уверены, что завтра будет таким же, как сегодня. Вас это не устраивает. Вам нужны острые ощущения – нужны для здоровья – если их нет, вам плохо. Я постараюсь, чтобы они у вас были!
   
Вера и Костя растерянно молчали. Они вспомнили – Сеня говорил им, что Павел на учете в ПНД. «Может у него приступ начинается?!» – стали прощаться, но хозяин выразил желание проводить их. В коридоре на обувной полке лежали плоскогубцы – он взял их и сунул в карман. Вышли на улицу – перекресток: ни людей, ни машин – светофоры, переключались впустую – свидетельствовали, что на Земле может быть и такое...
   
Шли молча. Настроение Павла передавалось – ждали чего-то эксцентричного... Косте виделись санитары, гоняющиеся за Павлом – тот увертывается, убегает, лезет на высоковольтную мачту: Санитары упрашивают слезть, показывают конфеты, но Павел, посматривая вниз, лезет еще выше.
   
– У меня ни в одном г-г-г-лазу! – выдавив эту фразу, Костя взял Веру под руку и настороженно посмотрел на товарища.
   
– Да ты не бойся, я на высоковольтную мачту лезть не собираюсь.
   
– И я тоже, – сказал Костя с вымученной иронией и подумал, – «все сумасшедшие владеют телепатией».
   
– Я сделаю совсем другое – совершу кражу, а вы – вы станете невольными соучастниками.
   
– Павлуша, может ты вернешься. Дальше мы сами пойдем, – сказала Вера – ласковая интонация напомнила отрепетированный голос психиатра – подумала, – «этот шизофреник влюбился, я объект его обожания, он хочет показать себя человеком необыкновенным». Над  дверьми  букинистического  магазина торчал г-образный кронштейн – лампочка висела на шнуре – ветер раскачивал ее – световой пучок двигался, выхватывая из темноты то правое окно, то левое...
   
– Вот мы и у цели, – сказал Павел и, вытащив из кармана плоскогубцы, взбежал по ступенькам. Локти заходили из стороны в сторону и через минуту проушина переломилась по отверстию, сквозь которое проходила дужка висячего замка. Павел размахнулся, бросил плоскогубцы и отломанную часть подальше – прислушался – где-то в двадцати метрах металлические предметы зазвенели, ударившись о булыжники, – дай! – потребовал Павел и
Костя, как завороженный, протянул сумку. Он схватил ее, рванул на себя дверь, и оставив открытой, исчез в магазине. Зажег спичку – осветив антикварные книги, вслепую набил ими сумку – выскочил на улицу. – Я отваливаю.
   
Костя посмотрел на торчащие книги.
   
– Домой? – в его голосе прозвучала обида.
   
– На выставку!
   
– А может к нам?! – спросил Костя заговорщицки и добавил, – так безопаснее, через несколько дней заберешь.

27

– Двенадцать, двадцать, пятнадцать, тридцать семь рублей – мы должны поделиться! – восклицает Костя, выкладывая книги на стол.

28

В девять часов утра к магазину подъехала спецмашина. Павел стоял на противоположной стороне улицы – наблюдал... Из машины вышли милиционер и человек в штатском – зашли в магазин. Через полчаса человек в штатском вышел – внимательно осмотрел дверь. «Ограблением заинтересовались, мне тоже пора действовать», – подумал Павел и, махнув рукой, остановил такси.

29

Открыл Костя – посмотрел на расстроенное лицо товарища.
   
– Что?! – спросил испуганно.
   
Павел вошел в дом – подвинув стул к краю стола, сел и тяжело вздохнул. Вера и Костя напряженно молчали. В этот момент Павлу почему-то запомнились их уши... На столе стояла заварка – отпив несколько глотков, сказал:
   
– Меня накрыли!
   
– Мы пропали!!! – прокартавил хозяин упавшим голосом.
   
– Соседка из моего блока, – продолжал Павел, – сказала, что ко мне милиционеры приходили – обошли всех соседей – спрашивали, видел ли меня кто-нибудь, ночевал ли дома.
   
– Как они могли догадаться? – воскликнула Вера.
   
– Я наблюдал за магазином в течение недели. Часто заходил как покупатель и, чтобы не вызвать подозрение, сам сдавал книги, а на чековом бланке записывают фамилию и адрес. Продавцы сообщили несколько адресов в милицию, в том числе и мой.
   
– Почему ты назвал свою фамилию и свой адрес? – спросил Костя и лицо у него недоверчиво сморщилось.
   
– Если ты не сдавал литературу, попробуй – книги принимают только у тех, кто предъявляет паспорт.
   
– Все, что ты говоришь, правдоподобно, – сказала Вера, – но в милицию сообщили несколько адресов. – Как же они найдут предполагаемого преступника?
   
– Очень просто – они сняли отпечатки пальцев – те, которые остались на дверной ручке и на замке.
   
Костя взволнованно зашагал по комнате – остановился – сел на диван и уткнулся головой в ладони.
   
– Эта смешная историйка может иметь серьезные последствия... Что же теперь делать? – обратился к Павлу.
   
– Я предлагаю отвезти книги на вокзал и положить в автоматическую камеру хранения.
   
– Это нас не спасет, – Вера была готова разорвать Павла на кусочки – ее воображение разыгралось – она увидела себя на скамье подсудимых.
   
– Меня ваша наивность удивляет – если меня арестуют, то сразу же потребуют вернуть книги, а они у вас. Ниточка потянется, но дело не в этом. За коллектив больше дают. Сидеть три года или пять не одно и то же...
   
Костя отрыл шкаф, откинул простынь – переложив книги в сумку, поставил ее рядом с Павлом.
   
– Бери!
   
– Книги ты отнесешь.
   
– Почему? – спросила Вера.
   
– Поймите, мне идти на вокзал нельзя – ко мне приходили, за мной следят!
   
Костя притронулся к сумке...
   
– Я с тобой, – сказала Вера.
   
– Подождите... Я могу выйти на улицу только тогда, когда буду знать номер камеры и кодовую цифру... Еще раз приходить к вам – дело опасное...
   
– Я номер назову по телефону, сказал Костя, – будешь уходить – захлопни хорошенько дверь.
   
Павел остался один – еще и еще раз мысленно прокрутил события – все шло так гладко, что лучше не придумаешь... Телефон стоял на тумбочке возле дивана... Прилег, выжидательно посматривая на трубку – ждать надоело... «Наверно, Костя рисовал, – подумал, разглядывая Верочкин портрет, – живут себе люди, а тут такое». Заговорил телефон...
   
– Номер камеры шестьсот двадцать пять, кодовая цифра а двести тринадцать.

30

Вечерело... Сутолока возле магазинов и кафе. Деревья пророчат жаркое лето – пахнут. Телефонная будка...
   
– Отец спит, – сказала мама, – а я на кухне вожусь. Мы тебя четыре дня ждали – даже не позвонил.
   
– Я не мог, потому что у меня на праздники гуляли.
   
– Кто гулял?
   
– Компания.
   
– Вечно ты кого-нибудь приглашаешь, когда уже тебя приглашать будут.
   
– Я завтра уезжаю в командировку.
   
– Надолго?
   
– На месяц... Алло... Алло... Алло? – телефон-автомат неожиданно отключился – резкий удар кулаком по коробке – из автомата высыпалось несколько двухкопеечных монет.
   
– Телефон работает? – спросила девушка, стоящая в очереди.
   
– Сюда нужно с кувалдой приходить!
   
– В сумочку не поместится! – прозвучал вдогонку ее насмешливый голос.


______________
Ссылки на переходы:

http://proza.ru/2009/11/19/78 < Продолжение третье

Продолжение пятое > http://proza.ru/2009/11/19/573