Бартер

В конце концов, дед был даже стильный. Что-то в осанке, в повороте головы, в спокойной и вежливой манере речи наводило на мысли о свечах, портьерах и каком-нибудь дурацком выражении, типа «соблаговолите объясниться, сударь». Но это для нее было не главное. Она вообще не заморачивалась относительно манер и внешности мужиков. Главное было то, что дед был богат, как черт. И так же стар. Что позволяло надеяться, что при должном уходе и режиме он не протянет и пяти лет, оставив ее молодой, безутешной и ооочень богатой вдовой. Конечно, они подписали брачный контракт. Он сам предложил, дурачок. Она отнесла контракт знакомому юристу, из бывших клиентов, и тот заверил ее, что в случае, если ее престарелый супруг безвременно ее покинет, в утешение ей достанется хренова куча всякой недвижимости и акций, причем как здесь, так и там, за бугром. Юрист еще пошутил, что наверное, старый козел совсем потерял от нее голову, если указал в списке имущества даже оффшорные активы.
Свадьбы была богатая, но для узкого круга. Она и не возражала – хвастаться-то особо нечем. Были в основном приятели жениха – такие же древние или чуть помоложе. Одинокие, или с очень молодыми женами. Впрочем, девки были хоть и красивые, но сплошь какие-то хворые, зеленые с лица. Она еще подумала, что не всем, похоже, идет на пользу свалившееся богатство. Ну и дуры. Она-то такой фигней страдать не будет.
На ее удивление, дед оказался шустрый и в брачную ночь выступил вполне достойно. Даже слегка умотал ее, что с ней, в общем-то, случалась редко. С утра ее стошнило от слабости и перепоя, а он выглядел огурцом, как будто сбросил лет пять.
К ее разочарованию, семейная жизнь оказалась не совсем такой, как она планировала. Новобрачный не парил, давал полную свободу и безлимитный бюджет, но ежедневно настаивал на сексе, после которого ей с каждым разом почему-то становилось все хуже и хуже. Но она не унывала и не отлынивала, надеясь, что такие замечательные вещи, как атеросклероз, ишемическая болезнь сердца и инфаркт миокарда, неминуемо приведут похотливого старца в могилу, а ее – в дамки.
Однако, вскоре даже она засомневалась в благоприятном исходе предприятия. У нее начались сильнейшие рези в желудке и приступы совершенно мертвенной слабости, во время одного из которых она так и не смогла добраться до столика с лекарствами. Уже падая и отключаясь, она заметила в проеме двери как-то странно помолодевшую и выпрямившуюся фигуру своего супруга, и какое-то острое, как игла, подозрение, пронзило ее мозг. Но вот что за подозрение, она, увы, понять уже не успела.
Через несколько дней, на ее похоронах к безутешному вдовцу подошел примерно такой же по возрасту и осанке старик и слегка склонил голову в знак соболезнования.
- Позвольте выразить вам мое глубочайшее сочувствие, любезнейший Алексей Михайлович, а также и надежду, что запланированная кончина вашего прелестного донора не омрачила ваше сердце больше, чем того требует ситуация.
- Благодарю вас, милейший Франц Карлович, печаль о существе, любезно, хоть и по неведению, подарившем мне пару десятков лет жизни, скрашивает совершенно нескрываемое моей почившей супругой желание отправить меня в мир иной. Это, знаете ли, совершенно освобождает от каких-либо моральных обязательств.