Ночи Неморы. Шкатулка. Ночь шестая

Воцарившуюся вслед за словами прорицателя тишину нарушила Дионель. Жрица, коснувшись ладонью шкатулки, спросила:
- Почему ты думаешь, почтенный Эль-Малик, что мы способны помочь тебе в этом?
- Я лишь надеюсь на это, - ответил Эль-Малик. – В этом хранилище, - он обвёл рукой стены, - было спрятано не только пророчество, но и различные его толкования, а также указания, как приготовиться к превращению принцессы и что необходимо для её спасения. Мы с правителем обнаружили это хранилище два года назад, и с тех пор изучили всё, что касается хоть малейшего упоминания пророчества.
- Почему же вы не открыли шкатулку? – спросил Заир.
- Я так и не понял, что нужно использовать в качестве ключа, - прорицатель указал на углубление в крышке. – А взломать её невозможно.
- Кажется, я знаю, что это, - неожиданно сказал Маркус, и все воззрились на него, слепой же Халим ухватился за руку Заира и крепко сжал ей.
- Ты? – удивлённо переспросил Мегован. – Ты знаешь, что это за знак?
- Это не знак, - ответил молодой человек, - это оттиск украшения, которое носят все русалки у основания своего хвоста.
Эль-Малик сжал губы и задумчиво посмотрел на шкатулку.
- Когда я просил повелителя издать указ о поисках русалки, мне и в голову не приходило, что она потребуется и для этого. Что ж, нужно снять это украшение с русалки.
- Снять? – воскликнул Маркус. – Но это невозможно. Это украшение – часть её тела. Если его снять, она умрёт.
- Это неважно. Русалка всё равно должна была умереть. Её кровь требуется для превращения.
- Что? – Маркус побледнел так, что даже его веснушки стали не видны. – Вы просили привезти русалку, чтобы убить её?
- Эй, послушай, - вмешался Заир. – Это всего лишь русалка.
- Это не просто русалка. Это – Морелла, - то, как  молодой человек сказал эти слова, заставило его спутников по-новому взглянуть на Маркуса. – Она… - запинаясь, продолжил он, - она же живая.
- Но ты сам говорил, что эта злобная тварь утопила корабль, на котором плыл твой брат, - напомнил Заир.
- Да, я знаю, - в голосе Маркуса появилось раздражение. – Но она мстила за смерть тритона, которого она любила.
- Не проще ли доставить сюда это создание живьем, - вставила слово Дионель. Все уставились на жрицу так, словно до сих пор решение это никому из них не приходило в голову.
- Верно, - наконец, сказал Эль-Малик. – Привезём русалку сюда. Пойдём, - позвал он Маркуса, -  сделаем это вместе. А вы, - он обратился к остальным, - подождите пока здесь.
- Я могу просмотреть манускрипты? – спросила жрица. Прорицатель согласно кивнул, и они с Маркусом вышли из хранилища. Дионель принялась медленно обходить помещение, то и дело, останавливаясь и открывая какую-либо из книг или разворачивая манускрипт. Наконец, она обнаружила старинный документ, написанный на странном материале, похожем на тонкую древесную кору, и погрузилась в чтение совершенно непонятных заострённых значков. Заир и Халим, устроившись на скамьях, тихо переговаривались. Мегован, некоторое время постояв неподвижно, решился подойти к девушке.
- Послушай, Дионель, - начал он. – Я хочу поговорить.
- Не подходи ко мне! – тихо, но зло прошипела девушка.
- Я не виноват в том, что один из моих сородичей причинил зло тебе и твоему народу, - он попытался заглянуть в глаза девушки, но та отвернулась. – Среди любого народа есть добрые и злые люди. И если тебе встретился один злой человек, это не значит, что и другие люди этого племени такие же.
Дионель резко обернулась и бросила на мужчину гневный взгляд. Щёки её раскраснелись, губы задрожали.
- Именно потому ты, такой добрый, и явился в Немору убить принцессу, - от презрения в её голосе Мегован поёжился.
- Думаешь, мне это доставляет удовольствие? – сердито выпалил он. – Мои соплеменники достаточно жестоки. Они воины, и я воин. Но мне никогда не доставляло удовольствия убивать безвинных. К тому же, если ты помнишь, я должен убить принцессу во исполнение клятвы, данной моим предком, а не потому, что мне так хочется.
Они уставились друг на друга испепеляющими взглядами и не заметили, что Заир с интересом смотрит в их сторону.
- Что-то происходит между этими двумя, - шепнул он на ухо Халиму. Тонкая улыбка пробежала по сухим губам старика.
- Я чувствую жар их сердец, - негромко сказал он. – Скоро меж ними вспыхнет пламя страсти.
От входа в хранилище послышался шум, и Эль-Малик с Маркусом вкатили в помещение бочку с русалкой. Подкатив бочку поближе к столу, на котором стояла шкатулка, они остановились, утирая пот.
- Ух, и тяжёлая же, - отдуваясь, проговорил Эль-Малик. – И как ты только докатил её до Неморы?
- Это было непросто, - отозвался Маркус, чьё лицо от натуги побагровело.
Русалка, словно о чём-то догадываясь, скрылась в воде. Все, за исключением Халима, продолжавшего сидеть, сгрудились у бочки. Там, под покровом воды, серебрилось тело Мореллы.
- Как же мы её вытащим? – спросил Эль-Малик.
- Похоже, она вовсе не желает показываться на поверхности, - добавил Мегован. – Возможно, я сумею достать её, если кто-нибудь мне поможет, - и он бросил взгляд на Заира и Маркуса.
- Не проще ли попросить, а не применять сразу силу? – Дионель  искривила губы. Она не смотрела на Мегована, но он почувствовал, что презрение девушки обращено именно к нему.
- Попросить? И как ты себе это представляешь? – зло выпалил он.
- Маркус, - девушка демонстративно обратилась к рыжеволосому молодому человеку. – Ты же можешь поговорить с ней. Попроси Мереллу помочь нам.
- Ну, не думаю, что она меня послушает, - нерешительно ответил тот, потирая шею. – После того, как я выловил её и доставил так далеко от дома.
- И всё же, попытайся, - Эль-Малик коснулся рукава Маркуса. Тот, тяжело вздохнув, нагнулся над бочкой и негромко проговорил:
- Морелла, прошу, выгляни, - в ответ ему из бочки выплеснула вода, окатив лицо  грудь Маркуса. Юноша отскочил, отплёвываясь.
- Проклятая русалка! – прошипел он. – Тащите её из бочки сами, а я больше к ней не притронусь! Я доставил её сюда по приказу правителя, а дальше – не моя забота. Делайте с ней, что хотите.
- Но ведь ты только что сам защищал её, и не позволил убить! - вскричала жрица. – Я знаю, ты вовсе не желаешь ей смерти.
- Оставь меня в покое! – Маркус почти кричал. – Чего ты хочешь от меня?
- Я хочу, чтобы ты признал, что для тебя эта русалка – не просто диковинное создание, а существо, наделённое разумом, способное переживать и страдать, как и мы, люди, - Дионель пристально посмотрела прямо в глаза стоящего перед ней юноши.
Маркус некоторое время молчал, тяжело дыша, и, наконец, выдавил:
- Да…
Плеск со стороны бочки привлёк всеобщее внимание. Наполовину высунувшись из воды, на людей смотрела Морелла. Глаза её, широко распахнутые, остановились на Маркусе, волосы разметались по плечам.
- Да, Морелла, ты не просто русалка, - еле слышно проговорил Маркус и отчаянно покраснел. – Я был зол, когда поймал тебя, но теперь моя злость прошла. Я никому е позволю убить тебя. Пожалуйста, помоги нам. А когда всё закончится, обещаю, я сам отвезу тебя к морю и выпущу.
Морелла долго и пристально всматривалась в лицо говорившего и, наконец, кивнула.
- Нам нужно украшение  твоего хвоста, - обратился к русалке Эль–Малик. Морелла нырнула в бочку,  и через мгновение из неё высунулся хвост, покрытый серебристо-бирюзовой чешуёй. У основания раздвоенного плавника располагалось выпуклое украшение, будто вросшее в кожу. При ближайшем рассмотрении удалось определить, что украшение это состоит из странного вида выпуклостей, переливающихся нежными оттенками розового и фиолетового. По форме это украшение удивительно подходит к углублениям на крышке шкатулки. Эль-Малик осторожно поднёс шкатулку к хвосту русалки и приложил к украшению. Мегован прижал хвост, раздался щелчок, и прорицатель обнаружил, что шкатулка в его руках распалась на две неравные части. Морелла тут же спрятала хвост и высунулась из воды по плечи.
Эль-Малик перенёс части шкатулки на стол, и все снова расселись вокруг столешницы. На меньшей части шкатулки, служившей ей крышкой, изнутри были вырезаны слова пророчества, в большей части находился свёрток. Осторожно вынув его, Эль-Малик развернул плотную ткань, покрытую богатым золотым шитьём, потемневшим от времени. В свёртке находилось несколько предметов. Один из них – небольшой тонкий, но очень острый кинжал, имел рукоять, в которой явно отсутствовала часть. Другие два предмета – небольшие чаши – одна из белого, а другая из чёрного камня, абсолютно гладкие, матовые. И последний –  флакон из прозрачного зелёного материала, заключённый в золотой футляр.
-  И это всё? – воскликнул Мегован. – Всё, ради чего мы открывали этот ящик?
- Погодите, здесь есть ещё что-то, - отозвался Заир, указывая на дно шкатулки. Внимательно приглядевшись, они увидели на дне что-то вроде карты, нанесённой на прочный материал, из которого был сделан ящичек, странным светящимся составом.
- Похоже, это план  какого-то здания, - тихо сказал Маркус.
- И я даже знаю, какого, - так же тихо ответил прорицатель. – Это заброшенный храм богини Вечной Жизни. После того, как весь город стал покланяться Повелителю Неведомых Сил, храм богини постепенно пришёл в упадок, жрецы умерли, и храм потихоньку разрушается.
- Смотрите, здесь, на крышке, пророчество написано полностью, - указала Дионель.
- Да, верно, - и Эль-Малик прочёл уже знакомые строки:
Есть пять ворот в прекрасном городе Немора
Врата грозы, Врата пустыни, Столп Судьбы
Пещера бед и  Море страха. Помни,
О, путник, и страшись пройти под ними,
Страшись нарушить их молчанье словом.
Неисчислимы беды, ждущие тебя,
Нарушишь если сей завет
В тот год, когда беда нарушит
Покой и мир земли цветущей,
И на Немору опустится
Заклятья тьма, и сонмы чудищ
Бродить по улицам пустятся,
Неся с собою смерть и ужас.
Но пять из них: нашедший сына,
Простивший зло, врага любивший,
Звезду поднявший, отпустивший грех смерти,
Смогут вместе взяться,
И победить заклятья слово.
Объединит их всех страданье,
Любовь и верность, жизнь и смерть.
И кровь невинная прольётся
Посланцем клятвы роковой.
Клинок, звездою осенённый,
Соединяет жизнь и смерть,
И кровь всех пятерых – отважных.
Но лишь любовь
Последний нанесёт удар.
- Ну, и что это значит? -  первым выразил всеобщее недоумение Маркус. – Я ничего не понял.
- С пророчествами всегда так. Их нужно ещё растолковывать, - хмуро отозвался Эль-Малик.
- Растолковывать? – расхохотался Мегован. – Да тут можно годы потратить, и так и не понять смысла.
- Ну, конечно, если за разгадку возьмётся такой, как ты, - тут же встряла в разговор Дионель.
- Можно подумать, ты поняла, о чём пророчество, - ехидно отозвался молодой человек.
- Постойте, -  вмешался Халим. – Не стоит тратить время на ссоры. Кое-что нам уже известно.
- Что, например? – все уставились на старца, всё это время тихо сидевшего на скамье и ввязавшегося в разговор совершенно неожиданно.
- Ну, например, здесь говорится о пяти путниках, которые должны войти в город, когда на него обрушатся неисчислимые беды. Это время наступило. Принцесса Неморы стала чудовищем, город разорён, и мы, пять человек, прошли через пять разных врат, чтобы собраться всем вместе.
- Но посмотрите, что  здесь говорится о пяти путниках, - Заир склонился над крышкой шкатулки и прочёл ещё раз:
Но пять из них: нашедший сына,
Простивший зло, врага любивший,
Звезду поднявший, отпустивший грех смерти,
- Разве это соответствует истине?
- Да, почему нет, - невозмутимо ответил старик. – Звезду поднявший – это ты, Заир. Ведь ты сам сказал нам, что принёс в Немору осколок южной звезды.
- Верно, - отозвался юноша, и под взглядами присутствующих вынул из-за пазухи свёрток. Развернув его, он показал всем небольшой камень, глубокого синего цвета. В середине его будто мерцало пламя.
- Где ты взял это? – выдохнул Эль-Малик.
- О, это удивительная история, - начал Заир.

Кочевники.

Далеко на юге, в песчаной пустыне, обитают племена кочевников. Они постоянно перемещаются в поисках воды, гоня перед собой стада верблюдов. Редкие оазисы дают им прибежище среди раскалённых песков. Они смелые и жестокие воины, и часто нападают на города, что расположены у края пустыни. В одном из таких кочевых племён вождём стал могучий Юлбарс. Племя его владело огромным стадом верблюдов, но, кроме этого, каждый воин имел быстрого как ветер коня. Когда племя раскидывало шатры, казалось, что это маленький городок возник в пустыне. В шатрах было много мягких ковров, сундуков, полных тканей, и утвари из серебра. У некоторых, в том числе, и у самого Юлбарса, были изделия из золота. Они достались кочевникам после того, как огромный караван, следовавший через пустыню в самый отдалённый город, Бакареш, подвергся нападению. Захватив купцов и погонщиков, кочевники обратили их в рабов,  а товары, найденные во вьюках, разделили между собой. Верблюдов же присоединили к своему и без того немалому стаду. Этот набег был первым, в котором Юлбарс участвовал как вождь племени.
Долгое время вождём был грозный Юсуф, но однажды его укусила ядовитая змея, и он скончался в страшных муках. После смерти Юсуфа несколько его соплеменников заявили о своём желании возглавить племя и, по традициям пустынного народа, среди претендентов состоялось состязание. Победил Юлбарс. Он единственный смог сразить пустынного льва, и стал вождём, несмотря на то, что был ещё молод.
Совершив несколько набегов на небольшие города и разграбив несколько караванов, Юлбарс добился, что племя его стало одним из богатейших в пустыне, и тогда он решил основать свой город. Рядом с оазисом Симбел началось строительство. Шли месяцы. Вокруг оазиса появились стены из глины, перемешанной с соломой. Небольшие глинобитные домишки прилепились изнутри к стенам. Посреди городка Юлбарс построил большой дом. Стены его опирались на каменный фундамент. Камень, большая редкость в пустыне, с большим трудом доставлен был от далёкого края пустыни, оттуда, где возвышались горы. Крыша этого дома была выложена черепицей, которую Юлбарсу удалось приобрести в северном городе Бен Эрай. Внутри стены были обтянуты тонкими тканями, богато расшитыми цветными, золотыми и серебряными нитями, пол покрывали пушистые ковры. Резная мебель из редко встречающегося в пустыне дерева была добыта в Бакареше, куда Юлбарс явился под видом купца. В общем, дом Юлбарса стал одним из красивейших и роскошных жилищ. Но сам хозяин дома не чувствовал себя счастливым. Он старался как можно меньше бывать в нём. В доме оставались лишь мать грозного вождя и его  жена, Ясмин.
Ясмин была прекраснейшей женщиной племени, и с радостью стала женой Юлбарса ещё в то время, когда он только боролся за положение вождя. Она искренне полюбила мужа, и тот отвечал ей со всей силой страсти, но годы шли, и, к несчастью, Ясмин так и не смогла подарить мужу ребёнка. Юлбарс, конечно, мог взять себе ещё одну жену, это не возбранялось среди кочевников, но он не хотел обижать Ясмин. Дом, в котором Юлбарс не надеялся уже услышать детские голоса, сделался невыносим ему, и он, оставляя жену и мать под охраной воинов племени, часто отправлялся в пустыню, где, разбив одинокий шатёр, с десятком опытных воинов поджидал очередной караван, или охотился на быстрых пустынных животных.
Одна из таких отлучек была особенно долгой, и Ясмин начала уже беспокоиться, тем более, что в племени начались разговоры об избрании нового вождя. Дело в том, что у Юлбарся был соперник, Кафа. Он пытался стать вождём, но потерпел неудачу. Теперь же, пользуясь длительными отлучками вождя, Кафа принялся разговорами смущать умы соплеменников. Поселившись на одном месте и отстроив город, кочевники сделались осёдлым народом, и у них появилось много свободного времени. Они просиживали часами в специально построенных курильнях, где могли часами предаваться безделью и беседовать. Там-то  Кафа и вливал по каплям в уши соплеменникам свои речи, возбуждая в них недовольство вождём.
- Что это за предводитель, - говаривал, бывало, он, - что оставляет свой народ на долгие недели. Вынудив нас осесть, сам он продолжает вести кочевой образ жизни, нападает на караваны, и неизвестно, какую добычу удаётся ему захватить. Может, он прячет большую её часть, а нам приносит лишь жалкие крохи. Посмотрите, его дом – самый большой и роскошный. Откуда у него такое богатство? Не иначе, он утаил часть добычи.
Разговоры эти медленно, но неуклонно подрывали веру кочевников в Юлбарса, и они готовы были уже свергнуть своего вождя. Всё это сильно тревожило Ясмин и мать вождя, и женщины решили направить молодого воина, Алима, к Юлбарсу. Юноша отправился в пустыню, к месту, в котором чаще всего останавливался вождь, но нашёл там лишь воинов. Сам же Юлбарс, по словам его соратников, отправился один далеко к краю пустыни. Алим решил дождаться возвращения своего предводителя. Несколько дней провёл он в пустыне и, наконец, Юлбарс вернулся. Но вернулся не один. С ним была молодая женщина. Еле живая, измученная, она сидела перед вождём на его тонконогом скакуне.  Её длинные бронзовые косы свисали, достигая брюха коня. Бледное лицо и в кровь искусанные губы говорили о мучениях. Огромный живот указывал на то, что женщина ждёт ребёнка. Приблизившись, Юлбарс заметил Алима, и велел ему принять женщину. Юноша подхватил ту на руки, и понял, что женщина скоро должна родить.
- Я нашёл её в песках, - в ответ на немой вопрос своих воинов ответил Юлбарс. – Не знаю, как она там оказалась. Знаю лишь, что, если бы я не подоспел, она погибла бы вместе с ребёнком, которого должна вот-вот произвести  на свет.
Алим отнёс женщину в шатёр и поспешил поднести к пересохшим губам воды. Затем начался сущий ад. Роды начались, и громкие вопли женщин огласили барханы. Растерянные мужчины топтались у шатра, не зная, как помочь страданиям несчастной. Юлбарсу пришлось самому принять младенца, обмыть его и завернуть в тонкую ткань, что нашлась в одной из ковровых сумок. Женщина же, произведя на свет дитя, умерла.
Тело её зарыли тут же, в песках, а ребёнка, оказавшегося мальчиком, вождь решил взять к себе. Потрясенные происшедшим, кочевники поспешили вернуться в оазис Симбел. Подъезжая к оазису, увидели они толпу соплеменников, что за волосы волокли Ясмин и мать Юлбарса.
Вождь, увидев открывшуюся ему картину, мгновенно пришёл в ярость, налетел на своих соплеменников, и принялся рубить направо и налево острой саблей. Первым, чья голова скатилась с плеч, оказался Кафа. Потеряв своего предводителя,  кочевники кинулись в город. Воины Юлбарса бросились следом,  пронзая тела, Юлбарс же кинулся к женщинам, жестоко избитым, окровавленным.
- Что случилось? – вскричал он, поднимая с земли жену и мать.
- Кафа смутил нескольких  воинов разговорами о том, что ты укрываешь часть добычи, и они явились к нам в дом, чтобы разграбить его, - слабым голосом ответила мать.
- Чтобы разделить всё по справедливости, - подтвердила её слова Ясмин. – Твои люди сопротивлялись и защищали нас, как могли, но их было мало, и Кафе удалось выволочь нас из дома и из города.
- А что же остальные?
- Остальные – лишь старики и подростки, толком не умеющие держать оружие. Они пытались защитить нас, но разве могли они совладать с опытными воинами? – горько сказала Ясмин, и в словах её был невысказанный упрёк.
Юлбарс нахмурился. Он знал, что виноват, что не должен был надолго оставлять поселение. Доставив жену и мать к дому, который не сильно пострадал во время нападения, Юлбарс велел всем жителям города собраться на площади, у колодца. Его верные воины привели оставшихся в живых, связанных мятежников, здесь же собрались и все остальные жители.
- Я стал вашим вождём, победив остальных претендентов, - начал Юлбарс, - и вы поклялись повиноваться мне. Сейчас же некоторые из вас вознамерились причинить мне вред, подстрекаемые  лживыми словами того, чья голова слетела с плеч. Я мог бы простить, если бы вызов был брошен мне, в открытой борьбе. Но вы, подобно трусливым шакалам, напали на мой дом, на беззащитных женщин! – он бросил гневный взгляд на жмущихся в жалкую кучку мятежников. – И теперь я хочу, чтобы вы покинули мой город. Я не буду убивать вас, я лишь прогоняю вас. Вы можете уйти и забрать с собой свои семьи. Вы получите по одному шатру, пару верблюдов и запас провизии на месяц, дальше же поступайте, как знаете.
- А если мы не хотим идти с ними? – выкрикнула из толпы какая-то женщина. – Мы не желаем скитаться по милости глупцов, теперь,  когда у нас есть надёжное жильё.
- Все, кто пожелает, могут остаться. Я дам вам защиту, и не оставлю голодать. Мятежники же должны уйти. Все, - он повернулся и направился к дому, а его люди вытолкали провинившихся воинов за стены города. К вечеру они получили обещанное, и направились в пустыню. Лишь немногие смогли взять с собой семьи. Большинство же не захотели оставить новые жилища, и жалкая кучка изгнанников вскоре навсегда исчезла в песках.
Юлбарс же, вернувшись домой, застал там Ясмин и мать играющими с младенцем. Он совсем забыл о несчастной, умершей, подарив жизнь мальчику. Теперь же, глядя на сияющие глаза жены, вождь понял, что сможет сделать Ясмин счастливой. Он усыновил найдёныша и дал ему имя Заир.

- Заир? Значит это тоя история? – воскликнул Маркус.
- Да, - юноши опустил взгляд. В глазах его на миг мелькнула боль, замеченная лишь жрицей и прорицателем.

- Шли годы, - продолжил он, - я рос, не подозревая о том, что Юлбарс и Ясмин не мои истинные родители. И вот однажды в пустыню пришла беда. Несколько дней бушевали песчаные бури, подобных которым ещё не бывало, затем пески улеглись, но небо, жуткое, багровое, полыхало заревами даже по ночам. Жители оазиса Симбел с ужасом вглядывались в страшные небеса, ожидая конца света. И вот, однажды ночью, в небе показался страшный пылающий шар. С огромной скоростью он приближался к земле. Затем с ужасающим грохотом шар врезался в пески. Земля содрогнулась. От страшного этого толчка разрушились стены города и развалились почти все дома. Часть жителей погибла, многие были ранены. Погибла и Ясмин. Толчки продолжались несколько дней, после чего наступило странное затишье.
После того, как кочевники похоронили своих умерших, Юлбарс решил отправиться в пустыню, к месту падения шара.
- Отец, - взмолился я, - возьми меня с собой.
- Хорошо, Заир, - ответил он. Я с болью видел, что смерть матери совершенно подкосила его.
Собравшись, мы выехали с десятком воинов и направились в ту часть пустыни, куда, по нашим наблюдениям, упал ужасный шар. Путешествие продолжалось несколько дней. По пути нам попадались искорёженные редкие деревца, тела погибших животных. И вот, наконец, мы приблизились к месту падения. Огромная воронка зияла в земле. Песок оплавился, и стены воронки походи на гладкое стекло. В центре углубления лежал чёрный валун, ноздреватый, испускающий жар. Отец мой решил спуститься в воронку. Тщетно я и воины отговаривали его от этого шага. Он велел нам держать верёвки, сам же, обвязавшись ими, спустился в самый центр воронки и приблизился к валуну. Едва лишь он коснулся валуна, как  страшный взрыв потряс окрестности. Валун взорвался, тело отца моего вылетело из воронки, и он упал на песок. Перепуганные воины столпились у тела отца. Я опустился перед ним на колени и, ощупав его, обнаружил на груди обширную рану, в которой торчал вот этот осколок, - тут Заир кивнул на синий кристалл.
- Я вынул осколок из груди отца, а один из воинов перевязал рану, и мы уложили раненого на расстеленный войлок. Вечерело. Отец мой подозвал меня к себе.
- Сын мой, - еле слышно сказал он, -  я должен рассказать тебе правду о твоём рождении.
И он поведал мне печальную историю, которую я вам уже рассказал.
- Я нашёл твою мать среди убитых торговцев, что везли свои товары в Бакареш. Она единственная выжила после нападения на караван пустынных львов. Она была без сознания, но пока я вёз её по пустыне, она пришла в себя и назвала мне своё имя и город, из которого шёл караван.

- Откуда же был караван? – прервал юношу дрожащий голос. Все обернулись и увидели, что Халим, поднявшись со скамьи, стоит, вцепившись в столешницу побелевшими пальцами. Страшное волнение исказило обычно столь спокойные черты лица старца.
- Караван шёл из Трелиса, - ответил Заир.
- А имя? Как было имя женщины? – старик побледнел до синевы. Дионель, испуганная его видом, попыталась усадить Халима, но он отверг её попытки, уставя на Заира незрячие глаза.
- Как сказал мне отец, её звали Ноэль.
- О, боги! Ты – мой сын!  – вскричал старец и лишился чувств.