Щегол по имени Кеша

Щегол по имени Кеша

Наталья Степановна — человек сложный. Бывают старые девы, злые на весь свет, скандальные, визгливые, они могут испортить жизнь кому угодно. А Наталья Степановна языкастая, ехидная, но отзывчива и безотказна. Если кому-то из семейных нужно сходить в кино, она всегда посидит с ребенком, надо от отдела на уборочную — этим человеком будет она, в дружину — тоже.
Ее ценили, уважали и, пожалуй, даже любили не только в родном планово-экономическом отделе строительного управления, где вот уже пятнадцать лет работала Наталья Степановна, но и в других отделах, да и в тресте. Специалистом она была классным, можно сказать, титаном. Культмассовый сектор месткома, ею возглавляемый, не просто числился на бумаге, как это сплошь и рядом бывает, а так активно бросался охватывать всех  мероприятиями, что иногда и придерживать ее приходилось. Словом, очень хороший человек Наталья Степановна. Но вот странности… Ну вот, например, не считала она себя старой девой. Ни в какую. Хотя ей уже 38. Одевалась на работу с таким вкусом и так нарядно, словно ей именно сегодня и сразу же после 17 часов придется идти на бал к английской королеве. Могла сказать о сотруднице:
— Гляньте, 20 лет девице, а отъелась — смотреть тошно. Где глаза у мужчин? Берут же замуж таких.
Сама Наталья Степановна красотой лица не блистала. Карие, навыкат, глаза, полные губы, да еще и нос картошкой. Обыкновенная брюнетка. Но вот фигура у нее действительно была хороша. Стройная, длинноногая, и что так редко встречается, походка легкая, стремительная. Она знала цену своей фигуре и часто говорила со вздохом:
— Со спины-то в меня все влюбляются.
А самая большая странность Натальи Степановны заключается в том, что ждала любви она большой и настоящей. И берегла себя для этой любви. Был, правда, у нее в молодости роман, и все сотрудники управления хорошо помнят его перипетии в подробностях. Тянулся он почти год и ничем не закончился. То есть вообще ничем, кроме разговоров.
Жила Наталья Степановна недалеко от конторы в однокомнатной кооперативной квартире, доставшейся ей от бабушки. Жила одиноко, родных у нее не было. А задушевных подруг она как-то не стремилась завести. Поэтому мало кто знал, чем занимается она в свободное от службы и от общественных дел время. Одни говорили, вяжет, другие — читает, злые языки утверждали, что вышивает салфетки. И вот новость: Наталья Степановна «усыновила», как шутили в управлении, щегла. Он влетел к ней в квартиру в воскресенье, истрепанный, грязный, агрессивный. Сначала она робко попыталась его выгнать. Но куда там. Улетать он не собирался.
— Тебя же кормить надо? — спросила она.
Щегол издал невнятный хриплый звук.
— А чем тебя кормят? — спросила Наталья Степановна и вздохнула.
Щегол наклонил голову и промолчал. Она принесла из кухни кусок колбасы, покрошила на диван. Щегол осторожно клюнул и отлетел. Наталья Степановна накинула плащ и, проговорив строго: «Не балуйся, я сейчас вернусь», — вышла из комнаты. Она разыскала телефон автомат и позвонила домой к многодетному начальнику отдела.
— Николай Николаевич, вы птиц держите дома? — спросила грустно
— Что с вами, Наталья Степановна? — после долгой паузы поинтересовался начальник. Домой ему никто из сотрудников никогда не звонил.
— Я подумала, у вас трое детей и вы, наверное, кого-то держите из животных.
Николай Николаевич, нервно хихикнул, уклончиво произнес:
— Допустим, — и спросил: — А в чем, собственно, дело?
— Ко мне птичка прилетела. Она, по-моему, голодна. А я не знаю, чем их кормят. Она красивая такая, только грязная. Я ей кинула колбасы — не ест.
— Дайте ей зернышек каких-нибудь, — посоветовал Николай Николаевич, — или  червяков насобирайте, — и бросил трубку.
— А утром в понедельник уже все знали эту историю. Наталья Степановна позвонила еще, оказывается, главному бухгалтеру управления, пожилой, степенной женщине, и спросила ее, как купают птичек. Бедная женщина, хладнокровно перенесшая десятки ревизий, тут чуть в обморок не упала. И утром она пришла в отдел и сказала Наталье Степановне:
— Вы прекратите свои штучки. Я не позволю издеваться над собой!
Наталья Степановна суетливо и многословно стала объяснять, что она вовсе не издевалась, но главбух и слушать не стала — вышла, хлопнув дверью.
Целую неделю из кабинета в кабинет переходила эта история, вызывая громкий смех и обрастая все новыми подробностями. Рассказывали, что Наталья Степановна сначала обошла всех в доме и убедилась — у щегла нет хозяина, что теперь по вечерам читает она пособия по уходу за пернатыми, что раза два отпрашивалась с работы пораньше, чтобы нарвать своему щеглу одуванчиков, что назвала она свою птицу Кешей.
Потом какое-то время добродушно подшучивали, задавая с нарочито заинтересованным видом традиционный вопрос: «Как там Кеша поживает?» И она начинала подробно рассказывать, как Кеша ест, как поет, какой он умный, веселый и добрый.
Затем стало не до шуток. Начались осложнения.Прежде такая покладистая Наталья Степановна вдруг стала несговорчивой. Просят ее после работы задержаться — она ни в какую: «У меня Кеша не кормлен». Нужно культурное мероприятие провести — тоже отказывается. Чуть не со слезами уговаривала ее секретарша начальника управления Тонечка с дочерью посидеть — билет она по большому блату на концерт зарубежной эстрадной звезды достала. Не согласилась. В обеденный перерыв по магазинам с сумками бегает, после работы пулей мчится домой. В общем, многие всерьез стали интересоваться продолжительностью жизни щеглов.
Так прошел целый год. Постепенно Наталью Степановну перестали называть гордостью управления, хотя свою работу она выполняла безукоризненно. И в президиум не стали ее избирать на торжественных собраниях, и в местком не выдвинули. А она словно и не замечает этого. Наоборот, стала разговорчивой, веселой. Ну словно подменили человека. Вызвал как-то ее начальник отдела и говорит:
— Нужно вам, Наталья Степановна, в Москву ехать на месяц. Курсы там для плановиков организовали.
Она стала было отказываться, но Николай Николаевич, что с ним бывало очень редко, прикрикнул и даже рукой по столу хлопнул. А под конец разговора сказал:
— Я очень терпеливый, но и у меня нервы не железные. Вы со своим Кашей мне уже плешь переели. Не поедете — пишите заявление. Все.
Расстроилась Наталя Степановна страшно. Но выхода не было. Договорилась она с женщиной одной из соседнего кабинета. Отдала ей ключ от квартиры, написала подробную инструкцию по уходу за щеглом и уехала. Перед отъездом она весь день не выпускала Кешу из рук, поглаживала ему перышки, прижимала к щеке и плакала. И такой вид у нее был когда она приехала в аэропорт, что ее без очереди пропустили на регистрацию. Она, правда, отказывалась, сказала, что ничего у нее не стряслось и что летит она на курсы, но все равно ее почти протолкнули к стойке регистрации.
Вернулась Наталья Степановна через три недели. Пришла в кабинет бледная, губы трясутся, спрашивает:
— Где Кеша?
А женщина, вся сжившись и тоже побелев, отвечает:
—Умер Кеша. Я не знаю отчего, — и давай реветь.
А Наталья Степановна стоит перед ней, в глазах ни слезинки.
— Я так и знала, — говорит. — Он вам всем мешал, мой Кеша. Я вас ненавижу всех. — И так это спокойно произнесла, что у тех, кто рядом стоял, мурашки по коже побежали.
Долго Наталья Степановна ходила, как в воду опущенная. Даже одевалась небрежно и покуривать стала открыто. Стоит в коридоре, смотрит в окно и курит. К ней и подходить боялись. Однажды сунулась было Тонечка, с отпуска она вернулась, в Болгарии отдыхала — хочется же все похвастать.
— Наталья Степановна, глянь, как я похудела.
Смерила она ее холодным взглядом и говорит?
— Чего ты радуешься, дуреха? Худая корова еще не газель.
Тонечка, не привыкшая к грубостям, весь день плакала и жаловалась:
— Убить всех готова за этого щегла проклятого.
Постепенно Наталья Степановна успокоилась. И шутить стала, и после работы охотно оставалась, когда надо было отчеты писать или справки составлять. И в командировки начала ездить, и на уборочную на целый месяц сама  попросилась, чтобы отправили. Вздохнули свободно сотрудники: «Наконец-то, блажь прошла. Мужа бы ей хорошего». В общем, покатилось все своим чередом. Правда, однажды та женщина, говорят, принесла ей домой щегла. Купила на базаре. Так она эту клетку как швырнет к дверям и на женщину накричала, почти выгнала из комнаты. Тонечка, рассказывая об этом, всегда добавляет: «Вот у всех старых дев какие-то странности. То убить готова была за своего щегла, а то сама чуть бедную птицу не прибила».


Рецензии
Спасибо, Юрий! Эта патологическая (как кажется окружающим) привязанность к питомцам, от одиночества. Женщине надо о ком-то заботиться. С кем-то поговорить, обогреть. У моей сестры есть собака-дворняжка. После смерти мужа собака эта заменила ей весь мир. Замечательный у вас язык. Всё видится наяву. Спасибо!!!

Любовь Скоробогатько   27.11.2018 16:18     Заявить о нарушении
Спасибо, Любовь! Вы правы, это от одиночество. И мне всегда жалко таких женщин. Удачи! С признательностью,

Юрий Пахотин   27.11.2018 19:37   Заявить о нарушении
На это произведение написано 153 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.