Тётя моей мечты
То есть, ту самую тётю, которую он желал бы иметь при самых благоприятных обстоятельствах. Тётю своей мечты. Понятно, что таковыми обстоятельства бывают крайне редко – что и правильно. Мечта воплощенная – перестает быть собой, резко утрачивает признаки жизни и, с воплями и проклятиями, умирает.
Многие дяди, не обладающие хотя бы минимальными зачатками фантазии, используют, ничтоже сумняшеся, уже готовых, реально существующих тёть. Анжелина Джоли, губами покоряющая мир; Памела, скандально известная правнучка Ганса Христиана; подруга агента-феерии, Ким Бессинджер; Шерон Стоун с недетски-обнаженным своим инстинктом; Софи Марсо, надломленная страсть; пухлая крошка Бритни, в период краткий ясного ума – и так далее. Славных до ужаса тёть – не так уж и мало. Но, надобно отметить, по пути наименьшего сопротивления идут лишь скудоумные, не умеющие абстрактно мыслить и конкретно мечтать дяди.
Толковый развитой дядя изобретает персональную, не имеющую аналогов идеальную тётю. Тётю-уникум. Он производит ее на свет в родовых муках творчества, наделяет массой достоинств, помещает в сердце свое и носит там, не без грусти понимая, что вряд ли когда коснется губ ее или груди, и сонет шекспировский нашептать в нежнейшую раковину тоже едва ли удастся. Что и понятно: идеалу извечно претит ощутимая поступь реалий.
Так когда-то и я – породил в жаждущем счастья мозгу искрометное сокровище: тётю моей мечты. Это – блондинка. Добрая, худенькая блондинка с акварельно-голубыми жилками на кистях рук и шее. Белокожая и застенчивая. С короткой стрижкой под мальчика. И непременно – в пуховом, ну, очень пушистом свитере.
Почему в свитере? Да потому, скорей всего, что блондинка эта и не представлялась мне иначе, как прохладной, ветреной осенью. В прочие поры года – я просто не видел, не в состоянии был домыслить, прочувствовать, вообразить – но осенью она магическим образом оживала. И я начинал верить, что вот-вот встречу ее на улице, в трамвае или магазине – интересную худышку в объемном пуховом свитере, с задорной стрижкой под пацана и влажно-серыми безднами глаз. Совсем скоро, через день-другой, а может быть, уже нынешним вечером, я непременно вычленю ее из миллионной толпы – тётю моей мечты.
Я настойчиво, исступленно даже, верил в материализацию своей тёти. И вера, надо сказать, подбрасывала мне подарочки – как будто откупаясь от изрядно поднадоевшего, прямо-таки плешь проевшего просителя-визитёра.
Три месяца я встречался с замечательной сероглазой Вероникой, принцессой бухучета, владелицей аж четырех ангорских свитеров, азартной развратницей и хохотуньей – но она, черт побери, не была худышкой. Совсем не была – интересной худышкой. Совершенно напротив. В кратких перерывах между утехами плоти она поедала все, что умела и могла обнаружить в кухонном пространстве, отчего бюджет мой и чувство прекрасного несли все более необратимые потери, пока не съехали на погост окончательно.
Куда ближе к идеалу оказалась Лена-педагог – адекватно стриженая, снабженная нужными жилками и не смущавшая обилием форм – но толерантность ее хромала на обе ноги, а волосы пламенели и звали в бой, что сильно ранило миролюбивую мою натуру.
И даже Нине, образцу непрожорливой доброты, не удалось поставить мечту на колени – глаза психотерапевта инфернально поблескивали, в точности, как витрина магазина «Малахитовая Шкатулка», а гладь волос лучилась фиолетом. Вдобавок, она бредила экстремальным туризмом, ранжировала Г. Лепса много выше "Лед Зеппелин" и читала запойно Донцову – а куда это, скажите на милость, годится?
Так оно и шло. Мечта капризна, как породистая кошка, и склонна прибаливать юношеским максимализмом. И поделать с этим ничего нельзя. Каждый раз, в двух-трех метрах от воплощения, в пределах видимости финишной черты – всегда возникало оно, это недостающее «что-то» – и мечта оставалась нетронутой, в девственной своей чистоте и торжественной незыблемости.
А потом было лето – тридцатиградусное, как сейчас. Я окунулся, прочапал, лавируя меж загорающими телами, к своему месту, укрыл панамой обгоревший нос – и задремал, чтобы проснуться от внушительного пинка в бок.
-Привет, - разлепив глаза, я увидал смуглую, крепко сложенную грудастую девушку, явно посвятившую годика четыре из своих двадцати академической гребле. Волосы её были черны, как душа папарацци. Свитер, по вполне понятным причинам, отсутствовал. – Слушай, дай мобильник, а? Мой разрядился, а позвонить – очень срочно надо! Ну, чё ты вылупился?. На солнце, что ли, перегрелся? Але, гараж! Ты вообще говорить умеешь? Во попала… Даун какой-то, честное слово!
Мечта, безбожно матерясь и завывая, погибала. Оцепенение прошло. Я лихорадочно рылся в карманах одежды, отыскивая финскую игрушку. Мне нельзя, никак нельзя было дать ей уйти.
А потом мы стали жить вместе. И до сих пор – живем вместе. Нам нравится это – жить вместе. Я нашел ее – тётю моей мечты.
Свидетельство о публикации №209112001531
Николай Вознесенский 30.08.2015 22:06 Заявить о нарушении
Сергей
Захаров Сергей 30.08.2015 22:33 Заявить о нарушении