Манюня учится быть настоящей женщиной

Дядя Миша, как истинный сын своей матери, периодически выкидывал фортели, пытаясь отстоять себе кусочек независимости. Ба, как истинная Ба, одной левой гасила все попытки сына вырваться из-под её тотального контроля. «В этом доме я господин»,- любила повторять она.

В целом борьба дяди Миши с Ба напоминала противостояние между центром и мятежной провинцией. Провинция периодически поднимала плохо организованные и зачастую бестолковые восстания, а центр с особым удовольствием топил эти восстания в крови.
Любая Конвенция по правам человека прекращала действовать прямо на пороге дома Ба. Ибо только Ба устанавливала те рамки, в пределах которых члены её семьи строили свою счастливую жизнь.
-Ба была тираном?- спросите вы.
-Конечно нет,- смалодушничаю я.

Но дядимишина неуёмная душа не прекращала алкать свободы. И он, отстаивая своё право на личную жизнь, мстительно заводил связи «на стороне», а в особо критические для своей непокорной натуры дни имел наглость не приходить домой ночевать. Скандал, который неминуемо закатывала Ба, мощью энергетического выброса легко мог заменить распад уранового ядра.

-Вот этими руками,- кричала Ба,- вот этими руками, сына, я тебе родила! Вот этими многострадальными руками я ежеминутно подмывала твою попу, а какал и писал ты, скажу я тебе, как проклятый! Да и ел, как прорва! Вот этими руками с утра и до ночи, не разгибая спины, я стирала твои пелёнки-распашонки. Под каким девизом прошла вся моя жизнь, спрашиваю я тебя? Под девизом «накорми-обстирай-выучи сына»! А чем ты мне за это платишь? Чёрной неблагодарностью, вот чем!

В один из таких злосчастных дней мы с Маней как раз играли у неё во дворе. Буквально накануне нам подарили большой набор игрушечной посуды, и сейчас мы были заняты тем, что готовили из сподручных средств обед на большое кукольное семейство. Маня увлечённо шинковала огромный лист лопуха, а я крошила в труху полено.
-Ты пойми,- объяснила мне Манька,- чем мельче покрошить полено, тем больше труха будет напоминать муку.
-А что мы потом с этой трух… мукой будем делать?
-Ты измельчай, а мы там придумаем, что с нею делать,- воинственно шмыгнула Манька, и вдруг предостерегающе подняла вверх указательный палец - ш-ш-ш-ш.

Я навострила уши. «Вннннн, кха-кха»,- донеслось издали знакомое кряхтение Васи. Мы с Маней горестно вздохнули – дядя Миша возвращался с очередного места восстания на свою верную погибель.
-Авось сегодня пронесёт?- пискнула я, впрочем, без особой надежды.
-Не пронесёт! Знаешь какое с утра было выражение лица у Ба?
-Какое?
-А вот какое,- Маня насупила брови, собрала губы в куриную жопку, прищурила один глаз и встала руки в боки.
Я прыснула – уж очень смешно моя подруга передразнила Ба.

Когда Вася въехал на задний двор, мы почему-то спрятались за большим тутовым деревом. Видеть, как дядя Миша понуро идёт к дому, было выше наших сил. Вылезли мы из-за ствола дерева только тогда, когда хлопнула входная дверь.

Скоро скандал в доме стал набирать обороты. Сначала до нас долетали отдельные фразы, а потом Ба подключила тяжёлую артиллерию.

-А потом ты, небось, пришёл и поцеловал Маню, фу!- кричала она.
-Мам, я тебя умоляю! При чём здесь это?
-При том!- захлёбывалась Ба,- сначала этими губами ты не пойми кого целовал, а потом полез к своему ребенку! Тьфу на тебя!
-Ну что ты такое говоришь!
-Говорю как есть,- топала ногами Ба,- и не родился ещё на планете Земля человек, который бы мог убедить меня в обратном!
-Да легче удавиться, чем переубедить тебя,- крикнул дядя Миша, и выскочил на веранду.

Мы с Маней дружно обернулись в его сторону. На дядю Мишу жалко было смотреть – выражение лица растерянное, между бровями пролегла глубокая морщинка.

Он поймал наши с Маней сочувствующие взгляды и натужно улыбнулся:
-Здарасьти, дядьмиш,- пискнула я.
-Здрасьти, пап,- отложила лист лопуха Манька,- ну что, получил своё?
Дядя Миша открыл рот, чтобы выговорить Маньке, но потом передумал и махнул рукой.
-Пойду, поковыряюсь в Васе,- сказал.

Преданный Вася терпеливо дожидался своего хозяина на заднем дворе. И уже издали, при виде его понурого силуэта, заботливо взбил подушку на сиденье водителя.
-Одни беды от этих баб,- вздыхал про себя Вася, скрипя шарнирами и карданными валами,- зачем они хозяину? Да и что с них взять - волос длинный, ум короткий.

-Женщины, что с них взять,- буркнул себе под нос дядя Миша, открывая капот Васи.
-А ведь мысли мои читает,- заликовал Вася и на радостях выпустил маленький фонтанчик машинного масла.
-Тебя не завели, а ты уже фортели выкидываешь, Васидис?- удивился дядя Миша.

-Ого, снова в объятиях своего сердечного друга? Ты поплачься ему в капот, он ведь обязательно тебя поймёт! А главное – слова поперёк не скажет,- Ба никак не унималась, она высунулась в окно своей спальни и жаждала продолжения банкета.
-И поплачу,- огрызнулся дядя Миша,- всё вы бабы, одинаковые.
-Да ну,- хмыкнула Ба,- ты ещё скажи, что дуры.
-И скажу!- с вызовом повернулся к ней дядя Миша.
-Про волос длинный ум короткий не забудь добавить,- не унималась Ба.
-Это уж само собой!

Ба высунулась в окно по пояс, старательно сложила пальцы обеих рук в дули и победно потрясла ими над собой:
-Во! Видел?

Дядя Миша какое-то время молча смотрел на свою всклокоченную мать, потом тяжко вздохнул и повернулся к Васе.
-Лучше промолчать,- подумал он про себя.
-Дура!- удовлетворённо констатировал Вася.

Ба демонстративно громко захлопнула окно.
-Весь в своего отца,- думала она, глядя с любовью на понурое темечко сына,- даже стоит как он – косолапит и чуть сутулится. Сделаю ему на обед его любимые котлеты. Картошечки пожарю, с лучком и грибочками. А то осунулся весь, кровиночка моя, одни кости торчат.

Она с шумом распахнула окно.
-В следующий раз можешь вообще не возвращаться, понял?- крикнула победно.

Дядя Миша вздрогнул спиной, но не обернулся. И оттаял лицом только тогда, когда из кухни потянуло божественным ароматом сочных котлет.

-О, Вася,- сказал он своему четырехколесному другу,- будут сегодня нам любимые котлеты, а к вечеру – изжога.

Вася понимающе молчал. Вася с младых ногтей знал, что такое изжога. И запор. И несварение желудка. И язва. Потому что постоянные болячки были планидой всех отпрысков советского автопрома.
Поэтому при слове изжога Вася суеверно поплевал через левую дверцу и тяжело вздохнул.

Так сошлись звёзды, что именно в этот день, когда дядя Миша поругался с Ба, папа умудрился поскандалить с мамой. Вообще-то ссоры между моими родителями случались крайне редко, но уж если они случались, то по силе своей не уступали среднестатистической буре на планете Нептун. А в воронке такой бури, чтобы вам было известно, может легко уместиться вся наша планета. Будучи оба людьми взрывного темперамента, мои родители из любого пустяка могли раздуть такой пожар, что потом место их скандала напоминало выжженное поле. И только два горных орла кружили потом высоко над эпицентром этой вселенской катастрофы.
-Видишь хоть кого живоооогооооо!- кричал один орёл с этого конца горизонта.
-Нееееет!- отзывался второй с другого конца горизонта.

-Женщина,- грохотал папа, когда крыть ему оказывалось практически нечем,- если говорит мужчина, ты должна молчать!
-А кто это тебе такое сказал?- возмущалась мама,- оставь свои домостроевские замашки для других. Меня этим не проймёшь!

-Кировабадци!- орал папа в ответ. Когда папа называл маму кировабадци, то всем становилось ясно – у папы закончились аргументы.

Кировабад – это город, где жила семья моей мамы. В народе шла молва, что девушки из Кировабада славятся капризным, неуступчивым характером. Что они сильно избалованны и не видят ничего дальше своего носа. И что каши с ними не сваришь.

Поэтому когда у папы заканчивались аргументы, он прибегал к жалкой попытке заткнуть маму.
-Кировабадци!- грохотал он.

-Упрямый Бердский осёл,- крыла в ответ мама. Тот же народ нарёк жителей нашего города ослами за жуткую неуступчивость.

Ради справедливости надо отметить, что если мама кировабадци в том смысле, который вкладывал в это слово папа, то тогда он единолично является основоположником, архитектором, строителем и почётным жителем города Кировабад. Это чтобы вам было ясно, какой у моего отца был, и, слава богу, есть, характер.

Когда у отца закончились все аргументы, а дым над пепелищем стоял такой, что дневного света было не видать, он вытащил из домашнего бара бутылку коньяка и засобирался к дяде Мише запивать горе алкоголем.
-Не жди меня,- крикнул он маме с порога.
-Хлеба купи на обратном пути,- не осталась в долгу мама.
-Никогда!- крикнула папа и хлопнул дверью.
-И кофе!- крикнула мстительно мама.
-Агрхххх,- раздалось за дверью, и мама удовлетворённо хмыкнула – последнее слово осталось за ней.

Мы с Маней как раз колдовали над вторым блюдом из мелко наструганного плюща, когда папа ворвался во двор. Достаточно было одного взгляда на выпученные папины глаза, чтобы мне сразу стало ясно - они с мамой схлестнулись.
-Пап, вы что, поссорились?- спросила я.
-С чего ты это взяла?- дыхнул на меня огнём папа.
-Ну, это видно по сумасшедшему выражению твоего лица,- дипломатично ответила я.
-Не придумывай глупостей, Наринэ,- отрезал папа.
Потом он какое-то время под заинтригованные наши взгляды рыскал вдоль веранды дома туда и обратно, и что-то бубнил себе под нос.
-Дядьюра, вы забыли где входная дверь?- спросила Маня.
-Ничего я не забыл,- сказал папа и поднялся вверх по ступенькам,- я просто думал!

Как только он вошёл в дом, мы с Манькой прокрались под окно кухни и застали самое начало разговора двух обиженных мужчин.

-Да всю плешь мне проела,- ругался папа.
-Бабы, что с них взять!- вторил ему дядя Миша.
-Да какая баба! Это же бензопила дружба!
-Юра, посмотри на меня! Ты же знаешь, какая у меня мать, а я живу с нею с самого рождения, и ничего!
-Так то мать, а то жена,- отмахнулся папа,- что у тебя есть к коньяку?
-Котлеты и картошечка с грибами. Роза Иосифовна приготовила мне поесть, и демонстративно ушла к соседке.
-Нет, кушать не хочу, сыт по горло,- отказался отец.
Дядя Миша зашуршал по полкам.
-Пряники есть, лимон, ещё какие-то на вид засохшие какашки в пакете (шуршание усилилось), что бы это такое могло быть?
-Один хрен, неси что есть,- вздохнул папа.

Нам с Маней стало скучно слушать их разговор, и мы вернулись к готовке.
-Сейчас они буду рассказывать друг другу, какие женщины ужасные существа,- фыркнула я.
-Ну да,- захихикала Манька.

Через какое-то время нам захотелось попить. Когда мы вошли в кухню, то застали моего отца с дядей Мишей в весьма живописной позе – дядя Миша нагнулся буквой Г, а папа лежал у него на спине, уткнувшись носом ему в затылок.

-Вот,- кряхтел дядя Миша,- если ещё в этой позе тебя хорошенечко тряхнуть, то можно полностью вылечить болячку.
-И самому свалиться с ответным радикулитом, да?- хмыкнул отец.

-А что это вы делаете?- поинтересовались мы.
Папы мигом выпрямились и сильно сконфузились.
-Кхм. Радикулит Юре лечим,- сказал дядя Миша,- а вы чего пришли?
-Попить пришли.
-Кстати, Маня, где ключ от нижнего погреба?
-От какого нижнего?
-Ну от маленького, где стоит бочонок с вином.
-Так Ба с ним не расстаётся. Сбегать к ней?- предложила Манька.
-Нет,- испугался папа,- не надо, мы сами как-нибудь.
-Ничего, у меня где-то была ещё подарочная большая бутылка коньяка,- протянул дядя Миша.

Мы с Маней попили воды и вернулись во двор. Готовить нам надоело, поэтому мы принялись копать клад под тутовым деревом. И успели уже вырыть между корнями приличную яму, когда на веранду вышли наши изнурённые женской половиной человечества отцы. По целому букету характерных первичных и вторичных признаков было ясно, что они уже не совсем, мягко говоря, трезвы. В каждой руке они держали по одной полулитровой банке.

-До-оченьки наши,- загремели они банками,- а что это вы т-тут делаете?
-Клад ищем,- отрапортовали мы.
-К-какие они у нас ум-мные,- умилились наши отцы.
-А что это вы напились?- пошли мы в атаку.
Папы одинаково нахмурились.
-Кто нап-пился? М-мы? Ничего подобного!
-Пойдём, друг, нас там д-дела ждут!- похлопал банкой по папиному плечу дядя Миша.
-Где?- встрепенулись мы.
-Там,- неопределённо махнул в сторону заднего двора папа.
-А зачем вам банки?- насторожились мы.
-Просто так. А вы копайте, если будете усерднее копать, то часа через два обязательно выкопаете клад,- сказали нам наши отцы и пошли в сторону заднего двора. По одинаково невинному выражению их спин сразу было ясно – задумали они что-то такое, что точно не понравится Ба.

Как только они скрылись за углом дома, мы тут же кинулись следом. И застали их возле маленького погреба. В маленьком погребе Ба хранила скоропортящиеся продукты, потому что он был практически подземным, и круглый год там стоял ледяной холод. Узкое окошко погреба было зарешечено частой металлической решёткой, дверь запиралась на замок с защёлкой.

Наши бравые мужчины какое-то время молча изучали решётку на окне.
-Давай я,- сказала дядя Миша,- я тебя физически сильнее.
-Давай,- хмыкнул папа и отобрал у дяди Миши две его банки,- заодно посмотрим кто тут сильнее.
-Пааап, а что это вы собираетесь делать?- подбежали мы к ним.
-Дети, не мешайте,- отодвинул нас банками мой отец,- и вообще, зарубите себе на носу – когда мужчина действует, женщина должна молчать. И трепетать. Ясно?
-Друг, не будем о грустном,- сказал дядя Миша и вцепился руками в оконную решётку.

-Раздватри!- вдохнул он и на выдохе попытался выдернуть оконную решётку. Оконная решётка обиженно заскрипела, но не поддалась.
-Смотри, как хорошо её приварили, э?- обернулся к отцу дядя Миша.
-Ты мне зубы не заговаривай, ты решётку отрывай,- не дрогнул отец.
-Раздватри!- вдохнул дядя Миша и по новой вцепился в решётку.

-Как ты думаешь, зачем они отрывают решётку?- шепнула я Маньке.
-Ничего не говори, а то погонят нас, и мы не увидим, что они тут творят,- зашептала она мне в ответ.

Тем временем дяде Мише удалось раскачать решётку, но она всё равно отказывалась отрываться.
-Раздватри!- угрожал ей дядя Миша.
-Ииииии!- отмахивалась от него решётка.

-Дай я,- сказал папа, засучил рукава и пошёл штурмом на неуступчивую решётку.
Он вцепился в неё руками, упёрся ногой в стену, и с нечеловеческим ЫХТЬ выдрал таки решётку. С кусочком стены.

-Брат,- только и смог, что вымолвить дядя Миша.
-Не за тем я в институте учился зубы мудрости выдирать, чтобы перед оконной решёткой пасовать,- хмыкнул папа.

-Полезешь ты,- сказала дядя Миша,- у тебя зад тощий!
-Зато голова большая,- не согласился папа.
-Давай сравним твою голову с моим задом,- внёс рацпредложение дядя Миша.
-Не надо!- испугался папа.- Я так полезу.
Дядя Миша, не выпуская из рук банок, встал под окошком погреба и подставил спину отцу. Тот взобрался ему на спину и пролез в раздербаненное окно погреба.

Мы с Маней, затаив дыхание, следили за телодвижениями наших пап. Нам очень хотелось понять логику вещей, которые сейчас творили два самых главных мужчины нашей жизни.

Какое-то время папины ноги торчали из окна, потом он с глухим стуком свалился внутрь погреба. Мы испугались. Но через секунду в окно высунулись папины целые и невредимые руки.
-Банки!- скомандовал он голосом, которым командует на операции – скальпель!
Дядя Миша передал ему по одной банки. Папа наполнил их вином из бочонка и передал обратно дяде Мише.

-Вот у нас и есть вино,- возликовал дядя Миша,- а главное не надо ни к кому на поклон за ключом идти, это во-первых, а во-вторых, пусть знают, кто в доме хозяин!
-Миша,- позвал из погреба отец.
-А то пилят и пилят!- распалялся дядя Миша, не обращая внимания на отца,- сколько можно пилить? Женщины, хохохо!!! Волос длинный, ум короткий!
-МИША!
-Да, мой брат!
-А как я отсюда выберусь?- промычал отец,- встать не на что. Можно на бочонок, но я его не приволоку, он тяжёлый. Пытаюсь подтянуться на руках, но с трудом даётся. Опереться хотя бы на что!

Дядя Миша сразу протрезвел.
-Сейчас принесу табуретку,- ринулся он к дому.
-Складную?- крикнул ему вслед отец.
-Нет! Складных у нас нет!
-Так не пролезет,- взвыл отец.

Далее мы с Маней в гробовом молчании наблюдали за тем, как дядя Миша лихорадочно придумывает способы, чтобы вытащить отца из погреба.
-Пошарь руками кругом, авось что массивное оторвёшь, раз отрывать у тебя так хорошо получается!
-Нету!
-Пойду искать верёвку!
-Зачем???
-Кину тебе в окно, обвяжешься ею, а я тебя вытащу!
-Брат! (вопль отчаяния)
-Хорошо, не буду!

-Дядьмиш!- подала всё-таки голос я.
-Подожди, Наринэ, не мешай,- отмахнулся дядя Миша.

-Сейчас приволоку сюда Манин письменный стол!- хлопнул себя по лбу дядя Миша.
-Зачем?- протрубил из погреба отец.
-Взберусь на стол, пролезу по пояс в окно, ты схватишься за меня, и я тебя вытащу.
-Тогда притащи просто стул!
-Он в окно не пролезет!
-Зачем в окно! Встанешь на стул и пролезешь по пояс в окно. Какая разница на чём стоять?
-Брат, ты умнее, чем я думал!- просиял утренним солнышком дядя Миша,- сейчас принесу!

-Пап!- не выдержала Маня.
-Подожди, Маня, не мешай,- рассердился дядя Миша.

Мы с Маней переглянулись и продолжили дальше играть в настоящих женщин.

Всего каких-то полчаса, и сильная половина человечества в лице наших доблестных отцов явила миру всю мощь своего аналитического, а местами и пытливого ума. Ради того, чтобы вытащить из погреба два литра домашнего вина, была снесена одна оконная решётка, порешена часть стены и ободрана обивка на практически новом стуле. У отца все руки были в ссадинах, а у дяди Миши на спине по шву треснула сорочка.

Зато от победного сияния их лиц таяли арктические ледники, а перелётные птицы поворачивали вспять свои стаи.

-Видели?- гаркнули они нам.
-Аха!- радостно улыбнулись мы.
-Во-во!- хмыкнули они, и пошли домой продолжать прерванный банкет.

Когда наши папы скрылись за углом, мы с Манькой подняли с земли маленький деревянный прутик, поддели им язычок замка и с лёгкостью открыли дверь погреба. Постояли какое-то время перед открытой дверью. Зашли в погреб, захлопнули дверь. Повернули специальную пимпочку, замок щелкнул и дверь открылась.

Мы тихонечко вышли и уставились на Васю.
Вася понуро стоял под открытым небом и прятал от нас свои глаза.

Это был день, когда зерно сомнения во всесилии мужчин дало первый крохотный росток в наших неокрепших душах.
«Бедненькие»,- подумали мы и пошли дальше копать клад. Деньги при таком раскладе ведь кому-то надо было зарабатывать.