Эксклюзив моржовый

Николай работал газетным фоторепортёром. Его репортажи были всегда свежи и увлекательны, а отдельные фотоработы печатались в ведущих фотожурналах союза. Он не терпел штампов, и выслеживал тот единственный кадр, словно охотник добычу. Куда только не заводила Николая охота за кадром. Он снимал рыбаков в море и охотников в тайге, лётчиков и оленеводов, врачей и спортсменов. Тайной мечтой его были кадры охоты на моржей. Да так, чтоб моржа да прямо «в лицо», чтоб снимок зверем пах. И вот он добился своего – командировка в кармане. Он летел к Чукотскому морю. Иным и сегодня,  наверное, смешно. Не в Сочи, не на Крымский берег Чорного моря. Человек был счастлив от того, что летел к берегу Ледовитого океана, в маленький посёлок Ванкарем, что к востоку от острова Врангеля. Он начинал свою охоту.
Бывалые предупредили Николая, что выйти со зверобоями в море удавалось не многим. Не любят зверобои заезжий праздный люд, не берут с собой, боясь неудачи. Поэтому Николай готовился к непредвиденным ситуациям тщательно. Запас спиртного, по мнению бывалых, был главным аргументом влияния. Технику тоже готовил с учетом условий съёмки. Неудача по её вине исключалась.
Прибыв к месту назначения, Николай не стал выдавать конечной цели своего визита. Он снимал посёлок, побережье, обитателей, как бы приучая к себе местных жителей. В течение недели он завёл знакомства с поселковым начальством, с руководством колхоза, выйдя через них, наконец, на бригадира зверобоев. Завязав с ним знакомство, Николай подолгу расспрашивал его о быте, занятиях, обычаях береговых Чукчей. Кое-что он знал, перечитав Тана- Богораза, поэтому быстро расположил его к себе, удивив своей осведомлённостью. Колхоз получил лицензию на отстрел моржей, и бригада готовилась к выходу в море. Теперь дело было за главным – быть взятым. Через бригадира Николай знакомился со зверобоями, делал портреты их и их детей, располагая к себе, часто, с привлечением заветного запаса. Он упорно пробивался к заветной цели. И вот пришло время решающего разговора. Николай, слегка разогрев собеседников, предложил охотникам взять его с собой, пообещав поместить в газету снимки охоты. Бригадир долго чесал голову, раздумывая и о чём-то советуясь с охотниками. Добавили. Разговор пошёл живее. И вот, заметно повеселевший, бригадир произнёс заветное – однако, мужики согласны. Дело было сделано. Николай ликовал. Он готовил камеру, объективы, запас дорогой агфовской плёнки, и всё ликовало в нём. О выходе в море  бригадир предупредил за день, снабдив Николая нерпичьей курткой и спасательным жилетом. В море вышли рано утром по спокойной воде. Байдара под мощным мотором шла живо. Бригадир в бинокль следил за морем, и, где-то часа через полтора, сообщил радостно о стаде моржей впереди. Стрелок стал готовить оружие – противотанковое ружьё, двое других расчехлили карабины. Бригадир объяснил Николаю, что бить моржа нужно наверняка с первого выстрела, чтоб не успел уйти под воду. Погоня за подранком опасна. Раненый морж  в ярости нападает на байдару. К стаду подходили на малых оборотах, стараясь не спугнуть моржей и выйти на выстрел. Бригадир указал на крупного самца, голова которого то скрывалась под водой, то появлялась на поверхности. Двигатель заглушили. Моржи спокойно паслись на мелководье, тишину нарушало лишь фырканье всплывающих моржей. Шли на вёслах, тихо приближаясь к стаду. Николай снимал, ловя в телеобъектив клыкастые морды. Выстрел был удачным. Добыча была великолепной. Это было началом морской охоты. Николай был доволен. Несколько раз он выходил в море с охотниками, и удача ни разу не изменила им. Было мясо, были шкуры – на берегу был праздник. У бригадира было хорошее настроение, и, в одной из застольных бесед, подобревший от выпитого, он подарил Николаю, в знак благодарности за совместный труд, моржовую голову с великолепными клыками. А в придачу, часть моржового тела, из которого «американы», в давние времена ладили табуретки. Это  считалось у них  верхом престижа и охотничей гордости. Николай отказывался, не представляя, что будет делать с этим добром. Бригадир настаивал. «Сделаешь чучело. В Магадане, однако, такого ни у кого нет. У тебя будет. Все тебе завидовать будут, однако». Так говорил Николаю бригадир, явно гордясь своим подарком. И Николай согласился. Видно, и в нем пробудилась гордыня – такого ни у кого нет.
Опрометчивость своего решения Николай осознал впервые, когда гостеприимные хозяева грузили свой подарок в вездеход, которым он добирался до посёлка Мыс Шмидта. Голова полуторатонного гиганта с полуметровыми бивнями, перекладными до Магадана – задача не для хилых и слабонервных. А Коля таким и не был. Он, ко всему, был упрямым. Он всегда доводил дело до конца. Друзья встретили на 13м километре, багажник не закрывался, добирались по темну, в гараже и разгрузились.
Бывалые подсказали – нужно вываривать. Как и где? В лесу. В какой посуде? Даже в бочку голова не входила. Колина шла кругом. Думал, думал. И придумал – в ванной. А жили они в доме сталинской застройки, в двухкомнатной квартире, двумя семьями. В одной комнате – Коля с женой-журналисткой, в другой – семья пенсионеров. Кухня, ванная, удобства – общие. Жена, любящая и уважающая мужнины прихоти, согласилась, скрепя сердце, пожить у подруги. А вот соседи? Коля искал слова убеждения. А потом – раз, и выложил всё соседу на чистоту. Сосед – старый колымчанин, понял Николая с полуслова, и уговорил свою жену убраться из квартиры денька на три-четыре. Сказано-сделано.
Три дня и три ночи гудели мощные кипятильники, погруженные в ванну с моржовой головой, сажая напряжение в подъезде. Три дня недоумевающие жильцы подъезда задавались вопросом – откуда этот неприятный запах, собираясь идти с жалобой. Опоздали. Коля и сам плохо понимал, как вынес это зловоние, заполнившее квартиру, навещая её  украдкой  ночами. Все дела по обработке черепа остались Колиной тайной. Одно скажу – это зрелище и действо не для простого человека. Но Коля был упрям и настойчив. Он доводил дело до конца, коли взялся. А тремя днями дело не обошлось. Неделю проветривал Коля жильё, прежде, чем рискнул пригласить законных жильцов. С ароматизаторами ведь тогда было туго. Так, что и спустя время, они вспоминали Колин моржовый эксперимент.
Презентация была приурочена к одной из семейных дат и специально не афишировалась. Пропустили по первой и второй, когда Коля попросил внимания. Он погасил свет и включил подсветку. Перед изумлёнными друзьями  в тёмном углу возник белый череп  с крупными бивнями. Слегка отвисшая нижняя челюсть с плоскими зубами поддерживала какой-то длинный  круглый предмет. Открывшаяся картина была страшна и не привычна. А удивление зрителей сменилось каким-то не понятным ужасом, будто от белого монстра исходила невидимая магическая энергия. Коля наблюдал за друзьями и ликовал – эффект сработал. Лица друзей, с приоткрытыми ртами, выглядели убедительно. Он включил свет.
Затем были расспросы и обсуждение Колиного произведения искусства. А тот выступал гидом, давая пояснения своему шедевру, в том числе и некоторым пикантным  его деталям. Дамская половина, будто увлечённая собственными проблемами, вникала в суть пояснений, удивляясь и деланно конфузясь. А подвыпившие мужики весело ругали чукотских «гринго», уничтожавших моржей ради эксклюзивных табуретов. Презентация удалась.
Снимки моржовой охоты были отменны. Их публиковали, а друзьям-зверобоям Николай отослал прекрасные портреты. И всё бы ничего. Только стали надоедать гости, знакомые, и даже малознакомые. Как бы невзначай, как бы на чашечку чаю. А ведь просил друзей – без лишнего трёпа. Не получилось. Да и за бивни можно было схлопотать. Ко всему, жена протест заявила. Жить, мол, с этим чудищем в одной комнате не может, и ночевать страшно. Давно уж нет Николая, земля ему пухом. Не знаю, где сегодня его произведение. Вы не встречали? А Николай, он всегда доводил до конца то, что задумал, чего бы это ему не стоило. Хорошее качество.