Лето его мечты. Глава 7. Нальгудо

Море с утра никак не могло успокоиться после ночного шторма, оно несло к берегу вырванные с корнем пальмы, обломки деревянных яхт, посаженных на рифы этим летом, и множество мелких предметов, которые обычно скапливаются в порту Сантьяго де Куба после длительной стоянки какого-нибудь парохода.
Как раз в этот день Серхио с Элиасом собирались идти за жемчугом на яхте Эухенио. Она была не в идеальном состоянии для столь опасного путешествия – обшивка борта еле держалась и нуждалась в капитальном ремонте. Парус заедало – иногда он поднимался только наполовину, а на палубе не хватало досок, и приходилось проявлять чудеса ловкости, чтобы не свалиться в трюм. Но зато с рулём все было в порядке – яхта слушалась малейшего прикосновения руки Серхио и способна была преодолевать такие волны, которые похоронили бы под собой любое другое судно.
Серхио, потягиваясь, выглянул в окно; на недавно очистившемся небе снова сгущались тучи. Море бушевало так, словно шторм и не прекращался, и по радио не объявляли о приближении антициклона. Серхио похвалил сам себя за то, что отвел яхту в бухту позади отеля “Рекорд”, как раз туда, где любил кататься на лошадях Андрес. Там не было яростного прибоя даже в сезон дождей – какая бы ни была погода, морская трава, заполонившая бухту, не давала волнам разгуляться. И поэтому яхте ничего не угрожало, чего нельзя было бы сказать, останься она у пирса перед «Наранхой». В этом случае Серхио не мог за нее поручиться.
К дому абуэлы подошел веселый Элиас, он нес в руках корзинку с провизией и любимую удочку дедушки близнецов, которую Ронча украл из дома для Элиаса. Говорили, что эта удочка приносит удачу, а Элиасу очень хотелось поймать золотую рыбку, тогда и за жемчугом нырять не пришлось бы. На Элиасе болтались парусиновые штаны до колена, потрепанные в морских путешествиях, и дырявая тельняшка. Увидав Серхио, высунувшегося по пояс из окна, Элиас радостно его приветствовал, размахивая удочкой и корзинкой, давая тем самым понять, что он готов к экспедиции на сто процентов.
- Заходи в дом, Эл, - позвал его Серхио и спрятался за занавесками.
- Ты чего это не собираешься? – спросил Элиас, войдя в комнату Серхио, - забыл, куда мы сегодня едем?
- Нет, не забыл, но что-то море мне не нравится, да и небо не предвещает ничего хорошего.
- Так не пойдет, Серхио, - возразил ему Элиас, - договорились ехать, значит, едем.
- Ну, хорошо, хорошо, - согласился Серхио, - а тебя Доминга отпустила?
- А не знаю, я с ней сегодня не встречался, и вообще, ее мнение меня не интересует, - рассуждал Элиас, сидя на подоконнике и свесив ноги в комнату, - ну что она может мне сказать?
- “Возьми полотенце, заправь майку в штаны”, - передразнивая Домингу, произнес Серхио, и оба друга покатились со смеху. Но скоро веселости у них поубавилось – со двора Элиаса позвал до боли знакомый голос бабушки.
- Если ты сейчас же не наденешь что-нибудь приличное, поедешь домой, в город. Пусть мать сама с тобой разбирается, - кричала она до тех пор, пока Элиас не повернулся.
- Куда это ты утащил мою корзинку и все продукты из холодильника? – спросила Доминга, - опять что-то со своим дружком затеваете?
- Мы за жемчугом идем, можно? – просящим голоском пропищал Элиас, но на Домингу это не подействовало.
- Нельзя, - сказала она, - дед едет в сад за яблоками после обеда, поедешь с ним.
- Ну вот, поныряли, - расстроился Серхио, искренне злясь на Домингу; он и не подозревал, что яхты уже нет в тихом заливе – Эухенио уехал на ней в город, чтобы там отремонтировать и заняться туристическим бизнесом. Но Серхио пребывал в сладком заблуждении, думая, что яхта в его власти, и только из-за Доминги они никуда не поедут.
Раздавленные неудачей приятели, посидев немного в тишине и печали, решили, наконец, что жизнь продолжается, и вышли на улицу.
- Давай хоть вечеринку какую-нибудь устроим, - предложил Элиас, чувствуя себя виновным в срыве поездки.
- В честь чего?
- Да просто так; развлечься надо, а то бабуля мне всё настроение испортила, - и они, захваченные новым проектом, оживленно обсуждая детали, зашагали к морю.

Серое небо слилось с серой морской водой на горизонте, а мокрая пыль, взвившись вверх от волн, висела в воздухе, словно мелкий дождик. Ветер дул в лицо, не давая дышать и говорить, а волны шумели, заглушая даже крикливых чаек, жалобно стонавших в вышине.
Серхио шел, медленно переставляя ноги по песку, когда Элиас, мотавшийся где-то сзади, закричал, указывая в море рукой. А там с волны на волну кидало какого-то парня. Казалось, он вот-вот пойдет ко дну, но вдруг он встал на доску, за которую раньше держался, и помчался вдоль берега, ускользая от нависшей над ним водной громады. Вот волна нагнала его и будто застыла, собираясь обрушиться всей тяжестью, но человек, ловко подогнув ноги и развернувшись лицом к ветру, подпрыгнул, подкинутый в воздух, и перелетел на следующую волну. А та, которую он только что покинул, с грохотом разбилась о песок.
Завороженные этой борьбой незнакомца с водной стихией, Элиас и Серхио потеряли счет времени и нескончаемым прыжкам покорителя волн. Но недолго длилась удача парня на доске – девятый вал накрыл его, не дав возможности увернуться, а значит, лишив шанса на выживание.
Не думая о явной опасности, Серхио с Элиасом кинулись в воду и тут же ощутили на себе беспощадное давление океана. Каждая волна казалась им последней в их жизни – вырастая перед их глазами как стены многоэтажного дома, водяные горы грозились раздавить все живое, что еще держалось на поверхности.
Приблизившись к незнакомцу, друзья вдруг узнали в нем Нальгудо. Он почти захлебнулся, когда Серхио схватил его за волосы и потащил к берегу. Теперь плыть было намного легче, волны сзади толкали их вперед, и на песок их выбросило вперемешку с приплывшим из города мусором.
Когда все было закончено, и спасатели с потерпевшим, растянувшись, отдыхали на берегу, прибежал Андрес. Из окна своего дома он все видел и решил посмотреть поближе, да так торопился, что не заметил даже, что за обувь надел. Серхио открыл глаза и сквозь туман разглядел Андреса, бредущего по мокрому песку.
- Ой, Серхио, - сказал Андрес, глядя на ноги, - я, кажется, чьи-то тапочки намочил, - но продолжал шлепать по воде.
Втроем они растолкали Нальгудо и сделали ему разогревающий массаж. Доска, привязанная к его ноге, валялась неподалеку, и Элиас очень удивился, увидев ее, ведь доску они с Серхио не спасали. А к ним уже приближалась испуганная Сонриса – она наблюдала за подвигом ребят с террасы «Наранхи» и решила, что женская рука необходима сёрферу, а также спасшим его героям. Эти герои сразу забыли о своем подопечном – уставившись на промокшую Сонрису в подвернутой выше колен длинной юбке, они думали только о том, что она пришла на берег из-за них.
- Мучачос, у вас все в порядке, никто не пострадал? – беспокоясь, спросила она у Серхио с Элиасом, и тут же ее внимание переключилось на полуголого парня. Нальгудо был невысоким и довольно крепким, это объясняло, почему он так долго катался на волнах, удерживая равновесие в бурном море. Его волосы слиплись от соленой воды и, слипшись, в беспорядке закрыли бледное лицо. Цвет его кожи напугал Сонрису.
- Разотрите же его, - в ужасе закричала она. Серхио с Элиасом бросились исполнять приказ.
- Да прекратите его растирать! - воскликнула Сонриса, заметив, что парень пришел в себя, - у него же трусы с подогревом!
- Термобельё, - уточнил растертый до красноты Нальгудо, - Спасибо, друзья!
Он замолчал, вытирая рукой мокрое лицо. На фоне всеобщего возбуждения никто не заметил, что Сонриса сильно смутила его.
- А мы и не знали, что ты умеешь кататься, - с восторгом произнесла мулатка.
- Умею, - ухмыльнулся Нальгудо, поглядывая на волны, - но не всегда выходит удачно!
- Предлагаю всем выпить! – радостно заявил Элиас. Поддерживая втроем Нальгудо, они зашагали в «Наранху».
В темноте зала (свет тетя Фэ не зажигала из экономии, а в окна проникал лишь серый полумрак) сидел подвыпивший Качируло и дымил сигарой. На голове его красовалась старая побелевшая от морской соли панама, которую он не снимал даже в помещении. Сонриса, которая бежала впереди процессии, закашлялась и замахала на старика руками.
- Качито, я же только что просила тебя выйти на улицу! – возмущалась мулатка, выхватывая сигару из рук моряка, - Потом отдам, сейчас нельзя – у нас больной!
Качито с удивлением заметил внесенного Нальгудо – Элиас с Серхио уложили пострадавшего на сдвинутые стулья. На шум из кухны вышла тетя Фэ; оценив серьезность положения, она без слов принесла из чулана старый, но довольно мягкий матрац, на который уже почти самостоятельно перебрался Нальгудо.
- Дайте ему покурить, - кряхтел Качируло, - верное средство! Тебе сразу полегчает, парнишка!
- Ни за что! – возмутилась Сонриса, - Лучше я ему кофе приготовлю.
Нальгудо и сам отказался от сигары, сославшись на то, что не имеет привычки и вообще чувствует себя уже намного лучше.
- Обо мне еще никто так не заботился, - ласково проговорил он, задержав в своей руке изящную ладонь Сонрисы, которая вспыхнула от удовольствия и с удвоенной энергией помчалась на кухню за целебным напитком.
Когда мулатка ушла, Качито достал из-за пазухи новую сигару и  так аппетитно затянулся, что у Элиаса заблестели глаза.
- А вот на нашем-то пароходе, где я служил последние годы перед пенсией, все лечились только папироской, - авториретно заявил дед.
Серхио с Элиасом устроились поудобнее на высоких барных стульях, приготовившись слушать очередной рассказ моряка. Нальгудо тоже с интересом повернул голову в сторону рассказчика.
- Далеко ты плавал, Качито? - спросил Серхио.
- Неверное весь мир объездил? – с восторгом подхватил Элиас. Качито был кумиром двух друзей, которые обожали яхты, море и приключения.
- Да, раньше случалось путешествовать. И в Еврпое был, и в Африке. Но хлопотное это дело, когда к одному судну привязан. У Кубы пароходное сообщение только с Доминиканской Республикой, да с Ямайкой, поэтому если уж служишь на одной посудине, то и ходи с ней по расписанию – туда да обратно.
В задушевную беседу ворвалась Сонриса – размахивая чашкой с горячим кофе и рискуя ошпарить своих гостей, она накинулась на Качито.
- Слава Богу, хоть самолеты с Кубы по всему миру летают, - ворчала она, туша очередную отобранную сигару, - а на борту курить нельзя!
Затем, придерживая чашку, она помогла Нальгудо сделать несколько глотков. Парень наморщился, обжег язык, но терпеливо пил и улыбался.
- Я мечтаю стать фотомодельно или стюардессой, - объяснила Сонриса, - и точно знаю правила воздушных перевозок.
- На современных пароходах тоже нельзя курить, - кивнул Нальгудо, - А тебе пойдет униформа.
Сонриса в очередной раз залилась румянцем и, не решаясь уйти, вертела пустую чашку в руках. Качито заерзал на месте, ему хотелось еще поболтать с молодежью, но присутствие девушки стесняло его (а может, он хотел вытащить еще одну припрятанную сигару). Наконец, прокашлявшись, он заявил:
- А тебе не пора готовиться к вечеринке, красотка?
Парни переглянулись, а Сонриса, всплеснув руками, убежала на кухню.
- Что за вечеринка? – в два голоса спросили Серхио с Элиасом.
- Да это малой братишка ее придумал, надо ему перед каким-то важным балом порепетировать танцы, вот и собирает всех здесь. А мулатка будет его партнершей, ох залюбуемся, верно вам говорю!
Нальгудо выразил желание прийти, и друзья горячо его поддержали. Сонриса же, сама не своя от удовольствия, следила за разговором парней из-за кухонной двери, мысленно решив быть неотразимой.