После литературного вечера в Мастерской перевода н

По моему мнению, литература модернизма, постмодернизма, экспрессионизма является характерным маркёром своей эпохи – эпохи распада, что заметно на уровне текста: отступление от всяческих правил и построение собственной орфографии и даже собственного языка.
Во все время чтения этих текстов я ни разу не услышал слова «истина». Авторы выражают глубокую тоску, стоят на экзистенциальных гранях, ощутим и явственен их страстный, надорванный порыв к освобождению из уз устрашающей их зияющей бездны небытия, которая, страшно пугая их, в то же время завораживающе засасывает в свою утробу, подобно удаву, который своим ужасным смертоносным взглядом завлекает несчастных жертв в пасть. Итак, с одной стороны – страстный поиск свободы и освобождения, показателем чего является тотальное разрушение всех канонов, а с другой – невозможность порвать заколдованный круг ограниченного бытия и, как следствие, уход в небытие – такое же ужасное и темное. Эти тексты лишены света, лишены радости. Нет, я вовсе не имею ни малейшего намерения защищать слащавую словесность, которая якобы скрашивает наши серые будни, лживо подменяя суровое действительное красочным желаемым. Это, конечно, пошло, и такой литературы  предостаточно. Несомненным достоинством тех произведений является их искренность. Однако вновь остановлюсь на том, что я не уловил во всех этих искренних страстных исканиях искания истины. По моему, во многом именно в этом и находится разгадка этой леденящей безвыходности. Центральной интенцией этих произведений является устремленность к бытию, но не к бытию которое действительно есть, а к самобытному, автономному бытию. Это означает только одно – истины вовсе не жаждут. Уж не знаю, с кого началось, но ярким примером, на мой взгляд, является Ницше – фигура, символизирующая собою начала распада прошлого, лживого догматизированного мира, личность, призывающая к «переоценке всех ценностей», что естественно выльется после в релятивизм и совершенное упразднение такой категории как ценность. Характерным является и то, что Ницше обвинял Сократа в зарождении лживого образа мыслей и устремлений, которые, по его мнению, отравляли все человечество в течении двух тысяч лет. Какая же главная устремленность Сократа, в чем он видел подлинную ценность? – В истине. Именно она и отрицается. Конечно, в этом нет ничего нового – «все это было в веках прежде нас», достаточно вспомнить один из первых рассказов книги Бытия – люди захотели стать как боги, знающие добро и зло, т.е. захотели сами определять образ бытия, его законы и категории, владеть им произвольно.
Таким образом, в этих произведениях мы обнаруживаем тот самый от века бывший импульс человеческого разума – вырваться из действительного бытия, став самобытием. К сожалению, пути этого разума приводили не к самому радостному финалу: страшной бездне небытия, смерти или безумию.
лето 2008 г.