Сосна

                "Но судьбою быть прикованным к земле"
                (Л. А. Мей)


Мы в Токио, в Уединенном Дворцовом саду Хама. Вокруг тишина и красная листва, в прудах дрожат отражения небоскребов.


А на другом конце Земли остался наш опустевший дом. Cегодня день 7 ноября, год 2009.  Революций, к счастью, нет. А Уединенному Дворцовому саду Хама уже 355 лет. Он был создан в 1654 году для отдыха семейства сегуна, который охотился на уток в прудах, среди зеленых холмов на площади более 25 гектаров. Потом этот сад перешел во владения Императорской семьи. Здесь в 1879 году, на вилле, утопавшей в зелени и цветах, останавливался президент США во время первого в истории визита в Японию. Президента пригласил тогда Император Мейдзи (1852-1912), превративший Восточную столицу Эдо в столицу новой Японии Токио. Император Мейдзи, обожествленный после смерти, считается автором культурной революции, открывший Японию для Западных стран, день его рождения отмечается в современной Японии как День Культуры. В своем Уединенном Дворцовом саду Хама Император Мейдзи угощал Президента США зеленым чаем в чайном домике Накадзима.


Но все: и чайный домик, и виллы, и зелень, и пруды были уничтожены в один день 29 ноября 1944 года при бомбардировке авиацией союзников.   В живых остались тогда лишь несколько сосен. Сегодня им больше 300 лет. Их грубые стволы помнят царскую охоту, бомбы и пожары, Императоров и Президентов. Их старые корни и узловатые ветви по сей день защищают человека от суеты, политики и стрессов. Ведь быть прикованным к земле и при этом стремиться в небеса - это судьба простого и сильного дерева.


   Но сейчас в моде дорогой бонсай, в переводе с японского это "растение в горшке". Это искусство выращивания точной копии настоящего дерева в миниатюре. При этом соотношения размеров корневой системы, ограниченной объёмом плошки, и наземной части бонсай соответствует пропорциям взрослого дерева в природе. Внешне эти копии напоминают старичков, с детства не знавших ничего, кроме  хозяев   и своей мелкой  плошки.  В  искусственной, а не  родной земле,  ютятся их  неглубокие корни, из которых вырастает кроткий ствол с тонкими веточками вместо ветвей. Часто к этим веточкам подвешивают груз для создания изгибов и узлов эффекта старости. Кроме того, большинство применяемых в бонсай деревьев деформированы с помощью медной или алюминиевой проволоки. Когда я увидела, как гнут к земле и скручивают молодые побеги в бонсай, мне стало не по себе. Эти пытки над живым растением напоминают иногда современное образование, когда ранней молодости навязывают искусственные узы и грузы старости.


Но если вы хотите увидеть добрую, сильную, ненавязчивую и одинокую старость, взгляните еще раз на 300-летнюю сосну. Она ничего не требует, она жива потому, что нужна людям. Нужна для защиты от прозы жизни.

  Мы сидели в тени старой сосны.  Токио с небоскребами Одайбо таял вдали. В пруду отражался восстановленный чайный домик Накадзима. Там пили чай японки в кимоно. Другие, в сапогах и мини-юбках, сидели на траве под деревьями, положив на колени голову любимого. А мы вдвоем пили кофе из маленького термоса. Где только ни пили мы его в своих скитаниях! Теперь они называются поездками. Мы одновременно сказали друг другу, что последний раз мы так хорошо сидели вдвоем на газоне Лувра. Муж тут же вспомнил "Завтрак на траве". А я, глядя сквозь острые иглы сосновых ветвей, подумала о другом:

"Всё по-прежнему печальна, зелена,
Думу думает тяжелую сосна.
Грустно, тяжко ей, раскидистой, расти:
Всё цветет, а ей одной лишь не цвести!
Собирая иглы острые свои,
Хочет в землю глубоко она уйти
Иль, сорвавшися с извивистых корней,
В небо взвихриться метелью из ветвей.
Да крепка земля, далеки небеса -
И стоит она, угрюмая краса,
И весною и зимою зелена,
И зимою и весною холодна...
Тяжело сосной печальною расти,
Не меняться никогда и не цвести,
Равнодушным быть и к счастью и к беде,
Но судьбою быть прикованным к земле,
Быть бессильным - превратиться в бренный прах
Или вихрем разыграться в небесах!"

 
Так писал давно, в 1845 году, еще до культурных и пролетарских революций, Лев Александрович Мей, русский дворянин, выпускник Царскосельского Лицея.
 
А японская  сосна, прикованная судьбой к родной земле, уже охраняла покой Уединенного сада, и было ей тогда всего 130 лет.

   Токио, 7 ноября 2009 г.