Свыше Часть 41

***
Елена стояла в толпе людей на трамвайной остановке. Прохладное, солнечное утро. Под порывами ветра тревожно шелестели листья на тополях, а высоко в небе, превратившись в чёрные стремительные точки, жалобно свистели ласточки. Душу Елены охватило предчувствие близкой беды.
«Это не от самобичевания, это что-то совсем другое… Хотя, что тут удивительного? Столько всего произошло, я так изнервничалась, напереживалась! Главное – мама будет жить», - успокоила себя.
Вдруг за спиной Елены послышался исполненный одиночеством женский голос:
- Пустыми глазами смотрю в окно перемен: воробьи, нахлобучившись от холода, унылыми днями сидят на подрубленном древе жизни моей… Но прилетели чёрные вороны моей печали, жалкая стайка серости вспорхнула и разлетелась в никуда… Я бросаю вам крохи моих фантастических снов наяву, птахи тоски, удушающей душу! Клюйте крошечные крошки моих несбыточных надежд и возвращайтесь туда, откуда прилетели – в бездну Смерти! Далеко ли туда лететь?... Вера, это мои белые стихи. Как, ничего?
- Когда чиркнула, Надежда? – поинтересовался циничный прокуренный женский голос.
- Вчера, вернее, вночи…
- Отравилась бы ты лучше вчера, вернее, вночи!
- Подружка ты моя, Вера! И кто бы ещё меня так поддержал в минуту кризиса! – в возмущении воскликнула Надежда.
- А! Осточертело мне вас поддерживать, малоумных! Любовь рехнулась окончательно, а ты, Надежда, как последняя идиотка, всё надеёшься на порядочность мужиков! – вспылила Вера.
- Так ты, Вера, не веришь, что он услышит меня и придёт, не веришь?! – чувствовалось, что Надежда вся выболела от сомнений и надежд.
- А ты, дурёха, всё ёще веришь?... Верь, если верится… Все-таки, Надежда, ты – редкая зануда! Одно и то же, одно и то же! Сколько можно?! Как я устала от вас обеих, недоразвитых! – взорвалась Вера.
- Значит, мы с Любовью недоразвитые, а ты, Вера, очень умная! Так очень, что замужем за таким жестоким садистом, как, простите, Жизнь! Думаешь, нам не надоели твои вечные жалобы на мужа?... Бьет тебя, как напьётся, оскорбляет! У тебя опять синяк под глазом, Вера!
Отравил воздух, которым ты дышишь, подсыпает яд в твою тарелку с супом! А что он бросает тебе в чай вместо сахара? – едко спросила Надежда. – Постоянно изменяет тебе и нагло врёт! А ты, Вера, продолжаешь верить Жизни и ты, извиняюсь, умная!... Как ты опустилась, Вера! Жизнь заставляет тебя верить то коммунистам, то голубым, то оранжевым, то зелёным, то чёрт знает кому! И ты веришь!... Ты не жена Жизни, нет! Ты – раба этого монстра! Вера, подруга, только вдумайся, из-за него, красавца, ты таскаешься по митингам, стучишь по пустой кастрюле ложкой! Какое унижение, Вера!... Скажи честно, стоит так жить с Жизнью?!
- Не стоит, не стоит! – даже вскрикнула Вера. – Умна ты, подруга, критиковать. А из-за кого я терплю Жизнь? Надежда, вы хоть раз с Любовью, раскинули своими очаровательными головками? А! – в голосе Веры почувствовалась досада. – Объективности ради соглашусь с тобой – мой муж негодяй! Последние копейки из кошелька вытрусил, свинья! Надежда, у тебя есть бабки на «Мальборо»?
- Дурацкий вопрос, Вера! Спроси ещё, пойду ли я на выборы? Пять месяцев без зарплаты!... Но, знаешь, телом торговать не хочется, воспитание не то, всё надеюсь на лучшее… А куда это запропастилась наша подружка Любовь? Может, у неё есть?
- Да вон она, безумная! Легка на помине… Строит глазки мужикам! Смотри, как ведутся на нашу шальную подружку эти козлы! Фантастика, Надежда! О, как небрежно встряхнула золотой гривой волос… а под ними хоть бы одна извилина, - тяжко вздохнула Вера, - слов нет, выглядит роскошной проституткой, а внутри такая чистота, такая чистота! Любовь курит, сейчас и нам даст прикурить, подруга. Что-что, а это она умеет!
- Вот что, Вера, твоя жизнь с Жизнью превратила тебя в злую, во всём разуверившуюся, умницу. Почему терпишь такого мужа? Почему не разведёшься?... Мы с Любовью не такие дуры, как ты думаешь. Понимаем, раз терпишь его, должна быть причина… Вера, может, Жизнь удовлетворяет тебя в постели?
- Господи Всевышний! – в глубоком отчаянии воскликнула Вера. – Ты уже здесь, Любовь? Чудно… Ответьте мне обе, что в ваших очаровательных головках, кроме… не хочу обижать… Любочка, куколка ты наша, скажи, кто и где разведёт меня с Жизнью? – ласково, но как-то подло спросила Вера.
- Что за вопрос, Вера! Работник загса в загсе! – наиженственнейшим в мире голоском пропела Любовь.
- Вот! Вот оно! – прогремела Вера в злобной ярости. – Боже мой! Как я устала! Как одинока я рядом с Жизнью и вами, безумные подруги мои! Жизнь живёт рядом со мной, но не ради меня, а чтобы издеваться надо мной! Вам я нужна, но… почему я седая? Почему у меня синяк под глазом и потерянный взгляд?... Молчите?! Сколько раз ты меня обманывала, Надежда? А ты, Любовь, сколько раз предавала меня?!... Да не смотри ты мне в душу наивными голубыми глазками! Тошно мне от твоего взгляда, Любовь! Хватит! Надоело мне быть одинокой, как семь дураков вместе!... Сегодня же разведусь с Жизнью и выйду замуж за Смерть! А знаете, где разведусь?... В Аду, а печать о моём разводе поставит сам Сатана! Так что, прощайте, милые подруги! Умру через несколько секунд!
- Нет, Вера, нет! Не умирай! Как же мы без тебя? Мы же тоже умрём! Не губи нас, Вера! – внезапно поумнев, в один смертельно испуганный голос вскричали Надежда и Любовь.
- Поздно, подруги!... Хотя, у вас ещё есть тридцать шесть секунд,… но оно уже встало на четвереньки! Надежда, надейся на Сатану, а ты, Любовь, полюби его, пока ещё есть время… Дьявол – красавец-мужчина!
Елена напряженно выслушала крайне странный разговор и не выдержала: с ужасом оглянулась. Ни Веры, ни Надежды, ни Любви за её спиной не было… Лишь несколько скромных интеллигентных мужчин, тайком наслаждающихся видом её фигуры.
Тело Елены сковало таким леденящим ужасом, что на мгновенье ей показалось, будто бы она умерла. Глубоко вдохнула, выдохнула, - вроде бы жива!
Между тем из-за киоска выполз грязный бомж, с тупой наглостью окинул толпу стеклянными глазами и, пошатываясь, застегнул истрёпанные до дыр штаны. Его качало, как моряка на палубе в страшный шторм, но бутылку с остатками водки он держал крепко. Распухшими окровавленными губами пропащий присосался к горлышку, в его глотке гадко забулькало. Едва Елена отошла от него в сторону, как он распрыгался в толпе. Люди расступились, освободив место для дикой пляски хама.
- Шо зырите, суки?! Щас покажу вам хрен! – нагло прогорлал голодранец толпе. – У, быдло, как бы народ! Завалю, всех завалю! И начну са сваво пахана! Са сваво удурка-пахана!
Допил водку и швырнул пустую бутылку в толпу. Разбежавшись, человеческая масса забурлила возмущением. Бутылка мелкими осколками разлетелась по асфальту.
- Ого, оторвался хмырь! Всё ему пополам! –  с восторгом прокомментировал сцену модный студент.
- Ну, - согласился рядом дебиловатый мужик и пустил ртом огромный пузырь из жевательной резинки. 
Елена повернулась к ним спиной, в её голове вдруг прозвучали слова славной советской песни: «Наш паровоз, вперёд лети, в коммуне остановка!» На неё обрушились тяжёлые размышления: этот паровоз красной смертью промчался по рельсам Сталинского режима, тихоходом попыхтел по ржавчине «развитого социализма» по Брежневу и, наконец, сорвался в пропасть духовного и физического вымирания украинского народа… А дальше что?
Матеря Вселенную, существо прыгало в толпе, скованной мыслью: «Моя хата с края». Елена отошла от мерзкого шоу как можно дальше. Трамвая всё не было. Вдруг бомж молниеносно выхватил из-за пазухи пистолет.
- Думаете, шо я, козёл опущенный, шутки тут вам щутю?! У, быдло, как бы народ! Щас начну вас всех валить, мрази! Не верите?! Поверите! Где ты, ведьма, ****ь Сатаны?! – дико, жутко закричал он и прицелился в Елену.
Пропащий выстрелил, пуля просвистела мимо уха Елены. Она не успела испугаться: просто оторопела, не в силах двинуться с места. Она стояла и смотрела, как люди в ужасе бегут кто куда… Вдруг глаза преступника расширил страх смерти – он задрожал, вопреки собственной воле раскрыл рот, направил в него дуло пистолета и спустил курок. Негодяй упал, его мозг и кровь смешались с грязью и мусором на асфальте.
Перед Еленой вырос Сатана, подхватил её на руки и вскочил с ней в пустой, только что подошедший, трамвай.
- Поехали, красавицы! – бодро воскликнул Дьявол.
- Ой! А что случилось на остановке?! – вскрикнула контролёрша. – Надя, смотри, мент с дубинкой и мужик на земле лежит… А! Мозги разлетелись по всей остановке! Пошли, посмотрим, интересно!
Елене было нехорошо. Люцифер посадил её себе на колени, привлёк к груди, приложил ладонь к её лбу:
- Успокойся, девочка моя. Всё страшное позади!
- Люба, что с этой дверью? Не открывается! – Надежда безуспешно пыталась открыть дверь.
- Надя, спроси у нашей умной Веры, что с этой дверью! – раздражённо откликнулась Любовь.
Елена припала к плечу Сатаны и вулканически взорвалась слезами. Люцифер поцеловал её шею.
- Девочки, зря стараетесь, не откроете! И что там интересного? Идите сюда, я покажу вам кое-что поинтереснее! – мило обратился Сатана к Надежде и Любви и тихо, нежно к Елене: Жемчужина моя, не плач, лучше дай мне двести баксов, я без денег…
Она достала из сумочки кошелёк, отдала ему. Очарованные Дьявольской улыбкой, девушки подошли к ним.
- Вот, тебе, и тебе, - вручил им Сатана по сто долларов, - поехали, красавицы, быстро и без остановок до, - заглянул в глаза Елены, - до парка Шевченка. Зачем нам с вами с ментами базарить?
- Слушаюсь, шеф! – крайне довольно улыбнулась водитель Любовь и побежала в кабинку.
- Прокатим с ветерком! – пообещала контролёрша Надежда.
Трамвай сорвался с места и стремительно полетел мимо остановок с раздраженными толпами людей. Только раз притормозил трамвай.
- Куда прёшь, козёл?! – гневно выкрикнула Любовь, и они снова помчали.
Волнуясь, Сатана привлёк Елену к себе и поцеловал её губы – какая-то непостижимая разумом субстанция растворила её в его любви, пугающей Дьявольской силой…
«Ничего не поделаешь, похоже, я – его частица!» - обречённо осознала она и обняла Сатанинские плечи.
- Как я испугался! Едва успел отвести от тебя пистолет того монстра, он хорошо прицелился!
- Не понимаю, почему ты так испугался? Разве моя смерть не обвенчала бы нас? Ты же сам говорил, что в случае моей гибели, встретил бы меня у ворот Ада, верхом на чёрном монстре! – сквозь слёзы улыбнулась ему Елена.
- Смерть от смерти отличается, дитя моё. В случае твоего самоубийства ты бы попала в Ад, но убийство это совершенно другое дело!...  Ты оказалась бы на Небе, и я бы потерял тебя навсегда, вот почему я так занервничал.
Она рассмотрела его: босой, голубые джинсы в дырках, чёрная майка, голова повязана чёрным платком в белых черепах.
- Как ты догадался, что мне угрожает смерть?
- Я уже говорил: я у тебя в голове… Я в каждой человеческой голове, даже в такой пресвятой, как у Московского патриарха! Что же касается тебя, то я ещё и в твоём сердце, потому что люблю тебя … и в твоей душе, а каждая душа излучает только ей свойственные волны. Амплитуда колебаний, частота тех волн – такие же личностные характеристики, как узор линий на пальце человека. Когда я увидел над тобой смерть, я был в библиотеке, пересматривал кое-что для лекции по физике для Низшего Небесного Ангельства, - он взглянул на свои часы, беззаботно засмеялся, - считай, моя райская лекция уже началась! А, они, наверное, тоже рады! После лекции я запланировал экзамен.
- Тогда сейчас же возвращайся, Люцифер!
- Не хочу, для меня важнее быть рядом с тобой. А лекцию можно перенести, Иисус поймёт, - и глаза Сатаны будто бы заглянули в иное измерение, - уже понял, непревзойдённый Наш Рыцарь Света и Любви!
- Ты слышал Его голос в своей голове?
- Да, вместо меня на Небо взлетит Злой гений Фобос. Прочтёт им лекцию по математике. Я ошибся, Светлому Ангельству будет не до веселья! Он устроит им семинар, они боятся его, как чёрта! – снова засмеялся Сатана.
- Их можно понять, он излучает ужас…
- Фобос не так страшен, как кажется людям, хотя… - Сатана задумался.
- Что-то ты не договариваешь!
- Вот что: когда меня рядом нет, носи крест … А знаешь, ему нравится преподавать ангелам Света математику.
- А почему?
- Думаю, из-за большого количества объектов для его крайне остроумных шуток, хватит о нём!
- А Ричарда ты знаешь?
Сатана тяжело вздохнул.
- Но нельзя же так, девочка моя! Сидишь у меня на коленях и расспрашиваешь то о Фобосе, то о Ричарде…
Елена дёрнулась, чтобы встать.
- Сиди, знал, - и задержал её в объятиях, - он был самым способным Низшим ангелом…
- Минутку, почему был?
- Потому, что Иисус отправил его в созвездие Дракона усовершенствовать душу.
- Это из-за меня и твоего рева, Сатана! В конце концов, он же ничего такого не сделал…
- Не сделал, потому что не успел! Если бы не мой, как ты выразилась, рев, этот чёртов ангел Света затащил бы тебя в райские кущи! – взорвался Дьявол.
В зеркальце водителя Елена встретила восхищённый взгляд Любови и застеснялась.
- Прошу тебя, не кричи, на нас смотрят, - прошептала.
- А! – махнул Дьявол рукой. – Пойми, я не монстр, ты очень соблазнительна, к тебе так и хочется прикоснуться, как мужчина мужчину я понимаю Ричарда…
- Как мужчина мужчину? Но ты же не человек! – поспешно возразила Елена и сразу же пожалела: выражение лица Сатаны изменилось вмиг.
- Я больше, чем человек! Больше!... И прежде всего потому, что первый мужчина – я, а не дурак Адам! Я первый сообразил, для чего Творец создал женщину! – вспыльчиво, хвастливо заявил Сатана.
Елена удивлённо приподняла брови, пристально всмотрелась в его глаза.
- Расскажи, как ты искушал Еву… Каин от Лукавого?
Мужественные Дьявольские черты передёрнуло нервным тиком.
- Прошу прощения, госпожа, не имею желания дышать пылью Ветхо-библейской старины, в другой раз, - недовольно буркнул и даже отвернулся к окну.
- Я… я не совсем правильно выразилась… Ты не так меня понял… Я имела в виду, что ты не такой, как люди… - покраснела она.
Сатана пронзил её печальными глазами.
- Тут ты права, не такой! Поэтому и люблю тебя не по-человечески! Выйдешь замуж за Нелюда, ангел мой?
Елена тяжело вздохнула, сняла с него платок, погрузила руки в его густые волосы.
- Прости меня, Люцифер, ты не впервые спасаешь меня от смерти, а я, вместо того, чтобы поблагодарить тебя, испортила тебе настроение, - и неожиданно для себя «нырнула» в Сатану, припав к его губам губами.
Он крепко сжал её в объятиях.
- Остановка «Счастье»! Прошу на выход! – прозвучал мелодичный голос Любови.
Трамвай остановился.