Дымка прошлого

В последнее время  каждую ночь ему снился один и тот же сон.
…Вдалеке мелькает до боли знакомый женский силуэт. Он силится вспомнить, но не может. Он ей кричит, но не слышит своего голоса. И она, похоже, его не слышит. А, может быть, просто не желает узнавать. Внезапно она оборачивается, и он, потрясённый до глубины души, наконец, видит, кому принадлежат эти роскошные каштановые волосы и эти глаза такого необычного медового оттенка. Но в них столько укоризны и презрения, что он пугается, и протянутая, было, к ней рука безвольно падает. Ему больно, очень больно, как будто отняли у него последнюю надежду…
Каждую ночь, увидев этот сон, он просыпался и чувствовал на губах солоноватый привкус, а в груди - непривычную тяжесть. Наяву он, как ни старался, не мог понять, что это была за девушка. «Старею я, что ли? - всякий раз приходила ему в голову навязчивая  мысль. - Снится какая-то ерунда…»
Думать о старости в сорок два года было, по меньшей мере, смешно. Он всегда отличался отменным здоровьем, твёрдой рукой и железной выдержкой. Засыпал мгновенно, лишь коснувшись головой подушки. Спал почти всегда без сновидений и ровно столько, сколько позволяли обстоятельства. А мог подолгу бодрствовать, если это было необходимо. Главным в его деле было чётко и в установленные сроки выполнить заказ и, конечно, получить обещанный гонорар. У него были свои, выработанные годами, жёсткие принципы работы, которых он неукоснительно придерживался. Например, он никогда не имел дела с одним и тем же заказчиком дважды. У него была сложная, запутанная система телефонных звонков, явок и паролей, которая позволяла с ним связаться лишь нескольким надёжным людям, и которая досконально была известна только ему самому. Но и этим людям он до конца не доверял и периодически подвергал их  негласной проверке, а систему связи обновлял всякий раз, когда получал очередной заказ. Никто, даже его доверенные лица, никогда его не видел, общаясь с ним лишь  опосредованно. Осторожность, выдержка и тщательная разработка каждой операции – вот три «кита», на которых строилась его деятельность. Именно такой подход обеспечивал ему выживание и позволил заслужить репутацию одного из лучших в своём деле.
Он никогда не испытывал угрызений совести, просто не позволял в своей душе взойти этим росткам, безжалостно выкорчёвывая их при первой же попытке проклюнуться. Допустишь хоть один раз подобную слабость – и, считай, тебе конец как профессионалу. Да он и не был никогда особо сентиментальным, даже не знал, что это такое. Жёсткие, почти спартанские условия воспитания, отсутствие тепла, слишком раннее взросление и знакомство с не самыми приятными сторонами жизни сделали своё дело. Он и детства-то своего как следует не помнил. Всегда - только борьба за существование. И он -  словно маленький, ощетинившийся зверёк – сражался за своё место под солнцем. К своей «работе» он относился именно как к работе – деловито и ответственно. Пожалуй, в известном смысле он даже был «крепким профессионалом».  Избегал конкретных формулировок, предпочитая говорить обтекаемо и не называть вещи своими именами. Он  «выполнял заказ» либо «решал поставленную задачу», «ликвидировал досадные помехи» и старался «выполнить работу на максимально высоком уровне»… 
Лишь однажды в  юности у него был короткий, но по-настоящему светлый эпизод в  жизни. Лёгкая улыбчивая девушка с ямочками на щеках тогда казалась ему верхом совершенства. Он даже стал задумываться о женитьбе. Но, как водится, судьба их быстро развела, он стал тем, кем стал, а при его роде деятельности он просто не мог себе позволить иметь семью. И всегда был «одиноким волком», без жены, детей и друзей. Такая жизнь его вполне устраивала, ибо он отвечал только за самого себя и свою работу. Те воспоминания далёкой юности почти стёрлись из памяти. Он сейчас и не вспомнил бы ни имени той девушки, ни того, как она выглядела. Осталось лишь ощущение чего-то доброго и родного. Подсознание бережно хранило это ощущение и предлагало его в качестве единственного спасительного островка в те минуты, когда бывало особенно туго.
В этот раз он впервые поступился своим принципом не обслуживать одного и того же заказчика дважды. Уж очень высок был обещанный гонорар. Выполнив этот заказ, можно было бы безбедно существовать долгое время. Но и условия работы обещали быть довольно жёсткими. Обычно он подолгу изучал «объект», его привычки, окружение и распорядок жизни. Теперь ему давалась только неделя на то, чтобы провести всю подготовительную работу и завершить дело. Приходилось действовать ускоренными темпами.
Он потратил не один час на изучение досье, несколько раз внимательно просмотрел фотографии «объекта», сделанные с разных ракурсов и, наконец, приступил к наружному наблюдению. «Объект» был птицей высокого полёта – он возглавлял крупный столичный банк. Основательный на вид мужчина средних лет с первого взгляда располагал к себе. Он был из породы тех людей, с которыми хочется поделиться своими сокровенными проблемами и при этом рассчитывать на понимание и поддержку. Открытая улыбка, уверенная неторопливость движений, харизма выдавали в нём бесспорного лидера и хозяина положения. Таким людям хочется верить, им хочется подчиняться и идти за ними до конца. Мозг наблюдателя внимательно фиксировал каждую мелочь, и ему, опытному физиономисту и психологу, было достаточно нескольких минут, чтобы прийти к подобным выводам и понять, что перед ним – человек во всех отношениях неординарный. «Отличный экземпляр… - констатировал его холодный рассудок. – Почему судьба карает самых достойных?» Он удивился своему ходу мыслей и безжалостно пресёк бесполезные раздумья.
После нескольких дней наблюдения в городе и в районе местожительства «объекта» он пришёл к выводу, что осуществить задуманное целесообразнее всего утром, когда «объект» выходит из дверей своего особняка. Тогда в распоряжении наблюдателя было бы секунд пятнадцать - двадцать, в течение которых «объект» пересекает внутренний двор в сопровождении всего двух охранников. Всё остальное время его окружало плотное кольцо охраны, а также было много других помех, осложнявших дело. К тому же наблюдателю удалось найти удобную и относительно безопасную точку, с которой хорошо просматривался особняк, и которую можно было быстро покинуть после завершения операции.
Накануне вечером он всегда надевал наушники и слушал любимую музыку. Это стало уже традицией. Музыка удивительным образом настраивала его на нужную волну и вселяла уверенность в то, что всё пройдёт, как надо. Сегодня что-то было не так. Он ощущал странное беспокойство, а любимые мелодии не оказывали на него привычного воздействия. Среди ночи он проснулся, как и всегда в последнее время. Его разбудил всё тот же сон, оставивший ощущение тяжести и безысходности. Почему-то вдруг вспомнилась мать. Он жил с ней недолго, ещё совсем ребёнком. Но её редкие, скупые ласки, оказывается, запечатлелись в его подсознании навсегда. Потом соседи сказали ему, что она умерла, и для него началась совсем другая жизнь. Сейчас он впервые поймал себя на мысли о том, что вспоминает своё детство, и на щеках – какая-то непонятная влага, а губам солоно, опять же неясно, по какой причине…
Ещё не начало светать, когда он уже занял намеченную позицию. Всё вокруг было спокойно. Время тянулось необычайно медленно, как и всегда, когда чего-то ждёшь. Постепенно  просыпалась и оживала округа. Началось небольшое движение и на территории особняка. Видимость была отличной. Он посмотрел на часы. До начала операции оставалось предположительно полчаса. В его практике были разные случаи. Иногда по непредвиденным обстоятельствам, связанным с тем или иным «объектом», операцию приходилось откладывать. Но он был терпелив и умел ждать…
Наконец, «объект» вышел из дверей своего особняка, как обычно, ровно в восемь-ноль-ноль. Сегодня к нему поспешил лишь один из охранников, другой чуть замешкался. Наблюдатель расценил это как добрый знак. Он чётко видел «объект» в оптический прицел и уже готовился нажать на спусковой крючок, как вдруг рука его дрогнула. «Объект» обернулся, как будто его кто-то позвал от дверей дома, и через несколько секунд в поле зрения наблюдателя оказалась какая-то женщина. Она обняла «объект», заботливо поправляя ему воротник, затем поцеловала, слегка наклонив голову. Её каштановые волосы рассыпались по плечам, и на секунду мелькнули трогательные ямочки на щеках. Затем она отстранилась, и наблюдатель отчётливо увидел её глаза нежного медового оттенка.
Он был потрясён. Он сразу узнал её. Ту, которая когда-то была ему дороже самой жизни. Воспоминания давно ушедшей юности, сновидение, преследовавшее его каждую ночь, странные ощущения, которые он испытывал в последнее время, вновь накрыли его мощной волной...
Он просто молча наблюдал за тем, как они, обнявшись, шли к воротам. Затем  «объект» сел в машину и уехал, сопровождаемый бесконечной охраной, а она, со спокойной улыбкой на лице, вернулась в дом.
С тех пор о нём никто не слышал. Никто не мог даже с уверенностью сказать, жив ли он вообще. Он просто исчез. Растворился в пучине бытия. Или небытия…