Мой дед был Иисусом

Мой дед был Иисусом. Такое имя ему дали при рождении родители. Иисус – по татарски Айса. Поэтому у моей мамы было отчество Айсеевна, т.е. (по-русски) Иисусовна. Имя Айса – кораническое, в священном писании мусульман – Коране – написано, что Айса был одним посланников Божиих на земле и проповедовал любовь и добро.


Как сообщают семейные предания, мой дед Айса был человеком необыкновенным, самоотверженно любящим свою жену и детей. Детей у него было четверо: три дочери и один сын. Всего, получается, семья состояла из шести человек. Как человек, несущий безмерную ответственность за свою семью, Айса проявил себя по время блокады Ленинграда, которая продолжалась почти 900 дней. Немецкие войска окружили весь город и вели артиллерийский обстрел Ленинграда с пулковских высот, которые расположены между современными Красным селом и городом Пушкин. А чуть ближе к Ленинграду располагается район Купчино. Во время войны этот район относился к Ленинградской области и представлял собой дачные участки с домами. Все жители Купчино покинули этот район, потому что немецкие и советские артиллерийские снаряды летали прямо над головами жителей. А Айса принял решение использовать эту уникальную ситуацию в свою пользу и остался с семьей жить где-то посередине между расположением советских и немецкий войск. Снаряды иногда падали так близко, что весь дом сотрясался от взрывной волны.
С начала блокады главной проблемой стали продукты питания. Очень много людей в Ленинграде погибли именно от голода – работающим ленинградцам выдавали по 250 граммов хлеба в день, неработающим – 100 граммов. Семья Айсы не получала ничего, потому, что считалось, что там где она живет, давно никого нет.


Для начала Айса вскопал огромное поле и ночью пошел в сторону расположения советских войск. Вернулся он под утро с мешком картошки и ведром моркови. Морковь пустили на суп и насушили, чтобы использовать вместо чайной заварки, а картофелем засеяли вскопанное поле. Часть картофеля Айса использовал для того, чтобы сделать брагу в больших алюминиевых бочках из-под молока. В подвале его дома стояли три бочки с брагой. Когда она созрела дед стал перегонять ее на самогон. Никаких приспособлений для этого не было. Поэтому он ставил на печку большой таз с водой, а в него кастрюлю с брагой. Брага нагревалась, вода из нее испарялась, оставалась спиртовая жидкость. Использовался и холодный способ. Брагой наполнялись кожаные бурдюки и закапывались в снег. Через сутки внутри бурдюка появлялась глыба льда и немного незамерзающей жидкости с высоким содержание спирта. Получившаяся самогонка разливалась по пивным бутылкам и прочно затыкалась пробками, скрученными из газет.


Как-то ночью в дверь дома раздался настойчивый стук. Это был отряд советских разведчиков, которые возвращались с немецких позиций с «языком» - немецким офицером.
Айса посадил разведчиков за стол выставил две бутылки самогонки и стаканы. Разведчики выложили из своих вещмешков галеты, тушенку, сгущенку, сахар и трофейный шоколад. Дети, в том числе моя мама, смотрели на шоколад и глотали слюни. Уходя, командир разведчиков попросил у деда две бутылки самогонки с собой. Дед не отказал ему, а под утро в дом ввалились два солдата и молча оставив у порога битком набитые мешки, удалились. В мешках было огромное количество буханок черного хлеба, сливочное масло и тушенка. Айса все это убрал в подвал, а на ужин в тот день была великолепная похлебка из черного хлеба с запахом тушенки, а потом морковный чай и немного шоколада.
Отношения с советскими разведчиками были налажены. Они приносили кусковой сахар и картофель. Это позволило поставить производство самогонки на поток.
Все было бы хорошо, если бы в нескольких километрах от дома не располагались немецкие войска, которые тоже посылали своих разведчиков в сторону Ленинграда. Когда они впервые наткнулись ночью на домик, в окнах которого мерцал свет от горящей печки, немцы повели себя очень агрессивно. Они предположили, видимо, что дом, в котором жила семья Айсы, была чем-то вроде перевалочной базы для советских разведчиков. В принципе, они были не далеки от истины. Деда Айсу вывели на улицу и дали автоматную очередь у него над головой, потом стреляли над головой у бабушки. Потом вывели босыми и раздетыми на снег всех четверых детей. Немецкий офицер что-то кричал, переводчик требовал что-то рассказать о советских войсках, дети плакали. Айса стоял на коленях и умолял немцев пощадить его семью. Офицер сжалился, и тогда Айса предложил им выпить самогонки. Немцам она необычайно понравилась. Офицер деловито поинтересовался, что необходимо для ее изготовления. Узнав, что требуется всего лишь картофель и сахар или сахар и дрожжи. Он сделал деду деловое предложение. Немцы приносят исходные продукты, а Айса готовит для них самогонку. Айса намекнул, что его детям нужно что-то есть. Немец заверил, что и с этим проблем не будет.


Через пару дней немцы принесли сахар, дрожжи, картофель, а еще два вещмешка с галетами, шоколадом и большими кусками замороженной говядины, на которой синими чернилами было написано «Аргентина».
Питание семьи Айсы значительно улучшилось, но теперь ему приходилось опасно  балансировать  между сотрудничеством  с советскими и  немецкими войсками одновременно. В случае ошибки или какой-нибудь случайности, не задумываясь, расстрелять всю семью могли и те и другие.
Был и большой плюс: немецкие и советские снаряды теперь не ложились поблизости от дома, а пролетали со свистом над домом – видимо, разведчики с обеих сторон обратились к своему командованию  с просьбой уберечь эту странную татарскую семью от случайного обстрела.
 

 Однажды под утро в дом Айсы пришли три советских солдата и один офицер: им нужна была самогонка, так как их командиру присвоили звание генерала. Айса открыл подвал, и в это время раздался стук сапогами в дверь.
- Это немцы! – сказал Айса, - и, выглянув в окошко сообщил: человек семь-восемь.
- Спускайтесь в подвал! – предложил он советским военным, которые уже передернули затворы автоматов и приготовились к бою.
- Ну смотри, мужик, если что твоей семье не жить: наши знают куда мы пошли! – прохрипел советский офицер.


Все спустились в подвал, а Айса спустил туда же на веревке отхожее ведро, которым пользовались ночью, чтобы не выходить на улицу. 
Немцы ввалились, угостили детей шоколадом и заявили, что хотят самогонки. Дед открыл подвал, вслед за ним намерился спуститься вниз один из немецких офицеров. Тогда Айса вытянул веревку с ведром и дом наполнился запахом фекалией. Немец отпрянул от подвального люка, а бабушка быстро вынесла ведро на улицу. Дед спустился вниз и увидел, что четверо советских военных сидят по углам и целятся в проем люка. Дед быстро набрал охапку бутылок и поднялся наверх. Немцы выпили пару бутылок, заели галетами, спели хором песню «Дойшен золтатен вер бутен офицерен!» (моя мама запомнила ее на всю жизнь), и, забрав остальные, ушли.


Когда немцы ушли, Айса выждал какое-то время и выпустил подвальных сидельцев. Он вручил им командирскую наплечную сумку, которую забыли немцы. Там оказалась какая-то ценная карта местности.
- Молодец, Айса! – сказал ему офицер, разглядывая карту - Будет тебе от советского командования награда – это я тебе обещаю.


Таким образом, не раз подвергаясь смертельной опасности, мой дед Айса сумел прокормить свою семью во время блокады, которая унесла жизни миллионов людей. А когда блокаду сняли, и немцев отбросили с Пулковских высот на несколько десятков километров, к дому Айсы подъехали две штабные машины. Охрана осталась во дворе, а в дверь постучался генерал-лейтенант, которого сопровождал адъютант.
- Ну кто тут Айса? – спросил генерал. Он подошел к моему деду обнял его и по русскому обычаю поцеловал три раза.
- Помню я твою самогонку! – сказал он, - Пил, когда мне первую большую звезду дали, сейчас уже – две, - он кивнул на свои погоны, - а карта, которую ты нам передал помогла уничтожить все дизельное топливо для немецких танков и склад боеприпасов на Пулковских. Так что ты, Айса, внес реальный вклад в снятие блокады с Ленинграда. С самого верха поступило указание наградить всех достойных. Вчера из штаба армии пришли на тебя документы – генерал кивнул адъютанту. Тот передал красную коробочку. В ней лежал Орден «Красной звезды» и удостоверение к нему.
Генерал одернул шинель, подтянулся и произнес:
- Айса Бекулов, за мужество и находчивость в борьбе с фашистскими оккупантами Вы награждаетесь боевой наградой!
- Хозяйка, давай стаканы! – обратился он к бабушке.
Генерал достал из кармана шинели бутылку.
- Это армянский коньяк, три звезды! В штабе армии досталось. Давай Айса! За тебя!
Дед смущенно стоял, держа в руках красную коробочку. Орден висел на его заношенном ватнике.
- Нельзя мне, - тихо сказал дед, - Мусульманин –я, не пью совсем!
- Слушай приказ командующего! – гаркнул генерал.
Мой дедушка Айса пробормотал арабскую молитву, поднял стакан и выпил в первый и последний раз в своей жизни…


…Этот рассказ я слышал от своей мамы и ее сестры. В нем никаких прикрас. Все так и было. А орден «Красной звезды», врученный Айсе Бекулову, хранится в нашем семейном архиве.