Мария

…   Мария, Мария - слышался громкий крик бабушки. Как же она не любила когда вот так, в середине игры ее звали домой.
      Маленькая комнатка, на три кровати, хотя внешне  дом казался большим и красивым. Чего действительно было в избытке – так это двор, за которым открывался ход, точнее лазейка к маленькой, на первый взгляд вполне  безобидной горной речушке….  Надо садиться за инструмент, завтра экзамен, а этот чертов этюд никак не лезет в маленькую, очаровательную головку. А  так хочется все бросить, взять любимую книгу, спрятаться ото всех домочадцев и читать, читать, читать…
      Ну, вот он и настал, самый лучший, обещающий для каждого гомосапиенса  чудо, семнадцатый февраль в ее жизни.  Она любила заснеженный, зимний месяц, который в одно утро подарил ей этот загадочный мир.
  -  Мам, а как я родилась?
     Мама…статная, красивая женщина с очень умными глазами, погладив кудрявую голову, вздохнув, вспоминает:
   - Ты не хотела рождаться, а еще задолго до своего рождения,  делала неоднократную попытку сбежать, но спасибо врачам. Это их заслуга, что у меня красавица – дочь.
   - Ма, а я красивая?
   - Очень дочь.
…  Надо выбирать профессию, пришла пора. Кем же, ну кем же мне быть??? Так хочется объять необъятное. Учителя говорят, что у меня красивый, сильный голос может стать певицей как София Ротару. Ведь именно я была запевалой на конкурсе песни и строевой подготовки. Голос – звонкий и сильный. Даже ребята, из местного ансамбля, приглашали в качестве солистки. А они почти все, с профессиональным образованием. Хотя нет. Бабушке – еврейке это не нравится, а ведь она обладает абсолютным музыкальным слухом, пишет удивительные стихи. Она в строгости воспитала свою единственную дочь. Так же в этом же, еврейско – горском духе старается воспитать и ее четверых детей. Пунктуальность. Порядочность. И тысячепроцентная  человечность – под таким девизом прошла ее жизнь. Никаких полутонов!!!! Черное и белое. Но именно благодаря этой бабушке маленькая Мария так хорошо знала поэзию, и импровизировала на пианино, благородной слоновой кости клавиши которого, лихо отскакивали из- под тонких, сильных пальчиков. Что–что, а техникой игры она владела. Да и инструмент обязывал играть не как- нибудь, а в худшем случае просто технично, в лучшем - по меньшей мере, виртуозно. Это знаменитая фирма немецкого мастера Баннике, очень старинный инструмент. Его выкупила у одной спившейся немецкой вдовы бабушка. От природы одаренная, она чувствовала, что это идеальный инструмент для музыкального воспитания внуков. Из четырех внуков, трое в обязательном порядке окончили музыкальную школу. Двое младших – нехотя, ну, а старшая - умела слушать и слышать. Впоследствии это умение не раз поможет ей выжить, ну а пока…. И все же надо подумать кем же, ну кем же мне хочется быть?
     Интересно, чьи это ботинки в нашей прихожей. Мария, тихонько ступая, подкралась к двери кухни. На кухне сидели двое: отец, и его младший брат Виктор.
     - …понимаешь, она увидит мир, будет знать море языков, у нее хватка. Да, и к тому же девчонка чертовски умна, наблюдательна. Я никак не забуду случай в части. Она ведь своей тихой наблюдательностью спасла нам операцию. Не опиши она нам в тот вечер прошедшего под видом садовника афганского шпиона так точно и дотошно, мы бы всем подразделением пошли под трибунал. Пока будет учиться, а там видно будет. Я ведь тоже не вечный, а у тебя четверо детей. Государство – государством, а думать надо самому. Ну что ее здесь ждет? Туда, сюда – украдет какой нибудь джигит, вот и вся жизнь в этом маленьком городке. Что тут хорошо, так это воздух, но им сыт не будешь. Александр, ну подумай. Я буду с нею рядом. Это жизнь! Пусть опасная, но именно та, которой жил наш отец, жили наши предки. Другого ведь мы не умеем.
     Скрипнул стул. Это поднялся, отец, коротко бросив:
     - Я подумаю.
     … Виктор – коренастый, широкоплечий, с густыми вразлет, черными бровями, с кудрявой головой и красиво очерченным ртом мужчина…. Виктор, он всегда появлялся внезапно. С его появлением в доме образовывался водоворот событий. Каждая из маминых родственниц и подруг, мечтала выдать за него дочь. А он, отшучиваясь, также внезапно исчезал, оставляя после себя дымку тайны, непонятности и разбитые женские сердца. В это время он жил в гордой и красивой Грузии. Она нравилась Марии. Ее цветущие сады и неземной красоты клумбы, ну а загадочные глаза продавцов – мужчин, которые в два счета могут вам внушить, что вы принцесса, и что именно их товар может вас осчастливить, и вовсе сводили с ума. Ах, годы, годы…как давно и недавно это было....  Прикрыв глаза Мария, вспомнила, как она, будучи тринадцатилетней девчонкой, потерялась на территории военного городка. Как искал весь гарнизон. Нашел ее солдат – срочник, именно в тот звездный момент, когда все свободные от службы солдаты,  собрались в комнате отдыха и наблюдали ее изумительную игру на рояле. Подошедший солдат, грубо взяв за подбородок, что-то отрапортовал в переносную рацию, затем,  получив утвердительный ответ, взвалил Марию под протест слушателей на плечо и понес к выходу.
    Господи, ты, Боже мой!!! Как же ей в тот вечер досталось. Один взволнованно – уничтожающий взгляд синих – синих от гнева глаз Виктора чего стоил. Ну откуда ей было знать, что она племянница начальника внешней разведки, на этом, всегда неспокойном, но гордом и сильном Кавказе, земли и стратегические объекты которого не давали покоя всем граничащим с ним бок о бок, алчным и коварным соседям. Откуда ей знать, что спустя годы, таким же начальником, на этом же милом сердцу Кавказе станет и она. Эта хрупкая девочка, с глазами изумрудного цвета и копной непослушных, белокурых волос…
      Годы… Нет такой пленки, которая отмотает их назад. А может и не надо. Ведь все только начинается. Ей  сорок лет. И это самое лучшее время. Дети подросли. Они вполне самостоятельны, родители слава Создателю – живы. Ну а любовь… кто знает, может случиться еще в ее жизни это чувство окрыляющей «безбашенности». Однажды Марго произнесла фразу:
  - Знаешь, девочка, абы кто тебя не устроит. У тебя очень сложный и непокладистый характер. Справится с тобой лишь сильнейший. Не в плане физической силы, а тот, который услышит твое сердце. Не могу поверить в то, что эти слова произношу я, но…таких как ты единицы. И я горжусь тобой маленькая злюка. Я безумно тебя люблю. Мне предсказали раннюю смерть и как бы смешно это не выглядело, я в это верю…  Я буду просить Всевышнего о счастье для тебя, там, на небесах. Я обещала и Ангелу, и Виктору, и даже этому старому зануде Отто…глаза Марго блестели от вот – вот готовой сорваться слезы… - я люблю тебя Машка. Пусть Бог хранит тебя.… Это было совсем недавно. Год назад. Проклятый перевал отнял и этого, дорогого сердцу человека. Сначала Виктор, затем Ангел. И вот нет и Марго. Теперь я за старшую. Вся моя маленькая группа целиком и полностью верит мне. И как же это непомерно тяжело нести ответственность за сердца и судьбы….а когда все начиналось. Недавно. Каких - то двадцать лет назад…
    - Кто? Ну, кто тебе сказал, что ты лучшая? Вечно тебе достается все внимание, даже эта грымза Марго, и та, в тебе души не чает! В школе ты – первая, в учебке – ты первая. Это несправедливо, несправедливо! – истерический крик Ларисы слышался на  весь коридор.
    Мария стояла, растерянно  хлопая ресницами широко раскрытых глаз, в голове вертелась одна лишь мысль: « Господи, хоть бы ее не услышала Марго, она ведь ей этого не простит. Ларка, Ларка, ну до чего же ты глупа в своей зависти. Нам надо выжить и не сломаться, ведь они добиваются раскола нашей маленькой группы. Ими движет их профессиональная бдительность, нам же надо не дать им повода расформировать нас до поры, до времени. Может поговорить с Марго? Ну, ведь они тоже люди. Пусть все это для нашего же блага, но кто сказал, что  надо действовать именно так? И потом, я ведь ей подала только часы,  она в порыве злости швырнула их за мою тумбочку, но я ведь ничего даже не сказала! При чем тут лучшая, или худшая?» Верная Наташка, развернув Марию к себе, прошептала:
 - Да не расстраивайся ты, это просто зависть, а в свете вчерашних учений.… Да и вообще, ты действительно лучшая.
       Лучшая…. Это слово как печать, казалось с самого рождения, намертво приклеилось к этой девочке…
   - Ма, что значит лучшая? – тряхнув кудрями, соскакивая с вертящегося стула у пианино, спросила Мария?
   - Лучшая, - это когда успех, а к успеху непременно зависть, это когда бессонные ночи, это когда у всех на виду, и никак не можешь поступить иначе.
   - А знаешь, мам, - я буду лучшая!
   - Это очень, очень трудно моя девочка, - рука мамы легла на узкие плечики дочери, - гены у тебя зовущие. Может и получится быть именно той самой, лучшей!- пронзительный взгляд матери, казалось, заглянул в самое сердце дочери. Дай то Бог, пусть у нее все получится...
… Инструктор сказал, что бросок пять километров, за поворотом река.
   - Мы потерялись – голос Марии прозвучал четко и спокойно.- Мы отклонились от заданного курса. Теперь надо либо ждать помощи, либо сесть и подумать, как наверстать упущенное время, но через два часа мы должны быть на месте.
   - Знаешь Машка, ты всегда мудришь! Мы отклонились, на каких - то пару градусов, это очень, очень мало. И не надо наводить тоску. Мы будем на базе вовремя.
   - Надо вернуться к развилке. Это горы. И не все так просто как кажется. Собирайтесь,- все так же спокойно говорила Мария. – В горах рано темнеет, у нас мало времени, надо двигаться, и желательно  вперед. – В надвигающихся сумерках, глаза Марии сверкнули гневным огоньком.
   - Надо. Понимаете, надо. Иначе мы дадим им повод для усложнения и без того трудных задач.
Группа из пяти человек, вздохнув, поднялась с рюкзаками и картами.
   - Нет! Она нам пудрит мозги, девочки! Надо двигаться дальше. Кто со мной?- казалось Лариса обезумела, она даже выглядела внешне неадекватно, - я знаю, она всегда пытается доказать что она первая и самая умная!
   - Я, – подняла робкие глаза Надежда, - Маш, ты извини, но мне кажется, ты немного перестраховываешься, и у нас все же есть шанс добраться своевременно.
   - Как знаете. Я не могу вас заставить. Каждый имеет право на выбор. Кто со мной? В дорогу.
    Вернувшись назад, к горной развилке Мария и ее группа, теперь уже состоящая из трех девушек, первым делом произвела новый расчет маршрута. Как и предполагала Мария, в их изначальном варианте таилась ошибка. Устранив ее, они начали свое восхождение. А иначе для чего нужно было альпинистское снаряжение, которое безжалостно натирало девичьи плечи. Так просто, для груза и тяжести им бы его не выдали. Не то подразделение, чтобы ставить опыты на выносливости девчат. Их учили не этому, и не для того. Подъем оказался довольно сложный. Спасибо мастерам, которые научили с одного раза закидывать крючки и безошибочно вязать самые сложные и прочные узлы. А сколько слез было пролито. Сколько раз были содраны до крови пальцы и пузырились мозолями девичьи ладони. Ни какой крем – спасатель не мог погасить этой боли и в одночасье заживить руки. Ах,  Максимыч, Максимыч, ты казался нам воплощением ада, а сегодня каждая из нас в душе, вероятно не раз сказала тебе спасибо. С такими мыслями маленькая группа  девчонок преодолела пик Ине. С его высоты можно было наблюдать все великолепие знаменитого Главного  Кавказского хребта и сверкающего ледниками Эльбруса. Через пятнадцать минут, ровно в назначенное время их встретил инструктор.
   - Мария, зайди к начальнику подразделения. Остальные – отдыхать, в домике лесника вы найдете все необходимое, через час всем быть у Марго.
   - Что случилось? – задала свой неизменный вопрос Марго, - неужели это оказалось так сложно из пункта А попасть в пункт Б. Ну, чего ты молчишь?
   - Нет. Это было несложно… физически несложно. Мы в самом начале сбились с курса. Вот и потери, - все тем же ровным голосом проговорила Мария, и никто не понял, сколько гневной дрожи погасил грудной тембр.
   - Да, - подумала про себя Марго, это было психологическое задание, у девчонок получилось его решить, хотя  и не без потерь. Те две – пока еще бродят в горах.
… «Три месяца учебки пролетели незаметно. Это были летние каникулы. – Мама думает, что я благополучно плаваю в теплых водах Евпатории, катаюсь на маленьких трамвайчиках, которые везут тебя практически до набережной, а я живу в горах»… А началось это сразу после экзаменов в средней школе. В один из приездов Виктора.
    …- Маш, - можно с тобой поговорить, незаметно подошедший сзади Виктор обнял девушку, уютно устроившуюся под раскидистой яблоней – дичкой.
   «И как только он меня нашел,- промелькнула досадливая мысль, - ну что им всем от меня надо? Здесь так интересно развиваются события, Ребекка, после долгих мучений признается Ноэлю в любви, а они не дают ей насладиться книжной любовью  героев романа   Дженнифер Блейк».
   - Маш, - вкрадчивый голос Виктора не давал покоя.
   - Надо бы поговорить.
   - Ну, надо, так надо! – уняв недовольство, вспыхнувшее в груди, Мария оторвалась от книги…
   … Разговор был долгий и утомительный. Девочке – горянке, сложно было представить то, о чем ей рассказал дядька, еще тяжелее было представить то, о чем он умолчал, но ум был незаурядный, и она очень живо представила себе, чего она может лишиться, приобретая профессию сотрудника внешней разведки. Однако  к концу разговора перед Виктором стояла не семнадцатилетняя девчонка, а женщина, с умными глазами и упрямо вздернутым подбородком.
    - Вот увидишь. Тебе  не будет стыдно за то, что однажды ты мне это предложил. Я смогу.
   - Дай то Бог, чтобы я не поломал тебе жизнь, - прошептал Виктор, потрепав белокурые кудри вмиг повзрослевшей племянницы.
   Три года в учебном подразделении пролетели незаметно. Бесконечная череда разнообразных занятий. Ни минуты свободного времени. Физическая и психологическая подготовка, порою доводившая группу девчонок, в буквальном смысле до одури. Параллельное обучение в ВУЗЕ. Изучение языков и традиций Европы и Азии. Обучение мастерскому вождению автомобиля. Год, проведенный во Франции, не самым лучшим образом сказывался на психике девушки. Всего лишь пара недель, как она вернулась в Россию. Ей необходимо попасть домой, просто обнять маму.
   - Машка, надо паковать чемодан и собираться на сессию, все-таки третий курс твоего ненаглядного филфака, сдашь сессию  и можешь пару недель отдохнуть.
   - Здорово! Я побегу собираться. Я увижу мамулечку, братьев и сестренку. А еще бабушек. Они меня заждались.
   - Беги, беги! Машина тебя отвезет в аэропорт. По прилету, доложишь, занимайся своими делами.
   Лишь только тогда, когда бетонка взлетной оказалась позади, Мария перевела дух. Какое счастье, она летит домой, к маме. Поездка несколько омрачается одной проблемой. Но может и ее удастся решить. Надо отдохнуть, собраться с мыслями и если получится поговорить с мамой. Мама всегда была хорошим другом. Вот только хватит ли у меня сил ей все рассказать. Утро вечера мудренее. В родном доме, как говорится и стены помогают. …  А ведь и вправду, здесь, в родном и милом сердцу городке изумительный воздух.
   Междугородний автобус высадил девушку в красивом белом платье на перекрестке.
   « Если бы не чемодан, я бы домчалась до дома за 15 минут», - досадливо морщась Мария, попыталась сдвинуть с места свою поклажу.
   - Девушка, я могу вас подвезти, - темно – фиолетовая пятерка остановилась у бордюра. Брюнет с озорными глазами приоткрыл заднюю дверцу машины. Девушке – горянке, неприлично садиться в машину к незнакомому парню, но так чертовски хочется  обнять маму, сдачи дать я ему всегда успею, мелькнула шальная мысль. Поеду. И не раздумывая Мария, устроилась на заднем сидении незнакомца.
   - Как вас зовут? - ослепив белозубой улыбкой, спросил незнакомец.
   - Мария – послышался ответ.
   - Ого! Такое красивое имя. В наше ущелье едите? А чья будешь – то?
   - Мамина – все также лаконично ответила Мария.
   - Ну мамина, так мамина, - вздохнул незнакомец.
   - А я Артур.
   - «Ну и прекрасно», - подумала про себя Мария.
Тем временем машина черноглазого Артура свернула с трассы на живописный островок меж двух рек, и притормозила.
   - Спасибо. Это моя улица.
   - Я догадался. Ты Стаса сестра?
   - Да, так зовут моего старшего брата.
   - А можно, я вечером заеду к вам.
   - Нет. У меня очень мало времени.
   - Ну, ну, - подумал Артур, - это хорошо, что  нет времени, - мало кто из местных ребят тебя увидит. Мне нравится эта с виду неприступная девчушка.
   Дом встретил ее своей обычной суетой. Дети, свои и чужие. Мамины бесчисленные родственники и родственницы, целый двор папиных машин, куры, цыплята, собаки, и огромный кот Барсюня – любимец семьи. Обе бабули, мамина мама и папина мама были безмерно рады появлению старшей внучки. Она подросла и стала еще больше похожа на своих родителей. Стройная, с копной непослушных волос и заливистым смехом. Так может смеяться только человек, который рожден в любви и  рос окруженный любовью.
… В тот же вечер Артур приехал в гости к старшему брату  пожаловался отцу Марии на плохие тормоза его машины и за ремонтом автомобиля мужчины задержались в гараже до полуночи.
   Свадьба получилась как ураган, быстрой и стремительной. Боже мой, как утомили ее эти обычаи. Они красивы, грациозны, но столько хлопот, столько суеты. Ее все - таки украл Артур, когда она бежала от своей подруги, которую не видела около двух с половиной лет. Украл тихо. Без предупреждения, как это и бывает в горах. Этот древний обычай и сейчас живет и дышит. Сколько же слез пролила она в этот день. Но Артур был неумолим. Взяв в ладони лицо девушки, он уговаривал, уговаривал, уговаривал. Эта пытка уговорами длилась более пяти часов. Затем один долгий – долгий и совершенно искренний поцелуй сломил сопротивление Марии. Ах, как он ликовал.
   - Она моя, она моя!!! – прокричал он друзьям, терпеливо ожидающим окончания судьбоносных переговоров двух молодых людей. И кортеж из семнадцати машин с гиканьем и свистом сорвался с места. Караван обезумевшей техники, птицей пролетел над городом и унес девушку прочь из родного дома.
   - Бог мой! Что я наделала? Что я скажу родным, они ведь не готовы к таким событиям. Мама! Как она меня ждала и вот.… А Виктор? Господи, я забыла кто я, и зачем здесь!!! Нет, нет. Я не могу замуж. Просто не могу. Мне нельзя! Мне всего лишь нужен хороший доктор, и я решу проблему без этих свадебных дел. Но как я смогу, ведь это то, о чем мечтает каждая женщина. Ведь это по сути своей подарок господа Бога и нельзя так им распоряжаться. Эти мысли терзали несчастную голову Марии. И, похоже, обстоятельства складывались не в ее пользу.
   В этот же вечер, в дом невесты направили делегацию из нескольких пожилых, уважаемых людей, целью которых было убеждение второй стороны в том, что именно их парень сделает ее счастливой. А в дом жениха отправили старшую сноху, которая должна была выяснить, по своей ли воле Мария «сбежала» замуж, не укал ли он ее насильно.   Этот древний обычай установлен предками и его  придерживаются все горцы. Так было всегда. Так всегда и будет. Иногда вносятся коррективы, например, невесту могут выдать из дома родителей, но это редкость. Так что основной вид – это вот такая кража.  Либо побег девушки из- под  родительского крыла. Что, в общем- то не меняет сути дела. 
   А тем временем  дом Артура накрывала счастливая для каждой матери свадебная суета. Марию поместили в самую лучшую, уютную комнату. Младшие сестренки жениха окружили потерянную и оглушенную образовавшимися  проблемами девушку. В голове колокольным звоном звучали слова Марго о том, что со дня поступления в школу они лишены личной жизни, и все теперь подчинено интересам Родины.
   - Помните, - Марго строго посмотрела на своих подопечных. – Отныне и навсегда, вы живете и дышите интересами своей страны, и во имя интересов своей страны. Все свои дела романтического плана – лишь в следующей жизни.
   Свадьба была красивой, шумной и несколько утомительной. Приехавшие  по такому случаю ото всюду гости, были в восторге от выбора их родственника. Мария нравилась всем: и старым и малым. Что- то было в ней загадочным. Но никому и в голову не приходило, что эта очень тоненькая  девушка -  будущая разведчица.  Что уже сейчас она владеет двумя языками, лихо умеет водить машину, и весьма прилично разбирается в технике. И никто не знал как ей будет нелегко создав семью, быть женой и снохой, а в скором будущем и матерью.
   … - Не могу понять, как ты додумалась до такого, кто позволил тебе нарушить приказ?- голос Марго, отдавая холодом, и сталью казалось вот- вот разрежет душу и сердце девушки пополам.
  - Разве это было твоей мечтой, разве можно было вот так, сходу не раздумывая взять и стать, чьей- то женой?  Ты даже не была с ним толком знакома!!! Ты знаешь, что командование из - за тебя лишило Виктора занимаемой должности, они и так считали, что он слишком мягко к тебе относится. Ты же лишь ускорила его понижение своим поступком. Что ты теперь собираешься делать? Как ты будешь объяснять своей новой семье, своему мужу, наконец, куда и зачем ты уезжаешь, улетаешь. Где живешь и ночуешь неделями, а то и месяцами. Не удивлюсь если ты уже и беременна! Черт возьми, ну почему девчонки все глупы в своих мечтах? Говоришь вам, говоришь, что не в мужике счастье, нет же!!! Все равно поддадитесь искушению и совершите  глупость.   
  Марго была вне себя от ярости. Она вспоминала свою жизнь. Свой маленький, но горький опыт семейной жизни. Как однажды, пытаясь выжить от очередных побоев своего ревнивого супруга, сбежала, в «чем мать родила» в одному знакомому немцу. Который и определил ее дальнейшую судьбу. Это сейчас она грамотный и опытный психолог, без мнения и расчетов которой не начинается ни одна операция. А тогда была испуганная молодая девчонка – сирота. Именно ей как никому другому понятны страхи и опасения молодых, отчаянных девчат. И заботами о них и начинается каждый божий день. Ей не хотелось что бы эти девочки, их экспериментальная группа вдруг по глупости одной стала провалом. Это не входило в планы командования. Надо как то эту ситуацию решать. Дело сделано, и как выражался в своих изречениях один старый знакомый отца  Марии:
   - Тут ничего не попишешь.
   - Через месяц подашь на развод и дело с концом. Хватит, пожила замужней жизнью и достаточно. Будем считать, что этого не было.
  - Я не буду разводиться. Это убьет мою маму. У нас не принято выходить замуж и разводиться. У нас принято жить. И я буду жить. К тому же Вы правы, я беременна, и у меня будут близнецы. Доктор сказала, что их по ее предположению – двое. И я очень хочу, чтобы у них был отец. А про себя подумала… Я и так взяла грех на душу, никто о нем не знает, но  Артур станет им отцом. Видимо его любовь спасла меня от бесчестия. Я очень вовремя приехала домой, и уж если это все произошло, значит не так просто, и все у меня будет хорошо. Я постараюсь стать ему хорошей женой. Марго ахнула от неожиданной новости. Один ребенок – еще понятно, но близнецы…, что ж, им действительно нужен отец. 
   Год пролетел незаметно. Точнее в перерывах между ссорами с Артуром и токсикозом, который буквально истязал тело Марии. Очень хотелось есть, свекровь, оказалась женщиной непростой, а золовка и того хуже, женщиной без чести, совести и сердца. Она взвалила на плечи Марии заботу обо всех своих четверых малолетних детей. Которые непрерывно дрались между собой, норовя ударить по больнее, а то и могли пусть в ход любые подручные средства от камня до ножа. Их невозможно было остановить. Они боялись только Артура, и лишь в его присутствии в доме могла установиться относительная  тишина, но тот целыми днями был на работе, Мария, же была на седьмом месяце, и это мало кого интересовало. Ей безумно хотелось спать, но в этом дурдоме с вечно орущими и дерущимися между собою детьми это сделать было практически невозможно. Артур, который любил и который боялся потерять жену, не выносил натиска сестры и матери и все чаще и чаще сбегал из дома, какие- то женщины звонили и очень часто просили его к телефону. Марии было не все равно, но на все вопросы он отвечал односложно, иногда и вовсе зло. Что ужасно ее обижало. Она не видела своей вины. В конце концов, она ведь не навязывала Артуру своей любви. Это был его жизненный шаг и выбор. Так отчего же сейчас он осложняет своим поведением и без того их непростые отношения. Неудавшаяся жизнь его сестры, которая в месяц по нескольку раз уходила от мужа, камнем ложилась на отношения молодых людей. У них  не было опыта, они и сами  нуждались в помощи. Оставь их Анна в покое, и семья бы удалась. Но это не входило в планы его сестры. Ей самой надо было выжить и вырастить своих детей, и какой ценой совершенно не имеет значения. Даже если это семья ее брата. Между тем время шло. Молодым не давали уединиться и поговорить даже в ночное время, ибо кто нибудь из золовкиных  детей обязательно просился на ночь в их постель. Артур пытался протестовать, но мать все время напоминала ему о том, что нельзя так относиться к своей единственной сестре. Что ей надо помочь, ибо она живет с очень сложными людьми, и что у нее четверо детей. А жену, в конце концов, можно и поменять. В таком режиме прошли все девять месяцев. Ни одно из своих обещаний Артур не сдержал. Он обещал, что она своевременно будет иметь возможность учиться и сдавать сессию, что сможет беспрепятственно посещать родных. Они нуждались в ее присутствии. К великому огорчению Марии одна из бабушек очень тяжело была больна. Как только заходил разговор, что ей надо поехать в институт, или съездить к родным его накрывала истерика. Он кричал, что она жена, женщина и не имеет права так запросто распоряжаться своим временем и делать то, что ей непременно хочется. Напоминал о том, что она должна помочь растить детей его бедной и несчастной, непонятой в семье своего мужа сестре. О любви и знаках внимания не было уже и речи. Казалось, никто и не замечал, что Мария и сама уже нуждается в помощи. Она недосыпала в этом сумасшедшем доме, не доедала. Участились обмороки, это в ее - то положении. И тогда пришла на помощь спасительная мысль – чем так жить, уж лучше одной. Честь она спасла. Теперь можно подумать и о жизни. Если  бы от Артура исходило  хоть какое- то тепло и понимание, возможно, она бы и пережила такое отношение к себе со стороны его семьи, в надеже на то, что настанет их с Артуром время, и они будут счастливы. Но ведь и он уподобился им, возомнил себя князем и указчиком. А разве о такой жизни  грезила она в своих девичьих снах? Тем не менее, она прожила в этой семье еще долгих два года. Дважды она пыталась уйти, и вновь возвращалась. Какое образование не получил бы человек, но зов крови, это большая сила. И внушение окружающих, что ребенку непременно нужен  отец не давали покоя бедной девочке. Марго больше не звонила. Не звонил и Виктор. Ее замужество было расценено как предательство, и говорить с нею никто не хотел. А разговоры наедине с мыслями, сердцем и душой доводили Марию до состояния одурения, и порою казалось, что выхода нет. Ограниченность в денежных средствах, отсутствие собственного жилья, отсутствие работы все это не давало покоя бедному сердцу. Мария вспоминала беззаботное детство, и свои мечты. Ей казалось эта ошибка на всю жизнь, и никогда больше удача не улыбнется ей. К тому же с детьми на руках. Кому нужно такое счастье?  Она никогда не будет счастлива. Поговорить с мамой тихо и спокойно не удавалось. Была больна ее еврейка – бабушка. Мама сходила с ума от горя. Бабушке едва исполнилось 60 лет. Она природой была щедро награждена здоровьем и практически никогда не болела. Черные, без единой седины волосы отливали блеском, здоровые, ровные зубы бабушки всегда искрились улыбкой. И вдруг…как гром среди ясного неба. Никто не мог поверить. Казалось, мама забыла обо всем, ее интересовала только ее мать. Она привозила самых лучших врачей на дом. Обошла и объехала всех народных целителей, она так сильно искала спасение для своей еще очень молодой мамы. И Мария не могла обрушить на плечи мамы свою проблему. Очень часто за последнее время бабушка вызывала ее к себе, заглядывая в глаза внучки она задавала вопрос, и не услышав ответа, вздыхала. Но в один день не выдержала и потребовала, чтобы Мария ушла из этой семьи.
   - Раз он такой дурак, что не в состоянии оградить тебя от вечных забот своей сестры, уходи. Нет надобности терпеть. Жизнь очень коротка. Ты еще найдешь свое счастье. Не бойся. Трудно бывает до тех пор, пока не примешь решения. Да и к тому же я хочу увидеть твои счастливые глаза до того, как я умру. Я вырастила твою мать одна, как видишь – это не повод для того, чтобы всю оставшуюся жизнь провести в самобичевании. Сделаешь выводы. И будешь искать человека по уму, по сердцу. Что ж – это жизнь. Так иногда бывает. Завтра же я жду тебя в доме твоих родителей.   
     Развод  с Артуром был долгим, тяжелым и утомительным. Он вымотал Марии всю душу, все нервы. Артур обещал вновь и вновь исправить положение. К тому же он очень любил двойняшек. Они получились очень разные, но все же несомненно похожие друг на дружку дети. Дочь- смуглянка, и сын – беляночка. Как в сказке. Артур сам того не зная, старался стать хорошим отцом, и все бы было именно так как мечтала Мария, но ее золовка не давала им шанса стать крепкой семьей. Обещал, что они уйдут из дома его матери и будут жить отдельно, что он будет заботиться о ней и маленьких чудесных двойняшках. Но Мария не верила больше этим обещаниям и. однажды позвонила Марго. Выслушав девушку, Марго не проронила ни одного слова. По окончании монолога, сказала коротко и отрывисто:
   - Жди меня завтра.
     Через сутки с небольшим, эта властная женщина была на пороге ее дома. Выслушав рассказ Марии, она все же решила ей помочь, ибо очень велика была у последней тяга к  семейному счастью, но выслушав историю, решила, что все, что не делается, как правило – к лучшему. Вопреки сложнейшим внутрисемейным отношениям Мария хотела сохранить семью, пусть она не любила Артура, но уважение тоже очень весомая штука. Ей этого было достаточно, она надеялась, что со временем все будет, так как она мечтала в своих юношеских мечтах. Поговорив наедине с Артуром, Марго убедилась, что внутренний голос Марии, несомненно, прав, и этот парень никогда не станет полноценным хозяином своей жизни. Он всю жизнь будет влачить образ жизни, навязанный сестрой и матерью, и что самое печальное у него никогда не будет своего мнения. Один из эпизодов она услышала от Марии. Накануне, Мария сварила обыкновенный красный борщ, с капустой, мясом и картошкой. Он получился очень вкусным и насыщенным. Вся семья с удовольствием его поела. А отец Артура, так и вовсе съел пару добавок, и постоянно нахваливал свою молодую сноху, ел борщ и Артур. Ему он тоже очень понравился, но приехавшая на обед сестра, съев тарелку, возмущенно сказала:
    - Ну, кто так готовит? Надо было иначе нарезать морковь, да и лук слабо обжарен…
Вечером этого же дня, Артур высказал Марии о том, что она элементарно ничего не смыслит даже в приготовлении еды!
   - Ты ни на что не годишься! Ты ничего не умеешь! Господи, даже такую ерунду как борщ ты не в состоянии приготовить!
    - Но тебе ведь понравилось. Ты ел его вместе с отцом, и, судя по тому, что попросил добавку не так уж он был и плох.
   - Ты можешь деду мозги морочить. Я то, не дурак.
   - Ты ждал комментариев Анны, и уже сам не в состоянии оценить моих способностей?! Мне просто жаль тебя. Ты ведешь себя как инфантильный мальчик, а не как взрослый мужчина.
   - Не тебе меня судить. Лучше научись готовить!
… - Пока поживи у родителей, я переговорю с командованием, - прервала грустный рассказ Марго. На все, про все, уйдет неделя. Приведи себя в порядок, а главное сотри с лица печать отчаяния. Утро вечера мудренее. Надо жить. Значит, будем жить. А девчонка у тебя получилась славная. Фигурка то фигурка! На зависть всем. Ладная будет девка. Но отчего то не найду сходства с отцом… да и парень больше похож на тебя, чем на отца…
      Этого мне еще не хватало, подумала Мария. А вслух добавила
   - Очень даже похожи. Просто под другим углом надо смотреть. Может на кого из прабабок, и прадедов  и похожи, кто знает.
…Ну, ну, подумала Марго, может и похожи, кто ж против. Сдается мне девчонка, рассчитала свою свадьбу. И  кое - что из ее плана ей удалось осуществить. А вот со счастьем она явно просчиталась. Ну, какие ее годы. Все у нее еще будет. Но очень хотелось бы знать, где, же я упустила эту бестию. И кто ее окрутил? Крохи смахивает на того французского мальчика. Но правды я никогда не услышу. И все же, до чего ладные получилась малыши. Вот тебе и метисы. Все- таки правы ученые. Хорошая генетика – это сила.
   - Виктор, я хочу предложить один вариант, по которому Мария сможет начать работу. Сейчас я отвезу ее к родителям. Оставаться в этой семье бессмысленно. Мы просто ее загубим. Она еще очень молода, и имеет очень извращенные понятия о семейной жизни. К тому же напялила на себя роль жертвы. Надо все обговорить. Я надеюсь, у нас это получится. Я сказала ей, что мы постараемся вернуть ее через неделю. Но, сейчас  я думаю, на это уйдет года три, не меньше. Сейчас мы можем начать разработку легенды, для той операции, которую приостановили несколько лет назад. Ей это знать не обязательно. Пусть тихо растит детей. Сейчас она им гораздо нужнее, чем нам. А мы не будем терять время. И кое - что начнем уже сейчас.
   Выслушав Марго, Виктор, в который раз удивился прозорливости этой грубоватой в выражениях женщины. Но одно было несомненным – это ее гибкий и изворотливый ум, и практика психолога, которая в их профессии - залог успеха, к ее мнению надо прислушаться.
     Тем временем Мария объявила  мужу и его семье о своем уходе. Наслышалась она конечно, как говорится от души. И замарашка она, и неумеха, и нет такого мужчины который когда либо, вообще смог бы на нее посмотреть. И что она должна благодарить Бога и их за то, что они все это время терпели ее. Обиды обидами, а жить надо. Собрав все свои вещи, и вещи малышей она уже к вечеру следующего дня была в доме своего отца. Папа поначалу очень переживал. Она видела, как он хмурится время от времени. Ловила на себе задумчивый взгляд его синих глаз. Маме же, как и прежде было не до семейных тягот ее дочери. Бабушке становилось с каждым днем все хуже и хуже. Мария навещала с детьми ее каждый день. Был июнь на дворе. Шла очередная студенческая сессия. Детей не с кем было оставить, чтобы съездить на занятия, и Мария просто пришла к бабушке, посидеть рядом, поговорить.
- Как ты, ба?
- Ничего, внучка, жить можно. Всякой болезни бывает конец. Вот только мать твою жалко.  Не может смириться она с тем, что мне скоро надо уходить. Была бы у нее сестра или брат, ей было бы легче все пережить. Ты будь с нею рядом. Молодая она еще. Это хорошо, что у тебя двое. Я бы хотела, чтоб и трое, и четверо. Дети – это хорошо. С ними не чувствуешь одиночества, и вечно ощущаешь себя молодой и нужной. Не теряйся в жизни. Успевай взять все, что она тебе дает. Учись. Не спи ночами если надо. Не жалей ни о чем. На все у жизни есть свои правила. Не будь одинока. Дети вырастут. У них будет своя жизнь. Найди своего человека, не упусти своего счастья. Это так важно… бабушка устала, и задремала. Мария накормила двойняшек и уложила спать. Как же быть? Как вернуться в свое подразделение? Я хочу учиться, и я хочу работать. С такими мыслями она подошла к книжной полке, взяла самоучитель английского языка. Она его уже практически знала, но как говориться – пробел всегда можно найти.
   В конце июня бабушки не стало. В день похорон, на рассвете, Мария с матерью вышли к реке, которая протекала невдалеке от дома. Мама все время плакала, и как водится в таких случаях - не спала ночь. Разгорался рассвет. Печально взглянув опухшими от слез глазами  на розовеющее небо, мама прошептала:
    – Вот он, последний рассвет моей мамы.
 Мария никогда не забудет этого лица. Безутешная печаль, и дикое отчаяние в самых дорогих глазах на всем белом свете.
  - Мамулечка, не плачь. Ведь ты и папа сделали все возможное. Эта болезнь не лечится, ты ведь знаешь об этом. Ну, пожалуйста, только не плачь…
  - Плачь, не плачь, хоть вой, хоть молчи, а мамы у меня нет. Ах, как же тяжело и горько. Ей было всего 64 года.
  - Мам, она просила, чтобы ты не плакала и не горевала…
…. Прошло два года. Дети подросли. Мария, как и прежде, жила у родителей. Несколько раз Артур пытался вернуть ее в свой дом. Разговаривал с родителями Марии, но безуспешно. Ибо, как говорится в народной пословице «разбитую вазу вновь не склеить». Никто не хотел ему помочь. Братья жены отвернулись. Как бы смешно не выглядело, но даже кот Барсюня, всегда миролюбивый, при виде Артура вдруг начинал метаться по комнате и фыркать, всем своим видом давая понять, что тот не желанный гость в этом доме. Время шло…
  Ночью в горах громыхала гроза. Июнь всегда изобилует дождями и грозами, но нынешний и вовсе сошел с ума. Поднялись реки. От переката камней в реке, стоял своеобразный шум, который держал в напряжении. Потому что обезумевшая от дождей горная река, грозила своей ужасающей силой смести на своем пути все. Уж много раз по весне она вытворяла подобные вещи, но обходилось без жертв и сильных разрушений. Лишь подмывала берега, да сносила мелкие мосты и кладки. Может потому в эту ночь Мария спала очень плохо. А проснувшись на рассвете,  ощутила легкое беспокойство. Дети мирно сопели рядом. Она поцеловала их, положив ладонь на лоб, стародавним материнским способом проверила, нет ли у них температуры, накануне они подозрительно чихали. Все нормально. Но откуда это беспокойное чувство, так уж ли ее беспокоит река? Спать уже не хотелось. Обув ноги в мягкие тапочки и накинув теплый махровый халат, она проскользнула на кухню. Все спали. Взгляд упал на красивую турку из серебра. Очень, очень давно эту турочку они с бабушкой Катей, так, когда то звали мамину маму, купили у одного старьевщика. Она так приглянулась бабушке, что та даже не торговалась.
   - Этот глупый старик даже не знает, что это царское серебро.
   - Ба, а ты откуда знаешь, что серебро это – царское.
   - Э- э – э, солнышко, такие вещи узнаются в лицо. Я ее сейчас куплю, а вырастешь, обязательно возьми ее с собой. Я хочу, чтоб она принадлежала тебе. У меня в моем стареньком, кованом сундучке есть специальное средство для чистки серебра. Увидишь, как она будет сиять. Попрошу Сару научить тебя варить шикарный кофе. Это искусство. Только Сара может обжарить зерна до заветного вкуса. Никогда не пей растворимый, это для ленивых и не имеющих вкуса людей. Никогда не вари кофе, если зерна не обжарила и не смолола сама. Нет у такого кофе души. А значит, и нет пользы. А еще в умелых руках кофе – это помощник. Чуточку подрастешь, я научу тебя заглядывать в кофейную чашку. Гадать на гуще. Это иногда полезное занятие для ума. Конечно оно не панацея ото всех бед, но кое - что, безусловно, есть в этом древнем искусстве. Никогда нельзя отрицать тайну земли.
   … Сара, маленькая сухонькая женщина. Была подружкой обеих бабушек Марии. Она очень часто гостила в доме ее родителей. И была желанным завсегдатаем семейного  чаепития в саду, за домом. Где росли, и были папиной гордостью огромные раскидистые грецкие орехи, мамины розы и бабушкины пионы. Когда она приезжала в гости, казалось, начинался маскарад. Она привозила с собою множество нарядов. Утром – один, к обеду, он как правило сменялся, а вечером обязательное маленькое черное платьице, в духе великой Шанель. Неизменное сопровождение всего ее изысканного вида – духи, браслеты, кольца. О! Сара умела одеваться. Будучи еще совсем маленькой девочкой, Мария, обожала наряжаться  в ее наряды. Эта пожилая, но очень ухоженная  и мудрая черкешенка, учила девочку сочетать цвета, правильно подбирать аксессуары и бижутерию, и вообще часто, часто повторяла:
    –… женщина, должна оставаться женщиной во все времена, помни об этом и не вздумай забыть и уподобиться нынешним. Они курят, пьют, ругаются матом, и носят джинсовые брюки. Не дай мне перевернуться в гробу, не смей никогда быть хоть чуточку на них похожей.
 Сара требовательно посмотрела в глаза девочки… детство, детство… Глядя на турку все эти воспоминания разом промелькнули в памяти. Сварю – ка я себе кофе, подумаю, помечтаю…интересно, как он сейчас выглядит.  Наверное, повзрослел. Там, на берегу Сены он был еще совсем мальчишка. Высокий. С удивительной осанкой. Тонкая талия и широкая грудь. Крепкие ладони с длинными, как и у пианиста, гибкими пальцами. Тонкие, как у девушки красивые брови и взгляд серых, больших глаз, а изгиб скандинавских скул выдавал в нем дворянское происхождение.  Почему то часто я вижу его в своих снах. Вот он бежит навстречу мне, раскинув руки как крылья, вот мы вместе поднимаемся по ступеням их  родового замка. Вот мы едем по проселочной дороге рядом с Лиллем, на стареньком, принадлежащим, когда то его дедушке Кадиллаке. Как мы тогда веселились, пытаясь завести отжившую свой век, старенькую машинку. Я, возомнив себя Гераклом, пыталась ее подтолкнуть сзади, в надежде на то, что разбег накатом позволит ожить мотору. Машина не сдвинулась ни на сантиметр, а остались воспоминания и наш безудержный молодой хохот. В моих снах  он, как и тогда,  всегда пытается держать меня крепко за руку, но отчего то моя ладонь выскальзывает, и вот я бреду одна. Какие - то беспокойные сны. Прошло пять лет. Те же брови, и скулы викинга  теперь у моего сына Дени. Та же фигура и те же длинные пальчики – у моей дочери Жоли. А какое сражение с родственниками и мужем  я выдержала, давая имена своим маленьким французам. Никому и невдомек, что у детей кровь французского дворянина. Одна лишь Марго заподозрила что то, но и она не знает всей правда. Я не увижу его больше. А ведь его внимание на себя, я обратила назло Ларисе, которая своей завистью и злостью сводила меня с ума. Не будь ее, я возможно, послушная приказу, никогда бы не обратила внимание мужчины на се6я. Но Ларка, в годы учебы была сильным раздражителем и катализатором наших отношений. Она изматывала всю группу. Иногда хотелось просто ее убить. Мы прожили год во Франции, на нашей базе. Нужен был французский акцент. Я тогда жила в Булони. До сих пор помню любимое время суток –  утро. Просыпаясь, была одна только мысль…вскочить на велосипед, добраться до булочной месье Ланж, купить его самых свежих, самых хрустящих и упоительно вкусных круасанов. Такие пекут только в Булони, и только маленькие французские пекарни, в них витает какой- то невообразимый дух сказочной Франции. На обратном пути остановиться у магазинчика мадам Лали, купить свежего молочка и предаваться, как любила говорить Марго – «животному» разврату. Она имела ввиду наше обжорство. Сладкое было время. Так, разговаривая сама с собою, предаваясь воспоминаниям всей ее жизни,  Мария сварила кофе и не заметила, как тень проскользнула мимо окна.
  - Машка, открой двери. Я замерзла и промокла, черт возьми!
Мария вздрогнула от звука  родного голоса, едва не уронив чашечку с кофе, она стремглав помчалась открывать двери голосу, который был ей так необходим сейчас, и который в одно мгновенье дал ей сил.
   - Наташка, милая, это ты?
   - Да я, я! Кто может припереться  к тебе в такую рань, в такую глушь и в такой мрак!? Боже правый! Да у вас тут намечается второе пришествие. Что за конец света устраивает эта маленькая речушка? Что это она себе позволяет. А???
  Девчонки обнялись, расцеловались. Посмотрели друг на друга довольно критическим взглядом, и обе похоже остались довольны своим внешним видом.
   - Думала встречу эдакую коровку, чай мать двоих детей, а тут, на тебе, красотка еще та! Господи, едва нашла ваш дом. Ночь на дворе. Костик высадил у тропинки, и смотался, а я тут как суслик, уже и околеть успела. Давай, ухаживай за мной. Три часа вокруг дома круги нарезаю.  Если бы не плащ, не знаю, с кем бы сейчас ты говорила. Как пить дать с сосулькой. Почему не работает телефон? Я еще вчера вылетела по указанию Центра. Живешь как в тайге, ни дозвониться, ни достучаться…. Под веселый бубнеж Натальи Мария приготовила той завтрак, сварила кофе, не могла поверить своим глазам. Ее верная Наташка приехала за ней.
   - Наташка, родная моя прошло так много времени. Как ты? Как девчонки? Тебя прислали за мной?
   - Нет, конечно, за Папой Римским. Кому ты нужна!?... За тобой, дурында, за тобой ненаглядная. Ангел формирует группу. Вот и решили тебя вернуть. Работать будем под его крылом. Надо подготовить родителей к  тому, чтобы  начать работу. У тебя будет три месяца, чтобы все прошло, ровно и четко. Операцию планируют начать через полтора года. За это время тебе предстоит сотворить невозможное. Ставку Центр делает на тебя. Это та часть, которую тебе предали на словах. Велено шевелиться и ждать указаний.  На днях жди Марго.
   - Здорово. Знаешь Наталья, я так скучаю по группе, по нашим делам, даже по гневу Марго.
   - О! Этого у тебя скоро будет в избытке. Марго все та же. Дела все те же. Характер все тот же.
   - Ты сама как? Что нового в личной жизни, да и вообще расскажи мне все. Я ведь практически домохозяйка, нигде не бываю. Сижу дома. Помогаю маме по хозяйству. Из прошлой жизни иногда читаю на английском, чаще на французском.
   - Ну, с французским ты можно сказать родилась. Он тебе всегда давался без проблем... помолчав, она продолжила, - а  я работаю. Все пять лет в нашем посольстве в Африке. Неделю назад отозвали. Работа интересная. Все банки мира, как и прежде должны и будут отныне  принадлежать нашей группе. Имею маленького сыночка. По заданию вышла замуж за тамошнего дипломата, ему и родила. Мальчонка сейчас у мамы, в Саратове.
   - Банки? Мы будем работать с банками?
   - Ну да! Таким незаурядным барышням как мы,  могут и должны нравиться только банки. 
Наташка от встречи с любимой подругой самых тяжелых учебных лет, куражилась и веселилась. Ее глаза блестели от готовых сорваться слез. Столько всего было в их юности.
 – Помнишь, как я сорвалась со скалы, и провела в неподвижном состоянии почти сутки. Я думала, что никто и никогда не сумеет меня там найти. Если бы не ты Машка, не было бы меня среди живых давным – давно. А помнишь, как вдвоем «отодрали» эту мерзопакостную Лариску. Сколько же крови она нам попила своей завистью. Ее благополучно отдали замуж. Сейчас она работает в посольстве в Бразилии. Неплохо вроде работает. Но змея еще та. Кстати, не может зачать и воспроизвести потомство, как говорят. Замучила беднягу муженька, всякими медицинскими исследованиями. Как ты думаешь, надо ли размножаться такой твари. Я лично уверенна, что нет. Вот видимо и Боженька так же мыслит. Мы  с ним солидарны.
   - Да ладно.  Бог ей судья. Просто сердце у нее маленькое. Не смогла она в группе поладить. Но работать ей это не мешает, и, то хорошо. Только не могу понять, как с таким тяжелым и практически нечеловеческим характером ее взяли?
  -  Ой, да флаг ей в руки, мы вместе – и это главное! А знаешь, куда нас хотят направить на стажировку? Не знаешь. – Протянула заговорщицким тоном Наталья, - в твою любимую Францию. И знаешь куда? Не знаешь, - все тем же тоном и лукавым взглядом…
   - В Булонь? – совершенно спокойным голосом спросила Мария. Все - таки годы учебы не прошли даром. Прежде всего, собранность и холодный расчет внутренних сил, как учила Марго. И никто и никогда не узнает, что в этот момент происходит в твоем сердце. Ей это удавалось всегда. Вот и в этот  раз самообладание не подвело. И она обескуражила веселящуюся Наташку спокойным тоном.
   - Ну, чтож… Булонь, так Булонь. Вспомним  безмятежную юность.
 Дом все еще спал, когда Наталья, обняв Машу на прощанье выскользнула за порог, помахала рукой и помчалась  под шум неумолкающего дождя по направлению к трассе, где  ее ждал их верный и задиристый  Костя.    
   - Не забудь!!! На все, про все у тебя три месяца. И  потом, жди эту гюрзу Марго, – прокричала на ходу Наталья.
   - Не забуду, не забуду,- прошептала вслед Мария, я так счастлива. Ангел, Марго, Виктор, Наташка, и даже этот задира Костик! Какое счастье. Это та команда, о которой можно мечтать, да и то лишь в волшебных снах. Немного соберусь с мыслями и начну разговор с мамой. Дети…надо теперь думать, как быть с ними, они очень малы, я буду по ним скучать. Но работу терять нельзя. Это единственно, что я умею на сегодняшний день. Господи! Какое счастье, я начну вновь говорить на французском и английском языках. Я так устала от тюркской группы языков. Честно говоря, они мне порядком надоели. Я поеду вновь во Францию? Может мне судьба протягивает руку? Время. Надо все успеть решить за эти несколько месяцев и начать работать.
   Если судьбе угодно тебе протянуть руку, то считай что ты ее любимица. Мария мучительно искала повод поговорить с мамой об ее отъезде. Она не знала, как и с чего начать. А главное как сказать маме, где она будет работать, кем она будет работать. Ни Виктор, ни Марго не давали о себе знать. Иногда казалось: уж не приснилась ли ей веселая и никогда неунывающая Наташка. И в один из таких горемычных  дней к ним в гости приехала мамина тетка. Троюродная сестра теперь уже покойной бабушки – еврейки. Розочка – так ласково называли ее в семье. Она жила со своею семьей в Кисловодске. И крайне редко позволяла себе преодолеть перевал,  с целью  навестить племянницу. Так как возраст и здоровье давали о себе знать.
   …Роза – красивейшая женщина, которую когда- либо можно встретить. Удивительной длины ресницы. Шикарная улыбка. Рост. Совершенно правильные черты лица, классический овал которого, плавно переходил в очаровательную длинную шейку.  Наверное, это идеальная природная модель. Она была гораздо старше мамы. Имела двух дочерей. Была строга и рассудительна. С ее мнением считались все от мала до велика.
   - Сонечка, скажи, пожалуйста, как долго ты будешь держать Марию взаперти? Почему бы девочке не пойти работать? Детей можно вполне благополучно определить в садик. Да и свекровь у тебя еще очень молода. Я думаю, не откажет в помощи своей внучке. В конце концов – они не груднички! Зачем же ей сидеть дома. Посмотри на нее. Ни одной живой эмоции. Ну, бывает все в жизни. Ошиблась. Неправильно вышла замуж. Что же теперь – печаль на всю оставшуюся жизнь? А скажи на милость, женщина когда- нибудь выходит замуж правильно. Твой случай – это скорее исключение. Ибо такого мужчину, как твой Александр, встретить просто нереально.
   - Я пока не думала об этом. Дети еще очень малы. Нуждаются в матери. Да и она пока не высказывала желания.
   - Ты когда в последний раз заглядывала в глаза дочери? Посмотри внимательно. Там немой крик.
   - Господи, Розочка, не пугай меня так. Я стараюсь ей помогать. Но я ведь работаю. Кроме того у меня еще остальные дети не определены. Младшая только в этом году заканчивает школу. Надо заниматься ею.
   - Знаешь, Софочка, позволь мне помочь Машеньке. Моя Карина я думаю, сумеет ей подыскать подходящую работу. Ничего не случится, если она будет работать в Кисловодске. Жить она будет у нас. К тому же ей давно надо сменить обстановку. Кожа да кости. А ты говоришь, что все у нее хорошо.
   Как ни странно, мама согласилась с доводами Розы.
  - Розочка, как ты догадалась, что мне нужна твоя помощь? – шепотом спросила Мария.
  - Я, что деточка,  по твоему вчера родилась? – удивленно вскинула бровь тетушка.
  - Розочка, милая, если бы ты знала, как ты мне сейчас нужна! – обвив шею пожилой женщины, Мария принялась чмокать ее в щеки.
  - София обещала не мешать. Я приеду домой, переговорю с девчонками, думаю, они сумеют тебе помочь. Я не знаю, какие у тебя в очередной раз сумасбродные планы, но жизнь продолжается.
После отъезда Розы, Мария несколько успокоилась. Первые шаги к тому чтобы подготовить  маму, и начать работу в команде, уже предприняты. А еще через пару дней позвонила Роза и пригласила и Софию, и Марию в Кисловодск.
   Город – курорт, встретил женщин своей тихой размеренной жизнью. На дворе стоял август. Густо пестрели плоды красавицы - рябины. Аллеи в парке буйно цвели жизнелюбивыми астрами. Все также беспечно, как когда то в далеком детстве, по деревьям скакали озорные, почти ручные белки. Они привыкли к отдыхающим, и вели себя порою просто как дворовые задиры. Выхватывали из протянутых рук корм, и мчались прочь со своею добычей.
  В стране, после событий 1992 года все еще витал дух хаоса и неразберихи,  и в сфере образования он тоже наблюдался. Младшая дочь Розы, Карина имела также  как и Мария, лингвистическое образование и владела несколькими иностранными языками. На следующий день она отвела ее к ректору одного университета.
  - О вас отзываются как о человеке с уникальными языковыми способностями. Вы знаете несколько языков?
  - Я знаю лишь английский. Он обыкновенный, рабочий. Сейчас буквально все дети с рождения знают этот язык.
Мария помнила о наставлениях Марго. Никогда не раскрывать себя полностью. Тем более перед незнакомыми  людьми. Вначале надо присмотреться к человеку и обстоятельствам, и уж потом решать, какую информацию можно о себе раскрыть.
   - Возможно, вам покажется странным мое предложение, но вас очень хорошо рекомендовали. Я набираю новый факультет. Мне нужен декан. Ни много – ни мало. Но  именно декан факультета журналистики. Это место руководителя, со всеми вытекающими последствиями я и хочу вам предложить. Вы очень молоды, но что - то подсказывает мне, что я не прогадаю, отдав в ваши руки данный факультет.
   Мария сидела в кресле напротив ректора и уже прикидывала фронт работ. Она не боялась работы. И предложение ректора ее не шокировало. Работать она умела. Конечно много не обычного. Но небольшой опыт руководителя она имела и в более раннем возрасте. Сейчас ей не семнадцать. Диплом филолога она имеет, следовательно, не имеет права не справиться с поставленной задачей. Ректор все говорил и говорил, а она уже в мыслях работала.
Давно не посещало ее чувство окрылености. Мама сидела в скверике, напротив университетского корпуса, в ожидании конца переговоров. Она очень волновалась за дочь, за ее малолетних детей. Но Роза права. Держать ее дома  взаперти – неправильно. Девочке надо расти. И кто знает, быть может, удастся вновь обрести искомое всеми женщинами счастье. И все же, как приятно когда твой ребенок самостоятельно чего- то добивается. Наверное, все мамы устроены одинаково: счастье, здоровье и успех детей. А остальное, как правило, не имеет большого значения.
   - Мам, ты знаешь, кто стоит перед тобой, - голос Марии вывел Софию из задумчивости.
   - Кто? – раздался вопрос
   - Мамулечка, перед тобою стоит декан факультета журналистики. Приказ подписали при мне. Ну же, целуй меня.
  - Я так рада за тебя солнышко. Я так счастлива. Ты не переживай за детей. Будешь приезжать на выходные. Все будет хорошо, – из глаз Софии полились слезы.
  - Мам, ну мамочка, ну почему ты плачешь? Ведь все живы, здоровы, все хорошо.
  - Да, да, - торопливо вытирая слезы, шептала мама, - я просто ошарашена, я просто очень и очень рада, я, наверное, не готова к такому повороту. Но очень тобою горжусь. Я всегда знала, что ты у меня лучшая.
   - Мам, а помнишь, я ведь обещала тебе, что буду лучшей. Я действительно очень хочу, чтобы ты была счастлива.…Взяв маму под руку, Мария повела ее любимой тропинкой через парк, по дороге мать и дочь обговаривали открывающиеся перед Марией возможности. 
   … Роза накрыла стол на красивом балконе, где находился  лелеемый ею зимний сад, с терассы которого  был виден вечерний Кисловодск.
  - Вот видишь, Сонечка, как чудесно все обернулось. Девочки всегда будут с нею рядом. Жить будет у меня. Дальше будет видно. Не думай ни чем. Ребенку нужна работа, не сходить же ей с ума в четырех стенах. Дети уже подросли. Да и ты еще очень молода. Тебе всего- то 44 года. Вон, какая ты молодая бабушка. Так что слезы здесь не уместны. Роза еще говорила и говорила, описывала перспективы, нахваливала способности и знания Марии, а женщины, устав от событий дня, уже тихо дремали в уютных садовых креслах.
   Первого сентября Мария вышла на работу. Она присматривалась к людям. А они были разные, и добрые, и злые. Иногда, устав от разгадывания ребусов человеческих отношений, она прежде чем попасть в дом Розы, уходила в парк. Могла вдоволь нареветься. Годы учебы были позади. Школа жизни началась не самыми добрыми отношениями. С первого дня вне родительского дома, ей приходилось выживать, выживать, и еще раз выживать. Никаких сообщений из Центра не было. Связаться ни с кем из  ребят возможности так же не было. Она безумно скучала по  детям. В каждом человеке, взгляд которого она ловила, она искала весточку от Ангела, либо от Марго.  На плечах этой девочки был громадный, для маленького курортного городка набор. Триста человек очного отделения, и столько же заочников. Очное отделение, это, по сути, дети, ведь набор она начинала с нуля. Триста человек несовершеннолетних. Это постоянно как говорят надо «держать руку на пульсе». Они балуются, сбегают с занятий. Не со зла. Играет молодая и еще глупенькая кровь. А потом также гуськом ходят и боятся посмотреть своему декану в глаза. Ведь с каждым из них она говорила не как начальник, а как старшая сестра. Возраст позволял. Они молились на нее. Она защищала их ото всех, от ректора до родителей. К концу первого года, по Кавминводам о ней ходили легенды. И уже следующий набор, от  родителей не было отбоя. Она вывела свой факультет журналистики  на лидирующее место. В то время регион был помешан на экономистах и юристах. Каждый родитель мечтал видеть свое чадо выдающимся прокурором, либо банкиром. Конкуренции с этими факультетами у факультета журналистики не было. Ректор был очень удивлен. Уже потом, когда Мария увольнялась, он сокрушенно качал головой, и все время твердил:
  - Машенька, милая, я зарплату тебе повышу. Ну не уходи, пожалуйста. Тебе студенты безгранично верят. А любят то как!!! Ну, скажи, ну что не так? Я сделаю все, о чем ты пожелаешь. Не бросай меня. Я человек не слабый, но без тебя как без рук. Сколько выдающихся журналистов ты им привела. А какие лекции им читают. И телевидение в твоих руках. Ну, подумай. Может помощников тебе дать. Ведь загубят факультет. Мне его реально предложить не кому. Такой хватки, и такой человечности как получилось у тебя…,- Мария прервала стенания ректора.
  - Павел Александрович, мне надо уезжать. Так складываются обстоятельства. Ну, пожалуйста, лучше пожелайте мне удачи…
   - Да, да…конечно же девочка, а как же иначе. Я рад. Я очень рад, что у нас есть такая деловая молодежь, - очки растерянного пожилого человека сползли на нос. Он очень был взволнован. Он привык к тому, что факультет журналистики полностью жил и существовал практически автономно. Мария всегда все административные дела решала самостоятельно. Даже в таких, казалось бы, значимых местах как визит к мэру, решение с ним вопросов командировок ее студентов, она также решала сама, не взваливая на плечи пожилого человека данных решений. Конечно нынешний успех это, прежде всего ее психологическая подготовке в школе. Любой другой человек не выдержал бы натиска и конкуренции. Все хотели доказать Павлу Александровичу, что он просчитался, взяв деканом никому не известную девчонку, а выбор был велик. Но он никого не послушал. Решил по своему, опираясь только на свою интуицию, и не просчитался. Итог оказался ошеломляющим. Пройдут годы, прежде чем студенты Марии станут ведущими журналистами и репортерами. Среди девушек несколько станут известными дикторами центрального канала. Больше такого успеха у факультета не будет. И опять подтверждается истина «каков поп, таков и приход». Но это все еще впереди, а пока…
    После очередного заседания кафедры международной журналистики, Мария в приподнятом настроении бежала домой, как обычно через парк. Ей удалось подписать соглашение на стажировку  десяти лучших студентов с французской газетой Либерасьен. Это было поистине грандиозным событием, которому предшествовал год переговоров и всякого рода соглашений. Наконец французы согласились. Теперь надо подготовить ребят и их родителей к этому радостному событию и ждать результатов их репортерской практики.   Впереди маячила фигура человека, который то - опережал ее, то оказывался позади, он сопровождал ее  вплоть до здания филармонии. Она отметила это факт про себя, но сегодняшняя радость и гордость за успех буквально переполняли ее сердце, и она не придала значения  тому, что этот человек находится постоянно в поле ее зрения.
  - Роз, Розочка, - прокричала Мария,  едва ступив во двор, - ты где?
  - Хвала Создателю, ты уже дома, я всегда нервничаю, когда ты задерживаешься, - вышедшая навстречу тетушка обняла взволнованную племянницу, - а чего это ты вся светишься, что случилось  такого, чего не знает старенькая Роза?
  - Помнишь, я говорила, что я постараюсь моих ребят отправить на стажировку, в одну из европейских стран?
   - Ну, конечно же, я помню эту бредовую идею. Что ты, что Карина!!! Вы постоянно витаете в облаках. Это ведь деньги из бюджета города. Деточка, не забивай свою голову несбыточными мечтами, не надо все время ходить на поклон к мэру.
  - А вот и нет! У меня получилось! И я с ребятами через некоторое время уеду в Париж. На стажировку. Мне подписали! Французы – согласны.
  - Ты похожа на твою покойную бабушку Катю. Это она могла с упрямством тихо идти к своей цели. Ну, что ж, я только рада, рада, и еще раз рада. Здорово. Значит, ты можешь работать с людьми. Это очень хорошая новость.
 Вечер выдался тихим и спокойным, она еще раз просмотрела документацию, которая необходима в этой поездке. Сделала пару звонков. И уже собиралась было принять душ и лечь спать, как ветка яблони, которая буквально упиралась в открытое окно ее спальни – качнулась. В открытое окошко влетела маленькая, выструганная из дерева игрушечных размеров индейская стрела. Мария взяла в руки весточку из юности. Воспоминания вихрем пронеслись по возбужденному сознанию…
   - Машка, посмотри, нравится тебе мой индеец?
   - Да ничего вроде,- промямлила Мария, лениво потягиваясь на теплом Евпаторийском песочке, они третий день были на базе и ждали особого распоряжения. Но ждали как никогда весело. Им позволили ничего не делать, а просто купаться в морских водах и загорать на южном солнышке.
   - Что значит ничего!? Что значит ничего!? - разгневанный голос Кости  вывел ее из приятной дремоты.
  - Костя, ну какого черта ты ко мне привязался, ну индеец как индеец, - Мария сладко потянулась, - дай подремать.
   - Все вы такие, что ты, что Наташка, вам лишь бы дрыхнуть! – Костя обиженно оттопырил нижнюю губу, и засопел. Мария едва не рассмеялась, но все- же пожалела парня.
  - Ну, красивый твой индеец, красивый. Прямо умелец – рукоделец! – взяв в руки игрушку, она внимательно ее осмотрела. И впрямь, индеец был как живой. Его стрела была с пером и наконечником, как и полагается. Потрогав древко стрелы, девушка покрутила его у наконечника, и стрела открутилась  по принципу шариковой ручки. « Надо же, подумала Мария, прямо- таки тайничок. Можно даже небольшие записочки пулять из арбалета этого воина»
  - Костик, Костик, - позвала она парня, - ну не дуйся. Я просто не заметила всей красоты. Не обижайся.
  - Да ладно уж. Все равно все вы девчонки – бестолковые.
  - Ах, так!? Да? Толковый ты наш, - девчонки, - позвала Мария, - надо этого зазнайку – умельца освежить!
И они все толпой, схватили сопротивляющегося парнишку и поволокли к морю. В радостной, почти детской суете они провозились до вечера.
  - Ладно, ладно. Я еще возьму реванш. Вы особо – то не обольщайтесь, - бубнил замученный девчатами мальчишка,- а тебе Машка, я еще пригожусь.
  - Пригодишься, пригодишься. А индейца твоего я конфискую, можно? Он мне, как говорят, приглянулся.
   - Бери, бери, там для тебя вообще - то было письмо, но  ты мозгами раскинуть не можешь, они видимо от жары плавненько так  утекли в море.
 Мария открутила наконечник и вынула записку, написанную на папиросной бумаге. «Вот оно что…потому он попросил у охранника базы сигаретку, а ведь он не курит. Значит для записки… Машка, давай дружить, как говорит кот Леопольд…- гласила записка»… Как давно это было, пять лет назад. Костик, это может быть только Костик, - промелькнуло в голове. Она быстро влезла в домашние джинсы, и тихонько, чтобы не привлекать внимания домочадцев, вихрем слетела по ступенькам вниз. Проскользнула в сад и тихо позвала:
  - Костя… Костя…, это ведь это ты, ну пожалуйста.
 Тишина была  ответом. Мария растерянно озиралась по сторонам, судорожно сжимала древко маленькой индейской стрелы. Она автоматически открутила наконечник и заглянула в древко. И едва не вскрикнула, там был маленький свиточек. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, она очень аккуратно извлекла письмо.
«…Мари  - гласила  записка … 18, 20, 16/30 М» и больше ничего. Девушка с радостно колотящимся сердцем поднялась к себе. Взяла в руки календарь. Она, конечно же, поняла о чем идет речь. «Мари»-…так звал ее Ангел. Там в школе, еще  на самом первом ее задании так ее назвали.  И уже потом, почти все инструкторы и психологи группы звали ее Мари. Итак, 18 числа, над той улицей, где она живет, в доме номер двадцать, в шестнадцать тридцать по Москве…Кисловодск очень маленький городок. И она его уже прекрасно знала. Топограф, когда рассказывал им особенности улиц, пересечений проспектов и площадей, ориентировал их на то, что в информации для связи весьма скудно будут отображаться данные. Это, как правило, цифровые обозначения, очень редко используются заглавные буквы алфавита для пояснения, либо уточнения. И если это цифровой набор, то ориентироваться надо именно так, как учили. Таким образом, исходные данные содержимого индейской стрелы, гласили о том, что встреча состоится в  старенькой красивой церкви. В последующем, на месте старой – возникнет изумительной красоты храм, построенный во славу  и честь Николая Угодника, самого почитаемого в России святого. Но это будет еще не скоро, пройдет почти двадцать лет, когда возникнет этот красавец с чарующе-торжественной музыкой его колоколов.   
   Удивительно, но ночь она провела спокойно. Она вспомнила все, чему ее когда – то учили в школе. Сделала несколько упражнений из всегда любимой ею йоги. Не все девчонки ее любили, точнее сказать они обожали лишь один момент, «позу трупа», это самая последняя поза, в которой человек просто расслабляется. Но она научилась отрываться от действительности и на протяжении занятия могла действительно ощутить себя где – то в горах Тибета, вдохнуть запах его  цветущих диковинными цветами лугов. Это расслабляло нервную систему, и позволяло в действительности обрести правильной концентрации сознание, найти ответ на мучившие ее вопросы. Занятия йогой вела маленькая, худенькая женщина. Она не говорила на русском, китаянка по происхождению, но японка по духу. Это было весьма  странное сочетание.  Эдакий боевой коктейль. Китайцы – маленькие, миролюбивые люди, японцы же – воины. В их жилах течет воинствующая кровь, и вот она, терпеливо, но настойчиво учила их этому искусству. Искусству уходить в себя, в свой мир с целью обретения равновесия. Ей снился сон. Все тот же сон,  который она никак не может досмотреть. Она не видит лица своего любимого, теряется, где то ищет дорогу, и взбирается в гору. На рассвете ее разбудило мягкое мурлыкание перса Васьки. Так прозаически просто его назвал Розин внук Максим, когда пару лет назад, его мама, старшая дочь Розы – Эля, принесла маленький мяукающий комочек домой. Все домочадцы, находящиеся дома в столь исторический момент, стали искать достойное его персидского происхождения прозвище. Каких только громких кличек не произносилось в тот вечер и Шах, и  Шейх, и даже Мустафа,  но вбежавший с прогулки мальчуган радостно закричал:
   - Ура! Мама принесла мне Ваську, - с тех пор,  все согласные с решением Максима зовут его просто Васькой. 
   Наступивший рабочий день тянулся как резина. Как и бывает в таких случаях, когда очень чего – то ждешь, время не хочет сдвигаться с мертвой точки. Оно тянется и тянется, испытывая на прочность вашу нервную систему. Наконец, взглянув на настенные часы университета, Мария не без удовлетворения отметила заметное передвижение часовых стрелок. Внешне она была спокойна, и даже необычно холодна. Попросив секретаря сварить ей хороший кофе, она прошла в свой кабинет, села в кресло и закрыла глаза. Время икс – наступило. Кого она хотела видеть? Что ждет ее? Жизнь едва – едва стала налаживаться. Правда она редко видела детей, но за их здоровье моральное и физическое – она не беспокоилась. Под присмотром мамы им будет не хуже, если не лучше чем с ней. Наверное, если бы на встречу пришла Марго – она была бы спокойна, но все- же будет лучше, если первый человек, который встретит ее в новой жизни, будет Ангел. А в том, что жизнь изменится, она совершенно не сомневалась. Итак, время. Мария подошла к зеркалу, что висело на стене ее кабинета, придирчиво осмотрела свой внешний вид. Глядя на эту стройную, молодую женщину, никто и никогда бы не сказал, что она мать двоих детей. Она практически не пользовалась косметикой, легкие стрелки в уголках ее больших глаз и немного блеска на полные, красивые от природы губы. Высоко собранные волосы на затылке придавали облику несколько нежный, беззащитный вид. Тонкая шейка, которую украшала нить из жемчуга, была достойна кисти художника. Она осталась довольна своим отражением. В ее профессии нет мелочей. Все должно соответствовать форме и содержанию
   Народу в церкви было мало. Она поклонилась иконе Пресвятой Богородице, зажгла свечу от лампады, прошла и поклонилась образам всех святых. У иконы Николая Угодника стоял, склонив голову, как положено прихожанину мужчина, неопределенного возраста. Еще в школе, когда они изучали религии мира, она обратила внимание на православную. Почему то это религиозное направление ее волновало несколько больше, чем другие. Она не без удовольствия ознакомилась с житием всех святых. Отметила для себя образ святой Матроны, мощам которой она поклонится через много – много лет, вымаливая для своей подруги материнство, отстояв невообразимо длинную очередь, и собрав у гроба святой лепестки гвоздик. Преданья гласят, что при жизни матушка Матрона очень любила эти цветы, и лепестки, собранные у мощей святой, являются талисманом и оберегом.  И образ Николая – Чудотворца.  Ей очень нравился  этот значимый  для Руси  святой. На иконе маленькой кисловодской церкви, образ выглядел как живой. Огромные, по своей выразительности почти говорящие глаза, она застыла у образа, ей было здесь тепло и уютно. Она говорила с иконой, молча, глазами. И в это время на ее плечо легла чья – то рука...
   - Здравствуй, девочка. Не оборачивайся. Мы не одни. На нижней улице, буквально под церковью есть маленькое уютное кафе. «Благодать» - мы ждем тебя там. Через пятнадцать минут, - голос умолк, и Мария почувствовала, как жарко ей стало. Да. Именно этот голос она хотела бы слышать. Еще некоторое время она пробыла в церкви. Атмосфера тихой безмятежности и своеобразной, только церкви доступной тишины действовала умиротворяюще. Еще раз, взглянув в спокойные глаза своего любимого святого, Мария направилась к выходу. Свернув налево, она пошла по узенькой, пешеходной тропинке вниз, в нужную ей  сторону. За столиком уютного курортного кафе сидело три человека. Двое мужчин и одна женщина.
   - Здравствуй, Мари, - обладатель гипнотического голоса, наконец, подошел к девушке и крепко, крепко обнял, - как же ты подросла, как же ты похорошела.   
  - Машенька, родная, - второй голос принадлежал Виктору, - тебя не узнать. Теплым взглядом Виктор казалось, ощупал каждую косточку племянницы. Весишь то сколько?
  - Пятьдесят семь личных килограмм, - весело отрапортовала Мария.
  - Ну были бы кости, как говорят, а мясо нарастет, - третий голос несомненно принадлежал Марго, - вполне прилично выглядит, видели бы вы ее пару лет назад, когда она еще была типа замужем, вот это было зрелище не для слабонервных. При ее - то росте в метр семьдесят четыре, эта звезда весила килограмм сорок пять. Вес одной хорошей черной барашки. 
Они еще некоторое время вспоминали шалости и проделки их маленькой экспериментальной группы. Норовистый нрав  которой буквально выбивал из рабочей колеи многих инструкторов. И многое, многое  другое. Наконец разговор плавно из воспоминаний перетек к делам насущным.
   - Насколько нам известно, через пару дней у тебя командировка? – спросил Виктор, его глаза заметно потемнели. Мария это знала еще с детства, когда он волнуется или напряжен, его и глаза также как и глаза ее отца в точности приобретали цвет морской волны. А когда они тихи и безмятежны, что у дядьки, что у папы – имели чистый  голубой оттенок. 
  - Да. Я везу ребят моего факультета на стажировку во Францию. Непосредственно проходить стажировку они будут на севере, в Булони. Будет один единственный день, когда им разрешено посетить Лувр и Эйфелеву башню. Остальные дни строго распределены, - Мария буквально отрапортовала о положении своих дел.   
 - Прекрасно. Слушай внимательно, девочка… Им подали отменный кофе, который  варили так изыскано и вкусно только в «Благодати», ничем особо неприметное кафе. Но чувствовались вкус и особое отношение к посетителям. На стенах кафе висели работы местных художников, каждую неделю они менялись. Кто - нибудь из отдыхающих, либо просто ценителей красоты по обыкновению покупали эти картины, разглядев их изящество за чашечкой пахучего кофе. В это кафе Мария попала однажды по приглашению декана социального факультета. Поздним, ноябрьским вечером они вышли из здания университета. Марии очень нравилась эта всегда уравновешенная женщина. Она никогда не замечала за ней вспышек гнева или раздражения, как это, к сожалению, бывало с другими.
  - Машенька, что вы делаете сегодня вечером, - спросила Майя Георгиевна.
  - Да ничего особенного. Просмотрю рабочие планы преподавателей. Надо рассчитать нагрузку учебных часов, нам ведь  дополнительные часы подбросили. Надо их вписать. А еще  близится студенческая конференция. Хочу просмотреть черновые работы ребят.
   - У меня есть предложение. Я хочу пригласить вас в кафе. Как вы на это смотрите?
   - С удовольствием, Майя Георгиевна. Куда идем?
   - В «Благодать», вы слышали о таком кафе? Оно очень маленькое. Но уютное. Я люблю там бывать. Пойдемте. Не пожалеете.
Спускаясь по курортной улице, Майя Георгиевна,  странно как – то выдохнула и на одном дыхании и произнесла:
  -  А вот и душа моя идет.
Мария стала вертеть головой, надеясь увидеть любимого мужчину этой очень красивой, и совершенно, если можно так сказать, «женственной»  женщины.  «Интересно, промелькнула мысль, каким должен быть мужчина у такой удивительной женщины». Она надеялась увидеть довольно интересного человека, но каково - же было ее удивление, когда к ним подошел паренек, лет двадцати. Высокий, статный, наклонившись к Майе с целью чмокнуть ее в щеку, он пробасил:
   - Ма, привет. Ты сегодня так поздно. Я решил тебя встретить. Лорда я выгулял. Дома все нормально.
  - Да, сынуличка, да моя радость. Познакомься. Это моя коллега, Мария Александровна.
Мария протянула руку парню.
  - Давид, - произнес парень.
  - Как уже сказала эта потрясающе красивая женщина, меня зовут Мария Александровна.
  - Спасибо. Мама моя действительно красивая женщина, - с горделивым блеском в глазах произнес  молодой человек.
 Ей было безумно приятно смотреть на эту пару: мать и сын. С такими нежными, щемящими душу отношениями. Мечта любой матери: заботливый и нежный сын. Ее мысли прервал бас Майиного сына.
  - Ну, раз все нормально, можно я к Кольке сбегаю.
  - Конечно сынок, только не долго. Я не люблю тишину в доме, ты ведь знаешь это.
  - Да, да, мамуль. Я туда и обратно. Все - таки ведь болеет он.
   Майя Георгиевна кивком головы отпустила сына. И они продолжили свой путь. По дороге в кафе, Майя вкратце рассказала историю своей короткой и сильной любви, венцом которой стало рождение ее сына. Отец Давида, к сожалению, не увидел своего мальчика. За несколько дней до его появления на свет, он трагически погиб. « Вот оно что, подумала Мария, так вот какие они - дети любви. Только зачатые и рожденные в любви,  несут в себе свет и искрятся счастьем. Все же правы древние: все надо делать с любовью».
   Именно здесь, в «Благодати», Мария впервые обратила внимание на то, как женщина может изящно – утонченно курить сигареты. Ей никогда не нравились курящие женщины, она всегда  помнила наставления Сары,  но Майя Георгиевна стала исключением на всю  жизнь. В последующем она будет сталкиваться с представительницами прекрасного пола, которые и курили, и пили, но никогда больше такой она не встретит. В ней сочетались ум, и грация, изящество и женственность. Да, да. Именно женственность,  которая, к сожалению, для нынешних женщин становится роскошью, ибо они призваны кормить семью. А став основным добытчиком пропитания, как правило, им становится не до сантиментов. Это неправильно. Но как быть иначе, если все время приходится бороться за выживание.
  - Вероятно, вы не курите, - произнесла женщина, открывая дамскую сумочку, из которой  незримым жестом извлекла пачку «Ротманс» и маленькую, вполне в ее духе кокетливую зажигалку, - а я позволю себе это маленькое удовольствие. Еще в Сургуте, когда я была молодой и беспечной, я пристрастилась к табаку. С тех пор мы неразлучны. Но я могу себе позволить закурить лишь с чашечкой кофе, и никогда не позволяю себе этого, в туалете, или еще где - нибудь … это воспоминание промелькнуло в сознании Марии, прежде чем она включилась в работу. Тем временем Виктор продолжал:
  - Надо будет найти резидента. К встрече он готов. Карту смотришь и запоминаешь. Больше ее ты не увидишь. По приезду, определи своих студентов. Когда у вас будет свободное по расписанию время, постарайся провести его на Елисейских полях. Это необходимо. В пятнадцать часов по Москве, помни разница с Францией у нас два часа, к тебе подойдет человек. Рядом букинистический магазин. Тебе предложат интересную антикварную книгу. Купишь ее. Дальнейшее будет зависеть от содержимого книги. Эту карту запомни, ибо все последующие инструкции из книги будут опираться на нее.
  - Неизменное условие, - подала голос Марго, - только внимание, помни ты как хорошая актриса, должна всегда улыбаться, должна всегда выглядеть на все сто, и никогда не унывать. Ибо ты командированный преподаватель высшей школы. Эту операцию разрабатывали три года. Время настало.  Цель есть, а значит должно быть и решение. Пропал ученый, который разрабатывал уникальную компьютерную программу, его, видели в Париже, в одной из школ, он работал там под видом учителя информатики. Надо найти либо его, либо ту программу. Возможно он оставил сообщение. В его отношении не известно ничего, что могло бы пролить хоть тень света на произошедшее. Это все предстоит узнать и решить на месте все вопросы.  … Еще некоторое время она вникала в смысл и цель операции. Получив все необходимые инструкции,  и уточнив некоторые ее детали Мария, остановила внимание на связном. В ее работе эти люди как говорил один известный писатель, «луч света в темном царстве». Итак, спустя пару дней она приступила к работе. Время. Только оно способно ответить на все, без исключения вопросы. Мария вспомнила наставления своей бабушки, она любила часто повторять: «Для того кто не умер, родится новый день… учись ждать внучка. Это великое искусство – терпение».
   Студенты были счастливы. Им нравился Париж. Несколько лет назад, будучи девчонкой, она была в Париже. Точнее жила в пригороде, у одной пожилой пары. Мадам и месье Бруне.  Их группа вот уже месяц жила на туристической базе в пригороде. Девчонок должны были распределить по семьям. И выбор пал на этих пожилых людей, со сложной биографией, но красивой историей. Она очень привязалась к ним. Это была необыкновенная семейная пара разведчиков. Так иногда бывает, люди, работая в этой системе, создают семьи. Это неимоверно сложно, но ничто не может запретить любить человеческому сердцу. Никаким  преградам не сломить эту маленькую, очень хрупкую веточку под названием Любовь. Всем известно, что во имя любви, и с ее именем на устах вершатся великие дела. Такие  пары если и складываются, то уже практически в том возрасте, когда невозможно иметь детей. Семья Бруне - не была исключением. Видимо этим объяснялась их нежная забота и практически родительская привязанность к Марии. Они учили ее языку, манерам, неповторимому французскому шику и шарму. Учили любить и понимать кухню этой удивительной, маленькой, но такой стратегически важной европейской страны. Старались объяснить обычаи и  традиции. С этой целью они и познакомили ее с семьей французского дипломата, который жил с ними  по соседству. Он был дипломатом в седьмом поколении, с уже устоявшимися обычаями. Не секрет, что дипломаты практически в обязательном порядке разведчики. Но никто не знал, что все его поколение работало во имя интересов государства Российского. Это был знатный французский дворянин Поль Буржуа, предок  которого служил при дворе Петра Великого. Мария и мадам Бруне завязали нежную дружбу с Шарлоттой Буржуа, супругой месье Буржуа. В то лето она с нетерпением ждала появления своего сына, студента Сорбонны – Жана. Марии не был интересен ее сын, но проявляя природный такт, она терпеливо слушала рассказ Шарлотты о детских шалостях и проказах маленького Жана. В день их знакомства с утра шел дождь. Мадам Брунее неважно себя чувствовала, и Мария решила съездить к местному доктору. Она выкатила старенький велосипед из сарайчика и поехала к месье Кавальи. Выслушав рассказ девушки, доктор засобирался к своей старой и доброй знакомой. Мария же, боясь, что в ее отсутствие Сесиль станет хуже, поспешила обратно. На проселочной дороге, на своем велосипеде она обогнала промокшего до нитки  паренька, который бодро вышагивал вдоль проезжей части. «Видимо сошел с электрички, интересно, к кому это он направляется» - подумала Мария.  Ей стало жаль его и она предложила ему устроиться на багажнике ее транспортного средства. Мальчишка, не раздумывая,  согласился на предложение девушки, и они покатили дальше. Так впервые состоялась ее встреча с человеком, который  станет самым дорогим и близким. С его именем она будет ложиться спать, и с его именем  она будет начинать свой новый день. Он станет самым верным другом на всю ее жизнь. По  первому ее зову, его руки и сердце как по волшебству будут поддерживать ее в самых сложных жизненных ситуациях. Он никогда не упрекнет ее в том, что она станет смыслом всей его жизни.   Приехав домой, она вбежала на крылечко с известием о том, что доктор будет с минуты на минуту. Сесиль обрадовалась появлению девушки, и сказала о том, что ей несколько полегчало. 
  - Я видела в окно, ты подвезла Жана?
  - Ну, вообще- то я не спрашивала, как его зовут. Он шел совершенно мокрый, и мне стало его жаль. Вот я и прокатила его. А что, это сын месье Буржуа?
  - Да. Это очень хороший мальчик. Я знаю его с детства.
  - Ой! Ой! Небось, обыкновенный маменькин сыночек.
  - Ну ладно, ладно. Не задирайся. Присмотрись. Познакомься поближе. Чего ты сразу оборону занимаешь? В такой семье не может родиться плохой человек.
  - Ну, ведь в семьях и получше рождаются дети, которые потом не оправдывают своего достойного происхождения. Это еще не показатель того, что он хороший парень.
   - Я согласна с тобой. Но отчего - то внутренний голос мне подсказывает, что из него получится хороший человек.   
 Вошедший доктор прекратил спор. Осмотрев женщину, он пришел к выводу, что в связи с непогодой был скачок артериального давления, отсюда и такое недомогание. Прописав пилюли и сделав укол, он покинул уютный домик мадам Бруне. Мария заварила хороший чай из трав, и едва они присели за стол, как в двери кто – то позвонил:
  - Сесиль, это Шарлотта,-  Мария открыла двери, пришедшей гостье.- Я видела отъезжающую машину месье Кавальи, что – то случилось, я могу чем – то помочь?
  - Спасибо большое, но у нас уже все хорошо, - ответила Мария, - присаживайтесь, я налью вам чаю.
  - О! Мария, огромное тебе спасибо. Ты подвезла моего промокшего в эту непогоду мальчика. Я хочу пригласить вас на вечерний ужин в наше родовое поместье.
  - Спасибо Шарлотта. Я постараюсь к вечеру окончательно прийти в себя. Мы принимаем ваше приглашение и к ужину будем.
Шарлота еще некоторое время посидела с женщинами, выпила пару чашечек восхитительного травяного чая и засобиралась домой.
  - Я приготовлю его любимый десерт. Бисквитное пирожное. Сесиль знает его вкус, я надеюсь, что и тебе, Мария понравится моя стряпня.
С такими словами она покинула их дом. Сесиль после чаепития немного прилегла, Мария вымыла  посуду и села за чтение исторически – документальной повести о некоторых особенностях развития экономики Франции, конца восемнадцатого века. Эту практически антикварную книгу, накануне отъезда в свою очередную командировку, принес месье Франсуа Бруне, со словами:
  - Мария, в этой книге записана  важная информация. Я очень надеюсь, что я не зря  взял ее у своего приятеля. Когда то эти знания вам будут необходимы. Если что – то будет непонятно, спросите у Сесиль. Комментарии данной книги вам просто необходимы.
И вот уже несколько дней она штудировала эту книгу, параллельно читая в подлиннике, Ги де Мопассана,  Вольтера и конечно же Гюго. 
  Наступил вечер. Мадам Бруне стала торопить Марию:
  - Машенька, надо собираться. Это Европа. Здесь совсем не приняты русские три часа. Если назначено на определенное время, то этикет позволяет опоздание кокетливое, это не более десяти, пятнадцати минут, в противное случае – это обычный моветон. Да и к тому же это ни к чему не обязывающий визит. Я понимаю твою юную строптивость. Но поверь, это надо.
  И вновь, как пару лет  назад, когда Виктор настойчиво предлагал разговор в саду, Мария вздохнула и сказала:
  - Ну, раз надо, так надо.
К ужину у соседей она решила не надевать никаких вечерних нарядов, а обыкновенное летнее платьице. Оно шло к ее зеленоватым глазам, и выгодно подчеркивало хрупкость девичьей фигурки. Сесиль одобрила ее выбор. Они нарезали красивых роз из палисадника, прихватили ароматную мяту для чая, выращенную и собранную своими руками и пошли в гости. 
  Старинный особняк встретил их боем курантов на одной из башен.  Он  был выстроен еще в семнадцатом веке, в готическом стиле. Таким образом, они прибыли ровно к назначенному времени. В гостиной было тесно от приглашенных гостей. На летней эстраде, в саду  тихо наигрывал знакомые мелодии джазовый ансамбль. Малыши и дети постарше  резвились на лужайке, под присмотром своих бонн. Гости разделились по кругу интересов и пристрастий. В один такой круг попали и наши дамы.
  - О! Сесиль, я рада вас приветствовать. Мы так давно не виделись, - Жюстин Моранди, потомственная аристократка и ценительница всего прекрасного. Владела  в Лиле небольшим магазинчиком женского белья. Знала толк в этом деле. Была хранительницей многих женских тайн. Итальянка по происхождению, но француженка по духу. Она сразу понравилась Марии. В ней было что – то от Сары, напоминание далекого детства. Женщины принялись живо обсуждать своих непутевых, как им казалось мужчин и их непомерный вклад в воспитание последних. Предоставив их самим себе, девушка побрела вдоль терассы. Ей было скучно среди знатных гостей. Они были гораздо старше и у них были свои интересы. Сделав круг, она заметила каменную лестницу, что вела на самый верх. Видимо там находилась смотровая площадка, но вход почти зарос плющом. Давно никто не пользовался этой лестницей, тем не менее, она пробралась к первым ступеням, предварительно спугнув парочку дремлющих в тени летучих мышей. Вскрикнув от испуга, Мария тихонько ступая, стала подниматься. Преодолев последнюю ступень, девушка замерла в изумлении. Перед ней открылся ошеломляющий своей  красотой вид. Вдали колыхал ветвями могучий лес. Он напоминал российские леса, но все равно, хоть и казался манящим и величественным, был все же,  чужим, это очень чувствовалось даже на расстоянии. Под  особняком протекала маленькая речушка. Вода в ней серебрилась и переливалась, а закат делал эти перекаты живыми. Она залюбовалась видом. Тоска по дому, по своей речушке в которой она провела свое безмятежное детство,  наполнила ее сердце.
  - Вам тоже скучно в гостиной? Моей маме нравятся подобные вечеринки. Как говорят – шерш ля фам. Ищите женщину, ибо она виновница всех событий, Жан Поль Буржуа к вашим услугам, мадемуазель, - паренек склонил голову в поклоне, приложив руку к сердцу. - Надеюсь, вы составите мне компанию и мы сейчас хоть что – то найдем перекусить на кухне у Анабель. Эта старенькая экономка и кухарка в одном лице знает толк в еде. Правда она не любит когда кто – то подворовывает в ее обители, но я верю, что нам это простят.
С такими словами, мальчишка протянул руку девушке, и потянул вниз, по ступеням.
  - Вы не назвали своего имени, но мне мама о вас уже все успела рассказать. Так что можете молчать. Правда про вашу немоту она не предупредила. Как вы думаете, немая девушка, это хорошо, или все же плохо? – взгляд его серых больших глаз был наполнен весельем.
  - Да собственно такие болтуны как вы, не дают другим шанса вставить в поток речи хоть одно слово. С момента как вы нарушили прекраснейшую тишину, вы без умолку болтаете. Составить конкуренцию в этом деле я не смогу. Так что продолжайте, месье, продолжайте.
  - О, ядовитая немая – это очень экзотическое сочетание. Правда мама охарактеризовала вас как девушку весьма спокойную. Я не наблюдаю этого явления.
  - Ну, вы сами только что признали за мною некую ядовитость. Как вы думаете, покладистость и этот яд, они совместимы?
  - На мой взгляд, не очень. Но нам ведь это не мешает, правда?
  - Пока нет. За дальнейшей ручаться не могу.
  - Вы как относитесь к комплиментам? – казалось он готов разразиться хохотом.
  - Так вы только что это прочувствовали. Очень и очень положительно. Особенно в той части, где вы так мило описываете мое родство с опасным семейством чешуйчатых. Словом – великолепно.
Парень внимательно посмотрел на девушку, тряхнул головой и сказал:
  - Вы мне очень нравитесь, Мария. Не могу объяснить этого чувства, но мне так легко и весело впервые рядом с предстательницей прекрасного пола. Вы много читаете? Семья Бруне, они ваша родня? Вы надолго в провинции? Я бы очень хотел с вами видеться как можно чаще, вы ведь не будете возражать?
  - Жан, позвольте назвать вас просто по имени. Я не знаю. Некоторые вещи зависят не от меня. Я неважно чувствовала себя в городе. У меня низкий уровень железа в крови, и очень частые обмороки. А Сесиль, она состоит в родстве с моими родителями. Это было ее предложение и вот я провожу время здесь. Так что все зависит от состояния моего здоровья и воли родных. 
Мария все это сказала легко и непринужденно. Отчасти это и было правдой. Уровень железа в ее крови действительно был маловат, остальное она немного приукрасила. Ну, в самом деле, не могла же она сказать парню, что она вообще горянка, и даже не русская, и даже не парижанка. И что здесь она изучает французский язык и обычаи этой страны – интриганки. И что у нее определенная цель. Молодые люди остановились у двери на площадке первого этажа. Там находилась огромная кухня. Тихонько проскользнув к столу, Жан начал собирать в небольшую корзину еду.
  - Как вы относитесь к жареным перепелам? Они мне нравятся, хотя внешне имеют довольно синюшный вид. Я прихвачу парочку. Мы приговорим их на террасе. Кстати мы, наверное, украдем папино вино. Оно восхитительное. Думаю в честь знакомства, мы можем себе позволить по бокалу. Идет? – он внимательно посмотрел на Марию, - если что – то из перечисленного вас не устроит, мы вполне можем заменить другим блюдом.
  - Меня устраивает все. Перепелов я не ем. Вы правильно заметили, вид у них не ахти. Поэтому и не могу. Я с удовольствием поем виноград и персики. Я их обожаю. Что касается остального, на ваше усмотрение.
  - Люблю покладистых девушек, – он весело подмигнул. Схватил на ходу пачку салфеток, и они так же бесшумно выскользнули, как и вошли.
Жан крепко держал Марию за руку. « И откуда столько силы, - думала Мария, глядя на тонкую ладонь парня, -  Никогда бы не подумала, что у него такая цепкая хватка».
« Интересно, она на самом деле такая, или это только первое впечатление. Она совсем не похожа ни на одну мою знакомую. Если и в самом деле – то это та, о ком я мечтал. Дай Бог не сглазить».
  - Ну, вот мы и добрались. Здесь, мой прадед продумал все. Есть маленький, откидной столик. Надеюсь, кнопка не заржавела, и мы легко с нею справимся,- с такими словами на восточной стороне террасы, под статуей древнего рыцаря Жан нащупал кнопку. Механизм сработал, рядом с рыцарем, появился из стены красивый из черного, неизвестным составом обработанного дерева столик. Мария ахнула. Создалась атмосфера средневековья. Над рыцарем, на железном кольце был прикреплен факел. Жан запалил его. По стенам побежали причудливые картины, на которые способны только играющие язычки пламени. Он протер столик и принялся раскладывать еду.
  - Позвольте, этим займусь я. – с такими словами, Мария отняла корзину с едой у парня, и привычным жестом сервировала столик. Ловко и быстро она разделила на части мясо перепела и обернулась к парню, наблюдавшему за ней. 
  - Вуаля! Готово. Если бы я ждала, пока вы это все сделаете, я просто умерла бы с голоду.
  - Здорово. А можно перейти на ты. Мне так хочется, но если вы против, то…  Мария не дала договорить парню и сказала:
  - О.кей. Можно и на ты.
Они провели на террасе не более часа. Но успели понравиться друг другу. Когда они спустились вниз, вечеринка была в самом разгаре. Несколько молодых девушек испепеляющее взглянули на Марию, но той были совершенно безразличны их взгляды. Она была далека от мыслей, завоевать сердце этого парня. Если есть божья искра, то даже при условии полчищ красавиц, и красавцев,  тот, кто предназначен судьбою, всем преградам назло будет рядом.  Она нашла Сесиль все в той же доброй компании мадам  Моранади, и Шарлотты.
  - Мария, - позвала Сесиль, - ты была на терассе, - как тебе ночной Лиль? Я принялась тебя искать, но Анабель нам все рассказала, она заметила проделки мелких воришек, надеюсь, ты не голодна.
У всех этих милых женщин весело поблескивали глаза.
  - Нет,– ответила девушка, которая была несколько смущена пристальным вниманием,  - не голодна. Я ела фрукты.
  - Боже! Неужели этот мальчишка не нашел ничего приличней корзины с фруктами, - всплеснула руками мадам Буржуа, - пройдите в столовую, и побыстрее, иначе у меня разыграется мигрень. Жан, Жан, - позвала она сына, - прошу тебя, свари девочке чашку горячего шоколада. Ну, в самом деле, разве так можно? Посмотри, она посинела от холода. 
     – Слушаюсь и повинуюсь мамочка. Я это сделаю с великим удовольствием. Я тоже немного продрог на террасе. Мария, - позвал он девушку, - идем, иначе я рискую получить выговор от всего семейства Буржуа.
  - Тебя интересует только выговор, - шепотом спросила Мария, - я думала, присутствие элементарного гостеприимства не повредит.
  - Все же когда ты молчишь, я чувствую себя гораздо увереннее, - так же шепотом ответил молодой человек, - идем, вредина, - и он протянул руку.
   Вечер подходил к концу. Гости стали разъезжаться. Наши женщины ушли несколько раньше, так как Сесиль все же чувствовала себя несколько утомленной.
  - Тебе понравился Жан? – казалось вопрос, застал Марию врасплох. Она сама еще не знала, понравился ли ей этот молодой человек. Не давали покоя его глаза. Они были умны, терпеливы. В них не было кичливого, как свойственно молодым людям, родители которых   достигли определенного статуса и уровня, да к тому, же и обладали благородным происхождением, взгляда. Его ненавязчивость и тонкий юмор, что крайне редко проявляется в таком возрасте. На вид он был несколько старше Марии.
  - В нем есть что – то притягательное. Но ответить на вопрос я пока вряд ли смогу. Как поется в песне «…одна снежинка, еще не снег, еще не снег, одна дождинка, еще не дождь», всего лишь раз мы были вместе, во время ужина, который в честь его приезда организовала мадам Буржуа. У него каникулы. Он пригласил меня в библиотеку его прадеда. Сказал что там много очень уникальных книг. Я обещала подумать. Может быть, и приму приглашение. Все - таки книги… помолчав, добавила, - это моя страсть.
  - Я думаю, что отказываться неприлично. Шарлота очень благоволит тебе. Она мечтает о такой девушке для сына. Сходи. Отдохни от забот обо мне. К тому же завтра вероятнее всего  Франсуа вернется из командировки. Юность – это самое лучшее время «суток» в человеческой жизни. Воспользуйся этим временем во благо. Умей ценить то, что дарят нам небеса, - вздохнув, Сесиль продолжила, - я не сумела в этой жизни лишь одного, но самого важного, я не стала матерью. Трудно совместить нашу работу и материнство, но гораздо страшнее не услышать слова – мама. Жан мне нравится. И если бы ты была моей дочерью, я посоветовала бы тебе не пренебрегать этим славным молодым человеком. Вы оба водолеи, а это значит даже судьба, на вашей стороне.    
   Все лето молодые люди провели вместе. Они весело рыбачили. Из пойманных ими рыб, Анабель сварила отличную уху.  Жан много рассказывал о культуре его родной страны.  Он обладал изысканным булонским акцентом. Который вскоре проявился и в речи Марии. Сама того не замечая она стала так  говорить. Она перечитала много книг из библиотеки прадеда. Библиотека  вправду была восхитительной.  Кожаный переплет книг приятно касался ладоней, а тонкие, слегка пожелтевшие страницы казалось, готовы ожить живыми картинками из прочитанного. Были и такие  книги, о существовании которых Мария слышала впервые.  Они привязались друг к другу, но никто из них не знал, что в скором времени они станут друг для друга большее, чем друзья и приятели, они навсегда станут самыми родными людьми. Тем временем срок, отведенный для изучения языка и культуры, подходил к концу. Вечером пятнадцатого августа, месье Бруне принес известие о том, что двадцатого ей надлежит быть в аэропорту имени Шарля де Голля. Она огорчилась. Здесь, в маленькой французской провинции появились дорогие ее сердцу люди, расставание с которыми было болезненным. Она, конечно же, вновь и вновь вспоминала наставления психологов и Марго о том, что нельзя позволять сердцу привязываться. Но если бы вместо наставлений они поместили бы взамен живого сердца, электронное – возможно их наставления она выполнила бы на пять. Но сердце было юное, живое и, кажется, уже любило. Как могла она отрицать тот факт, что прежде чем заснуть она  вспоминает его глаза, руки, наклон головы, когда он пытается поймать ее взгляд. Что с этим всем делать? Марго просто убьет ее одним движением недоуменно вскинутой брови. Она даже не снизойдет до разговора. А о чем говорить? О любви? Да об этом даже думать запрещают, а уж говорить и подавно. Голова шла кругом. Слезы готовы литься ручьем. Но как говорится в русской пословице «слезами горю не поможешь», приказ есть приказ. Надо исполнять. Она сознательно выбрала этот путь, и мечтать о тихом семейном счастье, сейчас совсем не время, несмотря на наставления Сесиль.  Если надо будет во имя интересов Родины  вывернуть «наизнанку» эту страну, она это сделает. Да и кто сказал, что это любовь. Жан об этом не говорил. А делать выводы на одних лишь прикосновениях руки, от которых обдавало жаром и странным образом начинало колотиться сердце – глупо. Как сказала бы Марго:
  - Эмоции, господа. Это всего лишь – эмоции.
До отъезда оставались считанные дни. Жан заметил, что девушка несколько погрустнела, что она не веселится как прежде, по - детски беззаботно. На его вопросы она отвечала нехотя и односложно. Семнадцатого  августа, накануне отъезда, Буржуа – младший предложил Марии прокатиться на старом, практически раритетном Кадиллаке его деда. Девушка очень обрадовалась его приглашению. Оставалось несколько суток  до вылета в Россию.  Они выбрали целью своего прогулочного маршрута побережье залива Па – де – Коле. Семнадцатого августа, ранним утром в дом семьи Бруне приехала Лариса. Ее прислали со срочным донесением из Центра. Она застала Марию и Жана на проселочной дороге, когда молодые люди остановились чтобы нарвать полевых цветов. Лариса сразу обратила внимание молодого человека на себя.  По всему было видно, что он ей понравился. И как бывало в таких случаях, вести  себя она стала вызывающе и со свойственным ей сарказмом:
  - О, сестренка, а ты неплохо проводишь время, - даже не удосужившись поздороваться сходу начала она... Не дав, Марии опомниться она продолжала, - молодой человек, эта моя дальняя родственница, она несколько слаба здоровьем, и вы обратили на нее свое внимание? Мне кажется для такого парня как вы, есть кандидатуры получше.
  - Вы имеете в виду себя, мадам?
От его холодного «мадам», стало плохо на душе даже Марии, а Ларисино лицо перекосила злоба:
  - Прошу прощенья, месье, - обдав парня ледяным  взглядом, Лариса буквально прокричала, - я мадемуазель!
  - Странно, обычно они так себя не ведут. Вы видимо слишком необычная девушка. Оттого я и не заметил вашего статуса. Простите. Он картинно поклонился и отошел. Мария подошла к Ларисе и тихо спросила:
  - Что случилось, почему ты здесь?
  - Меня прислала Марго. У тебя развивается романчик, так вот, тебе срочно нужно придумать себе французское гражданство. Карты у тебя в руках, и как ты ими сыграешь, решать только тебе. И времени у тебя два дня. А с этим французом, я еще вдоволь нарезвлюсь.  В нем чувствуется скрытая сила, я обожаю таких мужчин. Ты - то ведь уедешь, а его надо будет утешить. Я постараюсь. Ты даже не беспокойся. Он забудет о тебе буквально через пару часов, после того как я его обниму.....  И  она хищно взглянула на стоявшего у обочины парня. Марию затошнило при мысли, как эти тонкие, змеиные  губы могут коснуться губ человека, который ей становится дорогим день ото дня. На прощанье Лариса махнула рукой и пошла в обратном направлении.
   - Эта гидра твоя сестра? – голос Жана вывел девушку из мрачного оцепенения.
  - Сожалею. Это так.  Но очень, очень дальняя...
   - Маш, - впервые за все это время парень нежно позвал девушку, - не бери в голову. Мир наполнен существами разного рода. Она  всего лишь один, его  совсем неэкзотический вид. А знаешь их сколько. Хищные, подлые, мерзкие, низкие, коварные и жестокие.  Можно без конца перечислять. Но есть и люди. Слышишь, девочка, есть, честное слово. Я боялся поверить своим глазам, когда тебя увидел впервые. Ты одна из лучших творений Создателя. Верь мне. Я старше тебя не на много, но опыт общения с подобными особями женского пола имел. И это не предел.
 Мария, как много лет назад, когда Лариса вот также обидела ее своим хамством, стояла неподвижно.  Лишь только движение ресниц, говорило о том, что она жива, хотя лицо было бледным, можно сказать восковым. Но тогда рядом была верная Наташка, она служила громоотводом, могла найти нужные слова, а в случае чего и поколотить эту так называемую девушку. Пару раз, еще в школе она это себе позволила, когда уже не нашлось слов, чтобы угомонить Ларису. Марго тогда сделала вид, что ничего не заметила. Но в изолятор они с Наташкой угодили на пару. Нынешняя ситуация осложняется тем, что  с одной стороны ее все же выбило поведение Ларисы, а с другой стороны она лихорадочно  соображала, как ей выполнить указание Центра.
  - Мари, - впервые на французский манер Жан обратился к девушке, - ты где? Прошу тебя, я не знаю, как тебя успокоить, может быть это?  Он вывернул руку из за спины, и Мария улыбнулась. В руках был букет огромнейших полевых ромашек.
  - Спасибо. Это красивые цветы. Моя бабушка их очень любит.
  - А расскажи мне о своей бабушке. Только давай сядем в машину, ведь нам надо добраться до побережья, ты будешь мне рассказывать, а я буду очень, ну очень внимательно слушать тебя. Обещаю.  Мария вздрогнула. «Обещаю, эхом отозвалось в памяти. Мамулечка, я обещаю, я буду лучшей».
  - Обещаешь?
  - Слово дворянина, Мари, я никогда не даю пустых обещаний. И если Жан Поль Буржуа произносит магическое слово «ОБЕЩАЮ», то верь ему. И больше никогда в жизни не сомневайся, слышишь, я очень тебя прошу. Не сомневайся.
Машина покатилась дальше по прерванному маршруту. И Мария на протяжении всего их пути рассказала историю жизни своей бабушки. Единственно чего не могла она ему сказать, это то, что все перечисленные ею события происходили в далекой России, в райском местечке имя которому Кавказ. И также утаила, что безумно скучает по своей маме, по братьям и сестренке, и, конечно же, по своим еще совсем не стареньким бабушкам.
  - Если доведется, я с удовольствием познакомлю тебя с ними. Они очень милые. Очень тактичные. А мама… она чем – то напоминает твою маму. Ее интересует только благополучие ее детей.
  - Мари, а почему ты уезжаешь? Ну, отъезд я еще могу понять, надо учиться и все такое, а почему ты так опечалена. Франция географически очень маленькая страна. И к вечеру, а то и к полудню любого дня, можно попасть в нужное место. Я буду к тебе приезжать. Надеюсь, ты позволишь мне это. Я не хочу прерывать наших отношений. Слышишь? Я хочу быть рядом с тобой всегда.
  - Я не могу тебе объяснить. Но, то о чем ты говоришь, вряд ли осуществимо. Не спрашивай меня ни о чем. Пожалуйста…
 От тоски, которая прозвучала в голосе девушки, парню стало не по себе.
  - Мари, я не понимаю. Есть что- то чего мне нельзя знать? Я ищу объяснения твоим словам, но его нет… я напридумывал себе массу ситуаций. Если ты чем- то больна, скажи мне, мой отец очень солидный человек. Мы найдем лучших врачей. Если ты уже замужем и скрываешь это, то нет ничего проще. Ты подашь на развод. Это цивилизованная страна. Черт возьми, даже если ты шпионка, я и к этому готов. Только не молчи, скажи мне. Где есть вход, там есть и выход. Нет не решаемых вопросов.
«Шпионка! Шпионка! Шпионка! Эхом покатилось в голове», сжав в кулачки ладони, она ответила:
   - Мне нечего тебе объяснять. Я уеду. И больше мы никогда, никогда не увидимся.
  - Да почему, черт возьми? Почему же? Если ты не приедешь больше на летние каникулы к чете Бруне, я сам приеду к тебе, где бы ты ни была. Ведь не Марс же ты уезжаешь? – парень пытался через силу улыбнуться.
  - Не на Марс. В Россию, – тихо и спокойно сказала Мария.
Взглянув в лицо той, при мысли о расставании с которой, начинало рыдать сердце, Жан произнес. 
    - Понимаю. Теперь я все понимаю, – и он впервые с момента их знакомства стал жарко – жарко целовать лицо, губы, щеки, руки любимой девушки. В его голове раненой птицей билась одна только мысль «не упустить ее, любой ценой, не упустить. Я хочу быть с ней, и я буду с ней». 
 … Они лежали и смотрели на звезды и горизонт, который сливался с океаном. В стареньком Кадиллаке нашелся плед, и теплая шаль Анабель, которую та, оставила в машине по забывчивости. Она очень пригодилась молодым людям. Жан, повернувшись к лежащей на спине Марии, произнес:
  - Завтра, мы сходим в мэрию. Распишемся. Ты станешь моей женой. Это не обсуждается. Доверься мне. Я джентльмен. И я люблю тебя. Мне никто другой не нужен. Я знаю кто ты. Я знаю, что нас ждет. Я всегда буду рядом. Мы обязательно будем вместе. Надеюсь, вы согласны со мной, мадам Буржуа?
Мария покрутила пальцем у виска:
   - Ты рехнулся, Жан? Мне нельзя, понимаешь? Забудь обо всем что произошло. Было. Прошло. На все есть время. Ты потихоньку меня забудешь.
  - Надеюсь, ты говоришь такие слова лишь потому, что немного растеряна. Девушкам в таких ситуациях, наверное, несколько сложно сразу обрести ясность ума. Я подожду. Ты умна, красива. И что меня совершенно шокировало, ты невинна. В наш мир скоростей…
 Она не дала ему договорить, приложив указательный пальчик к его красивым губам, прошептала:
  - Забудь об этом. Я не хочу ничего говорить поцелуй меня и поехали домой. Сесиль будет сердиться. Благо она знает, что мы вместе. А то бы розыска нам не миновать.… И помолчав, добавила…- Я не знаю, люблю ли я тебя. Но с тобой мне так тепло, что не могу понять, как раньше я обходилась без твоих глаз, без твоего голоса.
  - Это только начало. Я очень ласковый, но только с любимыми. В другое время меня можно назвать занудой. Не все могут похвалиться моим вниманием и моей заботой. Разве мама, но так должно быть. Ты единственный человек, кто видел мои счастливые глаза. Я благодарю Создателя за то, что он мне дал тебя.
Девушка обвила шею парня своими тонкими руками, и прошептала:
  - Спасибо тебе. Ты был со мною нежен. Я никогда не забуду твоих поцелуев. Возможно, мне не с чем их сравнить, но что – то говорит мне, что это были лучшие поцелуи на всю оставшуюся жизнь. Поцелуй меня…
Сесиль ждала Марию в гостиной.
  - Машенька, ну разве так можно, я волнуюсь. Ты ведь понимаешь, что в нашей работе внезапные исчезновения, смерти подобны. Я очень радуюсь вашим теплым отношениям с эти приятным мальчиком. Но пожалуйста, береги себя. У меня видимо опять разыгралось давление. Ужин я тебе приготовила. Пожалуйста, покушай, – с такими словами она поднялась с дивана, а Мария побежала в ванную комнату. Раздевшись догола, она придирчивым взглядом осмотрела свое тело… «Тело как тело. Кожа как кожа. Что он мне говорил…нежная, шелковая,… да и внешне я вроде не изменилась». Наскоро приняв душ, она съела все, что приготовила ей Сесиль. «Ого, подумала она про себя, такого аппетита я не помню. Ничего себе обжорка», и она помчалась в свою спаленку. Сесиль ничего не заметила, поцеловала девушку и ушла спать. Мария тоже заснула. Ей снился Жан. Он тянул к ней руки, и шептал: «Я приеду за тобой. Вот увидишь. Мы обязательно будем вместе». Ранним утром следующего дня, спортивный Порше Буржуа младшего, притормозил у дома семьи Бруне. На календаре, который был прикреплен к лобовому стеклу машины,  стояла дата 18.08.1988.
  - Запомните, пожалуйста, эту дату мадам, - Жан галантно протянул руку и усадил девушку рядом.  От слова «мадам», лицо девушки залила краска, что не осталось незамеченным.  «…Боже, неужели это я?  Неужели я это себе позволила?»  «Господи, как она смущается. В сущности – ребенок». Машина сорвалась с места. Чуть поодаль он не выдержал и притормозил.
  - Мари, я думал о нас всю ночь - это судьба. Моя семья ведь которое поколение служит интересам государства. Ничего не бывает так просто. А наша встреча, она вообще для чего – то. Возможно, мы еще не знаем, и судьба, нам подает какой - то знак, а может шанс. – Произнеся все это, он повернулся и с заднего сиденья взял и положил на колени девушки огромнейший букет белых, неимоверно красивых ромашек. Подъехав к зданию мэрии, молодые люди легко взлетели по крутым ступеням и прошли в кабинет к инспектору по гражданским делам. Мария не думала, что в чопорной Европе так легко и просто можно будет оформить отношения. Уже много позже, вспоминая все это, она поймет, что Жан все же воспользовался связями отца. В противном случае женитьба на иностранке – дело хлопотное. Быстро и скромно расписавшись, они  помчались на железнодорожный вокзал. Оставив машину на стоянке,  пересели на электричку, которая стрелою понесла их в Париж. Ровно в двенадцать часов дня перед ними открылись двери ювелирной мастерской месье Андре Рулен, выслушав пожелания молодых людей относительно колец, мастер велел прийти за ними после полудня. Венчальный час  эта красивая пара встретила  на самой верхней смотровой площадке Эйфелевой башни. В Москве, в четырнадцать часов, как правило, начинаются торжественные службы в храмах и часовнях, в честь создания семьи. Все смешалось. Она не хотела ни знать, ни помнить, не своего иудейско – мусульманского происхождения, не своего профессионального предназначения. Всего лишь несколько часов этого дня, она посвятила своему женскому счастью. Ее обнимали крепкие руки, целовали нежные губы, и рядом билось верное сердце.
  - Я поздравляю тебя девочка моя, - шептал Жан, - верь мне, все у нас будет хорошо.
  - Спасибо, - так же шепотом ответила Мария, а про себя добавила, вот я и выполнила еще одно задание, и слезы отчаяния, и какой- то щемящей пустоты накрыли черной пеленой ее душу.  Казалось, Жан прочитал ее мысли, крепко сжав ладонь девушки, он прошептал:
  - Не отчаивайся. Надо, значит надо.
«Надо. Надо. Надо… звонили колокола сознания». Казалось, это слово будет преследовать ее всю жизнь.
  Они заказали столик. Посидели. Выпили по случаю такого важного в своей жизни торжества чуточку шампанского и побежали к ювелиру. Кольца получились неимоверной красоты. Их рисунок Жан скопировал с одной старинной книжки, которою они обнаружили в библиотеке.  Спустя годы, заглянув в королевский музей, Мария найдет похожий рисунок – вензель на одной из печатей семьи Медичи. О том, что Жан потомок королей, она узнает много – много лет спустя. Мария не знала, что ждет ее на Родине, и наслаждалась каждой минутой, проведенной с дорогим ее сердцу человеку. Глядя вниз с высоты птичьего полета, она пыталась собрать всю волю в кулак и упорядочить мысли. Все как – то стремительно смешалось и работа, и учеба, и жизнь. На занятиях по психологии личности Марго учила приемам, при которых можно эти вещи  совмещать, но, ни как не смешивать. Что -  то никак не припомнит она той тонкой грани, где это все начинает происходить. «Ох, сложно- то все как. Дай мне Бог ума! Я не знаю, о чем догадывается Жан, но мне с ним легко. Не надо говорить. Сказать есть много чего, но как? Молчать о чем, есть еще больше. Спасибо ему за то, что он не расспрашивал меня ни о чем, он протянул мне руку помощи, и я ее приняла».
  Тем же путем они вернулись обратно. Оставался один день до отъезда. Мария, приехав домой рассталась с парнем у порога. Это была их последняя встреча.  Надо было собирать вещи, и мысли, и разнесенное в клочья сердце,  и тихо, когда хочется выть и кричать,  ждать машину. Она не сказала Жану, что уезжает на рассвете, ибо не могла себе позволить расплакаться на глазах у водителя и Сесиль. Потрепав взъерошенные волосы Жана, она его крепко обняла. Настолько крепко, насколько хватило сил.
  - Что ты? Что с тобою Мари? – парень тряхнул девушку за плечи, - ты, что- то скрываешь, почему ты так на меня смотришь?
  - Хочу запомнить твои красивые глаза, что в этом плохого? - девушка собрала в кулак волю и стерла с лица боль и отчаяние.
 -  Месье, вам не кажется, что уж больно подозрительным вы становитесь, - она обворожительно улыбнулась и продолжила, - целую ночь я не буду тебя видеть, как ты думаешь, это не повод для маленькой печали?
   - Машенька, милая моя, если бы ты знала, как я счастлив!
«Ах, мальчишка, если бы ты только знал, как плачет мое бедное сердце»,…с такими мыслями  Мария отстранилась от парня, еще раз улыбнулась и вошла в дверь. Собрав свой нехитрый чемодан, девушка обратила внимание на колечко, которое сверкнуло на безымянном пальце. Одинокая слеза скатилась по щеке, вздох тоски и отчаяния вырвался из груди. Она аккуратно сняла его, коснулась губами, шепнув при этом «прости меня» и поместила в маленький, атласный мешочек, в котором хранились ее украшения. Если бы она только знала, что с момента ее исчезновения, жизнь Жана превратится в сплошной ее поиск, она, возможно, поступила бы иначе в его отношении. Быть может, попыталась бы что – то объяснить. Но молодости свойственно чувство некоего максимализма, когда  считаешь, что только ты прав, и что есть только твоя правда, а если представить что над всем этим тяготеет еще и приказ, то выбор  другого решения автоматически отпадает.  Жан будет искать ее до тех пор, пока в одном из выпусков новостей не увидит страшную новость о гибели своей любимой. Его поиск не будет давать покоя Центру. И таким варварским способом его решат успокоить. Он поверит этому сообщению. Встретится с врачами, которые оказывали помощь людям в этой страшной катастрофе, и окончательно удостоверившись в трагедии, примет решение  на два года покинуть Францию. Здесь все будет ему напоминать о белокурой девушке. Здесь в каждой встречной ему будут чудиться черты любимой. Он лишится сна, он перестанет принимать пищу.  Тибет примет его в свою обитель. Там, среди монахов и их аскетического образа жизни, молодой человек начнет приходить в себя от страшной потери. Он не скоро узнает о своем счастье. Жизнь, за его слезы и верность преподнесет ему чудесный подарок: красавицу дочь, под стать ей сына, и любимую, живую и здоровую. Ту, ради которой он поменяет всю свою жизнь.  Только будет это совсем не скоро, а пока…
  Она проснулась раньше, чем зазвонил будильник. Встала. Прошла на кухню. Сварила душистый кофе. Она уже была спокойна и готова к дальнейшей работе. Задание выполнено. Правда, не обошлось без сердечных потрясений. Но никого ведь не интересует, как ей это удалось, важна цель. Итак, язык в порядке, обычаи, традиции, и даже анекдоты – она знает. Последнее задание…ровно в сутки…она справилась и с этим. Проснулась и мадам Бруне.
  - Как настроение, Машенька?
  - Все тип – топ, Сесиль, как вам спалось? Я спала, как говориться, «без задних ног».
  - Когда мне было девятнадцать, я тоже так спала. Сейчас несколько  иначе. Как говорится «с ногами», - поддержала шутливый тон Сесиль.
Они еще немного посидели, поболтали. Вскоре под окном остановилась машина.
  - Это Бернар, - сказала Сесиль, - ну, что же будем прощаться. Я надеюсь, что мы еще увидимся.
  - Обязательно увидимся. Во всяком случае, я уже мечтаю об этом.
  - Я буду ждать известий о тебе, детка, - голос Сесиль предательски задрожал, - береги себя, не рискуй напрасно. Я буду молить Бога, чтобы ты была счастлива!
Машина домчала Марию до Лиля, затем последовала пересадка на электричку, которая буквально внесла ее в здание аэропорта имени Шарля де Голля. Бернар не проронил ни слова, но Марию этот факт не удивил. Молча, протянул билет на рейс Париж – Москва.  Обычно водители и сопровождающий персонал никогда не вступает в беседу, и это хорошо, так как время в пути отведено на то, чтобы подвести итоги. Аэропорт встретил девушку обычной суетой отъезжающих и прибывающих гостей и жителей страны.  Лариса появилась перед самой регистрацией. Сухо поздоровавшись, Мария показала свидетельство о браке и штамп в паспорте. Вслух же добавила:
  - Задание выполнено. Жду дальнейших указаний.
Лариса, молча,  кивнула и они разошлись. Одна пошла в сторону городского автовокзала, другая прошла регистрацию и ждала вылет. Через сорок минут самолет взмыл в небо, унося девушку прочь. Ни она, ни  Жан не знали, сколько тягот и испытаний выпадет на их непростую долю. Лариса же доложила Центру о встрече и, взяв билет на Аргентину, полетела работать в эту весьма интересную страну.  В аэропорту Шереметьево, ее встречал Ангел. Они   прибыли на базу. По дороге Мария рассказала о лекциях, которые посещала в Льежском университете, разговор проходил на французском. В конце разговора, Александр Павлович, который носил имя Ангела, произнес:
  - Через пару недель начнутся занятия, ты можешь поехать домой и закрыть сессию. И самое главное Машка, береги себя. Идет разработка операции, в которой все вы будете участвовать. Это будет через несколько лет. Пока предугадать ход событий достаточно сложно. И потому, как и прежде будете работать в компьютерной сфере. Электроника очень быстро развивается. Лет через десять, пятнадцать компьютеры будут жить в каждой семье. Подумай о создании нашего именного вируса. Пожирать он должен определенные файлы. Он должен быть очень умен. Этим сейчас занимаются Марк и Костя, я хочу, чтобы ты присоединилась к ним. Нужна сильнейшая группа взломщиков паролей и свободного передвижения по сети.
  Шел 1988 год. Компьютеры действительно были редкостью. Группа молодых людей, под руководством ученого математика училась работать с этой очень умной техникой. В последующем таких специалистов назовут просто – хакерами. Что будет означать, что нет ничего, чего не создал бы изощренный человеческий ум. Эта горстка людей  сделает много полезного для Родины, особенно в сфере банковской деятельности. Они научатся считывать и прослеживать поступления капитала разных стран мира. Их будут бояться, их будут искать. Они научаться работать виртуозно с двумя и более компьютерами, подключенными к одной сети. Это будет сбивать с толку идущих за ними по следу. Не раз, и не два группа будет на грани, но вновь и вновь  неведомая сила  будет выносить их из беды на крыльях успеха и удачи. Много лет подряд деньги враждебных держав частями  и в разное время, тихо и спокойно будут ложиться на счета их Родины. Ни одна страна не догадается, что на такое способна сильно обнищавшая Россия. Череда событий девяностых годов, позволит многим странам смотреть свысока на эту некогда сверхдержаву.  Даже спустя десятилетия, Россия, как бы ни старались ее ученые, будет занимать не выше 15 места в рейтинге ведущих компьютерных держав. И все это из за того, что очень  многие ученые, не выдержав нищеты и безденежья, станут эмигрантами в далеких девяностых. Это очень сильно ударит по интеллектуальной мощи России,  настанет очень трудное время. Но эти ребята, работая тихо и бесшумно, вылет за вылетом, ночь в ночь, день за днем, проникая в чужие системы, переводили огромные денежные средства на имя и во имя Родины. Этот денежный баланс был необходим. Не будь его, страну бы раздавили своей валютой все, кто на тот момент был хоть чуточку сильнее. Деньги надо было переводить с умом, а точнее надо было столкнуть лоб в лоб тех, кто объединялся против России, и как хищник ждал, когда перестанет биться сердце этого исполина. Враги и так успеют сделать слишком много. Они раздерут на части то, что так долго завоевывалось нашими дедами и прадедами.  Земли, успехи в образовании и науке, успех в объединении народов, в здравоохранении. Практически до нуля упадет рождаемость в стране. Демографический кризис отзовется в будущем. Чего только не будут делать политики страны и правительство, чтобы хоть как – то приободрить женщин с целю воспроизведения потомства.  Отсоединятся республики, сами того не понимая какую стратегическую оплошность они проявляют, покидая надежное крыло. Некоторые из них, спустя годы будут сожалеть о содеянном. Но правы древние «единожды предавший…». Невзирая на разруху, группа будет работать, и обретать силу и мощь. Это будет сильнейшая группа, работающая на юге страны. А юг…он всегда юг. Горячий темперамент, ершистый характер и верное – верное сердце.
… Итак, спустя годы вот она, дорога на Францию… Их небольшую группу встретил родной гул шумящего человеческого улья имя, которому Шереметьево. Они поднялись на второй этаж, и после того как на табло появились цифры их рейса, заняли очередь в веренице улетающих в Европу людей. Досмотр прошли быстро и легко. Декларировать валюту не пришлось, так как суммы на руках у студентов, да и у Марии были мизерные. Ровно столько, столько было необходимо в этой учебно – рабочей поездки. За прошедшие пять лет терминал расширился, Мария с трудом узнала взлетное поле. Оно стало еще краше. Красавцы - самолеты в ряд, взлетная полоса освещена тысячами огней. Словом, то, что она увидела по прошествии нескольких лет, ее порадовало. Разрешили посадку. Студенты возбужденно галдели. Все они впервые пересекали границу своей страны, им было неимоверно интересно знать, что их ждет, какие люди их встретят. Им так хотелось попрактиковаться в знании французского языка, что некоторые из них, не дожидаясь, начала стажировки, уже перешли на французский и чувствовали себя «лягушатниками»,  как в шутку, их факультет, называл ректор. Вежливые и улыбающиеся стюардессы рассказали пассажирам на борту, как пользоваться кнопками вызова персонала, и некоторые особенности поведения человека при экстремальных ситуациях. Обычно каждый полет и поныне сопровождается подобными рассказами и демонстрацией. Пассажиров попросили пристегнуть до набора высоты ремни безопасности и следить за командами, которые высвечиваются на электронном  табло у выхода из салона аэробуса. Набрав заданную высоту в 11.800 метров над землей, самолет лег курсом на Париж. Обычно это самое приятное время. Можно перекусить еду, которую предлагают стюардессы, можно почитать книгу, а можно и просто подремать. Но для Марии время в полете всегда плодотворное. Не надо никуда бежать, не надо искать место для парковки машины, не надо думать, чем накормить группу, если та безвылазно сидит за компьютерами, который день, а можно отключиться от суеты и все обдумать.  Еще с юности она научила себя «прокручивать» события в памяти и анализировать имеющиеся  данные, стыковать факты и ситуации. Так было всегда, так всегда и будет. Полет прошел нормально. Аэропорт Руасси, он же аэропорт имени Шарль де Голля, встретил своим неповторимым шармом, который, наверное, присущ только этой стране. В последующем Мария и ее группа не раз будут пересекать воздушные границ разных стран мира, и каждая будет иметь свою изюминку, но, ни одна страна не сможет сравниться с Францией. Все они будут более чем совершенны, все будет делаться для удобства пассажиров, и только Руасси будет иметь скрытую дымку любви. Неповторимую, но очень и очень ощутимую. Каждая клеточка аэропорта, как живое сердце, дышащее миллионами сердец, будет шептать людям: «…спешите любить, ибо жизнь коротка. Не обижайте друг друга напрасно. Я помогу вам, а вы не отпускайте рук любимых…».  Подали трап. Детвора вдохнула запах неизведанной ими страны. Шумно заволновались. В здании аэропорта их встречали представители образования и науки. Мария познакомилась с редактором журнала N. Ребят разместили в студенческом общежитии. Мария же поехала в Булонь Сюр – Мер. Она не чувствовала усталости, ее влекло в город ее тихой спокойной юности, к тому же запас времени был ограничен. Она хотела увидеть семью Бруне, не раз видела она в своих тревожных снах, эту маленькую провинцию, где прожив практически год у чужих по крови людей, она ощущала себя их дочерью. Жила их заботами и наставлениями. Они вложили в нее много души, много человеческого труда и не щадя своих сердец, делились воспоминаниями, которые порою были не из легких. Электричка летела по расписанию Париж – Лиль. За окном мелькали знакомые пейзажи. «Увижу ли я его? А интересно как сейчас выглядит эта деревня? А обрадуется ли мне Сесиль? А если я увижу его, что я ему скажу? Наверное, многое изменилось? Как поживает Шарлотта? О, я забыла мадам Моранди, ее магазин, наверное, процветает. Если у меня будет время на обратном пути, я обязательно загляну в ее хозяйство». Эти мыли, тревожили душу. Так разговаривая по старой привычке сама с собою, Мария доехала до Лиля, дальше надо было пересесть на автомобиль. Она прошла на стоянку, поговорила с хозяином и к великой своей радости сумела с ним договориться по поводу проката автомашины. Сев в салон машины, Мария ощутила некую растерянность. Как долго она не садилась за руль! Как давно ее не посещало это чувство, которое можно назвать полетом. Вставив ключ в зажигание, Мария ощутила как машина – птица ожила, она стали говорить на одном языке, языке странника. Каждый водитель, в душе странник. Он покидает дом, чтобы вернуться. И важно если тебя в этом доме кто- то ждет. Мария направлялась туда, где ее ждали сердцем, душою, но в возвращение никто не верил. Ее оплакали, но не забыли. Настроив приемник на волну «Nostalgias’» Мария выехала со стоянки с тревожно бьющимся сердцем. Под песню Патриции Каас об обещаниях, она полетела на встречу с памятью сердца. Вот он, знакомый и милый съезд с трассы на сельскую проезжую дорогу, по которой она однажды прокатила на стареньком велосипеде промокшего до нитки паренька. Сердце билось у самого горла, она не могла дышать. Остановив машину, молодая женщина вышла, что бы освежить тело и мысли теплым осенним воздухом, и избавиться от тревожного волнения. В небе над головой пролетела стая птиц, весело шурша крыльями. «Как хотела бы я быть одной из вас, - подумала Мария, - я всегда бы кружила рядом, и не было бы для меня преград». Немного уняв сердечный трепет, она продолжила путь. Проехала оставшееся расстояние и свернула к дому Бруне.
Домик. Милый домик.  Палисадничек, ухоженный заботливыми руками Сесиль. Она вбежала по ступенькам:
  - Сесиль!- прокричала Маша.
  - Господи, Мария, Машенька!!! – Сесиль стремительно вышла на встречу. Они замерли, посмотрев друг другу в глаза и крепко, крепко обнялись. Сесиль усадила Марию за стол, предварительно замкнув входную дверь, что бы им никто не помешал. Месье Бруне, как и следовало ожидать, находился в очередной командировке. Разогрев свое фирменное блюдо - плов из домашней курятины, и заставив Машу все это отведать, Сесиль рассказала очень грустную историю:
  - Он искал тебя. Он надеялся и сходил с ума. Такой любви и такого отношения, я не встречала в своей жизни никогда.  Правды я не могла ему рассказать. Пришлось сказать, что ты дочь моей троюродной сестры из России. Из Центра пришло указание подстроить просмотр новостей, где тебя показали в качестве погибшей, и в титрах была твоя фамилия. Страшное было задание. На нем не было лица. Он нашел врачей той скорой помощи, а когда все подтвердилось, то такое началось,…  Шарлотта убивалась от горя, глядя на его страдания. Но, ни у меня, ни у кого- либо другого не было выбора. Ему нельзя было тебя искать. Да и кто бы ему это позволил? Сама понимаешь, ты не тот человек, которому все дозволенно.  Он уехал в Тибет. Вернулся лишь через два года.  Еще год провел в добровольном заточении. Сидел в библиотеке и перечитывал те книги, которые вы читали вместе, я часто видела его одиноко бродящим вдоль реки, там, где вы жгли костры. Месяц назад женился на местной девушке. После его страданий, не вынеся отъезда сына, очень тяжело заболела Шарлотта. Сейчас в замке, некогда оживленном царит тишина. За ней ухаживает сиделка. Угождая матери, выполняя ее просьбу, он и совершил этот шаг. Шарлотта просила внука или внучку. Кто знает, может она успеет застать рождение наследника. Тебе нельзя здесь задерживаться. Их покой дважды нарушать – означает подписать смертный приговор его матери. « У них есть наследники, очень красивые, похожие во многом на их отца»,- думала Мария, слушая печальный рассказ Сесс.
  - А ты как? Как пережила расставание. Я ведь видела, что роман у вас завязался нешуточный. И поверь мне, девочка моя, я так надеялась на продолжение. Но наша работа не дает нам такой привилегии делать то, что позволено обыкновенному смертному.
«Неправда, думала Мария. Я сумела кое – что совместить. Да, мне пришлось несладко. Лишь только Создатель знает, какой ценой мне достались эти двойняшки. Лишь только ему одному известны мои слезы и бессонные ночи. Дни, когда беременной я голодала в чужом доме. Дни, когда я не верила в завтрашний день. Дни, когда меня обижали и унижали. Дни, когда мне нечего было на себя надеть, ибо в гардеробе значился только рваный халат.  Дни, когда я ночами звала его!!! Только я и Создатель знаем, как я это пережила!» – Безмолвно кричала душа в ответ на монолог Сесиль. Дождавшись сумерек Мария, покинула некогда  гостеприимный дом, с «зияющей» дырою в сердце. Отъехав несколько метров, она расплакалась. Выйдя из машины она с тоскою посмотрела в небо и из горла вырвался крик. Крик отчаяния, крик разрушенной надежды, крик навсегда поселившейся тоски, крик потери. Этот крик услышали птицы, которые уже устраивались на ночлег в тихой Булонской провинции, и подхватили на свой лад. Они зашумели, взмыли в небо и полетели прочь от места, где на всю вселенную в отчаянии взывало о помощи женское беспомощное  сердце. Столько надежд было связанно с этой поездкой, как сильно она мечтала о встрече с ним. Ему одному можно было ничего не объяснять. Такого второго судьба вряд ли ей подарит вновь. Он один мог позволить себе не слушать ее протестов и заботиться о ней как о ребенке. Отсутствие аппетита лишило ее личико здорового румянца. Он никогда не спрашивал голодна ли она, молча разжигал костер, весело подмигивая и мурлыкая под нос песенку, готовил что – нибудь незатейливое, но всегда вкусное. И также молча, начинал кормить ее с руки, невзирая на ее недовольные взгляды и попытку избежать кормления. Зная, как ей нравятся его поцелуи, весело угрожал: «…не съешь, не поцелую, честное слово. А если ты скушаешь ну хотя бы рыбку, я тебя та – а –а –к поцелую, закачаешься!». И она вынуждена была принять его игриво – кокетливые  условия. Рядом с ним в душе поселялась, какая -то прочная уверенность, не хотелось думать о безопасности, не было страха о том, что вдруг он кем – то подослан? Она просто ему верила. Верила сердцем, душою, всем своим естеством. А каким теплом веяло от прикосновения его руки?! Запах одеколона кружил голову. Это был ее мужчина.  Учеными всего мира доказано, что любовь приходит с запахом, если запах человека влечет и манит, то возникает психобиологическая совместимость. И нельзя упускать свою половинку. Он заезжал за нею ранним утром, сажал на заднее сиденье, и увозил к реке, иногда к маленькому озерцу и окружал заботой и теплом. Он изображал мистических героев Франции, там, у реки их юности. Вскидывал руки к небу и вот перед нею стоит древний рыцарь. Мог тихонько напевать колыбельные песенки, изображая древнего крестьянина, ласково поглаживая ее кудри. Ему не было ни стыдно, ни неловко относиться к ней как к маленькой принцессе. Он часто это повторял, называя ее Одеттой… Одетта- девочка, с крыльями птицы лебедь, и таким же отчаянно верным сердцем, о котором слагаются легенды и поются песни. Но этого им пока  знать, не дано. Время. Его пройдет немало. И посланные испытания они каждый по отдельности, пройдут достойно. Это только закалит их характер и укрепит волю.    
   Сердце… оно так хотело любить. Она вспоминала счастливые мгновенья того лета. Ни разу не позволила она себе сказать ему слова  любви. Боялась нарушить приказ, боялась привязаться. «И как только я сумела не отказаться от  детей!!? Наверное, все же это помощь провидения…». Немного подумав, она промокнула платочком мокрые глаза, взглянула в зеркальце заднего вида и произнесла:
  - Эмоции господа. Это всего лишь эмоции. Жизнь продолжается. Еще не вечер. Никто не смог мне запретить родить детей. Никто не сможет запретить мне встретиться вновь с их отцом. Я это сделаю. Позже. Я объясню ему все. И он поймет. Я не собираюсь отрывать его от семьи. Но увидеть его я обязательно должна.
     Машина сорвалась с места и стрелою полетала в Лиль. Здесь нечего было делать. «В Париже ждут меня чужие дети. Я не из тех, кто боится трудностей. Слава Богу, вы меня этому научили, господа психологи, инструктора и иже с ними. Значит, вы решили меня похоронить. Хорошо. Очень хорошо. Я никогда не отличалась покладистостью, а с этого дня я стану незаменимой в этой работе, и плясать вы будете под мою дудку. Я сделаю это. Вы отняли у меня то, что подарила судьба. Никто, никто не смеет так со мною обращаться. Со мною так нельзя!!! Теперь вся режиссура за мной в ваших спектаклях. ОБЕЩАЮ». За всю дорогу до Лиля, она не остановилась ни на один знак светофора, и либо ей везло, либо в этом было что – то мистическое, но ни один пост полиции, не стал ей преградой на пути. Поблагодарив хозяина машины, она вошла в здание железнодорожного вокзала, скоростной поезд Лиль – Париж отправлялся с минуты на минуту. Лишь в электричке ей удалось окончательно сбросить груз отчаяния и собраться. Отныне все подчинено заданию. И его виртуозному выполнению. Надо найти ученого. Значит, он будет найден! А личная жизнь у нее все равно будет. Не назло, а вопреки!   
Утром следующего дня, она распределила студентов по выбранным направлениям в журналистике. Глядя в их сияющие восторгом глаза, она позабыла о своих невзгодах. Ей безумно приятно было смотреть на молодой задор и веру в свои силы.
   - Мария Александровна, вы не представляете, как мы вчера провели первую ночь в Париже. Мы не спали. Из окна нашего студенческого общежития видны были огни Елисейских полей. Это такая красота. Мы познакомились с некоторыми девчонками и мальчишками. – Так, перебивая друг друга, студенты делилась впечатлениями о проведенной в Париже ночи. Это была их первая студенческая конференция в сфере журналистики  в другой стране. Они готовились к ней целый год. Учили без устали язык, писали статьи и выигрывали конкурсы, для того, чтобы в эту ночь вдохнуть грудью запах маленькой, но победы. Ведь именно им удалось выиграть гранд на эту поездку.
  - Я рада. Надеюсь, обошлось без наших российских шуточек. Смотрите, не опозорьте ни меня, ни себя, – свела брови Мария, но увидев испуг на лицах, улыбнулась и продолжила, - ладно, ладно, я понимаю ваши чувства. А теперь, пожалуйста, за работу. Вечером каждого дня жду отчета о проделанной работе за подписью редактора. Нам это нужно будет для отчета перед ректором и мэрией.
   Распределив молодых людей по редакции, Мария  ушла к себе. Прошло три дня. Она думала о задании. Рассчитала имеющиеся у нее исходные данные. Приобрела необходимые для изменения внешности вещи.  Кое - какие известия о пропавшем учителе информатики, ей привезла Сесиль. Они выпили по чашечке горячего шоколада на берегу Сены, в маленьком речном трамвайчике. Там же за разговором, Сесс поделилась знаниями в сфере поиска нужных людей. Вопросов личного плана в своей беседе, женщины больше не касались. Казалось, не было ее, этой прошлой жизни – никогда. Сердце девушки было спокойно. Она знала, что все у нее получится. Удивительным образом судьба одарила ее интуицией. Еще с детства она наблюдала в себе это странное чувство. Обычно перед выходом на отчетный концерт в музыкальной школе, она проводила ладонью по клавишам рояля, и если ладонь не дрожала, то игра была изумительной. В последующем в школе, когда она сдавала вождение. Садилась в салон машины, касалась лбом руля и прислушивалась к себе. Сосредотачивалась. Поднимала глаза и на лобовом стекле могла увидеть правильное управление машиной в заданной инструктором ситуации. Это можно назвать даром небес, но объяснить это нельзя. Так  и в работе. Она прислушивалась к своему внутреннему голосу, и если он был тих и спокоен, то работа удавалась. Голос был тих и спокоен. Только в зеркале на стене ее комнаты отражались холодные, отдающие сталью глаза. В них не было жизни, но не было и безумия. Расчет. Отныне в них жил расчет внутренних сил и средств. Пройдут годы, прежде чем в них вновь оживет любовь, и они будут искриться счастьем.
    Наступило утро. Посмотрев в окно, Мария с сожалением отметила, что погода несколько испортилась. Шел мелкий, холодный дождь. Она была мерзлячкой по натуре, и не любила, когда в погоде ее настигал дискомфорт. Девчонки в группе часто шутили:
  -Эй, народ, кому тут жарко, прикоснитесь к Машке. Эта смесь холода,  льда и типа человеческой сущности, не оставит вас равнодушными. И в вашем организме образуется искомая  концентрация температуры тела!
   Такие рекламные лозунги в виде шутки были частым явлением в группе. Она не обижалась. Это и в самом деле было  так. Она примерила осенний брючный костюм и стала собираться. Связной должен ждать ее на Елисейских полях. Интересно, какие новости он принесет. Ее тревожило и  волновало то, что ученый исчез добровольно. То есть следов преследования не обнаружено. А это может означать только то, что либо он сдал их, и кто – то ждет появления резидента, либо просто продался за возможно большие деньги. Ни тот, ни другой вариант ее не устраивали. В таких раздумьях она привела себя в порядок. Кардинально изменила внешность. Из блондинки превратилась в жгучую брюнетку, изменила цвет глаз и стала совсем другой женщиной. На ноги обула обыкновенные осенние мокасины без каблука, что ей совсем не свойственно. В жизни, всякой другой обуви она предпочитала классические, женственные шпильки. Они всегда вытягивают силуэт, да и вообще: шпилька – это шпилька. Мокасины преображают походку человека. Она становится быстрой и стремительной. Даже спортивная обувь, несколько уступает им по степени удобства. Выглянув в коридор, и убедившись, что там пусто, Мария покинула комнату и направилась к выходу. По пути ей встретились студенты из ее группы. Но, ни  один из них не узнал в ней декана их факультета. Они шли, оживленно болтая, и прошедшая навстречу женщина никак не обратила на себя внимания. Мария выпорхнула на улицу Сент-Женевьев. Путь ее пролегал вдоль набережной, рядом с церковью святой Антуанетты.  По времени все совпадало. Где то на этом отрезке пути ей должны передать координаты связного. До Елисейских полей оставалось ходьбы на несколько минут, из маленького бутика серебряных изделий месье Доминика Руже, вышла симпатичная, пожилая пара. Они обратились к проходившей мимо Марии с просьбой показать направление до ближайшей аптеки. Мария остановилась, немного подумав, вспомнила, где находится аптека и постаралась объяснить этой паре, кротчайший путь. На прощанье, в знак благодарности, мужчина протянул руку для пожатия, и Мария ощутила в ней инородный предмет, это была записка. Не дрогнув, она взяла послание и пошла дальше. Впереди было маленькое кафе, чем – то отдаленно напоминало «Благодать» ее любимого Кисловодска, она вошла в него, посмотрела по сторонам, и как учили в школе, выбрала самый обзорный столик. Таким образом, она контролировала все двери, вплоть до дверей в дамскую комнату и передвижение официантов. Присев за столик, попросила меню, сделала заказ и пошла, мыть руки. Войдя в уборную, она, наконец, разжала ладонь и прочитала ее содержание: «Аэропорт, 2, Прага,  8755». Мелко, мелко изорвав письмецо, она стряхнула его в унитаз и дважды слила воду. Помыла руки, подвела карандашом глаза, подмигнула своему отражению в зеркале. Выйдя из туалета, мило улыбнулась девушке, которая дожидалась своей очереди и направилась к своему столику. Лишних посетителей в кафе не было, из чего она сделала вывод, что ее приезд, даже если и известен второй стороне, она вне поля зрения. Облегченно вздохнув, с явным наслаждением посмаковала чудесный кофе, расплатилась и направилась к стоянке общественного транспорта. На городском общественном транспорте, проехав две остановки, она добралась до букинистической лавки мадам Роми Лурье. Попросив книгу неизвестного широкой общественности автора, Доминика Фальи, который писал психологические трактаты, она тихонько огляделась. Время несколько поджимало. Продавец, ничего не подозревая, завернул единственный экземпляр и подал Марии. Как и принято, в лавках и магазинах, она спокойно расплатилась и, поблагодарив хозяйку, покинула это место.  Не привлекая к себе внимания вызовом такси, дождалась маленький  автобус и отбыла по направлению аэропорта. Книга легла на дно дамской сумочки. Ей       всегда, невзирая ни на какие тяготы и проблемы, приятна суматоха аэропорта. Судьбы, судьбы и еще раз судьбы. Счастливые глаза и не очень, улыбки и слезы, отчаяние и страх, боль разлуки, и радость встречи. Именно аэропорт отражает всю человеческую суть. Его жизнь, его взлеты и падения. По лицам встречающих и провожающих людей, можно судить о том, какое место в жизни занимает тот, ради кого они здесь, в этой шумящей разноликой и разноязыкой  суете. Вот идет изможденный, своим добровольным странствием турист, его уже ничего не интересует, на лице написана одна единственная мысль, сдать багаж, уютно устроиться в кресле и заснуть до самого момента приземления, затем также  быстро оказаться в уютной обстановке родного дома. Вот воркует парочка молодых людей. Они летят вместе, их глаза искрятся весельем и мечтой о скором уединении, когда сольются и их души, и их тела, и никто не помешает их маленькому такому долгожданному счастью. А это расставание… оно всегда со слезами на глазах, оно всегда отчаянное, в глазах таких людей всегда немой крик о помощи. Пара. Мужчина и женщина. Он улетает. А ждать ли его, ее терзают самые страшные мысли и предположения: «вдруг там, куда он летит, его кто – то ждет, и он никогда больше не вернется к ней, и что же делать тогда, как жить дальше…». Ах, жизнь, жизнь! Стремительная, как эти железные птицы – лайнеры, которые, кому- то несут радость, а от  кого - то уносят ее прочь. Милые маленькие кафе, которых в зданиях аэропортов становится все больше и больше. Там обычно устраиваются люди, которые то - ли опоздали на свой рейс, и ждут следующего, то - ли приехали очень рано и коротают время, за чашечкой чая, или вкусно пахнущего кофе до объявления своего рейса...
Посмотрев на бегущую строку  электронного табло, Мария сверила время и прошла в сторону расписания. Ей надо было уточнить время прилета рейса, координаты которого указала записка. Оказалось, что у нее есть около часа для тихого наблюдения. И опять, как учили инструкторы, она заняла оптимально – выгодную позицию для контроля над залом и выходами на посадку, ей также были видны стойки регистрации, и камеры внутреннего видеонаблюдения. Она немного поменяла позицию, и вот для камер она не досягаема. Прихваченный в книжном магазинчике дамский журнал оказался  нужным атрибутом. Она раскрыла его и вполне успешно совмещала якобы чтение и наблюдение, при этом пытаясь понять, что за информация ждет ее в купленной книге. Спустя время, объявили о посадке самолета, прилетевшим  рейсом Прага – Париж. «Интересно, кого я встречаю: мужчину или женщину? Все – таки интересные люди работают в Центре. Ни одного опознавательного знака. Мол, думай и решай сама. Это все проделки Марго. Вечная экстремальная ситуация.»....  С такими мыслями она стала всматриваться в толпу людей, направляющихся  в зал прилета,  к ленте получения багажа. Ее внимание привлекла девушка. Статная, красивая брюнетка. Она одета была в юбку – шотландку, которая выгодно подчеркивала ее тонкую талию и гармонировала и великолепной стеганой курточкой. Стильно и удобно. Взвалив на плечо спортивного вида рюкзачок, девушка отделилась от толпы и внимательно осмотрела зал.  «Интересно, кого ищет столь занимательный экземпляр, - подумала Мария, наверное, какого – нибудь парня. Ужасно интересная девица. Чувствуется уверенность и такое ощущение, что я ее знаю». Спустя мгновение, Мария уже не сомневалась. Это была Елена. Эту девушку пару раз она видела на базе в Евпатории. Она жила отдельно от их группы. Выглядела очень больной и почти не плавала в теплом море. Несколько раз, Мария видела ее в обществе Виктора и Марго. Но ей было хорошо со своими ребятами, и на эту девушку почти никто не обращал внимания. Они развелись как маленькие дети, периодически «топили» Костика, за что тот, безжалостно с ними расправлялся. Мог скрутить их, что называется в « бараний рог», выкупать в море или облить холодной водой их дремлющие в приятной неге тела. После таких его проделок, начинались настоящие «боевые» действия, после которых, ватага молодых и загорелых тел, едва  отужинав, доползала до своих кроватей, и засыпала в одно мгновение. Лена была на пару лет младше ее группы. Выглядела на тот момент совершенным подростком. Словом, интереса к ней, они не испытывали. И вот сейчас, она расцвела. Имела весьма и весьма пышущий здоровьем вид, и, по всей видимости, здорово подросла. Наконец, она обратила внимание на Марию:   
  - Маша, привет, - подошедшая девушка потянулась для объятий, - а я уже стала волноваться, - и шепотом добавила, - я здесь впервые.
  - Здравствуй, Леночка. Добро пожаловать. Как долетела? – и так же, как и Лена, шепотом спросила, - а узнала – то как?
  - Не поверишь. Интуиция. Ты совершенно на себя не похожа.
    Девушки обнялись. Мария предложила, покинуть здание аэропорта и весело болтая, как старые добрые знакомые, девчата  направились к выходу. Лена не была голодна, но им необходимо было где – то присесть и немного поговорить, добравшись на такси до центра, они выбрали Эйфелеву башню. Место многолюдное, и две весело болтающие туристки явно не привлекут внимания больше, чем заслуживают люди находящиеся на отдыхе.
    На смотровой площадке они прибились к группе  из Испании. Экскурсовод их принял за «своих» и непринужденно болтая, Лена, вполне благополучно рассказала суть и цель. Мария была приятно удивлена чистейшим испанским, сама она не могла похвалиться чистотою произношения этого языка. Ее родным был французский. Им она владела безупречно. Английский и итальянский, шлифовались в свободное от работы время. Пока она сидела дома с детьми, испанский учила самостоятельно, таким образом, в свое образование она вложила немало сил и терпения. Обычно языки учатся с репетитором, она же предпочитала наушники, словари и пару книг по грамматике. Лена весело чирикала с одним испанцем, который лукаво ей подмигивал. Воспользовавшись тем, что она была несколько отвлечена, Мария быстрым движением развернула книжную упаковку и извлекла ее содержимое. Три страницы книжного текста занимало подробное описание банковской системы, которую девушки должны были вскрыть, и в лучшем случае уничтожить, в худшем – запустить вирус, программный диск которого хранился в вырезанных под диск книжных листах. Но для того чтобы сработал это вирус, надобна одна малость: формула воды пропавшего ученого, собственно ради которого они и прибыли в эту страну.. Сказав Лене, что ей необходимо заглянуть в дамскую комнату, Мария пошла по направлению к туалету. Там она как обычно изорвала на мелкие клочки книжные листы, диск спрятала под донышком  пудры фирмы Пупа. Он  идеально вошел в место ему не предназначенное изготовителем, но весьма удачно  подобранное Марией. Спустившись этажом ниже, она нашла мусорный контейнер, и, отделив обложку книги от ее содержимого, распрощалась с нею и вернулась к Лене. Та не оборачиваясь, почувствовала приближение своей спутницы и прошептала:
   - Ну как?
   - Пока не знаю. Все на месте. Надо уходить. Тип на второй площадке не сводит с меня глаз, мне это не нравится.
  - Не беспокойся, я уже его проверила. Это охранник бутика, который расположен в той части площадки. Меня интересует совсем другое. Вот эти молодые люди. Они появились за нашей спиной тогда, когда мы присоединились к испанцам.
  - Ты полагаешь, мы вызываем у них интерес?
  - Я полагаю, мы вызываем у них не столько интерес, сколько раздражение. Они, как мне кажется, не могут точно определить, нас ли они ищут.
  - Отчего так скоро нас вычислили?
  - Пока ты ходила, я несколько осмотрелась. Здесь не только мы. Вон те старички, представители древнейшей нации, - и Лена кивком головы указала на вполне приличную пару, которые были в польской туристической группе, - и нас не вычислили. Я просто не могу допустить, чтобы это произошло. Я отвечаю за твою безопасность. А потому пытаюсь предвидеть некоторые эпизоды из нашей будущей жизни. – Лена весело улыбнулась. На мгновение Марии показалось, что она несколько забавляется. Но лицо девушки уже было обращено в сторону экскурсовода, и она была поглощена его интересным рассказом сотворения Эйфелем его уродины – башни. Как называли в свое время ее современники Эйфеля. Но история расставит свои точки в этой истории. И его творение станет визитной карточкой этой страны наравне с ее героями. Такими правителями как династия Гизов, как одержимый Наполеон, как  маркиза де Помпадур, как великая Шанель. Страна тайна, страна, родина интриги. Здесь все дышало историей героев  романа  Пикуля. Великая Сена хранила в себе множество роковых историй. Сколько же она унесла с собою навсегда в своих, порою нечистых водах? Никто и никогда не раскроет ее тайны.  Человечество стремиться разгадать загадки пирамид, загадки Бермудского треугольника и озера Лох – Несс, но   Мать - земля не спешит раскрываться перед нашим братом, не торопиться. И мы тщетно копошимся в истории и тайнах земли, ищем какие – то знаки. Кое – что нам удается, и тогда мы гордо трубим об этом на весь белый свет.
  - Евреи что ли? Может тебе это показалось. Ну не могут же, в самом деле, на одном крошечном пяточке встретиться представители стольких разведок!? – Казалось, в голосе Марии было одно недоумение, хотя она прекрасно понимала, что все вполне возможно.
   - Очень даже могут встретиться. Но мы пока вне подозрения. И надо отсюда валить. Подумай, где мы можем тихонько все это обсудить.
  - У меня в гостиничном номере, который являлся в прошлом обыкновенной комнатой студенческого общежития.
  - С группой дойдем до следующего поворота, и плавно «делаем ноги».
  - О.к, крошка. Командуй. – С такими словами девушки начали отступление.
Им удалось, не привлекая внимания покинуть территорию исторического памятника. Добравшись до подземной парковки, и арендовав машину, они помчались к общежитию университета. Лена очень ловко управляла транспортом. Покружив по городу на всякий нелепый случай, девушки, наконец, остановились на маленькой улочке Жарди, с односторонним движением, и, проскочив сквозной проезд, машина плавно притормозила в тени деревьев. Спокойным, размеренным шагом покинули это место и вошли в корпус общежития в дверь, предназначенную для обслуживающего персонала. По дороге им никто не встретился. Благополучно миновав все случайные преграды, они оказались в комнате Марии. Девушки сняли грим и парики, умылись. Приобрели совершенно юный вид. Их невозможно было отличить от студентов, которые вскоре заполнят коридоры общежития. Спрятав маскировочные принадлежности под одну из половиц под маленьким, совершенно невзрачным, по студенчески аскетичным комодом, они, наконец, облегченно вздохнули. Часть работы проделана успешно. Осталась самая ее малость. Найти этого чертового ученого. Никто из группы не мог предположить, что исчезновение ученого было совершено  его доброй волей. Таких мыслей никто не допускал. Но Марии, как аналитику, очень важно было исключить именно этот факт его доброй воли из подозрений. Вспоминались обрывки из разговора в лаборатории Марка:
   - Сергей Вениаминович, как вы думаете, те пробы воды, что были сделаны в Чегемском ущелье, они действительно содержат примесь золота в песках?
   - Я скажу вам больше Марк Захарович, эти реки редкостное чудо! Свойства этих вод надо использовать чисто в стратегических целях. Это самые что ни  на есть артезианские воды. Спросите у любого ученого, мало – мальски знакомого  с составом воды, он придет в полнейший восторг. Я нашел волшебное описание этих вод в одном  весьма древнем документе. Вы только вдумайтесь! Этими водами интересовались древние. Возможно, это были жители легендарной Атлантиды. И к тому же нельзя сбрасывать со счетов, что эти земли буквально утыканы урановыми рудами. Вы ведь отдаете себе отчет в том, что это весьма интересное сочетание: золотой песок в чистейших реках и уран? Этим соединением на одном научном симпозиуме интересовались ученые НАСА. Я тогда обратил на это внимание. Но не более. А сегодня я это понял!
   Что же он хотел сказать этим незатейливым разговором? Ну, то, что уран очень ценная порода руды в стратегии государства, сомненья нет. С золотым песком, тоже все ясно. Но все, же чего, то я не до поняла. Это факт. Да к тому же он еще бубнил и бубнил что то про свое открытие. Черт возьми! Надо было послушать бормотанье этого безумца. Вечно у этих ученых голова шиворот – навыворот! Так думала Мария, и в ее мыслях мелькал образ ученого. Лена мирно спала на соседней кровати. Студенческая конференция заканчивается через пару дней, а результатов поиска нет. Центр недоволен. Надо срочно, что- то предпринимать. Найти бы хоть малейшую зацепку, и возможно его тайна была бы разгадана, - так думала Мария, пока сон не окутал ее уставшее тело и беспокойное сознание …
   - Лена, это не тот поворот, нам надо вернуться на исходную…
Мария беспокойно ворочалась в кровати, этот сон, где она и Лена не могут выйти из лабиринта, и в руках у Лены хрустальная банка, которую надо спрятать, она видит не в первый раз… что то кроется в этом неспокойном сне. Она пытается, что- то разглядеть в этом сосуде с водой. То банка в руках у Лены, то она спрятана в одной из ниш  этого нескончаемого лабиринта, то вновь ее нет. Этот сон таит в себе, что- то неуловимое, но такое знакомое...
   Проснувшись, Мария уставилась в потолок комнаты. Лена, как это часто бывало в их жизни, мирно сопела на соседней кровати. Мозаика обрывочных воспоминаний начала  выстраиваться в памяти недавних событий. Точно такую же банку она видела на квартире пропавшего ученого вчерашним вечером. Надо подумать над превратностями сна. В конце концов, сны и видения ее не подводили. В век прогресса и науки, никто не мог дать объяснений таким явлениям, но отсутствие толковых объяснений, совсем не означает, что их нет в природе. Окончательно проснувшись, Мария пожалев  скрутившуюся от осенней прохлады девушку, оделась и тихонько выскользнула из комнаты. Остался день. Всего лишь один день. А разгадки нет. Она должна найти правильное решение…
   Квартира ученого представляла собой неприятное зрелище. Кто- то здесь побывал после их вчерашнего визита. Что же интересно они ищут? Господи, что же должна найти я? Так, банка!!! Где эта чертова банка. Надо бы заглянуть в нее. Но банки не было! Только вчера она стояла здесь, у окна, под журнальным столиком. Сегодня ее нет. Марию обдало жаром, как же она не догадалась!!? Это именно  то, что все так долго и упорно ищут! Четко, до интонации в голосе, припомнился один, казалось бы, мимолетный разговор Сергея Вениаминовича, которого Мария застала в той же лаборатории за микроскопом:
   - Машенька, - воскликнул он, - Я бы попросил вас взглянуть на эту чудеснейшую картину!
Мужчина напоминал сумасшедшего человека, с взъерошенными волосами и безумно горящими глазами.
   - Я в химии ровным счетом ничего не смыслю. И могу понять кое -что лишь на уровне рассказа.
   - Да тут ничего не надо понимать! Дело в том, что мельчайшие микрокристаллы золота, находящиеся в живой воде, влияют на матрицу. Они пытаются ее видоизменить. Я понимаю, что  это звучит фантастически. Но это так. Это так!!! Это чудо. Немного видоизменить структуру, не влияя на состав, как она повлияет на все компьютерные программы, если кто нибудь в целях диверсии, обронит, хотя бы капельку этой волшебной  воды. Всего лишь воды. Ее можно провезти с собою в любом транспортном средстве. Вода никогда еще не подвергалась изъятию, например, из дамской сумочки во время регистрации в аэропорту. С ее помощью мы сможем нарушить все системные данные любого мощного агрегата, имя которому компьютер. Вы пока никому не говорите о моем открытии. Я проведу еще парочку исследований, с добавлением некоторых химических элементов. Надо ведь к этому чудесному яду, найти столь же чудесное противоядие.
   Мария нисколько не придала значения безумствам ученого. Слишком часто в этой лаборатории раздавались крики:
   - Эврика!!!
   Все эти воспоминания теперь беспокойным эхом бороздили сознание девушки. Что же кроется в этом? Я недопонимаю. Я что- то упустила. Сергей Вениаминович не мог исчезнуть добровольно. Я не верю в это. Он попытался оставить знаки в квартире. Я это почувствовала. Эта банка с прозрачной жидкостью пропала неспроста. Кто ее унес? Кто вообще пришел после нас?…  Мария вышла на балкон маленькой квартирки и заметила метнувшуюся тень. Человек перебежал маленькую улочку и скрылся в крытом переходе, который соединял пролет между домами. Взгляд девушки упал на водосточную трубу. Она крепилась скобами, которые можно было использовать как опоры для ног. Она так и поступила. И через мгновение, ее нога коснулась земли. Как дикая кошка в бешеном скачке она преодолела расстояние и настигла убегавшего.  Им оказался худощавый мужчина. Он был напуган, и практически не сопротивлялся. Мария отдышалась  и выслушала рассказ незнакомца. Оказалось, это был домработник пропавшего. Он видел, как несколько месяцев назад двое мужчин вынесли ученого под покровом ночи и увезли. Он не знает этих людей. Но запомнил лишь просьбу пожилого человека сберечь банку с жидкостью, если с ним что- либо произойдет. Субтильность этого человека позволяла спрятаться в шкафу, и для пришедших он остался незамеченным. От страха перед увиденным, он покинул это место и уехал в провинцию. И лишь вчера, вспомнил просьбу ученого и решил ее исполнить. Именно он и прибрал сосуд с водой. Большей информацией он не обладал. Мария пожалела беднягу. Забрав у него банку, она отпустила его. Он говорил правду…
    Вернувшись в комнату Мария, рассказала о произошедшем событии своей напарнице. Через час девушки доложили  Центру  о ситуации, в которую попал Сергей Вениаминович. Еще через несколько минут, к ноутбуку девушек, подсоединился  через – интернет провайдер Костик, который ждал их команды в соседней Ирландии. Операция началась. Две девушки, в одной стране, и параллельно с ними парень, в другой стране. Тихой и бесшумной европейской ночью. Именно  этой, обыкновенной  ночью все компьютерные системы Европы были выведены из строя необыкновенными людьми. И это не просто слова. Ребята отработали на тысячу процентов во имя соей Родины. Они любили ее. Ее просторы. Ее красоты. Они дорожили ее покоем и репутацией. Им нужна сильная страна. Все их старания будут направлены на то, что бы эта некогда сверхмогущественная страна, вновь обрела ту мощь и силу, которые заставят преклонить перед ней колени всего мира. Информация с вирусом, хранящимся в диске, в компактной пудре Пупа и капля чудесной воды, сделали свое дело.  Пока каждая страна пыталась наладить сбой в программе, добрая часть  их денежных средств тихонько легла на разные счета юридических и физических лиц России. Денежный баланс за одну только ночь был восстановлен. И  ни одна страна понесшая убытки, даже в мыслях не могла заподозрить несколько уставшую от решения проблем  Россию. Через пару часов, утром следующего дня, группа студентов и их декан покинули эту очень, во всех отношениях   гостеприимную страну. В салоне самолета, Мария  извлекла из кармашка впередистоящего кресла, свежую прессу. Она пестрила заголовками типа: «Сбой в компьютерной программе национального банка». Девушка  нежно погладила газетку рукой, лукаво улыбнулась, и попросила стакан воды, у проходившей мимо стюардессы.  Лена же полетела в Ирландию. Ее ждал там Костя. Который впоследствии найдет пропавшего ученого, но помочь ему уже никто не сможет. И это была первая победа их маленькой, но такой опасной группы, сопряженной с риском и потерями. Впереди их ждало много, много работы. Страна, как и прежде очень нуждалась в деньгах. А если есть деньги, есть баланс. И можно диктовать свои условия. Эта была самая громкая операция. Впоследствии Центр больше не рисковал огромными суммами. Работу делали тихо и аккуратно. Некоторые банки узнавали о своем плачевном положении спустя некоторое время. Пока очередной вирус, разработанный этой маленькой группой, не имевший антивируса буквально слизывал драгоценные цифры не менее драгоценных счетов. А деньги тем временем, были уже там, где им и надлежало быть.
   Виват Россия! Виват Родина! Виват семерке лучших их лучших!