Манюня или всё хорошо, прекрасная маркиза. Часть 1

-Будем брить наголо,- у бабы Розы выражение лица было как у каменного истукана с острова Пасхи.

С Ба было трудно спорить. Ба была непреклонна, как гранитная скала. Когда оказалось, что мы с Маней благополучно обовшивели, она мигом забрала меня к себе, чтобы я не наградила вошками остальных членов семьи. «Не волнуйтесь,- сказала она моим приунывшим родителям,- я выведу это безобразие вмиг». «Говорят, что можно керосином? - робко спросила мама, - нужно нанести его на сухие волосы и продержать какое-то время!». Баба Роза сделала властный жест пальцами, словно сжала мамины губы в щепоть:

-Не волнуйся, Надя, всё будет в лучшем виде!

Ночь мы провели в Манькиной комнате, спали рядышком на её кровати.
-А давай мои вошки этой ночью придут к тебе в гости,- Манька собрала свои вьющиеся каштановые волосы в хвост и уложила его сверху на мою голову, - это будет братание моих вошек с твоими,- радостно сказала она.

Я так и уснула под ворохом её волос, и снилось мне, что толпа Манькиных вошек перебирается мне на голову большим семейством Ноя с картины Айвазовского «Сошествие Ноя с горы Арарат». При этом у Ноя было лицо Ба, он грозил посохом и приговаривал – безобразница, ты не дала нам перебраться на волосы твоих сестёр!


На следующее утро Ба накормила нас завтраком и выгнала во двор.

-Вы погуляйте там чуть, я сейчас вымою посуду и займусь вашими волосами,- сказала она.
Мы с Маней плелись по двору и попеременно горестно вздыхали - уж очень не хотелось в свои практически десять взрослых лет лишаться длинных волос.

-А папа тебе недавно ободок купил, с золотистой божьей коровкой,- напомнила я Мане. Манька пнула со злости камушек, который лежал в траве, он отскочил и ударился о высокий деревянный забор.
-Ну хоть какое-то количество волос она оставит на наших головах? - с надеждой в голосе спросила она.

-Ничего не оставлю, эка невидаль,- раздался за нашими спинами голос Ба, - походите лысыми, а потом у вас отрастут пышные кучерявые волосы как у дяди Мойши.
Мы с Манькой ужаснулись. Дядю Мойшу мы видели только на старых стёртых фотографиях в альбоме Ба, это был невероятно худой остроскулый молодой человек с выдающимся носом и беспощадной пышности шевелюрой в мелкий бес.

-Не хотим мы как у дяди Мойши, – хором запричитали мы.
-Ладно, - легко согласилась Ба, - не хотите как у дяди Мойши, будет шевелюра как у Дженис Джоплин.
-А кто это такая? – живо заинтересовались мы.
-Наркоманка и дебоширка,- отрезала Ба.
Мы притихли.

Ба повела нас к длинной деревянной скамье под старым тутовым деревом. Она смахнула рукой упавшие с дерева зрелые плоды и сделал мне приглашающий жест рукой – садись. Я покорно села. Ба встала у меня за спиной и начала состригать под корень мои длинные волосы.

Манюня крутилась рядом и ахала с каждой падающей прядью волос. Она подняла одну, и приложила к своей голове.
-Ба, а если бы у меня были такие светлые волосы, что бы ты тогда сказала? – спросила она.
-Я бы сказала, что ты не моя внучка, - протянула Ба в задумчивости, а потом спохватилась, - Мария, что за глупости ты несёшь, какая разница, какого цвета у тебя волосы? И убери эту прядь с головы, тебе своих вошек мало?

Манька приложила волосы к плечам.
-Я если бы я была вот такая волосатая? Смотри, Ба, какая, и с моих плеч свисали бы длинные пряди? – Маньке категорически нужно было выговориться, потому что с каждым щёлком ножниц приближался её черёд быть обкорнанной.

-Если ты меня будешь отвлекать, то я отстригу Нарке пол уха! – пригрозила Ба.
-Не надо,- пискнула я.
-И ты помолчи,- прикрикнула Ба,- обовшивели обе, уму не постижимо, где вы могли нахвататься вшей?

Мы с Манькой воровато переглянулись. Ну, положим, нашему уму оно было очень даже постижимо.
На задворках Маниного квартала, в старом каменном доме жила многодетная семья старьёвщика дяди Славика. Дядя Славик был худющим, жилистым и крайне неказистым мужичонкой. Весил он от силы сорок кило, и внешним своим видом напоминал зелёных инопланетных человечков, какими их описывают в фантастических романах – такая же крупная вытянутая голова на тонкой шее и тщедушное тельце. Когда дядя Славик смотрел собеседнику прямо в глаза, тому становилось неуютно от его редко мигающих широко расставленных глаз, он инстинктивно начинал таращиться, в надежде поймать в фокус дядиславикины зрачки.

Дядя Славик дважды в неделю объезжал дворы нашего городка. Скрип колёс его тележки, груженной всяким хламом, оповещал загодя о его появлении, так что когда старьёвщик, сопровождаемый своими тремя чумазыми детишками, въезжал во двор, хозяйки уже поджидали его внизу. Дядя Славик точил ножи и ножницы, скупал всякое старьё, а если ему удавалось что-нибудь ещё и продать, то счастью его не было предела. Остальной хлам у него оптом скупал цыганский табор, который периодически раскидывал свои шатры на окраине нашего городка.

Мы с Маней, несмотря на строгий запрет родителей, часто убегали к дому дяди Славика и возились с его детьми. Мы воображали себя учительницами и муштровали несчастных детей как могли. Жена дяди Славика не вмешивалась в наши игры, наоборот, одобряла их, всё равно на детей нет управы, говорила она, так хотя бы вы их угомоните.
Признаваться Ба в том, что мы нахватались вошек у детей старьёвщика было смерти подобно, поэтому мы молчали в тряпочку.

Когда Ба закончила со мной, Манька тоненько взвизгнула:
-Бааааа, неужели и я буду такой страшной?
-Ну почему страшной? – Ба сгребла и властно пригвоздила Маньку к скамье,- можно подумать, вся твоя красота в волосах, - сказала она и выстригла крупный локон с Манькиной макушки.

Я сбегала в дом, чтобы посмотреться в зеркало. Зрелище, которое открылось перед моими глазами, ввергло меня в ужас – я была коротко и неровно подстрижена, а по бокам головы двумя задорными листьями лопуха восстали мои уши! Я горько разрыдалась – никогда, никогда в жизни у меня не было таких ушей!

-Наринээээ?! – долетел до меня голос Ба,- хорош любоваться своей тифозной физиономией, беги сюда, полюбуйся на Маню!

Я поплелась во двор. Из-за могучей спины бабы Розы показалось заплаканное личико Манюни. Я громко сглотнула – Манька выглядела бесподобно, даже лучше чем я, у меня хотя бы оба кончика уха торчали равноудалено от черепа, у Маньки они были вразнобой - одно ухо аккуратно было прижато к голове, а второе воинственно топорщилось вбок!

-Ну вот,- удовлетворённо окинула нас взглядом Ба, - чисто Крокодил Гена и Чебурашка!

Потом под наш дружный рёв она ловко взбила мыльную пену в миске и нанесла её нам на головы. Через десять минут под летним жарким солнцем сияло два сиротливых бильярдных шара. Ба повела нас в ванную, смыла остатки пены с голов.

-Во,- сказала Манька, когда мы посмотрели на себя в зеркало,- хорошо, что сейчас каникулы. А представь нас в таком виде на сцене, в составе хора?
Мы покатились со смеху. Это было бы то ещё зрелище!!!
-А…а…а…, - не унималась Манька,- представь, что мы в таком виде исполняем на сцене какую-нибудь сонату ми-минор для скрипки и фортепиано???
Мы сползли от хохота по стеночке на пол.
-Ой… ай… - только и могли выговорить, потому что от каждого взгляда на наши гладко выбритые головы нас разбирал новый приступ смеха. По щекам ручьями текли слёзы, мы только и могли, что стонать и хвататься за животики.

-Весело вам, да? – раздался голос Ба, - пойдём, сейчас будет ещё веселее!
Мы протёрли глаза и снизу вверх посмотрели на неё. Ба возвышалась над нами нерукотворным монументом. В руках она держала какую-то миску.
-А это что? – поинтересовались мы.
-Это маска, - важно сказала Ба,- специальная маска, чтобы волос пошёл густой и кучерявый.
-А из чего состоит эта маска? – мы, заинтригованные, поднялись с пола и попытались сунуться носом в миску, но тщетно - Ба подняла её ещё выше, - много будете знать, быстро состаритесь!- сказала, как отрезала.

Мы молча поплелись за ней во двор.
-Сейчас я нанесу смесь вам на головы, а вы потом должны где-то час просидеть под солнцем, чтобы она хорошо впиталась, понятно?
-Понятно,- хором отозвались мы с Маней. В принципе, нам уже было безразлично, что ещё может с нами вытворить Ба.

Забегая вперёд, я таки скажу вам, что не зарекайся, пока не наступило полнолуние, как любила приговаривать Ба.

Она нас усадила на скамеечку, и стала помазком наносить маску на наши лысые головы.
-Не вертись,- прикрикнула она на Маньку, когда та попыталась посмотреть на меня, - сиди смирно, а то заляпаешь платье!
В томительном ожидании прошло минут пять.
-Ну вот,- удовлетворённо сказала наконец Ба,- теперь можете расслабиться.
Мы глянули друг на друга и взвизгнули от неожиданности – Ба покрыла наши головы какой-то тёмно-синей густой жижей.

Я попыталась дотронуться до головы, но Ба шлёпнула меня по руке:
-Нельзя трогать, кому было говорено?! Ровно час!– сказала она грозно и ушла в дом.

Это был тот редкий случай, когда мы побоялись ослушаться Ба, и хотя головы наши отчаянно чесалась, не посмели прикоснуться к ним. Минут через двадцать маски обсохли, пошли трещинами и стали осыпаться. Мы воровато подняли отвалившиеся ошмётки и протёрли в пальцах – густые, неоднородные, с какими-то волокнистыми вкраплениями, они моментально окрасили ладони в синий цвет.

Нашу исследовательскую деятельность прервал звук открывающейся калитки. Мы юркнули за ствол тутового дерева.

- Мам? - раздался голос дяди Миши, Маниного папы. Мы облегчённо вздохнули и выглянули из-за толстого ствола.

Дядя Миша увидел нас и замедлил шаг. По причине близорукости он сначала прищурился, потом, не поверив своим глазам, оттянул пальцем уголок века сначала одного, потом обоих глаз. Мы выползли на божий свет. Зрелище, открывшееся перед дядимишиним взором, было видимо настолько неожиданным, что он какое-то время в остолбенении молча изучал нас. Мы, видя выражение его лица, снова тоненько заскулили.

-Здрассьти, дядьмиш, - сквозь слёзы прошептала я.
-Мать вашу за ногу, - к дяде Мише наконец вернулся дар речи, - дети, кто это так с вами?
-Это Ба!- Манюня уже ревела в три ручья, от обиды она не просто картавила, а заглатывала целиком слоги, - она ска… что мы…буууудем…черявые…черявые…как…как…как…как…
-Как Жооопли,- внесла свою лепту во вселенский плач Ольги я.
-Как ктооооо? - у дяди Миши глаза полезли на лоб, - какой такой Жопли??
-Наркоманкааа и дебоширкаааааа Жоооплиии, - нас с Маней уже невозможно было остановить. Мы разом ощутили весь ужас нашего положения – лысые! на всё лето! не погулять! в булочную за слоёными трубочками не сбегать! в речке не искупаться! и самое ужасное - сверстники засмеют!

Дядя Миша попятился к дому.
-Маааааааааам?! - позвал он Ба, - что ты с ними сотворила? Был уговор обработать волосы керосином и продержать девочек вдали от огня какое-то время!
Ба вышла на веранду.
-Стану я вас слушать! – проворчала она, - потом ещё спасибо мне скажете, когда у них отрастут пышные кудрявые волосы!

-Зачем кудрявые! У Маньки они и так были кудрявые! – дядя Миша наклонился и принюхался к нашим головам, – а чем это ты их намазюкала?
-Это маска! Рецепт тёти Фаи, которая Жмайлик! Надо в равных пропорциях смешать порошок синьки, бараньи катышки и развести это дело в яичных желтках, – стала перечислять Ба.

-Бараньи чего? – подскочили мы с Манькой.
-Катышки, катышки, - покатился дядя Миша, - сиречь какашки!
Мы с Манькой потеряли дар речи.
-Ба! Как ты могла, - наконец взревели мы и кинулись в ванную, смывать маску с наших голов. Какашки легко и быстро смылись, но головы наши теперь отсвечивали нежным голубоватым колером.

Когда мы выползли на веранду, дядя Миша присвистнул.
-Мам, ну кто тебя просил? Ладно Маня, а что мы Наркиным родителям скажем?
-А ничего не надо говорить,- отрезала Ба,- умные люди оценят мои старания, не то что ты. Сходи лучше, позвони Наде и скажи, что Нарку уже можно забирать.

-Ну уж нет! - дядя Миша привлёк нас к себе и поцеловал по очереди в сиво - голубые макушки, - сама эту кашу заварила, сама её и расхлёбывай!
-Можно подумать!- фыркнула Ба и пошла в дом,- позвонить ему трудно!

Мы, затаив дыхание, стали напряжённо прислушиваться к разговору Ба.
-Алё? Алё-о? Надя? Здравствуй, дорогая, как у вас дела? У нас тоже всё в порядке. Можете Нарку забирать… Почему сама не может прийти? Почему не может, очень даже может. Только панама нужна… Па-на-ма… Как зачем? Чтобы голову не припекло… А что волосы? Волосы - дело наживное, вчера были волосы, а сегодня уже нет!... Ну что ты сразу охаешь, побрила наголо, ага… Керосин? Буду я керосин на них изводить! Всё сделала в лучшем виде, побрила наголо, маску нанесла, по рецепту Фаи которая Жмайлик… Я ей главное говорю – не надо нам никаких масок, Фая, а она – сделай да сделай, заставила прям, над душой стояла… ну и что, что она в Новороссийске, а я здесь?... по телефону и заставила!.. да не волнуйся ты, маска как маска, желток да синька, ну и по мелочи… по мелочи, говорю… ну, бараньи катышки, делов - то… что ты охаешь, можно подумать, я крысиного яду добавила … нет, всё смыли, всё в порядке, только голова синюшная… си-нюш-на-я, говорю, как у утопленника… зачем ты сразу пугаешься, живая она, живая, это от синьки она синюшная, день-другой и всё сойдёт… а волосы быстро отрастут, это ж не зубы!.. ага…ага… ну до свидания, дорогая, ждём!

-Мааам,- крикнул дядя Миша, когда Ба положила трубку,- ты уверена, что не слышала на том конце провода звука падающего тела?
- Сына!– голос Ба не предвещал ничего хорошего,- ты таки напрашиваешься на свою порцию маски от тёти Фаи!!!
Дядя Миша крякнул.
-Ма, ты бы лучше дала чего поесть, а то мне через полчаса возвращаться на работу,- он весело подмигнул нам,- ну что, жертвы компоста, пойдём поедим, надеюсь, обед уж точно обойдётся без бараньих катышек?