II. Любимый цвет - темно-синий

   В моей памяти до мельчайших подробностей сохранилась  маленькая палата  инфекционной больницы деревни Денисово, куда привезла меня памятная красная эмка слякотной ноябрьской ночью. Я задыхался, счет шел на минуты и мама, держа меня на руках,  шептала мне в ухо: «Потерпи, сыночек, еще немножко! Совсем скоро мы приедем. Видишь, нам даже дали машину, чтобы ты был здоров! Потерпи!» -  и ее слезы капали мне на лицо. Было темно и душно, мне не хватало воздуха...

   ...И я сорвался в бездну.  Мое тело стало невообразимо тяжелым, превратившись в  прозрачную темно-синюю капсулу подобную яйцу, летящую с удивительной скоростью в черном звездном небе. Разноцветные россыпи звезд с невиданной скоростью проносились мимо, и вдруг этот огромный и сияющий мир, мерцая и переливаясь мириадами звезд, остался позади. Я оказался в кромешной пустоте, где не было никого и ничего. Меня охватил жуткий страх – я не знал дороги обратно! Я ведь даже не знал, как выглядит то место, откуда я прилетел – мой дом, моя Земля. Страх все более и более заполнял меня, вызывая непреодолимое желание вырваться из плена сна,  но  кто-то настойчиво неслышно повторял мне: «Не просыпайся! Не просыпайся, иначе тебе не вернуться никогда! Если ты проснешься, то останешься здесь навсегда!   Лети обратно, ты знаешь дорогу!»

- Я знаю дорогу? Откуда, ведь я здесь никогда не был?! – Я не слышал себя, и страх еще более сковывал меня.

- Поверь, ты знаешь обратную дорогу! Там, на Земле, ты встретишь своих родных! И прилетай, когда захочешь! Запомни, твой цвет - темно-синий. Тебя здесь знают и ждут… - Неслышный голос пропал, и я остался один в неведомом мире.

- Не просыпайся? А разве я сплю? Ведь я все вижу! Вот наш дом, моя маленькая сестренка, играющая со своими нехитрыми игрушками... - Не дождавшись ответа, я не знал, что делать дальше, но страх постепенно выпускал меня из своих цепких объятий.  Мне было легко и свободно...

   ...Спустя несколько дней я  проснулся от пронзительного запаха березовых дров, которыми топили   вертикальную печку-голландку, стоящую в углу палаты. Березовые поленья мерно потрескивали в печи, отсвечивая рыжими сполохами и наполняя больничную палату особым  ароматом, который я запомнил на всю жизнь. Это был запах жизни.  В открытую форточку смешно стучала ветка березки, растущей  под  окном, просясь в палату от наступившей зимы. Все было покрыто свежим пушистым снегом.

- Очнулся, милок?! – молодая женщина в белом халате и добрым лицом, улыбаясь,  смотрела на меня. – Ну, вот и хорошо! Сейчас мы покушаем, а потом выпьем таблеточки! Давай, я тебя  покормлю, и будем мы с тобой поправляться!  А то смотри, какой стал худой - скоро твоя мама приедет и не узнает тебя! Как тогда?! Придется тебе оставаться жить у меня!

-  Не, не останусь, я домой хочу!  – Еле шевеля языком, ответил я,  глядя, как за окном медленно кружились снежинки, оседая на ветках деревьев. Мучительно хотелось кушать, и я  машинально открыл рот, увидев ложку ненавистной мне манной каши в руке медсестры. Но голод не тетка, и в ту же минуту каша была съедена. От разлившегося по телу тепла глаза закрылись сами собой, и перед глазами все закружилось в стремительном вихре.  Мое тело  вновь стремительно превратилось в прозрачное мерцающее темно-синее яйцо, и через мгновение я вновь оказался там, откуда мне было видно все и позади меня не было ничего. Мне уже не было так страшно, как в первый раз, и теперь я знал дорогу туда, где меня ждала мама. Неведомая сила то вновь уносила меня  ввысь, в бездну, то стремительно приближала к Земле. Я видел на ней себя, маленького мальчика, играющего с сестрой на белом поле ромашек,  и своих родителей, счастливо смеющихся над нашими забавами. Вереницей проносились  незнакомые люди и события, смысла которых  я еще не понимал. Мне было легко и хорошо, никто не заставлял меня есть противную манную кашу и пить горькие таблетки, и я не  хотел возвращаться на больничную койку.

- Сынок, проснись! Как я соскучилась по тебе! – издалека донесся мамин голос, и ее  рука легла мне на лоб. Почувствовав прохладную руку, я стремительно понесся к родному голосу.

- Мам, забери меня отсюда, я хочу домой! – Я испуганно смотрел на маму, сидящую рядом с кроватью. – Мне здесь снится, что я куда-то улетаю,  далеко-далеко! Я боюсь!

-  Не бойся, сынок! Это только сон. Ты выздоровеешь, и все пройдет! – Мамина рука погладила мою стриженую голову. - Но сейчас домой нельзя, милый мой, ты болен, а дома маленькая сестричка. Ей нельзя болеть, она еще совсем маленькая. Потерпи, мой маленький! Я тебе яблоки привезла и вот, смотри – это апельсин! – Мама протянула мне ярко-оранжевый шар. От него незнакомо удивительно вкусно пахло. – А еще я привезла тебе сказки. Попрошу сиделку, она тебе на ночь почитает!  - Мама погладила меня по щеке. - А сейчас мне уже пора ехать, темнеет, когда еще на телеге доедем …  Скоро я приеду и заберу тебя! Слушайся доктора и поскорее выздоравливай! Мы с папой  очень на тебя надеемся! До свидания, маленький!– Мама поцеловала меня, и ее слеза скатилась с моего лба….

- Ну, вот и повидался с мамой! – Сиделка, молодая девушка, присела на край кровати и взяла в руки привезенную мамой немного потрепанную книжку сказок. – Давай, я тебе почитаю! Мне очень нравится сказка «Конек-Горбунок»! Вот, слушай! ...

Я слушал сказку, и, засыпая, вновь уносился туда, где было так легко, свободно и интересно...

Пройдет несколько лет, и в реальной жизни я начну узнавать то, что видел в своих летающих снах. Происходящие события  будут пугать своей предсказуемостью, а фраза «я тебе говорил» станет предметом насмешек.  Но все эти события, радостные и трагичные, будут совпадать в мельчайших подробностях со всем тем, что я смог увидеть из своей капсулы моего самого любимого темно-синего цвета.  Цвета индиго