37

Рисунок 97г: Уличные встречи


***

Пишу только то, что рука сама пишет; если же почему-то со скрипом рука слова выводит, то такое потом вымарывается…

***

Я сегодня похож на пустое осеннее поле. Может, кто-то и идет по полю, но ведь трудно заметить…

«Был серый ветреный день. Как обычно, вышли в море рыбачить. Мерзли, ожидая, но почти ничего не поймали, и всё это тоже было очень серо».

***

Чтобы сделать первый верный шаг, придется сделать шагов десять неверных – после каждого из которых ушибиться, охнуть, расстроиться и вернуться назад. Чтобы сделать 2-ой верный шаг, придется сделать шагов 7 неверных – с той же процедурой. И так далее; потом всё легче и легче. Так что нет ничего удивительного, если при жизни в одиночку на поиск первых трех истинных шагов полжизни уйдет. Поэтому так важно передавать свой опыт. И передаваться он может  только по такой же схеме: один передаст всего двенадцати, причем его опыт ещё будет не вполне ясен и так далее…

***

Поэты вывесили флаги - у кого какой... Поэты любят ветер, потому что его любят их флаги. А если нет ветра, то они идут куда-нибудь в никуда  очень быстро и их флаги опять-таки развеваются…

Поэты избегают  интересоваться, чем-либо, что не флаги - это может сбить их с шага и замутить их ясные головы. Они верят только в свой флаг и только его любят. Проходя мимо, они салютуют друг другу флагами или дерутся на флагах – третьего не дано… 

Поэт - это дурак окрыленный, но окрылен он может быть всем, в том числе и умом? (не в количестве превосходящем дурость, конечно - иначе случится приземление.)

***

Вот появилась, закипела энергия – а время от дел вроде свободное - и сразу слышу в себе голос писателя: «ну-ка, бросьте в меня свои семена-намеки, я мигом из них прекрасный сад выращу... Но мусор, просьба, не кидать».

***

Серое, казалось, будет бесконечным, но оно быстро кончилось, зато золотое и красное длилось долго, очень долго. Все загорели, стали как каленые орехи, смех звенел и в темноте, когда снимали одежды, чтобы кинуться в постель, а из карманов звучно сыпались монеты. Все смотрели друг на друга знойными, блестящими глазами, все ходили в легких платьях и легких рубашках, развевавшихся при всяком ветре, часто раздевались и купались; или пили холодную и чистую-чистую воду, заглядывая в тень  бумажных стаканчиков. Все время кто-то куда-то исчезал, голос издали со смехом говорил, что они уехали на красный закат или что они на голубой речке. Когда я приходил домой, то не узнавал обстановки, и это меня не огорчало, я и не собирался знакомиться, и быстро проходил в свою комнату, и выключал свет, после чего спал лихорадочно, наспех. Утра я проводил с девушкой с золотистыми волосами, которая была очень тиха и никогда не смотрела на меня, но все время стремительно уходила куда-то вдаль, увлекая меня за собой, днем всегда было шумное-шумное общество, а вечером мне навстречу шла брюнетка с большими глазами, она приникала ко мне и смотрела  в самую душу... Когда это было, где был я так счастлив…