Проводник. Глава 2

И снова любовь к жизни спасла Артемьева от неминуемой гибели. Сознание отказывалось принимать случившееся. Взгляд был прикован к останкам родных, самых близких и таких далёких теперь, недосягаемых людей. Он словно материализовался, сузился в тонкий пучок, превратившись в живую, теплую нить. Нить нагревалась, сжимаясь, тянула всё сильнее и сильнее… Из горла мужчины послышался протяжный  тихий, набирающий силу звук. Стон? Боль? Обида? Всё соединилось в этом крике безысходности… Нить натянулась. В последний момент руки судорожно схватились за шаткие, ненадёжные камни – кромку обрыва. Мелочь, шурша, посыпалась вниз. Нить лопнула, и Артемьев откинулся на землю. Он лежал теперь молча, в неудобной, корявой позе. Одна нога так и свесилась вниз, вторая неестественно согнутая, уперлась в торчащий из земли камень. Он плакал. Беззвучно, не вытирая стекающие из уголков глаз слёзы. В бездонной голубизне неба кружил одинокий орёл…

Снимок, сделанный за секунды до гибели семьи, теперь стоял на столе, обрамлённый в самую красивую рамку, которую смог найти Жека.
- Да, Зарина. Конечно, помню. Я уже на взлёте, можно сказать! Ждёте? Ну, целую, скоро буду.

Право заканчивать телефонный разговор словом «целую», он приобрёл совсем недавно, когда, проводив Зарину домой после позднего киносеанса, всё же решился потянуться губами к её румяной от морозца щеке. Она не отстранилась, только в глазах промелькнула озорная искра.
- Я думала, что не дождусь проявления интереса к своей персоне! Что же ты такой…
Женя смутился как мальчишка.
- Какой?
- Несмелый… что ли?
- Почему? – опять не понял Артемьев.
- Ты всегда вопросом на вопрос отвечаешь? Потому, что тебе уже не пятнадцать лет. Целоваться давно научился?
Из его прошлого Зарина тогда знала только то, что Артемьев был женат. Более широко  знакомить с личными переживаниями Жека считал неуместным, по крайней мере, сейчас.  Всё-таки период ухаживания, как ни как! Потом, когда-нибудь… Впрочем, и о своей прошлой жизни дама не распространялась особо. Да и не было, в общем-то у них ещё такого большого  совместного отрезка времени, для разговора по душам.

Тогда, в доме ребёнка они встречались несколько раз. Он занимался переделкой сигнализации, она хлопотала по усыновлению мальчика. Естественно, когда Жека узнал это – удивился. Женщина её лет вполне могла родить ещё своих детей, но также естественно, он не пытался узнать причины. Когда-нибудь, потом…
Вскоре они обменялись телефонами. Разговоры затягивались часто надолго. Они могли беседовать на любые темы, но прошлое оставалось в тени. Никто не решался начать. Странно, обычно люди сразу стараются узнать – чем живет и как жил собеседник. Конечно, Зарина тоже успела побывать замужем. Но это было давно. «Очень давно» - с усмешкой, добавила она и замолчала. Женя тактично не стал развивать тогда разговор в этом направлении.
Только через полгода Зара смогла привести мальчика домой. Это стало событием для неё и на какое-то время даже телефонные разговоры  получались нерегулярными, редкими и короткими. Женя даже подумал, грешным делом, что «любовь прошла, все съели помидоры…» Но объявилась сама. Радостным телефонным звонком.
- Женя, ты не составишь нам компанию? Мы с сынишкой собрались устроить маленький пикничок, но нам явно не хватает мужских рук. Даже, хотя бы, разжечь костер!
Просьба выглядела предложением, от которого было невозможно отказаться. Женя уже начал тосковать по новой знакомой.
Так он познакомился с бывшим сиротой, а ныне законным членом семьи Радовых, шестилетним кареглазым мальчуганом… Стёпкой.
Что это было? Веление моды называть детей старыми именами или знак? Какой? Зачем? Артемьева дернуло, как от удара током, когда Зарина представила сына.
- Ну, Степа, знакомься. Этот  дядя наш хороший знакомый.
- Он наш друг?
Голос мальчика, тихий и глубокий словно пронзил сознание – Женя слышал этот голос много ночей после трагедии. Он почти не мог вспомнить тембровой окраски голоса жены, помнился только её последний крик, исчезающий в бездне. Но голос сына навсегда врезался в его память. Его смех. Его плач. Его первые слова и первые предложения. Его рано получавшееся «р», и смешные «верторёт» и «царевна рягушка»…
- Ты наш друг? – переспросила  женщина, с улыбкой, но пытливо глядя в глаза.
Мальчик оставался совершенно серьёзным. Его взгляд был опущен в ковер из разноцветных листьев. Он очень редко смотрел в глаза и ещё ни разу не улыбнулся. Артемьев опустился рядом с ними не корточки и, протянув руку, сказал:
- Конечно, я ваш друг и защитник. Давай знакомиться, парень. Я - Женя.
- Я Степан.
- Будем друзьями?
- Не знаю. Наверное. Если не обманешь.

- Если ты такая смелая, может быть, пригласишь обогреться? Стёпка не против будет?
- Нет, конечно. Он не так давно спрашивал о тебе. А, может быть – спит уже. Он такой самостоятельный. Никогда не позволяет укладывать себя. Сам подойдёт, поцелует, скажет «Спокойной ночи» и уходит спать. Я сегодня у него разрешения спрашивала, представляешь, пойти с тобой в кинотеатр! А он так важно: «Идите. Если поздно вернёшься – не буди». Я ему говорю: «А ты не побоишься остаться один?» А он посмотрел на меня и тихо спросил: «Мама, а ты жила в детдоме?»

Потом был кофе. И разговор о сокровенном. Артемьев на прямой вопрос о его бывшей семье поведал о случившемся коротко и без прикрас. Не смог. Ком в горле не дал. Зарина только вымолвила:
- Я знала. Не знала только – как всё случилось.
- Да ладно! Откуда? –  недоверчиво спросил он.
Зарина усмехнулась.
- Евгений, Вы имеете дело с потомственной цыганкой, - таинственно, вполголоса поведала она.
- Да ладно! – опять не удержался Артемьев.
- Правда, цыганской крови во мне осталась только четверть. Бабушка была очень хорошей гадалкой, а прабабушка, вообще колдуньей! Не бойся, я уже не сумею ни приворожить, ни охмурить.
- Похоже, ты плохо оцениваешь свои возможности! – недвусмысленно изрёк Жека.
- Почему ты так решил?
- А почему я не могу оторвать глаз от твоих губ, груди?
- Просто ты хочешь целоваться!
- Нет. Тут ты не права. Я не просто хочу, я очень хочу тебя целовать…
В глазах Зарины сверкнул чёрный хрусталь. Жека не смог расшифровать этот блеск, и решился:
- Ну, а ты… не хочешь мне рассказать? Например, о Стёпке?
- Что ж. Откровенность за откровенность. Мне было пятнадцать лет, когда я уехала с чужим мужчиной в другую жизнь. В Польшу. Любовь… Мама не смогла удержать, ни разговорами, ни угрозами, ни предсказаниями. А через три месяца он просто исчез, оставив меня на двенадцатой неделе беременности. Я до сих пор не знаю – что и как случилось с ним. А со мной… Если коротко – отсутствие документов-мафия-бордель-выкидыш… И меня выкинуло из жизни. После мытарств, через два года смогла вернуться. Мама умерла. Нужно было учиться жить самой. Как училась - интересно?
- Хорошего - мало… - подытожил Женя.
Зарина подошла сзади и положила руки ему на плечи.
-  А может быть, что бы его стало много, нужно чем-то пожертвовать в этой жизни…
Артемьев запрокинул лицо. Женщина наклонилась, защекотав кончиками волос. Губы приближались. Ближе. Ближе…
- Здравствуйте.
Зарина отпрянула.
На пороге столовой стоял Степан. Его взгляд гулял в лабиринте линий паркета.