Будем жить Habemus vitam!

ЛИД-ТЕКСТ: «Только после падения Оксфорда в 1646 году король «воодушевляет и благословляет» исследования Гарвея, предоставляя ему право на эксперименты с живыми оленями в его королевском имении Хэмптон Корт»


Вот книга о Человеке…. Говорят же, что жизнь – это тысячные доли секунды между «вчера и завтра»…. Здесь она «пульсирует» на пятистах страницах.  Мы познаём, как жил отец-основатель современной биологии и медицины, о его разных, порой трудных, отношениях с родителями, братьями, друзьями, королями и королевами. Жизнь в 17-ом веке в Лондоне….. На этом фоне творит, каждый день работая, великий доктор.

Нет человека ни в западном, ни в восточном полушарии, который бы не знал имя Уильяма Гарвея (William Harvey, которое правильно надо произносить Харви). Но все знают его как бы «мимоходом, поверхностно», только то, что в школьном ли, институтском ли учебниках или в отрывном листке календаря написано несколькими фразами.

Гарвей – это много жизней, по одной его «идеальной жизни» на каждого его знающего и почитающего. А был-то ЕДИНЫЙ и неповторимый Гарвей и, хоть и давно это было, в его стране сохранилось множество документальных источников, которые при глубоком рассмотрении дают возможность «нарисовать» его портрет без вымарывания и преклонения, а максимально приблизившись к истине. И чтобы никаких «Кратких курсов и… моим лучшим другом был король Чарльз-1-ый…»

William Harvey родился 1 апреля 1578 года в Фолькстоуне, графство Кент. Он был старшим в семье из 10 (!) детей (8 братьев и 2 сестры). Отец его был богатым купцом, державшим торговый дом изысканных товаров, привозимых по Великому шёлковому пути. За успехи в пополнении королевской казны отец Уильяма Thomas Harvey, of Folkestone, Kent был жалован Елизаветой 1-ой званием йоумэн-стражник или бифитер с соответствующим данному званию «нового английского» большим наделом земли.
Несмотря на то, что «семья, знать, большая, да 9 ЧЕЛОВЕКОВ всего мужиков», проблем с привилегированным образованием не было – всё лучшее детям: Королевская школа в Кантэнбэри (деревня Гонсвиль), а затем колледж имени Кайюса в Кэмбридже. В 19- летнем возрасте (1597 год) йоумэн по наследству Уильям Гарвей получает степень Бакалавра искусств.

Правление Королевы Елизаветы подходило к концу, и все «смутные времена» с бунтами и религиозными стычками, поражением войны с Францией и гигантским парламентским долгом «нищему населению» подходило к концу (годы правления Елизаветы 1558-1603). Англия к совершеннолетию Гарвея прошла один из своих величайших исторических периодов, крепчало её могущество, началось внутреннее объединение в величайшую мощь Европы. Наметилась колонизация, потому что рос флот, индустрия и коммерция. Со степенью «Бакалавра искусств» в рождающемся 17-ом веке, что делать? Судите сами: папа «богатющий новый английский» йоумэн и уже даже йюрат (член комиссии местного парламента по правам человека). Он свой бизнес так расширил, что уже четвертый срок является мэром города Фолькстоуна. Сначала в его руках был только торговый порт, куда приходили его корабли с «восточным» товаром, а теперь - весь город. Большинство из его восьми сыновей включились в бизнес отца, но только пять из них стали богатыми купцами и почетными жителями Лондона. Брат Джон выбрал карьеру политического деятеля и «сел» на мешок из шерсти в Парламенте до конца дней своих.

Уильям «немного отстал» от своих братьев в освоении основ коммерции, торговли и политических наук. Еще в школе, в свои 10 лет он поражал преподавателей, а к концу учебы в колледже ему предложили стипендию в размере 3 тогдашних английский фунтов и 8 шиллингов на дальнейшее обучение в любом месте Европы по его выбору (Премия Мэтью Паркера Лучшему учащемуся Англии). Обязательное условие при получении этой награды – согласие лауреата учиться медицине.

Вот оно – простое и настоящее объяснение выбора дела всей жизни Уильяма Гарвея. Он выбирает наиболее престижный университет Европы тех лет – город Падуя (Италия). Его принимают студентом в группу знаменитого анатома Фабрициуса из Аквапенденте, и тоже неслучайно – в этой группе больше всего детей из Британского острова. Гарвей становится лидером «землячества» иностранных студентов из Англии и начинает свой бессмертный путь доктора всех времен и народов. Тогда это называлось громко: председатель совета студентов английской национальности ‘councillor for the ‘English nation’ of students’.

В 1600 году в Падуе появляется небольшой человек с волосами цвета вороньего крыла, тёмными глазами, бросающими пронизывающие взгляды. Общее впечатление Гарвей производил болезненное: худой (и даже тощий). Говорит быстро, по делу, толково, но «не взирая на лица», может даже легко унизить чье-либо достоинство.

В 1602 году Уильям Гарвей  получает свой диплом доктора медицины (этот величественный документ экспонируется в Королевском Обществе Врачей Англии). В 1604 он сдаёт экзамен и принимается в это общество.

1607 год – его выбирают Членом Общества Врачей (три года общей практики – феноменально короткий срок для получения звания FRCP).  Это звание примерно «соответствует» нашему Члену Академии Наук, но чуточку отличается (как, например, когда-то наш «запорожец» был точно похож на «Фиат», та «трошечки не так – Фиат все время без остановки мотается, а Запорожец – в канаве валяется»….

Должность штатного врача больницы имени Варфоломея в 1609 году делает 30-летнего практического врача доцентом (Lumleian lecturer) медицинского факультета Лондонского университета. С 1616 и до конца жизни Гарвей преподаёт анатомию в Колледже.
Успехи в практической врачебной деятельности и стремительная карьера не остались незамеченными.

Талантливого доктора приглашают стать придворным личным врачом сначала короля Джеймса 1-го в 1618 году (на «пол-ставки», как мы теперь говорим). С 1631 года Гарвей становится фактически членом королевской семьи, так как король Чарльз-1-ый назначает его своим «ординарным врачом» (Physician-in-Ordinary to Charles I – так и именовалась должность Гарвея).

Сохранились бухгалтерские книги, фиксировавшие выплату «королевских зарплат» Гарвею: за посещение  Леди Дороти на дому в Пэнсхёрст Плэйс и за другие услуги. Поверьте, на жизнь любому гражданину свободной Британии начинающегося 17 века этого вполне бы хватило, можно было спокойно «почивать» на лаврах и наслаждаться жизнью на вершине общества. Но неутомимый Уильям (к недовольству его патрона, впрочем) не оставляет своей обширной «народной» лондонской медицинской практики. Он задумывается об обобщении своих научных наблюдений, экспериментов на животных, сопоставлений и размышлений….

Однако «восхождение» Гарвея в королевские покои наметилось, на самом деле, значительно раньше его врачебной «славы». В 1604 году он женился на Елизавете Браун, дочери Ланселота Брауна, личного врача Короля Джеймса-1-го. Это означало, что круг его знакомых расширился за счёт сильных мира сего. Нельзя забывать, что на весь Лондон тогда было всего 40 докторов с медицинским дипломом. Выбирая себе и для своей семьи врачей, Короли прислушивались к мнению своих стареющих лекарей, а кто лучше порекомендует, чем отец жены? Тут всё ясно.

«Тяжела и неказиста» жизнь придворного врача…. Уезжает в путешествие по континенту (так англичане называли и называют Европу) граф Леннокса, и король наказывает придворному врачу Гарвею его сопровождать. А тут и гражданская война (битва при Эджхилле в Оксфорде) подоспела…. Едет на войну с королем Чарльзом-1-ым Уильям Гарвей. Только после падения Оксфорда в 1646 году король «воодушевляет и благословляет» исследования Гарвея, предоставляя ему право на эксперименты с живыми оленями в его королевском имении Хэмптон Корт (Hampton Court).

Есть истины, которые сегодня, с высот наших знаний, кажутся совершенно очевидными, и трудно предположить даже, что было время, когда люди не знали их, а, обнаружив, еще спорили о чем-то. Одна из таких истин - кровообращение в живых организмах - рождалась особенно мучительно и трудно. В течение полутора тысяч лет в медицине господствовало ошибочное мнение Галена, будто артериальная и венозная кровь - жидкости суть разные, и коль первая "разносит движение, тепло и жизнь", то вторая призвана "питать органы".
Кто считал по-другому, – были еретиками.

Испанский врач Мигель Сервет описал открытый им малый (лёгочный) круг кровообращения в 1553 году, и его сожгли как "богоотступника" вместе с написанной им "еретической" книгой, и лишь три экземпляра сохранилось.
 
В 1598 году учитель Гарвея Фабрицио д'Аквапенденте открыл в венах особые клапаны. Правда, он не понял их значения, и для него они оказались лишь деталью строения вен.
Гарвей задумался над ролью этих клапанов. Но одних размышлений для ученого недостаточно. Нужен опыт, эксперимент. И Гарвей начал с опыта над самим собой. Туго перевязав свою руку, он увидел, как рука ниже перевязки вскоре затекла, вены набухли, а кожа потемнела. Потом Гарвей произвел опыт над собакой. Он перевязал ей шнурком обе ноги. И снова ниже перевязок ноги начали отекать, а вены набухать. Когда набухшая вена на одной ноге была надрезана, из пореза закапала густая темная кровь. Надрезав вену на другой ноге, но выше перевязки, он не получил  ни одной капли крови. Ясно, что ниже перевязки вена переполнена кровью, а над перевязкой крови в ней нет. Что могло это означать? Ответ напрашивался сам собой, но Гарвей не спешил с ним. Он был очень осторожным исследователем и много раз проверял свои опыты и наблюдения, не торопясь с выводами.

Королевский врач – это вершина карьеры, мечта многих, но Гарвея больше интересует наука. Он вскрывает различных животных, чаще всего кошек, собак, телят. Препарирует ученый и трупы людей: запрещения вскрывать трупы уже не существовало. И всякий раз он рассматривал вены и артерии, разрезал сердце, изучал его полости - желудочки и предсердия. С каждым годом Гарвей все лучше и лучше разбирался в сети кровеносных сосудов, строение сердца перестало быть для него загадкой.

В 1616 году ему предложили кафедру анатомии и хирургии в коллегии врачей, а уже на следующий год он излагал свои взгляды на кровообращение. Во время лекции Гарвей впервые высказал убеждение, что кровь в организме непрерывно обращается - циркулирует, и что центральной точкой кровообращения является сердце.

Таким образом, Гарвей опроверг теорию Галена о том, что центром кровообращения является печень.

Гарвей определил схему кровообращения. Но, рассказав о своем открытии на лекции, он отказался опубликовать его. Осторожный ученый занялся новыми опытами и наблюдениями. Он обстоятелен и нетороплив, и лишь в 1628 году, когда Гарвею уже пятьдесят лет, не дома, в Англии, а в далеком Франкфурте выходит его "Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных". Книжечка на 72 страницы латинского текста сделала его бессмертным.

В этой небольшой книге были описаны результаты тридцатилетних опытов, наблюдений, вскрытии и раздумий. Содержание ее сильно противоречило многому из того, во что верили, как в Бога, анатомы и врачи не только давних времен, но и современники Гарвея.
Гарвей доказывал, что сердце - это мощный мышечный мешок, разделенный на несколько камер. Оно действует, как насос, нагнетающий кровь в сосуды (артерии). Толчки сердца - это последовательные сокращения его отделов: предсердий, желудочков, это внешние признаки работы "насоса". Кровь движется по кругам, все время возвращаясь в сердце, и этих кругов два. В большом круге кровь движется от сердца к голове, к поверхности тела, ко всем его органам. В малом круге кровь движется между сердцем и легкими. При жизни в сосудах нет «пустоты», они наполнены кровью, которая движется без устали и остановки из правого предсердия - в правый желудочек, оттуда - в легкие, из них - в левое предсердие. Таков малый круг кровообращения.  Гарвей не знал открытия Сервета почти 100 лет назад: ведь книга его была сожжена. В 13-ом веке аналогичное открытие сделал арабский врач Ибн аль-Нафис.

Из левого желудочка сердца кровь выходит на пути большого круга. Сначала по крупным, потом по все более и более мелким артериям она течет ко всем органам, к поверхности тела. Обратный путь к сердцу (в правое предсердие) кровь совершает по венам. И в сердце, и в сосудах кровь движется лишь в одном направлении: клапаны сердца не допускают обратного тока, клапаны в венах открывают путь лишь в сторону сердца.
Как попадает кровь из артерий в вены, Гарвей не знал - без микроскопа путь крови в капиллярах не проследишь. Капилляры открыл итальянский ученый Мальпиги в 1661 году, т. е. через 4 года после смерти Гарвея. Но для Гарвея было ясно, что переход крови из артерий в вены нужно искать там, где находятся мельчайшие разветвления артерий и вен.

Не знал Гарвей и роли легких. В его время не только не имели представления о газообмене, но и состав воздуха был неизвестен. Гарвей только утверждал, что в легких кровь охлаждается и изменяет свой состав.

Рассуждения и доказательства, приведенные в книге Гарвея, были очень убедительны. И все же, как только книга появилась, на Гарвея посыпались нападки со всех сторон. Авторитет Галена и других древних мудрецов был еще слишком велик. В числе противников Гарвея были и крупные ученые, и множество врачей-практиков. Взгляды Гарвея были встречены враждебно. Ему даже дали прозвище "Шарлатан". Одним из первых подверг Гарвея уничижительной критике "царь анатомов", личный врач Марии Медичи - Риолан. За Риоланом - Гюи Патен (Мольер отомстил ему за Гарвея, высмеяв в своем "Мнимом больном"), за Патеном - Гоффман, Черадини, - противников было куда больше, чем страниц в его книге. "Лучше ошибки Галена, чем истины Гарвея!" - таков был их боевой клич. Больные отказывались от его услуг, подметные письма достигали короля, но, к чести Карла I, он не поверил наветам и даже разрешил своему медику вылавливать в Виндзорском парке ланей для опытов по эмбриологии.

Гарвею пришлось пережить много неприятностей, но затем с его учением стали считаться все больше и больше. Молодые врачи и физиологи пошли за Гарвеем, и ученый под конец жизни дождался признания своего открытия. Медицина и физиология вступили на новый, подлинно научный путь. Открытие Гарвея создало коренной перелом в развитии медицинской науки.

Когда началась революция, король оставил Лондон и Гарвей последовал за ним. Лондонское население разграбило квартиру Гарвея: при этом уничтожены его работы по сравнительной и патологической анатомии и эмбриологии - результат многолетних исследований.

Гарвей на свои средства восстановил разрушенный дом лондонской коллегии врачей и  пожертвовал все свои книги для её  библиотеки. Гарвей также подарил этому учреждению коллекцию естественно исторических препаратов, инструментов и книг.

В последние годы жизни ученый занимался эмбриологией. В 1651 году Гарвей опубликовал свой второй замечательный труд "Исследования о рождении животных". В нем он описывает развитие зародышей, правда, не во всех подробностях, ведь микроскопа у него не было. И все же он сделал ряд открытий в истории развития зародыша, а главное - твердо установил, что все живое развивается из яйца. Из яйца развиваются не только животные, откладывающие яйца, но и живородящие. Гарвей не видел яйца млекопитающего - оно было открыто лишь в 1826 году русским ученым Карлом Бэром, - но смело утверждал, что и зародыш млекопитающих образуется из яйца. Семена растений приравнивались к яйцу животных.

"Все живое из яйца!" - гласила надпись на рисунке, украшавшем книгу Гарвея. Это было основной мыслью книги и стало лозунгом нового направления в науке, лозунгом, который нанес тяжелый удар сторонникам самозарождения.

Последние годы Гарвей жил уединенно. Уже не надо было бороться за свое открытие. Новое поколение английских физиологов и врачей видело в нем своего патриарха; поэты - Драйден и Коули - писали в его честь стихи. Лондонская медицинская коллегия поставила в зале заседаний его статую, а в 1654 году избрала его своим президентом. Но он отказывается от почетного кресла: "...эта обязанность слишком тяжела для старика... Я слишком принимаю к сердцу будущность коллегии, к которой принадлежу, и не хочу, чтобы оно упало во время моего председательства".

Гарвей не любил титулов и никогда не домогался их. Он продолжает работать. Иногда, намаявшись долгой, тряской дорогой на лошадях, он приезжал к брату Элиабу в деревушку близ Ричмонда, беседовал и пил с ним кофе. Ученый очень любил кофе. И в завещании отдельно упомянул, что серебряный кофейник передаётся брату Элиабу как память о нём: "В воспоминание счастливых минут, которые мы проводили вместе, выпивая его до дна".

3 июня 1657 года, проснувшись, Гарвей почувствовал, что не может говорить. Он понял, что это конец, попрощался с родными просто, легко, для каждого нашел маленький подарок и умер тихо и спокойно.

Уильям Гарвей считается основоположником биологической науки и экспериментальной медицины, потому что он впервые ввел в повседневную практику эксперименты на животных, то есть во главу угла по поставил измерения и расчеты в биологии. Он делал эксперимент для того, чтобы убедить себя и окружающих. Например, он производил вивисекцию животного (обнажал сердце и кровеносные сосуды) и взору представала картина, которую нельзя было опровергнуть, кровь совершает движения от сердца в сосуды.

Сколько крови за день «качает» насос-сердце? Ответ дает простейший расчет:  объем сердечной камеры составляет 1,5 унции (42,51 мл). Во время каждого сокращения 1,8 часть этого объема выбрасывается. Это – видно при вивисекции. Затем следует расчёт.
За 30 минут сердце сокращается 1000 раз, значит, перекачивается 10 фунтов 6 унций (560 мл) крови или 540 фунтов крови в день. Теория Галена о том, что кровь «вырабатывается» печенью просто не выдерживает после этого маломальской критики.

Гарвей доказал, что «сердце ритмически бьется до тех пор,  пока в организме теплится жизнь». После каждого сокращения сердца наступает пауза в работе, во время который этот важный орган отдыхает. Свой труд ученый посвятил королю, сравнив его с сердцем: «Король – сердце страны».

Серьезные исследования физиологии сердца начались спустя два века после открытия У. Гарвеем его насосной функции. Но без этого открытия наука кардиология никак бы не обошлась.