Исповедь влюблённого мужчины. Ч. 1. Гл. 8-14

8.   ВЛЮБЛЁННОСТЬ
          Должен вам признаться, о любви можно говорить, когда образовалась семья, когда в ходе супружеской жизни он и она сохраняют притягательность друг к другу, восхищение друг другом, нежность, когда другую свою половину любишь больше, чем себя, когда без возмущения прощаешь мелкие просчеты, не раздражаешься по поводу некоторых пристрастий и нелепых привычек, что осталось незамеченным в период ухаживания, когда готов на самопожертвование ради любимого человека, когда совместная жизнь сопровождается радужным настроением, доставляет полной мерой удовольствие и наслаждение.
          Всё, что происходит до заключения брака, я бы назвал влюблённостью. Только в браке, когда совместная жизнь проходит испытание временем, супруги либо любят друг друга, либо терпят друг друга, либо расходятся. Других вариантов не представляю.
          Но вернёмся к нашим героям. У некоторых девочек в общежитии вызывало зависть и не всегда пристойную, как нежно и самоотверженно любит Людмилу Георгий. Иногда поддразнивали её, шутя, беззлобно: «Чего ты ни на шаг не отпускаешь его от себя? Боишься, что отобьём?»  «Нет», - смеясь, отвечала Людмила. В кругу девчат оказалась Катя, она-то и предложила: «Уговори Георгия сопровождать в ближайшее воскресенье в Парголово покататься на лыжах. Вот тогда и посмотрим, чем это кончится». Людмила добросовестно исполнила уговор. Сказала, что в ближайшее воскресенье работает, её смена, и попросила сопровождать Катю в прогулке на лыжах. Георгий охотно пошёл бы на лыжах с Людмилой. Прогулка с Катей ему ни к чему. Но не мог отказать в просьбе Люсе. Катя жила в одной комнате с Людмилой, Георгий постоянно общался с ней, доброжелательно к ней относился, как и ко всем девушкам, проживающим в общежитии. Катя была несколько полновата, обычное миловидное лицо, как у всех молоденьких девушек, в молодости некрасивых не бывает, ничего особо примечательного в ней Георгий не находил.
          Доехали электричкой, на лыжной базе получили лыжи напрокат, и целый день, почти до самого вечера катались по просторам и пологим возвышенностям излюбленного места всех лыжников города. Катя вела себя скромно, не пыталась женскими чарами заворожить Георгия. Тем более во время разговора он постоянно упоминал Люсю, о чём бы они ни говорили. По возвращении Катя честно рассказала, что Георгий помешан на Людмиле, никого другого он знать не хочет, другие девушки для него просто не существуют. Люся была преисполнена гордости за себя и Георгия.
          Жизнь шла своим чередом. Однажды Люся прочитала объявление, что ближайшей жилищной конторе требуется кочегар. Георгий охотно устроился по совместительству. Через месяц начальник предложил перейти на постоянную работу, тогда Георгию будет предоставлена служебная жилплощадь. В то время на Малой Охте целый массив был застроен частными одноэтажными домиками. Некоторые перешли в ведение жилищной конторы.
          Люся ухватилась за это предложение. «Сам посуди, о какой семье может идти речь, если нет жилья. В общежитии семью не создашь. Что это будет за жизнь?» - убеждала Людмила. А Георгий и не возражал. В одноэтажном двухквартирном домике он получил с отдельным изолированным входом однокомнатную квартирку с небольшой кухней. На кухне была установлена газовая плита, в комнате двуспальная кровать. Люся почти ежедневно наведывалась в гости, и они  проводили целые вечера в собственной квартире, наслаждаясь уединением. До одури целовались, выражая всю силу и глубину своих чувств друг к другу. Ночевать Люся уходила в общежитие. О женитьбе речь не заходила. Вопрос о женитьбе повис в воздухе на неопределённое время.
          И однажды Георгий осмелел. Они сидели на кровати. Он обнимал её, прижимаясь к её груди. Растворившись в поцелуе, обнимая  девичье упругое тело, он чувствовал, как взволнованно колышется её грудь, ощущал её живот, непроизвольно вздрагивающий от его прикосновений. Пока одна рука прижимала девушку, вторая с упоением гладила её грудь, нежными ласками вызывая трепет во всём теле. Оба слились в поцелуе, продолжая прижиматься друг к другу и испытывая взаимное влечение. Рука, сжимающая грудь, медленно опустилась ниже, коснулась живота, нервным возбуждением отвечавшим на нежное прикосновение. Сильным движением рука опустилась ниже и прошлась по бедру девушки. Это было уже не лёгкое поглаживание. Стремительным движением корпуса опрокинул на спину, и уже обе руки свободно проникли под платье и коснулись трусиков. Люся оказала такое отчаянное сопротивление, Георгий получил такой отпор, что навсегда отказался таким способом заполучить в жёны Людмилу. Он был перепуган. Как отнесётся к его дерзкой выходке Людмила? Он уже сожалел, что позволил так неосторожно поступить с любимой девушкой. Но Людмила, придя в себя и отдышавшись после короткой борьбы, не проявила гнева. «Никогда не смей поступать так со мной», - строгим голосом произнесла Людмила, холодным взглядом посмотрела в его глаза и покинула квартиру. Георгию показалось, что она ушла навсегда. Но кто в состоянии понять, что творится в душе девушки. Она любила Георгия. Сама своими ласками и поцелуями спровоцировала любимого на отчаянный шаг. Она не сердилась на Георгия. Его поступок свидетельствует об одном: до чёртиков влюблён и готов сделать её женой, не дожидаясь регистрации в ЗАГСе. В то же время он целиком в её власти, сробел. Нет, она не хотела, вот так вне брака лишиться невинности даже с любимым человеком. Но ей было от души смешно смотреть, каким виноватым выглядел Георгий, будто совершил тяжкий грех, поддавшись её обаянию.
          Наступила весна. Людмила и Георгий продолжали встречаться, души друг в друге не чаяли. Окончился отопительный сезон. Начальник заявил, что им кочегар больше не нужен, они Георгия увольняют. Такого подвоха, такой подлости Георгий не ожидал. Это был крах. Полнейший. Крах всем намерениям и надеждам.
          Должен вам пояснить, в те годы иногородних в Ленинграде не прописывали, как и в ряде других больших городов. Но существовала так называемая лимитная прописка. Достопочтенные горожане с ленинградской пропиской, даже если они ютились в коммуналках, не шли на неквалифицированную и низкооплачиваемую работу. Для того чтобы обеспечить город дворниками, постовыми милиционерами, медсестрами, работницами ткацких фабрик, строительными рабочими был введён лимит – лимитная прописка. Отдельным предприятиям и учреждениям горсовет предоставлял право принять на работу и прописать определённое количество работников. Лимитная прописка оформлялась на шесть месяцев. Через каждые шесть месяцев процедура повторялась по достижении трёх лет работы в городе. После трёх лет лимитчик получал постоянную прописку.
          Теперь можете представить положение Георгия: он оказался без работы, следовательно, потерял право на продление прописки. Уезжать? Оставить Ленинград? Куда? Лихорадочно ищет работу, где предоставляется лимитная прописка. Обратился даже в районное отделение милиции. Он готов пойти работать постовым милиционером, хотя ничего привлекательного в этой работе не видел. Но не оказалось свободных мест в общежитии. Сердобольный начальник отделения с сочувствием отнёсся к рассказу студента-заочника и посоветовал обратиться в Управление внутренних дел – в детскую колонию требуются сотрудники. Уже через день Георгий был в Стрельне – там размещалась Детская воспитательная колония имени Володарского. Его приняли стажёром на должность воспитателя. По окончании срока стажировки присваивается звание младшего
лейтенанта и назначается штатным воспитателем колонии. Такова перспектива.
          Детскую колонию как воспитательное учреждение Георгий представлял по «Педагогической поэме»  Макаренко. Не знал он тогда ни о драматической судьбе самого Макаренко, ни о судьбе его колонии. Судил по описаниям великого педагога. Думал, что во всех детских колониях до настоящего времени сохранились порядки, установленные Макаренко. В девятом классе, прочитав «Педагогическую поэму», во-первых, загорелся желанием стать педагогом, таким как Макаренко, он тогда не знал, что для успешного овладения любой профессией нужно не только желание, пусть самое страстное, но иметь талант к этому роду деятельности, либо, на худой конец, обладать качествами профессиональной пригодности. Во-вторых, ему захотелось получить образование и воспитание в такой вот колонии. Он всерьёз обмозговывал план, какое бы такое благовидное преступление совершить, чтобы попасть в колонию. Безусловно, он не хотел совершать преступление, которое причинило бы серьёзный вред людям. Практически  он тогда ничего не предпринял, это были грёзы мечтательного подростка.
          Колония в действительности оказалась не такой, как рисовалась в воображении Георгия. Колонисты были распределены по отрядам. Получив необходимые навыки слесарных, токарных и фрезерных операций, полдня трудились на хорошо оборудованном и оснащенном заводе по изготовлению сверлильных станков.  Станки пользовались спросом, им был обеспечен беспрепятственный сбыт советской плановой экономикой. Вторую половину дня воспитанники колонии проводили в школе. Завод и школа работали в две смены. Возраст от четырнадцати до восемнадцати лет. Питание было добросовестным, хорошо кормили, многие дома у родителей так не питались.
          Георгий попал в четвёртый отряд. Все воспитатели – офицеры, окончившие училище МВД, получившие педагогическое образование для работы в колониях со взрослым и детским контингентом. Командир отряда, капитан разъяснял стажёру: «У Макаренко были беспризорники, хотя и совершавшие воровство, грабежи, вплоть до убийств, но это были дети и подростки, обречённые на такую жизнь происходящими в стране катаклизмами. У нас сегодня малолетние преступники, отбившиеся от рук родителей, в большинстве своём из благополучных обеспеченных семей. Ограбление киосков, изнасилование, в редких случаях убийство». Этим командир пытался объяснить, что, якобы, Макаренко работать было проще и легче. Воспитанники другие, не то, что в наше время. И еще убеждал многоопытный, умудрённый жизненным опытом воспитатель в погонах: Макаренко – уникальное явление в педагогике. Никому после Макаренко не удалось повторить его опыт, создать подобную колонию. Георгий готов был признать правоту старшего наставника. Только вот с постановкой воспитательной работы в колонии не мог согласиться. В колонии была комсомольская организация воспитанников, куда охотно принимали малолетних преступников, полагая, что таким образом удастся воспитать их в духе коммунистической идеологии. Ничего плохого в этом намерении нет. Но как осуществлялась воспитательная работа через комсомол? Возглавлял комсомольскую работу вольнонаёмный, рекомендованный райкомом комсомола  активист, штатный работник колонии. Вот здесь впервые Георгий не только услышал, но и увидел, что такое «дедовщина». Это было задолго до того, как заговорят о «дедовщине» в армии. Комсорг опирался в своей работе на актив, который подбирался из крепких парней, для которых не было ничего святого. Они держали в страхе всех колонистов. За малейшую провинность, неповиновение устраивали «темную», избивали, зная, что им за это ничего не будет. Бесчинства группы оголтелых истязателей устраивали руководство колонии: руками самих колонистов поддерживалась дисциплина, порядок, предотвращение побегов из колонии.
          Никому никогда не будет рассказывать Георгий о методах воспитания, свидетелем которых он оказался поневоле. Один из воспитателей доложил, что в последнее время за одним из воспитанников отряда много нарушений, непослушания, дерзкого поведения по отношению к воспитателям. Остальные подтвердили справедливость обвинения. Было предложено после отбоя пригласить воспитанника в воспитательскую, была такая комната в расположении отряда, и показать непослушному подростку «пятый угол». В назначенное время воспитанник был приглашён, воспитатели, их было четверо, стали по углам и начали наносить удары по воспитаннику, отбрасывая его под удары стоящих против воспитателей. Георгий сразу заявил, что  бить не будет. Ему, как новичку, разрешили не принимать участия в избиении, но присутствовать при экзекуции, чтобы на случай жалобы воспитанника, быть в числе свидетелей, что никакого рукоприкладства не было. И это проделали вполне приличные, нормальные, общительные, имеющие военно-педагогическое образование люди, прекрасные семьянины, воспитывающие своих детей без телесных наказаний. Всю жизнь Георгий со стыдом будет вспоминать этот позорный эпизод в своей жизни. Стыдно было не столько за себя, что ничего не сделал и не мог предотвратить преступную акцию, вышестоящее начальство знало о такой практике и безмолвно поощряло, стыдно было за взрослых мужчин, учинивших расправу над беспомощным подростком. Правда, это был единственный случай. За недолгое время работы в колонии подобного больше не повторялось. В остальном жизнь в колонии проходила по размеренному, четко расписанному регламенту, ровно, без серьёзных происшествий и «чп». А Георгий продолжал размышлять и искать причины, пытался понять, почему в шестидесятые годы невозможно распространить и внедрить опыт Макаренко.
          Встречи с Людмилой становились всё реже и реже. И не только из-за удалённости. В одну из встреч Люся сказала: «Больше ко мне не приезжай и не ищи встреч. Я должна разобраться в своих чувствах. Подумать. Проверить себя. Убедиться в себе. Хочу побыть одна». Что мог возразить на это Георгий? Безропотно принял  безрадостное решение. Сдержанно попрощавшись, расстались.  Георгий понимал – навсегда.
          В свободное время ездил в Петродворец, проводил время среди купающихся на берегу Финского залива. Но ни одна девушка не проявила к нему интереса, ни одной девушке не пришла в голову мысль познакомиться с одиноким молодым человеком. Да, собственно, одиноких девушек он не встретил. Загород приезжали целыми компаниями. Для Георгия это было грустное время тоскливого и тягостного одиночества.
          Первого июля был в Москве. Приехал сдавать экзамены за второй курс. Вызова не дождался, приехал самостоятельно. И тут узнал, что в отличие от предыдущего года сессия состоялась на месяц раньше. Поскольку Георгий пропустил зимнюю сессию, заведующий отделением летом вызов не послал. А после окончания летней сессии, на которую студент вновь не явился, оформил приказ об отчислении из университета. Выручил заместитель заведующего, сравнительно молодой преподаватель философского факультета. Он сделал необходимые пометки и предложил приехать на сессию в сентябре и сдавать экзамены в индивидуальном порядке.
           В первой декаде августа Людмила приехала в Стрельну и разыскала Георгия. «Я вышла замуж, - сказала она. – За Игоря. Расписались во Дворце бракосочетания. После скромных посиделок, где были только близкие родственники, я его проводила на поезд, он уехал на родину по распределению. Брачной ночи не было. Если не считать записи в паспорте, я свободный человек». Всё это она выпалила довольно стремительно обалдевшему и ничего не понимающему Георгию. А, вы, что-нибудь поняли? Вряд ли найдется профессиональный психолог с большим практическим стажем, который смог бы толково объяснить поведение и поступки этой сумасбродной девчонки. Георгий даже подумал, не разыгрывает ли она его. «У тебя на руке нет обручального кольца», - как за спасительную соломинку ухватился Георгий. «Я  не хочу его носить», - небрежно ответила Людмила. Георгий продолжал оставаться в полном недоумении. Он не знал, как вести себя с Людмилой. Но Людмила отнеслась к бракосочетанию как к не заслуживающей внимания мелочи, опять овладела Георгием. Он и глазом моргнуть не успел, как опять оказался во власти Людмилы, во власти любви к Людмиле. Он любил её, как будто не было грустных и тягостных месяцев разрыва и разлуки.

9. СКОРО СКАЗКА СКАЗЫВАЕТСЯ
          Сентябрь Георгий провёл в Москве. Сдал все причитавшиеся зачёты и экзамены за второй курс. Как помните, на летнюю сессию он не попал, теперь задолженность была ликвидирована. По возвращении регулярно встречались с Люсей. Она вела себя так, будто никакого замужества и не было. Ходили в кино, посещали спектакли, на которых с замиранием сердца внимали игре знаменитых артистов, многих из них знали по кинофильмам. Самозабвенно целовались в укромных местечках и не только в укромных. Людмила не раз ввергала Георгия в великое смущение, вынуждая целоваться в трамвае. Испытанию такому Люся подвергала обычно в вечернее время на задней площадке, когда в трамвае было мало пассажиров. Но Георгию всё равно было страшно, вдруг, кто оглянется и увидит, что они целуются. Георгий был убеждён, что интимные чувства не надо выставлять напоказ, демонстрировать перед посторонними людьми. У Людмилы на этот счёт было иное мнение: ей было забавно его смущение, и она ещё больше куражилась в задоре восторженной влюблённости.
          - Хочешь на всю улицу, чтобы слышали все прохожие, буду кричать, что люблю
            тебя! Ка-ак  я  те-бя лю-б-лю!
           Георгий не хотел, ему было неловко, но понимал Людмилу, её восторги, и сам готов был кричать то же самое, но так, чтобы его признания в любви слышала только она и никто другой. Такой уж был застенчивый. А Людмила вся светилась любовью, любовь к Георгию переполняла её, в эти мгновения она была готова на  любые  безумия.          Потом исчезла. И надолго. Как позже рассказала, уезжала на Алтай к Игорю. Там стала его женой.         
          Весной в мае вновь разыскала Георгия. Объявила, что любит его и только его, хочет с ним создать семью. Так и выразилась – создать. Оба жили в общежитиях, предложила снять квартиру, точнее комнату. Целую неделю потратили на поиски комнаты, когда  случайно в разговоре Георгий узнал, мастер из вольнонаёмных, что работал в колонии, готов сдать комнату там же, в Стрельне, в собственном доме. Небольшая комната, свежевыбеленная, двуспальная кровать, столик, табурет и умывальник. Отопление печное. Но приближалось лето, погода стояла тёплая, об отоплении пока можно было не заботиться.
          В одно из ближайших воскресений Людмила и Георгий поселились как молодожёны в собственном, вернее взятом на прокат, гнёздышке. О разводе с Игорем разговор не заводили. Это было не главное. Они вместе. Они – семья. Но в первую же ночь, когда Георгий уверенно, не сомневаясь в своём праве, повёл себя, как муж, Людмила ответила решительным и упорным отказом. Зная её характер, Георгий не пытался уговаривать и обольщать. Объяснение последовало в духе Люси: она не готова пойти на интимные отношения с Георгием. Ей нужно время. Уснули, выражаясь языком Библии, как брат с сестрой. Так спали целую неделю. Георгий больше не предпринимал попыток овладеть любимым существом. Она была с ним. Его, конечно, смущал отказ вступить в супружеские отношения и, следовательно, на самом деле стать его женой, но уговорил себя не придавать этому серьёзного значения. Люся сама назвала себя его женой. Так тому и быть. Остальное, как полагал, со временем образуется.
          По утрам оба отправлялись на работу. Вечером Люся возвращалась. Весь вечер они принадлежали друг другу, были довольны собой и своей судьбой, я бы рискнул утверждать: оба были счастливы. Вместе им всегда было хорошо.
          Так прошла-пролетела неделя. Была суббота, Люся, как всегда, попрощалась, поцеловала Георгия и поехала на работу. Больше сюда не вернулась. Вещей у неё никаких не было завезено. Георгий понял, Людмила покинула его навсегда, не пытался разыскивать и выяснять причины разрыва. Ему было обидно и даже жаль себя, он прекрасно знал: в подобных ситуациях выбор остаётся за женщиной, и никакими ухищрениями её не вернёшь. С Людмилой всё кончено, полагал он, собрал чемодан, рассчитался с хозяевами и вернулся в общежитие. Перед товарищами-сослуживцами было неловко, но снимать комнату без Люси не имело смысла. Безропотно смирился со своей незадачливой судьбой и несостоявшейся любовью.
          В то лето исполнился год работы в колонии. К режиму и распорядку привык, с обязанностями справлялся нормально, заслужил хорошую характеристику начальника отряда и руководства колонии. В один прекрасный день его пригласили в Большой дом, что на Литейном, там и поныне областное Управление МВД. В просторном служебном кабинете его принял солидный полковник – начальник трудовых воспитательных колоний области. Их, видимо, было немало по области. Полковник начал с того, что Георгия положительно характеризуют по работе в колонии, перечислил, какие положительные качества отмечает руководство колонией. Срок стажировки закончился и успешно. Георгию предлагается перейти на военную службу в органы Министерства внутренних дел с присвоением звания младшего лейтенанта. Приказом он будет проведен штатным воспитателем детской воспитательной колонии. Будет получать должностной оклад и пользоваться льготами, установленными для офицеров МВД. Правда, пояснил полковник, временно придется пожить в общежитии. По мере возможностей, по истечении некоторого срока ему будет предоставлена квартира. Всё складывалось лучшим образом. Но тут полковник сделал паузу и уведомил, что получив квартиру, он не получит права прописать у себя кого-либо из своих родственников, включая мать. Георгий и не собирался вот так в одночасье, как только получит квартиру, привести в Ленинград мать. Но со временем, если возникнет такая необходимость, конечно, он возьмёт мать жить к себе. Поэтому возразил большому начальнику: «Как же я, сын, могу отказаться от своей матери? Она старенькая, я должен о ней позаботиться». Полковник ещё раз повторил своё условие. Георгий категорично возразил. «В таком случае, - заявил хозяин кабинета, - ваше назначение воспитателем отменяется. До свидания!». Георгий опешил. Он никак не ожидал такого исхода. Но сказано было решительно и ничего не оставалось, как покинуть кабинет. В соседней комнате его встретил капитан – начальник отдела кадров, который год назад оформлял Георгия на работу в колонию и сейчас ждал результатов собеседования, чтобы оформить приказ о новом назначении. Георгий рассказал, чем закончился разговор и расплакался. Расплакался, как обиженный ребёнок, горькими слезами. Он уже и не помнил, когда плакал в последний раз. А тут такое! Капитан пытался утешить, объяснял, что Георгий поступил неразумно, надо было согласиться с полковником, не возражать. «Со временем всё бы утряслось. Запомни, не всё потеряно. Продолжай работать и ты завоюешь своё место под солнцем. На будущее учти, надо быть осторожнее и хитрее с разного рода начальниками. Ты молодой и еще успеешь определиться в жизни».
          А в это время от матери всё чаще стали приходить тревожные письма. Мать жаловалась, что ей трудно, не под силу справиться с больной дочерью. Ольга, старшая сестра Георгия, окончила педагогический институт Герцена в Ленинграде. Работала по распределению в сельской школе в Эстонии, в селе на живописном берегу Чудского озера. Личная жизнь у неё не сложилась. Могла выйти замуж, были претенденты, завидные ребята, но куда сельским парням с семилетним образованием до высокообразованной учительницы. Были ухаживания, встречи, свидания, предложения руки и сердца. Отвергала. Всё ждала принца. Кончилось тем, что родила дочку вне брака. А пару лет спустя оказалась в психиатрической больнице с диагнозом – шизофрения. Несколько месяцев лечения. Почувствовала себя вполне здоровой, даже осознала, что действительно была больна. Но решила, что всё это на почве психического расстройства и сможет продолжать преподавательскую работу. Продолжать работу в селе, где тебя каждый знает, с таким диагнозом невозможно. Говорят, шизофреники не только изобретательны, но и талантливы. Послала запрос в Барнаул, сообщив о своём намерении работать в сельской школе в Сибири. Пришёл вызов. Уехала вместе с малолетней дочерью и матерью в далёкий Алтайский край. После года работы болезнь вновь напомнила о себе. Мать обращалась к сыну с просьбой приехать к ней: «Работа найдётся. В школах не хватает учителей. А ты в университете учишься».
          Георгий подаёт на расчёт. После неудачи с назначением  воспитателем, оставленного Люсей, его ничто не удерживает в Ленинграде. В первых числах августа покупает билет, чтобы навсегда покинуть Ленинград и поселиться в Сибири. Люсю не видел с тех майских дней, когда они снимали комнату. От неё не было никаких вестей, Георгий не стал её разыскивать. И вот надо же быть такому совпадению. У Георгия собран чемодан, билет в кармане, назавтра около восьми утра поезд повезёт его в Москву, где на Казанском вокзале он пересядет на барнаульский поезд.
          В первой половине дня заявляется Люся. Она нежно любит Георгия,  не представляет себе жизни без него, держится немного смущённо и даже виновато, но она любит и не пытается искать объяснений и оправданий своей выходке весной, когда  оставила Георгия. А он и не требует никаких объяснений. Он даже не сердится, не в обиде на неё. Сказать о своём завтрашнем отъезде не решается. Не потому что боится: Людмила будет уговаривать, не покидать Ленинград. Ехать должен, это святой долг перед матерью. Не хотел огорчать Людмилу, ведь это может быть их последняя встреча в жизни. Решил, что напишет с дороги.
          Люся говорит, что ей надо по делам съездить в город, вечером она вернётся. Сама назначила свидание на вечер. Георгий смущён. Он любит её. Всякий раз, когда она бросала его, он не сердился, ни в чём её не обвинял, памятуя, что каждый человек  вправе делать выбор по своему усмотрению.
          Вечером Люся опять появилась в общежитии. Товарищи оставили их одних. Вели какой-то ничего незначащий разговор. Когда стало темнеть, Люся пригласила пойти на берег залива, предложила взять с собой лёгкое фланелевое одеяло. В этот час берег, поросший частым кустарником, был безлюден. Нашли укромное местечко, расстелили одеяло. Люся сама отдалась своему возлюбленному. Нежно и красиво. Для Георгия это было полной неожиданностью. Он почувствовал себя ужасно неловко. Но её страстные поцелуи, её жаркие объятия вывели его из оцепенения. Он жадно, сладострастно впился в неё. Сеанс любви оказался непродолжительным. По окончании он испытал даже некоторое разочарование. Получилось не то и не так, как ему представлялось и хотелось. Он не испытал ни наслаждения, ни удовольствия. Скорее огорчён был своим вероломством, он согласился, пошёл на близость, сознавая, что это их последняя, прощальная встреча. Она совершила акт самопожертвования, она раскрылась перед ним вся, она стала его нераздельной половинкой. А он промолчал, утаил, что покидает её и, может быть, навсегда. Он ощутил какую-то пустоту в себе. Он не получил того, что хотел и ожидал. Не было чувства радости. Близость не сблизила их, будто отдалила. Награда любимого существа не принесла ощущения сладостной победы. Расстались оба смущенные содеянным. Но Людмила была полна оптимизма, назавтра вновь назначила свидание.
          Завтра поезд мчал в Москву. Георгий без сожаления покидал Ленинград, покидал, как ему казалось, навсегда. Уже после Москвы, удобно устроившись в вагоне, где предстояло провести трое суток, как видите расстояние от Ленинграда немалое, Георгий написал объяснительное
письмо Люсе. Ему было стыдно за себя, за своё неблаговидное, трусливое поведение: скрыл свой отъезд. Но при этом ни о чём не просил, не уговаривал сохранить любовь. О любви не писал ни слова. Хотя закончил письмо словом «целую!», это был всего-навсего привычный оборот речи в письме.
          Для Людмилы её поступок не был актом самопожертвования или экстравагантной выходкой, хотела продемонстрировать Георгию, что любит его, из любви к нему готова на всё, она стала его женой. А он позорно бежал. Сам перечеркнул своё счастье. Но ведь у него было чувство долга перед матерью: мать он не мог предать даже ценой личного счастья. Он мог потерять Людмилу навсегда. Да он уже и ни на что не рассчитывал. Но Людмилу по-прежнему боготворил.

10.  КРАЙ  АЛТАЙСКИЙ
          Прежде чем продолжу дальнейшее повествование, проведём небольшой урок географии, в этом нам поможет географическая карта. Не поленитесь взять карту России, хотя бы из школьного учебника. С помощью карты попробуем представить местность, то немалое пространство, где пройдут последующие пять лет жизни нашего героя, почувствовать прелесть ландшафта степных просторов, красоту природы этих мест, великолепие сибирского климата и размах расстояния, разъединившего Людмилу и Георгия.
          Вы без труда найдёте на берегу Финского залива, там, где впадает Нева, город Ленинград, которому в девяностые годы двадцатого столетия вернули первоначальное историческое имя Санкт-Петербург. Не составит труда найти столицу государства Российского Москву. На юго-восток от Москвы в каких-нибудь трёх с половиной тысячах или немногим более километрах -город Барнаул. Должен пояснить, что Сибирь – это не только сплошные непроходимые леса, это и просторные степи Алтая. В четырёх-пяти часах не доезжая до Барнаула, маленькая железнодорожная станция Гилёвка, где поезда в те времена останавливались всего на две минуты. На юг от Гилёвки в двадцати пяти километрах районный центр, село Завьялово.  В  восьми километрах  на север село Глубокое, получившее наименование по озеру, на берегу которого поселились переселенцы задолго до столыпинских реформ. Вот в этом селе и нашли себе пристанище родные Георгия. Через Глубокое два раза в день следовал рейсовый автобус ещё дальше на север через Нижнюю Чуманку в село Баево, что расположено вправо от маршрута на реке Кулунде, которая в отличие от Волги и Оби обозначена не на всех картах. Через год, когда обретёт себе жительство в этих местах Георгий, село Баево станет центром района, образованного после разукрупнения районов на Алтае. Из Баево через Нижнюю Чуманку автобусом можно попасть в Верхнюю Чуманку. Всего Чуманок три. Названы по наименованию реки Чуман, что впадает в Кулунду. Чуманка находится в самом истоке реки, названия остальных определялось, на каком уровне реки они разместились. Село Чуманка в каких-нибудь полсотни километров от Баево – конечный пункт баевского маршрута и крайнее село на границе района. Через Чуманку ежедневно автобусы направляются в город Камень-на-Оби. Это небольшой, в основном одноэтажный, но настоящий город, один из немногих в крае. В Нижней и Верхней Чуманках находились центральные усадьбы крупных степных совхозов. Чуманка – отделение Верх-Чуманского совхоза.
          По прибытии в Глубокое в первые же дни Георгий отправился в РОНО. Обратился к заведующему по поводу работы учителем истории. На какой ещё предмет мог рассчитывать студент философского факультета? Самый что ни на есть подходящий предмет. Кратко пояснил, в силу каких семейных обстоятельств оказался на Алтае, предъявил трудовую книжку и студенческий билет, подтверждающий, что владелец получает высшее образование в Московском университете. Задав несколько уточняющих  вопросов, заведующий Андрей Петрович предложил подождать тут же, он ненадолго отлучится. Не прошло и пятнадцати минут, как заведующий по телефону пригласил подойти в райисполком. Председатель райисполкома, поздоровавшись, не заставил Георгия повторять рассказ о себе.
          - Вы хотите работать в нашем районе. А согласились бы вы поехать в отдалённое
            село?
          - Для меня после Ленинграда здесь все сёла отдалённые. Так что не вижу разницы.
            Готов в любом селе района работать.
         - Подождите, не торопитесь с ответом, - предупредил председатель. - Я ещё не
           сказал, какую работу мы хотим вам предложить. Мы хотим направить вас в
           Чуманку, что более чем в ста километрах от райцентра, на должность директора
           восьмилетней школы.
          Предложение было ошеломительным, Георгий ушам своим не верил. Был бы благодарен до конца жизни, что учителем возьмут в школу. У Георгия к тому времени было восемь лет трудового стажа, включая срочную военную службу. Он ни одного дня не работал в школе, а тут, на тебе, сразу директором. Но молодость есть молодость. В молодые годы всё кажется по плечу. Молодости более чем любому другому возрасту, свойственны безрассудство и авантюризм. Причём и то, и другое нередко бывает оправданным.
          Во всяком случае, как не возвысило полученное предложение Георгия в собственных глазах, он не утратил благоразумия. Предложил предварительно съездить в школу, встретиться с учителями, посмотреть, как отнесутся к его назначению, по возвращении сможет дать окончательный ответ. Такой ответ понравился руководителям, но попросили уложиться в кратчайшие сроки, до начала августовской конференции учителей.
          Мешкать не стал. В тот же день решил отправиться в неизвестную Чуманку. Автобус отходил около пяти. Несколько часов надо было коротать наедине с собой. Центральная улица  асфальтирована. Остальные покрыты толстым слоем мелкой степной пыли, которая как дым вздымалась вверх от малейшего дуновения ветерка. День был по-степному солнечный, огнедышаще-знойный. Автобусы отходят с площади в центре села, где на отъезжающих окнами смотрит неказистое здание с вывеской «Столовая». Нехитрый дешёвый обед. И пошёл колесить по бесчисленным улочкам большого села. В голове одна и та же неотвязная мысль о свалившемся на его голову необычайном предложении. Он никак поверить не мог такому везению. Удача, как с неба, свалилась. Он сразу же вспомнил Аркадия Голикова, который в шестнадцать лет командовал полком. Ему  уже двадцать шесть. И маленькая восьмилетка – это тебе не полк. Но не каждому выпускнику педагогического института удаётся в двадцать шесть стать директором школы. Ему явно повезло. Он от души радовался и гордился своему везению. Приподнятое настроение не покидало его.
          Добираться до Чуманки пришлось с пересадками. В дороге оказались попутчики: учитель физкультуры из Верх-Чуманской школы и его односельчанин, два молодых парня, оба коренные сибиряки. В Нижнюю Чуманку прибыли в девятом часу, баевский автобус на Чуманку уже прошёл. Решили до Верхней Чуманки добираться пешком. Заполночь дошли до места, километров двадцать протопали. Там же у учителя физкультуры и заночевал. Всю дорогу вели разговоры. Молодые люди, уроженцы этих мест охотно рассказывали о жителях,  сибирских нравах и обычаях, образе жизни.
          Поутру автобусом Георгий прибыл в Чуманку. Село просторно раскинулось на возвышенном берегу речки, узкой извилистой лентой протекавшей по дну обширной впадины. Автобус сначала круто спускался вниз, повернул на крепко сколоченный бревенчатый мост, без труда вскарабкался по такому же крутому подъёму, проехал по селу и остановился у конторы отделения совхоза. Вторую половину небольшого здания занимала почта. Влево от конторы, в глубине здание клуба – бывшая деревянная церковь, у которой в тридцатые годы вместе с крестами снесли купола. По другую сторону, вправо, малюсенькое помещение электростанции: генератор, дающий ток от тракторного дизеля. Рядом с клубом на одной линии с конторой два магазинчика: промтоварный и продуктовый. Напротив велись строительные работы по сооружению одноэтажного камышитового здания, а метрах в пятидесяти рядом за густыми посадками клёнов, виднелось продолговатое приземистое здание школы сложенное из добротных брёвен не иначе как в те же времена, когда строилась церковь. Это был центр села, насчитывающего около двухсот дворов.
          В РОНО Георгия проинформировали, что завуч школы, Шабельник Вера Прокофьевна, имеет среднее педагогическое образование, окончила в своё время Пензенское педучилище, преподаёт географию и биологию. К ней и направился Георгий.
          Вера Прокофьевна выслушала рассказ, покормила с дороги, напоила чаем, отправила соседских ребятишек оповестить учителей: через час собраться в школе на педсовет.
           Трое преподавателей, Вера Прокофьевна и две учительницы начальных классов, выпускницы педучилищ, приезжие, попали по распределению, вышли замуж, обзавелись детьми, хозяйством: держали корову, кур, овечек, двух-трёх поросят, огород. При таком хозяйстве на маленькую учительскую зарплату можно было прожить. К тому же заработок мужей был повыше: у Веры Васильевны – водитель бензовоза, у Иды Тихоновны – бригадир полеводческой бригады, муж Веры Прокофьевны – бухгалтер отделения. Так что по тем временам жили безбедно, во всяком случае, сытно, на одежду, обувь деньги имелись.
          Уроки труда и немецкий язык много лет вёл Иван Герасимович Манаенков, фронтовик, 1918 года рождения, прошёл через плен, где немного и обучился немецкому разговорному. Домовитый хозяин, привычный к нелёгкому крестьянскому труду, настоящий сельский интеллигент и мастер на все руки. Семеро детей. Самый многодетный на селе. Справно содержал семью, как Адам, в поте лица добывая хлеб насущный. Каменское педучилище окончил уже после войны заочно.
          Остальные учителя все местные, молоденькие с двух-трёхлетним стажем – также выпускницы Каменского педучилища.
          Разместились в просторной учительской, Георгий занял председательское место за столом, обращённым к присутствующим. Представился, сказал, что в РОНО предложили место директора Чуманской школы. Вера Прокофьевна представила каждого учителя. На вопрос: согласны ли они принять его в качестве директора? – ответили единодушным одобрением. Тут же определились с учебной нагрузкой, составили тарификацию, на вакансии оказались физика и физкультура. Обговорили организационные вопросы, уточнили, что осталось сделать к началу учебного года. Протокол не писали, но педсовет прошёл организованно, по-деловому. Георгий не ожидал, что всё так хорошо получится. Он ехал только познакомиться с учителями и услышать их мнение. А тут состоялся настоящий полноценный педсовет.
          Это был дебют ещё не назначенного на должность директора. И дебют удался. Георгий теперь уже Васильевич тепло попрощался. Учителя дружно попросили не передумать, вернуться к ним с приказом о назначении.

11.  ДИРЕКТОР  ШКОЛЫ
          Оформил приказ, на районной учительской конференции присутствовал как директор Чуманской восьмилетней школы. Особенно запомнилось энергичное, эмоциональное, дельное по содержанию выступление директора Верх-Пайвинской средней школы Нестеренко Михаила Лукьяновича. Тут же познакомились. Верх-Пайва была в двадцати километрах на юго-запад от Чуманки. Георгий впоследствии убедится, что сосед – лучший директор в районе, сдружится с ним, не скрывая своего  восхищения перед мощной натурой, сам определит в свои наставники на новом поприще.
          Заехал к матери, она была искренне рада за сына, и отправился к месту работы. Сельчане очень уважительно отнеслись к новому директору: молодой, но какой грамотный, в Московском университете учится, и бывалый – село знает, тракторист-целинник, срочную службу отслужил. Признали Георгия сибиряки: и в обращении простой, незаносчивый. Из самого Ленинграда приехал, а держится, как с равными, никакого высокомерия, хоть и директор школы. А в районе знают, кого послать, какого попало не направят.
          В школе было четыре классных комнаты, учительская, кабинет директора и квадратный коридор при входе. Учеников на селе насчитывалось около двухсот, как раз на восемь классов набиралось. Занимались в две смены. Рядом на территории школьного участка стояло еще одно небольшое здание, в котором размещалась школьная мастерская для уроков труда.
          Поселили на первых порах Георгия на постой к одинокой хозяйке-старушке. Управляющий обещал в короткий срок подготовить квартиру, чтобы мог семью перевезти. На одной из улиц стоял двухквартирный дом: половину занимал медпункт, в другой размещалась библиотека. Библиотеку в том году перевели в здание клуба. В освободившемся помещении решили обустроить квартиру для нового директора школы. Всё шло ладом. В душе Георгий ликовал своему везению. Выпускнику философского факультета опыт преподавания в школе пригодится.
          С педагогическими кадрами в те годы по всей стране было напряжённо, особенно в сельской местности. Георгий сам читал в одном из выпусков Минобразования СССР, что в том году по Московской области 57 процентов директоров школ не имели высшего образования. Или учительский институт, что приравнивалось к незаконченному высшему образованию, или учёба на заочных отделениях педвузов. Что уж говорить про отдалённые просторы Сибири?
          Поэтому Георгия не удивило, когда в школу прибыл с приказом РОНО учитель физики и физкультуры, который по весне того года окончил среднюю школу. Позже станет известно, что в том году учителями будут приняты пятьдесят выпускников средних школ. Так что удивляться назначению студента-заочника на должность директора школы не стоит.
          Опыт школьного преподавания у него был. Десять лет учился в школе, и не только учился, но наблюдал, как проводят уроки учителя, как объясняют новый материал, опрашивают, проверяют домашние задания, выставляют оценки, учат одним словом. «Педагогическую поэму» Макаренко в девятом классе прочитал. Под впечатлением прочитанного захотелось самому стать педагогом. У сестры было собрание сочинений Макаренко в семи томах, все перечитал.
          И на учителей Георгию тоже повезло. Его обучали хорошие учителя. На всю жизнь запомнились имена школьных наставников.
          Первого сентября новоиспечённый директор давал свой первый в жизни урок. Встречи с детьми не боялся, его уже все знали, уверенно вошёл в класс и провёл урок так, будто всю жизнь этим только и занимался. Вёл уроки истории в четырёх классах: с пятого по восьмой. По два часа в неделю, получалось восемь часов. Учебная нагрузка директора и завуча не должна превышать 12 часов в неделю. Так как отлично рисовал и безупречно чертил, недостающие часы дополнил уроками рисования и черчения. Зарплата получилась совсем маленькая. Ставка директора определялась количеством учеников в школе, образованием и стажем. Заработок у учителей был выше, но это не смущало Георгия. Видно на роду ему было написано жить в бедности. Потому не унывал. Со всей страстью неугомонной души целые дни проводил в школе, осваивал педагогические премудрости. Читал все журналы, поступающие в школу, не только «Народное образование», но и предметные. Директор должен владеть преподаванием всех предметов, изучаемых в школе. На практике осваивал методику преподавания. И читал, читал много и увлечённо всю педагогическую литературу, которая оказывалась в руках. Посещал уроки учителей, это входит в обязанности директора, посещал не столько с целью контроля и стимулирования роста педагогического мастерства, как рекомендовали вышестоящие инстанции, учился, в том числе учился грамотно анализировать и оценивать уроки.
          Школа маленькая и коллектив учителей небольшой, а работы хватало. Особенно много времени отнимали хозяйственные заботы. Директора грустно шутили: «Мы – хозяйственники, учебным процессом заниматься некогда». Материальное обеспечение школы шло через сельсовет, кое-что делал совхоз, шефом считался. Ежемесячно составлял  ведомость на зарплату учителям, делая перерасчёт в связи с болезнью и замещением уроков. Ведомость  утверждалась в бухгалтерии РОНО, и каждого 20-го числа ездил в банк по чековой книжке получать зарплату на всю школу. Так что за годы работы в школе усвоил и бухгалтерские расчёты, включая начисление отпускных.
          Больше всего поразило Георгия в первый год работы чудо усвоения знаний учениками. В конце учебного года спрашиваешь ученика, что изучали в прошедшие месяцы, а он, шельмец, знает и подробно рассказывает. Ответы учеников свидетельствовали, что это ты их научил, от тебя они получили знания. И не только получили – знают! Приходит в начале учебного года ученик, не слышал, не ведал про средние века. И вот из рассказов учителя, разглядывая картинки в учебнике, читая текст, сам может рассказать, какие войны были в средние века, каков был труд крестьян, какие города, ремёсла, за что и с кем воевали горожане. Перед учеником открывается целый мир, предстаёт целая эпоха, и он осваивает, принимает в себя этот мир, обогащает себя знанием этого мира. Становится сам участником истории, готовится сам творить историю. Разве это не чудо!?
          У Георгия видно способности к преподаванию были, и директорство пошло у него вполне прилично, так что и в школе, и в РОНО обрёл репутацию прилежного, старательного, энергичного, смышленого руководителя.

12.  МИХАИЛ ЛУКЬЯНОВИЧ

          Новый знакомый Георгия оказался личностью незаурядной и с интересной биографией. Представьте себе, человека в советское время, родившегося в день, который ежегодно всенародно отмечался как день рождения Советского государства, открывший новую эру в истории человечества и ознаменовавший собой создание первого в мире государства трудящихся. Вот в этот самый день 7 ноября по новому стилю 1917 года на далёком Алтае родился мальчик, которого нарекли Мишей. Родители – крестьяне, уроженцы этих мест. Во второй половине девятнадцатого века их родители-переселенцы поселились в этом благодатном крае. Мать Михаил не помнил, рано умерла. Шла гражданская война, сибирские крестьяне были мобилизованы: кто в Красную, кто в белую армии. Отец оказался у красных. Подростком Михаил окончил семь классов в Баевской школе колхозной молодёжи. Это было время сплошной коллективизации. В 1933 году прошёл обучение на месячных курсах по подготовке учителей начальных классов. Направлен работать учителем в Ситниковскую начальную школу. Когда Георгий появился на Алтае, в Ситниках была уже средняя школа, а село – центральной усадьбой крупного зернового совхоза. На территории обширного Баевского района было всего-навсего пять совхозов. Нетрудно представить, какую территорию занимал каждый, какие это были большие хозяйства.
          С 1935 по 1938 годы учился заочно и окончил Каменский педагогический техникум. В феврале  1940 года призван на службу в Красную Армию. Служил в артиллерийской части, а в июне сорокового, за год до начала Великой Отечественной направлен в Омскую авиационную школу, где прошёл обучение специальности воздушный стрелок-радист. Подготовку проходили на средних бомбардировщиках, самолётах-разведчиках Р-5  и знаменитой учебной машине У-2, которая во время войны нашла применение не только как самолёт связи, но и лёгкий ночной бомбардировщик, и получила название по имени конструктора Поликарпова ПО-2. Учились стрелять по встречно-пересечённым целям. Радиосвязь осуществлялась ключом по азбуке Морзе: на приёме до 85, а на передаче до 110 знаков в минуту. Во время полёта стрелок-радист мог заменить штурмана, а при необходимости самостоятельно посадить самолёт.
          Воевал в полку штурмовой авиации. Историки авиации с восторгом описывают не имеющий аналогов в армиях других воюющих стран штурмовик  Ильюшина ИЛ-2. Мы называли его «летающий танк», немцы – «черная смерть». Это было действительно грозное оружие, когда на малой высоте «бреющим полетом» штурмовики расстреливали из пушек и сбрасывали малогабаритные бомбы на обезумевших солдат и технику противника. Но это были машины, за которыми охотились вражеские истребители, и в упор расстреливала зенитная артиллерия. По некоторым данным срок жизни самолёта-истребителя в той войне был в среднем 5 боевых вылетов. У штурмовиков и того меньше. Дважды были сбиты самолёты, на которых летал стрелок-радист Нестеренко: один раз артиллерийским снарядом, в другой – зенитным огнём. Спаслись на парашютах, хорошо, что оба раза это происходило по возвращении с задания над своей территорией. На его счету был не один десяток вылетов, когда в сорок третьем  был освобождён от лётной работы по состоянию здоровья. Дальнейшая служба по военным меркам была совсем безопасной. Служил при штабе в секретной части. Военные аэродромы всегда располагаются несколько в глубине от линии фронта. А в случае налёта вражеской авиации спасались в укрытии. Так и довоевал учитель до конца войны. И как учитель был демобилизован в числе первых, в ноябре сорок пятого. Демобилизовался в звании капитана с орденом Красной Звезды и двенадцатью медалями.
          Началась послевоенная гражданская жизнь. В том же сорок пятом стал директором Плотавской семилетней школы. С 1950 по 1952 год - редактор районной газеты «Колхозник». Вспоминая эти годы, шутил: «Я тогда «арбуз» мог написать с буквы «о» и «с» на конце. Но общими усилиями сотрудников редакции выпускали газету без грамматических ошибок. В годы работы в редакции Михаил Лукьянович заочно оканчивает Барнаульский учительский институт. А это уже незаконченное высшее образование.
          Далее целых двенадцать лет - на профессиональной партийной работе. Для тех, кто не знаком с системой управления страной и населением в советское время, поясню. Согласно Конституции органами управления были исполкомы Советов депутатов трудящихся разных уровней, начиная от сельского и районного до Совета Министров включительно. Во главе - председатель. Параллельно партию по всей стране и на всех соответствующих уровнях представляли партийные комитеты. Руководит работой производственных предприятий, школ, больниц, учреждений культуры председатель райисполкома. Но он непременно коммунист, рекомендован к избранию и утверждён в должности районным комитетом партии. Не выполнен районом народнохозяйственный план по производству и поставкам государству сельхозпродуктов, головой отвечает председатель и в первую очередь перед райкомом в лице первого секретаря. Абсолютная власть в районе принадлежит первому секретарю. Но перед вышестоящими партийными комитетами он тоже отвечает собственной головой. В сталинские времена секретарей, не справившихся с заданиями вышестоящих комитетов, расстреливали или на худой конец отправляли в лагеря как "врагов народа". Хрущёв сделал послабление, при Хрущёве расстреливать перестали, просто убирали из партийных  органов, партийной карьере наступал конец, использовали в народном хозяйстве, тем более, что в большинстве своём помимо Высшей партийной школы они имели диплом об окончании государственного вуза по какой-либо специальности народного хозяйства, образования или культуры.
          Вот на такую ответственную работу попал и наш Михаил Лукьянович. С поста редактора районной газеты был избран секретарём по идеологии, несколько лет спустя стал секретарём по зоне машинно-тракторных станций, как их тогда сокращенно называли МТС, то есть отвечал по линии райкома партии за сельскохозяйственное производство. Попутно окончил заочное отделение факультета русского языка и литературы Барнаульского педагогического института, то есть получил высшее педагогическое образование. После чего опять вернулся в школу.
          Три года Михаил Лукьянович возглавлял Верх-Пайвинскую среднюю школу, когда судьба свела с ним Георгия. После выступления на августовском совещании учителей в шестьдесят третьем году Георгий сам подошёл познакомиться  с примечательным человеком.
          Не берусь судить, как справлялся с должностными обязанностями Михаил Лукьянович в райкоме и почему ушёл с партийной работы, но педагог и школьный руководитель он был от бога. Георгию в жизни везло, он встретил и общался со многими талантливыми людьми. Одним из них  оказался Михаил Лукьянович.
          Роста невысокого, вровень с Георгием или на один-два сантиметра выше, но благодаря своей мощной, тяжеловесной фигуре с кулаками молотобойца и крепко посаженной головой, круглой со всех сторон с короткой стрижкой выглядел богатырём, ну, вылитый Илья Муромец. Всё понимающий проникновенный взгляд умного лица с лукавинкой в глазах и широкой добродушной улыбкой до самых ушей. Фигура его являла собой образ русского добряка-хлебосола. Георгий много и часто встречался со своим новым знакомым. Его, как магнитом, тянуло к приветливо общающемуся с ним гиганту. В гневе его видел редко, только когда, распалившись своим собственным выступлением с трибуны, начинал высказывать гневные фразы в адрес районного руководства по поводу бедственного положения школ или невнимания к нуждам и запросам учителей, и когда наедине с Георгием с возмущением рассказывал о нерадивых поступках некоторых учителей. Непосредственно в общении с подчинёнными был всегда корректен, говорил громко, раскатисто, но голос никогда не повышал, перед учителями не раздражался, скорее советовал и советовался. С молодыми педагогами мог быть нравоучителен,  с нотой отцовской озабоченности. Убедительной интонацией выражал недовольство провинившимся ученикам. Несмотря на свою громогласность и широкую разудалую, не укладывающуюся ни в какие рамки и каноны натуру, Михаил Лукьянович был интеллигент без всяких прикрас, в лучшем смысле этого слова. На уроках дети слушали его затаив дыхание. Сорок пять минут оборачивались даже для старшеклассников-выпускников волшебной сказкой. Литературу, изящную словесность не только знал, но и любил. Много читал. Знал и читал современных поэтов и писателей, не успевших попасть в школьные учебники, кого ещё не зачислили в классики советской литературы двадцатого столетия. Общаться с Михаилом Лукьяновичем молоденькому, не имеющему такого жизненного опыта, начинающему директору было легко, просто и захватывающе интересно. Он был великолепным рассказчиком и собеседником. С ним можно было вести разговор на любые темы, обсуждать любые проблемы.  Они прекрасно понимали друг друга, несмотря на разницу в двадцать лет. Георгий не упускал случая, чтобы пообщаться со старшим коллегой, когда их вызывали на совещание в РОНО, или встречались в банке за получением зарплаты  учителям. Нередко Георгий специально выбирал маршрут через Верх-Пайву, чтобы вместе отправиться в райцентр. Случалось, в свободное время просто ехал попутным транспортом, чтобы побывать у соседа в школе в учебное время, отобедать у полюбившегося человека.
          Был ещё один талант у Михаила Лукьяновича. Вся школа – двухэтажное здание – была оформлена руками директора, начиная от расписания в фойе и табличек на классных комнатах. На стенах в коридорах висели полнометражные картины, живописные полотна, написанные маслом. Это не были профессионально исполненные художественные произведения. Но Михаил Лукьянович настолько хорошо владел кистью, что вывешенные картины привлекали внимание и служили прекрасным украшением школьного интерьера.
          Георгий от души радовался и гордился общением с таким прекрасным человеком. Если бы в советское время звание «народный учитель» присваивалось не по разнарядке высших партийных органов, то только в Алтайском крае, где в то время было свыше сорока районов, звание «народный» получили бы, по меньшей мере, с десяток талантливых педагогов, и среди них непременно  оказался Михаил Лукьянович Нестеренко. Население страны знало народных и всенародно любимых артистов кино, выдающихся спортсменов – чемпионов мира и олимпийских игр, некоторых учёных, конструкторов и изобретателей, когда их рассекречивали. Но мало кто мог назвать имена тех немногих учителей, которым в советское время присвоено было звание «народный учитель». Что же говорить о тех, кому это звание не удосужились присвоить. Они останутся «народными» в памяти учеников, родителей учеников и тех, кто с ними работал и знал их в лицо.



Эссе «Я – учитель»

To teach is to touch lives forever!
*Учить – это значит прикоснуться к вечности!



Я видела своими глазами  Великих Учителей. Эти люди не знакомы вам, но они повлияли на моё мировоззрение, способствовали моему становлению в профессии.


«… Всё понимающий проникновенный взгляд умного лица с лукавинкой в глазах и широкой добродушной улыбкой. Непосредственно в общении с подчинёнными был всегда корректен, говорил громко, раскатисто, но голос никогда не повышал, перед учителями не раздражался, скорее советовал и советовался. Михаил Лукьянович был интеллигент без всяких прикрас, в лучшем смысле этого слова. На уроках дети слушали его, затаив дыхание. Сорок пять минут оборачивались даже для старшеклассников-выпускников волшебной сказкой. С ним можно было вести разговор на любые темы, обсуждать любые проблемы …».


Отрывок из книги «Исповедь влюблённого мужчины» Георгия Кончакова, где один из главных героев - Михаил Лукьянович Нестеренко, мой дедушка.
Всегда хотела быть похожей на своего деда - умного, интеллигентного, мудрого.  Именно от него я узнала, что можно научить того, кто хочет учиться. Он часто говорил, что некоторые жадно пьют у фонтана знаний, а другие просто полощут горло. Учителю нужно  проявить изобретательность, чтобы сформировать у ребенка желание учиться, показать ценность знаний.


Я – учитель? - спрашивала себя, поступая в университет. Не боюсь ли я ответственности, возлагаемой обществом на учителя, ведь она гораздо выше той, которая может просто логически вытекать из необходимости оказывать образовательную услугу? Смогу ли я стать хорошим учителем? Смогу ли я, как и подобает педагогу, проводить каждодневную, кропотливую работу над собой, чтобы быть хорошим учителем? Для этого нужно не бояться трудностей, иногда разрешать себе сомневаться, всегда размышлять над ошибками, и обязательно ориентироваться на высокую планку.


Учитель – Сократ, вдохновляющий молодёжь открывать новое, приводя ученика к истине. Учитель – Эзоп, выявляющий истину через бесчисленные истории. Учитель – это император Карл Великий, защищавший принципы государственного образования.


 Учитель - воин. В ежедневной борьбе со страхом, негативом, предрассудками, невежеством и апатией, его союзники - интеллект, любознательность, индивидуальность, творчество, вера, любовь. Учитель - искатель сокровищ, постоянно находящийся поиске новых возможностей, которые помогут ученикам использовать данные им таланты, зачастую погребённые в сомнениях и страхах. Учитель – это тот, чье имя может быть забыто, но чьи уроки будут вечны в воспоминаниях и достижениях учеников.
Я – учитель. Учу детей видеть и понимать мир вокруг, представлять, мечтать, создавать. Учу думать, задавать вопросы, удивляться и радоваться, испытывая гордость за сделанное.


Иногда лучше не помогать ученику, если он может преодолеть что-либо сам и обрести мудрость в процессе. Стараюсь не ограждать своих учеников от таких трудностей. Более того, «создаю» такие трудности сама, отправляясь с детьми за границу, в языковую среду. Понимаю, что даже день, проведённый в стране, где говорят на английском, равен месяцу упорного труда в неязыковой среде. Испытываю гордость, когда вижу, как дети справляются со сложными ситуациями во время наших поездок.


 Не всегда их английский идеален, но наблюдая, как на улице Италии они обсуждают с местным художником особенности жанра, представленного на его холстах, рассказывают о своём опыте в рисовании, об особенности русской живописи, я снова горжусь своими детьми. Вижу добродушного пожилого итальянца, которому дети помогли перейти улицу. Улыбаясь, он догадывается, что мы из России, начинает высказываться о нашей стране, называя её the greatest (самая великая), вспоминает о нашей Победе в Великой Отечественной войне, и опять – я горда! Такую же гордость испытывают мои дети, ведь это наша страна, и именно эти слова хочет услышать каждый. Такие поездки – это незабываемый опыт учителя и его воспитанников, это знания, полученные на всю жизнь.


Я – учитель …
Латинская пословица гласит: "Тот, кто учит, учится сам". Учителю суждено учиться всю свою жизнь. Много ли я уже узнала? Не знаю!
Я узнала, что есть разница между знаниями и мудростью. Мудрость – это сокровище личности, иногда это результат всей жизни, это уроки, пропущенные сквозь призму жизненного опыта. Мне повезло, такую жизненную мудрость я могла наблюдать у своих Великих Учителей. Эти люди не знакомы вам, но они повлияли на моё мировоззрение, способствовали моему становлению в профессии.


Каждому человеку  приходится отвечать на вопросы: для чего он живет, что ему дорого, что важно, без чего он не может обойтись? Чем дольше я размышляю о своем жизненном пути, тем больше понимаю, что не могу провести грань, где заканчивается работа и начинается моя личная жизнь. Наверное, это и есть моя философия, моя дорога, зовущая и ведущая к счастью педагогического труда, к бесконечной жизни в душах моих учеников.


«Учить – это значит прикоснуться к вечности!» - фраза, написанная на рамке, которую подарил мне ученик во время моего первого года работы в школе. Я сразу же поместила в эту рамочку фотографию моего первого выпуска и нашла для нее идеальное место в кабинете. За двадцать лет фоторамка постарела, на стекле появились царапины, и только недавно я обнаружила, как выгорела фотография. Вновь обратила внимание на фразу и переосмыслила её значение.


Я стала все чаще замечать, как дорого мне время, которое провожу с моими учениками в нашем «безумном» мире. Нет, я не имею в виду те минуты, которые уходят на обучение английскому, или те, которые мы тратим на совместные исследования. Я говорю о времени, в течение которого мне позволено влиять на мировоззрение учеников, на качество их жизни. Хочу успеть помочь детям вырасти и стать лучше, быть способными помочь себе и другим, находить радость в открытии и понимании нового.


Если врач обеспечивает появление новой жизни, то благодаря ежедневной работе учителя эта жизнь наполняется идеалами, мудростью, вопросами и новыми идеями. Если архитектор планирует и строит с большой ответственностью, его конструкция будет стоять на протяжении века, если учитель строит образование с любовью и истиной, то, что он строит, будет вечно. Если учитель сможет передать детям любовь к учению, само обучение обязательно последует. Учитель влияет на будущее и нельзя сказать, где это влияние прекращается.


У каждого учителя есть богатое воспоминаниями прошлое, захватывающее, полное приключений, радости и веселья настоящее, есть право провести свои дни с нашим будущим.
Иногда сижу в своем классе одна и представляю себе, кем станут мои ученики, кто будет сидеть здесь через пять-десять лет. Надеюсь и верю, что мои ученики станут успешными людьми. Они будут ценить любовь родных, преданность друзей, красоту окружающего их мира. Тогда моя работа имеет смысл, имеет будущее.


Я – учитель!
Кого мне благодарить за эту прекрасную жизнь, за возможность любить каждый день, каждую минуту? Быть другом, наставником?  Созидать…? – Моих Великих учителей.  Это вы поверили в меня, оказав мне честь и возложив на меня большую ответственность   - внести мой вклад в вечность, в образование и воспитание наших детей. Я счастлива, что могу прикоснуться к вечности.




13.  ЧУМАНКА
         
          Через село проходила высоковольтная линия, но это была электроэнергия, предназначенная для промышленных целей. Чуманку обеспечивала собственная маленькая электростанция, которая работала два раза в сутки во время утренней и вечерней дойки. Доили вручную, ток нужен для освещения помещений фермы. В зимнее время станция работала, пока не становилось светло, с наступлением сумерек вновь включалась в работу до двенадцати ночи. Холодильников и телевизоров на селе не было, так что такой режим работы электростанции всех устраивал.
          Зато какое благолепие природы. Местность очень понравилась Георгию. Степные холмистые просторы, украшенные колками. Колки – это небольшие берёзовые рощицы, в беспорядке разбросанные по степи. Степь богата обильными травами и бескрайними полями пшеницы. Пшеница – основное богатство и гордость степного Алтая. Говорят, по качеству не уступает канадской. Только растят её в зоне рискованного земледелия: урожай зависел от погодных условий. Урожай в 18 центнеров с гектара считался хорошим. Для сравнения, на Украине до 30 центнеров получают. В засушливые годы алтайцы собирали и того меньше. Зерно вызревало неполноценное, иссушенное безводным зноем. Поля и люди часто страдали от засухи, но климат здесь что надо. Летом жара до 35 градусов, так что огурцы, помидоры, арбузы без всяких парников, в открытом грунте вызревают. А какие сладкие, сочные, с каким неповторимым ароматом арбузы! В Ленинграде ешь арбуз, как сладкий огурец, слегка отдающий запахом арбуза. Доставляют издалека, везут недозревшими, по пути дозревают. А тут иные прямо на грядке лопаются от избытка зрелости. Ешь, а он во рту тает, как мороженое.
          Ну, а зимой под сорок мороза. Крепкий климат. И для здоровья очень даже пользительный, как выражаются местные жители. А небо какое? Густой синевы в отличие от бледно-голубого ленинградского. Север есть север. На юге все краски ярче и сочнее. Любил бродить директор школы в одиночестве или  в сопровождении шустрых пацанов-школьников по окрестностям села, устраивали экскурсии с ночёвкой, совершали поездки на велосипедах по соседним сёлам. В селе Поперечном, что в соседнем районе, около школы памятник юному партизану-разведчику, героически погибшему в годы гражданской войны Кире Баеву. Совершили и сюда чуманские школьники со своим директором однодневную экскурсию на велосипедах почтить память сверстника-героя. Запомнился ребятишкам трёхдневный пеший поход  из Чуманки в Баево, а это свыше пятидесяти километров. Сколько было радости и гордости на уставших после последнего перехода лицах мальчиков и девочек, когда их торжественно приветствовали работники райкома комсомола на центральной площади, словно они вернулись из экспедиции с Северного полюса.
          Чуманка не была медвежьим углом, оторванным от всего остального мира. Ежедневно, если погода  была благоприятна, а зимой не препятствовали снежные заносы, утром и вечером из райцентра приходил автобус. На отделении были две грузовые машины. Заранее только надо узнать в конторе, в какое время и куда будут направлены.
          Зимой, правда, дороги заносит так снегом, что автобусы не могут пройти в Чуманку, пока после очередного бурана тракторами трассу не расчистят. В таких случаях снаряжали трактор с большими просторными санями, на которых в остальное время сено к ферме подвозят. Надеваешь овчинный тулуп до пят, который надёжно укрывает ноги, обутые в валенки, пимы, как их здесь называют. Если в дороге при сорокаградусном морозе становится при такой экипировке холодновато, соскакиваешь с саней и бежишь за трактором, тракторист в таких случаях снижает скорость, чтобы люди не отстали. Такая пробежка согревала при любом морозе.
          Было у директора школы и персональное транспортное средство – школьная лошадь. Содержалась она в совхозном табуне, ночевала в конюшне. Совхозному конюху за уход и присмотр лошадки сельсовет ежемесячно платил зарплату в размере трёх рублей. Деньги не великие, но конюху на бутылку водки хватало. Надо в сельсовет или в банк за зарплатой, а попутного транспорта нет, в особенности зимой, впрягает Георгий лошадь летом в телегу, зимой в сани и едет по назначению. Никогда не просил, чтобы ему запрягли и подогнали к школе. А конюх на всё село расхваливает, какой у них директор школы, раз показал, как запрягать, с тех пор сам запрягает не хуже его самого – конюха. Какой, значит, нам достался умный и сообразительный директор.
          К услугам сельчан два магазина: продуктовый и промтоварный. В промтоварном ватники продавались, рабочая одежда, кое-какая обувь: резиновые сапоги, галоши; гвозди, плотницкий инструмент, металлическая посуда, вёдра и лопаты, выбор небогатый, но кое-что для дома купить можно. А чего нет, едешь в другие сёла или в райцентр. Да, керосин забыл назвать. Не только в каждом доме, даже в конторе, на почте и в каждом классе школы были керосиновые лампы, на случай, если электричество отключат или электростанция не работает.
          В продуктовом выбор тоже был невелик: хлеб завозили ежедневно, некоторые из круп были: пшено, перловка, для детей даже манку можно купить, макароны были, растительное масло, комбижир, сахарный песок, соль, конфеты – простые дешёвые и даже шоколадные, вино-водочная продукция, дешёвые сигареты, папиросы, спички, конечно, рыбные консервы. Мясо в магазин не поступало, мясных консервов тоже не было. Раз в месяц  резали на ферме выбракованную корову или тёлку. В таких случаях управляющий извещал, и директор школы мог со склада купить кусок мяса килограммов на четыре-пять. В остальное время первое готовили без мяса, заправляя борщ растительным маслом или комбижиром.
          Местное население производило мясо самостоятельно. Поставлять мясо в сельскую торговую сеть государство считало нецелесообразным. В стране не хватало мяса, чтобы обеспечить жителей городов. Сельские жители должны были позаботиться сами о себе. Так было во все годы существования власти рабочих и крестьян.
          В зиму резали свиней, баранов, мясо хранили в погребах. Поэтому резать скот начинали с наступлением зимних заморозков. Летом, бывает, курочку зарежут, у кого-то солонина сохранилась. Так что в летнее время и коренные жители обходились постными щами. Зато зимой любили готовить пельмени. Ни один праздник, ни одно семейное торжество не обходилось без сибирских пельменей. Ну, а раз пельмени, то уж бутылка водки непременно на столе. Пили со вкусом и основательно. Не могу сказать, чтоб ежедневно. Работы столько, что не до пьянок. Бывало, кто и переберёт лишнего, так  спать уложат или до дому доведут. Пьяных драк ни разу не было. Вражды тоже. Да и откуда она возьмётся. Если приезжих раз-два и обчёлся. Все коренные местные. Из поколения в поколение жили с момента основания села. Все друг другу приходились, если не близкими, то дальними родственниками, на худой конец кумовьями. Ссоры случались. В какой семье не бывает ссор. Но ссора не драка,  заканчивается увещеванием.
          Почта ежедневно приходила. Почтовая машина за день объезжала все населённые пункты района. Телеграфного аппарата на почте не было. Телеграммы по телефону передавались в райцентр, оттуда телеграфом по всей стране. Потому назывались телефонограммами.
          Поликлиника и больница в райцентре, в Баево. В Чуманке только медпункт. Уже несколько лет фельдшера не было. Не первый год исполняла обязанности фельдшера жена агронома, она в своё время торговый техникум окончила, а там им преподавали санитарию и гигиену. Ну и первую помощь при травмах могла оказать: повязку наложить, где надо йодом смазать или таблетку дать, чтоб полегчало. По утрам непродолжительное время приём вела: градусники ставила, выписывала направления к врачам районной поликлиники. Ставку фельдшера не платили, диплома нет,  сельсовет оплату организовал.
          Как узнал Георгий, что в селе вакансия медработника, сразу Люсе пространное письмо написал. В самом начале знакомства Люся посчитала, что Георгий звучит слишком официально, Жора как-то неблагозвучно, пожалуй, даже вульгарно. И стала называть ласково Жорин. А он в унисон назвал её Люськин. Так и обращались друг к другу.
          Описал Жорин все прелести и красоты своего местопребывания, изобразил, как ему здесь хорошо и как всё нравится, зовёт приехать сюда. «Люськин! Приезжай, не пожалеешь! Работа по специальности, ты же медицинское училище окончила, и опыт работы есть. Сама говорила, что лучше тебя на отделении никто внутривенный укол не сделает, а, главное, мы были бы вместе». Люся приезжать в такую глухомань наотрез отказалась. Георгий особо не уговаривал. Детство её прошло в селе. После семилетки – медучилище в Ленинграде. С того времени вся её жизнь связана с этим городом. Ни на какой другой она его не променяла бы. На что ей нравилась Москва, часто там бывала, а жить туда бы не переехала. Что ж говорить про Чуманку. Любила и продолжала любить своего Жорина, и были у неё свои планы, другой расклад, про себя надеялась, после окончания университета вернуть возлюбленного в Ленинград.
           В бытность свою в Ленинграде, во время очередной размолвки, когда Люськин в который раз покинула Жорина, и, как читатель знает, происходило это всякий раз по её инициативе, попалось ему стихотворение Симонова «Чужая душа». Первые четыре строки наизусть запомнил:               
                Дурную женщину любил,
                А сам хорошим парнем был,
                С врагами - не застенчивым,
                К друзьям – не переменчивым…
Другие четверостишия никакого отношения к Людмиле не имели, не могли служить её характеристикой. А вот первое четверостишие всегда приходило на ум, когда Людмила оставляла его. Себя он, конечно, причислял к хорошим парням. И опять вспомнилось  симоновское четверостишие, когда Люськин отказалась от приглашения в Чуманку.
          Георгию нравилось в Чуманке. Он готов был остаться  на школьной работе и после университета. Преподавание оказалось заманчивым и увлекательным делом.
         
14.  СВАДЬБА

          В первый же год пребывания  в Чуманке Георгий понял, о Люсе можно забыть. Любить её не перестал. Но эта любовь была, как сладостное воспоминание, была в его жизни эпизодом, когда он был безумно влюблён и был любим такой девушкой, какой он уже никогда не повстречает. Он был горд сознанием, что в него влюблена такая бесподобная неповторимая девушка-сказка. Для неё он не стал тем сказочным рыцарем, которому она могла бы подарить свою неземную  любовь. И всё равно ему повезло. Пусть на миг, пусть ненадолго он испытал настоящую любовь, одно это делает его счастливым человеком. Не каждому мужчине в жизни выпадает такое счастье. Он испытал настоящее счастье. Людмила на всю жизнь осталась для него сказкой. И не беда, что у его сказки оказался грустный конец.
          За всё время обменялись тремя-четырьмя письмами. Чисто информационными. О взаимных чувствах, любви – ни словом, ни полусловом. И лишь в конце письма вежливое: целую. Бесстрастное и безнадёжное.
          А жизнь шла своим чередом. Природа требовала своего. Каждый молодой человек желает обладать женщиной. Каждый здравомыслящий молодой человек готов создать семью. Георгий не был исключением. Ему хотелось иметь семью, детей, наслаждаться близостью с женщиной, давшей своё благосклонное согласие стать женой. Это по недоразумению полагают, что только женщина мечтает о детях. За редким исключением, каждый мужчина представляет себя отцом, и не только сына, мужчина страдает, если у него одни сыновья и нет девочек.
           В те годы в сёлах было много молодёжи. Охотно собирались в клубе на репетиции художественной самодеятельности. Никого агитировать не надо. Самое удобное место для знакомств и свиданий. Георгия тоже пригласили в самодеятельность, и он охотно бывал в клубе. Не пропускал кинофильмы, которые завозила кинопередвижка, и демонстрировал местный киномеханик. Далеко по селу разносился стрёкот трёхсильного движка, установленного у задней стены клуба, чтобы обеспечить электроэнергией кинопроектор.
          Приходила на репетиции со своими подругами и Екатерина Алексеевна – учительница начальных классов. Уроженка Чуманки после педучилища работала по распределению в Косихинском районе. В том году, когда в школу пришёл Георгий, ей удалось получить перевод в родное село. Она была молода, на три года моложе директора, её стройная фигура привлекала внимание сельских парней. Гордая осанка, изящные будоражащие воображение очертания груди, приятное обаятельное лицо, пронзительный дурманящий взгляд карих глаз и очень симпатичные ямочки на щеках, когда улыбалась. Приятная внешность, общительность и вместе с тем строгость, не допускающая вольностей со стороны молодых людей в общении с ней. Георгий поначалу не обратил на неё внимания. Виделись ежедневно на работе, общались, это было чисто деловое общение. К девушкам тянуло, но под впечатлением недавней любви к Людмиле, не находил ту, которая бы приглянулась.
          Всё произошло нежданно-негаданно, как-то само собой. Возвращались однажды из клуба после репетиции целой ватагой. Ночь была чёрная, безлунная, звёзды света не давали, хотя дорогу разглядеть можно было. Прошлись все вместе в один конец села, развернулись и двинулись в обратном направлении. Шутки-прибаутки, весёлые разговоры, у всех бодрое настроение. Мало-помалу компания стала таять. Отделялись парочками и исчезали в темноте. Последняя пара попрощалась, и Георгий с Катей остались наедине. Ничего не оставалось, как проводить девушку до дому. По дороге вели непринуждённый разговор, долго не расходились, добравшись в ночной черноте до её дома. Попрощались, и каждый про себя решил продолжить знакомство.
          Так случай свёл их. Стали встречаться каждый вечер. Однажды Георгий предложил зайти в школу, вечерами на улице холодно стало. После занятий школа запиралась на висячий замок, сторожа не было, от кого сторожить бесценное школьное имущество в своём селе. Ключи у Георгия при себе были. Катя согласилась. С того вечера свидания проводили в директорском кабинете, сидя в обнимку на диване, одаривая друг друга страстными поцелуями. Так прошла неделя-другая. Отношения сложились самые доверительные, оба считали, что любят друг друга, так что  и объясняться не понадобилось. Георгий настолько осмелел, что однажды, лаская молодое упругое, пылающее страстью тело девушки, сделал то, что рано или поздно должно было случиться. Оба были достаточно взрослые и не сомневались в чувствах друг друга. С того памятного вечера свидания обрели особую прелесть. Но женщина не может долго довольствоваться любовью, не упрочив своё положение семейными узами. Каждая девушка, почувствовав природный зов любви, представляет своё будущее в качестве жены и матери.
          В одну из очередных встреч Катя завела разговор, что их обворожительные интимные отношения могут привести к беременности. Как она будет выглядеть в глазах сельчан в таком интересном положении, не будучи замужем? Не пора ли им их ставшие супружескими отношения узаконить? Нет, она не стращала и не утверждала, что беременна. Но дала понять, что не уверенна, что этого уже не произошло. Георгий не ожидал такого разговора. Не готов был к нему. Его скудное материальное положение требовало повременить с женитьбой. Собственно только материальная неустроенность, других причин отказываться, откладывать бракосочетание не было. Георгий, как вы убедились, был человек порядочный. Если он знакомился и начинал встречаться с девушкой, то представлял её как свою будущую супругу.  А тут отношения зашли – дальше некуда. Не мог отвергнуть Катю. Это, в конце концов, было делом чести. Да и не сомневался, что влюблён в Катю, готов с ней создать семью. И всё-таки пытался уговорить подождать со свадьбой. А Катя во время очередных свиданий проявляла всё большую и большую озабоченность по поводу возможной беременности. И тогда Георгий решился: подаём заявление и оформляем брак. Надо устраивать свою жизнь. С Люсей не получилось. Но и обет безбрачия не давал. Сколько можно в холостяках ходить? Скоро двадцать семь стукнет. Сам себя уговаривал: мужчине нужна женщина, нужна жена. Катя вполне подходила, завидная невеста на селе, смотрелась превосходно, достаточно умна и практична, в глазах людей на хорошем счету. Георгий поверил, что любит её: скучал, когда не видел долго, тянулся к ней, всё время хотелось быть вместе. Был, правда, единичный случай, когда чуть не изменил Кате с её двоюродной сестрой.
          Звали её Рая, приехала погостить на недельку из  Барнаула. Собралась небольшая компания на вечеринку в доме у одной из девчат. Пригласили Георгия с Катей. Там и познакомился Георгий с двоюродной сестрой своей подруги. Лицом Катю не превосходила, но сколько в ней было непринуждённости и бойкого озорства! Георгий так много и часто танцевал с ней, что вызвал у Кати оправданную ревность и серьёзные опасения. Нет, он не влюбился, это было сиюминутное страстное влечение обладать телом затеявшей с ним игру женщины-обольстительницы. Её тело так зазывно прижималось и извивалось в объятиях Георгия во время танца, что у того дух захватывало. Хотелось немедленно уединиться, остаться один на один, и слиться в безумном, упоительном единоборстве. Рая тоже не собиралась отбивать жениха у сестры. Но испытала такое же влекущее желание вступить в контакт и испытать всю силу страсти привлекательного, но явно неопытного мужчины, который ответил на её призыв и оказался в её власти. От Кати не ускользнуло состояние обоих. Она приложила немало усилий, чтобы за всё время пребывания сестры не допустить её встречи с Георгием наедине. Кате эта история нанесла болезненный удар, который запомнила до конца жизни. Они не расстались, но обида осталась. Именно жгучая, застрявшая в памяти обида. До ссоры дело не дошло. Катя выказала своё гневное неудовольствие. Он не оправдывался. Но Катя усвоила, что любовь Георгия к ней ненадёжна, что он способен к флирту и даже  измене. С Катей он был откровенен, поведал в общих чертах о несостоявшейся любви к Людмиле. Видела её фотографию и для себя решила, что лучше Людмилы. Во всяком случае, утвердилась  в мысли, что Георгий - подходящая для неё партия, и в глазах сельчан её выбор представлялся большой удачей. Так что она не отпустила и не упустила его. Уверенная в себе и  своих превосходных качествах согласилась на брак, которого безусловно хотела. Да и посудите сами, какая девушка на селе отказалась бы от брака с успешным молодым холостяком.
          Через месяц с утра на грузовике, невеста в кабине, обутая в валенки, туфли упакованы в хозяйственную сумку, в овчиннике, из-под которого видно свадебное белое платье, немногочисленные сопровождающие и жених в кузове отправились в Верх-Чуманский сельсовет, где состоялась церемония регистрации брака. А вечером в помещении школы - свадьба. Пришли учителя с мужьями и жёнами, родные и родственники Кати, мать и сестра Георгия. Застолье получилось на славу. Гостей собралось человек тридцать, не менее. Было очень весело. Танцевали и плясали под баян, которым недурно владел Иван Герасимович. Для отдыха баянисту запускали магнитофон с записями популярных песен и мелодий. Георгий, как помните, танцам не обучен. Но на свадьбе танцевал без устали, даже лихо кружился в вальсе. А как отплясывал: и вприсядку, и чечётку отбивал, точно заправский танцор-плясун. Как много может человек, когда он в ударе. Все веселились от души. Так умеют гулять на свадьбе только сельчане: со всей искренностью отдаваясь безудержному, бесшабашному веселью. Все поздравляли новобрачных, без устали кричали «горько», а молодожёны, не очень смущаясь и робея, демонстрировали долгие поцелуи. Нагулявшись и нарезвившись вдоволь, с песнями расходились по домам далеко заполночь, благо в тот вечер по распоряжению управляющего, который вместе с женой был приглашён на свадьбу, электростанция работала, пока гулянье не кончилось.
          Может показаться странным, это было не совсем понятно самому Георгию, только во время свадебного гулянья испытал он настоящее торжество, восхищение собой и содеянным. Ни во время регистрации, ни после победного марша на брачной постели не было в его сердце, в его душе умиления женщиной, которую он завоевал, обрёл, которая стала его женой.
          Всё произошло не так, как он того ожидал, представлял, хотел. Не было трепетного волнения, восторженной страсти и благоговения перед возлюбленной. Он был разочарован. Ему было грустно, ему сделалось жалко себя.