Уа 006 м

Самогонка

   Вечерний город прекрасен в своем неоновом обличии. Он устал от дневного шума и суеты и в это зимнее вечернее время стал спокойным и почти неслышным. Активное движение наблюдалось только по оживленным автомагистралям. По ним, как по венами пульсирует кровь, туда сюда сновал городской транспорт, чихая на морозце и выдыхая едкий газ вместе с паром из своих, местами проржавевших насквозь, выхлопных труб. Холод на улице совсем не портил настроения, потому, что в салоне автобуса Львовского автобусного завода (ЛАЗа) было тепло и уютно. Народу было полно, но гораздо меньше, нежели в уплотнении рабочего рейса. Так что можно было ехать спокойно и без нервотрепки, без колких реплик и упреков пассажиров друг к другу, в тишине прислушиваясь лишь к равномерному рокоту мотора. Можно было свободно смотреть в окна автобуса и наслаждаться игрой мелькающих цветных огней витрин магазинов, расположенных в цокольных этажах домов, стоящих вдоль проспектов и улиц и умиляться знакомым до боли названиями: « Луч», «Новость», «Прогресс», «Дружба» ….
   Место кондуктора, около задней двери располагалось выше остальных сидений примерно на полметра. Самого кондуктора в салоне не было, так как автобус был укомплектован билетной кассой, расположенной около передней двери рядом с водителем. Над кассой красовались две штатные таблички с надписями: «Касса» и «Водитель контролер». Пассажиры, передавали друг другу мелочь в направлении по ходу автобуса, а передние сами отрывали, передавая их в обратном направлении, время, от времени формируя и сдачу, если это было необходимо. Полная гармония советских перевозок царила в теплом, хорошо освещенном салоне. На месте кондуктора грациозно, точно царь восседал мужчина средних лет, немного небритый и слегка выпивши. Он был одет в черное драповое пальто с серым каракулевым воротником. Черный круглоносые ботинки стояли на подножке возле сиденья и смотрели друг на друга немного косолапо. Колени были сдвинуты друг к другу. На них мужчина обеими руками очень осторожно и бережно держал авоську, внутри с каким-то, очевидно, очень ценным для него и по сути своей очень хрупким и нежным предметом, завернутым в коричневый шерстяной платок. Он уже несколько раз пытался заговорить с рядом сидящими пассажирами, но те старались не реагировать на его слова. Не найдя собеседников среди окружающих, он что то бубнил негромко себе под нос, может быть, озвучивал для себя собственные решения насущных мировых проблем, а может быть проблем местных, что касались состояния дорог (точно нельзя было разобрать, но неудовлетворение слышалось точно).
   Так бы и закончилась эта поездка обыкновенным образом, если бы на очередном повороте дороги колесо автобуса не угодило в глубокую выбоину. «Лаз» так сильно тряхнуло, что у многих женщин в салоне с придыханием вылетело неожиданное: «Ах!», у некоторых мужчин реплики прозвучали намного грубее. Но это было несравнимо с воплем и сочными неповторяемыми выражениями и трехэтажными слово оборотами того подвыпившего мужчины, который сидел на кондукторском месте. Он сидел как раз над колесом автобуса и, мужчину подкинула аж до потолка, он с расширенными зрачками стал хватать поручни, что бы ни свалится с сиденья. Руки, судорожно хватая воздух, непростительно отпустили авоську с «вожделенным» предметом, который мгновенно соскользнув с колен, с звенящим звуком разбившегося стекла грохнулся вниз, разбившись  вдребезги. Что то фыркнуло в сером промокшем платке и разлилось по полу автобуса. Огромная лужа образовалась под ногами у пассажиров и …
   Такой знакомый аромат моментально раздался по всему салону, его поднимали вверх теплые воздушные потоки отопительной печки. И непреклонные выражения лиц пассажиров оживились своим разнообразием. Можно было увидеть мимику во всех амплуа: от безграничного удивления до сожаления, от ужаса невосполнимой потери до саркастической ухмылки. Но примой выражения лица, конечно же, было у мужчины с кондукторского сиденья. Хмель улетучился мгновенно и он, засуетившись, быстро поднял останки своей драгоценной ноши, с которой стекали на пол душистые струйки недавно выгнанного самогона. Мужчина спешно вышел на следующей остановки, увлекая за собой из салона крепкий запах самогона. И из удаляющего автобуса было видно как он, ссутулившись, рассматривал в своих руках авоську с мокрым серым платком. А автобус с «повеселевшими» пассажирами и крепким запахом сивухи продолжал свой рейс по вечернему городу, добавляя в аромат выхлопных газов всем знакомый сивушный оттенок.

23.11.2009