22, но скоро будет 23

Юля часто жаловалась на свою сестру, когда бы мы не встречались:
- понимаешь, ее старшей дочке 18 лет, сыну – 15… ей самой – под сорок! теперь угадай, сколько лет ее новому ухажеру? – Юля нервно барабанила ладонями по столу.
- это задача по математике для какого класса? не знаю… сорок? – нерешительно ответила.
- какой сорок?! ему – ДАВДЦАТЬ ПЯТЬ! – Юлька орет число «25» так, что на нас оборачиваются люди в ресторане.
- Юль, а тебе сколько лет? – спрашиваю как будто не знаю.
- мне – 31.
- хорошо, а сколько лет твоему прекрасному Артуру? – спрашиваю как будто не знаю.
- Артуру? Пятьдесят… чуть постарше, - Юля подозрительно смотрит на меня, - к чему клонишь?
- к тому, что, например, у вас разница побольше будет, не думала об этом?
- Артур – взрослый мужчина, а моя старшая сестра Ира – взрослая женщина. Но ты не путай, пожалуйста, понятия.
Я и не путала «понятия» до некоторых пор. Мне 31 год, я была замужем пять лет за мужчиной старше себя на 4 года, потом я встречалась с мужчиной старше себя на 16 лет, потом мужчина был старше на 9 лет. Мужчин было немало, но они все были старше меня, даже одногодки, так получалось, на месяц, но старше… Я сочувствовала Юле, понимая, что это ненормально. Помню, как все осуждали в нашем маленьком городе одноклассника моей старшей сестры, который начал жить со взрослой женщиной, потом еще и женился на ней. Детей совместных не завели, зато он стал неплохим отцом сыну этой самой женщины.
Я понимала и немного осуждала эти неравные отношения, странные браки, альфонсов и стареющих женщин, крадущих молодых и красивых мужиков.
Я понимала, когда мужчина старше женщины на 10-20 лет – это норма.
А вот когда наоборот, это уже не норма, это какая-то социальная патология, разрушающая институт семьи и брака своей извращенной стороной.
Я все это понимала до этого лета.

Вообще, летом работать – грех. Особенно если живешь в городе с многокилометровой лесополосой, большой рекой, берега которой сплошь пляжи, людные и пустынные. В городе, который издавна считается одним из лучших дачных мест. Грех уезжать из такого города на работу в Москву, когда вся Москва едет к тебе на встречу поскорее занять лучшее место на берегу. Для меня – грех. Этим летом я опять не работала с 22 июня. Запрятала все свои немногочисленные офисные костюмы подальше, достала майку, шорты и купальник, велосипед и кроссовки, фотоаппарат и начала жить так, как я люблю жить: ничего не делать вообще. Мама и дочь конечно были против. Кризисная обстановка в стране пугала. Но так не зря же мы посадили 5 соток картошки, да и не с пустыми руками я уходила в лето.

С 23 июня я уже бегала с веселой музыкой в ушах берегом реки, дышала сладкими цветами, упивалась свободой. О том, что я когда либо работала, и что рано или поздно мне еще придется работать, мне напоминала биржа труда, на которую я устроилась для порядка. Рабочий ежедневник постепенно превращался в новый, его страницы были пустыми вообще. Раз в две недели я зачеркивала слово «биржа» и со спокойной душой отправлялась с детьми (дочкой и племянниками) на пляж.

Так мы и жили, я бегала, плавала, загорала. Моему счастью не было границ. Листая пустые страницы ежедневника в поисках следующей даты для похода на биржу – я узнавала время… Закончился июнь, прошла первая декада июля, и вот уже середина июля. Мама уехала на заслуженный отдых в Турцию. Дочка была в лагере. Я и лабрадор Фома остались наедине с моим беззаботным счастьем. Наедине с серединой июля, разгаром теплого и солнечного лета.    

Большое и академическое у меня получилось вступление. Теперь я постараюсь рассказывать быстрее, потому что дальше, как говориться «и понеслось»…

В нашем городе есть ночные развлекательные заведения в количестве 4 штук:
1. Для взрослых теть и дядь, которые могут и под шансон и под новомодную попсу поплясать прям как совсем невзрослые. Это ресторан.
2. Кафе для такого же контингента. Но это кафе, а не ресторан.
3. Для тех кому за 20, но еще не 25. Здесь, до некоторых пор, я не была ни разу.
4. Парк. Он для всех. Ночью там особенно весело, тут байкеры, там читают рэп, здесь на гитаре воют Цоя. Объединяет народ лишь одно: все пьяные и веселые.

Мама возвращалась завтра, дочка через неделю, и я со старшей двоюродной сестрой пошла в ресторан. Мы пили много и быстро, танцевали много и быстро, но и время не стояло на месте, оно очень быстро подошло к трем ночи и нас всех попросили домой. Домой не хотелось вообще, мы пришли в парк. К тому часу в парке осталось немного молодых людей, казалось, да какая разница с кем выпить и поговорить по душам. Тем более моя душа уже звалась не Маша, а Полина.
- девушка как вас зовут? – спросил какой-то молодой человек.
- Полина…
Тут же моя сестра Наташа негромко сказала:
- Маш, пошли домой.
Но ни Маше, ни Полине домой никак не хотелось.
- Полина, хотите я вас провожу домой? – спросил все тот же молодой человек.
- конечно хочу, – сказала я и поцеловала его в губы.
Дома на него сразу же запрыгал приветливо Фома, я приоткрыла глаза, отняв свои губы от его губ, и при утреннем свете поняла, что молодой человек – ну очень молодой человек. Есть же на свете богатырские женщины! Я начала его сплавлять:
- спасибо, что проводил, у меня дома мама, дочь и может быть даже муж, я не очень хорошо помню, но все равно спасибо…
Я развернула свой неуправляемый корпус с опухшими губами на 180 градусов и ушла.

На следующий день мне было хреново. Я лежала в ванной, когда зашла Наташа. Она пришла поздороваться с моей мамой, вернувшейся ночью.
- там тебя у помойки ждет Максим, - сказала она вместо здрастье.
- какой Максим?! – ответила я вместо здрасьте.
- тот самый Максим, который тебя вчера провожал домой, он мне говорит, «попроси Полину выйти на секундочку»…
- Полина в лагере… зачем ему Полина? Она ж его сразу убьет!
- ты ему сказала, что тебя зовут Полина… не помнишь? – Наташа говорила со мной как с непонятливым ребенком…
- а ты? – я спрашивала и вспоминала одновременно.
- что я, я сказала, что ты спишь. Он сказал, что будет тебя искать на пляже…
- а ты? – я продолжала что-то вспоминать…
- да что я-то? – Наташа немного занервничала.
- а какой он? – я все спрашивала, потому что самостоятельно вспомнить мне ничего не удавалось.
- какой-какой… молодой! Ему лет 18 на вид!
- какой ужас. Ужас какой! – начала я причитать …, - а мне, мне-то уже сколько лет, ужас какой!!!
- тебе – тридцать, - сказала Наташа с уверенностью.
- откуда ты знаешь? Может мне 18?
- нет, тебе тридцать, пошли на речку, нас все ждут.

Мы пошли на речку, наша компания в тот день заняла полпляжа. Мужики лежали тюленями, девки – морскими звездами, одна я, как креветка сидела в тени. Наташа в красках рассказывала о моей вчерашней вылазке,  народ веселился, подкалывал меня.
- Маш, когда свадьба-то? – спросила соседка Лена.
- не знаю, может и вчера была. не знаю никакого Максима, и знать не хочу. И вообще, я ничего не помню, а если не помню, значит – ничего не было. Тем более мне нравятся взрослые мужчины, большие, высокие и взрослые. Например, такие, как вон тот друг Димы, - я показала на широкую спину какого-то парня, которого не видела раньше, он первый раз приехал в наш город…
Дима окликнул того парня по имени и спросил:
- Вов, тебе сколько лет?
Вова обернулся и сказал,
- двадцать два, но скоро будет двадцать три…
Все заржали хором как кони, мне ничего не оставалось делать, как тоже смеяться…
Тут Наташа приказала всем молчать:
- тихо, посмотрите, пожалуйста, налево… ну не все сразу!
Полпляжа как по приказу повернули головы налево.
Вдалеке шел невысокий парень, темные волосы, вырисовывалась бородка. Он шел медленно, разглядывая людей, было заметно, что он кого-то ищет.
Наташа взяла слово:
- познакомьтесь, это герой нашей ночи – Максим.

Dum spiro - spero! Или начать и кончить.

Максиму оказалось 22 года, но он пообещал, что в сентябре ему исполнится 23. Рассказал, что юрист, уже работает, есть успехи. Я ему рассказала, что мне 30 лет, а в ноябре будет 31, что у меня дочь, что я не работаю (нет-нет, сама, просто ушла), когда работала – была руководителем отдела рекламы крупной сети. Привыкла быть одна. Максим не понимал меня, зачем я ушла сама, если все было хорошо. А я понимала, что если он не понимает такие простые вещи, он не поймет никогда такую сложную и взрослую меня.
Я извинялась за вчерашнее, на что Максим сказал:
- это была лучшая ночь в моей жизни.
Лучшая – не лучшая, но лучше бы он ничего не говорил… У меня по спине побежали мурашки, а в голове понеслись мысли «мы переспали!!!»…
- переспали? – спросила я резко и безапелляционно, как адвокат самого злостного на свете преступника.
- нееет, что ты., - Максим взял меня за руку успокаивая, - у нас с тобой еще все впереди.
Тут я немного занервничала, мне он казался тронутым принцем, который неизвестно что вбил себе в голову:
- Максим, я взрослая девушка, женщина, ты меня прости, что так все получилось, я просто была не очень трезвая, правильнее – очень пьяная, но, я взрослая понимаешь, поэтому у нас с тобой…(я искала в голове какие-то несуществующие слова) и вообще не нужно говорить «у нас с тобой»,  просто это невозможно, понимаешь?
- да, сказал, Максим, держа меня за руку, я все понимаю.

Неделю спустя мы лежали у меня в кровати. Наши брачные игры уже закончились, Максим светился от счастья, мне было хорошо, но странно.
Я молчала и думала. Точнее просто молчала.
- не молчи, любимая! Скажи что-нибудь! – Максим лез целоваться.
Слово «любимая» во мне вызвало обратную реакцию, как самое обидное обзывательство на свете. Я встала и начала одеваться.
Вдруг Максим сел, и спросил:
- любимая, ты кончила? Скажи… может быть я что-то не так делаю… - он сделал жалостливое лицо, но я уже молчать не могла.
Слово «кончить» для меня было только словом, ненавистным словом, но никак не чувством. Мне ничего не хотелось объяснять, я уже и так себя изъела изнутри:
- нет, но…, - я не успела договорить.
Максим вскочил как ошпаренный, начал  раскидывать кровать в разные стороны в поисках своих вещей, орал:
- ты меня обманула! Зачем тогда все это если тебе со мной плохо?!
Максим был не в себе, а я уже чувствовала себя самой первой грешницей на земле.
Он убежал, я была рада…
Позже он напился и чуть не задавил меня на машине, когда я шла гулять.
Он устроил мне настоящий ад: звонил, просил, умолял, угрожал, приходил, поджидал, ругал.
Я поклялась себе, что ни в жизни не свяжусь с малолетними мужчинами.
Ни в жизни!!!
Прошло две недели, я поменяла номер телефона, который был у меня 7 лет. 
Максим писал письма на латинском языке, пока дышу - надеюсь.
Я молчала, и думала, за что я такая дура.

22, но скоро будет 23. 
…
Скажите, пожалуйста, публиковать ли дальше?