Про коллайдер и вечно молодой месяц

                *Осторожно: в тексте ненормативная лексика!
                Одно слово. Но какое!..    


ПРО КОЛЛАЙДЕР И НОВЫЙ МЕСЯЦ )

Они встретились однажды. Он и она.

- Тебе куда?
- Никуда!

Ну, а что? Не в духе он был.

- Идём вместе!

Они пошли. Она подумала – ну как же он один-то пойдёт, даже не знает, куда ему. Сначала он подумал, что она его никогда не воспримет всерьёз. Пили кофе, ели апельсин. Неплохая блондинка с красивой грудью. Или в хорошем бюстгальтере, неважно. Умела слушать. Да и он ведь – не то, что  вы думаете! Просто у него дома был свой адронный коллайдер, ну почти. С теми же функциями. Не верите? Она поверила. А он всё рассказывал!.. Они шли, углубляясь в дебри огромной асфальто-бетонной столицы. Мимо них проскакивали разные существа, большие и маленькие. По статистике здесь живёт полтора миллиона больших, и ещё больше маленьких, косматых, уж эти иногда прямо стаями! Она воскликнула:

- Девять собак!

Он удивился – да она умеет считать!..

А в небе плыл вечно молодой пугливый и нежный месяц. Хотя проходили ведь дни и недели! Обоим казалось – это неспроста. Но оба делали вид, что всё, как обычно. Подумаешь – месяц всё время молодой. Ну и что. Она оглаживала просторный рукав светло-жёлтого кашемирового пальто. Он заботливо поправлял неяркую резиночку, собирающую его волосы в хвостик.

Он думал:
- А ведь дура она: поверила, что я с****ел про коллайдер. У меня-то крохотное «студио» в мансарде, даже без кухни, ну откуда там быть-то 27-километровой трассе для разгона этих чёртовых пучков частиц!

Она подумала:
- Дорогой, я в этом не разбираюсь! – вскинув на него серые глаза. Впрочем, в вечернем свете было не разобрать их цвет.

Они не торопясь шли дальше. Он задумчиво нёс в руке её маленькую лапку, облачённую по весне в лайку. Она думала:
- Как тепло!!!

Он думал:
- Хитрая, стерва. Да ведь она знает про коллайдер! Что никакого коллайдера у меня нет. Она в этом шарит. Рано я обрадовался. Счас как развернётся да врежет мне, что очки полетят на мостовую.
Как сильно она ему напоминала мать, у которой за всякое враньё полагалась хорошая пощёчина.

Она:
- Пусть что хочет думает, что я дура, стерва, лишь бы идти с ним. Как с ним хорошо идти рядом! Как всё плохое забывается – с ним!!!

Так они шли рядом – не договариваясь – куда идут, и главное – зачем? В нём уже прогоркала постыдная трусость за то, что коллайдера не было, но не извиняться же перед ней? В ней нарастало невероятное тепло и желание пропускать пальцы через его волосы. Если он развяжет свой хвостик. Они перестали держаться за руки. Под козырьком его бейсболки блеснул пластик дорогих очков без оправы. Вдруг оказалось, что они пришли и стоят около его подъезда. Ему хочется сказать: «Войдём». Ей хочется ответить да. Но они молчат. Он думает: «Не сдамся. Ведь я не врал? То, что у меня там дома стоит, в мансарде, – это почти коллайдер!!!» 

- Ты знаешь, я сразу не сказал: вот мы войдём вдвоём, наше общее поле будет такое – ну, такое!
- Слишком напряжённое?
- Да!
- А оно для твоего этого кол-райдера не опасно? Он ведь такой… чувствительный.

И тогда – он, свысока:
- Кол-лайдера! В том-то и дело: опасно! Он только ко мне привык.

Глянул наверх, на свои окна:
- Я за него уже сейчас боюсь. Хотя мы ещё не поднялись наверх.

Она пожала плечами, и он повёл её на Шевченко. Где качается на проводах забытая с прошлого века табличка: «Осторожно: Листопад!» Она прочитала – и … стёрла слезу.

- Как трогательно, - сказала она.
- Ну, не надо. Вон трамвай, видишь?
- Нет. Что-то с глазами.
Она схватила такси…
Он подождал, пока она сядет, помахал ей в окошко и пошёл к себе, вниз.

С момента, как они вышли, прошло много дней, кончилась весна, прошло целое лето, и только месяц, вечно молодой, пугливый, нежный, плыл над силуэтом обманчиво близких гор в вечерней тишине.

2009