Эксперименты в дороге и вне её

День первый.

Недавно была на таком себе мероприятии, типа слёт любителей определённой отрасли. Хотя, отчего, собственно, любителей? Профессионалов! Зная наперёд, что под собой подразумевают подобные сборища, заранее стала настраивать свою печень, почки и прочий ливер на убийственные нагрузки, по сравнению с которыми нормы ГТО – детский лепет…
 Обожаю подобные мероприятия: тут тебе и общение с интересными людьми, и обмен информацией, но главное не это, главное – особая атмосфера, в которой всё это проходит. Все заранее настроены сугубо доброжелательно и позитивно, но в этом нет ничего инфантильного, напротив, все агрессивно стремятся к веселью и идеалам всеобщей любви и братства… Короче, народ собирается гульнуть в хорошей компании.
В этот раз, впрочем, у меня совершенно не было никаких радужных надежд: я знала, что будет здорово, но лично для себя ничего особенного не ждала. В силу ряда объективных и не очень причин. Обычно, собираясь в поездку, я испытываю некий мандраж: предвкушения, предчувствия, радостные ожидания и тревоги – всё в одном флаконе. В этот раз всё было иначе – я была совершенно, непоколебимо, отвратительно спокойна. Спрашивала себя: в чем, собственно, дело? И не находила ответа…
Правды ради, следует сказать о том, что ответ-то, собственно, был, но неутешительный: человека, которого я хотела бы увидеть, боясь этой встречи, там быть не могло…
Всё время, которое я должна была посвятить сборам, я общалась в интернете с товарищем, который знает меня настолько плохо и поверхностно, что считает мрачной сукой и непроходимой стервой. Нет, я не пытаюсь убедить его в обратном – зачем? Пусть хоть кто-нибудь видит во мне весь спектр тех черт характера, которые я культивирую уже многие годы, но, к сожалению, не вполне успешно.
В конце концов, покидав в чемодан, разумеется, далеко не все вещи из тех, которые следовало взять, и дико разозлившись на то, что даже при этом баул весит гораздо больше, чем мне хотелось бы, покидаю квартиру, повторяя как заклинание: «Деньги, телефон, ключи…» Обычная формулировка, в которую, учитывая момент, добавляю, чуть подумав: «Командировочное, паспорт, билет!»
Не удивляясь, что до отхода нужной мне электрички остаётся пара минут, бегу по переходу, уговаривая чемодан потерпеть и не бить меня так сильно по ногам. Билет взять не успеваю, поэтому проездной документ на невообразимой  простыне мне пишет контролёр – и как это сдавать в бухгалтерию? А, чего я парюсь? Всё равно не оплатят...
На вокзале (неслыханная роскошь, зная меня!) у меня есть ещё почти час времени! Внезапно ловлю себя на мысли, что это – тот самый вокзал, откуда я почти год ездила в место, которое называла своим домом… Никакой ностальгии. Только знакомое чувство брезгливости и недоумения. Брезгливость даже объяснять не стану – и так всё понятно, а недоумение вызвано несоответствием тех надежд, тревог, драм и просветлений, которые связаны во все времена с вокзалами и той мерзостной картиной, которая открывается взгляду, при попадании в сферу влияния Ярославского вокзала.
Воображение тут же рисует перед моим внутренним взором неимоверную картину: вот сейчас мне навстречу выйдет тот самый человек (ему это направление тоже в масть), что я ему скажу? Воображаемая беседа с несуществующим собеседником не мешает мне найти киоск «Евросети», где пополняю счет и покупаю карточку, чтобы позвонить на юга – детям. Последнее дело – покупаю пиво и – вот он, Ленинградский вокзал!
Ну здравствуй, старый знакомый! Не такой близкий, чтобы появилось чувство панибратства, но и не настолько чужой, чтобы просто деловито пробежать по залу, не глядя по сторонам, спеша на перрон. С его питерским братом – близнецом для меня гораздо больше связано, но и московский воспринимается вполне благожелательно.
Моё неестественное спокойствие разбавляется нездоровой долей раздражения: духота, навалившаяся на столицу ближе к вечеру, действует на нервы и демонстрирует всем заинтересованным зрителям несоответствие моего дезодоранта рекламным обещаниям. Поэтому мимо первой группы знакомых, кучкующихся возле 12-го вагона, прометаюсь на максимальных скоростях, едва успев обняться – поздороваться: хочется как можно быстрее избавиться от чемодана и свитера.
В купе меня встречает почти идиллическая картина: бабушка, мама и доча лет 8 отправляются в путешествие. А если учесть не только количество их собственной багажа, но и присутствие провожающих, становится понятно, что единственное доступное мне телодвижение здесь и сейчас – закинуть чемодан на свою верхнюю полку и ретироваться на перрон. Что и делаю, чертыхаясь под нос, потому что упражнения с поднятием тяжестей пришлись явно не по вкусу моим ногтям.
На улице без клади и необходимости куда-то бежать неожиданно хорошо. Набираю номер родителей, чтобы пообщаться с детьми. На расстоянии более 1000 миль тяжело разруливать их смешные конфликты, выслушиваю обе стороны (взрослую и детскую) поочерёдно и в том же порядке призываю их к терпению: недолго осталось, 1-го они уже приезжают…  Краем глаза замечаю недалеко ещё одну знакомую фигуру – Константин, один из поставщиков, с которым как раз сейчас наша фирма ведёт переговоры.  Он тоже говорит по телефону, но посматривает в мою сторону – явно ждёт, когда я закончу разговор. Общаться с ним, как и всё равно с кем из тех, кого я уже видела, совершенно не хочется, поэтому только киваю ему издалека и не спешу осчастливить…
 Поезд трогается, но в купе идти нет ни малейшего желания – семейная картина навевает скуку, но честно переодеваюсь, достаю книжку и что там ещё нужно в поезде и линяю в коридор. Стою у окна, в наушниках – любимая музыка,  в руках – бутылка холодного тёмного… Красота! Ненавязчиво звучащий рок не отвлекает от размышлений, лишь время от времени к сознанию прорываются отдельные фразы, заставляя мысли менять направление…
Как так случилось, что я перестала жить постоянным ожиданием чуда? Раньше я просыпалась утром и знала, что впереди у меня – целый день, готовящий мне массу сюрпризов. А так как ждала я сюрпризов приятных, то неудивительно, что именно они и чаще всего и имели место быть. Я искренне не понимала людей, которые с понедельника уже начинали ждать пятницу: столько дел впереди, столько возможностей, столько неожиданностей и вполне ожидаемых вещей… Не могу сказать, что оптимизм всегда хлестал у меня через край – я нормальный человек, склонный и к депрессиям и к самоедству, но самовнушение и правильный настрой способны творить чудеса, главное – не  забывать, что жизнь прекрасна и удивительна, а дальше всё пойдёт своим чередом. А сейчас я не вижу горизонта – мне не к чему стремиться… В смысле – именно мне. Стремление к собственной квартире, машине, даче – не в счет, они не отражают личность, исключительно совковые идеалы и ленивое стремление к комфорту. Чего-то не хватает даже в этом поезде! Чего? А я скажу: классического «ту –тух , ту – тух»! Наверное, ездить стало удобнее, не спорю, но начисто исчезло детское восприятие железной дороги. В моих воспоминаниях до сих пор живы плацкартные вагоны, верхние полки, стук колёс и непременные провисающие от столбы к столбу толстые черные провода… Где это всё?
«…Дорога мой дом и для любви это не место…»
Вот совершенно правильно! Нет места для любви, и не только в дороге, но и вообще где бы то ни было, пора бы это уже понять! С чего я вообще взяла, что кому-то может быть интересен мой внутренний мир? (если предположить, что он у меня есть) Сколько раз убеждалась, что, стоит мне только дать волю чувствам – жди беды (и приходит она, в основном, именно ко мне, потому что остальных – других я стараюсь по возможности от осколков защитить), а всё мне неймётся.
«…Непогода, братишка, в душе непогода…»
И это – ну просто в точку! Вот именно эти слова я и искала – это в моей душе непогода. И не сказать, что плохо всё, но и не хорошо. Иногда такое чувство, что…  Блин, кто там?
Перебивая Трофима, звонит телефон, надрываются «бабки-ёжки» - Константин, ну надо же, как «неожиданно» (ну вот не люблю я поставщиков – неискренние они все…)
- Галина, чем занимаетесь?
- Еду.
- Вам не скучно?
- Да не успела ещё заскучать.
- А если я к вам сейчас подойду? Вы в каком вагоне?
- Подходите, куда ж от вас деться? В 11-м.
А ведь клятвенно себе обещала – никакой пьянки, конференция ж завтра! Нужно и органом поберечь, в конце-то концов, не девочка уже! Но реально представить, что сейчас нужно будет пойти в своё купе, откуда только что вынырнула бабушка с горшком – нереально грустно… Досадно только, что пиво к его приходу я допить не успею – нечего и пытаться, а зарисовываться с бутылкой мне не то чтобы неудобно, но откровенно ломает…
Он приходит минут через 10 – заблудился, пошёл не туда. Ля – ля - тополя, разговор клеится и без того слабо, а тут ещё люди ходят мимо – толкаются. Он предлагает: «Пойдём в буфет?» (смешной поезд, тут носят еду в купе, что включено в стоимость билета, но нет нормального вагона – ресторана), в буфет я однозначно не хочу – чего мне там делать? Да ещё тащиться через 3 вагона! Отрицательный ответ его не только не обескураживает, но подталкивает в сторону исключительно позитивную: «Тогда пойдём в наше купе?» Идём, разумеется, ради чего я вообще на эту авантюру подписывалась?
В купе нас встречают вопрошающие взгляды трёх пар глаз: одну пару можно сразу смело отбросить – не наш, хотя довольно симпатичен… Две другие – Дмитрий и Максим – соответственно, все работают на ту же фирму, что и Константин, но в разных городах. Знакомимся, и я тут же забываю – кто из них кто. Ну, вот такое безголовое я существо, памяти нет ни на имена, ни на лица…
Мужчины пьют коньяк – замечательно, с некоторых пор предпочитаю именно этот напиток все другим. Первая скованность быстро сменяется робкой непринуждённостью. Так всегда бывает в компаниях, где появляюсь я – не могу видеть, как люди бездарно тратят время на попытки «докопаться до сути» и «найти подход». Просто бери и пробуй всё подряд, не забывая следить за реакцией, одна из наживок обязательно сработает, вот тогда – не зевай,  подсекай, разрабатывай жилу, потом можно будет вообще не напрягаться, всё пойдёт само  собой. В данном случае мне даже не пришлось особо напрягаться на начальном этапе – мальчики были знакомы между собой и загвоздка состояла только в том, чтобы они приняли меня за свою, а с этим уже у меня никогда не было проблем.
Итак, начинаем общаться на разные темы, разумеется, они крутятся вокруг работы. Куда ж без неё? Вдруг в открытую дверь вваливается ещё один персонаж: пьяный в дымину некто Дима. Мне можно расслабиться – разговор на себя  он переключает мастерски, чувствуется природный талант эгоиста в неисчислимом поколении.  Долго и не вполне доходчиво объясняет, почему его не любит начальник, а потом и вовсе пускается в пространные и путанные рассуждения, и волны его памяти приносят нас всех прямиком к пониманию, что мальчик – редкостный зануда, а вовсе не к святой уверенности, что судьба свела нас с несомненным гением, как он, очевидно, расчитывал, открывая рот… По счастью, он ушёл раньше, чем мы все уснули.
Но свято место рядом со мной долго пустым не было, в дверном проёме нарисовался ещё один красавец: здоровенный дядька, причем во всех измерениях, да ещё с рыжими усами! С предшественником его роднила, пожалуй, только степень опьянения. Представился командирским голосом: «Герман!» и без приглашения забурился в купе.
Узнав, какую фирму он представляет, инстинктивно задаю вопрос: «Казак?» «Нет, чуваш!» «Слава Богу!»
Хорошая у него физия, без признаков интеллигентских комплексов и рефлексивной замудренности. Он сходу взял «бразды» в свои ручищи, наполнил собой тесное пространство не только в прямом, но и в переносном смысле, быстро дал понять всем присутствующим – кто здесь главный и немилосердно засыпал нас несмешными старыми анекдотами, над которыми смеялась одна я, повторяя: «Гениально!», даже не пытаясь скрыть сарказма, на который он, кстати, совсем не обижался…
 Ни на минуту не позволяю себе забыть о той роли, которую на себя взвалила (массовик –затейник) и позволить увлечь себя этой бесшабашной пьяной удали – трое мужчин, поневоле оставленные мной без внимания, решили, наконец, вопрос с покупкой следующей порции спиртного и откровенно томятся, не имея возможности даже просто вклиниться в словесный поток Германа. И вот Костя  - явно напрягается. С чего бы? Смешно… Стараюсь уравновесить ситуацию, но теперь уже бузит Герман: изначально он просто руку закинул на спинку сидения у меня за спиной, теперь же обнял меня довольно бесцеремонно и по-хозяйски. Народ напрягается всё больше и больше…
Когда же он начинает откровенно насмехаться над выпиваемым напитком, Костя не выдерживает: «Знаешь что, Герман, не нравится – тебя здесь никто не держит!» Я испугаться не успела, но я плохо знала Германа: он, нисколько не обидевшись, говорит: «Сейчас Галю заберу и уйду!» и правда – хватает меня и пытается утащить! Я пищу: «Поклади меня на место!», как реагируют остальные – не замечаю, потому что мой «похититель» явно доволен шуткой и хохочет, я тоже смеюсь, остальным – ничего другого не остаётся…
На моё счастье, мимо пробегал такой себе зайчик – пробегайчик – Гена. Кому надо срочно объяснить, куда он заскочил? Разумеется, к нам. Старый знакомый, мы с ним искренне рады друг к другу, я – тем более, что его приход здорово разрядил обстановку. Гена – почти профессиональный клоун: все, здесь собравшиеся, так или иначе торговцы, но до Геннадия им далеко – этот впарит тебе твою же ручку и ты уйдёшь в счастливой уверенности, что заключил выгоднейшую сделку в своей жизни. Веры ему лично у меня – ни на ломаный грош, но если воспринимать его как целостную личность, можно получить массу удовольствий. Мне не часто приходилось встречать в жизни людей сродни мне самой, Гена – из их числа и, что особенно важно, такой же позитивный.
Не успел он вклиниться между Димой и Костей, сообщаю ему: «Гена, а ведь я тебе морду набью!» Гена не теряет лица:
- Хорошо, а за что?
- А ты зачем В. сказал, что он кобель, раз Галя в Москву приехала? – надо отдать Гене должное – он не стал запираться и отнекиваться, хотя его не могла обрадовать такая моя осведомлённость в их мужских разговорах.
- Это я от ревности!
- И кого к кому ты ревновал?
- Я думал, ты к нему приехала!
- Он ведь и тебе тоже помог, так почем же ни у кого пошлых мыслей нет, а тут – сразу кобель?!
У народа явно прошло первое замешательство, но понимание комичности ситуации ещё не догнало – нас кинулись отвлекать друг от друга и урезонивать. Улыбаемся друг другу заговорщицки и принимаем правила новой игры. Все довольны.
С Геной дело идёт явно веселее и непринуждённее: я, наплевав на всё, теперь могу просто наслаждаться вечером в приятной компании, переложив свои обязанности в его умелые руки. Треплюсь с Германом, пикируюсь с Геной, заодно пытаясь выудить из него информацию о нашем общем знакомом, а получая взамен массу свежей, но не вполне актуальной для меня инфы. Герман смиряется со второй ролью безоговорочно только после того, как мы с Геной запели. Оказывается, если петь почти шепотом и от того внимательно слушая партнёра, из нас получается довольно занятный дует. Дима тоже горит энтузиазмом, но на нашем фоне смотрится как любитель рядом с двумя профессионалами. Репертуар у нас хороший, душевный, Герман расчувствовался настолько, что даже частично протрезвел, на подвиги его кидать перестало, зато высадило на серьёзность, и он вскоре ушёл спать, предварительно признавшись мне в любви и посоветовав выступать на эстраде…
А выпивка, между тем, неуклонно заканчивается... Да и время уже далеко не детское… Озаботившись этими мыслями, прощаюсь с Германом, заверяя его клятвенно, что тоже «вот прям щаз» иду спать и не замечаю, что Гена куда-то исчез. Пропажа обнаруживается только когда оборачиваюсь проститься со всеми (я же обещала Герману!), и вижу расстроенные лица (они только что дождались наконец момента, когда можно безраздельно завладеть моим вниманием) любезных хозяев купе, о которых совершенно забыла… Устыдившись собственного хамства и имея шкурное желание дождаться Гену, остаюсь «ещё немножко посидеть», чем радую народ, что отмечаю мимоходом, потому что меня снова заинтересовала нездоровая какая-то реакция на меня Константина…
Серьёзный он дядька – до жути, уж на что я, а и то частенько в общении с ним сбиваюсь на «вы»… Он старается быть душкой, но получается у него примерно так: серьёзный дядька, который старается быть душкой. Ни больше – ни меньше. То, что я  ему нравлюсь – не вопрос, вот только в качестве кого?  Просто симпатичной женщины или технолога, которого надо обаять, чтобы потом свой товар втюхать?  Я, по причине своего природного недоверия к поставщикам, склоняюсь больше ко второй мысли и стараюсь держаться от Константина подальше…
От этих размышлений меня отвлекает Гена, который с бутылкой коньяка и каким-то неизвестным мужиком вваливается в купе. Вечер продолжается. Мужик оказывается совершенно левый: он не только не наш, но и ещё достаточно трезвый, чтобы задавать вопросы, типа: «Вы кто? А почему вы так весело работать едете? У вас в отрасли все такие?» Сидит он, разумеется, рядом со мной и отвечать на его вопросы приходится тоже мне – больше никому до него нет дела, даже Гене, который отрекомендовал его примерно так: «Это Сергей, он мне помог билет на этот поезд купить, а сейчас – коньяк выбрать»
Сергей этот оказывается наполовину молдованин, военный, куда едет – не помню, да и не такой уж он и трезвый оказался на поверку, как выяснилось. Высокий, в меру симпатичный, он мне всё что-то про Кишинёв порывался рассказать и про Приднестровье… В какой-то момент я перестала прислушиваться, потому что увлеклась интересными наблюдениями.
Обстановка в купе с самого начала была более чем неформальной, а под конец все совершенно расслабились. А я и вовсе –  не напрягалась никогда, поэтому, в целях обеспечения собственного удобства и достижения наиболее комфортного положения в пространстве, я ноги свои «складировала» на противоположную полку, аккурат между Константином и Геннадием. Так вот, сидим, разговариваем, и вдруг чувствую – Сергей меня за руку взял. Смотрю на него – невинный вид и глаза - совершенно честные, смотрят, к тому же, не на меня. Делаю вид, что жестикулирую – отнимаю руку ненавязчиво. Стоит мне замолчать и опустить руки в зону его досягаемости, он повторяет манёвр. Смешно. И грустно одновременно – я совершенно ничего не чувствую от этой игры… И вдруг…  Становится совсем смешно: Костя смотрел на всё это, накалялся, а потом … взял меня за ногу! Никакие мысли о нелепости этой ситуации не посетили мою хмельную голову, мне было просто смешно от осознания собственной привлекательности и того, как мало нужно этим мужчинам, чтобы почувствовать себя счастливыми: у обоих был такой вид, словно они покорили Эверест. А так как ни один рецептор не послал в мой мозг никаких сигналов об эротической составляющей этой мизансцены, я не стала лапки свои отнимать – пусть наслаждаются, мне не жалко.
К счастью, выпивка снова кончилась, и с осознанием этого факта у некоторых из нас проснулась совесть: ведь 2 часа ночи, а мы тут песни поём! Завтра ж конференция – всем спать! Теперь уже никого не слушая, и не глядя ни на чьи расстроенные лица (или пылающие тайной надеждой? По-барабану!), ухожу в свой вагон. Со мной идут Гена (ему ещё дальше) и Серей (он-то как раз из моего вагона).
Гена то ли не видя, что у Сергея на продолжение вечера какие-то планы, то ли мастерски его от меня отвлекая, начинает дурачиться: типа – пристаёт. Я – типа отбиваюсь. Эта возня на Сергея действует раздражающе, он уходит курить, а мы с Геной разбегаемся каждый в свою сторону (даю себе обещание как-нибудь при случае отблагодарить его за своевременное вмешательство).
В тёмном спящем купе на ощупь забираюсь на свою полку и тут же засыпаю, даже не убрав с подушки полотенце и не озаботившись расправлением постели.
Занавес.





День второй.
Следующее утро вместо радостного предвкушение несёт раздражающее чувство понимания того, что вот сейчас всё начнётся, закрутится, понесётся, а я к этому совершенно не готова, мне хочется спать и снова начала ныть правая почка… Не то, чтобы без желания, но даже с ненавистью привожу себя в порядок, закидываю в чемодан не понадобившиеся вещи, переодеваюсь и выхожу в коридор, стараясь не встречаться особо взглядом с то и дело проходящим мимо Серёжей. Картины проплывающей за окном Карелии не радуют глаз, но постепенно, с опозданием, и всё же, просыпается во мне мой замечательный «позитивный оптимизм» и я уже благожелательнее разглядываю начинающуюся здесь немного раньше, чем в Москве, осень.
Но вот и вокзал (в который раз напоминаю себе, что снобизм – зло и нет ничего удивительного, что всё здесь так… не по-московски!), начинаю вяло интересоваться у себя – как я буду искать встречающих, но эта мысль настолько нежизнеспособна, что умирает, едва родившись: увижу кого-нибудь из вчерашних (пардон – сегодняшних!) собутыльников и пойду с ними, глядишь – и найдём то, что нужно.
Всё оказывается ещё проще, даже искать никого не нужно: на перроне стоит Женя, а вокруг него уже начинают кучковаться знакомые, смутнознакомые и вовсе незнакомые представители нашей славной во всех отношениях отрасли. С Женей обняться и расцеловаться, но – без фанатизма, на этом мероприятии он хозяин и сильно отвлекать его не стоит, да и настроение не то, чтобы с ним к кому-нибудь вообще стоило соваться пред ясны очи. Стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, просачиваюсь в автобус вместе с такими же (по большей части) как и я сама хмурыми и невыспавшимися, но старающимися показаться воодушевлёнными людьми. Устраиваюсь у окна и готовлюсь прикинуться ветошью – без душа, желательно контрастного, всё равно не проснусь, а в таком состоянии я дико не уверена в себе, закомплексована и от того – зла, как осенняя муха.
В окне внезапно вырисовывается ну уж очень знакомая физия – вот блин, и он тоже здесь! Вот кого бы вовсе не хотела видеть, так это его, но даже не подумала поинтересоваться его присутствием на этом сейшене. В принципе, даже если бы и поинтересовалась – ничего бы этот факт для меня не изменил, разве что неприятных сюрпризов было бы поменьше…
… Два шага  в сторону – историческая справка. Когда я только начинала осознавать себя в этой отрасли, в которую попала, честно говоря, по чистой случайности, удалось мне убедить начальство послать меня на двухнедельный обучающий семинар в Питер. Собиралась в первую в своей жизни да ещё такую длительную и дальнюю сольную командировку… Но это – другая история, так вот. Девочка до 30 дожила, а о мужском внимании  к собственной скромной (чес-слово!) персоне и не догадывалась: муж всегда где-то рядом был, мужики, видать… стеснялись! А тут… Командировка, одно слово, эмоции – через край! А ещё – Питер… К концу первой недели я решила повнимательнее присмотреться к одному поклоннику, к концу второй – просто затащила его в постель, потому что иного способа скинуть накопившуюся эмоциональную энергию я не видела… Длить эту связь я не планировала, но – не тут –то было! Дяденька, как оказалось, влюбился, но, что гораздо хуже для меня, он ещё и оказался «несчастным» в самом прямом и непереносном смысле слова. Эдакий презентабельный фасад снаружи и полная руина внутри. Комплекс на комплексе и комплексом погоняет. Моё чувство ответственности не позволило просто послать его куда подальше, а стоило. Успокоив свою совесть тем, что мне якобы от него нужна профессиональная помощь, продолжила общение. И обрекла себя на полгода психоанализа. А так как душевные раны ему нанесла именно женщина и именно как мужчине, пришлось выступить в роли где-то даже восторженной поклонницы. В итоге «пионер» уверовал в себя настолько, что нашёл себе женщину и женился, чему я искренне обрадовалась. И, что уж совсем неожиданно для моих «подопечных», был единственным, кто осознал мою помощь и сказал «спасибо». Всё бы хорошо, но он внезапно испытал по отношению ко мне чувство вины. Это как давать деньги взаймы: потом должник начинает избегать кредитора, чувствовать вину за то, что должен и в итоге, винить во всём того, кому задолжал. Вот так и тут случилось, только за время нашего общения я, на свою беду, приучила его к честности между нами, так он мне со всей пролетарской честностью пытался навязать «дружбу домами» и, не стесняясь, рассказывал, как счастлив. И ЖАЛЕЛ меня при этом – он-то успел уверить себя, что я в него безумно влюблена! Раздражал дико, встречаться с ним, что понятно, у меня не было никакого желания, особенно в «неформальной» обстановке.
Когда он с соратниками (а их от фирмы аж трое приехало, в том числе – хозяин компании) в автобус заходили, я не то чтобы пряталась, но и не отсвечивала особо – пронесло, не заметил. Зато Герман заметил, уселся рядом и мы трепались всю дорогу, стремясь побороть неожиданно возникшее чувство неловкости. Справились, конечно!
Отель поразил только одним – очередью из «наших» и «не наших», скопившейся у стойки администратора. Игорь, а нежелательное для меня лицо звали именно так, меня всё же приметил, подошёл поздороваться, восторженной встречи не нашёл, из чего сделал в корне неправильный вывод: я всё ещё в него влюблена, обижена, но стараюсь не подать вида, поэтому нарочито холодна. Разочаровывать его мне было откровенно лень, а вот то, что он даже не попытался помочь мне поскорее пройти регистрацию неприятно удивило, но эта реакция полностью укладывалась в рамки моего раздражения на его счет, поэтому я постаралась поскорее выкинуть это из головы, тем более, что добрые люди всё же нашлись и вскоре я стала счастливой обладательницей единственного ключа от двухместного номера.
Номер тоже не потряс воображения, что там рассматривать? Номер как номер, поэтому сразу же отправилась знакомиться с душем и чуть не пропустила явление соседки. Нормальная, молодая, вроде – адекватная, разбор полётов оставляю на «потом» и запираюсь в душе. Блаженство! Наполнение энергией каждой клеточки моего тела – процесс длительный и до невозможности приятный, поэтому я всегда стараюсь получить от процесса омовения максимум удовольствия и, разумеется, времени на сборы у меня остаётся не так уж много. Благо, килограммы косметики на лице мне не нужны: сушу волосы (которые прекрасно изображают чудную прическу без моего вмешательства), крашусь, одеваюсь и – на завтрак! Учитывая количество и качество выпитого вчера и планируемого на сегодня, приём пищи – важнейшая деталь распорядка дня, наплевательски относиться к которой – непозволительная роскошь и вообще - чревато боком!
После приёма скромного количества качественной пищи, направляю свои стопы в конференц- зал. Народу ещё мало и можно выбрать любое место, но тут замечаю на первом ряду Юльку и – всё, судьба предопределена. Юлька – Женина жена, нас связывает глубокая симпатия и общие воспоминания, которыми и начинаем незамедлительно делиться, ну и, разумеется, новостями об общих знакомых, своими новостями, которых оказывается не так уж и много, если поставить вопрос ребром: «Что у тебя новенького?», то сразу и не ответишь, так и тянет сказать: «Да всё по-старому…» На втором ряду пристраивается с краешка Герман со своим менеджером – Катей, ещё знакомые ребята… Рядом практически нет незнакомых лиц, пока позволяют приличия, общаемся перманентно то с одним, то с другим… Когда начались доклады, выяснилось, что сидеть с Юлькой – прикольно ещё и потому, что в нашем деле она – человек случайный, нудные в силу своей заезженности доклады ей не то чтобы скучно слушать (как мне), но в принципе не интересно, зато язва она – первостатейная: моем кости всем подряд, получая от этого неимоверное удовольствие, заражая оптимизмом всех, кто на нас ни посмотрит. Каким-то чудом умудряюсь ещё и слушать то, что докладывают и даже вопросы подготавливать и ещё в обсуждении участвовать… В общем, конференция идёт своим чередом.
После пленарных заседаний запланирована экскурсия (дико удивляюсь – почему такая продолжительная? Оказывается – зря, там только на дорогу по полтора часа, а то и больше, в обе стороны) на местную достопримечательность.  Три автобуса с промежутками в 15 минут между отправлениями. Вот тут лояльность к Юльке сыграла со мной злую шутку: интересная компания уехала во втором, а мы поехали в замыкающем. Всю дорогу трепались обо всём и ни о чем, да ещё в диком восторге, круто замешанном на ревнивой зависти, созерцали растущие прямо у обочины, видимые даже из окна проезжающего автобуса грибы…
По возвращению, застаю такую картину: дверь нашего номера распахнута настежь. Занятно. А у меня прямо на столе золото лежит… Но оказывается, что всё объяснимо: через коридор дверь в дверь идёт гулянка, на которую, судя по всему, приглашена моя соседка. Меня тоже зовут – захожу: наши гуляют. Вот только одно – молодёжь. Никогда не причисляла себя к старшему поколению, но всегда вполне искренне удивлялась: зачем женщины заводят себе молодых любовников? Мне бы лично ещё и денег доплатили – ни к чему мне эта радость! В очередной раз убеждаюсь в правильности своего суждения: народ просто пьёт. Ни лёгкости, ни непринуждённости, только выпивка, рассказы про то, как «нажрался», да ещё про баб, словно двух представительниц прекрасного пола среди них и нет. Понимаю, что даже из любопытства, на алтарь которого я сложила не один километр собственных нервов, я не смогу заставить себя остаться здесь хоть сколько - нибудь долго, и ретируюсь к себе. Соседка тоже вскорости появляется – нужно готовиться к банкету.
Нет, наверное, я всё-таки тусовщица: меня безумно привлекают такие скопления бесшабашного народа. Договариваемся о выходе с соседкой по номеру и Юлькой, в зал входим вместе, но тут – вот незадача, навстречу нам поднимается Игорь. Он, оказывается, занял нам места, разумеется – напротив своей компании. Салфеточки на стулья положил, вот умора. Приходится принять любезное приглашение – причин отказываться нет. Рядом пристраивается Константин, потом появляется Гена (я вздыхаю с облегчением) и завершающий аккорд – между ними садится Вера Павловна, женщина настолько же интересная, насколько и оригинальная. Готовимся выпивать, и тут выясняется, что ухаживать за мной всерьёз собрался именно Константин: «Что тебе налить?» Оглядывая небогатый ассортимент спиртных напитков на столе, говорю: «Из этого - ничего. Хочу коньяк!» Разумеется, коньяк он покупает, но при этом так долго и детально обсуждает с официантом – какой именно тот должен принести ему чек, что желание выпить практически сводится к нулю… Потом думаю: «А какого, собственно, черта?!» и выпиваю с чистой совестью: расходы на мой коньяк его фирма оплатит как представительские – я же, как никак – клиент. Юлька – язва, наклоняется к моему уху и шепчет: «Лучше бы он вонял!» (мы незадолго до этого обсуждали, что каждой из нас больше всего не нравится в мужиках: выяснилось, что ей – запах, а мне – жадность) Взрыв смеха привлекает к нам внимание всех сидящих за столом, но это уже не важно – вечер начался. Немного затянутой оказалась культурная программа: когда народ старается, поёт – пляшет – играет на гитаре, как-то не вполне прилично работать вилками да и рюмками звенеть – тоже. И, тем не менее, к началу танцев все уже в довольно приподнятом настроении. Я пью коньяк, развлекаюсь тем более бесшабашно, что на Игоря мне откровенно наплевать, а вниманием Константина безраздельно и ревниво завладела Вера Павловна. Во время танцев, знаю по опыту, поесть всё равно не получится, что и происходит, так что остаюсь с тем, чем успела поживиться во время перерывов в культурной программе. А танцы-то какие-то странные: диджей явно не рассчитал аудиторию, поэтому звучат и «Весёлые ребята» и «Ласковый май», только что до русских народных не дошли. Мы с Юлькой в явном недоумении, но из круга всё равно вырваться получается не часто: у этого сумасшедшего диджея явно заскок на медляки – они идут чуть не через песню по 2-3 подряд. Кавалеры меняются, по мере возрастания градуса в их крови, шутки становятся всё площе, а намёки – всё тоньше, но даже среди этой перепитой братии встречаются истинные джентельмены, которые не дают разочароваться во всей сильной половине рода людского…
Час ночи, Золушка давно превратилась в тыкву, а нас очень настоятельно просят освободить зал ресторана. И перебраться, если есть желание, в соседнюю залу – в бар. А оно-таки есть!
Насмешил Игорь: на полном серьёзе он предложил «девушкам заняться закусками» – читай – перетащить их с опустевших банкетных столов в бар. В искреннем недоумении смотрим на него: это он кому сейчас сказал?  Смеюсь над собой: курсирую между столиками и снующими мужчинами и официантами, бережно держа в одной руке графин со своим коньяком (чтобы не затерялся ненароком), а в другой – пузатый коньячный бокал. Когда всё более-менее устаканилось и снова зазвучали тосты, начались проблемы…
Первая проблема носила гордое имя «Игорь». Во время медленных танцев, на которые он всё же взял на себя смелость меня пригласить, он всё рассказывал, как он счастлив в браке и как у него всё хорошо. И когда он снова пригласил меня на танец, я нисколько не встревожилась – а зря! В этот раз разговоры были совсем другими: «Отпусти меня к жене… Что ты молчишь – скажи хоть что-нибудь… Скажи, чтобы я ушёл… Отпусти меня к жене…» Поначалу я молчала от удивления: вот ведь загнул! Да иди ты куда хочешь – я же не держу! Потом я разозлилась: козлина какой, женат без году неделя, а уже вполне готов снова попытаться ко мне в постель запрыгнуть, от любимой-то жены!  А потом мне стало откровенно смешно: мучайся, если у тебя есть такое желание, помогать тебе ни словом, ни жестом я не стану… Поэтому я танцевала с ним, закинув голову (а он серьёзно выше меня) так, чтобы видеть его глаза и улыбалась… Бессмысленно, если смотреть с моей стороны, улыбалась, но по его мнению – очевидно дюже загадочно: он потащил меня на террасу, типа воздухом подышать, ага. Это был эксперимент намба ванн – мой над собой за текущий вечер: я позволила ему поцеловать себя. Ничего, только мокро и неприятно… Что я в нём раньше находила? Так, минуточку, а разве находила? Сделав себе строгий выговор и призвав себя не сачковать, пытаюсь привнести в этот слегка уже лягушачий поцелуй хоть каплю страсти… Оп-па, похоже, перестаралась: я-то в порядке, а вот дядя явно из штанов выпрыгивать начинает. Хихикаю, уворачиваюсь (надо же, по старой памяти, пощадить его мужское самолюбие) и с раздражением в который раз слышу: «Отпусти меня к жене!» Говорю ему, что не держу ни минуты – раздражение всё же прорвалось, это без труда заметно по его вытянувшемуся лицу. Ссылаюсь на холод – дескать, замёрзла и предлагаю вернуться поскорее в зал «дабы не наделать глупостей» - мой последний реверанс в его сторону, пусть думает, что я испугалась не устоять, а то ведь опять обидится и закомплексует, утешай его потом… Плавали – знаем…
В зале спешу избавиться от этого неукулёмного поклонника и натыкаюсь на Германа. С ним всё ясно – пьян, весел, влюблён (в данный конкретный момент – в меня). Танцуем, с кем-то знакомимся, выпиваем, шутим. Впервые за этот вечер слышу вопрос: «Я наблюдал за тобой весь вечер: как ты общаешься с людьми, как они относятся к тебе… Скажи, почему все тебя так любят?» Что ответить? Польщенно смущаюсь и отвечаю чистую правду (как я её себе представляю): «Потому что я люблю их!»
Рядом появляется Юлька. Э, да тебе, подруга, уже хватит… Музыка и впрямь не шепчет и от благого Юлькиного желания потанцевать осталось одно только раздражение… Муж занят с гостями, я пропала куда-то и она предоставлена сама себе, скучает и готова разобидеться на весь белый свет. Срочно ищу ей партнёра для танца и тут, как на грех, некто Эдуард приглашает именно меня. Пытаясь как-то разрешить эту ситуёвину между тремя пьяными людьми, натыкаюсь на пристальный взгляд. С товарищем мы явно не знакомы, но смотрит он так, словно я должна ждать его сигнала. На автомате призывно машу ему рукой – он с готовностью уже тут как тут. Пытаюсь сосватать ему Юльку, он бурно возмущается – начинаю подозревать зарождение громкого скандала, потому что двое скандалистов в одном месте – явно слишком. Хорошо, что и Эдуард это тоже почувствовал: быстренько сгрёб Юльку и увлёк её танцевать.
Оставшись один на один со своим ещё одним пламенным поклонником, интересуюсь: «Ты кто такой? Звать-то тебя как?» (Хамлю, конечно, но уж больно надоело мне напрягаться там и тогда, когда все расслабляются) Надо было видеть этот гордый разворот плеч: «Анатолий!» Дальнейший диалог прямо-таки врезался в мою память:
- Ну, здравствуй, раз пришёл!
- 10-7.
- Что?
- 10-7.
- Это что ещё за морзянка?
- Это мой номер – из окон открывается такой чудный вид!
- Ты что же, меня к себе приглашаешь?
- Конечно!
- Видом любоваться?
- Ну, зачем же? Я уверен, что выбор всегда делает женщина, а так же в том, что твой выбор на сегодняшний вечер – это я! Так чего же время терять?
-………
Сказать, что я была удивлена – не сказать ничего. Он ещё что-то говорил, но я могла только смеяться, что и делала до конца танца. Ну, прям классика: «Вы привлекательны, я – чертовски привлекателен, сегодня вечером на сеновале!» И, разумеется, как только танец закончился, я постаралась устроить всё так, чтобы между мной и Анатолием оказалось как можно больше людей и столов…
Вернулся Эдуард. Они с Игорем работают в одной компании, ничего такой, высокий, симпатичный, производит впечатление скромника… За то, что он выручил меня с Юлькой, я была даже готова простить ему его место работы. Стал что-то говорить о том, что неплохо было бы прогуляться (а на улице – дождь, холодина), но вот начальник его заскучал… Ловлю себя на том, что раздражаюсь всё больше и больше: что, спрашиваю, начальника тоже с собой возьмём? Ну, раз он заскучал?! Он блеет что-то. А надо сказать, что начальник этот, Сергей, строил их с Игорем, как тузиков, они по команде, по-моему, садились, вставали, подавали голос… Чувствуя, что закипаю, иду к Серёже, улыбаюсь ему самым обворожительным образом, приглашаю на танец, болтаю о том о сем, в том числе спрашиваю, что ж он мальчиков-то своих так третирует? Он отвечает что-то о пользе твёрдой руки. Меня может извинить только доза выпитого за последние двое суток, но перед глазами почему-то сразу всплывают порнографические сцены из серии «гомо», круто замешанные на «садо-мазо» с плётками, шипами и т.д. …
Чувствую, что вечер утратил для меня всякую привлекательность, ищу возможность уйти незаметно -  как бы не так! Внезапно натыкаюсь на остановившийся, пустой какой-то взгляд. Иду по нему, как по путеводной нити. За столом сидит Женя и о чем-то говорит Свете (взгляд принадлежит ей). С нею я лично сталкивалась постольку – поскольку: познакомились, перекинулись парой ничего не значащих фраз – и только. Но Женю уже кто-то дергает, а Света… Ну не могу я мимо такого проходить равнодушно, как бы меня ни ругали за это любящие меня люди: она поднимается следом за Женей и выглядит безвольной куклой, пришитой к нему намертво. Женя раздражен, его кто-то уводит, а она остаётся настолько беспомощная и потерянная, что у меня не остаётся выхода: беру её за плечи, ловлю рассеянный, пустой взгляд лунатика и говорю: «Посмотри на меня: у тебя всё будет хорошо, я – ведьма, я знаю…» Пара минут повторений этой мантры в вариациях – и вот взгляд её уже приобретает осмысленность, она встряхивается, как человек, который только что проснулся, бормочет: «Спасибо», её уже можно спокойно отпустить, что и делаю, испытывая уже не просто желание уйти, но и прямо-таки острейшую необходимость сделать это как можно быстрее.
И тут снова Эдуард со своим нелепым предложением погулять. (Именно от него я второй раз за вечер услышала вопрос: «Почему тебя все так любят?».) Но вот в чем штука: оно уже не кажется мне нелепым, наоборот, внезапно я понимаю, что именно это мне сейчас и нужно: холод, ветер, дождь… И можно – без Эдуарда. Сходу соглашаюсь – он аж опешил и снова начал что-то лопотать про начальника. Как ребёнка беру его за руку и веду к выходу, аргументируя тем, что зачем нам кто-то ещё? Его мечтательный вид и фраза: «Всё как в кино, я никогда не думал, что со мной что-то такое может случиться», проскальзывает где-то на границе сознания. Уйти, уйти поскорее! Назначаю ему встречу через 5 минут у лифтов, отправляюсь к себе – переодеться.
Когда я вышла из номера, полностью готовая к прогулке (джинсы, куртка, зонт), первое, что я увидела – это Эдуард в футболке. В футболке! Спрашиваю: «Ты не замёрзнешь?» Он начинает нести какую-то чушь о плохой погоде (она что, вот так стремительно изменилась за последние пять минут?), осекаю его: «Ты сам предложил. Ты мужчина или нет? Ты хозяин своего слова?»  Ему деваться некуда (ну не соглашаться же в самом деле с тем, что он – не мужчина), идём к нему – за курткой. Во мне ещё теплится надежда на то, что всё будет именно так, что сейчас я окажусь на улице… Напрасные мечты: в номере он снова начинает нести околесицу, причем, что забавно, говорит, между прочим, что он – мальчик чистенький – у него ни выпить, ни закусить в номере нет… Я вдруг почувствовала такую слабость, что мне стало откровенно не до того, чтобы разбираться – что же он имеет в виду? Пытаясь прийти в себя, иду на балкон – дождь и ветер есть и там. Он выходит следом, отчаянно мёрзнет, да ещё и стоит так, что брызги с перил летят прямо на него. Человеколюбие во мне всегда побеждало апатию – сама предлагаю вернуться в номер, и тут меня накрывает новой волной пофигизма: я уже не рвусь на улицу, спокойно соглашаюсь присесть на кровать, пока он переоденется, спокойно воспринимаю весть о том, что у него (оказывается!) нет другой футболки…
А мысли-то, мысли в моей голове! Я, как настоящий исследователь (как –никак биолог – химик по образованию!), решаю поставить на себе смелый эксперимент «намба чу» (или 3, учитывая Анатолия?): а смогу я вот так просто, без искры, просто с симпатичным парнем, просто потому что я пьяная, а он меня хочет, смогу ли я с ним переспать с тем, чтобы на завтра разбежаться в разные стороны? Может быть я – похотливая самка? Может и не было, и нет никакой искры год назад в аналогичной ситуации? Гормоны, алкоголь – и больше ничего? Вот он – подопытный самец: достаточно молод, атлетическая (как видно сейчас безо всякий помех) фигура, желание распирает штаны, голубоглазый блондин (что немаловажно!) – что мне ещё? Позволяю уложить себя на постель (якобы для того, чтобы он продемонстрировал мне свои немереные навыки в массаже), позволяю мять и тискать, даже расстегнуть застёжку лифчика – и ничего не чувствую. Пытаюсь подойти с другой стороны: начинаю задавать ему вопросы о нём – любимом, что да как по жизни (сходу отметая обычные мужские причитания типа «я несчастный, меня никто не любит, моё сердце разбито…»), чем увлекается, что ему интересно… Пару раз он сбивается – начинает рассказывать с искренним азартом. Но каждый раз воспоминание о том, что у него в постели лежит не оприходованное тело всё портит – он снова начинает пускаться в смешные и нелепые в своей очевидности мужские ухищрения. Чувствуя, что сейчас усну, позволяю ему, наконец, испытать на мне физиологическую сторону дела: дошло до поцелуев. Чутко прислушиваюсь к своим ощущениям: реакция тела вполне адекватная, он действительно может оказаться умелым любовником. Но сердце, сердце молчит… И об эту пустоту и холод разбиваются все его потуги. Как со стороны слышу собственный стон и раздражение, наконец, берёт верх: холодный разум говорит мне, что всё, что сейчас происходит – грязная порнуха и участвовать в ней я не хочу! Поднимаюсь с постели, застёгиваю лифчик и ухожу, бросая через плечо, что не сплю с первым встречным…
И что мы имеет в активе? С телом – полный порядок, растеряв год назад большую часть своей души и сердца, фригидной я не стала… Много позже, разговаривая с подругой совсем о других людях, я вдруг отчетливо поняла – что было «не так»: Эдик ни разу не дал мне понять, что ему нужна именно я, ни любая другая – а именно я, со всеми своими мыслями, чувствами, телом… Да Бог бы с ними, с мыслями – чувствами, но даже тело ему бы подошло любое (он мне, в порыве демонстрации собственных чистых намерений, сообщил, что они узнали телефон местной службы вызова шлюх, но он этим не воспользовался – ради меня; сомнительный комплимент, как по мне). Вот и весь секрет: просто дай почувствовать женщине, что она – особенная и бери её голыми руками… Грустно и гадко…
Уснула я спокойно и обиженные мальчики со вздыбленными штанами во сне меня не преследовали… Спала крепко…


День третий.

… но не долго.
В семь ( следовательно, часа через 4 после погружения в блаженный сон) у соседки зазвонил телефон – значит нужно вставать…
Весь день мы с Юлькой маялись дурью, чем и являлись, собственно, частые походы в её номер для «дозаправки в воздухе» Иногда к нам присоединялся Женя, иногда мы «ныряли» сами…
Во время обеда ко мне подошёл Эдик: приходи, говорит, ко мне в номер – просто поговорим. Ага, разговорчивый какой! Смотрю на него ясными глазами – формулирую ответ. Не знаю, что он в них увидел, только номер своей комнаты озвучил – так, на всякий случай, вдруг у меня склероз? (а я и правда совершенно не обратила внимания на такие мелочи) – и ретировался, я так и не успела ничего ему сказать.
Никуда я, разумеется, не пошла, а … поехала. Поехала с Андрюхой, который вовремя подвернулся по пути в зал, за сувенирами. И как я могла забыть? Вчера же специально экскурсовода пытала несколько раз грязными носками, пока он не раскололся и не выдал место, где можно купить кусок «сырой» карельской берёзы.  Знаю, муж обрадуется такому подарку больше, чем любому другому – он уже давно себе что-то подобное присматривает – на ручки для своих бесценных ножей…
На выходе из гостиницы ко мне кидается Эдик со своим «оригинальным» предложением погулять. Осекаю его на полуслове: «Я уже ангажирована!», сажусь во внедорожник и – адью!
В который раз убедилась, что понятие «здесь, рядом» для всех людей разное: мне казалось, что самое длинное расстояние, обозначенное словом «недалеко» встречается только в Питере – обломчик! Мы на машине еле доехали до этого «рядом» расположенного магазина, пешком бы я точно не дошла – плюнула бы на эту затею на полпути!
А погода тем временем не шепчет настолько, что ни о какой экскурсии  в Кижи не может быть и речи, её переносят на завтра и народ начинает вяло интересоваться друг у друга, а больше, наверное, у себя – чем занять вечер? Я точно знаю – чем: спать хочу, аж скулы сводит. Предвкушая сладкий сон до самого ужина, двигаюсь к лифту и…
Ну ведь знаю, давно и надёжно знаю: мечтать нельзя – не сбываются мои мечты, хоть кричи! Вот и тут: какой-то кофе-брейк наметился, но ужас ситуёвины в том, что Женя рядом и мне приходится ему клятвенно пообещать, что уж я-то – приду обязательно – массовость создавать. В итоге к заключительному ужину я нахожусь в состоянии полнейшего нестояния: выпитое в течение дня разбрелось по органому омерзительной смесью усталости, раздражения, пофигизма и тоски.
Вечер начался вяло: не смотря на все потуги моих новых друзей и друзей, проверенных временем и совместными приключениями, мне совсем не радостно, я отмалчиваюсь, передавая «бразды» мужского внимания более молодым и инициативным дамам, благо такие находятся. Добровольно передаю. И тем более удивительно то, что веселья никак не получается, клоуна явно не хватает. А я не могу, не могу и не хочу!
Появляется Юлька – она бодрячком, глазки горят и вполне готова к свершениям. Шепчу ей на ухо, что сейчас усну. Решение уже ждёт нас в её номере, благослови Господь её предусмотрительность. По возвращению – новый сюрприз: Женя договорился с администрацией и нам разрешили устроить танцы прямо в барном зале! На сей раз музыкой командует Юлька – да святится её имя во веки веков! Сегодня я в джинсах, туфли, хоть и на каблуке, но – любимые, удобные, свитер – долой – маечка рулит!
То, что мы делали на танц – поле словами не передать. Мы с Юлькой оторвались за предыдущий вечер с лихвой: что это были за танцы! С нами соперничать не мог никто, да нам наплевать было на мнение окружающих (мне – во всяком случае), народ к нам тянулся, а мы просто ловили кайф… Иногда, когда совсем мокро и одышливо становилось, возвращались к столу, но даже не садились – стоя делали пару глотков пива – и снова танцы! Господи, какое счастье, что можно вот так вот просто с кем –то на пару забыть обо всём окружающем мире и просто получать удовольствие…
Паша, ещё один дружбан, смотревший на нас со стороны – похоже, он был обо мне несколько иного мнения – сказал потом: «Ты танцевала, как кошечка» Милый, это он решил смягчить: я танцевала как мартовская кошка и была счастлива!
Снова подвалил Игорь со своим рефреном: «Ведьма, отпусти меня к жене!» Молчу и улыбаюсь – это тебе, дорогой, за мой тобою собственноручно вынесенный мозг за все 2 года нашего знакомства!
Постепенно в зале остаются только «наши». Загнанная нашим танцевальным марафоном молодёжь постепенно кочует в номера, а мы продолжаем, но – уже за столиком, где остались только проверенные временем и выпивкой, весёлые и бесшабашные «старики». Безумно хочется пить – находится галантный кавалер, готовый купить всё, что мне захочется (как-никак, директор «заводов, газет, пароходов»).  Хочу пива! Начинаем разговаривать, спрашивает: замужем? Услышав положительный ответ, начинает маневр отхода. Вот и пойми этих мужиков: замужем – значит тебе ничего не грозит, в ЗАГС не потащу и вообще… Ну да Бог с ним – мне хорошо! Впервые за время этой поездки меня не терзают призраки прошлого, не раздражает настоящее и будущее видится, как когда-то, исключительно в виде радуги: цветной и счастливой!
В продолжении вечера Женя, уже изрядно отработав в роли хозяина мероприятия, перманентно погружается в состоянии прострации, а выходя из него под взрывы смеша от очередного анекдота, прикладывается в братском поцелуе к моему плечу и говорит окружающим: «Как же я её люблю!» После первого эпизода за столом возникает некоторое напряжение – Юлька же рядом, но она-то и разряжает обстановку: тоже обнимает меня и говорит: «Я её тоже люблю!» Под общий смех обнимаю их обоих со словами: «А я –то как вас люблю!»
За столом есть ещё один занятный персонаж: немец, обрусевший настолько, что практически без акцента шпарит пахабные анекдоты и рассказывает о своих (и вправду немалых) проблемах с таким подкупающим юмором и оптимизмом, что все искренне восхищаются. Восхищаюсь и я. Мы сидим рядом и частенько общаемся исключительно друг с другом. И вполне довольны этим общением. Он полон решимости доставить мне удовольствие, но я, как всегда, сбегаю в номер, даже не удосужившись в эту тему вникнуть – мне и так хорошо!

День четвёртый.

Утро. Кто его выдумал? Опять недосып, перегар и раздражение. Снова контрастный душ, фен, макияж и клятвенное обещание себе – любимой, что уж сегодня – ни-ни!
Бежим на «Метеор» с Германом – как всегда – еле успеваем, не знал он, с кем связался. Места нам заняли аж две компании, и Юлька уже тоже здесь – смотрит виновато: моё место рядом с Игорем. Герману места не находится. Ладно, не суть. Пить, путешествуя по не совсем спокойному озеру – морю – явно плохая затея, благо, есть на кораблике этом местечко, где можно без помех подышать свежим воздухом. Туда и направляюсь в спешном порядке, когда нас начинает ощутимо прикладывать о волны на открытой воде. Там, в основном, курильщики – мне сейчас только запаха табачного дыма не хватает! Позор становится практически неизбежным. Но – о чудо! – здесь Герман! Бросаюсь к нему, как к родному: «Герман, мне плохо!» Уважаю надёжных и обстоятельных мужчин: вцепившись в него, качку практически перестаю ощущать – он монументален, как скала и так же надёжен: поддерживает, отвлекает, закрывает от дыма и посторонних глаз. Вскорости снова начинаю интересоваться окружающим и принимать участие в общем разговоре (а нас, слабожелудочных, тут собралось немало).
Сама экскурсия запомнилась калейдоскопом впечатлений, ощущений, общений и открытий. Вооружившись фотоаппаратом, горной козой скачу по достопримечательностям, суя любопытный нос всюду, куда можно, а особенно – куда нельзя. Нас цинично поделили на группы путём пересчета и отсечения всех, кто не попал в условленную квоту. Совершенно случайно теряю и Женю с Юлькой, и практически всех, с кем мне хотелось бы быть, зато оказываюсь в одной компании с Игорем и Эдиком.
На последнего смотреть – сущее удовольствие: он смущен, растерян и явно не знает – как ему себя со мной вести? Наслаждаюсь местью – прошу его меня сфотографировать. Мелочное чувство, но не отказывать же себе в маленьких удовольствиях? На обратном пути он снова пытается развить захлебнувшийся ранее штурм. Честно предупреждаю его на полном серьёзе: меня обижать нельзя – чревато. (Есть такое дело – все, кто меня обидел, рано или поздно за это платят и не по-детски, и я ничего не могу с этим поделать…) Внял, спасибо ему за это.
По счастью, к нам «прибились» отщепенцы из другой группы и среди них – Герман. Сдаю ему себя, как бутылки, и с чистой совестью продолжаю наслаждаться: он позаботился, чтобы я поела, поспала и была окружена заботой, вплоть до обратного «Метеора».
По прибытии, рысью несёмся в гостиницу: до поезда – всего ничего осталось. Благо, чемодан я собрала загодя.
Поезд. Вагон №12 и в этот раз запомнится многим. Со мной в купе парень, зовут Андрей. Узнав, кто и откуда – натурально взвыл: «Как же вы мне надоели! Туда с вами ехал, в одной гостинице жил, так ещё и обратно – тоже с вами! Туда ехал – какие-то козлы до двух часов песни пели, в гостинице – перегар по всем этажам, так ещё и сейчас…» Я скромно молчу про то, что с «этими козлами» он вскорости познакомится в полном объёме. А пока общаемся и находим наше общение обоюдоприятным. Не проходит и получаса со старта – ко мне вваливается вся наша компания, с которой мы ехали «туда» и ещё кое-кто. Открываем Андрею глаза, но желания жаловаться у него уже нет: он вполне разделяет наше веселье и даже подпевает. Часам к 12 заканчивается выпивка. Мальчики полны решимости «сбегать», но Андрей внезапно начинает бузить – уходим в другое купе (что их – мало что ли, наших-то?)
А мне начинают приходить СМСки. От Игоря. Пупсик хочет, чтобы я к нему пришла. Ага, сейчас, шнурки поглажу. Раз за разом отвечаю ему, что надо – пусть сам приходит. Впереди – длинная стоянка, целых 50 минут. Наша дружная и уже изрядно подогретая компания вываливается на перрон и поёт песни уже в полный голос. Мы с Максом не поём – я раздраженно объясняю ему, за что ненавижу мужиков (пьянь хроническая!) – он снисходительно слушает. И тут, иллюстрацией к моему монологу, к нам подваливают ещё два клоуна, из наших же. Они меня знают, я их – нет. Начинается третье отделение марлезонского балета: «вы такой специалист!», «мы так много про вас слышали!», «а возьмите меня к себе на работу, да хоть третьим помощником второго дворника!», «а телефончик дайте!», «а вы каких работников предпочитаете, какими интересуетесь?». Макса они игнорируют, а он – явно забавляется моим сначала растерянным, а потом и откровенно разозлённым видом: «Нет, - говорю, - работниками не интересуюсь – исключительно членами длиной в метр!» Разворачиваюсь и увожу Макса от них, находясь в самом кровожадном настроении.
Идём вдоль состава и я горько сетую на свою нелёгкую женскую участь, он меня утешает в свойственной ему многословной манере: «Наплюй на придурков!». Хорошо с ним, спокойно, ненапряжно… Где-то около шестого вагона нас окликают проводники: «Вы едете? Поезд сейчас тронется» Вот так и получилось, что через десятый вагон, в котором меня ждал Игорь, я всё – таки прошла… В беседе с Маском даже этого не заметив…
Возвращаемся к себе – картина маслом: в купе уже (!) десять человек, все весёлые – нас только не хватало. Макс залезает на вторую полку, а мне светит только на колени кому-нибудь, как сидят уже почти все присутствующие здесь женщины. К себе зовёт Костя. Мощусь так, чтобы на него пришлось по возможности меньшая часть моего веса – прекрасно знаю, что мои 72 кг способен вынести в течение продолжительного времени далеко не каждый мужчина. Пристроилась и только собралась расслабиться и получить удовольствие – меня догнало очередное послание Игоря.
Только для того, чтобы прочитать его мне понадобилось пара мину, а для того, чтобы осмыслить – ещё не меньше пяти. Он писал, что ждал меня возле вагона, что не в обиде на то, что я не пришла, но вот то, что я посетила- таки его вагон, но в сопровождении какого-то «мужичка»  - верх сволочизма с моей стороны. И вообще всё послание было полно горьких сетований, обвинений, а в конце – он отпустил мне великодушно все грехи. То, что я вслух шиплю ругательства, я поняла, когда Костя из-за моего плеча поинтересовался: что меня так расстроило?
- Хочешь прочитать?
- Не надо – я уже прочитал…
- Ну и кто ты после этого? Да что ж это на свете происходит?
- А у него есть основания чего-то требовать от тебя?
- Нет! Черт возьми! Нет у него никаких оснований!
- Ну так пошли его и всего делов - то…
Легко сказать – сделать оказалось не так просто: я уже остервенело давлю на кнопки – набираю ответ. Дословно не помню, но точно одно – душу я отвела: «Да с чего ты взял, что можешь от меня чего-то требовать? Кто ты такой? Что хочу – то и делаю: захочу – буду спать со всеми направо и налево, а не просто по поезду гулять – у тебя не спрошу и даже не подумаю!» ну и т.д. в том же духе. Вместо «спать» применила другое слово – покрепче, только за это мне и было стыдно впоследствии: нельзя скатываться до мата и опускаться, каковы бы ни были обстоятельства. Мне долго не удавалось её отправить – «не абонент», ушла она только раза с десятого – но то, что я её всё же отправила много говорит о том, как сильно меня достали!
Надо ли уточнять, что и эту, последнюю, СМСку Костя, находясь в привилегированном положении у меня за спиной, прочитал. Взял меня за руку – вроде, в плане дружеской поддержки, да больше и не выпускал.
А мы пели песни… Шепотом, душевно… Снова плакала, выводя: «Каким ты был – таким ты и остался, орёл степной – казак лихой…» - плевать! Душа просила чистоты и нежности, пела и плакала, вспоминала и снова обливалась кровью… И какое имело значение, что за руку меня сейчас держит кто-то другой, какое значение имело что-то ещё в целом мире?..
В два часа ночи на второй полке заворочалась единственная в этом купе «не наша» пассажирка: «Ребята, вы обещали, что в 2 разойдётесь…» Обезоруженные и впечатленные её выдержкой, уходим из купе – искать место, где не будем никому мешать. В дверях сталкиваюсь со Светой – она берёт меня за руку, смотрит восторженно в глаза: «Ты такая!.. Такая классная!» Я польщена и, конечно, тороплюсь сбежать…
Место для песен мы нашли – в тамбуре «инвалидного» вагона: места много, никого рядом… Под перестук колёс ни о какой задушевности не могло быть и речи – мы просто орали какие-то бравурные песни и я была этому искренне рада: выкричаться до хрипоты, до усталости, до опустошения…
Спать разошлись практически счастливые…
В шесть часов меня попыталась разбудить грубая и глупая СМСка от Игоря, но я была уже относительно трезва и спокойна, а потому просто удалила её из телефона, не позволив испортить мне утро.

День пятый.

Ленинградский вокзал принимал нас в свои суетливые объятия, как мать – героиня, спешащая наскоро чмокнуть мокрым, дождливым поцелуем каждого из своих чад. Я сбежала ото всех – чемодан в руки и – ходу. Попрощалась только с такими же шустрыми, как сама, да дождалась Германа – персональное «до свидания» он заслужил.
Эксперименты поставлены, результаты получены… И они – неутешительные. Девочка моя, тебе пора поумнеть! Ничего уже не будет так, как прежде, ничто не вернётся, никто не поймёт и не оценит… Пора взрослеть и учиться жить здесь и сейчас – с удвоенной силой…
А в общем и целом – замечательная вышла конференция!