Сказка о том, почему у берез бело-черные стволы

Жители маленького городка жили тихо, в основном, по причине того, что рассказывать кому-то о своих горестях-радостях тут было не принято. Люди думали, что никто не поймет их лучше их самих, старались не привлекать к себе внимание..
  Случился день, когда в городок зашел музыкант флейты, оказавшийся к тому же слепым. Направляясь куда-то вдаль, странник приостанавливался у одного из домов и как будто разговаривал со своей флейтой на языке музыки. Его флейта, словно слышала настроение жильцов дома и передавала звуками свои ощущения. Жильцы, заслышав музыку и, выходя из дома, обнаруживали всего лишь слепого музыканта. Путник с инструментом шел своей дорогой, удивляя обычную тишину. И вскоре люди обнаружили, поделившись друг с другом догадками,  совпадение звучащей музыки и их настроения. Флейта доносила ропот волны, целующей песок, когда в доме поселялась печаль, и флейта звенела трелями майских крылатых певцов, если в дом врывалась радость.
  Происходящие в городке события быстро разносились, ведь люди скрывали от других только свои эмоции, а происшествия и новости сближали людей, становились темой общения. И стали они приглашать странника к себе, кормить и поить его. Людям было все-таки приятно знать, что есть человек, способный их понимать и разделять их чувства.
  Прошло время, музыкант играл почти во всех домах тихого городка. Мелодия его флейты много раз поддерживала жителей и в счастье, и в неприятностях. Странник решил продолжить свой путь вдаль. Но горожане, прознав об этом, просили остаться с ними и жить рядом, и даже построили ему домик. Но путник сказал:" Хорошо, я останусь у вас, но до тех пор, пока вы во мне нуждаетесь." Странными показались слова слепого флейтиста, но жители обрадовались, хотя никому этого не показали.
  Городок по-прежнему жил своей несуетливой жизнью, ведь суета и беготня, как и сдавленная тишина - это проявление эмоций, которые не принято выставлять на вид.
Но наедине с собой, в своем недоступном для других мире, люди проявляли  себя, но в виде какого-то любимого увлечения. У каждого оно - свое: кто-то складывал из высушенных листков картины, не подписывая их, кто-то держал у себя во дворе за высоким забором множество разных животных и общался с ними, кто-то вдохновенно писал стихи и пьесы, но не называл своего имени, когда издавал их. Ведь, обозначая себя другим, человек казался незащищенным, открытым, уязвимым. Эмоции были слишком интимным, чтобы окружающие видели их, ведь кто-то это сокровенное может использовать и навредить.
  Слепой музыкант уже не ходил от дома к дому: жители городка сами бывали у него - им было нужным его понимание и участие в их переживаниях, и с ним они не прятали эмоций, без стеснения плача или улыбаясь - он не видел их, их беззащитность. Люди просто приходили, но поодиночке,  садились рядом и слушали отзывчивую флейту, разделявшую их чувства.
  У музыканта во дворе, на светлой его половине, прижилось семейство пичужек, подхватывающих веселые звуки флейты. В темной части двора, в тени раскидистых яблонь, нашла свой дом семья пауков, опутавшая липкой сетью почти половину сада.
  Горожане, посещавшие дворик флейтиста, недоумевали, зачем же в саду терпеть столько пауков. На что флейта отвечала, что без темной стороны не удастся насладиться всеми переливами радуги в светлой грани. И жители возвращались с этим знанием, открывая для себя мир в новых красках. Все в саду навевало мысли о гармоничности  существования добра и зла, и люди получали ответы на многие свои вопросы.
  Дверей и ограды у слепого музыканта не было, лишь короткие кустики обозначали границы маленького садика, где мирно соседствовали птицы и пауки. И это было единственное место в городе, где люди не сдерживали эмоции вне своих жилищ - музыкант отображал их.
  И все больше и больше людей наведывались в сад, где они чувствовали себя свободнее. Многие, не дожидаясь своей очереди, подсаживались к другим, чтобы побыть в саду и услышать трепетную музыку. И часто они сидели рядом друг с другом и переживали свои эмоции вместе. И от этого радостные эмоции становились более яркими. А пришедшие с грустью в душе, теснились в тень, и им тоже было приятнее быть с теми, кто испытывает похожее.
  Прошло время, и вскоре птичьи голоса заглушались смехом, а кто-то из паучьего племени бывал обрызган солеными каплями от двуногих посетителей их уголка.
  И вот однажды утром горожанин, улыбаясь и подпрыгивая на ходу, направлялся к саду слепого музыканта. Но на месте домика теперь дрожали от запутавшегося в ветвях озорного ветерка несколько тонких березок.
  Флейтиста нигде не было - он словно растаял в воздухе, и мелодия его флейты о гармонии светлого и темного в жизни звучит и по сей день в гладких белых с черными подпалинами стволах берез.