Сюрприз

К 30-ти годам жизнь Леночки была в совершенном расстройстве….
Брак распался еще раньше, пара запутанных безрадостных романов закончилась ничем, а за год до того уехал в Америку навсегда лучший друг, и только в момент прощания поняли они, какой это ужас и катастрофа, потому что дружба оказалась заблуждением и мифом, уступкой обстоятельствам и условностям сложившихся отношений.
А осенью умерла подруга. У нее был порок сердца, и маленькая автомобильная авария привела к непоправимым обострениям. Годами Леночка, как могла, опекала ее: закупала продукты, носила тяжести, сопровождала в кино и в гости, навещала в больницах – и, как обычно бывает в таких историях, слегка тиранила своим покровительством. Была же та удивительным человеком, умным и начитанным, жизнерадостным и жизнелюбивым – какими только и бывают безнадежно больные девушки. Но о Танечке расскажу в другой раз… Тяжело было пережить ее уход очень, но еще больше мучило чувство вины за то, что не успела поделиться своей неожиданной радостью, а потом долго еще не хотелось отдавать ее  место первой наперсницы никому другому (только сестре-двойняшке умершей шепнула на ушко - как бы и в утешение) Тане хотелось, чтобы похоронили  ее на родине, даже и деньги оставила, чтобы  подруги смогли проводить туда. И те холодные, с мокрым, моментально превращавшимся в сосульки на волосах и под носом снегом, ноябрьские дни запомнились Леночке навсегда растерянностью и болью. В вагоне поезда она раздробила сустав на мизинце правой руки – и эта физическая была спасением…. Ну, и родным тоже ничего не сказала.
А еще через два месяца, в ясном конце января, поехала опять тем же путем – как бы и на разведку, попытаться определить, не пора ли уже поделиться с мамой и бабушкой. Но старушки  наводящих вопросов  не задавали, и подумалось, что, может, еще и не время… Потопталась пару дней по хрустящему снегу, отоспалась да объелась всяческими разносолами, да и на вокзал… Варшавский экспресс проходил через тот город после полуночи, мама взобралась вслед за дочерью в полутемный тамбур в надежде исхлопотать нижнюю полку, но проводница уперлась – нет и все, а потом бросила случайный взгляд в  сторону пассажирки и смягчилась: "О, вы в положении!..." – и нужное место тут же сыскалось… Мама, милая  мама, даже и тут она только порадовалась счастливой ошибке….
Наверное, печальное устройство Леночкиной жизни было настолько очевидным и безнадежным, что даже пятимесячный животик не вселил в них надежду на лучшее…
А жизнь-то ее переменилась.