Лариска

               
Рассказ основан на реальных фактах с долей авторского вымысла. Все совпадения фамилий случайны.


                Вертолётчикам.
                1.
  Запах еды щекотал ноздри, манил, притягивал, звал...Но за столом сидел человек - огромное существо, совсем не похожее на её родню, без хвоста и почти без шерсти.Чувство страха пыталось противостоять голоду и любопытству, но не смогло.
  Крыса высунула из своего укрытия - щели между плинтусом и полом любопытную усатую мордочку и человек её заметил, загадочно хмыкнул, а затем, видя, что животное не испугалось, взял со стола кусочек сыра и положил на пол, предлагая попробовать. Незванная гостья подошла и стала жадно грызть еду, смешно топорща усы.
  Человек попытался её погладить, но крыса испуганно отскочила.
  -Ладно, зверь, не бойся, не обижу,- рассмеялся парень.
  Съев кусочек сыра почти с рук, крыса любопытными серыми глазами-бусинками уставилась на человека. Казалось, она хотела добавки.
  Человека звали Константином Петровичем Ломаковым, а попросту - Костей. Это был рыжий вихрастый парень, курсант-выпускник военного училища лётчиков, без пяти минут лейтенант. После нудной зимней учёбы, долгого сидения в аудиториях и классах, надоедливых построений он вместе с однокашниками окунулся в ещё не успевшую надоесть романтику аэродромной жизни. Здесь всё было подчинено одной, самой важной задаче - сделать из вчерашних мальчишек настоящих пилотов-вертолётчиков, закрепив и приумножив их пока ещё слабые, неукоренившиеся навыки лётной работы.
  Полёты пьянили ребят сильнее вина и любовных приключений, ведь это было то, чему они ршили посвятить бОльшую и , наверное, лучшую часть своей жизни.
  Сегодня Костя отметил свой двадцать второй день рождения. Друзья ужЕ разошлись спать, а виновник торжества остался навести порядок на столе и написАть письмо родителям и сестре в далёкое уральское село.
  "УжЕ двадцать два, как быстро летит время, ещё полгода и всё будет совсем по-другому. Не будет дурацкого крика"Подъём!" поутру, нудной, никому не нужной физзарядки, уборки территории", - думал он, представляя, как и все мы в молодости, будущее исключительно в радужных цветах...
  Его размышления прервали странные звуки, похожие на знакомое с детства цоканье белки на сосне. Повернув голову, Костя увидел в щели между плинтусом и полом любопытную крысиную мордочку.
  В другое время он просто запустил бы в непрошенную гостью ботинком, не раздумывая долго. Но сейчас...Сейчас у Кости было то настроение, которое обыкновенно  бывает у всех нас в минуты раздумий о смысле жизни, радостных и горестных воспоминаний, усиленное выпитыми незаметно от начальства ста граммами водки.
  Пожалев зверька,Костя положил крысе кусочек сыра, оставшийся от ужина. Глядя на грызущую еду непрошенную гостью, курсант попытался её погладить, но зверёк не давался и при каждой попытке испуганно отскакивал.
  -Эй, хвостатая, чего шарахаешься? - пробасил подошедший приятель Кости Коля Зорькин - спокойный, чуть флегматичный сибиряк, знаменитый своей исключительной способностью никогда ничему не удивляться.
  -Тише, не пугай, поди ж ты, дикая, а к человеку тянется, есть хочет, попрошайичает.
  -Ладно, сейчас мы её колбасой угостим, - предложил Николай, - у меня заначка на утро осталась. Он принес кусочек колбасы, положил перед крысой и та стала грызть, удерживая еду передними лапками, при этом смешно тараща глаза. Костя опять предпринял попытку погладить крысу и теперь ему это удалось - зверёк немного поёживался, но не убегал.
  -Ешь, Лариска, пробасил Коля.
  -Какая Лариска? - не понял друга Костя.
  -Из мультфильма про Чебурашку, помнишь, там крыса учёная у старухи Шапокляк была, на эту похожая.
  -Вот и имя подобралось, - вывел резюме Костя, если приручу, Лариской будет.
  ...Неделю спустя, Лариска настолько привыкла к Косте, что брала еду у него из рук. Гуляла она ночью, а днём отсыпалась, как правило, в Костиной тумбочке, где хозяин с тыльной стороны заботливо вырезал дырку.
  А еще через месяц Костя взял Лариску с собой в полёт, посадив в карман куртки. К тому моменту он ужЕ достаточно уверенно чувствовал себя на месте пилота винтокрылой машины и был допущен к самостоятельным полётам. Летали, как правило, вдвоём с Зорькиным, сменяя друг другана месте командира экипажа.
  Поначалу Лариска осторожно сидела в кармане куртки, но её природное любопытство взяло верх над страхом перед новыми необычными ощущениями. Крыса сначала высунула мордочку, прислушиваясь, принюхиваясь и вглядываясь в непонятное и несколько мистическое для непосвящённого глаза движение стрелок, горение и мигание множнства сигнальных ламп и табло.  Поняв, что ей ничто не угрожает, Лариска перебежала на Костино плечо, где просидела почти весь полёт, заворожённо глядя то на проплывающую внизу красочную панораму приволжских степей, то на скрытую гармонию приборной доски в кабине.
  Так повторялось из полёта в полёт. Иногда крыса скользила вниз по ноге Кости, перебегала в другую кабину и пыталась залезть на плечо Николаю, но тот лишь незлобно её стряхивал и Лариска, обиженно фыркая, опять уходила к хозяину.
  В конце концов визиты к Зорькину ей надоели и животное оставило эту затею, просиживая все полёты на плече у Кости.
  Видя её примерное поведние, Костя решил взять Лариску в контрольный полёт, как он выразился, на счастье. Проверявший курсанта лётчик-инструктор, сидя в передней кабине, даже не подозревал, что на борту вертолёта находится некто третий - с хвостом и без парашюта. Он лишь мурлыкал себе под нос весёлую мелодию популярного шлягера, наблюдая за безукоризненной техникой пилотирования своего подопечного и радуясь предстоящему отпуску.
  Быстро и незаметно промчалось необычайно жаркое и дождливое последнее курсантское лето Кости и его друзей. Подошло время сдачи государственных экзаменов - теоретических и лётных. Ломакову и Зорькину предстоял экзаменационный полёт с авторитетным инспектором -летчиком из Москвы - полковником Зиминым. Костя волновался - Зимин был своего рода, "вертолётным Чапаевым", живой легендой. О нем ходили слухи настолько невероятные, что никто толком не знал, где кончается вымысел и начинается правда.
  -Брось ерундой маяться, меньше тройки не поставят, дальше Чукотки не пошлют, - успокаивал его Николай, - А лучше в полёт Лариску возьми. Как талисман. И будет всё в лучшем  виде...
  -И возьму, - ответил Костя, - всё же с ней спокойнее. В переднюю кабину она не сунется, ты её отучил.
  -Правильно...Сдалась она мне. Укусит ещё. Или лизнёт. Пусть хозяина знает... И место, - глубокомысленно изрёк Коля.

                2.
  ...Старший инспектор-лётчик отдела боевой подготовки авиации Сухопутных войск полковник Валерий Алексеевич Зимин на своём веку видел многое. Молодым капитаном, едва став командиром веролёта, он высаживал десанты на горные "пятачки" Афганистана, искал и эвакуировал сбитые экипажи, хоронил боевых друзей, при этом часто сам бывал на волосок от гибели.
  В восемдесят шестом, ужЕ в должности командира эскадрильи, не думая о смертельной опасности, на брюхастом Ми-8 Зимин зависал над зловеще дымящимся раскалённым кратером четвёртого энергоблока Чернобыльской АЭС, сбрасывя туда, словно в пасть дракона, мешки с доломитовой мукой.
  Он не был бесшабашным. Действиями лётчика руководил трезвый холодный расчёт, высочайший профессионализм и традиционный лозунг того времени "Если не я, то кто?.."
  Зимин имел почти все возможные ордена и медали и не стал Героем Советского Союза только потому, что не всем наверху нравился слишком независимый характер полковника и его неумение и нежелание плясать под чужую дудку. У Зимина на всё была своя точка зрения, не всегда совпадающая с официально принятой. И ещё очень уж любил Валерий Алексеевич слабый пол, да и не без взаимности.
  Прибыв в учебный вертолетный полк принимать государственные экзамены по лётной подготовке, инспектор с нескрываемым интересом хотел посмотреть подрастающую смену. Он любил такие командировки и на это время словно возвращался в свою молодость, в полёты на диковинном тогда Ми-1, внешне хрупкой "стрекозе" со стрекочущим поршневым мотором.
  - Товарищ полковник, курсант Ломаков к полёту готов! - вывел инспектора из раздумий доклад проверяемого.
  - Хорошо, Ломаков, курсант, - улыбнулся Зимин, - садись, запрашивай запуск, а я сейчас. И он длинными нервными затяжками стал докуривать чинарик "Беломора".
  Вглядываясь в лицо рыжего вихрастого парня в выгоревшем под жарким волжским солнцем лётном костюме - на авиационном жаргоне - "комбезе", Зимин мысленно представлял курсанта в афганской мясорубке, опалённого горячими кандагарскими ветрами. "Бойко представился. И смотрит без страха...Хороший лётчик будет... Если повезёт", - думал полковник.
  Привычными заученными и отработанными на бесконечных тренажах движениями, Костя запустил и опробовал двигатели, оборудование. Зимин делал свою работу, сидя в передней кабине. Получив разрешение на выруливание, он сказал Косте:
  -Первый проход по маршруту делаю я, остальное - твоё. От второго поворотного уйдем вправо километров двадцать. Твое начальство в курсе. Места знакомые, посмотреть хочу. Думаю, ты не в обиде, налетался за лето, а я после отпуска, соскучился.
  -Понял, первый проход Ваш, остальное - моё.
  -Да, ещё, радиообмен* тоже твой.
  -Понял, мой, ответил Костя и ужЕ по радио запросил:
  -Семьдесят шестому - взлёт.
  -Семьдесят шестой, взлетайте, маршрут два, двести вкруговую, - лаконично ответил руководитель полётов.
  -Понял, двести, - подтвердил курсант, а Зимин подумал: "Высота двести, скорость двести, оклад - тоже двести - вот он, вечный удел вертолётчика..."
  Винтокрылая машина с разбегу, по-самолётному, резво ушла вверх.
  "Инспектор в воздухе - на душе легче, некому в недостатках копаться", - думал командир полка, сидя рядом с руководителем полётов. Всё шло своим чередом. Взлетали и уходили на маршрут вертолёты с экзаменуемыми курсантами, - работал чётко отлаженный конвейер аэродромной жизни.
  ...Под брюхом вертолёта в величии ранней осени плыли ещё не вспаханные, золотые от пшеницы поля с копошащимися на них, словно игрушечными, комбайнами, тракторами, грузовиками. То тут,  то там в лёгкой утренней дымке виднелись сёла с островами садов, лоскутами огородов, кажется, связанные друг с дружкой лентами шоссейных дорог. Слева величественно плыла красавица-Волга, невозмутимо несущая свои воды вместе с теплоходами, самоходными баржами и рыбацкими лодками.
  Пока полковник полотировал вертолёт, Костя смотрел вниз и думал: "Ну вот и всё. До свидания, волжская земля. Спасибо тебе, ты дала мне крылья. Где я буду через два месяца, где будем все мы - выпускники?" Он так погрузился в размышления, что не заметил, как мирно сидящая доселе Лариска тихо покинула карман куртки, скользнула вниз, а затем прошмыгнула в переднюю кабину и уселась Зимину на плечо...
  "Твою мать!..." Эта нестандартная для радиообмена фраза нарушила идиллию начала полётов.Командиру полка, сидевшему на вышке командно-диспетчерского пункта, не составило особого труда  определить, что пришла она от того самого вертолёта, где проверяющим был Зимин. "Видно, здорово провис курсант, раз инспектор так его "кроет", что даже кнопку рации вместо переговорного устройства нажал, - подумал он.
  -Пятьсот семнадцатому разрешите по сокращенному, - последовал неожиданный запрос Зимина.
  -Разрешил по сокращенному, - ответил руководитель полётов, - И справился:-На борту всё в порядке?
  -Всё, - ответил инспектор, но голос его звучал как-то не совсем обычно, кажется даже, несколько испуганно...
  ...Через десять минут крокодилья туша вертолёта зависла над взлётно-посадочной полосой и мягко приземлилась. Как только машина зарулила на стоянку и винты остановились, из кабины стремглав выскочил полковник и тут же, вытащив из кармана пачку "Беломора", спешно закурил.
  "Нет, тут что-то не то, - глядя с вышки командно-диспетчерского пункта на всё происходящее, подумал командир полка. Если бы у инспектора схватило живот или его укачало после отпуска, всё было бы по-другому. Тут уже не до такта, надо съездить, узнать. Он спустился со "скворечника" руководителя полётов вниз и на "уазике" подъехал к Зимину.
  -Там...крысы в кабине..., - только и сказал тот командиру, нервно продолжая курить.
  К тому времени к вертолёту подошли техники.Все не могли понять причину столь раннего возвращения экипажа с маршрута.Лишь Костя по-прежнему оставался в кабине.И вдруг эту почти немую сцену нарушил его восторженный крик:
  -Нашёл!
  -Что нашел? - не понял изумлённый командир.
  -Лариску. Крыса тут ручная у меня. На счастье вот...В полёт взял...
  Услышав это, Зимин выпустил из себя в адрес Кости и его зверя такую тираду, что техники присели от страха, а вертолёт, будь он живым существм, наверное из зелено-пятнистого стал бы пунцовым.
  "Нашёлся" командир.
  -Ломаков, козел на "козле" с полтинником, кто это?
  -Не знаю,товарищ полковник, - стоя навытяжку, понуро пролепетал Костя.
  -Зато я знаю. Это ты на моём "уазике". А полтинник я тебе даю. Занимаю. С первой лейтенантской получки отдашь. С процентами. Дуй в магазин в деревню, на половину денег возьмёшь водки, на остальное - поесть чего-нибудь. На КПП** если остановят, скажешь, что я послал. И не уточняй, куда. Алексеевичу стресс снять надо. Зверь-то живой? - уже подобрев, спросил он.
  -Живой... В кармане..., - ещё не веря в благополучный исход,- ответил Костя.
  -Ну давай, езжай, не тяни резину...Куклачёв хренов, - уже незлобно  проворчал Зимин,- Но больше "тройки" за полёт не жди...

                ВМЕСТО ЭПИЛОГА.
  В "предбаннике" комнаты диспетчера аэродрома Мосток было многолюдно. Кто-то ждал "добро"***на вылет, кто-то, получив "добро", дожидался условий. Командир Ил-76, такой же толстый и важный, как и его самолёт, вместе со скуластым усатым штурманом уточняли заявку на перелёт куда-то в район Хабаровска. На балконе, флегматично глядя на всё это столпотворение, экипаж дежурного поисково-спасательного вертолёта играл в нарды - игру, почитаемую и любимую многими поколениями авиаторов. Вернее, играли борттехник и "правак"****, а командир незлобно их подначивал, дожидаясь своей очереди, когда проигравший освободит ему место.
  Привычную суету нарушил звонок телефона. Через минуту диспетчер, расталкивая толпу, выскочил на балкон.
  -Петрович, тебе готовность номер один, задачу поставят по радио на земле или в воздухе, - обратился он к командиру вертолёта и добавил: - Тревога реальная, кажись, кого-то сбили.
  -Ну что ж, ангелы-спасители, полетели, или грудь в крестах или голова в кустах, - проворчал командир, - не судьба тебе, Михалыч, Женьку наказать...
  -Пусть порадуется...Пока...Отыграюсь, когда прилетим, - хитро улыбнулся борттехник.
  -Нет, ты не Михалыч, ты - Нахалыч, с тобой принципиально невозможно играть, у тебя кубики к рукам липнут, сегодняшнее моё везение - чистая случайность, оправдывался Женька. Он волновался больше всех, ведь на подобное задание да еще в боевых условиях летел впервые.
  Группа спасателей быстро заняла места в вертолёте и машина на бреющем полёте ушла в указанный по радио квадрат. Чем ближе подлетали к указанному месту, тем сосредоточеннее и напряжённее становились лица экипажа и спасателей. Уже видно было на горизонте дымы недалёких разрывов, многочисленные следы гусениц бронетехники, обгоревшие остовы грузовиков. Судя по всему, бой был жестоким. Никто не давал пощады, да никто её и не просил...
  -Справа, справа сигнальные дымы вижу оранжевые и три машины рядом, наши! - радостно затараторил Женька.
  -Ага, и я вижу, за зелёнкой, доворачиваю, - подтвердил командир, направляя туда вертолёт.
  Подняв тучу пыли, винтокрылая машина приземлилась возле поврежденного догорающего собрата - такой же "восьмерки" - вертолёта Ми-8. Спасатели вместе с борттехником помогли сбитому экипажу подяться в вертолёт и командир тут же, лихо заломив немыслимый разворот, взял курс обратно.
  -Повезло ребятам, в рубашке родились, только командир руку повредил, борттехник нос расквасил, ну и правак усы обжег, когда из огня их вытаскивал. Спасибо пехоте,  заметили, в атаку пошли, сообщил Михалыч.
  На аэродроме их уже ждала машина "скорой помощи", которая тут же увезла сбитых в госпиталь. Экипаж поисково - спасательного вертолёта ушел дежурить оставшиеся полсуток.
  Зайдя к диспетчеру, командир набрал телефонный номер госпиталя. Трубку поднял дежурный врач - его давний знакомый.
  -Саша, это Ломаков говорит, кого мы вам привезли, ну в смысле фамилий и откуда?
  -С Верхнебелой - Зорькин, Городилов и Щербак.
  -Погоди, а Зорькин - Николай?
  -Ну да, Николай Фомич.
  -...Коля?! Доктор, а где они?!
  -У нас, где им ещё быть. Там пустяки, командиру руку вправили, да нос подрихтовали бортачу. Заходи после дежурства. Никуда они не денутся. Только, чур, меру знать...
  ...Они сидели в палате госпиталя - Константин и Николай, и , словно не было тех десяти лет разлуки. Много было вспомнено, еще больше - выпито. После пережитого и от радости встречи лётчикам было не до сна. Неожиданно Николай громко засмеялся.
  Ты чего? - не понял Костя.
  -Да полёт твой вспомнил выпускной, - ответил приятель.
  - Который с Лариской?
  -Ага, и с Зиминым.
  -Убежала животина... Через неделю после выпуска. Когда дома в отпуске отдыхал.
  - Видно всё-таки природа своё взяла. На этом "Очевидное - невероятное" вместе с " В мире животных" и закончилось.
  - Судьба,- многозначительно протянул Костя, наливая себе и другу.
  Шла вторая чеченская война...
* - радиообмен - переговоры по радио.
** - КПП - контрольно-пропускной пункт.
*** - "добро" - разрешение на вылет перелетающим экипажам.
**** - "правак" - на многоместных самолётах и вертолётах, где пилоты сидят рядом - второй пилот, т.к., сидит справа.