Письмо внучки

Морозное утро ещё только-только тронуло заиндевевшую деревню. Потирая привычно нывшую спину, Петровна накинула старенькое пальто и вышла во двор. За ночь снега много не намело, дорожки запорошило, конечно, но это ничего, за час потихонечку заровнять можно.

Обхватив в обнимку несколько поленцев (больше не унести, годы, чтоб их…), Петровна пошла в дом. Печь была ещё теплой, да всё же требовала пищи. А как же… Туда-сюда, несколько ходок, да и накормила печь.

Поглядывая на ходики, Петровна привычно хлопотала по хозяйству. Вот и дорожку расчистила, любо-дорого. Куры накормлены. Хозяйство-то теперь небольшое, трудно одной…

Ходики что-то совсем не торопятся. Ждёт Петровна, поторапливает стрелки часов. Вышла за калитку, боясь пропустить. А вот и она! Наконец, господи. Идет, вон, не торопится. Петровна заволновалась, поправляя сбившийся платок, словно хотела занять чем-то неспокойные руки, не могут они последние минуточки дотерпеть.

— Анечка, здравствуй, дочка! — боясь спросить и желая услышать заветное слово, Петровна поклонилась, с надеждой всматривалась в румяное лицо веселой почтальонши.

— И вам не болеть! — почтальонша хитро улыбнулась.

— Пляши, Петровна!

Прижимая заветный конверт, Петровна, торопясь и волнуясь, поспешила к дому.

— Да где же они, господи! — очки не сразу попались под руку, всё получилось не так скоро, как хотелось. Старость не радость… Потерев повлажневшие глаза, чуть шевеля губами, принялась читать. Лицо её то напряжённо хмурилось, то вдруг светлело, разглаживая морщинки и создавая новые. Все немудреные события прямо из письма проникали в сердце, да там и оставались. Сколько ни есть, всем место найдется. Да и где же ещё?

Прочитала письмо, встала, покряхтывая, налила кипятку в большую кружку с надписью «БАБУШКА» (а как же, внучкин подарок). Снова села на стул, хлебнула горячего. И, немного успокоившись, принялась читать, старательно выговаривая слова.

— Слушай, Федор, вот внучка-то у нас! — она подвинула большую фотографию в пластмассовой рамке поближе к свету. С фотографии смотрел бравый солдат, молодо сверкая глазами, словно подмигивал старухе: «А что, мать, и ничего себе жизнь!»

Проснувшаяся деревня скрипела морозными шагами, хлопала калитками и наполняла новый день привычными хлопотами. Старики, разминая снег, стекались к магазину кто за хлебом, кто за разговором, кто просто показаться соседям, мол, вот он я ещё живой, покуда.

Молодых в деревне почти не осталось. Летом съедутся, бог даст, внуков привезут на каникулы. Хорошо здесь летом, вольготно, не то, что в городе, пыль да грязь. А зимой что им тут… Маята одна.
Ждут  старики…