Тишка

Он был самый ободранный и самый грустный из всей гомонящей разноперой компании. Продавщица держала клетку так, чтобы было хорошо видно товар. Маленькие волнистые попугайчики толкались и суетились, им хотелось летать, в клетке было тесно и они громко чирикали, требуя свободы.

Кто знает, почему мы выбрали именно его. А может быть, это он выбрал нас и звал неслышно, глядя своими черными бусинами прямо в душу?

Домой мы везли его в маленькой тесной клетке, он шебуршился, пытался выбраться, а я ласково приговаривала, пытаясь успокоить:

— Тише, тише, милый, скоро приедем домой!

Так у нас появился Тишка.

Говорить он учился быстро и активно, да и не мудрено: каждый, кто заходил на кухню, непременно здоровался с ним:

— Здравствуй, Тиша!

А, уходя, прощался:

— Пока, Тиша!

И очень скоро наш Тиша стал здороваться и прощаться и даже выучил свою коронную песню: «Чижик-пыжик, у-тю-тю…».

Из самого ободранного на птичьем рынке птенца он превратился в пушистого красавца, которого полюбили все члены семьи. Он и стал членом семьи, незаметно и уверенно заняв в ней своё, только ему отведенное место.

Но люди — странные существа, сходятся, расходятся, постоянно решают какие-то созданные ими проблемы. Не понять Тишке, что творится вокруг.

В дом пришли перемены. И вот люди и вещи погружены в большие машины и развезены в новые квартиры.

На новом месте Тишка притих, не понимая, где и зачем оказался. Ему по-прежнему насыпали корм по утрам.

— Здравствуй, Тиша! — радостно откликался он, — Чижик-пыжик, у-тю-тю…

А мы убегали по делам и за своими заботами не замечали его птичьей беды.

…Мы похоронили Тишку в парке, с трудом расковыряв уже начинающую промерзать землю. Сердце запоздало щемило. Мы уже поняли, что умер Тишка не от старости или болезни. Мы решали свои большие проблемы и не заметили, что разрушили его Дом. Мы мало стали его любить. А без любви он не смог.

Ты нас многому научил, наш маленький зеленый попугай.

Прости нас, Тишка!