Обряд приветствия солнца. Главы 13-18

                XIII
                ***
  Что может случиться с добрым булатом, если он никогда не засиживается в ножнах, постоянно участвуя в боевых упражнениях? Какая ржавчина может съесть клинок, который старательно уваживается знакомыми руками владельца?
  Медленные круги узорчатой сталью, так, чтобы взмахи не совпадали с ритмом биения сердца. Светлое предвкушение битвы золотым потоком пронизывает разум, обостряя все чувства…
  Подмечая цепким взглядом мельчайшее движение противника, внешне невозмутимый, как океанская бездна, насторожённый, как взведённый капкан – но куда более смертоносный и быстрый – изготовился к бою верховный волхв Перуна, бывший киевский князь и княжий дружинник Дир.
  Его противник был так же мастеровит в бою – с оружием и без – также быстр, крепок… и также сед. Хотя нет, не «так же» - в повадках и речах этого человека сквозило нечто такое, отчего в его присутствии хотелось встать «смирно». Ещё одно обстоятельство выделяло его – чёрная повязка, скрывающая глаза – этот человек был слеп. Но почему-то казалось, будто этого не замечал даже он сам – верховный волхв Велеса, былой великий князь Олег Вещий.
  Без какой-либо суеты стояли они на расстоянии двух шагов и вытянутой руки друг от друга, чувствуя золотое течение сил…
  В следующий миг уже зазвенела булатная сталь, замелькали отблески мечей, более похожих сейчас на ртутные капли. Оба были мастерами из мастеров, оба дрались всерьёз, оба знали, чем обернётся малейшая ошибка. Острия мечей словно бы выплетали в воздухе невидимую паутину. Это казалось отточенным, великолепным танцем, ещё более замечательным оттого, что являлось смертельным.
  Потом всё закончилось.
  Если бы кто-нибудь сумел хоть краем глаза увидеть этот поединок, ох, и удивился бы, счастливец, увидев такое завершение. Ну, в самом деле, кто бы мог подумать, что мощнейший удар мечом, со всей вложенной в него силой, да ещё помноженной на бритвенную остроту клинка, остановит ничем не защищённая человеческая длань?
  - Добре, княже, добре, - улыбнулся Дир. Меч Олега, исчерпав удар, упирался лезвием в его ладонь, будто она была вытесана из камня, - Славно поразмялись.
  Известно, что ни один клинок не бывает добр ко владельцу, будучи поднятым в его руках на его же друга и боевого товарища. Однако эти двое уже не раз переступали жизненную черту, и доподлинно знали все её подробности…
                ***

                XIV
           «Я учился быть ребёнком, я искал в себе причал.
            Я разбил свой лоб в щебёнку об начало всех начал»
  День заканчивался вполне буднично. Ростов, наконец-то пришёл домой, в свою старую «однушку» на Проспекте. Не чувствуя голода, сварганил обед. Полтора часа молотил грушу, выгоняя остатки догорающей после беседы с Никоном злости.
           «Ох, нехило быть духовным – в голове одни кресты,
            А по свету мчится поезд, и в вагоне едешь ты»
  Телевизор – аппарат зомбирующего действия – Ростов не включал. Потому, что не имел. Зато на собственноручно изготовленной полке располагался шикарный музыкальный центр. В музыке Славимир отдавал предпочтение группам «ДДТ», «ЧайФ», «Сплин» и «Аквариум». И теперь комнату озарял спокойный голос БГ.
           «Молодым на небе мутно, да не влезешь, если стар.
            По Голгофе бродит Будда и кричит: «Аллах акбар!»
  Он попытался закрыть глаза и расслабиться, мысленно уходя в полупризрачность внешнего мира. Но что-то мешало. Что-то настойчиво зудело в подкорке, на манер прорывающегося в сон будильника.
           «Неизвестно, где мне место, раз я в этой стороне.
            Машинист и сам не знает, что везет тебя ко мне»
  Чем дальше в лес, тем толще партизаны. К вечеру этакий зудящий гвоздь в черепе перерос в нечто, не совсем определимое. Появилось настойчивое ощущение, что если Росс вот сейчас, сию минуту не выйдет на улицу, то что-то взорвётся в его голове, и осколки черепа разнесут к чёртовой бабушке этот дом, эту улицу и этот город.
            «Есть края, где нет печали, есть края, где нет тоски.
             Гроб хрустальный со свечами заколочен в три доски»
  Он выбежал из подъезда, задыхаясь, как после длительного марш-броска. Постоял у стены, прилипнув лопатками к бледному кирпичу, успокаивая сумасшедший ритм сердца. Звезды бледно улыбались ему со своей сиреневой пустоты. Он пошёл вдоль длинных однотипных пятиэтажек, стараясь затеряться в наступающей темноте. Так и не выключенный музыкальный центр напевал ему вслед голосом Гребенщикова.
            «Да порою серафимы раскричатся по весне.
             Машинист и сам не знает, что везёт тебя ко мне».

                *  *  *
  Хмурое небо нависло над этим городом, медленно погибающим в заполонившей его улицы войне. Многие потом унесут в себе осколки этой войны, навсегда врезавшиеся в память обгоревшими, окровавленными развалинами этого города. Он останется внутри каждого, кто побывал здесь. Таков уж он – Грозный. Разбитый беспрерывными боевыми действиями город, в котором постоянно слышались крики, выстрелы и взрывы…
  Наконец-то перекресток. Поворот. Ох, ну и болтанка. Теперь – по прямой до Музея. Возле бывшего универмага какие-то молодчики в масках – числом трое – сноровисто раскатывают поперек дороги шипастую ленту. Заслышав шум, один быстро оборачивается, вскидывая РПГ. Кабина наполняется дымом и грохотом ручного пулемёта – молодец, Валька, не спит. Ветрового стекла в машине давно не существует, а гильзы расколачивают и  правое боковое в мелкое крошево. Зато гранатомётчик со товарищи валятся прямо на шипы. Любо-дорого, значит, шины будут целы.
  Надрывно рыча двигателем, подлетая на грудах различного хлама и трупах, мчался по раскуроченной взрывами улице зелёный армейский «Урал». Двое в камуфляже, сидящие в кабине, старались поменьше разговаривать, дабы на очередном ухабе не остаться без языка. Под торжествующий грохот пустого кузова.
  Одной рукой удерживая руль, Ростов передал пулемётчику один из бронежилетов, висящих на левой двери. Тот, несмотря на бесконечную тряску, безуспешно пытался прикурить, положив ствол пулемёта на локтевой сгиб правой руки.
                *  *  *

                XV
  Возле двухкорпусной кирпичной девятиэтажки Ростов остановился. Медленно огляделся. Это беспокоящее, зудящее чувство предстоящей опасности, забытое, казалось, несколько лет назад… Но сейчас было что-то ещё. Словно в опасности был не он. Это было явно не его дело. Однако Росс явно имел к этому какое-то отношение. И ещё… Он словно мог кому-то помочь…
  Славимир обошёл один из корпусов, около которого ещё остывал двигатель чёрного лощёного БМВ. Перехватил пристальный взгляд водилы, вбегая в распахнутый, освещённый зев парадного… И вышел на улицу. Нет. Этот подход закрыт. Не обращая никакого внимания на «Боевую Машину Вымогателей», Ростов зашёл за угол. Смерил взглядом уходящую вверх череду балконных решёток. Превосходно.
  Совершенно не к месту всплыло из памяти лицо Той девушки. Долгий вдох, быстрый выдох – готовность. Росс горько усмехнулся, вспоминая старую шутку о карабинах и скалолазах. И полез вверх.

                *  *  *
  «Оп–паа». Дорогу впереди притирали две гражданские автомашины. Доисторической эпохи битый «газон» слева, и чуть более нового периода горелый «пазик» в чёрных разводах копоти. Обдирая борта и остатки тента, «Урал» проскочил, не снижая скорости – и «пазик» справа озарился запоздалым взрывом. Какой-то недоумок додумался поставить здесь растяжку, сунув, наверное, пару гранат.
  Внутри тёмного провала выбитого окна показалась чья-то бородатая физиономия. В левой руке Славимира материализовался «стечкин», бесшумно выплюнувший через глушитель пару свинцовых сувениров. Шевеление в окне стихло. Но справа, из каких-то щелей вынырнула группа неизвестных, недвусмысленно нацеливая «калаши». Ростов мимоходом отметил, что стреляют налётчики как-то выборочно. Вряд ли они берегут патроны, просто, видимо, машина нужна – боятся повредить мотор… В руках Валентина снова загрохотал пулемёт.
                *  *  *

                XVI
  На пятом этаже Ростов замер, повинуясь непонятному импульсу. Бесшумно перекинул натренированное тело на балкон. А здесь, оказывается, оживлённая беседа. Вот кто-то вскрикнул, кому-то одним мощным ударом явно отбили потроха, кто-то выматерился, потом – женский визг.
  Балконная дверь была заперта. Глядя в освещённое окно сквозь тонкую занавеску, Росс наскоро прокачал ситуацию. Три бугая. Накачанные, коротковолосые, один и вовсе лысый. Уверенные, наглые, безмозглые – быки! Плюс ещё двое – связанный, ворочающийся на полу парень и девушка, удерживаемая в кресле одним из бугаёв.
  Другой – явно старший – с размаху приложил связанного по голове. Отсюда не разглядеть, но, судя по звуку, явно напоминает пистолет.
  Ростов скрючился под жестяным скатом окна и пару раз от всей души грохнул кулаком в деревянную раму – надеясь быть услышанным. «Раз». Голоса в комнате притихли. «Два». Послышались чьи-то шаги. «Три». Кто-то шёл посмотреть. «Четыре». Балконное пространство резко осветилось – смотрящий отдернул занавеску. «Пять». Свет в комнате никто не погасил, поэтому, ручаться можно, в ночной тьме вряд ли что разглядел. «Шесть». Щелкнул шпингалет. «Семь». Ростов, скрюченный в три погибели, вгонял себя в боевой транс. «Восемь». Дверь балкона начала открываться. «Девять». «Бык» ступил наружу, тараща слепые со свету глаза. «Десять».
  Росс вскочил на вдохе, как отпущенная пружина, хватая бугая, выволакивая на балкон. Тот, ошеломлённый, попытался отмахнуться зажатым в лапе ножом, однако, был перехвачен небрежным быстрым началом движения. Ростов, пригнувшись, правой рукой наподдал бычаре прямо по… в общем, наподдал. Не отпуская захвата, ребром ладони рубанул по мясистому загривку – чтобы уж точно не промахнулся лбом мимо торца балконного ограждения. И третьим, последним движением, всадил противнику под левую лопатку опрятно отнятый нож.
  Вдох – выдох. Выдернув окровавленный клинок, шагнул в яркий прямоугольник дверного проёма.

                *  *  *
  Вот и Музей. Обрушенная громада здания с офигенной колоннадой, горой бетона, мрамора и кирпича перекрывшая улицу.
  Басовито взвыли шины задних колес, прочерчивая на асфальте правильную дугу. «Урал», взревев, как раненый мамонт, ворвался в руинную пустоту очередной улицы. Шальная пуля свистнула над самым ухом Ростова. И машина на всей скорости «вдолбилась» в закопчённый остов взорванного здесь когда-то БТРа.
  Треск сминаемого металла. Задние колёса на метр оторвались от покрытия дороги. Столкновение «в полкорпуса» развернуло «Урал», занося юзом влево. Вальку, ничего не успевшего сообразить, попросту вышвырнуло из сминаемой кабины, распластав по обгорелой броне. Ростов в это время упирался всеми четырьмя, силясь удержаться от недолгого полёта в сторону загаженной мостовой… наконец, кузов с грохотом осел на колёса, треснула несущая ось… Затем всё стихло.
  - Урроды, мать… Понаставили, мля, БТРов… Тоже, мальчика нашли… - ворчал Росс, через ветровое окно выцарапываясь из машины. Дверь, заклинившая от столкновения, открываться не желала. Валя приподнялся на броне, помотал головой…
  Короткая череда пуль цвиркнула по закопчённой стали, прилетев, скорее всего, откуда-то с третьего-четвертого этажа отдалённой новостройки. Ростов – уже на ногах – сдёрнул оглушённого бойца за ноги. Подхватив его пулемёт, послал в ответ длинную очередь. Валентин снова тряхнул головой, вместо лица -  кровавая маска. Росс отбросил  в сторону бесполезный теперь пулемёт: в коробке – ни одного патрона. Присел на корточки рядом. Его не оставляла мысль, будто он что-то забыл.
  - Рация, -сказал он минуту спустя, - Рация, рация… Ну, и где теперь эта…
  Ростов залез в развороченную кабину, за что-то потянул, подёргал, упёрся ногами. Раздался короткий треск – и Росс выпал наружу, глядя в пространство. В руках он держал нечто, вроде, металлическое, смятое, как бумажный стаканчик. В кружевных переплетениях проводов и ажурных обломках микросхем.
  -Накрылась рация, - прокомментировал он, отпихивая останки. Теперь запаришься отписываться особистам и отцам-командирам, что, дескать, данный агрегат действительно получил несовместимые с эксплуатацией повреждения, и оставлен в виду сложности ситуации. А не сплавлен куда-нибудь налево за энную сумму твёрдых американских рублей.
                *  *  *

                XVII
  Услышав глухой щелчок, Ростов застыл на секунду – обманчиво-устало подпирая плечом косяк – оценивая обстановку.
  Картина Врубеля «Не ждали».
  Связанный парень ещё дергается на полу, однако, пуля в затылок уже вычеркнула его из списка живых. То-то у стоящего над ним молодчика ствол с глушителем в лапе. Второй амбал стоял над креслом – ближе к окну – держа довольно большой нож страхолюдного вида у самого лица бледной перепуганной девушки. Сейчас оба бугая недоумённо вытаращились на появившегося неведомо откуда громилу с седыми висками и «разукрашенным» шрамами лицом. Вжимаясь в кресло, девушка – глазами, круглыми от ужаса – смотрела на мёртвого парня.
  Дальнейшее – сплошная рутина – заняло несколько секунд.
  Засекая движение, Росс метнул трофейный нож. Стрелок получил удар клинка в плечо, но за мгновение до этого – опытный, гад – перекинул оружие в левую руку, вскидывая ствол. Ростов сделал шаг и материализовался уже рядом с противником – заходя ему за спину, свернул шею. Вывернул пистолет из слабеющих пальцев и послал две пули в того, кто держал нож. В мгновение ока оказался рядом, придерживая сжимающую клинок руку – чтоб случайно не порезал кого – аккуратно уложил мёртвое тело. Посмотрел на девушку и… обомлел.
  Слева в груди с удвоенной силой заколотился истерзанный комок требухи. Горячий поток крови внутренним голосом шептал: «Это она! Это Она!». Она смотрела куда-то мимо него остановившимся взглядом, в котором смешались ужас, боль и тоска. Ростов хотел обнять её, утешить, убаюкать, как ребёнка. Укрыть от невзгод и подлостей этого чёртова мира.
  Он встряхнулся, с трудом возвращаясь в реальность. Ругнувшись про себя, пронёсся вихрем в коридор, осматривая туалет, кухню… Снова подошёл к девушке, выдернул её из кресла, на руках отнёс в ванную, включил свет, воду.
  Вернулся в комнату. Вообще-то, стоило бы накрыть тело парнишки, однако, Росс знавал парней, которым, в конечном итоге, не досталось даже этого. Он слегка переложил тело стрелка, вложил ему в руку протёртый от отпечатков пистолет, обтёр носовым платком торчащую рукоять ножа. Вот так. Стрелок убил парня, получил клинок в руку, споткнувшись о тело жертвы, упал  и сломал себе шею. А падая, ещё и подельничка своего пристрелил. Ну, а кто уж из них пришил третьего – тут пускай менты скажут.
  Его взгляд упал на черный кейс возле журнального столика. Открыть – минута дела. А, ну понятно – деньги. Недолго думая, Росс вывалил содержимое – аккуратно упакованные американские банкноты – на стол. Вот тебе и повод.
  Когда он вошёл в ванную, она сидела на полу, обхватив руками колени, раскачиваясь взад-вперед.
  - Здесь были люди, - сказала она, глядя большими влажными глазами в одну точку, - «Такие умные, что в это невозможно поверить, такие тупые, что в это невозможно поверить, - судорожный вздох, её губы предательски затряслись, - Такие… добрые, что в это невозможно… поверить. И такие подлые, что… в это… тоже  невозможно… поверить»(1).
  Она ткнулась в колени лицом – и слёзы хлынули. Ростов сел рядом, обнял за плечи и замер, может быть, впервые в жизни не зная, что делать…

                *  *  *
Прямо за спиной, выворачивая землю, оглушительно шарахнул взрыв. Ростов почувствовал неслабый пинок взрывной волны.
  - Росс, ты цел? – Валя попридержал шаги, замедляя движение.
  - Нет, блин! К праотцам вознесся, - проворчал Славимир, подталкивая сержанта, - Шевелись.
  Они не просто бежали – два матёрых зверя драпали со всех лап. По развалинам жилых домов, по опустевшим улицам разбитого города, оставив позади подорванную
машину и две трети пути.
  Сбоку что-то старательно громыхало с завидным упорством часового механизма. Прячась под стену, проминая гусеницами мебельные завалы, танк Т-80 лупил на ходу в серую небесную даль.
  Они наискосок пересекли улицу, пробежали навылет проходной двор, прыгнули в подвал основательно разбомблённого здания. И столкнулись нос к носу с молодым трясущимся пареньком со снайперской винтовкой и нашивками двенадцатого мотопехотного полка.
                *  *  *

                XVIII
  Неизвестно, сколько бы они просидели вот так, однако, конкретность внешнего мира цинично напомнила о себе каким-то писклявым мотивом. Это у одного из мёртвых бандитов затренькал мобильник. Девушка испуганно вскинулась – Ростов увидел её затравленный, полный ужаса взгляд.
  Они скатились по лестнице с пятого этажа, напрочь забыв про лифт. Спасённая почти не могла идти, Ростов поддерживал её под руки.
  - Стой, куда? – теряющий терпение подле лощеного «бумера» детина-шофёр рванулся наперерез. Росс походя ткнул его двумя пальцами «под солнышко», успокаивая, добавил ребром ладони. Подхватил ключи…
  И краем глаза заметил освещённый окнами подъезда силуэт на ветке растущих возле дома кустов. Какая-то птица – вроде, скворец – скрываясь в листве, с любопытством разглядывала происходящее. Ростов мог бы поклясться, что эта же пташка наблюдала за его действиями ещё на балконе.
  Однако времени на это нет. Утробно заурчал мотор – молодец, водила, в порядке тачку держит. И чёрный БМВ вывез своих неожиданных угонщиков в пустоту ночных улиц.

* * *
  Тринадцатый – Центру:
  - Подготавливаю агентурную игру. «Подопечные» идут в «Капкан».
Центр – Тринадцатому:
  - Соблюдайте маскировку. По нашим сведениям, «Подопечные» что-то затевают. Игра идет на высоком уровне. Подтверждение к агентурной игре получите через «точку три».
* * *

                ***
А скворец, взмахнув крыльями, пролетел метров на десять в сторону от предательского света фонарей. И сел на широкую ладонь седого человека в белом расшитом плаще, с интересом уставившись в чёрную повязку, скрывающую его глаза. Улыбаясь, волхв накрыл птицу рукой. Через минуту он развёл ладони, но в них уже ничего не было. Скворец был «посланником» - частичкой воли этого человека. Волхв присел на корточки, коснулся руками земли. Воздух вокруг него заструился. И вот уже белый матёрый волк, оказавшийся на его месте, взрыл лапами землю, исчезая в темноте городской ночи.
                ***

                *  *  *
  Пользуясь передышкой, сидели. Ростов прижался к стене, всем хребтом чувствуя каждую трещину бетонной плиты. Снайперок, кажется, удостоверился, что нарвался всё-таки на своих. Он торопливо отдал честь и дрожащим голоском затараторил, что докладывает, будто, де, является рядовым Коростёвым В.Л., вэче номер такой-то…
  - Чё, сука, дезертировал? – Валя презрительно скривился.
  - Никак нет! – парень чуть не закричал от возмущения, за что получил от Ростова увесистый подзатыльник – чтобы не шумел лишний раз. Затихли, затаились, услыхав топот десятка ног. Чуть не над самой головой торопливо пробежали бравые ребята в камуфляже и масках.
  - Я в патруле был, - уже спокойнее продолжал солдатик, - Нас на перекрёстке накрыли, через два дома…
  - Как выжил? – сурово спросил Ростов.
  - Я… по нужде отошёл, - смущённо пояснил снайперок, - Споткнулся, в какую-то яму упал. Тем только и спасся…
  - А потом валялся, покуда «чичи» над трупами стебались, - докончил Валя, - Знаем мы эти сказочки.
  Вообще-то, он был прав. Такие истории рассказывают «переметнувшиеся» ребятки, согласившиеся работать на «гоблинов». Или откровенные диверсанты-наёмники, втирающиеся в доверие. Однако, по всему Грозному – если прочесать – найдётся ещё с десяток таких вот спасшихся – по щелям и норам. Кто-то, как этот вот паренёк, дождется-таки своих и отправится на длительные особистские заморочки. Кого-то найдут чечены и, не долго думая, располосуют глотку.
  От размышлений отвлёк взрыв, раздавшийся неподалёку. Осколки защёлкали по камням. Новый взрыв. Ещё и ещё.
  Похоже, этот район прощупывают миномётчики.
                *  *  *