Краски

А чем готовы пожертвовать вы ради любви?
Готовы ли Вы ради короткого удовольствия пойти на риск? Удовольствия, такого, которое поднимает вас из коричневой замшелой рутины, сквозь ненасытную свежесть прозрачных океанов, прямо в небо, непостижимое, и такое желанное. Именно тогда, когда ваша жизнь похожа на черно-белый набросок графитом. Никаких красок, никаких кистей, никакого фотошопа или даже надежды на скорейшее обретение всего этого. Тогда, когда вариться в собственном соку нет больше сил. И творить, творить, лишь когда плохо, уже невмоготу.
Невзначай, вслепую не отвергнутая вовремя нежность дала мне небольшой отрезок времени, миг соприкосновения двух энергий. Усталость в его глазах. Усталость от мира и всего бытия в целом.  Я видела его серую комнату. Я узнала на вкус воздух внутри неё. Это было одиночество. Одиночество внутри и вне. Это как быть песчинкой в огромном бесконечном пространстве вселенной, не содержащей не звёзд, не планет. Ничего… И в то же время четыре стены. Пустота – это всё что он чувствовал. Наверное…
Я бы написала о нем сотни страниц, но кто-то постоянно держал мой палец на клавише «; backspace». Всё стерто. Осталось немного.
Там, посередине этой комнаты я увидела его сидящим под дождем. Он склонил голову и не замечал ничего вокруг. Я вошла туда сквозь стены, о которые так долго билась головой. Но тогда было уже поздно. Слишком поздно… Даже когда я нарисовала в воздухе бесконечность, округлые линии которой входили мне прямо в сердце, он не поднял на меня своих синих глаз. Он был тенью в мире своих мрачных, не относящихся к реальности, мыслей. След бесконечности таял во мгле.
Я подошла к нему и тихо положила ладонь ему на голову. В пространстве вокруг него мерцал тусклый свет. Его образ казался черно-белым и лишь глаза впитали в себя всю сущность неба и океана, смешанных и неотличимых друг от друга. В своем худом кулачке он сжимал палитру с сотней самых ярких красок. Дождь попадал на них и стекал разноцветными каплями на пол. Там же валялся кусок размокшего ватмана. Он сидел и смотрел на все это отсутствующим безнадежным взглядом.
«Почему ты здесь?» - тихо спросила я, не выдержав изнуряющей тишины прохладных стен уединенного убежища.
«Потому что не знаю, кто я и что мне делать» - ответил он спустя какое-то время.
Я погладила его кудрявые волосы.
«Я хочу помочь тебе. Я покажу тебе мир»
«Нет! Нет никакого мира и тебя тоже нет» - устало проговорил он.
«Но ведь я здесь, рядом. Дотронься до меня»
«Зачем?» - этот вопрос почему-то тогда показался до ужаса логичным.
Я развернулась и отошла от него, и вновь мой взгляд пополз по этим стенам. Тревога, сначала такая легкая, невесомая, а потом все жестче, как будто во сне падаешь с высоты, такое же точно чувство вдруг начало давить где-то изнутри.
«Разорви меня сейчас! Я хочу, чтобы всё исчезло!» - эти мысли начали навязчиво циркулировать в моей голове, натирая мозоли в самых уязвимых местах. Мне больше не хотелось ничего этого видеть. Я сломалась? Может быть, и мне захотелось оставить его и его обитель навсегда. Потому что мне стало плохо. Потому что я была слаба духом. Потому что….
Но мне удалось собраться. По крупицам, разбросанным на ледяном бетонном полу, по каплям стекающим с его волос, по чьим-то мыслям, текущим сквозь мои где-то на краешке умирающего от боли сознания… Но я собралась.
«Смотри!» - я протянула ему свёрток. Небольшой листок А4. Он развернул его и вдруг в одно мгновение слезы дождя прекратили заливать его лицо.
«Что это?» - спросил он, наконец, поднимая голову.
«Это моя жизнь» - тихо ответила я.
Он молчал, продолжая вглядываться в зигзаги черно-белых линий и изгибов.
Я молчала, наивно надеясь, что он сам поймет. Но нет.
«И что?» - отрешенность его ответов начинала меня пугать ещё сильнее.
«Я хочу, чтобы ты отдал мне краски»
«Как?» - его зрачки сузились до предела, давая мне возможность наслаждаться бездонным голубым ненастьем его глаз.
«Но ведь у тебя есть…» - начала я.
«Нет! – резко резанул прямо по нервам он – Прости…» - свернув листок в трубочку, он протянул его мне.
«Но почему?»
«Ну не знаю…»
«Как так?»
«Я не могу так… Какой-то бред у тебя нарисован. Вот у меня есть листок. Я поделюсь с тобой всем, и мы нарисуем что-нибудь вместе»
«Но что?» - внутри моих глаз уже зарождался ураган обидных слез.
«Я ещё не знаю…»
«И я не знаю»
«Ну, тогда прости…» - прошептал он и поник. Новая волна ледяного дождя хлынула на его хрупкие плечи.
Эта картина останется во мне навсегда. Она как будто замерла, вмерзла в мою память. Поток обжигающе-ледяной воды, он, и я. В первый раз в растерянности. В первый раз не знающая, как быть. В первый раз понимающая, что выход есть, но его не найти. И мой лист в руках.
И тут разум прояснился. Я поняла лишь одно – рвать. Нужно порвать этот чертов лист. И отбросить в угол, залитый водой. Пальцами залезть в ЕГО акварель, и начать ваять новое, желтовато красное, расплывающееся на размокшем ватмане, чудо. Измазать в синем ЕГО руки и приложить их к влажной белизне. Творить! Творить снова!! И вместе!!!
Но я также знала, что это невозможно. Язык онемел, руки опустились. Ноги подкашивались, но что-то мешало упасть на колени. Мне вдруг представилось на одно лишь мгновение, что ЕГО вдруг не станет. Что наша картина убьет ЕГО. И она бы убила. Мир, полный красок, который я собиралась подарить ему, принесет ему смерть, каким бы избавлением от мук это ни казалось.
Схватив свой черно-белый эскиз, я ринулась прочь. Я нашла выход. Я убегала. Ибо мне было легче знать, что ОН где-то ЕСТЬ. Что ОН СУЩЕСТВУЕТ. Что ОН ЖИВЕТ. Что ОН ДЫШИТ. Пускай уже не НАМИ. И даже не мной. Но ДЫШИТ.
И лишь размытые следы от воды где-то на уголке моего наброска будут напоминать мне о нем. Всегда…