Мой книжный шкаф

Стемнело. Сначала стало просто грустно, а потом и вещи в комнате покрылись, словно пылью мглой. Тьма окружила и меня, заставляла сидеть неподвижно, как бы прижимала в кресло. Передо мной был книжный шкаф. Такой огромный: от пола и до самого потолка, казалось стоял в нашем доме целую вечность и всегда был заполнен книгами. Нельзя в него было впихуть ни одной даже самой тоненькой книженцы, так мои родители и их родители, во время , когда жизнь не гнула к земле так, как сейчас заполняли его. Приносить книги и ставить их в шкаф было семейной традицией. Так мама, как натура романтичная, как то возвращаясь с работы, зашла в книжный и унесла оттуда "Унесенные ветром", уже много раз ею читанные, и по-приходу домой, сразу же их водрузила на вторую полку сверху слева, рядом с "Поющими в терновнике" и "Лолитой". Папа, обладая более суровым нравом, загодя продумывал все походы в книгарню, на моей памяти он приносил "Доктора Живаго", "К последнему морю", знаю, что "Степан Разин", тоже его рук дело. Дедушка переложил со своего старого шкафа "Войну и мир" и собрание сочинений Достоевского. Он не делал между ними разницы и читал обоих взахлёб, называя великими провидцами. Ещё он принес Быкова, и когда читал, не мог не сдержать слёз. Бабушка читала меньше, она всё время работала, в книжные не заходила вообще, но и она однажды пополнила коллекцию томиком стихов Ахматовой.
А сколько книг было нам подарено! И трилогия Генрика Сенкевича "Огнем и мечём", и непревзойдённая "Ночь перед рождеством", рассказы Чехова, басни Крылова, эпопеи Генриха и Томмаса Манн и Ромена Роллана. Не знаю откда на полках взялись полу-фантастические, полу-научные, и невероятно интересные сочинения Жюля Верна. Рядом с ним пристроиля Марк Твен и его Том Сойер и "Жанна Дарк". На полку ниже – Александр Дюма, на самой нижней полке Владимер Короткевич, рядом Пушкин и Лермонтов. И ещё около тысячи книг, которые и во всю жизнь прочитать не удастся.
Сколько раз я, вот так вжавшись в кресло, сидел, с трудом переварачивая от усталости страницы, читал. От начала и до конца, никогда не бросая на пол пути. А когда переворачивал последнюю страницу, видел последнюю точку, набирал полную грудь воздуха и непременно говорил себе: "ещё одна". Всавал, ставил на полку и чуть погодя, книга загоралась как фонарь. Так подходя к шкафу в начале некоторые, а потом всё больше и больше, книги – светились, согревая и моё лицо. А если я и не читал, то взгляд непременно держал на этом самом шкафе, как будто он меня чем то притягивал, а потом гипнотезировал, что я часами не мог оторваться от этих, крашеных под дуб полок. Сейчас, сидя в полной темноте, я без труда угадывал, лишь по отдаленным очертаниям корешков и, что за книга, и сколько ей лет, то её принёс, когда и где я её читал, и даже мог вспомнить какая тогда была погода. Я часто влюблялся и тогда книга напоминала мне о периодии увлечённости, ассоциировалась с девушкой, такие книги светились не белым, но красным, иногда читал лёжа в ванной, тогда свечение отдавало голубизной, а если в яркий летний день на природе, то жарило желтым свечением будто солнце. Фантазия и память превратили книжные полки в мозаики. Сначала я хотел расставить книги в зависимости от их свечения, а потм решил оставить всё как есть, всё же не просто так книга заняла на полке своё место, хоть и поставлена была совершенно случайно в тот или иной ряд, а веление судьбы не гоже менять. И я не стал, но я начал представлять новый шкаф рядом с уже существующим, и любимой моей игрой было заполнить его до верху книгами, но по своему, что-то просто переставить, другое выбросить, иное доставить. И каждый раз не мог заполнить до конца, и всегда начинал заново и не мог остановиться раз за разом, рисуя в своём вооброжении книжный шкаф, один в один, с уже существующим.
В темноте, взглядом переходя от книги к книге, представлял, вспоминал, а когда дошел да последней, была уже, вероятно, глубокая ночь. Я закрыл глаза и в это самое мгновение взорвалась атомная электростанция, построенная в нашем городе несколько лет назад. Вначале был просто хлопок, но позже взрывная волна, донесшаяся до моего дома за доли секунды, сравняло его с землей и меня вместе с ним. Была ночь, погибло несколько тысяч человек, окрестности электростанции легли в руины. Всё, кроме нашего книжного шкафа, он как и прежде стоял на том самом месте, хотя под ним не было уже пола, да и кресло превратилось в пыль. Люди и сейчас, по прошествии лет приходят посмотреть на этот чудо-шкаф, зависшый в пространстве, да и наверно во времени. Он и сейчас там, сходите и увидите всё собственными глазами. Я то ведь всегда знал, что шкаф то – непростой!