Исход киносценарий

 












ИСХОД

Лев Савицкий

Киносценарий по мотивам романа Аркадия и Георгия Вайнеров «Евангелие от палача»
















Дверь, в которую упираются руки. Пытаются её открыть.
Пальцы крупные, как будто бы задумываются. Снаружи двери такие же пальцы отстукивают какие-то слова. Стук пальцев переходит в мелкую барабанную дробь. Сквозь этот пионерский стук барабанов раздаётся звук горна. Пальцы с двух сторон проникают сквозь дверь. Слышна команда

Можно
Нельзя

 Эти команды звучат в такт этого грохота. Голос резко кричит "Нельзя"!!!! Всё смолкает. Появляются глаза смотрящие безжизненно. Рот открыт .
Хрипло с грузинским оттенком раздаётся стон.

Заткнись!

Эхо от голоса резко ударяет по кафельным стенам. Отражается многократно. Бежит школьник с  ранцем. Хрип кричит ему


Вернись!

 Мальчик бежит. Взрослеет на глазах. Замирает. Перед ним дверь с надписью "Анатомическая секционная".

ИНТ. ДАЧА СТАЛИНА 1953 ГОД.

Слышны причитания. Бегает, вернее не бегает, а двигается на полусогнутых начальник "девятки" генерал ВЛАСИК. Он плачет по-настоящему.

ВЛАСИК
 А где Вася?

ВАСЯ СТАЛИН в маленькой гостиной воет.
Вася и Власик, как волки, передают друг другу сквозь вой какие-то знаки.

Па – Па – Пах - Ан Паханнннннннн.

На столе лежит тело. Слышится урчание в животе. Растут ногти.
Их вылизывает сторожевая овчарка Тимофей. Власик с ужасом смотрит как не мутнеет зеркальце поднесённое ко рту усатого тела.
Власик сам начинает дышать то учащённо, то глубоко выдыхает. Старается воздухом попасть в бездыханное зеркало.
Мимо Влачика выводят из дачи его внутреннюю команду.
Рёв лимузинов. В зеркале отражаются чёрные пятна,перемежающиеся с яркими фарами.

НАТ.  ПРАЗДНИЧНАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ

На трибунах вожди. Улыбается народ, машет руками, транспарантами. В ответ им улыбаются все вожди. Вдруг с всё скрипит. Искажённые лица людей. Мавзолей резко поворачивается. Вожди шествуют в комнату.

ИНТ. КУНЦЕВО. ДАЧА СТАЛИНА

Ведёт всех МОЛОТОВ. Смотрит незряче прямо перед собой. Поблескивает стёклышками пенсне. Идёт, спотыкается. Он всё время хочет уступить место БУЛГАНИНУ.
Стеклянные двери за ним закрываются. В них упирается
клинышком бородки Булганин. Смотрит в дверь как в зеркало. Закрывает глаза. Делает шаг назад. Машет рукой, чтобы удержать равновесие. Застывает в неестественной позе.

НАТ. ШОССЕ.

Словно повинуясь его неуклюжему движению, раздаётся сигнал побудки. Солдаты Таманской дивизии выдвигаются в сторону Москвы.

ИНТ. КУНЦЕВО ДАЧА СТАЛИНА

БУЛГАНИН выравнивается. Раскрывает глаза

ИНТ. КАЗАРМА ТАМАНСКОЙ  ДИВИЗИИ

Солдаты мирно спят в казарме.

ИНТ. КУНЦЕВО ДАЧА СТАЛИНА 

Двери раскрываются. Взгляд Булганина вонзается в окорок, пробитый свинцовой пломбой с оттиском спецлаборатории "ОТРАВЛЯЮЩИХ ВЕЩЕСТВ НЕТ".
Он переводит взгляд на ВОРОШИЛОВА. Ворошилов мрачно смотрит на тот же окорок и шевелит губами. Климент Ефремович подходит к столу. Наливает в стакан жидкость. Хочет выпить, пробует. Не морщится. Ещё раз пробует. Такая же реакция. Смотрит на бутылку. На ней надпись – ВОДА. Он выливает её себе за шею.Встряхивает головой. Оглядывается и видит.

НАТ КУНЦЕВО – 90 ГОДЫ.

Толпа людей окружает двух парней с напёрстками. У одного хитрая рожа хитрожопого куркуля, у другого хищный профиль кавказца. Они ловко передвигают напёрстки.

ИНТ. КУНЦЕВО.ДАЧА СТАЛИНА

Те же руки передвигают друг другу бутерброды, чашки, сахарницу. Тень показывают хищный профиль, который резко наклоняется к столику. Глотает как гриф кусок мяса. Вторая тень переходит в лицо ХРУЩЁВА. Он пальцами рвёт ломти ветчины. Бросает её в тарелку. Съедает только сало. Разглядывает этого цыгана - или армянина-МИКОЯНА. Оба одновременно поворачивают головы. Смотрят на КАГАНОВИЧА. Тот сидит в углу, толстый, отеклолицый, шумнодышащий. Он смотрит не на них, а в сторону.
Две странно двигающиеся фигуры беспрерывно говорят, и что-то объясняют друг другу. В глаза заглядывают. Жарко дышат в лицо.

ХРУЩЁВ
Неясно, кто кому поставит пистон.

Микоян кивает ещё чаще.
Это ЛАВРЕНТИЙ БЕРИЯ и МАЛЕНКОВ.

Тихо доносится гитара Василия Сталина. Звучит старинный романс "Хоть чуть-чуть разомкнутся объятья".

НАТ. МОСКВА –РЕКА

Резко трещит лёд на Москве-реке в лиловые трещины.

ИНТ. КУНЦЕВО.ДАЧА СТАЛИНА

Резко открывается стеклянная дверь и входит вся боевая хива Лаврентия издеватель ДЕКАНОЗОВ, бывший партизанский главнокомандующий СУДОПЛАТОВ, толстый БОГДАН КОБУЛОВ, его брат генерал АМАЯК КОБУЛОВ, чёрно -глазый, генерал-полковник ГОГЛИДЗЕ, начальник Следственной части ЭМГЭБЭ РЮМИН.
Все замирают. Мальчик, который бежит и взрослеет на ходу (Паша) и ещё ТРОЕ НЕИЗВЕСТНЫХ несут носилки со Сталиным в морг.
Мелькают знакомые фигуры.
Идущий в никуда Молотов.

Носилки несут.

Щиплящий бородку Булганин.

Носилки движутся.
 
Замирают Микоян с Хрущёвым с вросшим в кресло Кагановичем.

Носилки идут на двух ногах

Так их видит полупьяный Ворошилов.
Лаврентия хива становится во фрунт.
Маленков и Берия, не замечая ничего, продолжают обсуждать, известное им одним.


НАТ. УЛИЦА ПЕРЕД ИНСТИТУТОМ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ

 Из-за забора двора института патологической анатомии торчит гигантский фаллический символ мира: блекло–серый в ночи купол Планетария

ИНТ. КУНЦЕВО. ДАЧА СТАЛИНА

Паша смотрит перед собой. Прямо перед ним и носилками мечутся ТОПТУНЫ. Прямо в глаза светит тускло над входом синий фонарик, который разгорается. Появляется стол с овальным углублением, куда помещается необъятный живот Богдана Кобулова.Его тяжёлое веко приподнимается.

БОГДАН КОБУЛОВ
Повезёшь товарища Сталина в морг

Вместо него появляется человек с лицом в саже в одежде юродивого. Глаз не видно.
 
ЧЕЛОВЕК С ЛИЦОМ В САЖЕ
Паша, тебя лично Кобулов особо приблизил к праху потому, что ты за минуту можешь вручную перебить человек десять.

ИНТ. ИНСТИТУТ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ ПЕРЕД  ЛИФТОМ

Носилки продолжают своё шествие. Ощущение, что они сами плывут. Подплывают к железной двери грузового лифта.
Топтуны стучат в лифт. Пытаются открыть дверь. Она не открывается.

ЧЕЛОВЕК С ЛИЦОМ В САЖЕ
Что, руки затекли? А вы поставьте, пусть ваши руки отдохнут. Пахан при жизни был невысок? Совсем маленького роста? И к смерти ещё подсох сильно? А всё равно тяжёлый, чертяка. Нельзя? Понимаю, вы особы особоприближённые, вы вместо маршалов, которым сейчас не до этого.Да и много бы они тут выдержали, серуны.

Сверху бежит топтун. Кричит со второго этажа задушенным шёпотом.

ТОПТУН
Предохранитель! Вставку выбило.

Человек с лицом в саже сидит за гармошкой и поёт

 ЧЕЛОВЕК С ЛИЦОМ В САЖЕ
Ладья Харона села на мель.

И откуда-то вторят ему.

ГОЛОСА
Почему ты "Пахан Великий, такой тяжёлый? Откуда в тебе эта страшная, непомерная тяжесть?

Общий шёпот топтунов

Предохранитель, вставку выбило.

Носилки медленно поднимаются по крутой лестнице на третий этаж.

ИНТ. ИНСТИТУТ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ. СЕКЦИОННЫЙ ЗАЛ.

Толпа врачей. Все шепчутся. С каждой лестничной ступенькой шёпот переходит в гул. Пробиваются слова.

Бальзамирование...консервант

 Носилки приближаются

Паллиативная сохранность.Эрозия тканей

ЧЕЛОВЕК С ЛИЦОМ В САЖЕ
Молодцы! Пирамида у нас маленькая, а Хеопс – большой.

НОСИЛКИ
Ой, ой, ой!

Взвывают носилки. Несущие еле удерживают их в руках. Перекладывают тело Пахана на длинный мраморный стол, залитый молочным светом. Перед носильщиками выростает Рыжий потрошитель, похожий на мясника и коротко командует.

РЫЖИЙ ПОТРОШИТЕЛЬ
Вы все свободны!

Паша берёт за плечи своих спутников. Ведёт их к выходу и закрывает за ними дверь.

ПАША
Сюда никого не пускать, я побуду здесь.

Поворачивает взгляд на желтоватого старика, который валяется на сером камне секционного стола. На Рыжего потрошителя, который не решается воткнуть поблескивающий нож. Оборачивается. Видит Пашу и открывает рот.

ПАША
Не волнуйтесь, можете начинать!

Рыжий смотрит на него. Переносит взгляд на холодное тело на столе. Зло дёргает плечами. Бормочет сквозь зубы

РЫЖИЙ ПОТРОШИТЕЛЬ
ЧЁРТ ЗНАЕТ ЧТО.

Машет разъярённо рукой и вонзает свой нож Пахану в горло.

НАТ. КУРАНТЫ КРЕМЛЯ

Бьют куранты, нет, не бьют, а говорят голосом человека в саже.



ЧЕЛОВЕК С ЛИЦОМ В САЖЕ
Господи, Боже ты мой, Всеблагий!

НАТ. КОЛОКОЛА ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО.

Ему вторят языки колоколов Василия Блаженного
человеческим голосом юродивого Человека в саже.

ЮРОДИВЫЙ
Увидел бы кто из миллионов людей, мечтавших о таком мгновении, когда вспорют ножом горло Великому Пахану.

НАТ. КОЛОКОЛА ДРЕВНЕЙ МОСКВЫ

Идёт перекличка колоколов. Звенит Древняя Москва, восстают тени храмов снесённых Паханом.

ЮРОДИВЫЙ
Как жалко дёрнулась эта рыже–серая, будто в пустой перхоти, голова.

Колокола увеличивают звучание

ЮРОДИВЫЙ
Услышали бы они, как глухо стукнул в мертвецкой тишине затылок о камень.

Наступает гробовая тишина.
Стон колоколов глуше.

ЮРОДИВЫЙ
Они мечтали увидеть нож вгорле у Всеобщего Пахана,толстую
дымящуюся струю живой крови. А воткнули нож дохлому старику, и вместо крови засочилась тёмной струйкой густая сукровица.

Всё стихает.

ИНТ. ИНСТИТУТ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ СЕКЦИОННЫЙ ЗАЛ.

Потрошитель берёт щипцы и

НАТ МОСКВА – РЕКА

 Раздаётся хруст. Льды Москвы - реки расходятся и в тёмной воде светится предмет. Он сердито отталкивается от льдины к льдине. Бьётся, как сердце. Это, действительно, сердце. Оно выскакивает на лёд изрубленное шрамами.
Усиливаются волны. Раскачивается фаллос планетария. Внутри его оживают звёзды. Они с удивлением смотрят на незначительный метеорит, маленький, сморщеный, как засохший финик –детородный орган.

ИНТ. ИНСТИТУТ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ СЕКЦИОННЫЙ ЗАЛ.

Рыжий Потрошитель  смотрит  на  детородный  орган

РЫЖИЙ ПОТРОШИТЕЛЬ 
Глупость какая.Всё–таки отец народов.

Внезапно все прозекторы приближаются к столу. Халаты у них при мягком кошачьем ходе развиваются. Они грудятся. Потрошитель вытягивает руку. На вытянутых пальцах у него костяная пиала. В ней здоровеный орех. Жёлто–серые в коричнево–красных пятнах извивистые бугры. Орех выпадает из рук, катится и оказывается в..

НАТ ПИТЦУНДОВСКИЙ САД.

Паша поднимает его.
Кожура уже сшелушивается. Мириады крошечных муравьёв рвутся брызгами из ореха. Они начинают ползти по Пашиным рукам. Падают на костюм. Перебираются к нему под рубаху. Паша стряхивает их с рук. Хлопает по брюкам. Давит их на шее, на лице, душит их, растирает в грязные липкие пятнышки. Он раздевается догола и ныряет в декоративный прудик. Муравьи всплывают с него. Грязно-рыжими разводами шевелятся на стоялом стекле утренней воды. У бортика пруда валяется орех - в одной половине костяного панциря. Внутри жёлто-серое, бугристое, извивистое,усохшее ядро.

ИНТ. ИНСТИТУТ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ СЕКЦИОННЫЙ ЗАЛ.

На эти извилины смотрят потрошитель и доктора. Видят
выходящих оттуда маленьких лилипутов, человечков
МАРКСИКА, ГИТЛЕРКА, ЛЕНИНОЧКА. Паша смотрит вместе с доктором на эту картину. Видит, то старый мозг, то изъеденный орех. Не выдерживает и начинает кричать.

ПАША
Ядро злоумия!!! Как он всё это сумел? Я хочу понять!

Крик несётся и переносится в

1978 ГОД.ИНТ КОМНАТА ШТУКАТУРА

Паша просыпается на никелированной кровати с дутыми шарами на спинках, в маленькой комнате. Рядом с ним лежит голая баба.
Паша толкает её в бок. Она поднимает свою заспанную мордочку с подушки.

ПАША
Ты кто?

ГОЛАЯ БАБА
Я? Я штукатур.

Роняет голову и крепко.Пьяно засыпает.
Паша просыпается
Он смотрит на штукатура.Она с присвистом дышит. она что-то бормочет, поворачивается на бок. Закидывает на Пашу тяжёлую плотную ляжку. Гладит его, не просыпаясь. Поднимает веко и под ним, то ли искусственный глаз, то ли бельмо, то ли фингал.
Рядом возникает Человек в саже.

ЧЕЛОВЕК С ЛИЦОМ В САЖЕ
Я- истопник котельной третьей эксплутационной конторы Ада.

Истопник смотрит на ляжку штукатура. Паша пововорачивает голову и видит знакомый оттиск спецлаборатории
"ОТРАВЛЯЮЩИХ ВЕЩЕСТВ НЕТ"

ИСТОПНИК
Как же нет? А духи "Кармен"? Задохнуться можно от
пронзительно-пошлого запаха.

Паша пытается сесть
Истопник выставляет на бедре-окороке духи "Красная Москва"

ИНТ РЕСТОРАН  ДОМА КИНО

Появляется смутная эстрада, с которой под музыку Лядовой певицы скандируют

Проклятье похмелья-раннее пробуждение. Проклятье
наступающей старости.

ИНТ КОМНАТА ШТУКАТУРА

ПАША СТОНЕТ
Господи, где это меня угораздило?

Истопник ставит на ляжку духи "Серебристый ландыш" и "Пиковая дама", духи "Шанель", "Диориссимо"

ИСТОПНИК
Это запахи всех баб спавших с тобой, Паша. Вспомнил, что было вчера?

Паша переводит взгляд на окно. Подскакивает голый. Дрожит от холода. Мечется по тёмной комнате. Видит грудь истопника, на котором сажей написано

ВЧЕРА ТЕБЯ ПРИГОВОРИЛИ К СМЕРТИ.

Паша нашаривает в темноте брюки, носки, рубаху, кожаный пиджак и одевает это на голое тело. Открывает окно.

НАТ УЛИЦА  ЗА  ОКНОМ  ШТУКАТУРА

По улице шагает Истопник в его кальсонах и французском галстуке. Паша закрывает глаза, прислушивается к сладострастному сопению штукатура.
Резкий свет ударяет в глаза.

ИНТ РЕСТОРАН ДОМА КИНО.

Паша пьяный гуляет. К нему подсаживается некто и шепчет

ИСТОПНИК
Как мы боимся темноты и наготы.

Голос пьяного еврейского жулика ФРАНКИСА громко вещает, как диктор

ФРАНКИС
Нечего заниматься ыз проституция.

ИНТ КОМНАТА ШТУКАТУРА.

В окно резко влетает ондатра и начинает вертеться по комнате. Ехидно посмеивается, затем, как луч фонарика пишет на стене.

 ОНДАТРА
Тебе без ондатры нельзя. Это ваша форма штатских, бывших работников КОНТОРЫ.

Ондатра уже громко смеётся и дуэтом с истопником в кальсонах в терцию напевает "Папаха. Папахен. Пахан". Паша качает головой. Видит валяющуюся ондатровую шапку, с которой свешивается бирка сто четыре сертификационных чека. Он прижимает её к груди. Подхватывает дублёнку. Кидает на стол пачку жевательной резинки "Эдамс". Идёт на выход.

Сталкивается с коридорной дверью с толстой цепочкой и тремя замками. Пальцы упираются в дверь и снаружи двери такие же пальцы отстукивают какие-то слова. Пальцы разговаривают как глухонемые.

ПАША
Богатые любят зАмки, а бедные замкИ.

Дверь распахивается

НАТ УЛИЦА

Паша видит свои валяющиеся часы "Омега" с одной стрелкой, уткнувшейся между шестёркой и семёркой. И как-то буднично, выползает вторая стрелка. Паша оказывается под фонарём. Поднимает часы. Разглядывает циферблат.

 ПАША
Сука! Они плодили секунды, чтобы они превратились в часы и в начало следующего месяца.

Часы выпадают из рук. На обратной стороне высвечивается надпись
"ТЕБЕ НЕ УВИДЕТЬ СЛЕДУЮЩЕГО МЕСЯЦА"
Надпись темнеет. Паша хочет поднять часы и тут же одёргивает  руку. Часы тащит за собой огромная крыса. Он ударяет крысу ногой. Туфли тонут в снегу. Звук часов подсказывает их местонахождение. Этот звук нарастает. Становится как набат. Переходит в топот и мимо проскакивает конница. В сёдлах сидят дворники татары с мётлами и скребками. Один конь задерживается. Маша скребком в татарской чалме на нём гарцует Истопник. Сквозь метель доносится голос


ИСТОПНИК
Татаро -монголы ушли, оставив на улицах Москвы снег, жидкую грязь и приятность наших скуластых баб.


ИНТ РЕСТОРАН ДОМА КИНО

 ИСТОПНИК
Я люблю нашу идеологию за простоту: раз для преступности у нас нет корней, значит, она порождается  буржуазным влиянием и за попытку подвергнуться этому  влиянию, путём знакомства с фирмовым иностранцем сразу загремишь в КОНТОРУ.

НАТ УЛИЦА

Метель. Какая-то тень летит низко над землёй

ПАША
Алё, мужик, это место как называется?

МУЖИК
Как-как! Известно как-Лианозово.

ИНТ РЕСТОРАН ДОМА КИНО

Паша прижимает девочку ЛЮСИНДУ. Она сидит рядом, молодая, загорелая.

ИСТОПНИК
А вы знаете этот старый  анекдот?

Люсинда шёпотом спрашивает у Паши.

А бывают анекдоты когда-нибудь  новыми? Свежими? Молодыми?

Паша пьянеет от бокала,куда истопник наливает незаметно водку, виски, шампанское и пиво.

ПАША
Наверное, у анекдотов судьба, как у мужчин: чтобы состояться, стать, остаться анекдотом, надо выжить. Анекдоту, как мужику, как коньяк, нужен  срок, выдержка.

НАТ УЛИЦА В ЛИАНОЗОВО.

Зелёная падучая звезда летит через улицу. Она летит Паше навстречу. Прямо на него. Паша выбегает на проезжую часть.

ПАША
Такси, такси! Ше-еф.

Машина медленно плывёт

ПАША
Стой! Я живой! Все погибли, я остался  один.

Паша  дёргает ручку. ТАКСИСТ бубнит что-то невнятное.
Паша всовывает руки в окно.

Не бойся, дурачок! Я уже давно никого не убиваю, мне это не  нужно, и  деньги я зарабатываю совсем по-другому.

ТАКСИСТ
У меня конец  смены, я не лошадь.

ПАША
Конечно, дурачок, ты не лошадь, это сразу видно. Ты ленивый осёл. Двойной тариф.

ТАКСИСТ
Поехали.

На лобовом стекле на Пашу смотрит трефовый туз, который подмигивает ему и говорит.

А вы знаете этот старый  анекдот?

НАТ МАШИНА

Машина взлетает на распластанный горб путепровода.
Проскакивает под грохочущими аркадами мостов. Обгоняет урчащие коробки автобусов, набитые  людьми.

ИНТ РЕСТОРАН ДОМА КИНО

Истопник - немолодой человек в школьной форменной курточке, из рукавов лезут запястья, шершавые, мосластые, а из ворота вырастает картофельно-бледный росток кадыковой шеи. Сверху трефовый  туз. Рот-подпятник трефого листа -растягивается, змеится тонкими губами, которые трагически опускается углами вниз, и кажется, что он заплачет.
АКТЁРЫ на эстраде разыгрывают анекдоты, звучащие  за столом. Делают  они это механически. После каждого анекдота истопник ходит с фуражкой и собирает деньги.

АКТЁРЫ
Главный архитектор Москвы Посокин показывал Сталину проект реконструкции Красной площади. Он объяснил, что ложноклассическое здание Исторического музея надо будет снести, потом снял с макета торговые ряды ГУМа, на месте которого будут воздвигнуты трибуны. Когда архитектор ухватил за купол храм Василия Блаженного, желая показать, куда необходимо передвинуть этот собор, Сталин заревел: «Постав на мэсто, сабака!»-и архитектора унесли с сердечным приступом.

Все за столом хохочут. Громче всех хохочет истопник, которому пьяный Паша даёт деньги.
 
ЦЕЗАРЬ ВЕСЁЛЫЙ.
Ха-ха-ха! «Постав на мэсто, сабака»

Рядом любимка Цезаря-голубоглазая ****ушечка. Она ничего не понимает и беспокойно крутит во все стороны своим лёгким пластмассовым  шариком для пинг-понга. Поворачивает его к хохочущему ОТЦУ АЛЕКСАНДРУ.

ЛЮБИМКА  ЦЕЗАРЯ
Говорят, люди носят бороду, если у них какой-то дефект  лица. У вас, наверно, тоже?

АРХИМАНДРИТ
Да. У меня грыжа.

ЛЮБИМКА  ЦЕЗАРЯ
Не может быть.

Общий хохот.

НАТ МАШИНА

Несётся мимо нелепых гостиничных трущоб Владыкина с неоновой  рекламой, вспыхивающей загадочно и непристойно- «…ХЕРСКАЯ»

ИНТ РЕСТОРАН ДОМА КИНО

 ПАША
Где ты взял ёё, Цезарь? Такую  нежную?

ЦЕЗАРЬ
Внизу в баре. Там ещё есть. Сходить?

Паша, обнимает Люсинду

ПАША
 Пока не надо.

Любимка  Цезаря наклоняется к Паше. В вырезе её платья он видит её круглые, твёрдые, как гири, груди.

ЛЮБИМКА  ЦЕЗАРЯ
Что вы его все-цезарь да цезарь! Как зовут-то цезаря?

ПАША
 Кай Юлий.

ЛЮБИМКА  ЦЕЗАРЯ
Юлик, налейте шампанского!

ПАША ЛЮСИНДЕ
Он ведь и есть по-настоящему  Юлик, Юлик Зальцман. А никакой не Цезарь Солёный. Мы с ним особое творческое содружество. Я рак-общественник, а он  актиния.

В это время Цезарь в общем шуме, что-то декламирует ЛИДЕ РОЗАНОВОЙ.

НАТ МАШИНА

Паша смотрит сквозь лобовое стекло машины. Сквозь арктическое попыхивание голубовато–синих Марфинских оранжерей. Мимо угрожающей темноты останкинской дубравы в заснеженности и зарешёченности своей похожей на брошенное кладбище, под выспренним громадным кукишем телевизионной башни.

ИНТ РЕСТОРАН ДОМА КИНО

ПАША
Ох, евреи! Ох, лицедеи! Как яростно Цезарь  жестикулирует! Нет, конечно же, все евреи прирождённые мимы. Они живут везде. Бог дал им универсальный язык жестов.

Лида с тусклым лицом не слушает Цезаря. С пьяной анашисткой подозрительностью присматривается к маневрам своего хахаля-бармена. Этот здоровенный садун сновает руками под столом ища яблочно-наливные коленки голубоглазой дурочки Цезаря. Лида сама с другой стороны под столом щупает эту девочку, гладит. Нагибается под стол лизнуть её.

ПАША
(кричит Лиде в зад)
На кой хрен ты держишь этого бармена.


 Она оборачивается к Паше. Долго его рассматривает.

 ЛИДА
Я боюсь просыпаться одна. У меня  депрессия. А этот скот с утра как загонит -кости хрустят. Чувствуешь, что живёшь пока.

ИСТОПНИК
Что! Вы! Говорите!

Он сидит совершенно трезвый на соседнем  стуле

 ИСТОПНИК
Вы же поэт! Что вы говорите? Ведь этим ртом вы кушать будете, а?

Паша вздрагивает, оглядывается. Люсинды уже рядом нет.

ЛИДА
Что это за мудак?

Возникает крючконосый Цезарь.

ЦЕЗАРЬ
Любовь-это разговоры и переживания, когда хрен уже не маячит!

Истопник высовывает свой язык -длинный, красно-синий, складывает его пополам, заталкивает обратно в рот и яростно жуёт его, сосёт, чмокает.

ПАША
Слушай, ты, петух трахнутый, ты эпатируешь общество своим поведением. Ты нам неинтересен. Уходи по-быстрому. Пока я не 
рассердился.

ИСТОПНИК
Ах вы, детки неискуплённые,грехи кровавые НЕОТМОЛЕННЫЕ.
Ваш папашка один - ИОСИФ Виссарионович Борджиа...Иосиф Цезарев….По уши вы все в крови и в преступлениях…чужие кровь и слёзы с ваших рук струятся… Вот ты посмотри на руки свои грязные!
 
Паша смотрит на свои руки. И всё в застолье привстают со стульев, через стол перегибаются, с мест повскакивают-на руки смотрят. Вдыхают. Тишина.
И громкий выдох со словами

 Руки сухие и чистые.

ПАША
Ты кто такой, сволочь?

Истопник смеётся. И выпулиливает на миг изо рта длинную синюю стрелку языка, зубы жёлтые, задымленные мелькают.

ИСТОПНИК
Я не сволочь. Я противный, как правда. Но не сволочь. Я истопник котельной третьей эксплуатационной конторы-Ада.

Тишина за столом стоит невероятная. Только слышится Пашин шепот Лиде

ПАША
Бьют, чтобы унизить. Унизить его-в школьной курточке невозможно
Бьют, чтобы напугать, но сумасшедшего не напугаешь
Бьют, чтобы наказать. Наказывать его бессмысленно -я ему не отец и не увижу его никогда больше.
Бьют, чтобы парализовать, чтобы ранить, чтобы причинить муку мучить нет  резона-он к мученичеству сам рвётся.
Бьют, чтобы убить. Одним ударом. А убивать его здесь-нельзя

Лида в такт его шёпоту бормочет какие-то стихи. И отстукивает пальцем ритм Пашиного шёпота.

ПАША
Пошёл вон отсюда, крыса свинячья.

Истопник громко смеётся. Глаза светятся от радости.
Паша харкает ему в рожу. Истопник берётся бережно за своё длинное белесое лицо. Осторожно нащупывает на щеке, на лбу плевок. Прижимает, будто печать к штемпельной подушке. Медленно растирает харкотину. Углы рта едут вниз. Крупные тусклые слёзы катятся по его мятой тощей роже. Поднимает на Пашу черноватый кривой палец.

ИСТОПНИК
Расписку ты возвратил. Остался месяц тебе.Потом-конец. Придёшь, отчитаться. ТЫ ПОКОЙНИК.
 
Выходит из - за стола и, всё время убыстряя ход, двигается к выходу.
Пашины собутыльники почему-то не шутят, не радуются, не орут, а смотрят на Пашу испуганно, озадаченно.
Паша бежит за Истопником, но он исчезает. Заходит в

ИНТ БАР

Паша выпивает фужер коньяку, потом ещё.
Из динамиков ревёт джаз. Паша выпивает бокал холодного шампанского.

НАТ КОМНАТА ШТУКАТУРА

Паша открывает глаза. Он лежит в постели и на него смотрит одноглазый штукатур

НАТ МАШИНА

Таксист подруливает к дому, шлёпая баллонами по жидкой снежной каше.

ТАКСИСТ
Ну и погодка, пропасть её побери! Вот подморозит маленько, запляшут машины на дороге, как в ансамбле у Игорь Моисеевича.

Мимо проходит дворник с окладистой бородой, в золотых очках, в дублёнке. Ставит на тротуар метлу и лопату. Чинно приподнимает каракулевый пирожок.
Шофёр вопросительно смотрит на Пашу.

ПАША
Еврей-рефъюзник. Молодец. Пятый год дожидается визы  на выезд.

Высовывается из окошка машины

ПАША
МОЙСЕЙ СОЛОМОНОВИЧ, новостей у вас нет?

ДВОРНИК
Ждём

ПАША
Вроде с американцами потеплело. Может, начнут выпускать?

ДВОРНИК
Может быть.

Паша рассчитывается с  шофёром.

ПАША
Будет сидеть здесь, пока рак на горе не свистнет.

Хлопает водителя по плечу.

 ПАША
Настоящий страх можно поддерживать только неизвестностью. Без разумных причин и внятных объяснений. В этой игре есть лишь одно правило - отсутствие всяких правил.

Захлопывает дверцу.
Укатывает прочь»Волга»

НАТ. ПЕРЕД ПАШИНЫМ ДОМОМ

ЕВРЕЙ-РЕФЪЮЗНИК
Коллега, вам помыть машину?

Паша смотрит на свой заснеженный, заляпанный  грязью «Мерседес», потом глядит на еврея, который стоит с покорным достоинством, горделивым смирением.

ПАША
Пожалуй, помойте.

Протягивает пятёрку.
Еврей-рефъюзник лезет за своим кожаным портмоне, начинает вынимать рубли сдачи.

ЕВРЕЙ-РЕФЪЮЗНИК
Это стоит три рубля.

ПАША
Два рубля -надбавка за учёную степень профессора
электронщика.

Паша идёт к  подъезду
Оборачивается. Дворник смотрит ему вслед.
Паша кланяется ему.
Паша бросается к  подъезду и видит свежеприклеенный листочек объявления
ЖИЛИЩНО-ЭКСПЛУТАЦИОННОЙ КОНТОРЕ ТРЕБУЮТСЯ ДВОРНИКИ И ИСТОПНИКИ В КОТЕЛЬНУЮ.

ИНТ ПОДЪЕЗД ДОМА ПАШИ

Двери открываются и Истопник отдаёт Паше честь.Паша приглядывается. Встаёт из- за своей конторки консьерж ТИХОН ИВАНОВИЧ. Отдаёт честь почти по-уставному.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Дочка ваша вчера приезжала. В дом заходила, ненадолго.

ПАША
Молодец, сторожевой.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
На иностранной машине. Вроде вашей. Но номер не наш. И человек её в машине ждал.

ПАША
Ошибочку давал, Тихон Иванович! Номер не наш на той машине, а человек там сидел наш. Мой человек. Так надо.

В окна смотрят лица в фуражках МГБ. Молодой Паша поворачивается к ним.

ПАША
Так надо.

И стёкла дрожат. Лица отдают честь и исчезают.

ПАША
ТАК  НАДО.

 Новые лица, прилипшие к окну, исчезают.
 Тихон Иванович светится полным удовлетворением.

ИНТ ПОДЪЕЗД ДОМА ПАШИ

Паша движется к лифту и смотрит на Тихона Ивановича

ПАША
Ну скажи, любезный мой синеглазый старичок Тихон Иванович, нешто нужно жильцам нашего дома знать, что ты вытворял у себя в зоне двадцать лет  назад?

Тихон Иванович не слушает его. С ласковой улыбкой. Помогает вкатывать детскую коляску к дверям лифта. Бежит подносить сумку с продуктами.

ПАША
Хорошо, что они про нас Тихон Иванович ничего не знают. А то захотели бы убить. Правда, убивать не умеют. Это умеем мы с тобой, сторожевой.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
А?

ПАША
Будь здоров, старик. Пора отдыхать. Покой нужен.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Тут вас ещё вечером какой-то человек спрашивал.

ПАША
Какой?

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Да-а-никакой он какой-то. Худ, роста высокого, сутулый, цвет волос серый, лицо непривлекательное, особых примет  нет.


ПАША
В школьной форме?

ТИХОН ИВАНОВИЧ
В шко-ольной? Да что вы, Бог с вами! Он немолодой. Странный какой- то, глистяной, всё ёрзает, мельтешит, струит чего-то.

ПАША
ТОЧНО ИСТОПНИК.

Паша приваливается к стене лифта. Резко рушится резиновый нож дверной  гильотины  лифта.

ИНТ. ДОПРОСНАЯ РЗАЕВА 1953 ГОД

 Перед Пашей является волосатый парень  из Баку капитан САМЕД РЗАЕВ. Двери лифта переходят в дверь кабинета для допроса, куда Рзаев зажимает допрашиваему яйца. Подследственный привязан к притолоке.Рзаев нажимает на дверную ручку-сначала слегка, потом всё сильнее. Подследственный молчит. Самед удивлённо смотрит на него, потом щупает пульс.

РЗАЕВ
Странный этот диверсант-учитель младших классов, я ещё и нажать не успел, а он умер. Паша, это замечательный метод. У меня признаются все, кроме этого.

ИНТ ПОДЪЕЗД ДОМА ПАШИ

Паша в лифте смотрит на пол. Там течёт жидкость куриных яиц. Рядом валяется скорлупа.
Щёлк, стук, лязг -приехали. Паша открывает глаза и видит, что на  двери лифта приклеен листок в тетрадный формат. Школьной прописью извещается
«ТРЕТЬЯ ЭКСПЛУТАЦИОННАЯ КОНТОРА…
ТРЕБУЕТСЯ…
ИСТОПНИК…
ОПЛАТА….
СРОКОМ ОДИН МЕСЯЦ…»
Паша прижимается к стене, напрягается, пригибается и прыгает из кабины в сумрак лестничной клетки-сразу на середину площадки. Мгновенно разворачивается спиной к стене, а руки серпами выкидывает вперёд для встречного крушащего удара.
Гудит и захлопывается дверь лифта. Сразу темнеет. Тихо. Пусто на лестнице.
Паша засовывает в скважину финского замка ключ и оглядывается ежесекундно. А ключ не лезет в замок. Паша прислушивается. Ему слышится шелест, какой-то плеск, похожий на шёпот или на смех. А может быть на негромкий плач. Паша оглядывается и подносит ключ к глазам. Он суёт в дверной замок,ключ от «Мерседеса».
Щёлкает пружина. Дверь распахивается.
 
ИНТ КВАРТИРА ПАШИ.

В прихожей  темно. Торопливо срывает с себя одежду, шапку, башмаки, промокшие носки. Идёт по тёплому ковру озябшими красными  ногами.
В столовой сидит в кресле МАРИНА. Одетая, подкрашенная, в руках держит открытую книжку. Люстра не горит.

ПАША
Здравствуй, Мариша.

МАРИНА
Доброе утро, муженёк, как отдыхали, как веселились, неугомонненький мой?

ПАША
Плохо отдыхали и совсем не веселились, единственная моя! Мне сильно недоставало тебя, дорогая подруга, верная моя спутница.

МАРИНА
А что же ты не позвал? Я бы составила тебе  компанию.

От углов рта у неё уже идут тяжелые морщины.
Паша неопределённо машет рукой.

МАРИНА
Ты ведь знаешь, я, как декабристка: за тобой-хоть на край света.

ПАША
Ага, хоть в ресторан, хоть на премьеру, хоть в гости.




МАРИНА
Хоть к шлюхам. Я же покладистая, у меня характер хороший.

ПАША
Это точно. Лучше не бывает. Слушай, покладистая, не дашь чего – нибудь пожевать?

МАРИНА
Пожевать? Пожевать пускай тебе дадут твои проститутки от своей жареной ****ы! Кобель проклятый, сволочь разнузданная! Я бы тебя накормила! Сто хренов тебе в глотку натолкать, гадина вонючая! Гад! Свинья! Бандитская морда.

От красоты Марины, от её прекрасной розовой веснушчатости не остаётся ни следа. И страшные фиолетово-красные пятна покрывают её лицо.
Паша сидит в тёплом кресле и шепчет

ПАША
 Суженая-увы - не судимая.

Когда он говорит, рот Марины извергает неслышные  звуки.

ПАША
Какая здоровая моя ненаглядная, как гусеничный трактор. Хотя болеет моя коханая беспрерывно. Я наблюдаю эти неизлечимые болезни только по количеству денег, времени и связей, которые приходится мне тратить на доставание самоновейших американских и швейцарских  лекарств. Все они мгновенно исчезают. Она их, видимо, перепродаст или меняет  на  французскую косметику.



МАРИНА
Мерзавец грязный! Подонок! Низкий уголовник! Аферист! Ты погубил мою молодость! Ты растоптал мою жизнь! Супник!! Развратник американский!

Перед Пашиным носом пролетает рука с обручальным кольцом. Его взгляд падает на своё обручальное кольцо и кольца начинают вертеться.

ИНТ АЛМА-АТА

Паша с Мариной на защите диссертации весёлого блатного жулика КАСЫМОВА. Заместителя министра внутренних  дел Казахстана. Под аплодисменты ученый совет вручает ему диплом кандидата юридических наук. Паше смотрит на диплом,который увеличивается в размере и ставит на нём  надпись «За глубину мышления казахского мафиози».

Касымов ржёт, как казахская породистая лошадь

ПАША
Я взял Марину с собой, чтобы ей было что вспомнить при  расставании. Потому что, как ни хороша она в постели, время наступило и нужно её от себя отшить.

Касымов смотрит в сторону. Сразу начинается фантастический загул.

НАТ МАШИНА

Паша и Марина в сопровождении кавалькады машин.

НАТ НА  ШАШЛЫКАХ

Паша и Марина едят бешбармак, жареные бараньи яйца.

НАТ НА СТАДИОНЕ

Паша и Марина на стадионе смотрят праздник.

НАТ БАССЕЙН

Паша и Марина купаются голые в бассейне с вином, на поверхности  которого плавают розовые лепестки плошки с финскими шоколадными конфетами.

ИНТ В КОМНАТЕ КАСЫМОВА

Паша отключается. Сквозь дрёму слышит как Касымов громко чмокает Маринину руку.

КАСЫМОВ
Дай мне любое поручение, чтобы я мог доказать Паше свою любовь и благодарность.

МАРИНА
Есть одна мысль.

Паша этого уже не слышит.

НАТ ПАША НА  ПУТИ В  МАШИНУ

Пашу ведут до машины под руки. Куда-то везут,

ИНТ ЗАГС

Где-то сидят в какой-то странной конторе под знаменем и портретом Ленина. Кто-то что-то говорит. Потом грохает залп из двадцати одного шампанского ствола. Заливает пеной знамя. Все дико орут

«Ур-ра!»–
«Горько!»–

Обнимают, тискают. Марина целует Пашу нежно и нежно оглаживает.

ИНТ В КОМНАТЕ КАСЫМОВА 

Утро. Паша видит на тумбочке у кровати паспорта, вложенные один в другой. С брачными печатями. Паша видит свои руки скованные с Мариниными обручальными  кольцами.

НАТ КВАРТИРА ПАШИ

Зараза гнойная! Говно! Животный мужлан! Сволочь проклятая.

Паша запевает «Затихает Москва, стали синими дали» Поднимается с кресла.

ПАША
Успокойся, моя нежная. Дура ты, твою мать.

Шлёпает босиком на кухню
Марина становится на пороге кухни

МАРИНА
Я тебя ненавижу. Ты испортил мне жизнь.

ПАША
Давай разведёмся. По-хорошему.

МАРИНА
А-а, ну конечно! Знаю, о чём ты мечтаешь! Использовал меня, пока молодая была, загубил мою красоту, а теперь хочешь
отделаться? Ненавижу тебя!

ПАША
И зря. Наш с тобой друг иерей Александр говорит, что, когда человек в ненависти, им владеет сатана.

МАРИНА
Ты и есть сатана. Ты чёрт из преисподней. Бесстыжий.

ПАША
Может быть. Сатана, чёрт, дьявол, демон, бес лукавый. Бес Стыжий. Только отвяжись ты от меня, Христа ради! Слушай, а зачем МАЙКА приходила?

МАРИНА
Моя падчерица не считает нужным передо мной отчитываться! –

ПАША
Ты вслушайся в то, что несёшь! Твоя падчерица тебя на год старше! Ты видела её два раза в жизни.

МАРИНА
Это не имеет значения! Если женщина надумала выходить замуж, могла бы посоветоваться! Если не с родителями, то хотя бы с более опытными людьми!

ПАША
Кто выходит замуж? Майка?

ИНТ ПОДЪЕЗД

Паша выскакивает из лифта. Сидит Тихон Иванович и пишет рапорт. Видит Пашу, роняет листок. На нём Паша видит отдельные слова «иностранная машина….номер не наш». Паша рвёт лист на части и смотрит в упор на  Тихон Ивановича

ПАША
Фирмач?

Тот вертит головой отрицательно, как заведённый.

ПАША
 Дипломат?

Голова совершает те же движения.
 
ПАША
Демократ? Нейтрал? Капиталист?

Плюёт и поворачивает голову, видит дворника, прислонившегося к косяку двери.

ЕВРЕЙ-РЕФЪЮЗНИК
Жены нечестивцев несмысленны, и дети их злы, проклят род их.

ПАША
 Это ты мне Соломон?

 Входит в лифт. Поворачивается. Дворника нет.

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

Марина что-то бубнит безостановочно.



МАРИНА
Ничего не объяснила.Выходит замуж…Иностранец…Срок – месяц …Он из ФРГ.Не помню города.Кажется ,из Топника.

Паша смотрит на Марину. На него смотрит Истопник. Говорит  губами Марины

ИСТОПНИК
Из Топника. Из Топника.

ПАША
Такого города нет. Или  есть.

ИНТ ВАННАЯ  В ПАШИНОЙ КВАРТИРЕ

ПАША
Из Топника. Из Топника. Ис топника. Истопника. ИСТОПНИКА.

Паша лежит в ванной в белых волнах бадузановой пены. Периодически берёт с полки виски. Делает пару жадных глотков и опять умиротворённо лежит.

ПАША
Из Топника. Из Топника. Ис топника. Истопника. ИСТОПНИКА.

Затем берёт помаду. Пишет на стене. «Обделавшийся  херувим». Под ним пишет «Хер Рувим». Встаёт, пытается поклониться, голова кружится.

ПАША
 Марина.
 
Так тихо, будто за дверью всё вымерло. Кричит пьяно.

ПАША
Я могу обломать кого хошь, могу заставить всех, кроме Майки.

Смотрит в зеркало и видит, что вместе с ним в зеркало смотрит его дочь.

МАЙКА
Слушай, Хваткин. Хваткин, давай не будем. Хваткин, этот номер не пролезет.

Паша  взвывает

ПАША
Носила бы ты фамилию Хваткина, нет, носишь маменькину Лурье.

Берёт бутылку виски. Смотрит на её форму. Она похожа на яйцо. Паша сжимает её.

ПАША
 – «AB OVO» -«от яйца»

Паша  начинает качать эту бутылку, разговаривая с Майкой.

 ИНТ ОСЕНЬ 1949 ГОДА. МОСКВА. СОКОЛЬНИКИ.
 ВТОРОЙ ПОЛЕВОЙ ПЕРЕУЛОК, ДОМ ВОСЕМЬ.

 В форточку надрывается патефон:

Выйду к морю, выйду к морю я под вечер
Там одну красотку встречу…..
Тиритомба, тиритомба, тиритомба песню пой!

ПАША
Это, Майка, дом твоего деда, профессора ЛЬВА СЕМЁНОВИЧА ЛУРЬЕ. Ты никогда не видела своего деда, он умер до твоего рождения.

Паша идёт по саду этого двора. Срывает яблоко. Надкусывает  его. Звонит в дверь.

ИНТ ВАННАЯ

Паша продолжает качать бутылку- яйцо

ПАША
Я пришёл арестовывать твоего деда. Он был врач-вредитель и шпион. Ах девочка, моя дорогая, ты сейчас потому такая смелая и такая наглая, что про те времена ты читала в редких книгах, которые тебе дают твои дружки, и шепчут чужие радиоголоса и
маманька твоя тебе поведала  душевно. Но это всё не то. Кто не пережил сам, кто не испытал животного палящего ужаса от своей беззащитности, полной обреченности, тот этого понять не может.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

Яблоко летит в окно. Попадает в патефон. Паша Хваткин звонит в дверь и распахивает её.
Дед Лурье сидит за столом, с которого не успевают снять остатки ужина. Настоящая профессорская столовая. Чёрная шмитовская мебель, тяжёлая бронзовая люстра.
Сидит неподвижно за столом. Красивый, седой, сжимает изо всех сил руки в которых теребит визитку-Профессор-уролог,консультант Кремля. Хрипит на одной ноте  патефон


 «Тиритомба, тиритомба.»

ПАША
Приступайте к обыску.

Все бросаются в рассыпную по комнатам.

ЛУРЬЕ
Скажите, что вы ищете.Может быть, я помогу?

МИНЬКА РЮМИН
Молчать! Вас не спрашивают.

Громко навзрыд заходится жена профессора

ЛУРЬЕ
ФИРА, перестань, не надо, не разрывай мне сердце.

Становится маленький, сгорбленный, серый. Жена по-щенячьи
подвывает, как собака по покойнику.
Патефон зудит  «тиритомба».

ПАША
Что там, наверху?


ЖЕНА  ЛУРЬЕ
Чайный сервиз, больше ничего.

Паша подмигивает Рюмину. Тот ставит к буфету стул, тяжеловато влезает. Со стула шагает прямо на сервантную доску, дотягивается до коробки, подтаскивает поближе к краю и рывком сбрасывает на пол. Оглушительный звон разбившейся вдребезги посуды. Беззвучно бьют колокола, оставшихся церквей. Наступает зловещая тишина. Распахивается одна дверь, другая, бессчётное число дверей и в комнату врывается РИММА.

ИНТ ВАННАЯ

Паша встаёт в ванной. Покачивается, выравнивается и нажимает на кафеле кнопку. Раздаётся вдалеке сигнал сирены «Скорой помощи». Бесшумно поворачивается потайная дверца. Паша достаёт оттуда револьвер. Нюхает его. Закрывает глаза и кладёт на место. Затем достаёт узкий длинный свёрток. Разверачивает его и вешает в углу ванной. Паша смотрит в одну точку. Всё его тело тянется в этот угол. В углу висит фотографию Риммы.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

Римма смотрит на отца. Отец на Римму. У неё бегут две крупные слезинки. Затем ещё две и несутся тонкими ручейками на воротник куртки, на желтую косынку. Отец смотрит на неё во все глаза.


ИНТ ВАННАЯ

Паша обращается к портрету.

ПАША
Я вдруг на миг почувствовал к ним зависть. Это были особые отношения, недоступные нам, уличным байстрюкам. Беспородам. Они молча глядели друг на друга,и одними глазами, в этой яростной палящей немоте, говорили-обещали, клялись, просили прощения, благодарили, они оплакивали друг друга, молились.



ПАША
Что же вы сказали друг другу-огромное, тайное, вечное-за несколько секунд, не разомкнув  губ!!!!!!!!!!!!!!!??????????????

Паша бессильно опускается в ванну, глотает виски и вполоборота  говорит портрету или себе.

ПАША
Евреи не плодятся как все мы, нормальные люди. Они размножаются  делением. Майка, я бешенным томлением предстательной железы, оголтелым воем семенников, пудовой тяжестью в мошонке, почувствовал невозможность жизни без этой девочки, нежной еврейской цацы, прекрасного домашнего цветочка, выращенного в плодородном горшке семитского чадолюбия, в заботливом парнике профессорского воспитания.
(прижимает яйцевидную бутылку виски)
AB OVO,ОТ ЯЙЦА, Майка.

ИНТ. ДОМ ЛУРЬЕ

ПАША
КУМ ТАЦЕНТ КЛЯМАНТ

НАПИСАНО НА КУСКЕ СОХРАНИВШЕГОСЯ СЕРВИЗА.
 
МИНЬКА  РЮМИН
 Что это?

ПАША
 Их молчание подобное крику.

МИНЬКА  РЮМИН
Аааааа

 Толкает Лурье

МИНЬКА  РЮМИН
 Вставай дед Лёва, профессор нижних дырок. Посидели -хватит. Собирайтесь.

ПАША
 А нельзя ли повежливй?

МИНЬКА РЮМИН
Мы и так с ними достаточно церемонькались!

ПАША
Стыдно, товарищ Рюмин. Чекисту не подобает так себя вести. Стыдно. Зарубите себе на носу!

Минька смотрит на Пашу с интересом.
Римма с  надеждой.

МИНЬКА РЮМИН
Слушаюсь, товарищ начальник!

Поворачивается к профессору

МИНЬКА РЮМИН
 Прошу вас, одевайтесь.

Лурье встаёт.Он опирается о столешницу. Фира протяжно, толчками всхлипывает, подаёт ему серый габардиновый макинтош, касторовую твёрдую шляпу.
Паша шечет Римме

ПАША
 Тёплое пальто, шарф, шапку.

Рима бросается в спальню, откуда слышится её бешенные пререкания с обыскивавшим опером. Выскакивает, несёт в охапке драповую шубу на хорьках, шапку-боярку, длинный, волочившийся по полу шерстяной шкаф. Напяливает на отца.

ЛУРЬЕ
Зачем, сейчас тепло.

РИММА
Надевай, надевай, тебе говорят.

Обхватывают друг друга и в голос рыдают.

ЛУРЬЕ
Прощай, жизнь моя…Сердце моё, жизнь моя.

ИНТ ВАННАЯ

Паша обращаясь к портрету

ПАША
Я почувствовал, что твоего папашки быть не должно. Я тогда не планировал, не рассуждал, не кумекал, что с ним делать: убить, придушить в камере, загнать на Баюклы. Я просто знал, что втроём мы не вписываемся в золотисто – черное ощущение счастья, которое обещала эта девочка,то есть ты Римма. Тяжело евреям. Потому, что они не восприняли наш исторический опыт. Мы ведь все наполовину татарва и выжили, поскольку наши пращуры – мужики соображали: захватчику надо отдать свою бабу. Отсюда, может, наша  жизнеспособная гибкость рабов, вражьих вы****ков.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

МИНЬКА РЮМИН
Ох, и нервный вы народ, евреи. Как на погост провожаете.
 
Паша подмаргивает ему «Забирай»
 
МИНЬКА РЮМИН
Всё, конец. Пошли.

ПАША
Скоро закончим обыск и подъедем.

РИММА
Боже мой, это ведь всё какое-то ужасное недоразумение.

ПАША
Это не недоразумение. Это несчастье.

РИММА
Что делать? Что делать? Подскажите, умоляю! Посоветуйте.

ПАША
Ждите. Всё,что смогу, сделаю. Ждите.

РИММА
А как же мы узнаем?

ПАША
Завтра в шесть часов, приходите к булочной на углу Сретенки.

Прикрывает дверь в Сокольниках.

 ИНТ ВАННАЯ

Прячет в тайник портрет Риммы.

ПАША
 AD SUM Я ЗДЕСЬ.

Трезвонит оголтело входной звонок. Паша открывает глаза и видит перед собой истопника, который говорит голосом  Миньки Рюмина.

МИНЬКА РЮМИН.
Тебе же ни к чему все эти пустяковые регалии и звания-ты же ведь наш советский Скорцени.

Минька хватает за горло Пашу и тянет его из ванны

МИНЬКА РЮМИН.
 Пальто, шарф, шапку.

Паша перехватывает руки  Миньки. Бросает его в ванну.

ПАША
Тебя же незапамятно расстреляли в тире при гараже Конторы. На Пушечной улице, в самом центре, в ста метрах от твоего роскошного кабинета заместителя министра. Ты же, сука, на моей семейной драме сделал неслыханную карьеру. За четыре года-от вшивого следователя до  замминистра по следствию.

Минька беззвучно кивает головой и рыдает. Ползает перед Пашей на коленях. Целует его ноги. Паша хохочет. Куда-то пропадает Истопник и слышны в прихожей  голоса.
Паша вылезает из ванной. Надевает махровый халат, выдёргивает в ванне пробку, куда с рокотом исчезает тело Миньки вместе с бело-голубой пеной

ИНТ КУХНЯ

Майка сидит на кухне. С ней разговаривает белка. Она помахивает пушистым  хвостом.

БЕЛКА
Нет, Майя, и не говори мне - любви больше нет. Потому что мужчин нет. Это не мужчины, а ничтожные задроченные служащие.

Паша присматривается и видит,что белка без хвоста и это не белка, а крыса.

КРЫСА
Любить по-настоящему может только бездельник. У остальных нет для этого ни сил, ни времени.

Крыса превращается в Марину. Паша входит.

МАЙКА
 Привет.


ПАША
Привет дочурка.
 
И целует её, но поцелуй приходится между лопатками и затылком.

МАЙКА
Выглядишь ты несколько поношенно.

ПАША
Я устал немного.

МАЙКА
Живёшь тяжело: много работаешь, возвышенно думаешь. За людей убиваешься.

МАРИНА
Как же! Убивается он! Сам кого хошь убьёт.

МАЙКА
Вы, Марина, бросьте его.

МАРИНА
Да -а? Он мне всю жизнь искалечил, а я его теперь брошу? Да не дождётся он от меня такого подарка, хоть сдохнет!

МАЙКА
Тогда живите в удовольствии и радости.

Паша смотрит во время этого разговора в пепельницу, где лежит окурок «Пиир»

ПАША
Фээргэшные?

Майка удивлённо смотрит на него.

ПАША
Дипломаты курят ходовые марки-«Мальборо», «Винстон», «Житан». Ну «Бенсон».



 МАЙКА
Мне с тобой надо поговорить. Вдвоём. У меня мало времени.

МАРИНА
Что же, выходит, это секрет от меня?

МАЙКА
Марина, я же вам ещё вчера открыла этот секрет. А сейчас нам надо обсудить чисто семейные подробности.

МАРИНА
А я разве не член семьи?

МАЙКА
Конечно, член. Но-другой семьи.

Паша достал из ящика спиртовку и банку индийского кофе «Бонд».

ПАША
Марина, нежная белочка, у тебя же тепловая  аллергия, пей холодную мочу. А я люблю по утрам горячий  кофе.

Журчит вода в медной джезвейке. Майка сидит на подлокотнике кресла.

МАЙКА
Как ты можешь жить с этим животным?

ПАША
А я с ней не живу.

МАЙКА
То есть?

ПАША
Я с ней умираю. Выпить хочешь?

МАЙКА
Мне ещё рановато. Я не завтракала.

ПАША
А я пригублю маленько. Что-то нервы ни к чёрту

МАЙКА
Я уже вижу. Ты теперь с утра насасываешься?

ПАША
Нет, это меня со вчерашних дрожжей водит.
 
Вспухает, толстыми буграми поднимается коричневая пенка в кофейничке, Паша гасит спиртовку, наливает кофе в чашки и плескает в стакан виски из бутылки формы яйца.
Звонит телефон

ГОЛОС ЦЕЗАРЯ
Ты куда пропал вчера? Мы ещё так загуляли потом! Голова, конечно, трещит, но гулянка получилась невероятная. А ты куда делся?

ПАША
Да так получилось. Слушай, а кто это такой был вчера за столом?

ЦЕЗАРЬ
Какой -такой? У нас? Ты кого имеешь ввиду?

ПАША
Ну…такой знаешь, белесый,тощий.Кто это? Бедный.
 
ЦЕЗАРЬ
Слушай, друг, я чего-то не пойму, про кого ты говоришь.

ПАША
Не поймёшь? Истопник! Я имею ввиду истопника, которого кто-то привёл к нам за стол.

Паша смотрит на кофейную гущу и читает

– ИСТОПНИКУ ТРЕБУЕТСЯ МЕСЯЦ

ЦЕЗАРЬ
Знаешь, одно из двух: или ты вчера в лоскуты нарезался, или уже с утра пьяный -складной. Какой ещё истопник? О ком ты говоришь?

ПАША
В которого я плюнул. И выгнал из-за стола. Теперь ты вспоминаешь, о ком я говорю?

ЦЕЗАРЬ
Если тебе надо перед Мариной какой-то номер исполнить, говори, а я здесь буду изображать собеседника. Ты ведь это для неё говоришь? Я тебя правильно понял?

ПАША
Ты идиот! Тебя мать родила на бегу и шмякнула башкой об асфальт! Ты дважды выродок: еврей-дурак да ещё еврей-пьяница! Что ты несёшь? При чём здесь Марина? Ты что, не помнишь вчерашнего скандала?

ЦЕЗАРЬ
Старик, ты чегой-то не того…Может, перебрал
маленько? Вчера никакого скандала не было. Может быть, ты на что-то обиделся? Все шутили, веселились.А ты вдруг встал и ушёл.

ПАША
Сам иди-в задницу.

Паша бросает трубку.

МАЙКА
 Хорошо, душевно поговорили.

ПАША
Ага, поговорили.
 
Наливает виски  и греет стакан руками

МАЙКА
Я выхожу замуж. Тебе, наверное, жена сообщила?

ПАША
Сообщила.

МАЙКА
Чего же не поздравляешь? Чего не радуешься? Или грустишь, что любимая дочурка из родного гнезда упархивает?

Рука дёргается. Виски налитые в стакан проливаются. Ручеёк указывает путь к двери и журчит.

Из Топника. Истопника. Истопника.

ПАША
Из родного гнезда? А что для тебя гнездо -родительский дом, родной город или, может быть, Родина?

МАЙКА
В родительском доме, слава Богу, никогда не жила. Родной город-это понятие из газет. Или из анкет. А родина моя да-алеко отсюда.
 
ПАША
А вот это всё, всё вокруг? Это что?

МАЙКА
Это называется зона. Зо -на. С колючей проволокой под электрическим током, с автоматчиками, конвойными и надроченными  на человеческое мясо псами.

ПАША
Боюсь, что нам с тобой трудно будет договориться. Человеку, не знающему такого естественного чувства, как любовь к родной земле, почти невозможно понять.

МАЙКА
Ты забыл ещё упомянуть ещё о любви и признательности родителям.

ПАША
Уж на это я не претендую. Но человек, не знающий, что такое патриотизм, благодарность земле, которая тебя выкормила и воспитала.

Майка сваливается с подлокотника в кресло. Мотает от восторга ногами.
Паша видит её длинные ноги в джинсах. Внезапно в дверях появляется такие же джинсы, но пустые, которые садятся в другое кресло.
Паша видит, что в этих джинсах сидит Римма. Усмехается. Говорит джинсам.

ПАША
Римма, ты не знала, что твою скульптурную соразмерность можно выгодно подчёркивать джинсами «Вранглер». Тогда ещё джинсов девушки не носили. Впрочем, и юноши тоже их не носили. Римма может мне позвонить иерею Александру, спросить насчёт истопника, пока Майка  хохочет?

МАЙКА
Слушай, Хваткин, чтобы не превращать наш чисто семейный, можно сказать, интимный разговор в партийный семинар, я тебе сообщу, что наш советский патриотизм-это доведённое до абсурда естественное чувство связи человека со своим истоками. Это вроде Эдипова комплекса, только много опасней, поскольку Эдип, узнав печальную истину, ослепил себя. А вы, наоборот, ослепляете других, тех, кто знает позорную правду. Всё это извращение, которое переросло в глупое голозадое высокомерие. И давай больше не возвращаться к этому. Уж такая я есть, и даже твой личный, государственный и общественный пример не может сделать меня
Патриоткой.

Паша обращается к джинсам  Римме.

ПАША
Смеётся гадючка. Интересно, что она знает обо мне? Почти ничего. Но вполне достаточно, чтобы ненавидеть меня.

Джинсы отворачиваются к Хваткину задом. Паша видит зияющие дыры, которые глядят на него огромными  глазами.
Паша пересаживается в кресло, где сидит «Римма».

ПАША
Как знаешь, как знаешь, тебе жить.И кто же он, твой избранник?

МАЙКА
Очень милый, добрый, интеллигентный человек.

ПАША
Москвич? Или провинциал?

МАЙКА
Он ужасный провинциал. Из заштатного города Кельна.
 
ПАША
Ага. Это не там находится подрывная радиостанция «Свобода»?

МАЙКА
Ей-Богу, не знаю. Я знаю, что это центр рабочего класса Рура.

ПАША
Ну и замечательно! А то моя дурёха сказала, что он из какого-то Топника.

МАЙКА
Перепутала. Я ей сказала, что он родился в Кепенике.

ПАША
Да и неважно! Совет вам да любовь! Бог в помощь! Поздравляю.

МАЙКА
Спасибо! Но…мне нужно соблюсти одну чистую формальность,
Пустяк.

ПАША
Вот,Римма.

 Паша говорит джинсам, которые медленно кружат по комнате.

ПАША
Формальность, пустяк. Вам, апатридам несчастным, на всё
наплевать, пока вдруг не всплывает вопрос о какой-то формальности. Тогда вы начинаете бегать в вечер и спозаранку. Формальность-то она формальность. Да не пустяк. Без этого пустяка брачным свидетельство твоей дочери, Римма, только подтереться можно, и то, если его хорошо  размять.

Пожалуйста, Майка, всё,что от меня зависит, я готов.

МАЙКА
При заключении брака с иностранцем и оформлении ходатайства о выезде в страну проживания мужа у нас требуют согласия родителей. Мама уже подписала.

Джинсы кивают.

ПАША
Ну и прекрасно! Значит всё в порядке.

МАЙКА
Нужно, чтобы и ты подписал.

ПАША
Я? Я? Чтобы я подписал,что?

МАЙКА
Согласие на мой выезд в ФРГ.
 
ПАША
Пожалуйста, я не возражаю.

МАЙКА
Тогда подпиши вот эту бумагу.
 
ПАША
Э-э, нет. Не подпишу.
 
МАЙКА
Почему? Ты же сказал, что не возражаешь?

ПАША
Не возражаю. Но подписывать ничего не буду.

МАЙКА
Как же так? Я ведь не могу принести в ОВИР твоё согласие в целлофановом мешочке?

ПАША
И не надо. Ты им скажи, что я не против.

МАЙКА
Но ты же сам знаешь, что у нас слова только по радио  действительны, а в жизни на всё нужна бумажка. Им нужен документ.
 
ПАША
Документ в руки я тебе дать не могу.

МАЙКА
Но почему?

ПАША
Потому что своей долгой и довольно сложной жизнью я научен Ничего – Никогда - Никому не писать. Я верю в волшебную силу искреннего слова. Слово -оно от сердца.

МАЙКА
Ты надо мной издеваешься?

ПАША
Нет. Я хочу тебе добра.
 
МАЙКА
Но ты мне этим  поломаешь жизнь.

ПАША
Никогда! Твой милый, добрый, интеллигентный жених из Кёльна тебя любит?

МАЙКА
Думаю, что да.

ПАША
Пусть тогда переселяется в Москву. Я ему прописку устрою.
 
МАЙКА
Он хочет жить в городе, где не нужна прописка. Где поселился, там и живи.

ПАША
Значит, он тебя не любит, и всё равно счастья у вас не будет. Использует тебя и бросит. Или ещё хуже -продаст в публичный дом. Там у бывших советских-прав никаких.
 
МАЙКА
У меня такое впечатление, что я говорю не с тобой, а с твоей женой Мариной. Это сентенция в её  духе.

ПАША
Ничего не поделаешь, муж и жена -одна сатана. Так что лучше его сразу бросай, найдёшь себе здесь мужа получше. А то долгие проводы -лишние слёзы.

МАЙКА
Я смотрю на тебя и пытаюсь понять.

ПАША
Что доченька? Ты хочешь понять? Спроси, скажи -я помогу разобраться.
 
МАЙКА
Ты от своей жизни действительно сошёл с ума или ты такой фантастически плохой человек?
 
ПАША
Насчёт сумасшествия ничего сказать не могу, мне же самому незаметно. А насчёт моей «плохости»- встречный вопрос. Чем я такой плохой?

МАЙКА
В общем-то всем.

ПАША
А главным образом тем, что не хочу написать свой родительский параф на документе, ставящего меня в положение соучастника изменницы родины. А? Что думаю я - сейчас, по существу, не важно. Важно, что так думают все, для кого патриотизм не извращение. А понятие Родины – не предрассудок, а святыня. Ты ведь, выстраивая розово-голубые планы жизни в своём капиталистическом раю, наверняка не подумала о том, как эта история скажется на мне. А я ещё не умер. Мне пока только пятьдесят пять лет, я, как говорится, в расцвете творческих сил. Ты подумала о том, как сообразуется твоя кошмарная женитьба с моими жизненными планами? Как шикарно могут её подать все мои недруги, завистники и конкуренты? Сотрудничество с вражеским лагерем!

МАЙКА
Я надеялась, что такой горячий папашка ради своего места надзирателя не станет мешать своей дочери в побеге из тюрьмы!

ПАША
Ошибочка вышла! Для кого тюрьма. А для кого - отчизна. Для кого - вертухай, а для кого - верный солдат родины. Я догадываюсь, что сейчас тебя перевоспитывать уже поздно, но и ты должна мне оставить право на собственные убеждения.

МАЙКА
Хорошо, давай оставим твои убеждения в покое.

Паша видит, что джинсы еле передвигаются и покачиваются.

 ПАША
Что, Римма, рановато ей со мной ещё тягаться? Всё расписано давно: вы меня должны ненавидеть, а я вас сучар еврейских, должен мучить.

Джинсы отшатываются и прижимаются к стене.

ПАША
Конечно, лучше бы нам было не встречаться в этой жизни, но так уж вышло.

МАЙКА
Хорошо. Ты можешь на этом бланке написать, что категорически возражаешь против моего брака и отъезда из страны.

ПАША
И что будет?

МАЙКА
Твоим недругам и начальникам не к чему будет придраться, а у меня возникает возможность обжаловать твой отказ. Или обратиться в суд.

ПАША
Прекрасно. Но не годится.

МАЙКА
Почему?

ПАША
Это будет неправда. Я не возражаю против твоего брака, я его, гуся этакого, и не знаю. Значит, мне надо будет врать. А я врать не могу как коммунист…Для меня враньё-нож острый. Ты уж не обижайся, Майка, я тебе прямо скажу, от всей души: даже ради тебя я не могу пойти на это!

МАЙКА
Перестань юродствовать! Объясни, по крайней мере, почему ты отказываться не хочешь, официально?

ПАША
Во-первых, потому, что я не отказываю. Я ведь тебе сказал: не возражаю. А во - вторых, отказ - значит рассмотрение жалоб, значит суд, вопросы, расспросы, объяснения. Одним словом нездоровая шумиха, недостойная огласка, и тэдэ, и тэпэ.
 
МАЙКА
А тебе не приходит в голову, что я могу создать эту нездоровую шумиху и без твоего согласия?

ПАША
Это как тебя понять - корреспонденты, что ли? Мировое общественное мнение? Демократический процесс, правозащитная деятельность? Это, что ли?

МАЙКА
Ну, хотя бы.

ПАША
Эх, дурашка ты моя маленькая, совсем ума ещё нет! Неужели ты не  усекла до сих пор, что всякий, кто обращается за помощью или сочувствием на ту сторону, сразу становится нам всем врагом и больше никакие законы его не охраняют?

МАЙКА
А какие же законы меня сейчас охраняют?

ПАША
Все! И юридические, и моральные! Народ, партия, даже кадровики станут на мою сторону. Видит Бог, и все остальные тоже увидят, как я хочу тебя удержать от пагубного шага. Люди ведь не без ума, не без сочувствия - поймут в этом случае, что не всё в родительской  воле!

Последние слова проходят при возгорании джинсов - Риммы. Комната  становится красной от огня. Джинсы горят в котле ада. Паша кричит  Римме

ПАША
Ад инфинитум

Римма кричит

РИММА
Бесконечный ад, Ад ужасных бессильных страстей.

Появляется истопник и шурует свой уголёк….
Внезапно всё исчезает, и руки Майки прикрывают лицо.
 
МАЙКА
Не понимаю, не представляю, как могло случиться, что ты мой отец. Я знаю многих мерзавцев, советских дураков, нормальных коммуноидов. Но таких как ты, не встречала. В тебе нет ничего человеческого. Нет души, совести, сердца.

Паша греет руки на месте, где был огонь ада и шепчет.

ПАША
Кор инскрутабиле.

 И раздувает пепел
 
ПАША
 Непроницаемое сердце.

МАЙКА
Ты чудовище.

Паша открывает окно и выбрасывает пепел, который превращается в улетающие джинсы и радостно кричит им вслед.

 ПАША
Я наш, московского розлива, Скорцени. Дух нашей эпохи, джинн, закупоренный в двухкомнатной квартире на Аэропорте. Куда летим?

МАЙКА
Ты не возражаешь встретиться с моим женихом?

ПАША
Зачем, доченька?

МАЙКА
Он просил об этом. В случае, если не захочешь подписывать бумаг.

ПАША
Пожалуйста.


ИНТ. ЛИФТ

МАЙКА
Мы придём вечером. С папашкой дорогим знакомиться.

Дверь лифта захлопывается.
Паша поворачивается к своей двери и видит листок, на котором написано
«ПРЕДЛАГАЕТСЯ ПОГАСИТЬ ЗАДОЛЖЕННОСТЬ В
 ЭКСПЛУАТАЦИОННУЮ КОНТОРУ В МЕСЯЧНЫЙ  СРОК.
4 МАРТА 1979 Г.»

Звучит музыка из оперы «Хованщина» Перед глазами Паши проплывают опричники и попы.
 
ИНТ КВАРТИРА  ПАШИ

 ПОПАДЬЯ задерживается и говорит

ПОПАДЬЯ
Пашенька, ненаглядный ты наш! Совсем забросил стариков, позабыл, не приходишь, и отца Александра вконец покинул…ты бы пришёл к нам, нажарю тебе свиных котлеточек с грибочками-как любишь.И настоечка на смородиновых почках для тебя припасена.

Оперное наваждение исчезает. В руках Паши телефонная трубка

ПАША
Какие котлеты нынче, мать Галина? Вторая неделя поста течёт, ты чего?

ПОПАДЬЯ
Родненький ты мой, это же ведь ты, ненаглядный, будешь лопать свинину, убоину противную, мясище грешное. А мы только посмотрим. Нам греха нет, а тебе все одно.

ПАША
Ох, Галина, это вовсе мне надо было на тебе жениться, а не нашему отцу святому. Мы бы с тобой делишек боевых натворили, о-ох!

ПОПАДЬЯ
Стара я для тебя, Паша, ты ведь любишь чего помоложе-телятину, поросятину,девчатину. Ладно уж, Господь даст-со своим батюшкой век докукую.

ПАША
Хорошо, дай мне к телефону своего батюшку, я с ним тоже  покукую.

ПОПАДЬЯ
Как же я тебе его дам, Паша! Ты на часы глянь: отец Александр обедню в храме служит. Сегодня воскресенье!

ПАША
А-а, чёрт! Забыл совсем! Конечно, воскресенье! Значит, так, мать моя, как приедет, скажи ему – пусть сразу позвонит. Дело есть.

ПОПАДЬЯ
Что, никак снова за границу поедете?

ПАША
Поедем, поедем. За границу  сознания.

В трубке идут гудки, которые переходят в

НАТ САМОЛЁТ

 Гул самолёта, который заглядывает Паше в окно. Пашу заносит с толпой и закачивает в кресле самолёта. Народ смотрит на него.

ПАША
Все хотят заграницу. Прямо сумасшествие какое-то. Иногда мне  кажется, что я остался последним патриотом. Там мир чистогана. Чувства в  расчёт не берутся. На дураках и всеобщем бардаке не разживёшься. Там счёт немецкий, каждый платит за себя. А у нас всё общее. Все платят за всех, съел только тот, кто смел.

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

Паша открывает глаза. Сигнал в трубке прижатой к уху монотонно отбивает один и тот же  звук. В комнате становится темнее.
Набирает  телефон. Долгие гудки.
Раздаётся голос Лиды Розановой

ЛИДА
Какого чёрта?

ПАША
Бесстыжего! С вами говорит Бес Стыжий.

ЛИДА
Это ты, Пашка ? Зараза. Чего тебе, дураку, не спится?

ПАША
С женой спозаранку ругаюсь. Вернее, она со мной.

ЛИДА
С этими разнополыми браками –одни дрязги и неприятности.Гомосексуальная любовь для духовного человека единственный выход.

ПАША
Ага, выход хороший. Вход неважный.

ЛИДА
Так чего тебе, чёртушка, надо?

ПАША
Пиявку. Лет восемнадцати, килограммов на шестьдесят. Кровь оттянуть.

ЛИДА
Дудки! Мои пиявочки пусть при мне будут. Что тебе - своих не хватает? И вообще - всё ты врёшь, не за тем звонил. Чего надо?

ПАША
Справку. Твой обострённый взгляд художника. Кто был вчера человек, которого я выгнал из-за стола?

ЛИДА
Когда?

ПАША
Вчера. В ресторане.

ЛИДА
Павлик, это, наверное, когда мы ушли уже…Я не помню.

ПАША
Лида, что ты говоришь? Ты же сама обругала его мудаком! Не помнишь? Он к тебе всё  вязался… Я думал, это какой-то поклонник твоего  таланта.А ты его обозвала  мудаком. Припоминаешь?

ЛИДА
Он и есть, небось, мудак, раз обозвала. У поэта глаз точный, зря не  скажет. Да тебе-то что? Прогнала - значит, туда ему и дорога.

ПАША
Но ты помнишь его?.

ЛИДА
Конечно, нет. Всякую шушеру запоминать.А зачем он тебе?

ПАША
Незачем. Совсем он незачем. Особенно сейчас.

ЛИДА
Так плюнь и забудь.

ПАША
Ага, плюну. Я ему вчера в рожу плюнул!

ЛИДА
Кому?

ПАША
Ну, этому. Вчерашнему,ну, мудаку… Истопнику.

ЛИДА
Какой ещё истопник? Слушай, это у тебя блажь, не бери в голову. Ты же хороший парень…Если бы меня мужики интересовали, я бы тебе первому  дала.

Идёт сигнал отбой, сопровождаемый голосом Паши.

ПАША
Всю жизнь мечтал о такой просмоленной курве.

Часы бьют 12 часов

ИНТ 1979 Г.

Отец Александр отбивает концовку обедни, прихожане целуют его пухлую ручку.

ИНТ 1952 Г

Паша идёт по коридорам Лубянки. Заходит в кабинет Миньки Рюмина. Кабинет пуст, лишь на столе валяется брелок - бронзовый человечек с огромным торчащим членом. Паша берёт брелок и сжимает его в кулак так, чтобы член высовывался на сантиметр между пальцами.

1979 Г ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

Паша держит такой же брелок и царапает им по стеклу.
АУДИ,ВИДЕ,СИЛЕ-ставит тире-СЛУШАЙ,СМОТРИ,МОЛЧИ.

Часы бьют 12 часов

ИНТ 1979 Г. ДОМ ЛИТЕРАТОРОВ

Цезарь Солёный угощает новую шлюху завтраком в Доме литераторов. Поднимает глаза и разъясняет актёрам на сцене эстрады.

ЦЕЗАРЬ
Вы не виноваты. Жизнь тогдашняя виновата. Каждый хотел доказать, что он кристальный советский человек, что ему нравится эта тёмная  беспросветная жизнь, что он всем доволен и будет до самой смерти ещё больше доволен.

Его новая дурочка восхищяется его красноречием и хлопает в  ладоши.

Часы бьют 12 часов

ИНТ 1979Г. ДОМ ПАШИ

Марина превращается из крысы в белочку.

ИНТ 1952 Г ЛУБЯНКА

Паша идёт по коридорам Лубянки. Открывает кабинет и видит КАТЮ ШУГАЙКИНУ, которая вяло небольно тычет кулаком в зубы в печального еврея с красными от недосыпа и слёз глазами.

КАТЯ
Заходи, Пашуня!

ПАША
Рюмин к вам не заглядывал?

КАТЯ
Он где-то здесь шатается, сейчас будет. Вона, посмотри на него, Павел Егорович! Наглая морда! Ещё и отказывается! Ну и народ, етти вашу мать.

ИНТ 1979 Г. ДОМ ЛИТЕРАТОРОВ

Актёры декламируют, нет, не  декламируют, они  раскрывают рот. Цезарь взмахнул  рукой, и голоса поют.

АУДИ,ВИДЕ,СИЛЕ.

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

Паша пишет на стекле
  Забвения. Я хочу забвения.

ИНТ 1952 ГОД КОМНАТА  У  ШУГАЙКИНОЙ

Паша лежит в постели, а Катя Шугайкина, обнажённая, встаёт и укладывает волосы в пучок на затылке и закладывает в него банку из-под американских мясных консервов.

ИНТ КАБИНЕТ ШУГАЙКИНОЙ

Еврей КЛУБИС шепчет.

КЛУБИС
Я, как еврей, не могу быть агентом гестапо. Я был замнаркома и зачем мне еврею замминистру становиться фашистским агентом?

Катя тычет ему в зубы.

КАТЯ
 Не наглей, не наглей.

Из волос выпадает аккуратная красная жестянка.

ИНТ 1979 ГОД ДОМ ЛИТЕРАТОРОВ

Хор распевает на несколько голосов.
 
АУДИ,ВИДЕ,СИЛЕ.

Шлюшка хохочет.

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

Паша пишет на стекле.
Чтобы все всё забыли. Мы сможем помириться.

ИНТ 1953 Г ЛУБЯНКА

Катя Шугайкина сидит на табурете, привинченном к полу, и следователь говорит Паше, указывая  на неё.
 
СЛЕДОВАТЕЛЬ
Вот наглая морда! Ещё и отказывается.

ИНТ 1979ГОД КВАРТИРА ПАШИ

Паша отшвыривает от себя брелок, который медленно катится и рисует на полу самостоятельно.

ПАША
Раз я всё помню так отчётливо, значит, есть и другие такие же памятливые? Из тех, кому удалось сменить роль. И выжить.

ИНТ 1979 ГОД ДОМ ЛИТЕРАТОРОВ

Цезарь лапает шлюшку и валит на стол. Хор накрывает их зонтиками, на которых написано АУДИ,ВИДЕ,СИЛЕ.

Часы продолжают бить 12 часов

ИНТ 1952 ГОД ЛУБЯНКА СЛЕДСТВЕННАЯ ЧАСТЬ

Паша идёт по коридору, застланному кроваво-алой ковровой дорожкой. Мимо бессчётных следственных кабинетов. Полыхают потолочные плафоны слепящим жёлтым светом. Блестят надраенные латунные ручки. Бесшумно снуют плечистые парни.
Навстречу идёт Минька Рюмин. Вытирает сальные губы цветным  платочком. Улыбается Паше.

МИНЬКА
Трёшь – мнёшь - как живёшь? Яйца катаешь - как поживаешь?

ПАША
Где ты шатаешься?

МИНЬКА
Да я и не думал, что ты так быстро обернёшься: тебе ведь евреечка та приглянулась,а? Видел, видел.Тебя бабы любят за красоту и хитрость, а меня - за простоту и весёлость.

Хохочет и машет перед Пашиным носом брелком. Затем открывает дверь в кабинет. Зажигает свет, чинно усаживается за свой ореховый двухтумбовый стол, набирает номер телефона.

МИНЬКА
 Доставить арестованного.

ИНТ БОКС-КАМЕРА

Лурье стоит в боксе на подгибающихся  ножках.  Размер этого бокса полметра на полметра. Он озирается и спрашивает
 
ЛУРЬЕ
 Который  час? Который час?


ИНТ 1952 ГОД КАБИНЕТ РЮМИНА

Минька Паше

МИНЬКА
Начнёшь допрос ты?

Паша отходит в сторонку, присаживается на краю подоконника и отрицательно машет головой. Смотрит в окно на пустоватую площадь Дзержинского.

НАТ ПЛОЩАДЬ ДЗЕРЖИНСКОГО

Как рыбы, в глубине снуют машины, тускло помаргивая фонариками. Из арочного свода метро выплёскиваются последние последние вялые струйки пассажиров, над которыми зловеще мерцает, как свеженарубленное  мясо, буква «М». С неё срывается ворона и каркает.
 
ВОРОНА
«Для Лурье истекает последний  день свободной  жизни».

Паша дотягивается до репродуктора. Кабинет затапливают рыдающие голоса сестёр Ишхнели. «Чэмо цици натэла…»
Минька неторопливо -задумчиво выстукивает пальцами по столешнице.
Сёстры поют «Сулико». Дверь распахиваются, и конвойный вводит Лурье.

ЛУРЬЕ
Это произвол! Безобразие! Я лечу товарищей Молотова и Микояна! Я требую дать мне возможность позвонить отсюда в секретариат товарища Молотова!

Паша и Минька молчат. Минька выпрямляется, приподнимается, вздымается над своим столом.

ЛУРЬЕ
Я прошу дать мне возможность связаться с министром
здравоохранения!

Внезапно вежливо снимает свои калоши.
Минька выходит из-за стола. Величаво дефилирует к двери.

МИНЬКА
Какие ещё будут просьбы?

Наклоняется вплотную к лицу  Лурье, смотрит ему прямо в глаза.

ЛУРЬЕ
Я хочу позвонить… вам скажут… вы поймёте.

Минька, покряхтывает. Наклоняется. Поднимает с полу одну из калош, подымает - взвешивает её на руке, как биту. Неожиданно стремительно хряскает калошей Лурье по лицу.
Кинув калошу в угол, наклоняется к валяющемуся на полу старику.

МИНЬКА
Ещё просьбы будут?

Лурье приоткрывает глаза, проводит рукой по лицу и, удивлённо глядит на красные сгустки, сползающие по ладони.

ЛУРЬЕ
Кровь?..Моя кровь?

Минька берёт профессора за тощие лодыжки и волочит его по полу – через лужицу, похожую на вырванную подкладку из калоши.
 
 МИНЬКА
Что же ты мне пол грязнишь…Ты так весь паркет изгадишь.

Потом крепко берёт за ворот. Поднимает. Трясёт немного в воздухе. Рывком, одним ловким швырком перекидывает его на привинченную в углу табуретку.
Следы крови на полу выводят  буквы.
 АУДИ,ВИДЕ,СИЛЕ.

Наступает молчание, в котором слышится всхлипывания старика и нежное пение грузинских сестричек.
Лурье приоткрывает веки.

ЛУРЬЕ
У меня есть два ордена Ленина.

Минька смотрит на свою медаль «За боевые заслуги»

МИНЬКА
Не есть, а были надо говорить. Мы их уже изъяли при обыске. Родина за заслуги даёт, а за предательство - отбирает. И нечего здесь фигурировать былыми заслугами.

ВОРОНА
Минька-Родина. Калинин дал, Минька взял.

ЛУРЬЕ
А в чём  меня обвиняют?

МИНЬКА
Во вредительской деятельности. Не хотите покаяться?
Чистосердечно?

ЛУРЬЕ
Покаяться?? Чистосердечно? Я ведь врач. Каким же я могу заниматься вредительством?

Минька раскрывает лежащую перед ним папку.

МИНЬКА
А обвиняетесь вы в том, что, пробравшись к руководству урологической клиникой, с целью вредительства и обескровливания звена руководящих кадров, ставили заведомо неправильные диагнозы,обращавшимся к вам за помощью руководящим партийным и
советским работникам. Вырезали им собственноручно почки, якобы не имея другой возможности для лечения.

ЛУРЬЕ
Остановитесь. Мне страшно.Мне кажется. Я сошёл с ума.Этого не может быть.

МИНЬКА
Страшно? А вырезать здоровые почки людям, калечить ответственных  работников было не страшно? Надеялись, что мы вас не выявим? Не  разберёмся?

ЛУРЬЕ
Вы говорите чудовищные вещи! Врач не может сознательно вредить пациенту! Он давал клятву Гиппократа!

Минька смеётся хахаааааахахахахахахахаха,
 Смеётся ворона хахахаахахахахахахахахах,
Смеются  сёстры Ишхнели из  репродуктора…

МИНЬКА
А нацистские врачи-убийцы? Которые в концлагерях орудовали? Они клятву Гиппократа давали?

ЛУРЬЕ
Они не люди. Они навсегда прокляты всеми врачами мира.

МИНЬКА
Вот и вас так же проклянут все честные советские врачи! Советскому врачу на вашу сраную клятву Гиппократа тьфу и растереть! У советского врача может быть только одна настоящая клятва: партии и лично товарищу Сталину! А ты со своим вонючим Гиппократом, вы всегда горазды сговориться против народа.

Вместо сестёр Ишхинели из репродуктора несётся их же голосами, но  речитативом
 
У нас ведь не научный диспут, где нужны доказательства и  аргументы. У нас надо сразу убедительно объяснить, что вся прожитая ранее жизнь копейки не стоит, что чёрное половодье ночи – это ясный  рабочий день, что Завтра наступит Вчера, что Гиппократ любил вырезать здоровые почки, что  ось времени крутится обратно.

Последние слова накрывает их песня «Сихварули… Сихварули…»
Лурье сидит съёжившись, опустив тяжёлую седую бороду на грудь. Голова болтается в такт песни.

МИНЬКА
Что, в молчанки играть будем? Или начнём потихоньку камень с души сымать? Точнее говоря, вытаскивать его из –за пазухи?

Лурье поднимает голову. Долго смотрит на Пашу и Миньку. Обращается к Паше.

ЛУРЬЕ
Есть такое заболевание, называется болезнь Бехтерева. Из–за деформации позвонков человек может стоять только низко согнувшись, попытка выпрямиться причиняет жестокую боль. Это именуется позой просителя. Вот мне кажется, что вы хотите поставить всех в позу просителя… Мне думается, вы не успеете… Я умру до этого.

ПАША
А остальные?

ЛУРЬЕ
Все преступления мира, по– моему, возникли на иллюзорной  надежде безнаказанности. Вас, молодые люди, обманули, внушив идею, будто людей можно бить калошами по лицу или вырезать здоровые  почки. Вас тоже за это убьют. Не в наказание, а чтобы скрыть этот ужасный обман. Вас тоже  убьют.

Горько по-детски плачет.
Минька бросает в Лурье мраморным пресс-папье.
Паша слышит ужасный хруст рёбер и видит падающего старика. Хруст усиливается и переходит в телефонный звонок.

ИНТ 1979 ГОД.КВАРТИРА ПАШИ

Паша смотрит на телефон на столе.

ПАША
Обманул старик - меня не убили. Я не дался. Убили только Миньку.

Телефон продолжает звонить. Паша не поднимая трубки, говорит.

ПАША
Алло-меня нет дома. Я-там, далеко, в Конторе, тридцать  лет назад.

Поднимает трубку. Слышит голос архимандрита Александра.

АЛЕКСАНДР
Нет, всё-таки мы прекрасно вчера отдохнули!

ПАША
Да, мы вчера хорошо повеселились.

АЛЕКСАНДР
А чего ты мне звонил с утра?

ПАША
Просто так, хотел узнать, как ты жив-здоров.

АЛЕКСАНДР
А-а ну-ну. Слушай, ко мне сегодня после обедни подошёл в храме какой-то странный человек.

ПАША
В смысле?

АЛЕКСАНДР
Ну, странный! Очень худой, белесый. В глаза не смотрит. В школьной курточке! И попросил передать тебе письмо.

ПАША
Сожги его.

 Бутылка, стоящая на столе, кренится и падает на паркет.
 Выливается струйка виски. Вырисовывается слово ОПРИЧНИНА

НАТ

Паша скачет на рослом гнедом жеребце. В короткой чёрной рясе поверх  кольчуги. А к седлу приторочены собачий череп и метла.

МАЛЮТА СКУРАТОВ говорит Паше.

 МАЛЮТА СКУРАТОВ
ОПРИЧНИНА. Опричь государства, опричь церкви, опричь законов.

Паша взмахивает рукой и как будто дирижирует  конницей  опричников,которая хором повторяет.
 
ОПРИЧЬ-значит КРОМЕ ВСЕГО!!!

МАЛЮТА
Отдельно от всех, сверх людей, отвержение от родства, отрешенные от уважения, любви, добра.

КОННИЦА
ОПРИЧНИНА. КРОМЕШНИЦА.

Паша пролетает на ходу, сбивает с ног юродивого, который кричит вслед.

ЮРОДИВЫЙ
У тебя судьба в веках - быть особистом, кромешником. Вынюхивай, собачий череп! Мсти жёстче, железная метла!

Паша бьёт его метлой. Юродивый захлёбывается в крови. И машет Паше рукой, приглашая приблизиться..

ЮРОДИВЫЙ
Бей всех! Опричь Великого Пахана.

Внезапно кричит как глашатай, его голос подхватывают другие юродивые на паперти.

ЮРОДИВЫЙ
РАЗЫСКИВАЕТСЯ - Великий государь И.В. Грозный, он же -Сосо Джугашвили, он же Давид, он же - Коба, он же - Нижерадзе, он же - Чижиков, он же - Иванович, Он же - И.В. Сталин.

Начинается крестный ход. ЮРОДИВЫЕ бегают среди толпы.

ЮРОДИВЫЙ
ПРИМЕТЫ-КОРЕНАСТЫЙ, РЫЖИЙ, РЯБОЙ. На левой ноге
«чёртова  мета»- сросшиеся четвёртый и пятый пальцы.

ОПРИЧНИКИ вылавливают юродивых.

ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ.
 
Звучит бравурная музыка. НАРОД идёт мимо Мавзолея и машет вождям.
 
ЮРОДИВЫЙ
Горячо любим, обожествляем миллионами замученными им
подданных.

Мавзолей резко поворачивается со скрипом в другую сторону. На нём стоит один юродивый и кричит.

 ЮРОДИВЫЙ
Я вам могу открыть один секрет. Тс - с! Только вам! И никому больше ни слова! Он зарыт в двух местах. Старая плоть-под алтарём Успенского собора в Кремле. А та, что поновее, на чёрном ходу Мавзолея, у задних  дверей, перед стеной. Только не спешите раскапывать. Достанете гнилые  мощи.

ИНТ 1979 ГОД КВАРТИРА ПАШИ

Паша стоит и смотрит  на пустую бутылку и кричит.
 
ПАША
Маринаааааааааааааа!!!! Есть в доме чего–нибудь  выпить?

В ответ  раздалётся  шипение пылесоса.

ПАША
Марина, зараза, Елену Прекрасную, подругу Тезея, вдову Париса и Менелая, царицу, в конце концов, всё же удавили волосяной верёвкой. Подвесили за ноги, как Муссолини. А тебе -хоть бы хны! Ничего, ничего, будет ещё на твою голову, чурка неотёсанная. ДИЕЗ ИРЭ, рухнет ещё на тебя ДЕНЬ ГНЕВА, достукаешься падла.

ИНТ ПОДЪЕЗД ПАШИ

Паша выходит на пустынную лестницу в дымном свете. Озирается, как будто что-то ищет. Мимо него резво пробегает человек в школьной курточке, помахивая письмом. Паша пытается побежать за ним, но шатается и остановливается, держась за стену, ждать лифта. Вместо лифта Паше кажется, что появляется акула и глотает его и везёт куда-то в бездну и выплёвывает его прямо к окошку Тихон Ивановича. Тихон Иванович не замечет его. Тщательно сверяет на «конвойной фанерке» все ли жильцы вернулись. Он сладостно улыбается, прикрыв глаза. Шепчет, плюётся, говорит «Фас», сам лает и бросается на дощечку. Затем приседает на топчан и тихонько воет как пёс.
Пашу передёргивается, и резко переводит глаза на окно и видит, что в  щёлке торчит белая бумажка. Достаёт, разворачивает и видит два рубля.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Эту сдачу вам, Павел Егорович, положил профессор.

ИНТ СТЕКЛЯШКА

Паша распахивает дверь и видит в центре зала лилипута
ВЕДЬМАНКИНА и гулливера КИРЯСОВА.
Лилипут вальяжно говорит Гулливеру.

ВЕДЬМАНКИН
Евреи - рефьюзники глупы. Им кажется, будто они придумали себе роль.

КИРЯСОВ
У нас роли не выбирают, их раздают.

ВЕДЬМАНКИН
Не им, иудиному семени, насаждать у нас вздорную идею честности и  бескорыстия. И так всю жизнь прожили на нашем вранье и их жульничестве. От веку повелось,что русский человек-враль бесконечный, врун возвышенный, он от фантазии лжёт, от мечты придумывает.

КИРЯСОВ
А они - во все времена-слова неправды не скажут, если нет в том выгоды. Ну, а за копейку корысти, не то, что соврать-задушить готовы. Не бзди, дорогой, что-нибудь с маленьким народом придумаем. С евреями, конечно, уже ничего не поделаешь, а с лилипутами что-то, верно, получится.

ПАША
Здорово, артисты!

Вельманкин степенно кивает. Кирясов бросается целоваться.

ПАША
Ещё раз поцелуешь на людях - прогоню к едрене – фене.

КИРЯСОВ
Девочки! Девочки! Девочки, бутылку «коня»постройте нам.

Паша оглядывается. Вокруг все смеются, вяло, бессмысленно. БАБКИ за стойкой скалятся над своими страшными котлетами.
Паше видится, что он в цирке. Рядом  лилипут и Гулливер. Оба в скоморошьих костюмах юродивых. Остальные Гуинплены.
Бабки аплидруют. Все раскланиваются.

ПАША
Ну, чего ты телишься?

КИРЯСОВ
Павлик, родненький, ты же знаешь, злодейки эти не дадут без денег!
 
ПАША
Зачем без денег? Ты за деньги возьми.

КИРЯСОВ
Так в том и дело, Павлик! Знаешь ведь, как говорится: хуже всех бед, когда денег нет! Мне ж тебя угостить, можно сказать, счастьем было бы, одно сплошное наслаждение! Но справедливости-то нет - ты у нас богатенький, а я как бы паупер умственной жизни.

ПАША
Ты паупер алкоголической жизни. Но, главным образом,– прихлебатель и говноед.

КИРЯСОВ
Ну, даёшь, Пашка! Сто лет тебя знаю –как был, так и остался  шутником. Вот про тебя сказано: для красного словца не пожалеет мать – отца!

Паша протягивает ему хрусткую сторублёвку.
Гулливер прижимает её к сердцу.

КИРЯСОВ
 «Грузинский рубль»! Ах ты, моя мамочка дорогая, тебя же менять горестно, ломать тебя сердце стонет! Паш, ты мне не подаришь на память один такой портретик?

ПАША
Не – ет, мой милый, портреты Ильича, дают только коммунистам. А ты шушера беспартийная!

КИРЯСОВ
Па–азвольт–те! Не беспартийная,а исключенная! Временно, ещё не  реабилитированная. Так я ведь не формалист, мне все эти билеты, учётные  карточки и прочее ни к чему! Мне важно, чтобы Ильич на сердце всегда  живой лежал, шевелился, похрустывал, дорогой мой, незабвенный! Я тогда и не в ваших рядах могу горы своротить. Или головы. Мы ведь с тобой, Пашенька, большие по ним специалисты, по головам?

ПАША
Ты мне надоел, сукодей! Неси коньяк.

КИРЯСОВ
Айн минутен, цвай коньякен, мелкому не надо– он и так хорош.

Лилипут повернул к Паше своё лицо, жёлтое, ноздреватое, как творожная масса с изюмом.

ВЕДЬМАНКИН
Да, Павел Егорович, одно слово – хомо хоминем люпусом ест.

Гулливер Кирясов приносит коньяк и разливает в стаканы.

КИРЯСОВ
Вот, еш – твою - налево, ценочки на выпивку стали! И деньги – бумажонки, ни хрена не стоят и вида не имеют: на деньги непохожи,  талончики засраные! Помнишь, Пашенька, при великом Батьке какие  денежки были? До реформы ещё? Это же деньги были, деньги! А не разноцветные подтирочки для  лилипутов! Слышь, Ведьманкин? Держава под твой калибр деньги выпускает! Тебя в прежнюю сотнягу завернуть как в простыню, можно было! Бывалоча, с сотней если, девчушку подберёшь, так на эти деньги её напоишь, накормишь и нахаришь. А сейчас? Ну давайте, братишки, давайте, нырнём вместе во блаженство, ваше здоровьице, наше почтеньице! Булькнули!
 
Выпивают. Кирясов - в блаженстве. Паша кривится.

 КИРЯСОВ
Ну, скажи сам по чести, мелкий мой: могу я признать эту вшивую  десятку равной сталинской сотне? Конечно, не могу, поскольку и в этом  Хрущ народ свой надул! А Хрущ, ничтожный человечишко, всю жизнь нам  ужал, как нынешние деньжата. Запомни, Ведьмакин: если при коммунизме будет всё по справедливости, то мне будут давать старые деньги, а тебе, мелкому, и ещё евреям будут давать нынешние.

ПАША
Почему?

КИРЯСОВ
Потому что человек я большой, мне много надо, а Ведьманкин скромным обойдётся. А евреям-в наказание за жадность. Еврей никогда в жизни от души жаждущему стакан не поставит!

ВЕДЬМАНКИН
Вы, Кирясов, грубый и неблагодарный человек. И зачем вам большие деньги – тоже непонятно, поскольку вы всё равно всегда пьёте чужое. И насчёт евреев это вы всё выдумываете, поскольку никому и никогда стакан ставить не  будете.

Гулливер заходится хохотом.

КИРЯСОВ
Нырнём, ребятки! Оросим ливер свой, братишки! Ой, насмешил мелкий, мелкий мой, ну и сказанул! Сейчас вонзим по стакашку, и помчится коньячок в нас легко и нежно, как Иисус Христос в лапоточках по душе пройдёт! И станем сразу молодыми и сильными, как.

 Вгоняет в себя струю, крякает. Паша выпивает.Грустит.

 ВЕДЬМАНКИН
Плохо мне сегодня. Товарищи у меня погиб.

КИРЯСОВ
Тоже мелкий?

ВЕДЬМАНКИН
Не-ет. Он был рослый.

У Паши голова поворачивается в сторону, где Гуинплены-бабки, перекидывают друг другу котлеты.

БАБКИ
Мы все лилипуты. А управляют нами обосравшиеся гулливеры.

ВЕДЬМАНКИН
Вот значит. Музыкант он был в цирке у нас в оркестре. На электрогитаре играл,как Ростропович. На гастролях в Саратове водопровод прорвало.Электричество замкнуло.Током его и убило.

КИРЯСОВ
Ведьманкин, мы должны помянуть твоего друга. Ты этого, мелкий не знаешь, а мы с Пашей - ветераны, фронтовики, мы-то знаем, как терять друзей боевых. Давай гони на помин души друга бутыль!

Лилипут безропотно достаёт кошелёк и начинает отсчитывать мятые рубли.
Гуливер срывается с места как конь, а лилипут сидит на стуле,ножки болтаются.
 
ВЕДЬМАНКИН
Мне бы лучше умереть лёгкой, мгновенной смертью - удар током в  разгаре гитарной импровизации, под овацию моих поклонников.

И продолжает болтать ножками. Подбегает Кирясов и наливает коньяк по стаканам.

КИРЯСОВ
За Пашу выпить на пора! Гип-гип -ура! Гип -гип -ура!

ВЕДЬМАНКИН
Кирясов! Мы с Павлом Егоровичем хотим выпить за усопшего моего товарища!

КИРЯСОВ
А я разве против? Хотите выпить за своего товарища, значит, и я вас поддержу! Сроду Кирясов не бросал друзей в трудную минуту.

ВЕДЬМАНКИН
Вы, Кирясов, вздорный, недостоверный  человек! Вы, может быть, и не человек вовсе, а просто выдумка. Неинтересный лживый  каприз природы. И не поверю, что такой человек мог служить в  наших органах. Вы только выпивали целую жизнь при ком - нибудь! И не верю, что это ваши награды. За что вам награды? Интересно знать, где вы их взяли?

Паша, еле ворочает языком.

ПАША
Где взял? Где взял? Купил. Он их, Ведьмакин, чтоб ты знал, купил.

КИРЯСОВ
Перестань выдумывть. Не выдумвай, Пашка! Чё ещё выдумать
ршил?

ВЕДЬМАНКИН
Как купил?

ПАША
За деньги. На рынке. Ты ему не верь, Ведьманкин, что он бедный. Он  нас с тобой богаче. У него большие деньги припрятаны.

ВЕДЬМАНКИН
Шутите?

КИРЯСОВ
Какие шутки-полхрена в желудке! Пшка, брсь, не физдипини, чёт выдумываешь? Ккие  деньги?

ПАША
С конфискаций. Ты ошибаешься, Ведьманкин, он не выдумка. Он в органах служил. И занимался конфискациями.

ВЕДЬМАНКИН
Конфискациями!?

КИРЯСОВ
И ты, Пшка, на дрга бз вины всё валишь? Друга сдаёшь?

ПАША
Сядь, говно. Ты мне не друг, а подчинённый.

Паша смотрит в стакан. В стакане вместо коньяка плавает мазут. Мимо проходит человек в курточке школьной и бросает через  плечо.

ИСТОПНИК
Мазутом топят котельные. А не людей. А людьми топят котельные.

У Паши люди плывут в потоках пота.

КИРЯСОВ
Был пдчинёный, а тперь уже не пдчинённый.

ПАША
Ты мне всегда будешь подчинённый. А ты, Ведьмакин, слушай, раз мы теперь на всю жизнь друзья с твоим усопшим гитаристом. Три товарища. Кирясов после работы не ложился спать, как все, а со своим дружком Филиппом Подгарцем ходил по судам и слушал дела с приговором на конфискацию. На другое утро они надевали форму и пёрли на квартиру к семье осуждённого у вас–де конфискация, ну –ка подавайте все ценные вещи!

ВЕДЬМАНКИН
И отдавали?

ПАША
А как же! Кому могло прийти в голову, что два таких распрекрасных капитана работают не от Конторы, а от себя? Года два шустрили, пока пьяный  Подгарец где-то не разболтал. По миллиону на рыло срубили.

КИРЯСОВ
А ты их видл, мои мльёны? Чё ж их не  ншли?

ПАША
Дурак, их не нашли потому, что я не искал. Захоти я их найти я бы твой миллион за сутки из тебя вышиб вместе с позавчерашним дерьмом. А я тебя, свинюгу, по дружбе старой прикрыл. Благодаря мне пошёл всуд как аферист, отделался двумя  годами. Хотя полагалось тебе как расхитителю социалистической собственности пятнадцать сроку, пять-«по рогам», пять-«по ногам». А ты ещё  гавкаешь здесь.

КИРЯСОВ
Не ври, Пшка, ничего ты не по држбе, а боялся, чтобы не расклолся я, как ты к мне свою девку – жидовку возил. Да–возил к мне, в – мою квартиру.

Ведьманкин спит.
Паша смотрит на лилипута, поглаживает его.

ПАША
Рослых жалко, остаётся всё меньше, лилипуты заполоняют землю.

ИНТ. КВАРТИРА КИРЯСОВА

Чья-то рука гладит Пашу. Он оглядывается и видит Майку, которая гладит его с отсутствующим видом.

ПАША
И ты, Майка, глупая прекрасная девочка, ты тоже не в силах понять, что единственный основной закон людской-это Несправедливость.

Сзади вырастают бабки-душегубки и берут на руки Ведьмакина и перекидывают его друг другу. Ведьмакин открывает глаза. Видит Майку и кричит.

ВЕДЬМАНКИН
Я не хочу лилипуток! Я тоже имею право на Рослую!

Бабки бросают его Майке, которая ложится на стол, а лилипут пытается по её длинной ноге взгромоздиться на неё. Бабки пытаются помочь и шагают как полк солдат, громко, гулко по пустому переулку, по которому идут
 
НАТ 1952ГОД ПЕРЕУЛКИ СРЕТЕНКИ

Римма и Паша, который оглядывается и крепко держа её под  руку ведёт в подворотню.

РИММА
Куда вы ведёте меня?

ПАША
Вы понимаете, что я - единственный человек, кому вы теперь можете доверять?

РИММА
Да. Больше некому.

ПАША
Не в Большом же театре встречаться для разговора старшему офицеру МГБ с дочерью изменника Родины, врагу народа.

РИММА
Неужто за вами тоже следят?

ПАША
Следят не за мной, а за вами. Но могут иногда следить и за мной. У  нас следят за всеми.

Паша отпирает дверь и они входят в комнатку.

ИНТ. КВАРТИРА КИРЯСОВА

 В комнатке  на  стуле сидит Ведьмакин, вернее, на нём сидит Майка.

ПАША
Смотри, Майка, как я изнасилую твою мать, а потом не дам ей  сделать аборт, чтобы крепче привязать её. А о тебе самой я вообще не думал.
 
Медленно протанцовывают бабки–душегубки и делают живой занавес.

РИММА
Не надо! Не трогайте. Не смейте!

ПАША
От тебя зависит судьба твоего отца.

РИММА
Вы шантажист. Вы преступник.

ПАША
Дурочка, ты можешь спасти его, только ставши моей женой.

РИММА
Вы обманули меня. Вы прикидывались. Изображали сочувствие.

ПАША
За бесплатно только птички поют.
 
РИММА
Мы заплатим - сколько попросите.

ПАША
Я уже попросил. Другой цены нет. Не существует.Я тебя люблю.

РИММА
А я ненавижу!

ПАША
Это неважно.Потом всё поймёшь!

Бабки расступаются. Майка держит на руках сучащего ножками лилипута и смотрит на Пашу.

ПАША
Майка, теперь ты меня ненавидишь, а её - любишь? Это справедливо?

Бабки запели

«Любовь к ближнему - пустая  красивая  выдумка»

РИММА
Это грязно… это подло…вы не смеете!

ПАША
Не говори глупостей. Решается судьба, судьба твоего отца. Пойми дурочка, я не заставляю тебя. Я хочу заявить начальству, что женюсь на  тебе. Мне удастся смягчить участь отца.

Паша разрывает на ней одежду и насаживает на себя.
Крик лилипута

ВЕДЬМАНКИН
Я не хочу лилипуток! Я тоже имею право на Рослую!

Бабки орут

Если бы не Паша ты бы не родилась, ты бы не родилась.

НАТ. ПЕРЕУЛКИ СРЕТЕНКИ
 
Истопник бежит по переулку, неся на себе лилипута.

ИНТ. КВАРТИРА КИРЯСОВА

Бабки прижимаются к Паше и Римме своими телами. Паша открывает  глаза, к нему прижимается  Кирясов.

ИНТ 1979 ГОД СТЕКЛЯШКА

КИРЯСОВ
Поспал ты маленько.Решили проснёшься - ещё по стакану царапнём.

ПАША
А где лилипут?

КИРЯСОВ
Он с каким - то засранцем познакомился. Любопытный гусь, анекдоты смешные рассказывает. Но - пропоец. Ведьманкину куртку продал.

ПАША
Какую куртку?

КИРЯСОВ
Школьную. Ну, знаешь, синюю такую, форменную…купи, говорит, за  рупь, ей сносу не будет. Они за портвейном пошли. Слышь, Паш, анекдот он рассказывал: Сталину архитектор показывает макет-мол, как надо Красную площадь переделать.

Паша встаёт со стула.Выходит.

НАТ УЛИЦА


По улице мчится с визгом милицейская машина.
Паша поворачивает голову к стекляшке. Сквозь двери ему улыбаются бабки-душегубки и нежно говорят с акцентом
 
Постав на мэсто,сабака!

Льёт дождь из снега. Коричнево-синие лужи превращаются в реку. Паша, качаясь, машет рукой. К нему подплывает байдарка. Паша стоит в ней и кричит.

ПАША
Истопник, поставь меня на место. Отстань. Ты меня всё равно не получишь. Плевал я на срок, что ты мне назначил. Какой ещё там месяц? Мне нужен, по крайней мере, ещё год. Ровно через год у меня будет день рождения. Потому что сегодняшний день через год будет не первым марта, а двадцать девятым февраля.
 
Лодка раскачивается. Кружит на месте.

ПАША
Я родился на Кривого Касьяна–двадцать девятого февраля. Мне исполнится пятьдесят шесть. Но это по их дурацкому счёту лилипутов. На самом деле мне стукнет пятнадцатый годочек. Високосный.

Выпадает из байдарки,но она у него на правой ноге застревает как галоша.Он несёт её и хромает.

ПАША
Годы мои длинные, очень полные. Вам такого не прожить. А мне ещё надо. Много.

НАТ ПЕРЕД ДОМОМ ПАШИ

Подходит к двери дома. Стучит в дверь и орёт.

 ПАША
Где ты, маячный смотритель, указчик фарватера к финской моей покойной койке?

Падает в лужу, бьёт руками по-собачьи, как будто плывёт.

ПАША
Где ты, дорогой мой баварский вологодец Тихон Иванович?

Открывается дверь. Тихон Иванович помогает подняться Паше и докладывает.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Гости у вас в дому. Давно. С час, как пришли. Дочерь ваша. С тем самым…на такси приехали. Я вам на всякий случай номерок запомнил.

ИНТ ПОДЪЕЗД ДОМА ПАШИ

Паша похлопывает Тихона Ивановича, ведущего его к лифту, и громко кричит.

ПАША
Смирно !

 Тот замер.
 
ПАША
Дорогой мой трехглавый вологодский Цербер. Я на Кривого Касьяна родился, четырнадцать лет високосных отстоял - один против всех. И всю эту распроклятую жизнь по кривой касательной мчусь. Вольно.

Двери лифта открываются, и Паша поворачивается к Тихону Иванович и шепчет.

  ПАША
Моя карта старше. У меня в сдаче всегда будет больше козырей. Когда господь нам на кон, стасовав, раздавал, я у него под левой рукой сидел.

Лифт трогается.

ПАША
Не-ет, уважаемые господа и дорогие товарищи, не физдипините зазря! Моя карта старше.

НАТ КВАРТИРА ПАШИ

Дверь открывает Марина.

МАРИНА
Что?

ПАША
Хрен через плечо.

Он смотрит на Марину, но вместо неё стоит женщина с лицом Богоматери, но в странной одежде, то ли греческой тунике, то ли, и Паша  падает перед ней на колени.

ПАША
Я, ответственный квартиросъёмщик Трои N 123 на шестнадцатом этаже, расчётный счёт во Фрунзенском отделении Мосстройбанка, изнасиловал и пленил вашу замечательную красавицу, а потом учинил  Иудейскую войну. Но я не убивал вашего Ахилла. Я убил вашего сына Гектора. Вы знаете об этом? Нет? Вот, знайте. Об этом известно только одному  человеку. Ну может быть, ещё двоим-троим.

МАРИНА
 Снова напился, скотина?

Говорит Богоматерь голосом Марины

ПАША
Напился, моя ненаглядная. Напился, моя розовая заря. Мне плохо, я устал. Идём в койку, раздень меня.

Марина стаскивает с него мокрые  штаны.

МАРИНА
Раздеть тебя? А где твои кальсоны, сволочь? Кто раздевал с тебя сегодня ночью кальсоны?
 
Бой часов. Паша инстинктивно закрывает лицо и, когда открывает, то видит смотрящий на него глаз штукатура в его кальсонах, в гульфик которых вставлен отвес ливерной колбасы.
Паша начинает хохотать и катается по полу без штанов.
Потом встаёт рядом со штукатуром и произносит.

ПАША
Композиция «Юный романтик на станции Лианозово». Куплен музеем Гугенхейма в Нью-Йорке.

МАРИНА
Где твои кальсоны?

Паша отпихивает Марину в сторону.

ПАША
Они развеваются над куполом рейхстага. Я донёс их, водрузил и осенил. Все остальные погибли, я вернулся один.

Паша заглядывает в комнату. Там, раскинувшись на низких креслах, сидят Майка и мускулистый черноватый, кудрявый мужчина весь в брелочках, цепочках и браслетах МАНГУСТ.
Паша натягивает на себя треники и старую майку.
 
ПАША
Ишь, тоже мне сыскался фрей с гондонной фабрики!

МАРИНА
Не позорься!

ПАША
Ха, не позорься! У нас каждая подстилка-Жанна д Арк. Народ поголовного патриотизма. Этническая раса патриотов. И понятых.

Хохочет и, взяв под руку Марину, входит в комнату.

ПАША
Очень, очень рад! Много, много наслышан! Вот Бог дал и лично поручкаться! Уж давай, сынок, по-нашему, по - русскому обычаю обнимемся, расцелуемся троекратно.

Паша целует его взасос, смачно, со слюнями  и сопением.

ПАША
Мы ж с тобой теперь вроде родственники. Как говорится: мир – дружба! Хинди-немцы, жиди -руси, бхай,бхай!.

Немец в ответ обнимает его также, хлопает по спине.

МАНГУСТ
Немцы - Руси тоже бхай, бхай!

ПАША
А ты, дочурочка, ягодка моя, чего с папанькой не здороваешься?

МАЙКА
Слушай, Хваткин, кончай! Все поцелуи уже отцелованы, довольно здороваться!

ПАША
Ой, донюшка ты моя, сладкая, чего же ты такая грубая? Молодой человек, зять наш будущий, может подумать Бог весть что. Будто ты папаньку своего не ценишь, не любишь, авторитету родительского он у тебя не имеет. Как же семью здоровую, социалистическую строить будем? Как подтянем идейно отсталого родственничка до нашего зрелого политического уровня? А – а?

Паша берёт две бутылки виски, взмахивает ими и бежит в угол комнаты и прячется.

МАЙКА
Перестань юродствовать. Надо поговорить по–человечески.

Паша гасит свет, берёт свечку и подходит к бюсту Марины, которая замирает. Становится на колени перед ней.

ПАША
Господи Боже ты мой премилостивый! А я нешто не по-людски? Разве я по-звериному? Я ведь всей душой к вам повернут. Всей своей загадочной славянской душою вам открыт! Вы мне только словечко скажите – да я за вас, за ваше счастье. За ваш зарубежный–личный союз, за разрядку меж ваших народов из окна прыгну, руку до плеча срублю,жену нежнолюбимую Марину вам подарю.

Гасит свечу. Наступает темнота. Паша рвётся к окну. Ударяет кулаком  по подоконнику.

ПАША
А ты меня,доченька - ангелица, только пообидней ширнуть, кольнуть, уязвить хочешь! Нехорошо это, роднуленька. Грех это перед Господом нашим.

МАЙКА
Даёшь, Хваткин. Ты от пьянства совсем сбесился.

Паша отглотывает хороший глоток виски прямо из  бутылки.

ПАША
Ай-яй-яй! В вашей же еврейской книге сказано: «Злословящий отца и мать своих - смертию да умрёт». Зачем же ты злословишь? Зачем сердце теснишь мне? А вдруг там правда написана–вот сейчас брякнешься на пол, ноженьками посучишь, и конец. А-а? Не боисся?

Резко включает свет.

ПАША
А ты нам, сынок, зять мой дорогой внешнеторговый, не враг. Ты, верю, пришёл к нам в дом с добром! Мир–дружба! Мы за торговлю и культурный обмен. Ко взаимной выгоде и без политических условий! Но - против  наведения мостов! Мы против мостов! Не наша, не русская это выдумка - мосты. Паче-идеологические! Понял, сынок? Понял?

Он кивает и с интересом рассматривает Пашу.

 ПАША
Ты, сынок, запомни: мы люди простые, камень за пазухой не держим. Мы за равноправный обмен: вещи - ваши, а идеи - наши. Вещи, ничего не скажешь, у вас нормальные. А идея-то всепобеждающая - у нас она, у нас.

Паша внезапно падает на пол и начинает хохотать.
Марина бросается к нему.

МАРИНА
Алле, что это с тобой?

Паша бросается в другую комнату и приносит  книгу.

ПАША
Ой, не могу, смех разобрал! Ведь идея наша великая у них раньше была: её придумал-родил один ихний бородатый еврей, фамилию запамятовал.

Смотрит в книгу и вырывает оттуда портрет Карла Маркса и, слюнявя, приклеивает на бутылку виски.

ПАША
Да, они дурачки не уберегли её, идею, лебедь белокрылую, она к нам и перемахнула, возвышенная наша, лучезарная!

Целует Маркса и хлебает из марксовой бутылки

ПАША
Вот они, обормоты, и мучаются там теперь– при вещах, но без идеи. А идея–нашенская она теперь, собственная, про волосатого парха того все и думать забыли. Ага! То-то! Идейка-то ваша гордо реет над землёю, чёрной молнии подобна! Верно, сынок, говорю? Верно ведь, а?

МАНГУСТ
Верно.

ПАША
Вот и ладушки, сынок! То-то и оно! Едрёный корень! Главное - понять друг друга! А тогда и простить всё можно! Только за войну, за то, что вы здесь вытворяли, что вы с нашим народом выкомаривали, - вот этого я тебе не прощу! И не проси. И не прощу.

МАНГУСТ
Я здесь ничего не витворял. Я родился после войны.

ПАША
А папанька твой? Чего фатер твой здесь насовершал -знаешь? Это ведь только у нас сын за отца не отвечает, а у вас ещё как отвечает! Фатер твой тоже, скажешь, ни при чём?
 
МАНГУСТ
И майн фатер ни при чём.Мой отец был арестован и убит в марте сорок пятого года.

ПАША
Никак коммунист?

МАНГУСТ
Нет. Слава Богу, нет.

ПАША
Ну ладно. Пускай. Кто их, мёртвых, разберёт теперь–правых и виноватых. Давай выпьем, сынок, за знакомство. Кличут-то тебя как?

МАНГУСТ
Доктор философии Магнус Тэ Боровитц.

ПАША
Как,как, Мордка Борохович?

МАНГУСТ
Доктор философии Магнус Тэ Боровитц.

ПАША
Ладно, хрен с тобой, Магнуст, давай царапнём височек - за породнение городов, за воссоединение семей, за сближение народов. Мы хоть и против конвергенции, зато за-конвертируемые.. Наливай, Магнуст.

Оба глядят друг другу в глаза, держась за бутылку виски с Марксом
И одновременно говорят.

 АУДИ,ВИДЕ,СИЛЕ

Открывается дверь. Входят во фраках Тихон Иванович и его сторожевой пёс. Садятся между пьющими и разбрасывают картишки.
Магнус наливает себе четверть стакана виски и берёт карты.

ПАША
Не-ет, сынок, у нас так не водится, мы, дорогой мой Магнуст, так не пьём. Души у нас необозримые, желудки бездонные! Дай-кось, пузырёк мне.

Наполняет бокал. Смотрит как пьёт Магнуст.
Магнуст берёт бокал и смотрит сквозь него на Пашу. Его глаза не содержат зрачков. Только чёрная мишень радужницы. Паша смотрит на сторожевого пса через бокал и види,что пёс одел очки.
Магнуст выпивает полный фужер и не закусывает, только приподнимает бровь.
У Тихона Ивановича из-под фалд фрака начинает выползать ствол обреза.

МАНГУСТ
Уважаемый профессор, вам, наверное, Майя сказала, что мы хотим.
 
ПАША
Э-э, сынок, дорогой мой Магнуст, так дело не пойдёт! Что за церемонии-«уважаемый профессор»! Мы люди простые, мы этих цирлих - манирлих не признаём! Таким Макаром ты меня ещё назовёшь «Глубокоуважемый писатель» или «господин лауреат»! Нет, это не дело! Давай по–нашему, по-простому! Называй меня «папа» или, по–вашему, либер  фатер.

МАЙКА
Перестань выламываться, сволочь!

Гавкает пёс. В руках у Тихона  Ивановича мгновенно появляется обрез. Магнуст смотрит на Майку и та притихает.

МАНГУСТ
Отчего нет, Маечка? Мне это не трудно. Я могу называть нашего лиебер фатер также господином полковником, если ему это будет приятно.

Тихон Иванович говорит псу

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Молодец, его дочка, Маечка! Всё  растрепала, говниза паршивая. Выпей ещё Павел Егорович, оседлай этих  троянских горбунков!
 
Пёс поправляет очки и прячет в лапе козырный  туз.

МАНГУСТ
Альзо.Итак, мы решили пожениться, дорогой папа, с вашей  дочерью и просим вашего содействия.

При слове Альзо пёс становится в стойку. Паша обращается к Тихону Ивановичу.

ПАША
Ё - моё, дожил. В моём доме говорят  Альзо, как в гестапо.

Тихон Иванович, успокаивает пса, смеётся.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Скоро, Павел Егорович, мы с вами будем в карты резать и болтать на идише.

ПАША
Очень рад за вас, сынок, поздравляю от души, дай вам Господь всего лучшего, мой хороший.

МАНГУСТ
Но у нас возникли трудности.

ПАША
А у кого, родимый мой, нету их? У всех трудности. Особенно на первых порах в браке. Вы запомните, детки, что в талмуде сказано «Богу счастливый брак создать труднее, чем заставить расступиться Красное море».

МАНГУСТ
Я начинаю думать, что Богу ещё труднее заставить расступиться советскую границу

ПАША
Магнустик, родимый ты мой, а зачем ей расступаться? Это ведь она для Майки закрыта, а для тебя – то – ворота распахнутые! Переезжай к нам, мы с Мариночкой вам одну комнату из наших двух выделим, прописочку я тебе временную спроворю, и заживём здесь все вместе, по-родственному, как боги. А там, глядишь, на очередь в кооператив встанете. А? Ведь хорошо же? Хорошо? А?

МАНГУСТ
Вы серьёзно?

ПАША
Нешто в таких вещах шутят? Брак, вообще дело серьёзное. Я лично готов для вас на всё. Кабы скелет из тела мог вынуть при жизни - и тот бы вам отдал. У меня ж, кроме вас, никого нет. Ну и Мариночка. Утешительница старости моей.

На этих словах Марина шепчет псу на ухо «Фас» указывая на Майку и  Магнуста. Пёс вопросительно смотрит на Тихон  Ивановича, но Паша смотрит на неё так, что она так и остаётся с раскрытым ртом.

МАНГУСТ
Нам не нужен ваш скелет, пользуйтесь им на здоровье. Нам нужно ваше письменно согласие на брак.

ПАША
Всё ж таки бумажные вы души, иностранцы. Вам листок папира дороже самого святого. Я ведь вам искренне предлагаю -живите здесь.

МАНГУСТ
Спасибо, но нас это не устраивает.
 
ПАША
Ну что ж, детки дорогие. В таком случае, как Иисус Христос сказал перед экзекуцией Понтию Пилату,- я умываю  руки.

Наступает пауза. Слышится как виски льётся в глотку Паши.

 МАНГУСТ
Глядя на вас, я готов охотно поверить, что вы действительно народ особый, ни на кого не похожий.

ПАША
И правильно! И верь! Верь мне! Я не обману! Знаешь, как Россия по-латыни обзывается? Нет? Рутения. Рутения! От рутины, наверно, происходит. А рутина-это бессмысленное следование обычаю, традиции, легенде. Мы – Рутения, мы - обычай, легенда. И нет у нас такой традиции - куда попало на сторону дочек раздавать.

Тихон Иванович шепчет Паше

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Не сдана ещё колода до конца, козыри не все объявлены. Боевой стос предстоит.

ПАША
Дело у него всё равно пустое. Моя карта всегда будет старше.

Перехватывает козырную карту у сторожевого пса.

МАНГУСТ
И судьба наших детей,наших внуков,-тоже безразлична вам?

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Павел Егорович что это он ведёт допрос?

ПАША
У него есть план, Тихон Иванович, вологодский мой Штирлиц. У него есть цель - не просто мой письменное согласие на брак, а нечто большее. Серьёзнее. И для меня весьма опасное. Только уловить не могу - что именно.

ПАША
А у вас уже дети есть?

МАНГУСТ
Нет пока. Бог даст – будут.

ПАША
Вот когда будут - тогда поговорим. Хотя я бы тебе, Магнуст, не советовал. На кой они тебе? Большому человеку, настоящему мужчине, деятелю - совсем ни к чему они. Отвлекают, мешают, расстраивают. Мужик с детьми на руках в лидеры ни в жисть не пробьётся. Возьми, к примеру, вашего Адика, Адольфа, я имею в виду Шикльгрубера - проскочил бы разве в фюреры? Кабы у него пятеро по лавкам сидели? Ни – ког – да.

МАНГУСТ
Наверное. Или ваш Ленин. Тот же случай.

 МАЙКА
Мулы не размножаются - природа безобразничать не даёт.

ПАША
Эх, Майка, Майка! Ну зачем же ты такие грубости про святого человека говоришь? И для России это исторически неправильно-у товарища Сталина дети были.

МАЙКА
Ага! Вспомни ещё про Ивана Грозного и Петра Первого. Приятно подумать, что у каждого из этих тиранов один ребёнок был изменник, а другого они собственноручно убили.

Наступает тишина. Исчезает Тихон Иванович со сторожевым псом.
Паша несёт носилки со Сталиным. Паша смотрит в его мёртвые глаза. Поднимается по лестнице.

КАЖДАЯ СТУПЕНЬКА ГОВОРИТ.
Глупая Сучонка. Не тарань моё сердце. Я ведь не тиран.
Я только Опричник.

Перед ним спящий лилипут. Паша гладит его по волосам.

Почему же мне досталась та же участь - убиенный ребёнок и ребёнок изменник.–

Поворачивается к Магнусту. Тот также резко встречается с ним глазами.

МАНГУСТ
Вы считаете, что вам дано право решать нашу судьбу?

У Паши начинается истерика смеха.

ПАША
Экий ты смешной парень! Кто же кому права даёт? Дают обязанности. А прав - это кто сколько себе взял, столько и имеет!

МАНГУСТ
Вы никогда ничего не боитесь?

На стол упала карта пик. Крик в окно.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Павел Егорович, козырь-пика.

Паша выбрасывает из рукава туз пиковый, который подмаргивает ему глазом Миньки Рюмина.

МИНЬКА
Паша, прислушайся к этому голосу, к его тембру. Не узнаёшь? Это ведь твой голос, твой вопрос. Вспомни, кому ты задавал его? Кому? Кому?

Магнуст смотрит прямо в глаза. Между их глазами  разрывается молния и по комнате пробегают слова
АУДИ,ВИДЕ,СИЛЕ

МАНГУСТ
Вы никогда ничего не боитесь?

ПАША
Ой, сынок, не понимаю я тебя. Чего ж мне бояться-то? Я ж вот он, весь как на ладони! Бери меня за рупь за двадцать! Чего ж бояться-то?

Магнуст наклоняется к нему через стол. Смешивает карты. Гремят его цепи и браслеты как колокольный звон, ему вторят часы на стене громким боем.

МАНГУСТ
Суда, например.

ПАША
Нет такого суда. И судей нет над нами.

 Не замечает, что голос его становится с грузинским акцентом.

ПАША
И истцов не осталось.

МАНГУСТ
Есть. Я говорю, что есть.

ПАША
Нэт. Людэй болше нэт. Всэ умэрли.

МАНГУСТ
Есть. Не все умерли.

ПАША
Кто?

Говорит своим голосом. Наступает тишина. Разговор переходит в движение губ. Оба смотрят на губы, из которых, как язык змеи выпадают буквы.

ПАША
Интересно знать-кто? У тебя нет прав говорить с ними.

Паша видит перед собой старика Лурье. Орёт на него.

ПАША
У тебя нет прав.
 
Разбитые губы Лурье отвечают.

ЛУРЬЕ
Права-это кто сколько себе взял, столько и имеет.

Паша хватает его

ПАША
 Ах ты жидовская.

МАНГУСТ
Лицо.

ПАША
КВОД ЛИЦЕТ ЙОВИ.

МАНГУСТ
ТО НЕ ДОЗВОЛЕНО  БЫКУ.

ПАША
Ты, сынок, никак грозишься мне?

МАНГУСТ
Нет. Я объясняю вам условия предложенной игры.

ПАША
Чего-то не пойму я. Ты уж сделай милость, подробней расскажи об игре да про условия поподробней.

Магнуст отпускает руки от Паши. И Паша отходит на шаг.

МАНГУСТ
Нельзя первую родственную встречу превращать в деловое
совещание. Об играх мы поговорим завтра. Сегодня мы приятно возбуждены, несколько утомлены, радостно взволнованы. Нам нужно
отдохнуть и успокоиться. Спокойной ночи вам, дорогой фатер.

Они пожимают руки. Странное пожатие, как будто две доски прибиты друг к другу. Руки ещё пожаты, а голос Магнуста доносится из прихожей.

МАНГУСТ
Вы подумайте неспешно,припомните, что позабылось.Вопросов  будет мно-ого.

Тишина. Паша отрывает от себя руку Магнуста, оставшуюся в его руке и пытается ею натирать паркет. Делает это он с остервенением и не замечает, что трёт паркет своей рукой, пока не проступила капелька крови. Паша берёт эту каплю на язык. Водит сухим языком. Жадно смотрит на бутылку и видит бедро штукатура, на котором стоят «Шипр», «Жидкость от пота ног», денатурат «Диночка», бархатная чернота «Клея БФ». Паша протягивает руку к  бедру, но щупает бедро Марины.

ПАША
Пойду искать по свету, где можно выпить хоть глоток. Марина, подай  пальто!

МАРИНА
Куда тебя чёрт несёт на ночь глядя?

ПАША
Люблю, друзья, я ленинские го - ры. Там хорошо рассвет встречать вдвоём.

Лезет в шкаф. Роется там. Затем включает свет. Открывает шкаф и отшатывается. На вешалке дымится дождевым паром синяя школьная курточка. Сзади подходит Марина и подаёт ему дублёнку. Паша ещё раз смотрит в шкаф - он пуст.

ИНТ ВЕСТИБЮЛЬ ДОМА

Пошатываясь, Паша спускается по лестнице пешком.

 ТИХОН ИВАНОВИЧ
КВО ВАДИС?

ПАША
За выпивкой.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Длинный денёк у вас сегодня вышел. Передохнули бы.

ПАША
Спать тире отдыхать, лёжа в койках не раздеваясь.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Параграф 28-й устава Караульной службы конвойных и караульных войск.

Оба смеются
ПАША
Была бы у нас с тобой, Тихон Иванович, возможность, мы бы им всем счастье насильно в глотки запихали. Если говорить откровенно, не нужна людям свобода. Зачем она им?

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Свободы всегда брюхо требовало, кишки громче всех вопили.
 
Паша подмаргивает.

ПАША
 Радовались, что прав у них больше, а мышцы всё слабее - пока в килу не провалились.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
У кого кила?

 Тянется к фанерной дощечке.

ПАША
Я думаю, Тихон Иванович, у человечества кила выросла.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Да-а? Бандаж надо надеть, тяжёлый.

Паша обнимает  его и выходит.

НАТ УЛИЦА

Паша голосует.

 Остановливается потёртый «Москвич» неотложной медицинской помощи с портретом Сталина за лобовым стеклом.

ВОДИТЕЛЬ
Куда надо?

 Паша садится в машину

ПАША
Гостиница «Советская»

ВОДИТЕЛЬ
 «Советская»… «Советская». А это где?

ПАША
Сначала поедем по Красноармейской, потом по Краснокурсантской, затем по Красногвардейской, повернём на Краснопролетарскую, заедем на Красноказарменную, пересечём Краснобогатырскую, развернёмся на Красной площади, спустимся оттуда на Красносоветскую, а там уже рукой подать – просто «Советская». Понял?

ВОДИТЕЛЬ
Понял. Но не совсем.

ПАША
Тогда езжай прямо, мудак.

Паша смотрит на Сталина.
Сталин подмаргивает ему и смотрит вверх.
Паша смотрит вверх.

 НАТ ДЕРЕВНЯ, ГДЕ РОС ПАША

Паша - пацан в деревне. Бежит за деревенским дурачком, который бегает по улице с криком.
 
ДЕРЕВЕНСКИЙ ДУРАЧОК
Да здравствует Ленин, Троцкий и Бойко.

В небе пролетают ангелы с лицом Ленина, за которым тянется шлейф  на котором написано - пророк революции, за ним летит Троцкий с шлейфом - первый апостол, а внизу отдаёт им честь милиционер БОЙКО.
Резко падает вниз Троцкий и размазывается грязью.
Деревенский дурачок продолжает кричать

ДЕРЕВЕНСКИЙ ДУРАЧОК
Да здравствует Ленин, Троцкий и Бойко.

 Бойко хватает Дурачка и толкает его в грязь, связывает. Тот успевает закричать.
 
ДЕРЕВЕНСКИЙ ДУРАЧОК
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВЕЛИКИЙ ЛЕНИН.

Пророк революции летит. За ним летит на петле удавленный деревенский Дурачок.

ИНТ МАШИНА

ВОДИТЕЛЬ
Всё-таки дороги у нас говно. Бардак всюду.

ПАША ПРИХОДИТ В СЕБЯ.

ПАША
А почему портрет Сталина возишь?

ВОДИТЕЛЬ
Ха! Вождь настоящий.При нём порядок был.

ПАША
Налево. Теперь направо. Теперь в этот проезд.

ВОДИТЕЛЬ
Сюда нельзя «Кирпич»

ПАША
 Поворачивай, я тебе сказал! Мне можно. А теперь тормози.

 ВОДИТЕЛЬ
 Уже приехали? А вы наговорили!

Паша протягивает ему рубль

ПАША
Теперь напряги свои мозги и постарайся запомнить, что тебе сказал человек, хорошо знавший Сталина. Если бы Пахан воскрес и начал  восстанавливать порядок, которого тебе не хватает, он бы первым расстрелял  тех, кто возит на стекле его портрет.

ВОДИТЕЛЬ
Почему?

ПАША
А ты подумай,дурень! Порядок стоит на дисциплине и послушании. Когда будет надо, те, кому полагается,сообщат всем, кого касается, меру их протеста и степень их восторга.

Резко захлопывает дверь машины.

НАТ. ПЕРЕД ГОСТИНИЦЕЙ «СОВЕТСКАЯ»

На здании гостиницы «ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВЕЛИКИЙ ЛЕНИН»
Паша стучит монеткой в витринное стекло. В овале стекла всплывает толстое лицо.

ПАША
Открывай, Ковшук! Это я пришёл!

КОВШУК еле заметно шевелит губами

КОВШУК
Всё-таки ты пришёл.

Ковшук взлетает, как Ленин и Троцкий в одеянии ангела, но с чуть  ржавым, старым навострённым топором. Лицо Ковшука смотрит на Пашу равнодушно, нелепые брови толщиной в усы не приподнимаются. Ангел Ковшук одет в чёрное сукно мундира, жёлтые галуны, в золотом шитьём  фуражке.

ИНТ ГОСТИНИЦА  «СОВЕТСКАЯ»

Дверь открывается и Паша не входит, а парит рядом с Ковшуком.

ПАША
Привет Адмирал Флота! Друг мой и соратник, продолжатель дел Ушакова и Нахимова, я пришёл побалакать маленько, наставник мой и учитель, товарищ старший швейцар.
 
 Они пролетают дальше по узким коридорам

ПАША
Ты ведь старый, умный и злой, ты ведь знаешь: дело не в том, что ты Ковшук, а я Хваткин, что много лет мы не виделись, что ты швейцарский адмирал, а я профессор бесправия, что мы наконец, оба патриоты, товарищи  по партии и советские люди. Мы ведь, Ковшук, кромешники. Мы с тобой, Семен, опричники - и от этого никуда не денешься.
 
Они уже идут, а не летят.

КОВШУК
Да, наверное.

ПАША
Ты, Сеня, смотри на меня, как на пенициллиновую плесень,–вроде бы противно, однако очень полезно.

Они входят в маленькую комнатку за гардеробной. Там стоит огромный чан, куда официанты сливают из всех рюмок, стопок, бокалов, стаканов, фужеров, бутылок всё недопитое за столиками. Туда же выливают кружку коричневого сиропа и бутылку технического спирта.
Надпись на чане «сливки»-Стакан 2 рубля.

КОВШУК
Ступайте, ребятушки, я тут сам закончу. Стёпа, возьми ещё залупенчиков, щас пьянь с ресторана повалит, сучек своих начнёт баловать!
 
СТЁПА уходит.

КОВШУК
Как говорится, друзья встречаются вновь.

ПАША
И так говорится тоже. Хотя, если по справедливости, надо сказать: встреча учителя и ученика.

КОВШУК
Какой я тебе учитель? Ты, Паша, такой прыткий, тебе нечего было учиться.

ПАША

 Не скромничай, Семён. Один поэт написал «Учитель, воспитай ученика, чтобы было у кого потом учиться»

КОВШУК
Ну, стихов я, конечно, не читаю, а кое-чему у тебя поучился.

ПАША
Это ты правильно сделал, Семён. Я – умный. У тебя есть что-нибудь выпить?

Ковшук бросает взгляд на «сливки».

ПАША
Сёма, Сёма, я дорогих напитков не пью! Мне чего – нибудь попроще. Водочки, например.

Ковшук ёрзает, кряхтит. Паша вскакивает, распахивает фанерную дверцу, выхватывает из пирамидки верхнюю бутылку и протягивает хозяину.

ПАША
Давай, Семён, шарахнем за встречку, за долгое расставание, за  будущую совместную жизнь.

Ковшук разлвает водку по стаканам.

КОВШУК
Ох, Пашка, не человек ты-камикадзе.
 
Паша поднимает свой стакан.

ПАША
Мы с тобой оба камикадзе, Сёма. Чтобы убить врага, мы не пожалеем жизни. Жизни другого врага. Или, может, и не врага, а просто какого–нибудь дурака. Мы с тобой, Сёма, особые камикадзе - убивая врагов, мы всегда остаемся живы.
 
КОВШУК
Наверное.

Ковшук чокается и выпивает.
 
 КОВШУК
Слыхал я, Пашуня, большим ты стал человеком. Расскажи, как поживаешь, похвались успехами.

ПАША
У нас с тобой успехи одинаковые, Сёма. Как в песне «…сидим мы вдвоём на краю унитаза, как пара орлов на вершине Кавказа…».
 
КОВШУК
Песни такой не слыхал, а на жизнь свою не жалуюсь. Скриплю потихоньку, полпенсии дают, зарплата да приработок капают.

Открывается дверь. Официант Стёпа втаскивает большой таз мясных объедков.

СТЁПА
Семён Гаврилыч, пора закуску варганить, скоро народ пойдет. Я пока начну?

КОВШУК
Не надо, сынок, ты иди, я тут сам управлюсь. Вы хлеб нарезали?

СТЁПА
Конечно, вот сумка.
 
Ковшук берёт со стола кухонный нож и проворно шинкует в тазу куски недоеденных котлет, шашлыков, люля, отбивных, ромштексов, антрекотов, цыплят, бифштексов. Ловко раскладывает на подносе куски хлеба и пригоршнями вываливает на них крошево хлеба.

ПАША
Это ты нам?

КОВШУК
Зачем? Щас народ за «сливками» повалит, мы им по полтинничку закуску организуем. Ты Паша не молчи, мне разговор в работе не мешает.
 
В отражении ножа Ковшука появился телефон, который издаёт резкий звонок.

ИНТ 1950 ГОД СТАВКА ГЕНЕРАЛА БАЛИЦКОГО.

 Трубку поднимает военный и становится по стойке смирно. Голос из трубки.

Товарищ БАЛИЦКИЙ! Ты уже всэх убил на Украине?

БАЛИЦКИЙ
Что вы товарищ Сталин? Я.



Слушай, товарищ Балицкий. Ты мне срочно нужен в Москве. Выезжай сегодня и возьми с собой тысячу наыболее довэрэнных сотрудныков. Для ликвыдацыи огромного  заговора.

Идут короткие  гудки.

НАТ ДВА ПОЕЗДА ДВИГАЮТСЯ НА МОСКВУ.
Поезд останавливается на запасном пути между двумя бронепоездами.

ИНТ 1950 год Салон-вагон Балицкого.
Поднимается высокий юноша с бледно–отёчным лицом.
Безоружный, в штатском с конвертом, на котором стоит гриф: «И. В. Сталин–Балицкому». Балицкий принимает его в кабинете.

ЮНОША
 Ковшук

Протягивает конверт. Балицкий распечатывает конверт. Ковшук подходит сбоку и финкой перерезает ему глотку–от уха до уха.

КОВШУК
Адъютант, генерал вызывает своего заместителя БЕРНАЦКОГО.

 Тот входит в кабинет. Тут же получает финку в горло.

КОВШУК
АДЬЮТАНТ  пригласите  начальника поезда.

Входит начальник поезда. Обмирает.

КОВШУК
Командуй выход из вагонов.

Тысяча бойцов вооружённых до зубов выходят из вагонов, строятся в колонну по пять. Быстро проходят до ближайшей балочки. Их всех сразу же расстреливают из пулемётов.
Стоит над оврагом, хохочет министр МГБ Виктор Семенович АБАКУМОВ, хлопает Ковшука по спине.
 
АБАКУМОВ
Молодец, Сенька! Далеко пойдёшь.

 КОВШУК
Слушаюсь,  товарищ  министр!

ИНТ ГОСТИНИЦА «СОВЕТСКАЯ»

Нож лихо нарезает закуску.

ПАША
Давай выпьем, Сеня! За тебя, за твою работу!

КОВШУК
Работа как работа. У тебя нечто лучше?

ПАША
Нисколечко, Сёма. Понимаешь, перебои в жизни наступают. Вера в себя уходит.

КОВШУК
Это неправильно, нехорошо это. После пятидесяти человек себя уважать обязан. В молодости надеешься добрать с годами. А в полтинник - или уважай себя, или пошёл на хрен.

ПАША
Сень, а скажи мне по дружбе: ты себя за что уважаешь?

КОВШУК
За всё. За то, что выжил. Ты знаешь где я родился?

ПАША
Знаю, где-то в Сибири. Я же твоё личное дело читал.

КОВШУК
Читать-то читал. Да ведь не я тебя интересовал, а что там есть обо мне. А родился я на острове Сахалине, в заливе Терпения, в городке  Паранайске. Вот я здесь с тобой, а земляки  мои, параноики, всё ещё сидят на берегу океана, дикость и нужду терпят, погоды ждут. Как же мне не уважать себя? Мы с тобой, Паша, люди очень разные, тебе понять меня трудно. Ты всю жизнь на кураж упёртый был, тебе понт нужен, игра, риск, хитрые пакости, азарт, гонка. А мне всё это без надобности. Мне нормальная жизнь нужна  была – я за семь колен натерпелся в заливе Терпения. И параноиком быть не хотел. Ты пойми, Паш, мне такая жизнь, как у тебя и задаром не нужна. Это ты всегда около главных командиров крутился, ты с одной жопой на семь ярмарок поспел, всегда ты около денег и всегда в долгу, всегда ты на двух  бабах женат да три в чужих койках лежат. А мне это ни к чему!

ПАША
А что тебе надо?

КОВШУК
Спокойного достатку. Чтобы никто не трогал меня. Я начал служить лет на десять раньше тебя, а теперь я - разжалованный майор, а ты - полкан в папахе, в генералы только случаем не выскочил.

ПАША
И что?

КОВШУК
То, что ты и дальше упираешься, ещё чего-то достигаешь, а мне всё прошлое не нужно. Кабы меня сорок лет назад взяли сюда швейцаром, разве  стал бы я резать людишек? Ни в жисть! Но по-другому не получалось. Вот и кончал их - не в злобе же дело. Я ведь их не знал.

Распахивается дверь. С хохотом, криком вбегают две девки.

ДЕВКИ
Гаврилыч! Гони скорее водяру! Фраера дергаются, счас в штаны  натрухают… Шевелись, старый, двигайся, неживой!

Ковшук достаёт водку из тумбочки.

КОВШУК
Отстаньте, шкуры. Берите водку и проваливайте, тёлки недорезанные.

ДЕВКИ
А это кто кто такой холёсенький?  Поехали с нами, на кой тебе с этим старым хреном сидеть?

КОВШУК
Я тебя сейчас, сучонка, на дождь вышвырну! Мандат отыму!

НАДЬКА
Не физдипините, дорогой дядя Семён Гаврилыч! Мой мандат, моя манда, не отымешь никогда!

Вторая визжит от удовольствия.

ВТОРАЯ ДЕВКА
НАДЬКА! Дай Гаврилычу проверить свой мандат! Я б сама  предъявила, да руки водкой заняты!

Надька подхватывает подол широкой юбки и задирает его до подмышек. Являет на свет Божий две молочно-белые ляжки, скреплённые наверху серым волосатым треугольником мандата.

ПАША
Не сердите, девочки, Семёна. Он не по этому делу. Вы приходите, когда вас надо будет придушить.

 Паша вытолкивает их за дверь.

КОВШУК
Чего не люблю, так это ****ства. ***** - самый ненадёжный человек.

ПАША
Зато самый приятный. Вот я, Сёма, ****ей очень уважаю и верю в них сильно. В тяжёлые для Родины минуты они - настоящая кузница  народных героинь.

КОВШУК
Тьфу, заразы грязные! Если б они мне здесь не нужны были для дела-сроду бы их ноги бы в гостинице не было!

ПАША
Сень, а Сень?

КОВШУК
Чего?

ПАША
А ты Грубера убил тоже по необходимости?

КОВШУК
Ты за этим пришёл?

ПАША
Нет. Я хотел тебе сказать, что мы с тобой не разные люди. Мы одинаковые. Мы в одной утробе зачаты, в одной матке выношены, одной кровью вспоены. Мы – близнецы.

КОВШУК
Чем же это мы с тобой такие одинаковые?

ПАША
Всё тем же! Мы убивали людей не потому, что надо, и не потому, что хотели, и не потому, что это нравилось!

КОВШУК
А почему?

ПАША
Потому что мы знали - можно. Нам можно. И Грубера ты убил только потому, что знал: его можно убить.

Паша смотрит в завалявшееся меню и оттуда возникает следующая запись, только много лет назад

ИНТ 1948 ГОД КАБИНЕТ ХВАТКИНА

Паша читает агентурное  донесение
«Старшему оперуполномоченному по особым поручениям при министерстве государственной безопасности СССР подполковнику государственной  безопасности тов. ХВАТКИНУ П. Е.
 От секретного сотрудника ЦИРКАЧА »
АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ
Вчера,26 октября 1948 г., на вечеринке по случаю рождения артистки РСФСР Маргариты Кох, присутствовавший там артист Московского государственного цирка  Борис  Фёдорович Тэддер, руководитель номера дрессированных  хищников,  находясь в состоянии  опьянения,  рассказал.

ИНТ КАБИНЕТ  ХВАТКИНА

 Перед ним сидит ТЭДДЕР и рассказывает

ТЭДДЕР
Поезд на Москву опаздывал, и нас задержали в Краснодаре, хищникам было тесно, клетки стояли тесно, накормить их было нечем, они  были возбуждены.

ИНТ Здание вокзала в Краснодаре

 Огромная пасть льва и вокруг него снаружи клетки мечется Теддэр. Дверь открывается. Входят три человека.

 БАБАЯН
Начальнык отделения МГБ Северо–Кавказской железной дороги ОГАНЕС БАБАЯН. Проходите, товарищ Ковшук. Сейчас нам предоставят свободную клэтку и мы посадым туда этого Груббера и сходым  поужинать.

ТЭДДЕР
Извините, товарищи, но свободной клетки нет. Хищники и так размещены недопустимо тесно, вопреки технике безопасности и правильнее  арестованного содержать где-нибудь в вокзальной милиции или отделении МГБ.

Ковшук тычет Тэддера в живот. Тэддер сгибается.

КОВШУК
Не твоё звериное дело давать нам советы.

Ковшук пинает ГРУББЕРА в угол. Затем достаёт с Бабаяном три  бутылки водки «Московской», раскрывает пакет с колбасой,помидорами и хлебом.

КОВШУК
Садись, дрессировщик, ужинать с нами.

Тэддер мнётся.

КОВШУК
Сейчас сниму наручники с арестанта и надену на тебя.

БАБАЯН
Первый тост товарищ Ковшук за товарища Сталина.

Дружно выпивают.

БАБАЯН
За чекистов и дрессировщиков! За всех, кому выпала тяжёлая работа со зверьём, потерявшим человеческий облик.

 Оганес раздевается до пояса. На левом плече вытатуировано «НЕ ЗАБУДУ БРАТУ АЛЬБЕРТУ КОТОРЫЙ ПОГИБНУЛ ЧЕРЕЗ ОДНОГО БАБУ». На правом плече-« СПИ СПОКОЙНО БРАТ АЛЬБЕРТ Я УБИЛ ТОГО БАБУ».

БАБАЯН
Слишь, Груббер! Вот смотри, сидел бы ты дома и трахал одного бабу, но не нет, ты выдумал тридцать второй способ доказательства теорем Пифагора. Вигнали же тебя за это из унивэрситета. Ты и тут не угомонился. Слушай, дрессировщик. Он не угомонылся и придумал глупость. Доказывает. Товарыщ  Ковшук, как это слово називается?
 
КОВШУК
СТЕРЕОПРИРОДУ.

БАБАЯН
Вот Стервоприроду систем Менделеева. Ну, чем тебе, блаженному идиоту мешала старая таблица?

Ковшук выпивает ещё стакан.

КОВШУК
Подойди, когда надо, посмотри, атомный вес, порядковый номер, электронный вес. Нет, еврейская неугомонность покоя не давала? Иди сюда!

Ковшук выволокивает арестанта из угла. Груббер стоит с выбитыми зубами и вырванной частью волос на голове. Худой, дряхлый, старый. Мотает головой.
Бабаян подбегает к клетке со львом Шахом и сбрасывает защёлку. Тэддер бросается закрывать её обратно, но Оганес отшвыривает его.
 
БАБАЯН
Я тебя самого в клэтку запихну.

Ковшук поднимает за ворот арестанта и швыряет его в клетку.Шах раскрывает пасть. Пасть переходит в раскрытый в ужасе рот Тэддера, который задыхается и не может ничего сказать  Хваткину.

ИНТ КАБИНЕТ ХВАТКИНА

ПАША
Слушайте, Тэддер. Если не хотите серьёзных неприятностей забудьте эту история  навсегда! Её не было.

Тэддер закрывает рот и кивает головой.

ИНТ ГОСТИНИЦА «СОВЕТСКАЯ»

 ПАША
И он забыл. А я – помню.

КОВШУК
Смотри, какой ты памятливый. Помнишь, значит, Груббера.

ПАША
Я, Сеня, всё помню. Кстати, Груббер умер от разрыва сердца. Но ты же потерял живописного фигуранта, который придавал бы заговору генетиков стереоприроду.

 И Паша достаёт из кармана два сложенных листочка.

КОВШУК
Всё помнишь?

ПАША
Всё.

КОВШУК
Ну-ну, может быть.

Паша протягивает ему жёлтые листочки.

ПАША
Возьми, Сеня, тебе они нужнее. Была у меня когда-то возможность, вынул из твоего личного дела.

Ковшук берёт листочки. Начинает читать их. Потом кладёт листки на стол, прижимает их огромной пухлой ладонью. Поворачивается к Паше. Распахивается дверь и входит Стёпа

СТЁПА
Семён Гаврилыч, я заберу бутерброды, закуски людям не хватает.

КОВШУК
Бери, Стёпушка, бери. «Сливки» хорошо идут?

СТЁПА
Хватают, только наливать поспевай!

КОВШУК
Ты, Стёпа, смотри: больше трёх стаканов в одни руки не давай. А то налузгаются здесь, как басурмане, скандал будет, милиция припрётся. Ни к  чему это.

Стёпа убегает с подносом.

КОВШУК
Я ведь знал, Пашенька, что придёшь ты ко мне однажды.

ПАША
Не может быть! А почему знал?

КОВШУК
Потому что ты, Пашуня, человек от всех особый. Нет для тебя ни дружбы, ни любви, ни верности, ни родных…Ничего нет. Даже у волков в стае - и у тех есть закон. А у тебя ничего нет -дьявол в тебе живёт!

ПАША
Перестань, Сёма, не выдумывай, не пугай меня. Не расстраивай - заплакать могу.

КОВШУК
Тебя, Паша, ничем не расстроишь. Сколько ж ты лет держал эти бумаги, чтобы их сегодня принесть?

ПАША
Ты ведь грамотный - недаром из Паранайска сбежал. Глянь на дату - там написано.

КОВШУК
Тридцать лет. Пугануть, что ли, захотел?
 
ПАША
Сём! Ты совсем с катушек соскочил? Зачем же я бы тебе листки-то отдал? Кабы пугать хотел?

КОВШУК
Не знаю. Твой умишко пакостный всегда быстрее моего работал. Тебе в шахматисты надо бы поддаться, Карпова, может, обыграл бы. Всегда далеко на вперёд думаешь.

ПАША
Ох, Сеня, верно сказано: ни одно доброе дело не проходит
безнаказанно. Хорошо ты меня благодаришь за товарищески поступок!

КОВШУК
Тебе ж моя благодарность не на словах нужна! Что тебе надо за товарищеский поступок?

ПАША
Человек тут один - совсем лишний.

КОВШУК
Совсем?

ПАША
Совсем.

КОВШУК
Если я умру.

ПАША
Что будет, если ты умрёшь?

КОВШУК
Неважно, неважно. Ты мне только скажи, Павел, зачем тебе всё это?

ПАША
Трудно объяснить, Сёма. Но, если коротко, я хочу победить жизнь.
 
КОВШУК
В жизни нельзя победить, Пашенька, жизнь-игра на проигрыш. Может, и не надо было уезжать из Паранайска. Всё одно всякая жизнь кончается смертью!

ПАША
Сеня, смерть-это не проигрыш. Смерть-это окончание игры.

КОВШУК
Одно и то же.

Подвигает к Паше по столу листы с объяснением Тэддера.

КОВШУК
Возьми их, Паша, не нужны они мне.

Наступает тишина, которую разрывает песня пьяной девки на улице
 «Никакого кайфа от собачьего лайфа».
 Паша достаёт зажигалку и чиркает «ронсоном» под левым нижним  уголком. На кусочке пепла появляется слово Груббер и Паша растирает его.

ПАША
Так что, Сеня, значит - нет?

КОВШУК
Почему нет? Да. Я его уберу.

ПАША
Ну и хорошо.

КОВШУК
А почему ты сам не управишься? Не хуже моего умеешь.

ПАША
Мне нельзя. Я около его засвечен.

КОВШУК
Ладно, сделаю. Кто?

ПАША
Я тебе его завтра покажу.

КОВШУК
Хорошо.

Берёт со стола свой грязный кухонный нож, посвечивающий
бритвенным лезвием.

КОВШУК
Подойдёт?

ПАША
Вполне.

КОВШУК
Это хорошо что ты пришёл. Мне как-то неудобно было - я у тебя в долгу жил.

ПАША
Да брось ты! Какие у нас счёты.

КОВШУК
Не скажи! Долги надо отдавать. Ну что, Павел, до завтра?

ПАША
В смысле–до сегодня. Я в часа в три приеду.

КОВШУК
Тогда бывай здоров.

ПАША
Пока.

НАТ ПЕРЕД ГОСТИНИЦЕЙ «СОВЕТСКОЙ»

 Возле гостиницы  крутятся Надька со Стёпой.

НАДЬКА
Вот он, мой бобёр распрекрасный идёт!

ПАША
А где же твои фраера?

НАДЬКА
Да ну их в задницу! Чучмеки, дикий народ. Я им «динаму» крутанула и вернулась. Поехали ко мне?

ПАША
Поехали. На червонец, иди возьми у Гаврилыча  бутылку.

Паша идёт под дождём. Выскакивает Надька.

НАДЬКА
Вон «левак» катит, голосуй быстрей!

Медленно подплывает чёрная «Волга». Водитель приспускает стекло и визгливо хохочет.

НАДЬКА
Дядя, ты чего, озверел?

Паша оцепенело смотрит в эту рожу. Рожа уплывает вместе с машиной. Блеклая, вытянутая, со змеящимися севрюжьим носом и не вытертым мазком харкотины на щеке.
Ревёт мотор, шваркают баллоны. Машина мчится прочь.

НАДЬКА
Мудозвон чокнутый. Он тебя что - знает?

ИНТ МАШИНА ИНФЕКЦИОННАЯ СПЕЦПЕРЕВОЗКА

Паша открывает глаза. Он на носилках, которые трясёт по ухабам. Его расталкивает Надя.

НАДЬКА
Выходи, выходи, а то брошу тебя - в карантин увезут!.

Оба вываливаются на улицу. Паша смотрит на машину.- «Инфекционная спецперевозка».

НАТ У ДОМА  НАДИ

ПАША
Надя, кого она до нас перевозила? Туберкулёзников? Сифилитиков? Чумных? Прокажённых?

Надька, во время этого монолога выхватывает из сумки водку. Срывает с неё бескозырку.

НАДЬКА
На, прихлебни, враз очухаешься!

Паша прихватывает Надьку. Они целуются. Паша отодвигает её от себя.

ПАША
Красавица моя, Надежда, прекрасный эльф, поехали со мной в город  Топник!

НАДЬКА
На хрен он мне сдался! Мне и тут не кисло!

ПАША
Это ты права, Надька: Москва действительно лучший город мира, самый светлый и беззаботный! Я бы хотел жить и умереть в Париже, когда бы не было такой земли – Москва!

НАДЬКА
Не звезди на радость! Все вы, начальники, врать горазды: «Лучший!», «Светлый!». Тебя из персоналки высадить где–нибудь в Бибиреве или на  Дангауэровке – в жисть домой не попадёшь.

ПАША
Надька, подруга синеокая, голубка сизокрылая! Какой же я начальник? Я поэт разлуки и печали, я здешний ворон. Я замученный опричник.У меня нет персоналки, у меня собственный скромный автомобиль марки «Мерседес», модели 220, номерной знак МКТ 77–77.

НАДЬКА
Во, даёт! Вот врёт-то! Ну, золотой, сразу я тебя высмотрела - у тебя на роже толстыми буквами два слова выведены.

ПАША
Тихарь и фраер?

НАДЬКА
Нет, мой сливочный. Написано там по-другому: нахал и звездила! Вот  так, мой младенький!

ПАША
А у тебя что написано?

НАДЬКА
А что, мой шоколадовый, так и будем здесь с тобой на дожде дрочить? Или,может, в дом пойдём? Я Надя Вертипорох - как росинки шорох, как ириска девочка, валдайская целочка!

ПАША
Веди меня, Вертипорох, крути меня круче, пропади всё пропадом.

Они поднимаются на разболтанной капсуле лифта исписанной
буквами  Х.У Й.

ИНТ КВАРТИРА НАДЬКИ

НАДЬКА
Ну,входи, входи, наконец, персиковый мой, мудака кусок.

Паша снимает мокрые башмаки. Сбрасывает верхнюю одежду прямо на пол. Видит в дверях человека. Человек улыбается гостеприимно. Босиком. Одет в черно-белых кальсонах с мотающимися завязками. В нарядной маечке, не очень поношенной, с надписью про чемпионат оф ворлд по футболу 1966 года.

ПАША
Здрасте!

ЦЫБИКОВ
Здрасте! Добро пожаловать!

Пробегает Надя. Чмокает его в щёчку.

НАДЬКА
Привет, Владиленчик! Иди, расслабленный, закусончик ставь.

Владиленчик ведёт Пашу под ручку на кухню.

ЦЫБИКОВ
Цыбиков моя фамилия, Владилен Михалычем прозывают, а на клички обидные НАДЮШКИНЫ ВЫ ВНИМАНИЯ НЕ ОБРАЩАЙТЕ. Она хоть и пустобрешка, а к людям сердцем добрая. И гостям мы всегда рады. С человеком умным, бывалым поговоришь - как воды родниковой напьёшься.

Усаживает Пашу за стол. Откуда-то выволокивает замотанную в байковое одеяло кастрюлю, сбрасывает крышку.

ЦЫБИКОВ
Вот, покушаем тёпленькой, я её всё берёг, душевный жар её для Надюшки сохранял: придёт-то невесть когда, вся зазябшая, а горячая  картошка-первое дело для здоровья!

Паша греет руки. Перебрасывает в ладонях горячую дымящуюся  картошку. Вокруг лежат обкусанные куски хлеба, две селёдочные головы, кровяная каша томатных  консервов в давно открытой жестянке.
Цыбиков уже мчит к столу, несёт в руках три гранёных стакана. Протирает их на ходу сальным краем своей лондонской майки.

НАДЬКА
Давай царапнем за Владиленчика! За мужа моего незаконного, за сожителя моего драгоценного, за душу его голубиную. Очень я его люблю!

ПАША
И я очень тебя люблю! Ты мне сразу на сердце лёг. У меня душа  голубиная!

Владиленчик лезет к Паше целоваться.

ЦЫБИКОВ
Без рук! Без рук! Брудершафт на дистанции! Мы ещё не проверили наших чувств!

НАДЬКА
Ох, Пашечка, удалой! Ну и сволочной ты мой!

Надька таращит сонные глаза, чтобы не заснуть.

ЦЫБИКОВ
Устаёт она, бедная. Жизнь больно трудная стала. Сердце у меня за неё болит. Она - моя хобби.

ПАША
Выпьем!

Выпивают ещё по полстакана.

ЦЫБИКОВ
У меня есть вот какая мысель. Вот в чём мысель: чтобы люди лучше понимали друг друга. Хочу выпить, чтобы люди добрее были.

ПАША

Молодец, Цыбиков. Толковая у тебя мысль! Значит дёрнем по рюмцу за взаимопонимание. Гражданка Вертипорох, вы чего притихли?

НАДЬКА

Да ну вас к фигам. Устала я что-то. Мой цветочек опыляется ночными бабочками.

ЦЫБИКОВ

Друг у меня есть. Художник. Говорят, он гений.Картину красивую нарисовал. Называется «Изнасилование». Её, жаль, пока не покупают. Говорят подождать надо. Сейчас, мол, этого не поймут. Кубинские сигареты  любите? У меня есть несколько пачек. Нет, я сам не курю - это у меня для коллекции. У меня и икра есть. Запас - красная и чёрная, по одной банке. А у вас виски есть? Нет? Жаль! У меня есть. Венгерские виски, «Клуб –69» называются. А Шекспир дореволюционное издание есть? Жаль. С платиново - хромированном клише? Нет? А Джона Локка тоже нет? Это плохо. Я его за иллюстрации ценю. И с Надюшкой у нас жизнь непростая. Как в книге, есть такой рассказ, его по телевизору не так давно показывали. «Хамелеон» называется. Там тоже профессор взял на воспитание девушку с улицы. А она высоко пошла.

ПАША

Может «Пигмалион»?

ЦЫБИКОВ

Может быть, и «Пигмалион». Наверное, «Пигмалион».

ПАША

Тогда давай выпьем, прекрасный ваятель. Давай выпьем за нашу подругу Галатею Вертипорох и за тебя, великий профессор Хиггинс.

ЦЫБИКОВ

И вы вот обзываетесь. А зря. Я обиды не заслуживаю.У меня жизнь несчастно сложилась.Моего отца расстреляли.Враги народа.А иначе я не так бы жил.

ПАША

Сколько же тебе годков, Цыбиков?

ЦЫБИКОВ

Тридцать два на тридцать третий. В нынешнем году - как спасителю нашему сравняется.

Надежда поднимает голову.

НАДЬКА

Ог - го! Пожил, мудило, однако.

ПАША

А кем же ты стал бы, Цыбиков, кабы твоего папашку не кокнули бы враги народа?

ЦЫБИКОВ

Я?! Да Господи! Кем захотел бы! У меня папаша в органах служил…  замминистром он был.

ПАША

Замминистра Цыбиков? Что-то я не припоминаю такого.

ЦЫБИКОВ

Почему Цыбиков? Цыбикова - мамаша моя была, и меня так записала, чтобы спасти от мести врагов народа. Это у неё такая конспирация велась. А фамилия моего папаши была Рюмин. Рюмин была ему фамилия.

ИНТ 1953 ГОД ЛУБЯНКА

Перед Пашей прямо на столе из бутылки вылезает Минька Рюмин и кричит. И Паша кричит. Они кричат на латыни и по-русски одновременно.

ДЭ ПРОФУНДИС. ИЗ БЕЗДНЫ

ПАША

Минька! Как же я забыл, что она Цыбикова.
 
МИНЬКА

Это моя женщина, с которой я был счастлив.

ПАША

Ха, Минька, тебе же этот сладкий кусочек смахнул Министр Абакумов со своего стола, а ты, баклан , её подхватил.

Оба замирают и смотрят на Надьку. Это уже не Надька. Это между ними проходит ЦЫБИКОВА. Но с глазами и формами как у Надьки, только в халате медсестрички.

ПАША

Так кто из вас отец этого кенгуру Цыбикова, Минька, может у него кровь благороднее не зимминистра, а министерская.

МИНЬКА

Нет! Моя!

ПАША

Да что толку теперь. Я же последний кто вас видел живьём. Я же  арестовал вас лично обоих. А вот расстреляли вас потом другие враги народа.
 
МИНЬКА ОРЁТ

 ДЭ ПРОФУНДУС.

ИНТ КВАРТИРА НАДЬКИ

НАДЬКА

Да не слушай ты его.
 
 Паша с удивлением смотрит на Цыбикову, которая опять становится Надькой. Нет Миньки. Есть Цыбиков, Надька, водка.

НАДЬКА

Врёт он всё! Он же ведь чокнутый! Как напьётся, так начнёт дундеть про своего папашку, такого и не было никогда, министра какого-то или замминистра. Обыкновенный он подзаборник, босяк из детдома. Подкидыш.

ЦЫБИКОВ

Надя, Надечка, что ж ты такое говоришь? Зачем же ты в душу плюёшь? За что? За что обижаешь? На кой меня последней радости лишаешь? Ну, пускай по – твоему - отца я не знаю, ладно! Но маму-то я хорошо помню.

НАДЬКА

Ой, Владик, устала я от тебя! Перестань ты мудить, наконец! Генералы, министры - тоже мне, хрен с горы отыскался. Ну если это правда и пахана твоего ни за что шлёпнули - иди в НКВД и требуй за него пенсию! Коли он у тебя был такой туз надутый, может, отсыпят тебе на убогость полсотенки в месяц?

ЦЫБИКОВ

Надя, Надя…Надя, боюсь я, боюсь. Страшно мне очень – идти - туда страшно.

НАТ 1952 ГОД. ПРУД

Паша смотрит на Надю. Она приобретает черты Цыбиковой, с которой он лежит в высокой траве у пруда.
Гудит шмель в цветах назойливо.

ЦЫБИКОВА

Страшно мне очень.
 
ПАША

Дай попить.

Она достаёт из пруда бутылку крем-соды.

ЦЫБИКОВА

Страшно мне очень.

ПАША

Миньку, что ли, боишься?

ЦЫБИКОВА

Плевала я на него.

ПАША

А чего ж тебе страшно?

ЦЫБИКОВА

Мне ведь Минька рассказал, что вы удумали.Погубишь ты нас, Паша, всех.И его, и меня , и всех.И тебе оторвут твою наглую башку.

ПАША

Беспокоишься, значит, за Миньку? Что, любишь сильно?

ЦЫБИКОВА

Да какая же баба его – такого - любить будет? Тусклый он. Приходит с работы под утро, пьяный, злой, влезает на меня, и давай! Мрачно, уныло, будто клоп. Я не о нём думаю, я вообще.

ПАША

А если вообще, то лучше не думай. Иди ко мне, я-то весело тебя буду обнимать.И радостно.

Цибикова подаёт ему крем-соду.
Паша взбалтывает её.

ИНТ ДОМ НАДЬКИ

ЦЫБИКОВ

Пейте. Настойка на грибе чаге! Оч - чень полезная выпивка.
 
НАДЬКА

Надоели вы мне оба. Спать хочется.

ЦЫБИКОВ

Надечка, не сердись. Мы только по одному стакашечку, за помин души наших родителей. Вечная им память.

ПАША

Давай выпьем за твою мать. Я твоих родителей знал.

ЦЫБИКОВ

Слышишь, Надюша! Слышишь! Вот человек тебе тоже подтверждает! А ты мне не верила!

НАДЬКА

Это, конечно, надёжный свидетель! Он наврёт, не мигнёт, с три короба.

Паша пьёт чагу.

ПАША

Он тебе правду говорит.

НАДЬКА

Иди ты в жопу. Врёшь, как по радио.

ИНТ 1952 ГОД У РЮМИНА ДОМА

Радио играет бравурную музыку. Целая колонна гостей поздравляет  Миньку с тридцатитрёхлетием.
Музыка прерывается и радио говорит.

Цыбиков, кенгуру красивый, мы твоему папаньке День рождения отмечаем. Сегодня 1952 год.

МИНЬКА

За великого нашего Учителя.

И так три раза.

МИНЬКА

За его любимейшего ученика, руководителя наших органов, дорогого Лаврентия Павловича Берия.

И так два раза.
 
МИНЬКА

За министра МГБ Товарища Игнатьева.

ИНТ 1952 ГОД СЛЕДСТВЕННАЯ ТЮРЬМА МГБ

Бывшего министра Абакумова Паша ведёт в следственную тюрьму МГБ. Камера номер 113. Начальник тюрьмы запирает за ним дверь на два замка и падает в обморок.

ИНТ 1952 ГОД КВАРТИРА РЮМИНА

Пьянка у Миньки заканчивается. Минька не идёт, а ползёт к спальне. Падает на толстый ковёр и храпит.
Из ванны выходит пьяненькая в прозрачном кружевном пеньюаре Цыбикова.

ЦЫБИКОВА

Это ты?

ПАША

Я

Паша несёт её в  спальню.

ЦЫБИКОВА

Не здесь…не здесь.

Они укладываются в супружеское ложе. Минька стонет, ворочает своё  тело, перекатывает себя с брюха на спину, шлёпает губами, что-то бормочет со сна. Паша и Цыбикова замирают. Паша изворачивает себя так, чтобы дать Миньке по голове. Но Минька глубоко вздыхает, чмокает и пускает ветры, засыпает.

НАТ 1952 ГОД ПРУД

Паша лежит на траве у пруда.

 ПАША

 Иди ко мне.

ЦЫБИКОВА

Страшно мне очень.

 Не идёт к Паше.

ИНТ 1952 ГОД КАБИНЕТ РЮМИНА

Паша заглядывает в Минькин кабинет.

ПАША

Нужный человек мною найден и подготовлен.

МИНЬКА

Что за человек?

ПАША

Хороший человек. Молодая русская женщина, врач и коммунист. Настоящая патриотка.

МИНЬКА

Фамилия?

ПАША

Её зовут Людмила Гавриловна Ковшук.

МИНЬКА

Ты в ней уверен?

ПАША

Да. Абсолютно.

МИНЬКА

На чём держишь? Деньги? Компра?

Паша мотнул головой отрицательно.

МИНЬКА

А на чём же ещё можно надёжно держать?

ПАША

На колу.Я живу с ней.

МИНЬКА

Ты со всеми агентками живёшь?

ПАША

Нет, только с красивыми.

МИНЬКА

Ладно. Тебе виднее. Только смотри, Хваткин, если она с твоего кола соскочит, голову оторвут. Ковшук…Ковшук.Фамилия знакомая.

ПАША

Семён Ковшук, её брат, работает во Втором Главном управлении. Тот, что генералу Балицкому голову отрезал.

МИНЬКА

А-а, всё понятно! Ничего…крепкая семейка.

НАТ 1952 ГОД ПРУД

Цыбикова не подходит к Паше, наклоняется над водой, резко опускает руку и выхватывает чёрный блестящий пузырь.

ЦЫБИКОВА

И тебе оторвут твою наглую башку.

ПАША

Что это?

ЦЫБИКОВА

Головастик.

Цыбикова подходит ближе и показывает на ладони большую-гладкую чёрно-серую шевелящуюся пулю.

ПАША

Отпусти, он уже большой, не сегодня  завтра лягушкой станет.

ЦЫБИКОВА

Хорошо.

С силой сжала руку.

ЦЫБИКОВА

Вот что с нами сделают!

В тот же миг лопнувший головастик брызгает Паше в лицо липкой кровавой слизью. Течёт по груди, по рукам зловонной жижей.

НАТ 1979 ГОД КВАРТИРА НАДЬКИ

НАДЬКА

Надоел ты мне, долбопёк распаренный! Если это так, то иди и клянчи пенсию, может, и дадут тебе.

ЦЫБИКОВ

Как же клянчить-то, Надечка! Они мне всё припомнят. Боюсь я.

ПАША
Это прекрасный порядок, делавший всю семью заложниками и
соответчиками, очень помогает, правильно воспитывает недостаточно сознательное население. Цыбиков, тебя давно забыли и простили.

НАДЬКА

К чёрту! В задницу! К этой самой матери! Я ложусь, а вы хоть конём  загребитесь!

 Цыбиков укатывает в сортир.

ПАША

 А я как же?

НАДЬКА

Ложись со мной.

ПАША

А Цыбиков что?

НАДЬКА

Что-что? Здесь, на матрасике ляжет

ПАША

Ну, знаешь, я как-то не уверен - удобно ли профессора Хиггинса на пол укладывать? Всё–таки в семейном доме, как-никак. Пигмалион,  бессмертный ваятель.

НАДЬКА

Слушай, не трахай мне мозги - устала я, спать хочу. А ему всё до феньки. Ему вся радость - на нас посмотреть, когда мы кувыркаться станем, себя погладить, понюхать.…Не - ет, сам он не по этому делу, Пигмалион твой.

Паша обнимает Надьку, прижимает её. Она целут его в грудь, шепчет

НАДЬКА

Давай спать.Сил нет.

Голос Цыбикова с кухни.

ЦЫБИКОВ

Я ему говорю, самые заметные здесь звёзды - это Гоночные псы, а он на меня смотрит с презрением. Смеётся, говорит, горе от ума у вас. Чем же я виноват?По телевизору так говорили.

НАТ 1956 ГОД МЕТРО АЭРОПОРТ

Его голос переходит в голос следователя ПУТИНЦЕВА.

ПУТИНЦЕВ

А я жену Рюмина видел, покойного Михаил Кузьмича супружницу.

ПАША

Как живёт.

ПУТИНЦЕВ

Как живёт! Сука! Подстилка была, ею и осталась! Предала она его память, паскуда! Ей - ей! На южном направлении проститучничает! Возят её с собой проводники кавказских поездов и предлагают грузинам. Эти заразы деньги с рынков мешками тащат, вот и гуляют как хотят! А эта сука нас позорит!

НАТ 1952ГОД ПРУД

Слепящий разбрызг вонючей слизи на лице

ЦЫБИКОВА

Вот что с нами сделают.

СОН СМЕСЬ ЛЕТ

Паша смотрит на Цыбикову и вместо её лица перед ним лицо Риммы. Паша трахает её, под храп Миньки. Затем её лицо меняется  на лицо Надьки и опять перед Пашей лицо Риммы и Паша начинает с ожесточением трахать Надьку с лицом Риммы под речитатив Цибикова.

Искусственно осеменение–прогрессивный метод воспроизведения поголовья. Забиваем свиноматку в период «охотки» и делаем из её кожи чучело с поролоновой набивкой.
 
Ритм в постели усиливается. Стонет Надька, стонет Цибикова, стонет Минька во сне.

Здесь монтируем суррогатную вагину из пористой резины с принудительным  подогревом тёплым маслом. Хряк рвётся сюда на запах и спускает за раз до пятисот граммов кондиционной спермы.

В постели уже идёт оргия. Цыбиковой пеньюар валяется на Миньке. Цыбиковой платье рвут на части кавказцы в поезде. Надька хрюкает от удовольствия. Цыбиков во сне орёт
 
Страшно мне.

ИНТ 1979ГОД КВАРТИРА НАДЬКИ

В окно комнаты смотрят глаза Риммы. С них стекает медленно по щеке маленькая слезинка. Слеза капает на грудь Паши, медленно в одну точку.
Паша открывает глаз и стонет, ему отвечает храп Цыбикова и посапывание Надьки.
На груди у Паши сидит огромная жаба. Давит лапами ему на грудь и приговаривает.
 
ЖАБА

Твоя старая хворь зашевелилась, с места стронулась, поползла, ядовитая, в тебе.

ПАША

Нет, нет, нет! Только вчера прошёл мой небывший день рождения. Мне ещё следующего года надо дожидаться.

Паша шепчет.

ПАША

Отче наш, Иже еси на небесах!
Да святится имя Твое:
Да придет царствие Твое,
Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

ЖАБА

Ну что-чувствуешь себя маленьким, испуганным, приникшим–почти спасавшимся от догоняющей боли в груди.

ПАША

Господи, Господи! Остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим. Это дьявол вчера меня ввёл, когда я поехал на встречу с Ковшуком. Прошу Тебя всем сердцем: избавь ты меня от лукавого. Разберись с Мангустом. Освободи меня от греха неминуемого.

Радио кричит

Хуа Гофэн …Дэн Сяопин…Хуа Обаи.

Паша кричит

ПАША

Суки Хуа, вы гоните из моего сердца надежду на покой.

Надька прижимает своё тело к нему.

НАДЬКА

Дай поиграю твоим мышонком.

Паша пытается сбросить жабу, но рука влажная от слезы. Он вскакивает и одевается под громыхание посуды Цыбиковым, не глядя на Надьку с её протянутой рукой. Выскакивает на улицу.
 
НАТ УЛИЦА У ДОМА НАДЬКИ

Паша щупает слезу, которая давит в области сердца. Она впивается ему в грудь. Он пытается её вытереть. Паша останавливается и смотрит на остатки слезы Риммы. Вытаскивает платочек и….

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ 1952ГОД.

Паша рядом с Риммой. Протягивает ей носовой платок её отца.
 
ПАША

Это весточка от отца, Римма, добрый знак! Писать ему нельзя, очень опасно, для него в первую очередь.

Римма разглаживает этот несвежий платок своими тонкими смуглыми ладошками. Нюхает его. Плачет.
 
РИММА

Как он?

ИНТ 1952 ГОД ТЮРЬМА ЛЕФОРТОВО

 Тюремный врач  вручает Паше протокол.
 
ТЮРЕМНЫЙ ВРАЧ 

Смерть  наступила от острой сердечной недостаточности.

Паша достаёт платок из кучки вещей валявшихся на полу с телом профессора  Лурье.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

РИММА

Ест ли?

ИНТ 1952 ГОД ТЮРЬМА ЛЕФОРТОВО

Врач расписывается в протоколе и протягивает его Паше.

ТЮРЕМНЫЙ ВРАЧ 

Распишитесь тоже.

ПАША

С большим бы удовольствием, да чином пока не вышел. Сейчас спустится старший следователь Рюмин и подпишет.

ТЮРЕМНЫЙ ВРАЧ 

Мне всё  равно. Надо бы сегодня забрать это.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

РИММА

Сильно ли волнуется?.

НАТ ФУРГОН С ТЕЛОМ ЛУРЬЕ

Паша едет с покойным Лурье в фургоне с надписью «Продукты» в крематорий.

ИНТ Дом Лурье

РИММА

Похудел, наверное?

ИНТ  ПЕРЕД КРЕМАТОРИЕМ

Фургон с телом  Лурье
Водитель гудит трижды клаксоном и мигает фарами. Распахиваются створки ворот. Солдат, в промокшей шинели, показывает вглубь тёмных  корпусов.

      СОЛДАТ

Технический подвал – туда.

Машина подруливает к указанному подвалу. Паша выскакивает из кабины. Трое надзирателей вытаскивают из фургона зелёный мешок с клеймом «почта» и волокут по асфальту ко двору. Мешок гулко стучит на ступенях. Вытряхивают Лурье из мешка прямо на чёрную ленту конвейера, упиравшегося в железное жерло печи.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

РИММА

У него ведь катар и холецистит.

ИНТ КРЕМАТОРИЙ

Надзиратель, сворачивает мешок в тугой толстый рулон.

НАДЗИРАТЕЛЬ

Душа христианская, если в огне сгорает.Не воскреснет боле.

Другой надзиратель выхаркивает сгусток мокроты на пол.

ДРУГОЙ НАДЗИРАТЕЛЬ

Этому не  влияет. Из жидов он. Вишь-обрезанный.

ТРЕТИЙ НАДЗИРАТЕЛЬ

Ничего не влияет. Никто не воскреснет. Бабские это всё сказки.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

Римма обнимает Пашу. Целует. Паша начинает медленно раздевать её. Она не сопротивляется. Обнимает его.Плачет. Шепчет слова благодарности.

ИНТ КРЕМАТОРИЙ

Оператор складывает руки Лурье на груди. Нажимает кнопку пускателя. Урчит мотор. Едет лента.Везёт Лурье к разверзшемуся  жерлу.
На ухо Паша слышит

НАДЗИРАТЕЛЬ

Коли хотите поглядеть, там сбоку есть технологическое  окно.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

Римма и  Паша в постели.

ИНТ КРЕМАТОРИЙ

НАДЗИРАТЕЛЬ

Всё видно. Смешно - руками-ногами от жара дёргают.Дрыг-дрыг, будто пляшут.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

Видны ноги Паши и Риммы, которые в постели делают дрыг-дрыг.

НАТ ВОЗЛЕ ДОМА НАДЬКИ

Улица. Ветер. Паша шагает вперёд и останавливается. Рука непроизвольно касается груди. Лицо выражает резкую гримасу. Его покачивает. В области сердца через дублёнку пробивается слеза. Паша  пытается её  вынуть. Она с острым наконечником. Он выдёргивает её из груди и стонет. Затем бросает её на тротуар, но вылезает ещё одна слеза и ещё. Вокруг Паши на тротуаре слёзы. Паша начинает прижимать руку к груди. Дышит тяжело. Делает шаг и  поскальзывается на гололёде из слёз. Медленно падает, машет руками, словно собирается взлететь, как сбитый самолёт. Падает бесконечно, хотя слёзы стали подпрыгивать и тянуться к нему  навстречу.
Из окна голос Цыбикова.

ЦЫБИКОВ

Я уже состряпал яишенку, гляньте, какая болтунья! Душа радуется.

Паша,в лежачем положении пытается повернутсья на голос Цыбикова. Но к нему на грудь забирается всё та же жаба.

ЖАБА

Вы ударились? А? Вам помочь?

Паша хватает её и бросает в сторону голоса Цыбикова.
Поворачивает голову. Видит, кланяющихся ему из окна Надьку с хахалем. Они смеются, счастливые.
Жаба не долетает до окна и падает. Хочет встать, но тоже поскальзывается. Так и  пытаются они встать вместе. Паше это удаётся, а жаба кричит ему вслед.
 
ЖАБА

Ну что боль резанула сердце?

Паша поднимается медленно, скользит, двигается в телефонную  будку. Начинает  шарить по карманам. Перед ним нацарапанная свастика и надпись «СМЕРТЬ ЕВРЕЯМ!».
 
ИНТ МАГАЗИН  «КОМСОМОЛЕЦ» 

Паша оглядывается. Мимо него, как на коньках, скользит жаба. Подмигивает, вскакивает в магазин «Комсомолец». Паша медленно входит в магазин и подходит к очереди за водкой. Показывает сразу две книжки – ветеранскую, орденскую. Очередь, как хор, ревёт.

Жаль что тебя, паскуду, не убили, суку такую, погибели на вас нет.

Паша  входит в отдел заказов.

ПАША

Я думаю, что революционер Каляев убил великого князя Сергея бомбой бормотухи. Сунулся генерал – губернатор без очереди в продмаг на Дмитровке, а Каляев в него бутылкой портвейна «Кавказ» за два сорок семь и шарахнул.

Продавщица  смотрит  на него удивлённо.
ПРОДАВЩИЦА

Заказ сегодня шампанское сладкое, плюс кило перловой крупы, плюс  банка фасоли в томате, десять процентов за услуги.
Итого семь рублей семьдесят две копейки.

ПАША

Без перловки и фасоли нельзя?

ПРОДАВЩИЦА

Тоже хрен с горы сыскался! Хитрец какой! Так все захотят шампанское без фасоли брать! А мне вам готовые наборы разорять?
 
Паша отсчитывает рубли, вытаскивает бутылку из коробки и идёт к дверям.

ПРОДАВЩИЦА

Эй, чумной! Перловку  забыл! Фасоль в банке оставил!

ПАША

Нет, не возьму. Я хочу жить по  справедливости. Мне  шампанское,  вам перловка  и фасоль.

Выходит и резко останавливается.
Перед ним валяется огромная банка и оттуда бросает в него фасоль знакомая жаба.
Паша хватает жабу, банка катится с грохотом. Жаба вырывается и прилипает к его груди. Паша стонет и пытается отодрать её лапы, но она всаживает ему внутрь фасолину и отскакивает в сторону. Паша хочет броситься за ней, но останавливается и хватается за сердце, шепчет жабе.

ПАША

Зараза, ты же мне засунула в  средостение толстую серозно – белую  фасолину. За месяц она напьётся моей крови, высосет все соки, разбухнет в два кулака - и конец.

Жаба улыбается во весь беззубый  рот.

ЖАБА

Однажды фасолина уже подступала к твоему горлу. Шесть лет назад. Опухолька. Рачок. Маленький. Едкий канцер. Но тогда ты отбился. Ты подсунул слепому тумору вместо себя другую жизнь, имя которому было Тимус, и спас тебя от гибели твой не родившийся ребёнок.

ПАША

Да, но теперь фасолина ожила, и мне некем загородиться, и нет больше Тимуса. Всё умрёт со мной и мне плевать  на Мангуста, Ковшука.

 Жаба устало машет ему лапой на прощенье.

ЖАБА

Умрёт с тобой и «Мерседес», но для Марины твоей не умрёт и будет она разъезжать на нём в фирменной шипованной резине, а еврей – рефьюзник будет ей мыть машину.

Паша швыряет в неё банкой с фасолью.
 
ПАША

Хрен она у меня получит, а не «Мерседес»! Ничего у меня нет в груди. Давным-давно фасолина скукожилась, иссохла, растворилась во мне. Простыл я вчера. Простудился. Просто простуда.

Жабы нет. Вокруг лежат груды консервированной фасоли, и  медленно стекает томат, как кровь. Паша осторожно перешагивает через банку и следит, как истекает из неё последняя капля томата.

ИНТ ВЕСТИБЮЛЬ В ДОМЕ ПАШИ

Тихон Иванович сидит, руки на животике. Глаза его полузакрыты. Эти полузакрытые глаза смотрят на Пашу очень внимательно.

ПАША

Здорово, старшой.

ТИХОН ИВАНОВИЧ

Здрасти, здрасти.

ПАША

Ты чего такой волглый?

ТИХОН ИВАНОВИЧ

Не волглый я, а усталый. Неспамший. Всё ждал вас, дверь не запирал. Да не дождался до утра - крепко вы загуляли.

ПАША

Чего ж меня ждать? Не девка. Ложился бы и спал В случае чего постучал бы тебе.

ТИХОН ИВАНОВИЧ

Э-э, нет, не - ет. Не дело это. Когда вы все соберётесь, тогда можно и дом на замок.

Паша, зажимает покрепче бутылку шампанского и входит в лифт.

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

Открывает дверь. Марина сидит и читает жёлто–коричневый томик  Сартра.

ПАША

Что, Мариночка, прицелилась на мой «Мерс»? После меня кобелей своих катать! Это на моей новой шипованной резине! Да лучше его, лучше,лучше.

Марина читает книгу. По её лицу текут слёзы.
Паша прижимает бутылку к сердцу

ПАША

Майка не звонила больше?

МАРИНА

Во-первых, я больше не желаю с тобой разговаривать, сволочь  проклятая. Во-вторых, мерзкий ****ун, мне надоело быть порядочной  женщиной, то есть дурой. Я тебя, кобель вонючий, через все инстанции достану, я  тебе, гадине, такую лапшу на уши повешу, что ты до конца своей поганой жизни не отчистишься, свинья обосранная.

ПАША

Уймись, цветочек мой, возьми себя в руки, ванильная моя, дура, траханная по голове.

Поёт. Берёт бутылку и уходит в ванную комнату. Ныряет в пену с бутылкой. Выныривает и пьёт маленькими глотками.
Раздаётся резкий телефонный звонок. Паша рвётся к телефону. Резко останавливается. Хватается за грудную клетку.

 Не хочу! Не  дамся!
 
Поднимает трубку

Мине, пожалуйста, нужен Лев Давидович.

ПАША

Ошиблись номером.

Начинает мылить подбородок.
Звенит телефон.

Если можно, пожалуйста, позовите к аппарату Льва Давидовича.

ПАША

 Его убили.



Как? Что ви мине говорите?

ПАША

Да, он умер. Это сделал Рамон Меркадер лет сорок назад. За справками обращайся в Мехико, еврейская  морда.




Хулиган! Хам! Свин-ня! Вы мине ещё ответите! Свин-ня!

ИНТ 1952ГОД

Дом  Лурье
Фира Лурье говорит что-то по–еврейски.

ПАША

Переведи.

РИММА

Это в Писании сказано. Вот мама вспомнила.У пророка Исайи,в  форме иносказания -живу среди народа, у которого уста  нечисты.

Слышат в бывшей столовой Лурье крики водителя Шмакова на свою жену Дуську.
Оба  пьяные

ШМАКОВ

Ты, курва, знаешь сколько раз я бежал из немецкого плена? Ты, падла, знаешь, что меня освободили американцы? Так они твари меня отдали нашим, и я отбарабанил, гадина, в наших лагерях ещё четыре года и не мог бежать, потому что бежать, сука, некуда было. К тебе, ****ина, которая нагуляла сынка мне туберкулёзного? Ты, кобыла толстая, думаешь, что отмыла меня и приютила, и я тебе должен задницу целовать? Да я тебя, корова.

Дуська врезает ему ладонью по морде так, что он падает с табуретки. Вяжет его бельевой верёвкой. Укладывает в кровать. Рядом ставит четвертинку водки и пару бутылок пива. Идёт в сортир. Из бывшего кабинета Лурье выходит двадцатилетний кретин Серёжка. Приникает к двери уборной. Непрестанно мастурбирует. Падает на пол. Начинает царапать щель под дверью. Мычит.Начинает кончать. Дуська отворяет дверь. Начинает бить его ногами.
Старается попасть ему в пах.

ДУСЬКА

Чтоб у тебя твоя поганая кочерыжка отсохла! Чтоб у тебя вонючий хрен отвалился! Скот срамной, тебе ж лучше будет!

На эти удары выскивает из кухни мать Серёжки Анисья Булдыгина и оттаскивает сына в комнату.
Фира Лурье волочит ногу и несёт кофе.

ФИРА

Так болит кисть правой руки, что кофе я могу пить только левой.

Из ванной доносятся крики Риммы. У Фиры выпадает чашка с кофе. Она мечется в сторону крика.
Серёжка прижимает Римму, а хромающую Фиру хватает за грудь. Они обе откидывают его в сторону. Он залетает к себе в комнату.
Паша поднимается. Входит на кухню. Там Анисья стряпает ужин. Её кретин входит. Начинает хватать прямо со сковородки котлеты, макароны, глотает,чавкает, пёрхает и кланяется Паше.
Анисья поворачивается  к Паше.

АНИСЬЯ

Что?

ПАША

Больше не выпускай своего молодца из комнаты.

АНИСЬЯ

А как же?

ПАША

Никак. Запирай его, когда уходишь.

АНИСЬЯ

Павел Егорович, голубчик, но ведь цельный день один он. В уборную сходить и то.

ПАША

Никаких и то. Злоупотребляешь нашим гуманизмом. В Германии его давно – чик - чик, и нету! Значит, усвой, как Бог свят: ещё раз выйдет из комнаты – больше ты его не увидишь.

АНИСЬЯ

Как же чик-чик, Павел Егорович? Дитё ведь моё единственное, не виноваты ж мы в беде такой.

ПАША

Я тебе не суд - разбирать, кто виноват, а кто прав. Мне наплевать, хоть задавитесь оба. Один тебе совет: сдай его сама, пока не поздно, в спецпсихдом. Смотри, не послушаешься меня, несчастье себе накличешь большое.

АНИСЬЯ

Куда же больше-то; Павел Егорович? Я ведь.

ПАША

Разговор окончен. Ты же знаешь, мы слов на ветер не бросаем.

 Кретин радостно улыбается Паше.

ПАША

Пей с ним свой чай «Писи тёти Хаси» в комнате.

Слышится тихая колыбельная, которую Дуська поёт своему мальчику.

ДУСЬКА

Были сиськи,
Были груди,
Оборвали злые люди.

Паша входит в комнату к Фире и Римме. Они также пьют бесцветный чай.

ФИРА

Со времён Фаллопия никто врачей в этом не обвинял.

ПАША

Что вы сказали?

РИММА

Маме рассказали сегодня, что арестовали, старого доктора Ерухимовича, который лечил меня в детстве.

ПАША

Очень может быть. А кто такой Фаллопий?

РИММА

Выдающийся врач средневековья, итальянец, хирург и анатом. Он был злодей, Габриэль Фаллопий, он испытывал на осуждённых действие разных ядов.

ПАША

Сейчас таких злодеев полно.

РИММА

Это ложь! Вы знаете, что это ложь!

ФИРА

Я думаю, что сейчас сажают не злодеев и не отравителей, а просто евреев. Потом им что-нибудь придумают. Но я слышу вокруг такие страшные разговоры, что не удивлюсь, если узнаю, будто евреи хотят убить  Сталина.

Фира резко прекращает говорить. Бледнеет и Римма.
Паша вскакивает и несётся в ванную. Она закрыта. В ней плещется Анисья.
Паша открывает засов в Анисьину комнату. Там раскачивается и улыбается ему кретин Серёжка.
Паша закрывает двери изнутри и начинает тихо отплясывать и говорить  кретину.

ПАША

Ай да, Фира. Ты, кретин, не понимаешь, что сейчас она придумала. Послушай формулу моей идеи:
Первая-материал, евреи. Их сейчас пришивают по-тихому, как Михоэлса, загребли генетика Лину Штерн, окунули джазмена Эдди Рознера. Но это хаос, дорогой мой кретин, как ты хватаешь всех и  дрочишь, так вот материалу нужно придать форму. Конструкцию. Врачи. Гигантский заговор врачей. Врачи одной национальности против всего народа. Евреи преступники и венец их вины-евреи-академики задумали убить Иосифа Виссарионовича  Сталина. Это, понятное дело, гибель всей страны. Дрочи, Серега. Только не выходи из комнаты.

Паша, запирает его на засов, выходит из комнаты.
Слышится колыбельная.

ДУСЬКА

Два еврея, третий жид
По верёвочке бежит.
Верёвочка лопнула
И жида прихлопнула.

Паша заглядывает  к ней в комнату и шепчет

ПАША

Нет, Дуся, верёвочка не лопнула,
Я только накрутил её на палец.

Дуся монотонно продолжает петь.

ДУСЬКА

Два еврея.

Паша входит в комнату Риммы и, не снимая сапог, укладывается на кровать. Заходит Римма, садится как -то сбоку, понуривается.

ПАША

Ложись.

Римма отталкивает руку Паши.

 РИММА

Я беременна!

 Паша радостно привлёкает её к себе.

ПАША

Спасибо тебе! Прекрасно! Я рад.

Римма отпихивается.
 
РИММА

Ничего не прекрасно.Ничего не будет.Я сделаю аборт.
 
ПАША

Какой аборт? У нас аборты, слава Богу, запрещены. У нас аборт– грех, грех великий перед  Богом, а главное-перед товарищем Сталиным!

Паша начинает её раздевать.

ПАША

Нельзя аборт делать. Это уголовное преступление. Предусмотренное статьёй 140 «б» Уголовного кодекса. Статья так и называется-«букашка».Это каждая согражданочка знает, срок наказания-до трёх лет лагерей.

РИММА

Мне безразлично.Пускай тюрьма.Только не это.

ПАША

А ты об отце подумала? Сильно он возрадуется, узнав, что ты пошла на каторгу? А мать что здесь будет делать? Не - ет, ты об этом думать забудь.

Раздаётся радостный крик в комнате кретина. Что-то скрипит, что-то стучит.
Паша начинает стягивать бельё с Риммы, целует её нежно и под их любовные игры снова воет, сопит, скрипит кретин.
Раздаётся пронзительный крик Дуськи.
 
ДУСЬКА
Господи! Господи,чё деется–то? Серёжка мать свою
трахает!!!!!!!!!…Шмаков, да ты глянь! Придурок Аниску гребёт.
 
Торжествующий рёв кретина, вопли Дуськи.
Вялое бормотание её мужа
ШМАКОВ

Уходи, уходи, нас не касается.

Фира молчит.
Римма вырывается из-под Паши.

РИММА

Ты,ты,ты! Это ты,вы,вы,всех людей,так же. Мамочка родненькая.Погибли мы.Погибли мы все. Скоро. Скоро погибнем мы все.

Паша обнимает её.

ПАША

Будущее принадлежит позжеродившимся.

РИММА

Здесь нет будущего.Здесь жизнь прошла вспять.

Страшно ревёт на фоне этого разговора, ликует, счастливо взвизгивает и сопит кретин.

ИНТ 1979 ГОД КВАРТИРА ПАШИ

Трещит, разрывается телефон.

МАРИНА

Тебя Майка спрашивает.

Паша натягивает свежую сорочку. Марина включает радио на всю  мощь. Диктор призывает молодёжь быть её строителями, украшателями и  строителями.
Паша  берёт трубку  и кричит.
 
ПАША

От Аниски Булдыгиной привет.

МАЙКА

 Что?

ПАША

Исполать вам  добры  молодцы.

МАЙКА

Хваткин, Магни велел назначить время и место для разговора. Ему всё равно…Молчишь? Выдумываешь что-нибудь.

ПАША

А чего мне выдумывать? Давай часа через два. Ну, допустим, в  пятнадцать.
МАЙКА

Хорошо, я передам Магни. А где?

ПАША

Где? Где? Дай-ка сообразить. Слышь, дочка, скажи, этому своему, как его там, Мангусту, что ли.

МАЙКА

Его зовут Магнус Теодор!

ПАША

Ишь ты! Во даёт! Ну, я-то человек простой, для меня это слишком  сложно. Пускай будет Мангуст. Ты ему передай, что я приглашаю его на обед, там обо всём и покалякаем. Пусть приезжает в «Советскую», там хоть поесть можно прилично. Значит, жду его в  пятнадцать, в ресторане. Пусть скажет метрдотелю, что он мой гость, его проводят.
Вешает  трубку.

ПАША

Марина! Если будут звонить со службы, скажи, что я в Союзе писателей на совещании. А если позвонят из Союза, сообщи им, что я выступаю на телевидении.

Часы пробили. Ку-ку и заговорили голосом Марины.

МАРИНА

А если с телевидения спросят? Передать, что ты пошёл к своим  проституткам?

Паша тычет пальцем в кукушку и она умолкает.

ПАША

Придурочная моя! Цветочек мой ненаглядный, что ты несёшь? Я же при тебе с Майкой договаривался.

Паша спускается вниз.

ИНТ ВЕСТИБЮЛЬ ДОМА ПАШИ

Двери лифта открываются и перед лицом Паши возникает лицо Тихона Ивановича.

ТИХОН ИВАНОВИЧ

 Покойник в доме.

ПАША

Что -скоропостижно? Без причастия?

ТИХОН ИВАНОВИЧ

Они не причащаются. Яврей из девяносто шестой квартиры, Гиршфельд им фамилия…Те, что в побег намылилась. Профессор он, вам давеча машину мыл. Инфаркт хватил - раз, и нету. А так-то люди они тихие были. Не знаю, чего уж про себя думали, может, злость копили. А так ничего не скажу: тихо вели себя, не нарушали.

ПАША

А тебе, Тихон Иванович, никак усопшего жалко?

ТИХОН ИВАНОВИЧ

Жалко? Чего уж об умерших жалеть? Павел Егорович, о чужой смерти тужить может только тот, кому вечная жизнь обещана. Бессмертный, то есть. А нам-то чего жалеть? Сами в свой час помрём.

ПАША

Молодец, Тихон. Давай, выпьем за помин его души! У тебя там, в дежурке, наверняка флакончик притырен, давай царапнём быстрей по  маленькой, пусть ему земля пухом будет. Зелья не жалей, знаешь ведь - за мной не заржавеет.

Тихон Иванович достаёт початую бутылку и разливает водку.

ПАША

Ну, Тихон, понеслась душа в рай, ни дна ему не покрышки! Как говорится в старинной вашей вологодской поговорке: зэк с этапа - конвою  легче! Эх - ма! Х - ха!

Паша заглатывает водку. Тихон присасывается к стакану и выцеживает всё до капли.

ПАША

Вот так-то, брат Тихон Иванович, крути не крути, а народ они вечный. Вся человеческая жизнь-это сплошное рефьюзничество, не хотят понять, что в конце концов нас всех ждёт окончательный Отказ. Они так рвутся в свой Эрец Исроэл, будто там, на краю бытия, можно получить визу на выезд в другую жизнь. Тысячелетия уже вымирают, а вот никак не вымрут.

ТИХОН ИВАНОВИЧ

Вечный! И клоп вечный! Клопа ни время, ни мороз, ни яд не берут. Хоть век его вымаривай, а от живой крови вмиг воскреснет

НАТ ВОЗЛЕ ДОМА ПАШИ

 Паша подходит к вымытому Мерседесу. В отражении мелькает рефьюзник.

ПАША

Слушай рефьюзник, я виноват перед тобой. Если бы я тебе  рассказал, что, однажды, много лет назад, я чуть было не организовал всему вашему племени окончательный отказ, ты бы мгновенно выздоровел бы без нитроглицерина. Я твой нитроглицерин

ИНТ ГОСТИНИЦА «СОВЕТСКАЯ»

Паша стоит перед Ковшуком в гостинице.

ПАША

Нет, Сёма, я тебе точно говорю - не искал я его, он меня сам нашёл.

И добавляет слегка заплетающимся голосом.

ПАША

Это мой единственный МОДУС ОПЕРАНДИ. Способ действия,
Семён.

КОВШУК

С утра налузгался?

ПАША

Сёма, окстись! На часы глянь-почти пятнадцать! Трудящиеся, можно сказать, уже досрочно дневной план завершают. А у тебя всё утро! Нет, Семён, не живёшь ты со всем народом в одном ритме, не чуешь пульса  страны! Совсем ты тут с иноземцами забурел!

Семён стоит, набычившись.

ПАША

Не брюзжи, брудастый бурый буржуаз, не бурчи, дорогой мой Семен Гаврилыч. Не стой, роднуля, как витязь на распутье над старыми черепами, плюнь, мы с тобой сейчас выпьем.

КОВШУК

Я днём не пью.

ПАША

Надо избавляться от старых пороков. Не гордись, Сёма, своими  слабостями. Мы ведь с тобой люди - на все времена.

КОВШУК

Мне так много не надо. Свои бы годы изжить по-тихому.

ПАША

Перестань, Семён, и слушать не желаю! Нам ли стоять на месте - в своём движении всегда мы правы! Таким нас песням  учили?

КОВШУК

Где они, эти учителя песельные?

ПАША

В нашем горячем сердце! В нашей холодной голове и чистых руках беззаветных рыцарей из ВеЧиКаго.

Бармен катит тележку с двумя бокалами сухих мартини.

ПАША

Ничего, Семён, что мартини? Они ведь всё равно мне «сливок» не дадут, это твой специалитет.

Семён пробует и отдаёт мартини бармену и тот ставит его в холодильник.

ПАША

Ты чего, Сём? Мартини не нравится?

КОВШУК

Мне, Паша, что мартини, что «сливки»-один хрен. А Эдик подаст его какому-нибудь фраеру вроде тебя, а мне трояшечку вернёт. Мне польза, тебе - радость от шикарной жизни и Эдику заработок, рубль тридцать пять. Вот все и довольны.

ПАША

Жаль, Семён, книжек тебе читать некогда. Любопытно про тебя  написал один поэт: Кто знает, сколько скуки в искусстве  палача!

КОВШУК

Может быть. Я не знаю. Я ведь, Пашенька, не палач. Я был  забойщиком - это совсем другое дело, ты должен понимать. Палач-это исполнитель приговоров, вроде служащего на бойне. А мы с тобой  занимались делом живым, тонким - оперативной работой. Правильно я говорю?

ПАША

Ты, Сёма, всегда правильно говоришь. Теперь слушай меня: сейчас придёт мой клиент, мы с ним обедать будем. Ты присмотрись к нему повнимательнее, он парень крутой. Приезжий он,иностранец. Запомни  личность. Я тебе потом объясню, где сыскать его, и тогда уж посоветуемся, прикинем, спланируем, как с ним  разобраться получше.

КОВШУК

Не надо ничего планировать. И советоваться не о чем.

ПАША

Это как?

КОВШУК

А вот так! Пока ты книжки про палачей читал, планировал и выхитривался, я вот этой рукой версты две народу уложил! Так что мне с тобой советоваться не о чем.

ПАША

Боишься сглазу, что ли?

КОВШУК

Не сглазишь ты меня. Но и не присоветуешь. Ты -прирождённый опер, комбинатор, значит Интриган. Ты думаешь сложно. А бить людей надо коротко, просто. Вся придумка должна быть с хренову душу: кольнул ножиком под яремную вену - и исчез. И лишнего мудрить нечего: тебя послушать - такие турусы на колёсах разведёшь, в два слова напартачишь.

ПАША

Ладно, Семён, делай как знаешь. Учёного учить.

ИНТ РЕСТОРАН 

Паша входит в зал. Смотрит на висящие часы, которые показывают 15 часов 15 минут. Паша садится за столик у эстрады. Берёт карточку и задумывается над заказом. Поднимает здоровенную папку меню. Незаметно рассматривает вход.
Внезапно за спиной раздаётся тихое шипение. Едва слышный  треск и резко ударяет пронзительный хохот, визгливый, скрипучий.
Паша втягивает голову в плечи. Хохот всё усиливается. Посетители смотрят в сторону Паши, но чуть мимо.
Паша оборачивается и видит Мангуста, который молча его рассматривает. На столе - серый  мешочек с бантиком, надпись по английски – «Хи – ха - ха». Паша и Мангуст рассматривают друг друга, пока мешочек иссякает.
Мангуст улыбается, встаёт, берёт мешочек со стола. Идёт Паше навстречу. Широко раскрывает объятья.

МАНГУСТ

Дорогой папа! Вы показались мне вчера очень весёлым человеком. Я решил сделать вам маленький презент - его веселье тоже не зависит от обстоятельств.

Паша обнимает Мангуста. Облобызает троекратно.

ПАША

Ну - кось, сынок, садись. Мангустик мой дорогой, обсудим не спеша, что будем кушать, чем запивать.

МАНГУСТ

Мне всё равно.

ПАША

Нет уж, не выдумывай! Давай икорки чёрной возьмём, очень  популярная еда в нашем народе.

МАНГУСТ

Боюсь, эта еда по карману только коммунистам. Я беспартийный, могу есть что – нибудь  проще.

ПАША

Да ты за мошну свою не тужи, я тебя угощаю, не жидись, ешь от пупа. У  нас не то, что в вашей Скопидомии: коли пригласил гостя, тем более родственника, -корми его до отвалу!

МАНГУСТ

Это верно. Немецкий счёт - не так красиво. Но при этом счёте нет гостей и нет хозяев. Оба равны. Оба свободны. Обедают и ведут переговоры. Это удобно.

ПАША

Как тебя, такого педанта, немца, прости Господи, моя медхен, дорогая моя тохтер полюбила? Всё у тебя по форме, по параграфу. Я ведь хочу по- нашему , по – простому - чтоб как лучше было! Смотри, захочешь потом родственных чувств, абер -дудки! Поздно!» И я на тебя осерчаю.

МАНГУСТ

Больше,чем сейчас, вы не будете сердитым.

ПАША

Ну гляди, тебе жить! Хочешь, закажу тебе чечевичного супа, очень говорят, любимое блюдо в вашем народе?

МАНГУСТ

И это угощение я не могу принять от вас, дорогой папа. Я не сомневаюсь в вашей мудрости Иакова, но уверяю - я не красный Исав. Мы вообще не едим чечевицу.

ПАША

Кто это мы?

МАНГУСТ

Мы? Те, для кого каждый родившийся первороден, и поэтому жизнь его священна, неповторима и
неприкосновенна.

ПАША

И много вас таких?

МАНГУСТ

Вы хотите знать, трудно ли вам будет справиться? Много. Достаточно много.

ПАША

Ох, сынок, что это ты меня всё пужаешь, в угол загнать стараешься? Ты меня, похоже, за кого-то другого принимаешь!

МАНГУСТ

Нет, я не ошибся. Вы - это вы. И вы даже лучше, дорогой папа, чем я вас представлял по рассказам.
ПАША


Брось, сынок, не слушай глупостей - мы же с тобой интеллигентные люди.

МАНГУСТ

Нет! Вы - нет, дорогой папа.

ПАША

Это почему ещё?

МАНГУСТ

Потому что русские интеллигенты - это плохо образованные люди, которые сострадают народу. А вы - уважаемый профессор, следовательно, человек, хорошо образованный. И народу не сострадаете.

ПАША

Льстишь ты мне, чертушка! Какое уж там образование–по ночам между работой и сном научные премудрости постигал! Как говорят - на медные деньги  учился.

МАНГУСТ

Надеюсь, не переплатили?

ПАША

Кто его знает, может быть…А скажи мне, сынок, откуда ты язык наш так хорошо знаешь?

МАНГУСТ

А я учился на настоящие деньги. На золотые.

Паша смотрит на Мангуста. Он сидит удобно на стуле.Стул исчезает и Мангуст поёт с эстрады.
Паша представляет его 

ПАША

Ария Иудейского гостя.

Звучит ария «Не счесть алмазов в каменной пещере».
Мангуст одновременно сидит на стуле и поёт на сцене. На стуле он напоминает Паше.

 МАНГУСТ

 Ария индийского  гостя.

Паша его не слушает.

ИНТ. ЛУБЯНКА

Паша сидит, развалившись на стуле. Перед ним сидит заключённый. Глаза заключённого видят не Пашу, а Архангела Гавриила, который держит у него на шее верёвочку-удавку.
В глазах много ненависти.

ИНТ РЕСТОРАН ГОСТИНИЦЫ «СОВЕТСКАЯ»

 Мангуст наклоняется к Паше ближе. Облокачивается о столешницу. Скрипят жалобно ножки. В глазах много ненависти.

ПАША

Насчёт денег - это ты правильно заметил, сынок, хорошая учёба любого золота стоит. Народ наш бедный от неученности вековечной. Да не дави на меня берковицами уверенностями, баррелями ненависти. И не смейся, сынок, ты человек здесь чужой, про нас плохо понимаешь. А главная наша беда-темнота духовная. Горе-то горькое наше в том, что никогда в России не чтили пророков и Бога не боялись, а верили исключительно в приметы и суеверные знаки и страшились только чёрта!

МАНГУСТ

Значит, я правильно угадал, что вы народу не сострадаете?

Подходит официант.

ПАША

Вот глянь на него, сынок. Взгляни на этого прекрасного кнабе, что по–вашему значит «мальчуган». Разве он нуждается в сострадании? Вот скажи сам, обормот: тебе разве нужно наше сострадание?

Официант  нахмуривается.
 
ОФИЦИАНТ

На кой мне ваше сострадание? Вас, слава Богу, ничем не хуже…А будете обзываться, хулиганить, я вас враз доставлю куда следует. Вам за оскорбление личности при исполнении служебных -знаете, как там вправят?

ПАША

Да ты не сердись, дурашка, я же ведь любя, а не для обиды. Ты, значит, беги на кухню и принеси нам по быстрому икры, осетрины, белужьего бока, маслин, овощей, салатов, жульену, филе с грибами, мороженного, кофе. И бутылки водки…И постарайся, чтобы мы остались тобою довольны. Видишь, сынок, не нужно ему сострадания.

МАНГУСТ

Вижу.

ПАША

А почему не нужно? Спросишь ты меня. От гордости? От высокого своего сознания? От ума? А я тебе отвечу: потому ему не нужно сострадания, что не страдает он вовсе! Это вы всё за рубежами своими выдумали про народ наш, будто он страдает.
 
МАНГУСТ

А на самом деле он счастлив?

ПАША

Конечно, счастлив! Это вы дурость себе в головы вбили, что мается тяжело наш народ без свободы. И от этого несчастлив! А нам свободы ваши– как козе баян, как зайцу триппер! Да где ж в мире ты сыщешь такую свободу, как у нас–годами бездельничать, воровать что ни попадя и пьянствовать каждый день! На кой, рассуди сам, нам другая свобода? Знаешь, Мангустик, хотя ты и смахиваешь сильно на шпиона, но по близости душ наших и родству возникшему, открою тебе одну заветную тайну, а ты уж береги её, носи на сердце, никому не открывай.

МАНГУСТ

Тогда, пожалуйста, наклонитесь поближе и говорите отчётливее.

ПАША

Зачем?

МАНГУСТ

Чтобы магнитофон, вмонтированный в центр стола, записал  лучше.

ПАША

А! Хрен с ним! Правда дороже! Знай сынок: советская власть– единственная форма подлинного русского народовластия!

МАНГУСТ

Н - да? Сомневаюсь.

ПАША

И зря, Мангустик, сомневаешься. Ты мне верь - тебя обманывать ни к чему. Мы - народ неплохой, чистый. Но - как дети: всё дурное у чужих перенимаем. От татар - матерщину и  жестокость, от немцев - табачище и неверие, от евреев –социализм.

МАНГУСТ

Я понял: всему плохому вас научили. А сами вы что?

ПАША

Да не лезь ты в бутылку! Мы сами-Иванушки-дурачки. Это наш национальный идеал. Заметь: не пахарь, не воитель, не грамотей, а - весёлый шаромыга, пьяница и прихлебатель. Добрый и бесшабашный. Так вот, Иванушке-дурачку импортная свобода ни на что не годится: её не выпьешь, не закусишь, под голову не подложишь. У нас даже песенка была такая: Нам не надо свободы кумира.

МАНГУСТ

Эта песенка называется «Марсельеза». Но отказывались в ней от  золотого кумира.

ПАША

Может быть. Нам безразлично, не влияет. Нам ведь идейку свободы ввезли, как конкистадор в Европу-сифилис. А нам она вовсе без надобности: сроду на Руси свободы не было, и не нужна она нам во веки веков. Мы и без  неё живём припеваючи! Мы хоть и построили своё счастье пол–кровью и пол – потом, а всё равно –живём не тужим! Ты мне верь - я это тебе как русский человек говорю!

МАНГУСТ
Я бы, возможно, поверил вам, если бы вы действительно были русским.

ПАША
Вот те раз! А кто ж, по–твоему я? Какой нации-племени?

МАНГУСТ
Вы, дорогой папа, относитесь к советской национальности, из кагэбешного племени.

Паша видит перед собой истопника с харкотиной на роже. Он её пытается стереть. Зовёт Пашу к себе, чтобы он помог ему. Истопник улыбается. Приносит закуску и выпивку и расставляет на стол и  превращается в официанта. Паша сбросывает наваждение и смеётся.
 
ПАША
Ну и сказанул! У нас такой нации нет - у нас только гражданство советское. Всё перепутал. Эх ты, жопин дядя!

МАНГУСТ
Жопин дядя? Дер онкель фон майн арш…Смешно. Но я подумал, что в местоимении «ты» есть некоторая неопределённость - нельзя отличить родственную простоту отношений от фамильярного хамства. Поэтому я прошу вас - только для простоты - называть меня впредь на «вы». Вам понятно?

Паша глотает рюмку водки. Закусывает маслиной.

ПАША

Так вам, почтенный, что нужно? Моё согласие на выезд Майки за границу?

МАНГУСТ

Я бы не ставил вас беспокоить из-за таких пустяков.

ПАША

Хорош, гусь! Значит, женитьба на этой дуре для вас пустяк?

МАНГУСТ

Нет, женитьба на вашей дочери для меня не пустяк. Ваше согласие– это пустяк. Я и без него обойдусь. Мне нужно, чтобы вы ответили на ряд вопросов.

ПАША

Ишь ты! Не на один, не на два, а на целый ряд вопросов! Неплохо. Ну и какие же это вопросы, например?

МАНГУСТ

Например?
 
 Наступает гробовая тишина. Слышно как щёлкает зажигалка. Мангуст прикуривает сигарету.
Откуда-то громко звучит голос Мангуста.

МАНГУСТ

Почему и при каких обстоятельствах вы приказали убить Элиэйзера Нанноса?

В зеркале отражается студенческая куртка истопника, на которой написано.

АУДИ, ВИДЕ, СИЛЕ.

ПАША

Нанноса? Не знаю. Я такого имени не помню.

МАНГУСТ

Да? А вы постарайтесь и вспомните. Февраль 1953 года, Усольлаг, спецкомандировка Перша.

Лицо Мангуста превращается в мишень, в которую стреляет Паша. Мишень превращается в воздушный пузырь и плывёт ему навстречу. Принимает очертания горбоносого седобородого лица с огромными голубыми глазами блаженного, который  держит пистолет и стреляет в Пашу.

ПАША

Ты же четверть века как мёртв, нельзя, чтобы мишени стреляли  в человека, нельзя повернуть реки вспять.

Пузырь лопается. На Пашу смотрит Мангуст.

ПАША

И много у вас ещё таких вопросов?

Мангуст

Много.
 
ПАША

А зачем?

МАНГУСТ

Вот пришла пора ответить за совершённые вами злодеяния и убийства.

ПАША

Вы, уважаемый мой зятёк, дорогой мой Мангуст Теодорович, хотите повернуть время назад. А это невозможно.

МАНГУСТ

Да. Если воспринимать время, как поток, как
реку. Безусловно, удобная философия. Тем более, что для вас время не просто текущая вода, а подземная река Лета. Попил из неё - и навсегда забыл прошлое.

ПАША

Ну, конечно, песня знакомая: мы, мол, дикие, мы-Иваны, не помнящие родства.Одни, вы всё помните!

МАНГУСТ

Да, стараемся. И помним.

ПАША

Как же, помните! У вас не время, а немецко-еврейская  арифметика: партицип цвай минус футурм айнс равняется презенз!

МАНГУСТ

Может быть. Только не минус, а плюс. Наше время-это океан, в котором прошлое, будущее настоящее слиты воедино. Мы ощущаем страх дедов и боль внуков.

ПАША

Вот и хорошо! Женишься, даст Бог, на Майке, может, через внуков и  мою боль, мои страдания поймёшь.

МАНГУСТ

Право на страдание надо заслужить.

ПАША

А я, выходит, не имею права на страдание? Мне, по вашему еврейскому прейскуранту, боль и мука не полагаются?

МАНГУСТ

– Вы просто не знаете, что такое страдание.

ПАША

– Да где уж нам, с суконным рылом в вашем калашном ряду мацы купить? Это ведь только вы, избранный народ, всю мировую боль выстрадали!

МАНГУСТ

– Выстрадали.

ПАША

– Вот, ядрить тебя в душу, всё-таки удивительные вы людишки - евреи! Мировая боль! А другие что, не страдают? Или боли не чуют? Или просто вам на других плевать? А? Не - ет, вся ваша мировая боль в том, что если еврея в Сморгони грыжа давит, то ему кажется, будто мир рухнул. Всемирное нахальство в вас, а не мировое сострадание!

МАНГУСТ

– Я сказал вам: вы не знаете, что такое сострадание. И что такое  время. И не знаете, что страдание–это память о времени. Страдание так же едино, как время - вчерашнее, сегодняшнее и предчувствие завтрашнего. Так ощущал время Элиэйзер Наннос, которого вы  убили.

ПАША
Не убивал я его!

МАНГУСТ
АУДИО? ВИДЕ? СИЛЕ?

ПАША
Нанноса убил Лютостанский.

ИНТ 1952 ГОД КАБИНЕТ ХВАТКИНА

Входит Минька Рюмин и приводит бесплотного, длинного, белого с маникюром и припудренными щёчками.
 
МИНЬКА
Лютостанский Владислав Ипполитович. Надо человека использовать. Большого ума и грамотности товарищ.

Минька многозначительно усмехается и  уходит.

ПАША
Ты откуда взялся,большого ума товарищ?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Из бюро пропусков, Павел Егорович.

ПАША
Из бюро пропусков? А что ты делаешь?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Видите ли, Павел Егорович, бюро пропусков находится в ведении Канцелярии Главного управления кадров, так сказать подразделение товарища Свинолупова, заместителя министра

ПАША
Что ты мне всю эту херню несёшь? Без тебя знаю, кто находится в ведении замминистра Свинолупова. Короче!

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Извините, пожалуйста, Павел Егорович, это я от волнения, от желания всё объяснить. Мне ж у вас работать.

ПАША
Ну, это мы ещё посмотрим, насчёт работы. И как же ты свой ум и грамотность в бюро пропусков проявил?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Простите за нескромность, но считается, что у меня лучший почерк в министерстве. Некоторые говорят - что во всём Советском Союзе. Я выписываю удостоверения работникам Центрального аппарата. Извольте, взглянуть на свою книжечку - убедитесь, пожалуйста, сами.

Паша вытаскивает из кармана сафьяновую вишнёвого цвета ксиву с золотым гербом и тиснением «МГБ СССР». Внутри на розовато-алой гербовой бумаге записано неправдоподобно правильными буквами «Подполковник Хваткин Павел Егорович состоит в должности старшего оперуполномоченного по особо важным поручениям».

ПАША
Ну, и что ты у меня собираешься переписывать своим замечательным  почерком?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Что прикажете, но дело не в этом.Я всё знаю про евреев!

ПАША
В каком смысле?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Во всех смыслах! Я про них всё знаю. Историю их  грязную, религию их  ненавистническую, нравы их  злобные, обычаи людоедские, традиции проклятые, характер их ядовитый и планы зловещие.

Паша смеётся.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Павел Егорович! Товарищ подполковник! Дорогой вы мой! Вы мне только поверьте! И в работе посмотрите! Убедитесь тогда сами, чего я стою! Я ведь тут, в кабинете, жить буду! Нет у меня семьи, детей нет-отвлекаться не на что! Всего себя делу отдам, только поверьте мне.

ПАША
А чем тебе так евреи досадили? –

ЛЮТОСТАНСКИЙ
МНЕ? МНЕ ЛИЧНО?

ПАША
Да, тебе лично!

ЛЮТОСТАНСКИЙ
А вам, Павел Егорович? А всему русскому народу? А всечеловеческому миру? Они же погибели нашей хотят, царство иудейское всемирное мечтают установить! Сперма дьявола, впрыснутая в лоно людское! Мы, большевики, конечно, люди неверующие, но ведь то, что они Христа распяли,- это же факт! Сатанинская порода, всем людям на земле чужая.

ПАША
Ну, что же, Владислав Ипполитович, будете вести записи допросов, а теперь пусть зайдёт ко мне с докладом оперуполномоченный Аркадий Меерзон.

ИНТ  РЕСТОРАН

Еда на столе в  ресторане нетронута. Бутылка почти пустая.
Мангуст приближает к Паше своё лицо.

МАНГУСТ
Лютостанский был вашим подчинённым и убить Нанноса без вашего согласия не мог.

ПАША
Мог. Он тогда уже многое мог.

МАНГУСТ
Я предлагаю вам рассказывать правду. Я не могу и не хочу жечь вам лицо зажигалкой, как Лютостанский сжёг бороду Элиэйзеру Нанносу. Но у меня есть средства заставить вас говорить правду.

Перед Пашей опять выплывает горбоносое лицо. Голубые глаза блаженного, истекают крупными каплями слёз.

ПАША
Какие же это, интересно знать, есть у вас средства?

МАНГУСТ
Свидетельские показания против вас, данные Аркадием Мерзоном.

ПАША
И где же он вам их дал? В нарсуде Фрунзенского  района?

МАНГУСТ
Нет. Он дал их под присягой в Государственной прокуратуре в Иерусалиме.

ПАША
Мерзо-он? В Иерусалиме?

МАНГУСТ
Да, Мерзон. В Иерусалиме. Ваши компетентные органы разрешили ему эмиграцию в Израиль и обещали молчать о его прошлом в обмен на определённые поручения.

ПАША
Ай да, Мерзон! И вы его раскололи?

МАНГУСТ
Я в израильской прокуратуре не служу и «колоть» Мерзона не мог.

ПАША
А  где же вы служите-в «Моссаде»? Или в «Шин-бет»?

МАНГУСТ
Я не служу ни в «Моссаде», ни в «Шин-бет». Когда надо будет – я вам сообщу, где я работаю. Или вы догадаетесь сами.

ПАША
Воля ваша. А что с Мерзоном - то произошло?

МАНГУСТ
С Мерзоном? Он прожил очень тихо несколько месяцев, потом пришёл в прокуратуру и рассказал всё, что знал. Вернулся домой и
повесился.

ПАША
И вы грозитесь мне показаниями не просто эмигранта, а покойника? Дохляка? Самоубийцы? Его же свидетельствам - хрен  цена!

МАНГУСТ
Превосходно! В наших переговорах наметился серьёзный  сдвиг. Вы уже воспринимаете меня как суд. Это хорошо. Но - рано. По всем человеческим законам один человек никого судить не может.

ПАША
Тогда чего же ты хочешь?

МАНГУСТ
Правды. Как вы убили Наноса.

Подаёт ему счёт, на котором красной помадой  выведено
АУДИ, ВИДЕ, СИЛЕ.

 ИНТ 1952 ГОД КАБИНЕТ ХВАТКИНА

ПАША
Докладывайте МЕРЗОН.

МЕРЗОН
Я в настоящее время допрашиваю фотокорреспондента Шнейдерова.

ИНТ ДЕНЬ РОЖДЕНИИ  Х

Идёт пьянка. ШНЕЙДЕРОВ совершенно пьяный держит в руках  фотографию «Ленин и Сталин в Горках». В другой руке у него рюмка, которой он тычет в фотографию и кричит.
 
ШНЕЙДЕРОВ
Это фальшивка, подделка. Любой мало – мальски грамотный пушкарь сразу догадается,что это монтаж. Я сам видел негатив -сидит там с вождём в обнимку не Сталин, а ленинский любимчик Бухарин. Была бы моя воля, я бы изготовил снимок, на котором сидят в обнимку Иосиф Виссарионович Джугашвили и Адольф Алоизович Шикльгрубер - эта парочка посильнее и поуместнее, на одной бы им скамейке – судебной - и сидеть.

В конце последней фразы Шнейдеров замечает, что сидит он один
 
НАТ КАБИНЕТ МЕЕРЗОНА

МЕРЗОН
От кого вы  услышали о фальсификации фотографии?.

ИНТ 1952 ГОД КАБИНЕТ ХВАТКИНА

Паша останавливает его и показывает на телефонный аппарат с красной  табличкой на диске: «ВЕДЕНИЕ СЕКРЕТНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ СТРОГО  ЗАПРЕЩЕНО», стучит пальцем по уху и протягивает  Мерзону записку.
«Сегодня в 21 час будь на  террасе ресторана в Химках».
Мерзон смотрит на Пашу, как на зачумленного и медленно  бледнеет. Паша чиркает спичкой, поджигает записку, дожидается, пока в пепельнице опало пламя, Растирает пепел и командует.

ПАША
Вы свободны. Будете докладывать дело по мере получения новых материалов.

ИНТ 1952 ГОД РЕСТОРАН В  ХИМКАХ

Мерзон сидит на террасе летнего ресторана «Речной вокзал» в Химках. Пьёт большими рюмками водку. Сосредоточенно читает газету «Правда».

Паша спускается с обзорной площадки. Глядит, нет ли топтунов.

ПАША
Ну как, подкормишь маленько, друг Аркадий?

МЕРЗОН
О чём разговор, Павел Егорович?

Паша не спешит. Со вкусом выпивает. С удовольствием закусывает копчёной лососиной и грибами.

ПАША
О чём пресса сообщает?

МЕРЗОН
Народы мира празднуют историческую победу, завершение  сооружения Волго - Донского канала.

ПАША
Ещё чего?

МЕРЗОН
Король Фарук в Египте отрёкся, власть захватил Нагиб.

ПАША
Ещё?

МЕРЗОН
Иран трясёт сильно, похоже, Моссадык совсем шаха выкинет.

ПАША
Прекрасно. А чего-нибудь к нам поближе?

МЕРЗОН
В Чехословакии вскрыт заговор инженеров-угольщиков, которые создали фашистскую сельскохозяйственную партию.

ПАША
Да, это очень здорово! Я рад за наших чешских коллег. Ты представляешь, какую они трудную работу провернули - изобличить горняков, руководящих аграрным подпольем?

МЕРЗОН
Наверное! Империализм, как спрут, просовывает щупальца.

ПАША
Ещё что-нибудь на эту тему есть?

МЕРЗОН
В ГДР осудили террористов, скрывавшихся под вывеской Общественного следственного комитета свободных юристов.

ПАША
А в Польше кого-нибудь поймали?

МЕРЗОН
Бандитов из Армии Крайовой и кулаков.

Паша  ест суп.

ПАША
А вчера что-нибудь этакое было в газетах?

МЕРЗОН
В Румынии арестованы вредители на строительстве канала Дунай- Чёрное море.

ПАША
Слава Богу! А позавчера что-нибудь сообщали? Ты мне расскажи, Аркадий, а то я по занятости не всегда успеваю прессу почитать. Есть у меня такой грешок.

МЕРЗОН
Позавчера в Албании расстреляли убийц, готовивших покушение на товарища Энверу Ходжу.

ПАША
А позапозавчера?

МЕРЗОН
В Болгарии разоблачена подпольная организация бывших  жандармов, скрывавшихся под видом учителей.

ПАША
Молодец, Аркадий! Давай выпьем, я вижу, ты на уровне политического момента, обстановку в мире улавливаешь. Один только ещё вопросик у меня к тебе. Если знаешь - скажи. Мне это интересно. Что завтра в  газете будет напечатано?

МЕРЗОН
Откуда же мне знать, Павел Егорович, что завтра в газете напечатают? Прочтём и узнаем.

ПАША
Не знаешь? Это плохо. Тогда я тебе скажу. Завтра будет напечатано, что наша славная боевая Контора закончила следствие по делу о крупном  заговоре еврейских изменников, отщепенцев и сионистов, нагло выдававших себя за советских писателей и поэтов!

Мерзон молчит.

ПАША
Ну, давай выпьем, Аркадий! А может, и не напечатают. Как там решат - в инстанциях. Но через несколько дней, сообщат в газетах или не сообщат–поскольку это не влияет - их всех  расстреляют: Маркиша, Фефера, Квитко, Бергельсона, Гофштейна и всю остальную вашу литературную синагогу. Как  ты это понимаешь?

МЕРЗОН
Товарищ Сталин указал, что по мере успехов социализма классовая борьба усиливается.

ПАША
Вот именно! А какой следующий этап классовой борьбы наступит? А? Поведай мне свои соображения, друг Аркадий!

МЕРЗОН
МЫ.

ПАША
Ошибаешься. Для вашего брата, сотрудников еврейской национальности, много чести - отдельный этап вам выделять! Всё будет  решено в рабочем порядке. А вот действительно следующий этап-это всенародное дело врачей-убийц, врачей-отравителей, изуверов, покусившихся на  него.

МЕРЗОН
Зачем вы мне всё это говорите?.

ПАША
Затем, что наш верный товарищ и боевой соратник майор Лютостанский утверждает, будто есть евреи и есть жиды. С жидами, он считает, вопрос простой. А евреев он предлагает оставить, но они должны  доказать свою верность нашему общему делу. И его точку зрения поддержало  руководство.

МЕРЗОН
Как же нам ещё-то доказать свою верность?

ПАША
Высокой клятвой крови. Начальство согласилось с предложением Лютостанского, чтобы твоих земляков, так называемых писателей, расстреливали не конвойный  взвод, а сводный отряд добровольцев, которые хотят доказать свою верность. Это и есть настоящая клятва  крови.
 
Мерзон потеет. Тик сводит глаз. Трясёт старушечьим ртом.

ПАША
Ты понимаешь, что Лютостанский - это твоя погибель? Он твой ангел смерти. Ты это усекаешь?

 Мерзон водит вилкой по ложке, из - которых издаётся скрипичная  музыка.

ПАША
Вижу я, Мерзон, что не нравится тебе клятва крови. Вижу. Не хочешь ты стрелять своих евреев-сочинителей. Не хочешь доказывать верность. Не хочешь.

Мерзон поворачивает подбородок, как будто у него к подбородку прижимается скрипка. Он беспомощно водит правой рукой, будто ищет струны на не существующем инструменте.

ПАША
Твой пушкарь, этот хулиган политический, как его там.

МЕРЗОН
Шнейдеров.

ПАША
Во-во, Шнейдеров! Он из Ленинграда в Москву перебрался?

МЕРЗОН
Так точно!

ПАША
Сегодня ночью выведешь «Красной стрелой» в Ленинград и займёшься  всерьёз.

МЕРЗОН
Шнейдеровым?

ПАША
Лютостанским.

МЕРЗОН
Ке-ем?

ПАША
Лютостанским. Его пора посадить на жопу, иначе он не угомонится. Слушай внимательно: он не тот за кого себя выдаёт. У него наверняка вся анкета деланная.

МЕРЗОН
Да я.

ПАША
Не спи, не пей, камни жри, но подноготную его раскопай.

МЕРЗОН
Да я…Да я!

ПАША
Зайдёшь утром в Ленинградское управление, отметишься, сделаешь запросы по Шнейдерову и только после этого займёшься делом. Назад не спеши, возвращайся недели через две. За это время со всеми вашими Фефер – Маркишами закончат…без тебя.

У Мерзона брызгают из глаз слёзы.Он резко наклоняется к столу. Слюняво целует Паше руку.

МЕРЗОН
Идиот! На людях только попам руки  целуют.

Перед Пашей возникает кисть руки. Вокруг темнота. Где–то слышно пение-то ли церковное, то ли пьяниц.

ПАША
Отче наш, Иже еси на небесах!
Да святится имя Твое:
Да придет царствие Твое,
Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Один я. На поле срани. Никто за мной не стоит. Только мертвяки да перебежчики, перевёртыши и оборотни. Погост бескрайний, кладбище бесконечное.
Вся рать моя - я и Ковшук. И наёмник вологодский в далёком подъезде.
И знамёна наши истлели от двоедушия, моль лицемерия их побила, жизнь фарисейская распустила в нитки.
Не на Мангуста моя обида. А на державу. Она разорвала со всеми нами государственный договор о сотрудничестве и взаимопомощи. Ведь договаривались как? Она - нам, а мы - ей.
Мы и отдали ей всё, безмозглые преданные кочегары. А она сейчас  делает вид, будто с нами незнакома. Будто мы от себя работали. И нам, тем, кто не пошёл на топливо, молчаливо намекает: жрёте? пьёте? Ну, вот и помалкивайте. А если кто засветится - пускай сам барахтается, выпутывается. Вы нам не очень нужны. На ваших тёплых местечках - в кочегарке - давно уже другие бойцы вас ничем не хуже.

ИНТ РЕСТОРАН ГОСТИНИЦА «СОВЕТСКАЯ»

Голоса становятся громче. Это поёт у ресторана кто-то из подвыпивших.
Паша видит перед собой кисть Мангуста.

ПАША
Да что вам надо-то, на самом деле? В ножки поклониться? Или может ручку поцеловать?

МАНГУСТ
Мы презираем идолопоклонство. Нам больно за тех, кто целует руки, и стыдно за тех, кому целуют. Вы Нанноса убили потому, что он не захотел поклониться вашим идолам. Он был свободным человеком.

ПАША
Он был не свободным человеком. Он был зэком.

МАНГУСТ
По–настоящему верующий еврей и в концлагере свободен! А вы, его убийцы, поклонялись идолу и потому были рабы.

ПАША
Может быть, ты и прав. Но раб не волен в своём выборе.Он всегда исполняет чужой приказ.

Паша встаёт, пошатывается, идёт в туалет. В спину ему падают медленные слова.

МАНГУСТ
Вы помните, что такое «отождествление с приказом»?

Паша поворачивается.Подходит к Мангусту и качает отрицательно головой.

МАНГУСТ
Не вспоминаете? Тогда я вам напомню контекст:Мы нашли, что обвиняемый действовал, всецело, полностью отождествляясь с полученными им приказаниями, побуждаемый ревностным стремлением достичь преступной цели.

Паша воет и несётся в туалет. Не замечает как с ним рядом, как конвойный, идёт Мангуст.

Перед дверями туалета Мангуст курит сигару.

МАНГУСТ
Вы вспомнили?

ПАША
Да. Это приговор по делу Адольфа Эйхмана.

Входит в туалет, где на зеркале выведено сажей большими  буквами
«ОПРЕДЕЛЕНИЕ МЕРЫ НАКАЗАНИЯ ЗА ТАКИЕ УЖАСАЮЩИЕ  ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕ ЗАВИСИТ ОТ ТОГО, КАКИМ ОБРАЗОМ ЗАРОДИЛОСЬ ЭТО ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕ»
Паша начинает стирать то, что было написано и его отражение в зеркале стало принимать разные лица.

ПАША
Господи, это же зачитывал Дов Бер, один из пятёрки еврейских  коммандос, выкравших  из Аргентины Эйхмана, на суде во Фрайбурге. Бюро доктора Визентался в Вене. Центр еврейской документации. Мангуст– визентальская  собака–приехал сюда за мной. За полковником МГБ в запасе Павлом Егоровичем Хваткиным. Они приравняли меня к оберштурмбанфюреру СС Адольфу Эйхману. Кто? Кто – давным давно называл меня Эйхманом? Кто? Когда?
 
Паша резко ударяет через тряпку в зеркало. Оно рассыпается. Умывается, успокаивается и выходит к поджидавшему его Мангусту.
Они идут к столу.

МАНГУСТ
Отвечайте, почему вы  выбрали именно Элиэйзера Нанноса?

ПАША
Это предложил Лютостанский. Он слышал о нём в детстве в  Вильно.

Вспыхивает огромная люстра
В высоких сводчатых окнах неподвижно стынет красно-синий закат.
Нетронутая еда на столе. Паша смотрит не на Мангуста, а на его отражение в двух гигантских зеркалах. В цельном зеркале сидит Мангуст, похожий на чёрный литой камень. Ноги под стулом мускулисто подобраны, будто он изготавливается к прыжку. Второе зеркало было сборное, составлено из нескольких кусков и оно разрывает Мангуста на куски. Дефекты стекла отстегивают от корпуса голову. Чуть в стороне нелепо торчат  руки с дымящейся  сигарой и зажигалкой.

ПАША
Вы знаете, что это такое?

МАНГУСТ
Зеркало.

ПАША
Это не простое зеркало. Это зеркало нашей загадочной славянской  души. Раньше здесь был дорогой ресторан «Яр». До революции сюда ездили кутить богатые  купцы.

МАНГУСТ
А сейчас, наоборот, здесь полно колхозников и слесарей.

ПАША
Не в этом дело! Нигде в мире нет дорогих ресторанов для колхозников и слесарей. Я хочу указать на основную ошибку в ваших действиях.

МАНГУСТ
Очень  интересно!

ПАША
Вы пытаетесь судить людей во внеисторическом контексте.

МАНГУСТ
Ого!

ПАША
Оценивать поступки людей можно только поведенческими  критериями их времени, их действия нельзя отрывать от их истории, даже  если они пережили свою эпоху!

МАНГУСТ
Очень убедительно, очень научно, герр профессор. А при чём здесь зеркало?

ПАША
Зеркало - самая мгновенная фотография времени. Когда пьяный купец хотел ощутить свою силу и значимость, он с размаху бросал бутылку шампанского в эти зеркала. Ищущая смиренная славянская душа всегда нуждается в ярких формах самоутверждения.

МАНГУСТ
Прекрасное развлечение. А как к этому относились остальные?

ПАША
Посетители аплодировали, прислуга мгновенно выметала осколки, в счёт купцу включалась стоимость зеркала, а на другой день вставляли новое. Во дворе ресторана ещё сохранился стеллаж, где всегда держали запас зеркал. Но больше полувека он пустует -таких зеркал у нас больше не льют. Вот это, последнее разбитое, заменить нечем. Да и незачем, поскольку  каждый знает, что, если он кинет в зеркало бутылку, ему дадут пять лет  тюрьмы.

МАНГУСТ
Очень интересная история. Зачем вы её мне рассказали?

ПАША
Я сделал вам предложение. Давайте вместе найдём кого-нибудь из этих купцов - дебоширов, кто-то из них наверняка ещё жив, вместе расследуем обстоятельства его общественного поведения и предадим суду за  хулиганство. Отличающееся особой злостностью и цинизмом.

МАНГУСТ
Вам угодно валять дурака?

ПАША
Мангустик, дорогой, пойми меня правильно, я не дурака валяю! Я объясняю тебе то, чего ты - иностранный господинчик -понять не можешь! Мы жили во времена, когда зеркала были очень дефицитны, они и до сих  пор дороги, а рож, по которым разрешалось хрястнуть в любое время, хоть отбавляй! Держава предписала самоутверждаться, разбивая не зеркала, а чужие морды и чужие судьбы. И если есть на мне какая-то вина, то состоит она в том, что я тоже хотел выжить. Моё отождествление - не с приказом мучить подследственного, а с надеждой подследственного выжить.

МАНГУСТ
И вам удалось выжить. С большим запасом. Вы говорите ужасные  вещи!

ПАША
Да ничего в них ужасного нет! Правду я говорю! Ты почему-то к державе иск не предъявляешь, а с вопросами лезешь ко мне! Преступником хочешь меня выставить! Это через тридцать-то лет! Все сроки давности истекли - ничего не выйдет у тебя.

МАНГУСТ
По вашим преступлениям срок давности не течёт.

ПАША
Течёт! Ещё как течёт! Быстрее, чем за карманную кражу! Ты  думаешь, почему мировая юстиция признаёт сроки давности? Вина, что ли, стареет, или наказания ждать надоедает, или боль потерпевших смягчается? Не-ет, друг ситный! Высокая мудрость закона: в течение долгих лет сроков давности меняются оценки поведения. Нельзя сегодняшними критериями мерять наши поступки тридцать лет назад.

МАНГУСТ
Какими же сегодня критериями прикажете мерить убийство Элиэйзера Нанноса?

ПАША
А никакими! Не надо мерить! Надо забыть! И почему именно Нанноса? Больше спросить, что ли, не о ком? И, пожирнее Наноса, гуси оказались на цугундере!

МАНГУСТ
История за всех спросит. Люди спросят.

ПАША
Да бросьте вы чепуху нести! Какая история? Какие люди? Человечество слабоумно и нелюбопытно. А история-это ликующий лживый рапорт победителей. Потому что у побеждённых - нет истории.

МАНГУСТ
Куда же делись побеждённые?

ПАША
Растворились. Исчезли. В перегной ушли. Их река времени унесла. А уцелевшие участники этой пирровой победы придумали им историю-цепь нелогичных, кое – как связанных мифов. А уж сроки давности поглотили все несуразицы, издержки и ошибки.

МАНГУСТ
Хочу вам напомнить, что на ваших коллег из гитлеровского рейха сроки давности не распространяются.

ПАША
И правильно! Потому что их «подвиги» стали историей. Историей злодеяний. Оттого что они, дураки, дали себя победить. Они проиграли!

МАНГУСТ
А вы победили?

ПАША
Мы? Мы все, каждый в отдельности, проиграли. А Контора, в которой мы служили, выиграла. И счёт истории снова стал ноль-ноль. Дескать, Контора всегда была прекрасна и благородна, а мы, отдельные пробравшиеся в неё прохвосты, пытались осквернить и, маленько, подпортить её  возвышенную миссию.

МАНГУСТ
Почему же из вас, отдельных пробравшихся прохвостов, Контора не сделала маленькую, отдельную от неё историйку злодеяний?

ПАША
Потому что мы, отдельные пробравшиеся прохвосты, в переводе на статистический язык совокупно и были весь личный состав карающего меча  державы. И победившая Контора разрешила не вспоминать о нас, побеждённых, поодиночке. И приказала всем  гражданам: забудем прошлое, останемся друзьями.

МАНГУСТ
И все забыли.

ПАША
Конечно, забыли. И я всё забыл. Мне не нужна история. Меня никогда не жрали глисты тщеславия. Да, я проиграл. Но и ты мне не спрос, потому что ты не победитель. Проиграли все. И Лютостанский, и Элиэйзер Наннос, и я. Только Контора выиграла. Она и запишет в историю всё, что ей нужно.

МАНГУСТ
Ошибаетесь, дорогой полковник. Помимо истории, которую пишет ваша Контора, есть ещё одна история, которая живёт свободной человеческой памятью. И для неё вы будете отвечать на все интересующие меня вопросы.

ПАША
Интересно, почему это ты решил, что я буду отвечать?

МАНГУСТ
Потому что я склонен поверить, что вы не садист и мучили людей и убивали их не из внутренней потребности. А для того, чтобы выжить. Вы мне доказывали сейчас, что это и есть истинная причина вашего отождествления с приказами Конторы. Теперь, как человек умный и глубоко безнравственный, вы будете так же старательно выполнять мои приказы. Поскольку это единственная ваша надежда выжить. Вы это понимаете? Или…

Паша быстро оглядывается назад. В составном зеркале подпрыгивает Мангуст. На миг сливаются в нём разъятые части туловища, и кажется, что он парит в медленном прыжке на Пашу. Паша отшатывается.

ПАША
Официант! Водки!

Паша видит, что в форме официанта к нему идёт между столиками по пустоватому ресторанному залу Абакумов. Улыбается хитровато, пальцем грозит.

АБАКУМОВ
Ну, докладывай, Хваткин, про подвиги свои, хвались успехами!

ПАША
Вас же расстреляли, Виктор Семёныч, давным-давно…И могилы вашей нет.

АБАКУМОВ
Ну и что? А у тестя твоего, у еврея этого, фамилию не помню,-у него разве могила есть? В землю уходим, облаком-пеплом улетаем - а всё мы здесь.

ПАША
Этого не может быть! Время тогдашнее утекло.

АБАКУМОВ
Обманулись мы, Пашка: время-то оказывается,-кольцевая река. За  окоём утекла, обернулась и к нам снова пришла…Ответ держи передо мной, Пашуня.

ПАША
За что, товарищ генерал-полковник?.

АБАКУМОВ
За то, что я тебя ничтожного, безвестного, сопливого на груди пригрел, взрастил, червя этакого, в жизнь вывел, а ты меня в конце концов погубил.

ПАША
Это не я! Это Минька Рюмин!

АБАКУМОВ
Не ври, змеёныш! Минька Рюмин был просто осёл и жополиз. Это ведь ты придумал дело врачей-убийц?

ПАША
Я.

Абакумов подпрыгивает и переверачивает герб. Из столов возникает Мавзолей. Вместо Абакумова стоит рябой, рыжий Пахан с кучей хилых колосков. Над ним, как нимб, двуглавый орёл с одной головой Берии с серпом доисторическим в руке и с другой головой Маленкова с каменным молотком.
Хор голосов демонстрантов идущих перед импровизированным строением.
 
Да здравствует Генеральный Секретарь, генералиссимус.

Маленков и Берия размахивают своими орудиями и бьют по движущимся головам. Головы с улыбкой падают, плывут в реках и опять возвращаются в строй.
Фигуры танцуют в составном зеркале и переходят в

ИНТ 1952 ГОД КОРИДОРЫ  ЛУБЯНКИ

По коридорам, навстречу Паше идёт Абакумов. Улыбается хитровато, пальцем грозит.

АБАКУМОВ
Ну, докладывай, Хваткин, про подвиги свои, хвались успехами!

ПАША
Какие же у нас подвиги, товарищ генерал-полковник? Корпим над  бумажками помаленьку. Это раньше вы меня для боевых дел привлекали, а теперь я клерк. Форменных штанов от срока до срока не хватает - на стуле протираю.

АБАКУМОВ
Не прибедняйся, обормот! Я тобою доволен. Хорошо соображаешь собачий сын, стараешься. А мастеров по автокатастрофам или внезапным самоубийствам у нас хватает. Ладно, идём ко мне, покалякаем чуток.

Обнимает Пашу за плечи и ведёт к себе.
 
 ИНТ ПРИЁМНАЯ АБАКУМОВА

На откидных креслах сидит дюжина генералов. Они с резким хлопком откидных стульев подскакивают. Адъютант Абакумова полковник КОЧЕГАРОВ докладывает

КОЧЕГАРОВ
Никто не звонил, Виктор Семёныч. Всё тихо.

 Абакумов кивает ему. Подталкивает Пашу в кабинет.

ИНТ Кабинет Абакумова

АБАКУМОВ
Садись.Сейчас по рюмцу врежем.

Достаёт из серванта чёрную бутылку без этикетки. Разливает по фужерам.

АБАКУМОВ
Будь!.

Заедают шоколадом «Серебряный  ярлык».

АБАКУМОВ
Над чем трудишься?

ПАША
Да есть одна разработочка интересная, товарищ генерал-полковник. Человек некий сигнализирует мне, что евреи наши зашевелились.

АБАКУМОВ
Евреи всегда шевелятся. Профессия у них такая. А чего хотят?

ПАША
Пустяков: государственности. Своей республики.
 
АБАКУМОВ
Так у них же есть? Мы ведь им в Биробиджане нарезали область!

ПАША
Говорят они, что очень далеко и очень холодно. Хотят в Крыму.

АБАКУМОВ
Что-о ?

ПАША
В Крыму - вместо высланных татар. Туда, дескать, можно будет легко собрать всех евреев страны и учредить семнадцатую союзную республику.

АБАКУМОВ
А палкой по жопе они не хотят?

ПАША
Наверное, не хотят. Но дать крепко придётся.

АБАКУМОВ
А кто там, да кто?

ПАША
Большинство почему-то врачи, медицинские профессора. Несколько  литературоведов. Какие-то  инженеры.

АБАКУМОВ
Значит, охота, говоришь, евреям перебраться к тёплым морям?

Звонит  телефон

АБАКУМОВ
Абакумов слушает.

Абакумов привстаёт
АБАКУМОВ
Слушаю, Лаврентий Палыч, Слушаю! Есть! Да, конечно.Так точно! Незамедлительно распоряжусь.Слушаюсь.Безусловно, сделаю. Виноват.Люди подводят иногда.Всё выполню лично.Есть.Лаврентий  Палыч, дорогой, вы же знаете, что эта сука Крутованов каждый мой шаг караулит, крови моей, как ворон, жаждет.На нашу голову его свояк ко мне подсадил. Конечно, постараюсь, изо всех
сил.Слушаюсь.Завтра доложу.

Абакумов выпивает  коньяк, не закусывая.
Паша  сидит бесшумно.

АБАКУМОВ
ХВАТКИН, ТЫ ВЫСЛУШАЛ ТО, ЧЕГО ЗНАТЬ НЕ ПОЛАГАЛОСЬ. СМОТРИ, КАКОЙ РАСКЛАД. ДА ТЫ И САМ ЗНАЕШЬ. СВОЯК-ЭТО МАЛЕНКОВ, А КРУТОВАНОВ ЕГО ГЛАЗА И УШИ. ПОСМОТРИМ. ПОКА ПОЛУФИНАЛ. ЗА НАС ИГРАЕТ КОБУЛОВ И ГОГЛИДЗЕ, НА ЕГО СТОРОНЕ СУДОПЛАТОВ. ЭХ, БРАТ, ПАШКА, ТРУДНО! ГОСУДАРСТВО ВЕСТИ - НЕ МУДЯМИ ТРЯСТИ.

ПАША
Виктор Семёныч, а что делать с еврейской автономией в Крыму?

АБАКУМОВ
Это пустое! Дай кому надо в мозг, а раскручивать это дело сейчас нет смысла. Теперь у нас дело поважнее всплывает.

Он встаёт, затягивает потуже ремень.

АБАКУМОВ
Поехали!

ПАША
Слушаюсь! Разрешите сбегать за шинелью, Виктор Семёныч?

АБАКУМОВ
Не надо. В моей машине тепло.

ИНТ ПРОХОД ПО КОРИДОРАМ ЛУБЯНКИ К МАШИНЕ.

НАЧАЛЬНИК ОХРАНЫ
Смирно.

Подскакивают генералы. Абакумов и паша проходят до подъезда номер 1. Сквозь цепь шести телохранителей до дверцы пыхающего дымками выхлопа «линкольна».

ИНТ МАШИНА  АБАКУМОВА

Старший комиссар сопровождения захлопывает за Пашей дверь, Министр командует шофёру

АБАКУМОВ
Ну-ка, нажми, ВОГНИСТЫЙ!

«Линкольн» мчится поперёк площади Дзержинского. Паша видит в заднее стекло, как вскакивает на ходу охрана в уже едущий конвойный «ЗИС».

АБАКУМОВ
В цирк.

Абакумов наклоняется вперёд.Накручивает рукоятку как патефон. Поднимает за спиной Вогнистого. Толстое стекло, отъединяет их в салоне.

АБАКУМОВ
Значит, так, Павел: пошлю тебя в Ленинград. Там предстоит большое дело. Всё областное начальство сажать будем. Продались, суки маленковские.

И такими же движениями накручивает патефон. Откуда льётся танго «Вечер».
Из патефона  разносится писклявый голос Марины Ковалёвой

«Счастье полно только с горечью,
Было счастье, словно вымысел.
До того оно непрочное,
Что  вдвоём его не вынесли…»

АБАКУМОВ
Голос - как в жопе волос: тонок и плечист.Но в койке она пляшет неплохо.

ПАША
Это важнее. По мне - пусть совсем немая, лишь бы в койке хорошо выступала.Я одну такую знаю. Вот это действительно гроссмейстерша! И молчит. Из-за неё наш Сергей Павлович совсем обезумел.

АБАКУМОВ
Крутованов? Ну-ка, ну-ка!

ПАША
Он этой бабе подарил алмаз «Саксония».

АБАКУМОВ
Что за алмаз?

ПАША
Его Пашка Мешик выковырнул из короны саксонских королей. В Дрездене это было.

АБАКУМОВ
Чего – чего - о?!

ПАША
Точно, в сорок седьмом, он его на моих глазах отвёрткой
выковырнул!

АБАКУМОВ
И что?

ПАША
И велел мне передать только что назначенному замминистру Крутованову.

АБАКУМОВ
Зачем?

ПАША
Чтобы вправить алмаз в рукоять кинжала и подарить его от имени работающих в Германии чекистам Иосифу Виссарионовичу.

АБАКУМОВ
Ай – яй - яй! А почему Крутованов?.

ПАША
Вы же Пашку Мешика знаете - он на всех стульях сразу посидеть хочет. Сам-то он на верхние уровни не выходит, а через Крутованова и его свояка запросто можно поднести такой презент и их благоволением заручиться кстати.

АБАКУМОВ
Так-так-так.Ах, молодцы! Ах, умники!.Но ведь не вручили? Ну и как же всплыл этот камешек вновь?

ПАША
У меня агент есть, ювелир. Он много лет выполняет заказы Анны Ивановны Колокольцевой, жены нашего известного писателя Колокольцева.

АБАКУМОВ
Надо же, ядрена вошь! Писатели - сортирных стен маратели. Сроду я не слыхал, не читал такого писателя, а своих  ювелиров держат!

ПАША
Наверное, читали, Виктор Семёныч! Забыли просто. Он ведь, помимо книг, подробные романы пишет нам. Агентурная кличка Барсук.

АБАКУМОВ
Да - а? Чёрт его знает, всех не упомнишь! Так что с ювелиром? И с бабой этой?

ПАША
А у бабы этой, у Колокольцевой, видать, промеж ляжек мёдом  намазано: во всяком случае, Крутованов шесть лет с ней живёт, дорогие  подарки делает. А она его тетюшкает и нежит, любовь у них неземная, и  баба эта - жох, потихоньку, молча, с подарками гешефты проворачивает.

АБАКУМОВ
Продаёт, что ли?

ПАША
Ну да! Продаёт! Она ничего не продаёт - она только покупает. Драгоценности у неё невероятные.

АБАКУМОВ
Откуда?

ПАША
Штука в том, что у неё, кроме мужа и Сергея Павловича, есть ещё один хахаль.

АБАКУМОВ
Вот ****ь какая! Сколько же ей садунов надо?

ПАША
Нет, Виктор Семёныч, она не от похоти кувыркается -интерес, можно сказать возвышенный у неё. Любовник этот-Лившиц, Арон Лившиц.

АБАКУМОВ
Скрипач?

ПАША
Да, скрипач. Главный наш скрипач. И мадам крутит им всем троим рога, как киргиз баранте.

АБАКУМОВ
Ага. Ну и что ювелир-то?

ПАША
Ювелир донёс мне на днях, что привезла она камень в оправе - оценить. Невиданной красоты камешек и размера тоже. Я не поленился, подъехал. И - обомлел: Этот самый камень я три года назад отдал Крутованову.

АБАКУМОВ
Ошибиться не мог?

ПАША
Ошибиться трудно. Виктор Семёныч-там на оправе, в платиновой розочке, написано «Rex saksonia».

АБАКУМОВ
Ясно. Давай дальше.

ПАША
Ну, ювелир ей сказал: камень должен стоить триста пятьдесят- четыреста тысяч. Она подумала, что-то прикинула, посчитала и говорит: К вам, мол, завтра с этим камнем придёт человек, вы скажите, что вещь стоит двести пятьдесят тысяч, не меньше.

АБАКУМОВ
Понял. Назавтра муж явился прицениваться.

ПАША
Не совсем. Назавтра явился Лившиц. Ювелир его сразу узнал: личность известная, фотографии во всех газетах…А муж явился через день.

АБАКУМОВ
Значит, эта сучара слупила за дареный камень с них обоих?
 
ПАША
Выходит.

АБАКУМОВ
А зачем ей такие деньги? Чёто она с ними делает?

ПАША
Оборотный капитал. Другие камни покупает. У неё коллекция будь-будь! Алмазный фонд!

АБАКУМОВ
Ах, друг Серёжа мой прекрасный! И Пашка Мешик - то, тоже орёл! Друг ситный, сидит в Киеве, жрёт галушки и помалкивает, мне ни  гу-гу.

«Линкольн» тормозит плавно у ярко освещённого подъезда цирка. Комиссар охраны дожидается команды нажимать на ручку.
Абакумов удобно сидит и смотрит сквозь Пашу.

АБАКУМОВ
И ты тоже помалкиваешь…гамбиты свои разыгрываешь.Почему?!

 ПАША
Я должен был собственными глазами на камешек глянуть. Дело-то серьёзное, Виктор Семёныч.

АБАКУМОВ
Ну, глянул и.

ПАША
И позавчера к вам записался на приём. А вы только сегодня
появились.

АБАКУМОВ
Верно.Молодец, Пашка. Удружил.

ПАША
Если эту Колокольцеву нежно взять за вымечко, само собой, в надлежащей обстановке, мы там и другие интересные вещички выудим.

АБАКУМОВ
Думаешь?

ПАША
Уверен. Он ей конфискованные драгоценности дарил.

АБАКУМОВ
Хорошо. Займись этим незамедлительно. Аккуратно всё обставь, без шухера, чтобы Круг ни о чём не догадался, пока досье не будет готово.

ПАША
Слушаюсь, товарищ генерал-полковник. Но вы же велели собираться в Ленинград?

Паша слышит, как кто-то дышит ему в ухо. Он пововорачивает голову. Видит старика Лурье.

ЛУРЬЕ
Вас, молодой человек, обманули, внушив идею, будто людей можно  бить калошами по лицу или вырезать здоровые почки. Вас за это тоже убьют. Не в наказание, а чтобы скрыть весь этот ужасный обман. Вас тоже  убьют.

АБАКУМОВ
Отставить! Не надо.Досье на пострела нашего мне сейчас важнее. А в Ленинграде авось и  без тебя справятся.

Паша берёт Лурье за руку.

ПАША
Нет, старик! Ведь сделав ставку на заговор врачей, я тогда не мог предвидеть, что через несколько лет новые хозяева, прикидывая, как избавиться от Абакумова и при этом не слишком измараться, решили, в конце концов, навесить на него Ленинградское дело, где перебили всех партийных  командиров. И всех причастных к этому делу казнили. Господи! Ведь и меня бы замели обязательно! И казнили бы. Меня. Но кто-то распорядился, чтобы я, рискуя собой, на коротком проезде от Лубянки до цирка на Цветном бульваре сдал Крутованова. И я выжил,старик!!!!!!!!! А ты сгорел.

Горит печь  крематория

ИНТ ЦИРК

Раздаются звуки «Ирина-а Бугримова-а с дрессированными-и хи-щниками-и»
На арене через огненные обручи прыгают тигры. Паша видит, что они выскакивают из крематория. На лапах у них галоши и на морде очки.

АБАКУМОВ
В трудное время живём, брат Паша.

 КОМИССАР ОХРАНЫ в ложе перед ними расставляет бутылку  «Наполеона», лимонад «Кахетинский» и «Лагидзе», хрустальные бокалы и рюмки, вазу душистых мандаринов и сливочно-жёлтые груши дюшес.
Абакумов пробует из рюмки коньяк, гоняет его за щекой, глотает.

АБАКУМОВ
Дрессировщику главное-спину зверью не показывать.Это, Пашка, вечный принцип нашей жизни: оглянись вокруг себя-не гребёт ли кто  тебя.

ПАША
Виктор Семёныч, я ведь на вашу широкую спину надеюсь.

АБАКУМОВ
Зря. Дом у нас огромный, и никто в нём тебе не поможет, а насрать хочет каждый. Это уж у нас правило такое: убиваем мы вместе, а умираем  все врозь.

Пролетает раскрытая пасть Льва, прорычавшая

 АУДИ,ВИДЕ, СИЛЕ

Удар кнута и хищники выстраиваются  на своих тумбах.

ИНТ РЕСТОРАН В ГОСТИНИЦЕ «СОВЕТСКАЯ»

ПАША
Виктор Семёныч.

МАНГУСТ
ЧТО ЖЕ ВЫ ЗАДУМАЛИСЬ, УВАЖАЕМЫЙ ГОСПОДИН ПОЛКОВНИК?

В составном зеркале Мангуст снова разваливается на отдельно живущие куски.

МАНГУСТ
Что не веселитесь, многоуважаемый фатер?

ПАША
Прошла охота. Странное дело,- заядлые весельчаки часто умирают от чёрной меланхолии.

ИНТ КРЕМАТОРИЙ

Мангуст в зеркале превращается в Хранителя прахов и жарко шепчет.
 
ХРАНИТЕЛЬ ПРАХОВ
Коли хотите поглядеть, там сбоку есть технологическое окно.Всё видно.Смешно – руками - ногами от жара дёргают.Дрыг-дрыг, будто пляшут.

Лурье смотрит на Пашу через технологическое  окно.

ЛУРЬЕ
Вы, молодой человек, провёли столько тихих беззаботных лет, а теперь в вас заглянула бездна.

ИНТ ЦИРК

Удар кнута настигает Лурье. Появляется горящий обруч, в который вместо тигра прыгнул Лурье. Вслед ему кричит стоящий с кнутом Минька

ИНТ 1952 ГОД КАБИНЕТ РЮМИНА

МИНЬКА
Не вздумай врать, прохвост пархатый. Кнут как, как дьявол, правду сыщет!

Поворачивается к Паше

МИНЬКА
Идём в буфет, подзаправимся, поштефкаем.

ПАША
Хорошо, пойдём, перекусим. Побеседовать надо.Хороший у тебя кнут, Минька. Кнут-загляденье: старый, изысканный. Кнут-мечта.Воспоминание. Наша родословная. Татарский подарок. Тюркское наследие. Наша выучка.

Минька поигрывает кнутом, любуется. Рукоятка витая короткая, кожаный кручёный столбец с мелким кольцом, а к кольцу привязан сыромятный ремень, толстый, посерёдке желобком выделанный, а конец-хвост, ногтём загнутый.
Костяшки у Миньки белеют и надуваются, когда он сладострастно сжимает кожаный столбец. Видно в этих играющих мослах живая охота врезать Паше.

МИНЬКА
Что, Паша, гулял с тобой по Конторе в обнимку Абакумов?

Паша  глядит на него так, что Минька с сожалением бросает кнут на стол. Они идут в буфет.
Берут пиво с бутербродами из лососины.

ПАША
Минька, необходимо срочно раскочегаривать во всю мочь заговор  евреев-изуверов. Самое верхнее начальство пока - по соображениям, которые тебе знать не полагается - не заинтересовано в излишней шумихе вокруг этого дела. В нужный момент заговор врачей должен взорваться бомбой, налететь ураганом, загреметь иерихонскими трубами. А пока - быстро, но молчком! Все дела надо спешно заканчивать, всю клиентуру распихивать на Краснопресненскую. Скоро нам понадобится много мест.

МИНЬКА
Думаешь, поддержит народ?

ПАША
Обязательно! Помнишь, что говорил Лютостанский: Антисемитизм хорош тем, что растёт, как бамбук, от одного ростка, без ухода и очень быстро.

ИНТ КАБИНЕТ МИНЬКИ.

В углу на привинченном табурете сидит привязанный доцент Розенбаум.Он похож не на избитого, а на размозжённого человека, которого сбросили с шестого  этажа.
Вводят академика Мойсея Когана.

МИНЬКА
Ну-с, присаживайтесь, бывший  академик.

КОГАН
Позвольте вам заметить, что академик-это навсегда. Это пожизненное звание.

МИНЬКА
Навсегда? А когда жизнь заканчивается?

КОГАН
Вы намекаете, что собираетесь убить меня?

МИНЬКА
Я этого не исключаю!

КОГАН
В таком случае, я бы хотел узнать, в чём меня обвиняют.

МИНЬКА
Вот это - пожалуйста! Вы обвиняетесь в организации сионистского вредительского центра, имеющего целью убийство товарища Сталина и его ближайших помощников в  Политбюро ВКП (б).
 
КОГАН
И вы, конечно, располагаете вескими доказательствами моей вины?

ПАША
Конечно, располагаем.

КОГАН
Что же это за доказательства, позвольте полюбопытствовать

ПАША
Вот они, эти доказательства.

Паша растопыривает пальцы. Стучит РОЗЕНБАУМУ по черепу. В кабинете раздаётся сухой костяной треск.

ПАША
Вот здесь полно доказательств вашей преступной деятельности.

КОГАН
Вы,вы,вы стучите по голове врача, своими, своими руками… врача, который спас от страданий и смерти тысячи больных.

МИНЬКА
Ха! Спас! Спасители хреновы! Чего жид не сделает, чтобы замаскировать преступные планы.

КОГАН
Какие планы? О чём вы говорите? Где же я нахожусь, Боже мой?!

МИНЬКА
Вы находитесь в Следственной Части Министерства государственной безопасности СССР, которому стали известны ваши планы уничтожения руководящих советских кадров во главе с Иосифом Виссарионовичем Сталиным. И этот вот вонючий Разъебаум уже рассказал нам о совместных с вами  делишках.

КОГАН
Доктор Розенбаум - мой ученик. Ничего он не мог вам рассказать обо мне плохого. Ученик не может оклеветать учителя, не может признать его злодеем.

ПАША
Ой, ли? Неужели не может? А вот эта газетка вам ничего не напоминает?

Паша протягивает, уже изжелтевшую от времени «Правду». Коган стремительно отталкивает от себя газетный лист.

ПАША
Без очков, наверное, не рассмотрите? Давайте, сам найду.Где это тут напечатано? Запамятовал что-то.Ага.Ага.Вот, вот-на второй страничке…«СМЕРТЬ ПОДЛОМУ  УБИЙЦЕ»-письмо в редакцию честных советских врачей, требующих беспощадного отношения к грязным отравителям Плетнёву и Левину, замаскировавшихся под личиной врачей и убившего великого пролетарского трибуна Максима Горького…Не помните такого письма? А-а?

Коган молчит. Розенбаум поднимает на Когана глаза, будто налитые йодом.

ПАША
Значит, забыли. Ай-яй-яй! А письмо-то интересное! Как возмущены честные врачи подлым шпионом профессором Плетнёвым! Вот послушайте, как красиво сказано и очень убедительно: изверги и убийцы, растоптали священное знамя науки, осквернили чудовищными  преступлениями честь учёных. И подписи - Мирон Вовси, Николай Зеленин,Егоров,так,так,так…вот ещё один честный врач - Мойсей Коган. Это ваш родственник? Или однофамилец? А может быть перепутали в редакции - это не подпись вашего брата Бориса Когана?

КОГАН
Это, я сам.Это моя подпись.

ПАША
Не может быть! Мне точно известно, что ученик не может признать учителя злодеем! Ведь профессор Плетнёв - ваш учитель? Я ведь не ошибаюсь?
 
КОГАН
Н – нет,не ошибаетесь.Но нас собрал заместитель наркома  НКВД Агранов.Показал признание Плетнёва.

ПАША
И вы поверили?

КОГАН
Поверил.

ПАША
Понимаю вас. На вашем месте у меня бы тоже ни на миг не возникло сомнения, что великий гуманист - молодой парень шестидесяти восьми лет, здоровенный чахоточник, атлет без одного лёгкого и с сильным циррозом, алкоголик с двумя инфарктами - сам по себе умереть не мог ни за что! Только  вредительская рука Плетнёва смогла вырвать гения советской литературы из наших рядов. Даже я - совсем не врач-это отлично понимаю.

КОГАН
Агранов показывал документы. Плетнёв на процессе признавался. Агранов ведь был завнаркомом, член ЦК.

ПАША
Э-эх, не надейтесь на князи, на сыне человеския - сказано в Псалтири. Агранов-то давно расстрелян.

КОГАН
Но мы ведь не могли тогда знать, что всё это подделки!

ПАША
Подделки? У нас подделками не занимаются. Плетнёв изобличён и расстрелян по заслугам. И Агранов расстрелян - по своим заслугам. И у вас нет выхода, кроме чистосердечного признания.

КОГАН
Господи, что же происходит? Чего вы хотите от меня?

МИНЬКА
Мы хотим, чтобы вы рассказали о том, как вам удалось умертвить  кандидата в члены Политбюро, секретаря ЦК ВКП(б), первого секретаря Московского городского и Московского областного комитетов партии, заместителя наркома обороны  СССР, начальника Главного политического управления Советской Армии, начальника Совинформбюро генерал – полковника Александра Сергеевича Щербакова.

КОГАН
Товарищ Щербаков умер 9 мая 1945 года от остановки сердца  вследствие многодневного тяжёлого запоя. Умертвить я его не мог по  двум причинам. Во-первых, в течение всего запоя охрана не подпускала к Щербакову ни одного человека. Это легко проверить по журналу посетителей дачи Щербакова в Барвихе, куда записывались паспортные данные каждого, кого ввозили на территорию. А во-вторых, я не был лечащим врачом Щербакова и видел его живым всего один раз во время консилиума по поводу прогрессирующего у него склероза и ишемической болезни.

МИНЬКА
А откуда вы знаете причину его смерти?

КОГАН
Мне рассказал коллега, профессор Вовси…Он наблюдал Щербакова как главный терапевт Советской Армии.

МИНЬКА
Вот и прекрасно. Так и запишем: замысел умертвить Щербакова сильнодействующими лекарствами и назначением пагубного режима был  подсказан Когану профессором Вовси.

КОГАН
Вы с ума сошли! Я ничего подобного не говорил! И не скажу! Никогда! Ну вот вы, товарищ, у вас вид приличного человека, ну вы хотя бы постарайтесь понять, что все эти обвинения - чудовищная чепуха! Никто на всей земле не может в это поверить! Какие сильнейшие сильнодействующие лекарства?! Какой пагубный режим?! Щербаков выпивал ежедневно до трёх литров водки и выкуривал несколько пачек папирос. Вы же его видели,  наверное, он весил сто сорок килограммов и один съедал за обедом свиной окорок с гречневой кашей. Во время консилиума он сам мне сказал, что каждый день ему привозят с Бадаевского завода дюжину бутылок нефильтрованного пива. Это же для почек - смерть!

МИНЬКА
Не обливайте грязью память убитого вами великого сына советского  народа!

КОГАН
Почему я обливаю его память грязью? Я стараюсь вам объяснить! Ведь не я предписал ему пить водку и поглощать ящиками пиво!

 Паша подходит к Когану. Кладёт ему руку на плечо.

ПАША
Несмотря на моё возмущение совершённое вами преступлениями, вы мне всё равно чем-то симпатичны. Поэтому я хочу дать вам добрый и  разумный совет: напишите сами, можно сказать, добровольно всё, о чём вас просит следователь. Чтобы это было и научно, и по-человечески убедительно.

КОГАН
Почему? Почему я должен писать этот злой сумасшедший  вздор?

ПАША
Это глупый вопрос, поверьте мне. Ведь, если бы в вас на фронте попала пуля, вы ведь не стали бы спрашивать, почему именно вас убило? Убило - и всё! На войне убивают.

КОГАН
Но ведь сейчас не война.

ПАША
Ошибаетесь! Война! И очень серьёзная. Мы не допустим, чтобы в каждом учреждении сидели Гуревич, Гурович и Гурвич и отравляли жизнь советскому народу!

КОГАН
Вы говорите, как фашист.

ПАША
Споры - кто как говорит - сейчас неуместны. Я хочу вам объяснить, для вашего же блага, почему вы должны как можно быстрее сообщить интересующие нас сведения.

КОГАН
Я ничего не скажу. Ничего не знаю, и ни про кого ничего
не скажу.

ПАША
Обязательно скажете! Когда-то вы предали своего учителя Плетнёва, теперь Розенбаум рассказал о вас. Вы нам уже назвали Вовси.

КОГАН
Я ничего дурного не говорил о Вовси!

ПАША
Говорили, говорили, успокойтесь! Вполне достаточно, чтобы его арестовать сегодня же. Что мы и сделаем. А он расскажет о вашем брате Борисе Борисыче, тот поведает о Фельдмане, и дело покатится.

КОГАН
Куда оно прикатится?

ПАША
В ад. Прошу вас понять, что вы уже умерли, примиритесь с этой мыслью.

КОГАН
Тогда зачем все эти разговоры?

ПАША
Затем, что, как всякий умерший, вы попали в чистилище, сиречь в этот кабинет. И от вашего поведения зависит, куда вы отправитесь дальше – в рай или в ад.

КОГАН
А что у вас считается раем?

ПАША
Рай не бывает без покаяния и отпущения грехов, так что об этом поговорим позднее. В ад,ад.Ад-это то, что будет сделано с вашей семьёй, с вашими детьми и внуками. Ад-это то, что произойдёт с вашими ближайшими друзьями. Ад - это позор и презрение, которыми навеки вы будете покрыты. Ад-это то, что с вами будет вытворять капитан Трефняк всё то время, пока вы будете превращаться в такое же животное, как ваш  ассистент Разъебаум! Ад-это то состояние, когда вы будете мечтать о беспамятстве и смерти, как о глотке холодной воды. Вам понятно, что такое ад?

КОГАН
Понятно…Но объясните мне, ради Бога, скажите только-зачем это надо? Зачем это вам лично?

ПАША
Это долгий разговор. И сейчас неуместный. Надо, и всё. А вообще жизнь-это петушиный бой, и выходить на круг надо со своим петухом. Иначе ты не боец, не игрок, а ротозей. Приходить надо со своим  петухом.

 КОГАН
Может быть. Наверное, так и есть. Но вы-то на петушиный бой пришли не с петухом, а с кровожадным  стервятником.

Паша и Минька весело хохочут.

КОГАН
Вы все совсем молоды. Тридцатилетние генералы, мальчишки подполковники. Чужая жизнь для вас не стоит ни копейки, а о своей смерти вы не думаете. Молодые клетки новообразования у старых клеток нет этой бессмысленной энергии уничтожения.Вы –метастазы,опухоль в мозгу.Вы будете пожирать организм - людей, государство…пока не убьёте его,тогда исчезнете сами.Как я вам уже сообщил, мне рассказывать нечего.

ПАША
Ну, это решайте сами. Приступайте к допросу, я приду часа через  два.

В дверях  Паша  ещё раз оглядывается. Минька поднимается из-за стола с кнутом. Коган от ужаса вжимает в плечи свою седастую голову. За его спиной ТРЕФНЯК с железной ногой, натянутой для удара, как катапульта. Влажная кучка Розенбаума в углу на табуретке.

ИНТ КАБИНЕТ ХВАТКИНА

Паша входит в свой кабинет. Берёт из сейфа агентурное дело «Дым». Сидит. Думает. Часы бьют шесть утра. Паша в раздумье идёт к ним. Облокачивается на них и спрашивает.

 ПАША
Мы опричнина с тобой дурной астрономический час? Живём мы своим законам? И мы с тобой никогда в игре Абакумова и Крутованова не будем исполнять роль фишки. У нас скоро конец работы. Значит, будем спешить.
 
Паша откладывает донесение «Дыма», ещё несколько бумажек. Кладёт их во внутренний карман.
Выходит из кабинета.

ИНТ ПРИЁМНАЯ АБАКУМОВА

На откидных креслах сидят генералы. Секретарь Кочегаров, крутит телефон.

КОЧЕГАРОВ
Сейчас кончится совещание. Подожди.

Проворно вскакивает и открывает дверь в кабинет. Оттуда вываливаются командиры. Последним выходит, закрывает за собой дверь - КРУТОВАНОВ. У него закушена губа, подрагивает желвак на щеке. Видит Пашу. Улыбается. Чуть подмигивает, проводит легонько ладонью по своему английскому струночкой, пробору в светлых, слегка набриолиненных волосах.

КРУТОВАНОВ
Хорошо, что увидел вас. Зайдите ко мне через пару дней, у меня есть для вас дело.

ПАША
Слушаюсь!

Кочегаров подталкивает Пашу в плечо.

КОЧЕГАРОВ
Заходи.

ИНТ КАБИНЕТ АБАКУМОВА

Абакумов сидит пьяный в кресле. Ноги лежат на низком столике. В руках держит пузатую бутылку «Хейга» и хрустальную рюмку, полную соломенно-жёлтой влаги. Опрокидывает её.

АБАКУМОВ
Виски! Виски! Дерьмо. Палёная пробка. И чего в них, висках этих, хорошего? Одно слово - дурачьё! - вся эта иностранщина.

ПАША
Да уж чего хорошего - кукурузный самогон!

АБАКУМОВ
КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, ПАШКА, ЕСЛИ Б СОБРАТЬ ВСЮ ВЫПИВКУ, КАКУЮ Я ЗА ВСЮ  ЖИЗНЬ, СЛАКАЛ, НАБЕРЁТСЯ ЦИСТЕРНА?

ПАША
Железнодорожная или автомобильная?

АБАКУМОВ
Железнодорожная.

ПАША
Пульмановская или малая?

АБАКУМОВ
Ну, малая.

ПАША
Малая наберётся.

АБАКУМОВ
И я так думаю. И не пить нельзя: жизнь не дозволяет.

ПАША
Печень от выпивки сильно огорчается.

АБАКУМОВ
Я, Пашка, до цирроза не доживу. Я умру молодым. Даже обидно умирать с таким хорошим здоровьем.

ПАША
Зачем же тогда умирать, товарищ генерал-полковник? Живите на здоровье, нам на радость. Мы же вас все любим.

АБАКУМОВ
Знаю я, как вы меня любите! Шакалы! Меня на всей земле один Иосиф Виссарионович любит! И ценит! А на вас-на всех!-положить мне с прибором! И подвесом…Ладно.Досье принёс?
Паша протягивает стопку листов. Абакумов внимательно  читает.

АБАКУМОВ
А что же ты агентурное дело не принёс? Этого,Дыма этого
самого?

ПАША
Виктор Семёныч, я же не знал, что вы им заинтересуетесь. А во-вторых, вы своим приказом запретили выносить из кабинетов агентурные дела. Ну, и потом,…я вот у ваших дверей встретил Крутованова - хороши бы мы были, полюбопытствуй он заглянуть в моя папку.

АБАКУМОВ
Ну-ну.А ты нешто знал, что встретишь здесь его?

ПАША
Я это всегда допускаю.

АБАКУМОВ
Ну-ну. Сопроводительный рапорт к досье ты почему не написал? Так мол, и так, сообщаю вам, дорогой шеф, что мною получены следующие данные.А-а?

ПАША
Виктор Семёныч, я же ведь стараюсь не за страх, а за совесть и поручения ваши люблю выполнять вдумчиво.

АБАКУМОВ
Вдумчиво,хм,ну, и чего ж ты удумал, старатель?

ПАША
Что пули  из говна не льют. Этот материал-пуля. И поднимаете вы досье, я полагаю, о - очень высоко. О - очень! Станет Он читать рапорт - кто такой Хваткин? Опер? Подполковник? Гиль, роженец! Дрянь! Куда лезет, поросёнок неумытый?! А если подпишет рапорт генерал-лейтенант Мешик – вот это уже совсем другой коленкор!

АБАКУМОВ
Мешик?

ПАША
Конечно, Мешик. Если рапорт подпишет Хваткин, то это не пуля, а бекасная дробь. А если Мешик - жакан, медвежачий снаряд.

АБАКУМОВ
Почему?

ПАША
Потому что если досье идёт за моим рапортом, то Мешик -чистый, бескорыстный свидетель. Он мне камень отдал, я это подтверждаю в рапорте, и с него взятки гладки. Чего там дальше с алмазом происходило, он знать не знает, и знать не желает. А ведь дело не так обстоит.

АБАКУМОВ
А как оно обстоит?

ПАША
Мешик - то не  корейским сиротам голодающим камень отжалел, у него с камешком надежды были связаны - наверняка ведь он у Крута поинтересовался: Что там с нашим подарком Хозяину слыхать? А тот, безусловно, ему ответил, что, мол, сейчас не время, не место, нет случая, пока повременим. Так что Мешик точно знает, что алмаз к Крутованову прилип.

АБАКУМОВ
И что?

ПАША
А то, что если Мешика вызовет по моему рапорту Лаврентий  Палыч или, упаси Бог, Сам, то Мешик обделается со страху и станет от всего по возможности отказываться. А здесь, в вашем-то кабинете, прочитав это досье, он сразу сообразит, что контролируете ситуацию вы - и под вашу диктовку напишет любой рапорт, тогда вы становитесь совсем ни причём.

АБАКУМОВ
Как это - ни причём?

ПАША
Ну, это, мол, не ваша инициатива, а официальное заявление одного из ответственных руководителей МГБ, республиканского министра, генерала, старого чекиста. И ваша прямая обязанность -доложить товарищу Сталину о  таком чрезвычайном акте. И дорогому Сергею Павловичу – шандец.

АБАКУМОВ
Давай выпьем, старатель…Хитёр ты, однако. Своей смертью не помрёшь.

Паша глотает большой ком кукурузного пойла. Абакумов снимает ноги со столика. Тяжело поднимается и, чуть пошатываясь, подходит к сейфу. Долго бренчит ключами. Отпирает полуметровой толщины дверь. Там ещё один запертый ящик с наборным замком. Он нажимает несколько кнопочек, переводит цифры на счётчике, щёлкает, отворяется дверца. В это стальное дупло и кладёт он листочки, которые приносит Паша.

Ящик подмигивает Паше и спрашивает

ЯЩИК
Паша, сколько дашь, чтобы узнать какие у меня лежат тайны? Я клянусь тебе, что в мире нет хранилища больших богатств, чем у меня. Ибо любое богатство-это власть, и не существует сильнее власти, чем всемогущество хранителя чужих  тайн

ПАША
Нет, ящик, весь каприз моей  жизни моей  жизни  состоит в том, что свою охоту за тайнами я совершаю самовольно, негласно, секретно, как говорится, строго конфиденциально, и всё моё хитроумие сейчас направлено на то, чтобы не сдать эту тайну на хранение Абакумову.

Абакумов прерывает их разговор, с лязгом захлопывает дверцу внутреннего сейфа. Берёт из стального шкафа несколько листков, и помахивает ими в воздухе.

АБАКУМОВ
Товарищ Сталин, мне верит! И любит меня! Он знает, что только я ему верен до гробовой доски. Я один!

Он манит Пашу пальцем

АБАКУМОВ
Вот ты, поросёнок, видел когда-нибудь личную надпись товарища Сталина? Не видел? На, посмотри, внукам расскажешь. Смотри, читай, что обо мне написал Иосиф Виссарионович.

«Начальник ГУКР–СМЕРШ Красной Армии подчиняется наркому обороны СССР»

АБАКУМОВ
Понял? Я подчиняюсь Ему! И только Ему!

Он бережно разглаживает на столе скрижаль.

АБАКУМОВ
Явишься ко мне послезавтра в три пополуночи!

ПАША
Слушаюсь!

АБАКУМОВ
Пашку Мешика вызову из Киева. Устрою вам очную ставочку. Если выйдет так, как ты тут доказывал, шей полковничью папаху.А не выйдет – тогда.

ИНТ РЕСТОРАН В ГОСТИНИЦЕ «СОВЕТСКАЯ»

ПАША
Мы уже почти пять часов пируем. Сыт по горло.

МАНГУСТ
Неудивительно. Яства для нашего пира собирали тридцать  лет.

ПАША
А вы за один обед хотели бы выесть меня? Как рака из панциря…Чего же вам надо?

МАНГУСТ
Ваше публичное раскаяние.

ПАША
Во-первых, публичное раскаяние не бывает искренним. Настоящее раскаяние-штука интимная. А во – вторых - мне не в чем каяться. Я ни в чём не виновен. Лично я - не виновен.

МАНГУСТ
Не виноваты? Вы не виноваты? Тогда вас будут судить без вашего раскаяния.

ПАША
Не дамся! Кишка у вас тонка! Я свою жизнь так просто не отдам.

МАНГУСТ
Давно замечено, что субъекты, подобные вам, ценят свою жизнь тем сильнее, чем больше убивают сами.

ПАША
А вы как думали? Наш замечательный пролетарский трибун Максим Горький недаром сказал: «если я не за себя, то кто же за меня?»

МАНГУСТ
Позвольте вас разочаровать: незадолго до Горького -примерно два тысячелетия  назад - это сказал наш великий законоучитель Гиллель: «Им эйн ани ли, ми ли?». И сказал он это совсем по другому поводу.

ПАША
Мне на вашего Гиллеля плевать. И на Горького - тем более. Я сам по себе. Я - за себя!

МАНГУСТ
Я это приветствую. Богиня Иштар заповедовала: каждый грешник пусть сам ответит за свои грехи.

ПАША
Пожалуйста, я готов ответить на все обвинения и любые  претензии. Но не государствам, не общественным организациям, не синагогам и не самозваным представителям! Лично! Пусть пострадавший от меня предъявит мне иск - лично! Тогда поговорим.

МАНГУСТ
Я предъявляю вам личный иск.

ПАША
Вы? Вы? Вы - то какое к нам имеете  отношение?

МАНГУСТ
Я предъявляю вам иск в заговоре и убийстве моего деда Элиэйзера Аврума Наннноса.

ПАША
Это что же выходит. Если ты мне теперь зять, значит, и Наннос мне роднёй доводится?

МАНГУСТ
Выходит, что так. Хотя Элиэйзер Наннос, к счастью, этого предположить не мог.

ПАША
Да и я, признаться, тоже о такой мэшпохе мечтать не смел.

Мимо проходит Фира Лурье. Говорит Паше.

ФИРА
Фар вус?

Паша Фире.

ПАША
Почему? Почему - дед? Какой ещё дед? Что он плетёт? Тоже мне, внучек хренов объявился!

Фира медленно ковыляет мимо.

ПАША
Хороша семейка – в жопу лазейка.

Паша Мангусту

ПАША
И что, ты теперь пришёл мстить?

МАНГУСТ
Нет, я пришёл сделать своё дело.

ПАША
А в чём оно, твоё дело? Вербануть полковника  Конторы?

МАНГУСТ
Нет. В этом смысле вы нас не интересуете.

ПАША
Тогда чего ж тебе надо?

МАНГУСТ
Чтобы никогда более - до конца этого мира-еврея нельзя было убить только за то, что он еврей.

ПАША
А-а.Ну - ну. Впрочем, Элиэйзер - то, во - всяком случае, умер не из-за того, что он еврей!

МАНГУСТ
А из-за чего? Вы хоть помните, за что посадили Нанноса?

ПАША
Не помню.

МАНГУСТ
И слово Бриха вы тоже не помните?

ПАША
Нет.

МАНГУСТ
Бриха - значит побег. Это исход из Европы в Палестину остатков недобитых в гитлеровской бойне евреев. Не припоминаете?

ПАША
Припоминаю.

ИНТ 1952ГОД КАБИНЕТ ХВАТКИНА

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Появилсь люди,называющие себя  эмиссарами Эрец - Исроэла. Они сколачивают отряды, колонны, группы всех выживших  евреев, и ведут их нелегально, без документов, без разрешения, вопреки запретам к их будущему жидовскому отечеству. Эти жидюки боевые раздухарились так, что забросили эмиссаров и к нам - в Бессарабию и Прибалтику.

Длинные пальцы Лютостанского бегают перед глазами Паши, как будто он играет на механическом пианино. Паша всматривается в них и видит, что это его пальцы стучат по столу монотонно, как  колокол. В ушах вместо колокола раздаётся

ИНТ РЕСТОРАН В ГОСТИНИЦЕ «СОВЕТСКАЯ»

 МАНГУСТ
Теперь вы вспомнили, из-за чего сидел в концлагере Элиэйзер Наннос?

ПАША
РАЗГОВОР, В КОТОРОМ ОДИН ИЗ СОБЕСЕДНИКОВ ТОЛЬКО СПРАШИВАЕТ, А ДРУГОЙ ТОЛЬКО ОТВЕЧАЕТ, НАЗЫВАЕТСЯ НЕ БЕСЕДОЙ, А ДОПРОСОМ. ОБРАЩАЮ ТВОЁ ВНИМАНИЕ, СЫНОК, НА ЭТО ОБСТОЯТЕЛЬСТВО, ПОСКОЛЬКУ И У МЕНЯ ТОЖЕ ЕСТЬ ВОПРОСЫ.

МАНГУСТ
Пожалуйста! Как угодно много! Но разрешите напомнить о вашем горячем желании обращаться ко мне исключительно на вы.

ПАША
Ну, конечно, мне ведь без разницы-Тыкать или выкать.Да, так что меня интересует: только у нас, в Союзе, вашу родню обидели? У вас там, в Германии, всё в порядке? К ним претензий не имеется? И виноват один товарищ Сталин?

МАНГУСТ
Почему же один товарищ Сталин? Партайгеноссе Гитлер разыграл с ним мою семью, как в регби: счёт 18 : 13 в пользу  фюрера.
ПАША
Точнее?

МАНГУСТ
Не может быть точнее. Гитлеровцы убили восемнадцать моих родственников, а вы с вашими коллегами - тринадцать.

ПАША
И вы равняете нас, освободителей Европы от коричневой чумы, с фашисткой нечистью?

МАНГУСТ
Бог с вами! Я ведь сразу отметил, что  нацизм, как более радикальное и искреннее учение, выиграл это соревнование.

ПАША
Практически получается -из-за вашей родни, в сущности и началась вторая мировая  война!

МАНГУСТ
Во всяком случае, с моей родни началась война. Гитлер захватил Польшу, а Сталин - Литву. В Варшаве оказалась вся семья моего отца, а в  Вильно - вся семья матери.

ПАША
А как же, уважаемый зятёк, удалось уцелеть вам?

МАНГУСТ
Я родился во время восстания в Варшавском гетто. Мою мать со мной вывели из города через канализационный сток. А отец вместе с Мордехаем Анилевичем бился до последнего дня в гетто. И погиб. А я выжил. И пришёл к вам.

ПАША
Но почему ко мне? Разве я убил вашего отца?

МАНГУСТ
Вы убили моего деда Элиэйзера Нанноса. В феврале 1953-го.

ИНТ КАБИНЕТ  ХВАТКИНА

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Павел Егорович, я нашёл евреям нового Мойсея. Не отказывайся, поверь мне - это будет изумительно! Ты хоть дело его, этого Нанноса, почитай!

ПАША
Зачем?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Конфета! На чистеньком сахаре! Там липой и не пахнет! Натуральное дело, чистенькое!

ПАША
Нам он для чего, Наннос?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Как - для чего? Одно дело, если жидов при депортации возглавят комиссары, начальники. А коли вместе с евреями-комиссарами позовёт за собой всю жидову ихний религиозный командир и  наставник-это совсем другой коленкор! Это настоящий Исход! Исход на Таймыр!

ПАША
А кто он - этот Наннос?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
У-у, это вражина! Отпетый! Он у себя месяц укрывал  двух эмиссаров Брихи - Садлера и Каца. Те уже сбили в Вильнюсе этап на двести человек – через польскую границу просочиться в Европу, потом к себе в Палестину. А Наннос их благословлял.

ПАША
И что?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Жену синагогального кантора взяли на чёрном рынке - она харчи на дорогу скупала. Вот её следователь из милиции, еврей, между прочим, и  разговорил. А как она раскололась, следовательно, сам испугался и перекинул её к нам. Ну, тут уж всё остальное - детали. Этап на Палестину - в Сибирь, а Нанносу и эмиссарам - по двадцать пять лагерей.

ПАША
Почему же ты думаешь, что Наннос согласится возглавить этот еврейский Исход?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Обижаешь, Павел Егорович! Пусть он только вякнет что-нибудь, я из него сам кровь по капельке выцежу. Да и не станет он ерепениться, к барской жизни привык, ему ведь и в лагерях каждый еврей готов свою пайку отдать.

ПАША
Чего так?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
От дикости, наверное: они ведь его вроде святого считают. Цадек велел, цадек направил, цадек сказал. И что смешно -даже интеллигенция, умники ихние пархатые, тоже его почитают. Я ведь это с детства по Вильнюсу ещё помню. Это же будет цветастая мозаика под названием: Добровольный Исход евреев на север в связи с гневом советского  народа, вызванной их попыткой убить Великого Сталина. И Михаил Кузьмич наверняка эту идею одобрит.

ПАША
Хорошо, я согласен. Но имею один частный вопросик. Ты Нанноса к этой игре подключать не боишься?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Нанноса? А чего мне бояться?

ПАША
КАК - ЧЕГО? ЗНАЕШЬ, КАКАЯ ПАМЯТЬ У ЭТИХ ЕВРЕЙСКИХ КОЛДУНОВ? ВДРУГ НЕ ТОЛЬКО ТЫ ЕГО, НО И ОН ТЕБЯ ПОМНИТ?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Меня?

ПАША
Ну не меня же! Конечно, тебя. Даже не так тебя, как твоего замечательного папашку. Отца Ипполита.

Лютостанский беззвучно и бессильно раззевает рот. Начинает дышать со всхлипом и таращит на Пашу громадные стеклянные глаза.
Паша, не спеша, встаёт из-за стола. Отпирает сейф. Достаёт папку.

ПАША
Слушай, друг ситный, а может быть, это ошибка? Может, однофамилец? Может, это вовсе и не твой папашка требовал отдать немецкого шпиона Ульянова-Ленина на суд и растерзание честных православных? А-а?

Лютостанский молчит обречённо и затравленно. Глаза с отчаянием смотрят на толстую папку бумаги.

ПАША
Смотри, какой, оказывается, живчик был твой папахен. Сообщение в «Епархиальных ведомостях» о докладе священника Лютостанского в Русском собрании: Об употреблении евреями христианской крови заявление ректора Духовной академии архимандрита Троицкого, что-де Ипполит Лютостанский - самозванец и никогда не рукополагался в священный сан Правда, занятно?

Лютостанский бессильно кивает.

ПАША
А вот смотри - ещё интересней… Протест присяжного поверенного Маклакова, защитника киевского обывателя Бейлиса, обвинённого в убийстве подростка Ющинского с ритуальными целями. Утверждает адвокат - нахалюга, что не может быть твой папанька экспертом по этому делу. Ты об этом  слышал?

Лютостанский мотает головой.

ПАША
Тогда послушай. Маклаков огласил ответ из Варшавской католической консистории, что Лютостанский хоть и был много лет назад  ксёндзом, но за аморальное поведение, блуд и присвоение приходских средств запрещён в служении и извергнут из сана. И суд присяжных, дурачьё этакое, вышиб твоего папаньку. Чего ж ты говорил, будто отец твой учитель в  гимназии?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Он и преподавал греческий и латынь в последние годы в Вильно.

ПАША
Ага, ага, понимаю.Это когда он опубликовал призыв, что мол, большевизм-это пархатость духа, которой заразили жиды России. И, мол, всех их до единого надо выжечь калёным железом. Большевиков то есть. Это тогда?
 
ЛЮТОСТАНСКИЙ
Может быть.

Паша завязывает тесёмки на папке и взвешивает на руке.

ПАША
Ого! Знаешь, сколько весит?

Лютостанский пожимает плечами.

ПАША
Девять граммов. Иди, застрелись.

Лютостанский перетекает со стула на колени.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
За что? Павел Егорович.За что?

ПАША
Ты обманул партию. Органы. Родину. Ты и меня пытался обмануть. Придётся  тебе умереть.

Лютостанский плачет. Слёзы его бьют из глаз струйками. Он ползёт на коленях к столику Паши. То есть ползёт не он, а разваливающийся на куски, растекающийся от ужаса человек в  майорской форме.

ПАША
Я хорошо отношусь к тебе, Лютостанский. Потому и даю такой лёгкий выход.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Павел Егорович, помилосердствуйте! Я не хочу умирать.Я ещё не жил как следует.Только последний год.Помилуйте.За что? Я ведь не виноват. Везде написано - сын за отца не отвечает.

ПАША
НЕ ВИНОВАТ, ГОВОРИШЬ? МОЖЕТ БЫТЬ. ВОТ БОЙЦЫ ИЗ ОСОБОЙ ИНСПЕКЦИИ СВИНОЛУПОВА ТЕБЯ И  ПОМИЛУЮТ.

Лютостанский ударяет головой об пол. Ползает на животе.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Павел Егорович,простите. Пожалейте!Век вам буду верен.Как собака стану служить.Только вам.Вам лично.

На этих словах Лютостанский с тихим журчанием обссыкается.
Паша, смотрит на растекающуюся по паркету желтоватую  жидкость.

ПАША
Я не виню тебя в слабости: смертный приговор-новость довольно яркая, очень рассеивает внимание, сфинктер ослаб, хлоп-и упустил мочу. Ладно. Под свою ответственность откладываю исполнение приговора. Не дай Бог тебе, Лютостанский, когда-нибудь огорчить меня. Подготовь справку по делу Нанноса. Через пару дней полетим в Усольлаг.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
И вы тоже?

ПАША
И я тоже. И Мерзон.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Мерзон-то зачем?

ПАША
Затем, что хотя ты у нас и умник, а Мерзону Наннос поверит скорее.

Лютостанский  плачет, нет, ревёт от счастья, рёв переходит

ИНТ РЕСТОРАН В ГОСТИНИЦЕ «СОВЕТСКАЯ»

Нетронутая еда на столе каменеет.

ПАША
По-твоему выходит, что я убийца?

МАНГУСТ
Безусловно.

ПАША
Ошибочку даёте, господин хороший. Убийца-тот, кто убивает, нарушая закон. А не тот, кто поступает согласно действующим установлениям.

МАНГУСТ
Тот, кто убивает по закону, называется палач.

ПАША
Палач? Может быть и палач. Ты меня этим словом не обидишь. Палач так палач. Нормальный государственный служащий. Я вот только хотел  напомнить тебе.

МАНГУСТ
О чём?
ПАША
По законам всего мира палач не может и не должен оценивать правосудность приговора. Это в его компетенцию не входит, милый ты мой  друг. И ответственность за исполнение неправосудного приговора он тоже не несёт. Вот так- то! Нет такого закона! И обвинять меня поэтому ни в чём нельзя, поскольку это противоречило бы фундаментальной идее  юриспруденции: нуллюм кримен, нуллюм пена сини леге - нет преступления, нет и ответственности, если нет закона. Всё понятно?

МАНГУСТ
Понятно. Боюсь, господин полковник, вы недооцениваете серьёзность моих  намерений.

ПАША
А именно?

МАНГУСТ
Трибунал, который судил Адольфа Эйхмана.

ПАША
Незаконно судил! Ваш трибунал совершил ужасное беззаконие, придав обратную силу закону.

МАНГУСТ
Трибунал, который судил Адольфа Эйхмана, показал миру, как надо обращаться с политическими  бандитами и людоедами. И если вы не будете отвечать на мои вопросы, я с вами поступлю очень жестоко. Но сейчас вы  утомлены, пьяны и напуганы, поэтому пользы от вас мало. Так что поезжайте домой, выспитесь, и завтра мы продолжим разговор.

ПАША
А вам не приходит в голову, что я могу не захотеть завтра с вами разговаривать?

МАНГУСТ
Нет, не приходит. Вы захотите. И станете со мной
разговаривать.

ПАША
Занятно. И не боитесь, что я на вас пожалуюсь нашим властям?

МАНГУСТ
Нет, не боюсь.

ПАША
Почему?

МАНГУСТ
Потому что вы очень хотите жить. А это теперь зависит от меня. Вы мне мало в чём признались, но и я ведь вам не всё рассказал. Самое интересное – впереди.

Мангуст вынимает бумажник, где лежит толстый пресс зелёных полсотенных, кладёт на стол купюру. Встаёт и, не прощаясь, уходит.

ИНТ ВЕСТИБЮЛЬ ГОСТИНИЦЫ «СОВЕТСКАЯ»

Паша спускается в сумрачный вестибюль.
 
ПАША
До завтра, Степан.Даст Бог, завтра всё и сделаем.

КОВШУК
Как скажешь

НАТ УЛИЦА

Дождь на дворе. Снег вокруг - пополам с грязью. Прямо с тротуара конвойные скребут снег в фарфоровую плевательницу. Один из них поворачивается к Паше.
Это Моисей Коган.

КОГАН
Если дадите снега-подпишу все протоколы.

  Приближает глаза к Паше.

АУДИ, ВИДЕ,СИЛЕ

ИНТ 1952 ГОД КАБИНЕТ ХВАТКИНА

Телефонный  звонок.

КОЧЕГАРОВ
ЭТО КОЧЕГАРОВ. ГЕНЕРАЛ МЕШИК ПРИЛЕТЕЛ ИЗ КИЕВА. МИНИСТР ВАС ВЫЗВАЕТ ЗАВТРА К ТРЁМ ЧАСАМ ПОПОЛУНОЧИ.


ИНТ КАБИНЕТ   РЮМИНА

Утро. Паша входит в кабинет Миньки. Тот с сияющей рожей протягивает Хваткину протокол допроса Когана.

МИНЬКА
Учись, Пашуня, как надо работать!

Паша бегло читает.

ПАША
Первой нашей жертвой стал А. С. Щербаков. Особую ненависть мы испытывали к верному сталинскому ученику Секретарю ЦК ВКП(б) А. А Жданову. Именно тогда мы стали готовить злодейское убийство Иосифа Виссарионовича Сталина. Для осуществления замысла были привлечены, его лечащий врач профессор Н.Н.Виноградов, профессор М. Этингер.

ПАША
Где второй экземпляр? Для надзорного производства?

МИНЬКА
Отнёс шефу.
ПАША
Ку-уда-а-а?

МИНЬКА
В утреннюю почту Виктор Семёнычу сдал. Пусть порадуется-не каждый день такие заговоры вскрывают!

ПАША
Эх ты, межеумок,мудило. Кретин. Идиотина стоеросовая!

МИНЬКА
Почему?

ПАША
Некогда объяснять, долбоёб ты безмозглый! Беги в Секретариат! В ногах валяйся! Или перебей их там! Но протокол забери  назад!

МИНЬКА
Да почему, чёрт тебя возьми?! Ты же сам говорил, что.

ПАША
Не рассуждай, не говори, не думай-тебе это непосильно! Выполняй! Беги! Будет  поздно.

Минька убегает. Паша на телефоне.

ПАША
Срочно доставить на допрос Когана!

ПАША
Трефняк.

Трефняк выскакивает из-за двери.

ПАША
Что сказал на допросе Коган?

ТРЕФНЯК
Ну и пархатый попался. Ведь старый вроде, а жилистый, гадюка. Мы его с кулачка на кулачок, с колена на мысок, по глазенапам и в поддых - а он, анафема, головой мотает: не подпишу, а потом сказал, что хотите пишите,мне всё равно. Я подпишу,если дадите поспать до утра.А Рюмин ревёт подписывай чистый бланк - отпущу в камеру! Никогда. Сначала спать, утром подпишу всё. Я хотел,я хочу убить Сталина. Ну его в камеру, а Рюмин до утра диктовал машинистке протокол допроса Когана и его собственноручное признание.

  Вбегает Рюмин

ПАША
Где протокол?

МИНЬКА
Кочегаров уже всю почту положил на стол министру.

ПАША
И если Коган не подпишет первый экземпляр протокола - нам снимут  головы. Трефняк, выйди!
Ты понимаешь, что уже не состоится замечательное по своей задумке дело врачей-убийц и отравителей.

Звонит пронзительно телефонный звонок.

 МИНЬКА
Рюмин у аппарата. Есть.Слушаю.Здесь.Так точно.Сейчас  передам.Слушаюсь!

МИНЬКА
Кочегаров тебя разыскивает - срочно к министру.Интересно знать: а почему министр вызывает тебя, а не меня?

ПАША
Не беспокойся, Михаил Кузьмич, сегодня же тебя министр вызовет. И если ты сейчас любой ценой не получишь подписи Когана в протоколе, то тебе пришёл шандец!

МИНЬКА
Как же так?

ПАША
Вот так.

ИНТ КОРИДОРЫ ЛУБЯНКИ И ПРИЁМНАЯ АБАКУМОВА

Паша мчится по лестницам и коридорам. Пробегает приёмную, где томится золотая орда генералов. Кочегаров тычет большим пальцем себе за спину в сторону кабинет министра.

ИНТ КАБИНЕТ АБАКУМОВА

Абакумов за своим необъятным столом читает какие-то бумаги.

ПАША
По вашему приказанию прибыл, товарищ генерал-полковник!

Абакумов медленно поднимает тяжёлый взгляд.

АБАКУМОВ
Ну? Как дела?

ПАША
Вроде нормально.

АБАКУМОВ
Иди сюда.

Паша подходит. Министр выдвигает ящик и достаёт оттуда маленький блестящий пистолет. Абакумов подбрасывает на здоровенной ладони пистолетик, ловко ловит его и неожиданно бросает Паше.

АБАКУМОВ
Благодарю за службу.Личный подарок тебе.

На пистолете выгравировано. «КАПИТАНУ В.А. САПЕГЕ ОТ МИНИСТРА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ УКРАИНЫ П.М. МЕШИКА».

ПАША
Спасибо большое, Виктор Семёныч.

АБАКУМОВ
Кушай на здоровье.

ПАША
А что, Сапеге он больше не нужен?

АБАКУМОВ
Нет. Сапега больше глупостями не интересуется.

ПАША
А раньше интересовался?

АБАКУМОВ
О-о! Большой был шалун! Любимец товарища Мешика, личный адъютант. Весельчак и бабоукладчик - саму Мешачиху ублажал.

ПАША
Да-а. Бывает.

АБАКУМОВ
Бывает, бывает. Бывает, и гусь кобыле заправляет. Вот только конфуз у Сапеги с Мешачихой вышел. Вскарабкался он на неё, как таракан на краюху, да, видно, торопился сильно: он и портки не снимал. А пистолетик этот, министром даренный, лежал в кармане. От прыжков да страстных судорог соскочил предохранитель. Ну, шахматист хитроумный, скажи, что случилось из-за этого?

ПАША
Самопроизвольный выстрел?

АБАКУМОВ
Вот именно - выстрел. Пробуровил он ей пулей жирную ляжку, а себе  фирменные галифе. Теперь скажи, что должен был совершить наш друг Пашка Мешик, вызванный обслугой в свой срамотный дом?

ПАША
Сделать вид, что ничего не было. Точнее говоря, несчастный случай. Вытирала жена пыль со стола и нечаянно прострелила себе жирную ляжку.

АБАКУМОВ
Правильно. Так  Мешик и поступил. Ничего не было. И обделался.

ПАША
Почему?

АБАКУМОВ
Потому что я тоже сделал вид, что ничего не было.Раз он помалкивает, то и я решил подождать, посмотреть, как он меня перехитривать будет, как Сапегу своего бойкого без меня карать станет.

ПАША
Дождались?


АБАКУМОВ
Конечно, дождался. Меня, Павел, перехитрить нельзя. Во-первых, я знаю всё. Потом у меня есть терпение-два, и законы жизни я хорошо понимаю-это три. Коль скоро Мешик сделал вид, что ничего тогда не было, значит, все события просто передвинулись вперёд. Надо их предусмотреть, подготовиться и ждать. И однажды в сводке я прочту - исчезновение капитана госбезопасности Сапеги.Видишь как бывает. Ушёл Сапега утром из министерства, а домой не пришёл. И не видел его больше никто. Почти не видел. Да только вот пистолетик Сапеги в сейфе у меня оказался. Случайно, само собой. И рапорт соответствующий. Вот какие пироги.

ПАША
Что я должен делать?

АБАКУМОВ
Ничего. Носи этот пистолет всегда. И везде. Понял? Всегда!

ПАША
И сегодня ночью тоже?

АБАКУМОВ
Я сказал - всегда!

ПАША
Я понял, Виктор Семёныч. Но приказом запрещается входить к вам в кабинет с оружием.

АБАКУМОВ
Я скажу Кочегарову. Тебе будет можно. Свободен!

Паша доходит до двери.
 
АБАКУМОВ
Прочитал я протокол допроса…этого, как его, Когана,что ль? Товар-малина, говна в нём половина. Этот следопыт наш. Рюмин. Ба -альшой выдумщик. И усердие в нём не по уму.Ты то, надеюсь, не имеешь к этому отношения?

ПАША
Самое что ни на есть отдалённое.

АБАКУМОВ
ВОТ И НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ К НЕМУ НА ВЕРСТУ. Я СЕЙЧАС ДОМОЙ ПОЕДУ- ПАРУ ЧАСИКОВ СОСНУТЬ, ПОТОМ ВЕРНУСЬ И САМ ДОПРОШУ КОГАНА. И РЮМИНА ЗАОДНО. И ЕСЛИ МНЕ ПАРХАТЫЙ НЕ ПОДТВЕРДИТ ВСЁ ДОПОДЛИННО -Я РЮМИНУ ЯЗЫК ЧЕРЕЗ ЖОПУ ВЫРВУ. ИДИ, Я ТЕБЯ  ВЫЗОВУ.

ИНТ КАБИНЕТ РЮМИНА

На полу валяется без сознания Коган и над ним бледный и растерянный Минька.

ПАША
Что?

МИНЬКА
Отказывается.Не подписывает ничего, жидяра гнусная.

Льёт на голову Когана воду из графина. Коган мычит, стонет протяжно.

ПАША
Миня, он должен подписать протокол. Через пару часов тебя вызовет  Абакумов, и, если Коган не подтвердит протокола, нам всем конец.

МИНЬКА
Как же так? Как это? Ты же сам говорил.

ПАША
Говорил! Говорил! Кто тебя, идиотину, гнал с протоколом к министру? Надо чтобы он подписал.

КОГАН
Господи.Господи.За что ты меня так.

ПАША
Мойсей Борисович, вы меня хорошо слышите? Понимаете, что я вам говорю? За эти несколько дней вы уже многое поняли. И вчера приняли единственно правильное решение чистосердечно признаться.
 
КОГАН
Вы меня…Замучили.

ПАША
Вы ошибаетесь, Мойсей Борисович! Вы ещё даже и не пригубили от чаши страданий! Ваши испытания - это лишь обработка. Ну, подготовка к разговору.

МИНЬКА
Сейчас, пархатая рожа, сделаем тебе клизму из каустика с толчёным  стеклом!

ПАША
Прошу вас, Мойсей Борисович, не вынуждайте меня на крайние меры. У меня нет времени, и я поставлен перед необходимостью заставить вас говорить правду, уверяю вас, что вы даже не представляете, какие ждут вас муки. Одумайтесь, пока не поздно.

КОГАН
Горит,горит всё.Боже милостивый,как горит.Всё внутри… Снегу,дайте глоток снегу,горит,снегу,тогда подпишу.

МИНЬКА
Ах ты, свинья лживая! Собака грязная! Думаешь снова провести нас! Горит у него! Да ты хоть сгори тут!

ПАША
Неси снега!

ТРЕФНЯК
Откуда?

ПАША
От верблюда! Дурень, беги на улицы, зима небось!

МИНЬКА
Смотри,гадина, попробуй только не подписать-вытрясу твой кошерный  ливер.

Минька подходит к радиоприёмнику и оттуда раздаётся бас Рейзена

Сатана там правит бал,
Там правит бал!
Сатана там правит бал…
На земле весь род людской
Чтит один кумир свяще – енный

ПАША
Выключи!

Трефняк беспомощно оглядывается в поисках посуды. Хватает стоящую в углу фаянсовую белую плевательницу.

ТРЕФНЯК
Нехай! С харкотиной тоже зъист!

ПАША
Мойсей Борисович, давайте я вам помогу сесть за стол, сейчас принесут  снегу, а вы пока подписывайте протокол.

Коган приподнимает голову. Оглядывает Пашу и Миньку одним левым глазом.

КОГАН
Какие …вы…молодые ещё…Парни.

Бормочет что-то.
Приходит Трефняк с полной плевательницей снега-грязного с песком.

ТРЕФНЯК
С тротуару от сугроба набрал.

Коган долго лижет эту жижу. Глотать уже не может. Она стекает у него из угла рта. Потом он роняет плевательницу. Она раскалывается. Снежная кашица смешивается на полу с чёрной лужей от воды, вылитой Минькой из графина. Коган лежит неподвижно. Приподнимает голову. Выплёвывает на пол зубные протезы.

КОГАН
Не нужны больше. Умираю.

Голова его стучит о паркет.
Минька с визгом кидается к нему.

МИНЬКА
Подыхай, сволочь, подыхай, гадина! Погань проклятая!

Минька бьёт труп ногами.
Конвойные уволакивают труп.
Раздаётся звонок по телефону

Министр вызывает к себе Рюмина с арестованным Коганом.

На полу валяется расколотая плевательница.

НАТ 1979 ГОД УЛИЦА

  Дождь на дворе. А снег вокруг - пополам с грязью.
Паша сгребает ком и начал сосать. Его качает. Глаза слипаются. Из-под снега появляется росток. Паша нагибается. Дотрагивается рукой и отбрасывает руку. Росток  увеличивается и приближается к Пашиной груди. Сверху на ростке сидит Фасолина и, лукаво улыбается. Цепляется к Пашиной одежде, распахивает её и лезет в грудь. Паша отрывает её от себя. Кричит.

  ПАША
У меня есть своя Актиния!

Бежит по улице и кричит
 
ПАША
Актиния, Цезарь, стукачок мой милый. Я еду к тебе. Я тебе принесу фасолину. Житуха кончается. Истекает жизненный срок.

Фасолька светится в его груди, как пылающий  факел….

ИНТ МАШИНА ПАШИ

АБАКУМОВ
Носи этот пистолет всегда. И везде. Понял? Всегда.

ПАША
И сегодня ночью тоже?

Через лобовое стекло, заляпанное  грязью, с Пашей разговаривает Абакумов.

АБАКУМОВ
Приказ тридцатилетней давности сохраняет  силу!

ПАША
Я ношу всегда пистолет с собой! Только, извините, товарищ генерал –полковник, я сам содрал надпись драчовым напильником. Они утратили свой магический смысл.
 
Паша достаёт маленький браунинг и целится в Абакумова. Тот подмигивает и пропадает. Паша мчится на своём Мерседесе, разбрасывает грязный мартовский снег. Затем резко тормозит и внимательно начинает рассматривать браунинг. Он становится тяжёлым. Паша закрывает глаза.

ИНТ 1952 ГОД ПЕРЕД ПРИЁМНОЙ  АБАКУМОВА

Перед ним мелькает лицо Миньки, которому Паша втолковывает

ПАША
Минька, единственный для тебя спасительный выход, это помалкивать, молчать, валять дурака. Прикидывайся ,что Коган- это случайный  эпизод со зловредным жидом, который подох от страха ,что успел много наболтать, и никакая это не завязка великой комбинации. И главное твоё спасение - не упоминать моего имени, оттянуть время, а я секретным меморандумом докажу  Абакумову, что ты делал аккурат, что надо. Пойми ты, что мы с тобой играем свою маленькую роль в огромной политической игре и министр будет нарочно делать вид, будто ничего не знает о данном нами задании, это будет проверка твоей твёрдости и
сообразительности. Министр будет проверять можно ли тебя допустить до разговора с первыми людьми державы.

Насильно вталкивает его в кабинет министра.

ИНТ КОРИДОРЫ ЛУБЯНКИ

Паша ходит и смотрит на часы, которые висят в каждом коридоре. Ему кажется, что часы ходят за ним и шепчут.

ПАША
Уже прошёл час.

Раскрывается дверь. Выскакивает Минька. Он столбенеет. На его лице пустота. Паша хватает его за руку. Волочет за собой. Несильно, но больно ударяет его под рёбра.

ПАША
Очнись, опомнись, кретин…Что тебе сказал министр?

МИНЬКА
Он отдаст меня под суд.Он кричал на меня.

ПАША
ГОВОРИ, ГОВОРИ.

МИНЬКА
Он кричал, что всё это-липа.Что я всё наврал.Он приказал отправляться в административную камеру под арест.Он возбудил служебное расследование…он велел сдать дело начальнику Следственной части. Он кричал, что никакого заговора нет, что он знает, чьи это штучки.

ПАША
Ты назвал ему моё имя?

МИНЬКА
Да я слова не успел сказать! Он спросил, как только я зашёл: где Коган? А когда я сказал, что он сдох, этот жид проклятый, так он и заорал. Сволочь, кричит, крутовановский вы****ок, гадина, поперед батьки за стол прётесь. Оба в тюрьму пойдёте.

ПАША
Идём!

МИНЬКА
Куда?

ПАША
К Крутованову.

МИНЬКА
Зачем? Ты…что?

ПАША
Мы ему всё расскажем. Не бойся, мы пойдём вместе.

МИНЬКА
Не пойду…Не пойду…ты меня, гад, и так погубил. Думаешь, я молчать  буду на допросах? Я всё скажу.

ПАША
Минька, это твоё единственное спасение.

МИНЬКА
А твоё?

ПАША
Ты обо мне сейчас не думай, я сам о себе подумаю. И о тебе тоже. Пока ты слушал меня - всё было в порядке. Ты сам беду навлёк. Зачем ты без спросу полез к министру с протоколами? Пойми, только я могу сейчас тебя спасти, прошу тебя, делай, как я говорю.


Минька плачет, охает, стенает, мотает головой, отказывается идти.
ПАША
Минька, поступай, как знаешь. Сейчас в административной камере оформят твой арест - ты ведь последние минуты на воле - и отправят на допрос в Особую инспекцию. Ты когда-нибудь видел как там допрашивают?

Минька испуганно вжимает голову в плечи.

ПАША
Ты вдряпался, Минька, в очень серьёзную историю, и, поэтому, к тебе применят третью степень допроса, «экстренную». Надо чтобы ты побыстрее всё рассказал.

МИНЬКА
А что мне рассказывать?

ПАША
Не знаю. Что понадобится Абакумову. Твоя беда именно в том, что ты не знаешь, что надо рассказать Абакумову. Поэтому тебя подвергнут «экстренному» допросу. Ты знаешь, что такое утконос?
 
МИНЬКА
Н-ну…пассатижы такие, что с узкими губками.

ПАША
ДА. ВОТ ТЕБЕ ИХ ЗАСУНУТ В ОБЕ НОЗДРИ, НАЧНУТ ВЫЛАМЫВАТЬ НОС. ПОНЯЛ? И ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО.

Минька закрывает глаза, булькает горлом. Паша вполсилы тычет его в печень.

ПАША
Идём, идём, слушай, что я тебе говорю, ты будешь только сидеть, в крайнем случае - ответишь на вопросы Крутованова, я всё сам скажу, что надо, только идём, время и так кончается!

Они проходят мимо кабинета Абакумова. Паша замирает на секунду. Прислушивается не выходит ли министр. Быстро волочет Миньку в приёмную Крутованова.

ИНТ ПРИЁМНАЯ КРУТОВАНОВА

ПАША
Доложите товарищу заместителю министра, что по его приказанию прибыл подполковник Хваткин с очень срочным сообщением.

ИНТ МАШИНА

  Машина с Пашей катит дальше. Абакумова меняет Сергей Павлович Крутованов. Он стоит на капоте сложив руки по-наполеоновски на груди. Невозмутимо покуривает американские сигареты «Лаки Страйк». Серый твидовый пиджак, широкие модные брюки, шёлковая сорочка. Снег с грязью летит вокруг него, но не прилипает к нему.

ПАША
Сергей Павлович, я же вам докладывал, живописал, доказывал-называл имена, даты, места реальные и воображаемые. Я бился за свою жизнь. Мы же с вами выстроили сюжет.Заговор еврейских врачей. Хотя оба понимали, что предстоящий спектакль чистое творение духа, не имеющее под собой никакого реального основания. Есть лишь гениальная идея и громовый хаос завязки, которую мы на ходу должны импровизировать и  режиссировать.

ИНТ КАБИНЕТ КРУТОВАНОВА

КРУТОВАНОВ
Любопытно знать: почему вы пришли ко мне?

Это отвечает Крутованов уже у себя в кабинете.

ПАША
Вы единственный человек в министерстве, который может иметь независимую от Виктора Семёновича точку зрения.

КРУТОВАНОВ
Да-а? Значит, если я вас правильно понял, у вас-то безусловно иная, чем у министра, точка зрения?

ПАША
Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Виктор Семенович не хочет замечать существования обширного, разветвлённого еврейского заговора. Я думаю, по каким-то причинам ему это невыгодно.

КРУТОВАНОВ
А мне-то тогда это зачем?

Повисает тишина.
Звонит телефон

Товарищ заместитель министра, с вами хочет говорить генерал-лейтенант Фитин.

КРУТОВАНОВ
Я ЗАНЯТ! НИ С КЕМ МЕНЯ НЕ СОЕДИНЯТЬ.НАЧАЛЬНИК ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАЗВЕДКИ.В СОРТИРЕ БЫ И ТО ДОСТАЛИ БЫ МЕНЯ.ТАК ВЫ НЕ ОТВЕТИЛИ: ЗАЧЕМ МНЕ ЗАНИМАТЬСЯ ДЕЛАМИ, КОТОРЫЕ МИНИСТР СЧИТАЕТ ДЛЯ СЕБЯ НЕВЫГОДНЫМИ, КАК ВЫ ИЗВОЛИЛИ ВЫРАЗИТЬСЯ?

ПАША
Я полагаю, они невыгодны Виктору Семёновичу именно потому, что выгодны  вам.

КРУТОВАНОВ
Попрошу вас точнее сформулировать свою мысль.

ПАША
Мне кажется, что раскрытие огромного еврейского заговора против руководителей и самих устоев нашего государства не очень радует Абакумова.

КРУТОВАНОВ
Никогда бы не подумал, что наш Виктор Семёныч – филосемит.Кто бы вообще мог предположить, что наш министр такой юдофил, можно сказать, идейный жидолюб.

ПАША
Скорее всего, Виктор Семёныч не любит евреев так же, как все остальные. Но мне сдаётся, что он видит угрозу товарищу Сталину со стороны группы партийных работников, готовящих огромный заговор. Ленинградское дело - Это лишь цветочки. Ягодки он планирует сорвать в Москве.

КРУТОВАНОВ
Вы это полагаете, или вы это знаете?

ПАША
Я полагаю, что знаю.

Минька стонет.

МИНЬКА
Ой-ёй-ой

Крутованов
Ничего, крепкий у вас партнёр.Так.Скажите мне, пожалуйста, что даёт вам основания считать, будто вы знаете о планах Абакумова?

ПАША
Информация из первых рук.

КРУТОВАНОВ
Точнее! Имена, факты.

ПАША
Нет, Сергей Павлович, этого я вам сказать не могу. Пока. Я уже и так выдал вам себя с головой. Кой - какую мелочишку ведь и себе оставить - на жизнь - не мешает.

КРУТОВАНОВ
Вы меня смешите, Хваткин. Неужели вы думаете, будто вам ещё что-то может помочь, если ваш рассказ меня не заинтересует?

ПАША
Как знать, Сергей Павлович.Но я надеюсь, я уверен, что вы заинтересуетесь.

КРУТОВАНОВ
Отчего же вы так уверены?

ПАША
Оттого, что моя голова в ваших руках. А над вашей - уже висит топор.

Крутованов долго смотрит на Пашу. По его столу ползёт букашка с лицом Хваткина. Крутованов собирается её раздавить, но между его пальцами и букашкой Пашей врезается огромный топор.

КРУТОВАНОВ
Бедная Россия.Ни в одной стране не было столько самозванцев, как на Руси. Может быть, потому, что народ наш глуп и сам их  призывает?

Придвигает к себе папку, которую Паша кладёт на стол.

КРУТОВАНОВ
Всё?

ПАША
Подготовлена большая оперативно-агентурная разработка.

КРУТОВАНОВ
Ну что ж, как говорили латиняне-«Экзитус акте пробат». Результат, надеюсь, оправдает мои действия. Садитесь, майор Рюмин, за стол, соберитесь с мыслями и напишите ясную сопроводительную. Без всяких рассуждений – одни факты.

Снимает трубку «вертушки» и набирает четыре цифры

КРУТОВАНОВ
Георгий Максимилианович, добрый день…Да-да, это я, Сержик…

ИНТ МАШИНА

Перед Пашей теперь ползёт черепашка Сержик, с телефонной  трубкой.
Паша хохочет.

ПАША
Господи, спаси и  помилуй! Черепах Крутованов - ты заместитель министра государственной безопасности СССР генерал-лейтенант Сержик? Всесильный ледяной людоед-только Сержик? А Маленков, когда звонит Пахану, говорит, «Здравствуйте, Иосиф Виссарионович, Жорик беспокоит?» Едрить вашу  мать! А может в этом и состоит власть беззакония?

Черепах Сержик продолжает говорить в трубку, постепенно возвращаясь в свой настоящий облик.

ИНТ КАБИНЕТ КРУТОВАНОВА

КРУТОВАНОВ
Георгий Максимилианович, у меня к вам исключительной важности вопрос. Очень серьёзно. Во всяком случае, я бы хотел, чтобы вы были в курсе дела и оценили сами. Хорошо. Большое спасибо. Слушаюсь, через час.

Минька оторывается от бумаги

МИНЬКА
Писать, что Виктор Семёныч.

КРУТОВАНОВ
Не надо! Достаточно. Распишитесь и поставьте дату. Когда вы, Рюмин, доживёте до старости и выйдете на заслуженную пенсию, вы сможете  обессмертить своё имя мемуарами.

Крутованов вкладывает сопроводиловку в дело. Прячет папку в портфель.

КРУТОВАНОВ
Назовите свои воспоминания «Записки мудака»

МИНЬКА
Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант!

КРУТОВАНОВ
Пожалуй, вам, Рюмин, здесь оставаться сейчас не нужно. Возьму - ка я вас с собой - для пущей убедительности. У вас вид очень искреннего человека. Вы ведь не сможете обмануть партию?

МИНЬКА
Да я! Да мы! Сколько сердце бьётся, я готов уничтожать! Врагов нашей Родины вредителей этих,ну, пархитосов проклятых, без роду без племени.

КРУТОВАНОВ
Почему же «без роду без племени»? Роду они  Израилева, а племени- Иудина.

МИНЬКА
Вот именно-иудина! Точно так, товарищ заместитель министра!

Крутованов вынимает из стенного шкафа светлое пальто «пальмертстон», широкополую шляпу.

КРУТОВАНОВ
Всё, поехали.Вас, Хваткин, я вызову, будьте на месте.

ИНТ КВАРТИРА ЦЕЗАРЯ

Паша  входит к Цезарю-Актинии
Тот радостно щерится в дверях.

ЦЕЗАРЬ
Какие люди нас почтили! Кого я вижу! Нет, вы только гляньте, кто к нам приехал! Павел Хваткин к нам приехал, наш Пашуня дорогой!

В квартире полумрак, звучит музыка. Полно людей. Кто танцует, кто разговаривает.Навстречу Паше выплывает супруга Актинии ТАМАРА

ТАМАРА
Павлик, родной, почему ты один? А где Мариночка?

ПАША
Подруга! В задницу! Летом поговорим! Срочно надо выпить!

ТАМАРА
Там американские корреспонденты пришли, я тебя хотела представить.

Паша заглотывает два больших стакана джина со швепсом
К Паше вместе с Актинией подкатывают корреспонденты

КОРРЕСПОНДЕНТ
Вы известный политический писатель, профессор права.

Вы бы не могли сказать, что думают в России об Америке?

Паша выпивает ещё стакан

ПАША
Проблема имеет предысторию.Дело в том, что однажды Америка  подарила пароход.

КОРРЕСПОНДЕНТ
Сори! Очень
интересно,разрешите, я буду писать?

ПАША
Обязательно.Потом перечитаете, и всё станет ясно…Итак -пароход. Но у этого парохода были огромные колёса, да-да, совершенно огромные колёса!- ужасно тихий ход.Значит, суммируем: огромные колёса и ужасно тихий  ход.

КОРРЕСПОНДЕНТ
Вы говорите о поставках по ленд-лизу?

ПАША
В какой-то мере, хотя эта история началась задолго до войны, в которой мы вынесли основные тяготы борьбы с фашизмом. Сейчас уже многие американцы, оболваненные пропагандой, забыли об этом пароходе, а у нас помнят, у нас никто не забыт, ничто не забыто. Церемонии дарения был даже посвящён фильм, кажется, он назывался «Волга, Волга»

КОРРЕСПОНДЕНТ
Да-да, знаю, Волга-это как у нас Миссисипи

ПАША
Правильно, Волга как Миссисипи,
а Волга-Волга-это как Миссисипи и  Миссури.

ЦЕЗАРЬ
Господин профессор, Хваткин шутит.

ПАША
Какие шутки?! Всё могло бы пойти по-другому, если бы не  безответственный поступок одного руководящего американца.

КОРРЕСПОНДЕНТ
Какой именно поступок? Как имя американца?

ПАША
Имя я его пока, по вполне понятным причинам, назвать не могу. Но поступок он совершил ужасный. Этот американец засунул в жопу  палец.

КОРРЕСПОНДЕНТ
Иа-а! Иа-а! Что? Я не понял. Что сделал этот американец?

ПАША
Что-что? Ведь вынул он оттуда говна четыре пуда!

ШЛЮШКА Актинии подходит к Паше

ШЛЮШКА
Чего ты с этими дурнями разговариваешь, они же шуток не понимают. Пойдём лучше.

КОРРЕСПОНДЕНТ
То, что вы сказали, есть иносказание, намёк?

ПАША
Конечно, ребята, намёк. Аллюзия! Аллюзия диссидентов в иллюзии детанта. Ладно, парни, хватит умничать, давайте царапнем по стаканчику, от мудрых разговоров в горле сушь!

Они выпивают

ПАША
Зовут-то тебя как, птичка?

ШЛЮШКА
Птичка!

КОРРЕСПОНДЕНТ
Вы упомянули в разговоре о диссидентах…Я хотел спросить: что вы думаете о перспективах диссидентского движения в вашей  стране?

ПАША
У нас нет никакого диссидентского движения. Мы - целиком диссидентская держава, страна сплошного инакомыслия. Ни одни человек не говорит того, что думает.

Шлюшка Птичка хочет отодвинуться, но Паша крепко её берёт за ляжки

ПАША
Спокойно, Птичка, не дергайся, в городе красные. В той или иной мере у нас все диссиденты. Следствие огромных личных и общественных свобод. Кто сидел дважды - диссидент, кто сидел один  раз - моносидент, кому в лагерях срок довесили, тот пересидент, а кого пора сажать - тот недосидент. Вон, например, в углу сидит знаменитый диссидент, тот, что виски с кислой капустой трескает. Это очень независимый человек, он, как  киплинговский кот,- ходит сам под себя.

Видит, что американец хочет ещё спросить

ПАША
Партия не вмешивается в работу творца. Она его только призывает, вдохновляет и ведёт за собой. Что касается Кэй Джи Би, то за всю жизнь я с ними никогда не сталкивался и знаю лишь, что в народе это ведомство любовно называют Комити оф Гуд Бойз, что по-русски звучит приблизительно так: Комитет Горячих Доброхотов, или Главных Добродеев, и целым рядом других эвфемизмов.

КОРРЕСПОНДЕНТ
Мне было бы очень интересно побеседовать с вами.Интересно, эта квартира мониторируется?

ПАША
Кому вы все  нужны!

Актиния шепчет

ЦЕЗАРЬ
Смотри, Пашка, дошутишься! Договоришься, загремишь в жопу!
 
ПАША
Запомни: лежащему на земле падать некуда. Лучше пусть меня девочка Птичка отведёт в твою комнату,мне надо полчаса полежать, я плохо себя чувствую.

ЦЕЗАРЬ
Знаешь, это не очень удобно…при Тамаре…она ведь обязательно настучит Марине… скандал будет…они же подруги.

ПАША
Не бздюмо, Цезарь. Лев Толстой сто лет назад написал в «Воскресении» : Все счастливые семьи несчастливы по-своему…Давай-давай, пошли к тебе. Ты только бутылку не забудь и стаканы.А Птичка к нам чуть погодя подгребёт. Подгребёшь, Птичка?

ШЛЮШКА
Ага!

Паша медленно поднимается в воздух и медленно плывёт в полумрак Актиниевой комнаты.
Работает  телевизор.
Дикторша выползает из него, присаживается к Паше на диван и бормочет

ДИКТОРША
Уменьшите звук телевизора, поскольку время позднее: полдесятого вечера, завтра вашим ненаглядным землякам спозаранку на ударные стройки, дрыхнуть им,пожалуйста, не мешайте, да и самим не хрена выдрыгиваться, ложитесь лучше в койку по-хорошему.

Паша заваливает дикторшу размером в египетскую пирамиду под себя.

ПАША
Ты что тут, сучара, рассказываешь? Ты же за мной подглядываешь. А чего за мной подглядывать? Вот он я весь-простой советский паренёк, бери меня за рупь двадцать!

Паша открывает глаза и чувствует под собой что-то твёрдое. Изворачивается и вытаскивает из-под себя черепаху, у которой на верхней пластине панциря написано было-300 лет. Она высовывает головку и подмигивает Паше еврейским хитрожопым глазом Когана, затем прячет головку в панцирь и оттуда шипит, голосом Лёвы Лурье.

ЛУРЬЕ
Мы, евреи, живём бессчётными веками.
 
Паша поместил ловко черепаху в ладони, как дискобол размахивается и выкидывает её в окно. Черепаха обо что-то ударившись, издаёт треск и пролетает птицей с головой Крутованова, которая говорит.

ИНТ КАБИНЕТ  ХВАТКИНА

КРУТОВАНОВ
Хваткин? Вы почему не снимаете трубку?

ПАША
Я не думал, что вы так быстро вернётесь, товарищ генерал-лейтенант.

На часах уже начало второго ночи.

КРУТОВАНОВ
Поменьше думайте, здоровее будете. Дураков ценят потому, что они лучше выполняют приказания,чем умные.

ПАША
Так точно, товарищ  генерал-лейтенант.

КРУТОВАНОВ
Вы мне нужны. Поднимитесь в кабинет товарища Кобулова. Бегом!

Паша поднимается бегом с пятого этажа на третий.

ИНТ КАБИНЕТ КОБУЛОВА

  Посреди кабинета Кобулова сидит и молча смотрит на Пашу Лаврентий Павлович БЕРИЯ

ПАША
Подполковник Хваткин по вашему приказанию явился!

Берия поднимает руку и несколько раз сгибает указательный палец. Сидящие чуть поодаль Кобулов и Крутованов смотрят, как Паша стремительно рвёт к Берии. Палец замирает и Паша остановливается, как вкопанный.

БЕРИЯ
Ти в Малом театре песу «Пигмалион» смотрел?

ПАША
Так точно, товарищ  Берия, смотрел.

БЕРИЯ
Вот я думаю, что прэдатэль Абакумов тоже Пигмалион.

ПАША
Не могу знать, Товарищ Берия!

БЕРИЯ
Как нэ можешь? По-моему, он слэпил из гавна звэря, который ожил и сожрал его.Ти меня понял?

ПАША
Так точно, товарищ Берия, понял!

Кобулов заходится от хохота, Берия ухмыляется. Крутованов еле заметно подмигивает Паше.

КОБУЛОВ
Очень жаль, что такие люди, как Абакумов, становятся вредны нашей партии, нашему великому делу и лично Иосифу Виссарионовичу.Хотя дурные замашки в нём давно видны были. Сколько мы вместе работали, сколько я ему помогал, когда он ещё молодой был! А он посторонним людям про меня сказал-«черножопая солёная собака». Ай-яй-яй, какой стыд!

КРУТОВАНОВ
Настоящий большевик, настоящий чекист-интернационалист таких слов о вас, Богдан Захарович, никогда бы не произнёс. С таким образом мыслей можно чёрт знает до чего договориться!

Берия повораивает к Паше стекляшки  очков.

БЕРИЯ
Слюшай, ти.Вазми у Крутованова ордэр, иды с нарядом к Абакумову, арестуй его.

Крутованов открывает папку и достаёт оттуда типографский бланк постановления о взятии под стражу. Паша смотрит не на постановление, а на сопроводиловку Рюмина по делу врачей. В левом углу размашистая надпись синим  карандашом:БИТЬ, БИТЬ, БИТ – И.Сталин.

КРУТОВАНОВ
Лаврентий Павлович, здесь ещё нет санкции генерального прокурора.

БЕРИЯ
Как же нам бить без его разрешения?

КОБУЛОВ
Зачем этот бессмысленный формализм? Мы не бюрократы. Я сам за него  распишусь.

Берёт постановление и в угловом штампе под подписью «Санкционирую» пишет печатным и буквами-Руденко Р. Г. И протягивает  лист Паше.

КОБУЛОВ
Возьми  наряд охраны в моей приёмной и иди к Абакумову.

ПАША
Он уже знает?

КОБУЛОВ
Догадывается. Начальник тюрьмы предупреждён, поместишь Абакумова в блок «Г», камера 118.

ПАША
Слушаюсь. Разрешите обратиться, товарищ генерал-полковник?

КОБУЛОВ
Ну?

Паша поворачивается к Берии.

ПАША
Может, не брать конвой? Его из кабинета придётся по всем коридорам  вести, шухер на весь дом, нас ведь сто человек встретит.

БЕРИЯ
И что ты хочишь?

ПАША
Я один пойду к Абакумову, мне ведь никакой наряд не нужен. И отведу его в сто восемнадцатую сам. Так, наверняка, лучше будет. А конвой совсем ни к чему. Вот Богдан Захарыч знает - я голыми  руками за минуту пятерых могу!

БЕРИЯ
Ти Абакумова не боишься?

ПАША
Конечно, нет. Чего мне изменника бояться?

БЕРИЯ
Хорошо, иды. Мой Джеджелава - с тобой, будэт ждать тэбэ в приёмной. Когда выйдешь с Абакумовым из кабинэта, сразу отдашь Джеджелаве ключи от сейфа.

ПАША
Слушаюсь. Разрешите идти?

Берия молчит, как-то странно глядит сквозь Пашу.
  Крутованов машет  рукой.

КРУТОВАНОВ
Идите, Хваткин, выполняйте. Когда всё закончите, сдайте постановление об аресте Абакумова начальнику Следственной части Рюмину.

ПАША
Что-о? Я…Рюмину?

КРУТОВАНОВ
Именно Рюмину. Сегодня он назначен на должность начальника Следственной части Министерства государственной безопасности СССР. Если я не ошибаюсь, вы с ним товарищи?

ПАША
Д-да…В некотором роде.

КРУТОВАНОВ
Вот и прекрасно! Можете его поздравить с оказанным ему партией и лично товарищем Сталиным высоким доверием, а теперь идите. Я заинтересован, чтобы вы дружно работали с Рюминым. Поэтому знайте: если вы хоть раз дадите ему понять, что были когда-то главнее его - вам конец. Считайте, что этого никогда не было, ляпсус мемориэ - ошибка памяти. Запомнили?

ПАША
Так точно. Спасибо за совет.

КРУТОВАНОВ
Не трудитесь благодарить. Это дураки любят учиться. А умные учить.

ИНТ 1952 ГОД ПРИЁМНАЯ АБАКУМОВА

В приёмной у Абакумова сидят генералы. Кочегаров вполголоса разговаривает по двум телефонам.

КОЧЕГАРОВ
Нельзя.Проваливай!Не до тебя. Министр никого не принимает.

Паша нажимает на рычаг телефона

ПАША
Мне можно. Пусть все расходятся, на сегодня свободны. Сейчас сюда придёт адъютант Берии подполковник Джеджелава. Отдашь ему все ключи. Отсоедини циркуляр от кабинета, выключи все телефоны Виктор Семёныча.

КОЧЕГАРОВ
Как-как?!

ПАША
Делай, что тебе говорят, Кочегаров, если жизнь дорога. И не вздумай вставать с места!

ИНТ ЦИРК

Голос БУГРИМОВОЙ хищникам
И не вздумайте вставать с места
 
Хищники замерли. Аплодисменты.

АБАКУМОВ
А как личная жизнь у тебя?

ПАША
Да ничего, устраиваюсь! Как никак баб в стране на восемь миллионов больше, чем нас, грешных.

АБАКУМОВ
Ну-у? А мне-то показалось, что тебе из всех этих мильёнов только одна и пришлась по сердцу.

Пашина рука вытаскивает из кителя лист с грифом «Секретно лично министру государственной безопасности СССР генерал-полковнику Абакумову В.С.»

 ПАША
Да ведь с бабами сроду не угадаешь, которой попадёшь под ярем!

АБАКУМОВ
Это-то верно. И что-сладкий ярем у твоей евреечки?

Паша протягивает лист

    Рапорт
«Настоящим докладываю Вам, что некоторое время назад я вступил в интимную связь с гр-кой Лурье Р.Л. Отец упомянутой гр-ки – бывший профессор Лурье Л.С. арестован органами госбезопасности по подозрению во вредительской деятельности, но вина его не доказана в связи с тем, что он скоропостижно скончался от сердечной недостаточности во время следствия. Однако считаю, что допустил в известной мере потерю бдительности, и готов любой ценой искупить своё упущение перед Коммунистической партией и органами государственной безопасности.
 Старший оперуполномоченный по особо важным поручениям подполковник  Хваткин П.Е.»

АБАКУМОВ
А дату почему не поставил, шахматист? Число-то чего не прописал?

ПАША
На ваше усмотрение оставил, товарищ генерал-полковник. Когда сочтёте нужным - тогда и поставите.

АБАКУМОВ
Ну что ж, правильно ты решил. Поставлю-если сочту нужным. А пока  старайся, работай из всех силёнок. Раз ты у меня уже-вот здесь, на сердце.

Кладёт сложенный рапорт в нагрудный карман гимнастёрки.
Уходит танцующей походкой в такт музыки  циркового  оркестра

ИНТ ПРИЁМНАЯ АБАКУМОВА

В приёмную входит ДЖЕДЖЕЛАВА и направляется к  Паше и  Кочегарову.

ДЖЕДЖЕЛАВА
Всё, отпускай посетителей. Если тебя Абакумов будет вызывать звонком -не вздумай соваться. А теперь сдай подполковнику пистолет и сиди.

Паша жмурится и ныряет в  кабинет  Абакумова

ИНТ КАБИНЕТ АБАКУМОВА

Абакумов увидев Пашу, облегчённо вздыхает.

АБАКУМОВ
Загубили меня, Паша, загубили меня суки, в говне изваляли, любви товарища Сталина лишили!!! Паша, на Политбюро вызвал меня сам Иосиф  Виссарионович…Я и слова не успел сказать, а он мне:
 –«Вы, Абакумов, опасный для партии человек, вам партия…говорит – доверять не может» – Паша, это мне партия доверять не может? Павел, скажи на милость, уж если мне нельзя доверять, то кому же в этой стране можно доверять? Я ведь как цепной пёс, сторожил партию и лично товарища Сталина!

Паша достаёт из карман постановление

АБАКУМОВ
Что мне теперь прикажешь делать? Я всю жизнь проработал в органах! Я другого дела не знаю и знать не желаю! Я прирождённый чекист! Я руководить школами либо промкооперацией не могу! И не хочу! Что это? И ты, именно ты согласился идти меня арестовывать?

ПАША
Я не согласился. Я попросил меня послать.

АБАКУМОВ
Как же ты.

ПАША
ТИХО! Я ВЫЗВАЛСЯ, ЧТОБЫ ИЗБАВИТЬ ВАС ОТ УНИЖЕНИЙ И МУЧЕНИЙ…НО ЭТО ЧЕПУХА, ЭТО ВТОРОСТЕПЕННОЕ.

АБАКУМОВ
А что важное? Что первостепенно?

ПАША
Уничтожить ненужные вам бумаги.

АБАКУМОВ
Вон их у меня - целый сейф. Или ты считаешь, что есть какие - то особо ненужные? Например, досье на Крутованова?

ПАША
Ну хотя бы. Если завтра Крутованов их найдёт, то вас убьют до суда.

АБАКУМОВ
Э - эх ты, глупый маленький дурак. Тебе крутовановское досье весь свет застит, а у меня их в сейфе десятки. На всех. И пусть стоит сейф неприкосновенно. Ещё неизвестно, кто сюда придёт, и в том, чтобы все документы были на месте,- моя единственная надежда выжить.

ПАША
Вам виднее, Виктор Семёныч.

Абакумов снимает трубку «вертушки ». Трубка нема.

 ПАША
Кочегаров не придёт. Он тоже арестован. Нам. Пожалуй. Пора идти.

АБАКУМОВ
Ты думаешь, что пора?

ПАША
Да, пора. Я не хочу. Чтобы явились сюда бандиты из кобуловской охраны. Они вас по дороге изувечат.

Абакумов сидит несколько секунд, затем резко встаёт.

АБАКУМОВ
Эх ты, прохвост. Крутись дальше.Я ведь твой рапорт о жидовке-сожительнице выбросил. Ладно, пошли.

ИНТ 1978ГОД КВАРТИРА ЦЕЗАРЯ

Черепаха влетает обратно. Начинает ползать по Паше. В комнату входит Актиния.

ПАША
Цезарь!

Актиния шаркает туфлями и не отвечает. В приоткрытую дверь входит Тамара Кувалда и шлюшка Птичка. Паша бросается к ним навстречу, но они шепчут беззвучно губами и проходят сквозь него.
ПАША
Что с вами? Отец святой! Поп! Что происходит?

Отец Александр не обращает на него никакого внимания. Потом приходят  американские корреспонденты. Неожиданно появляется Марина. Является Минька Рюмин. Они все кружатся, как донные рыбы.
Паша рвётся к двери, но там встречатся с Абакумовым, который хватает его за грудь и  оба орут.

Тифлосурдия! Ти-фло-сур-ди-я-я !

Паша просыпается и стонет. Черепашка, ползающая по нему, давит на область сердца. Паша с усилием поднимает её и видит, что она становится, как зеркало. На него смотрит молодой Паша с искажённым от боли лицом..

МОЛОДОЙ ПАША
Тифлосурдия  это слепоглухонемота.

Молодой Паша просвечивает Пашу. Он ясно видит в груди опухоль величиной с  фасольку.

МОЛОДОЙ ПАША
Сна у тебя больше не будет. Надо дальше жить без сна, как жили у тебя между допросами «бессонники». Посмотрим, насколько у тебя хватит сил перед тем как расколоться твоему следователю, имя которому - Смерть. Паша, тебя выгоняют из времени, как из гостей -надоевшего визитёра.

ПАША
Я не хочу! Ещё не доели мясо, и выпивки полно на столе! Отдайте мой десерт и фрукты!.

МОЛОДОЙ ПАША
Давай, давай, дорогой друг, пора и честь знать, ты всем здесь сильно  остобрыдлел.

ПАША
Ну что ж, я могу и выйти вон. Тем более что моего согласия не спрашивают. Но вы ещё обо мне вспомните. Я вам всем всегда буду нужен, потому что я, именно я - герой нашего  безвременья.

Вместо молодого Паши появляется тётка из телевизора.

ТЁТКА ИЗ ТЕЛЕВИЗОРА
В прошлом году Туркмения выработала атомной энергии в 148 раз больше, чем до революции. В Москве открылся клуб миллионеров: таксист, накатавший на своей тачке миллион километров; Ткачиха накрутившая миллион метров ситца; Сталевар, выплавивший миллион тонн стали. А в Польше горел очередной бунт, как всегда яростный и безоружный. Многотысячные манифестации западноевропейских борцов за мир требовали, чтобы их убили безоружными.

Далеко храпит Актиния.
Паша  снимает  телефонную трубку и делает семь коротких оборотов.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Доктор Зеленский у телефона.

ПАША
Здравствуй,  Игорь, это я.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Слушаю тебя.

ПАША
Игорь, что-то мне сильно похужело…Плохо мне.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Это хорошо. У тебя и так было поразительно долгое улучшение…редкий случай устойчивой ремиссии.

ПАША
Игорь, брось шутить, я ведь только тебе верю. Только ты можешь мне помочь… ты ведь такой же авантюрист, как и я.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Это верно, мы с тобой вообще похожи. С той разницей, что я на свой риск лечу людей, а ты их убиваешь.

ПАША
Игорь, никого я не убиваю.И к той истории никакого отношения не имею, всё это чудовищное недоразумение. Ты же умный человек, пойми наконец, что прошло столько лет и столько намоталось личного, придуманного и недостоверного, что никто не может сейчас.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Ты мне позвонил, чтобы рассказывать эти пошлые глупости? Тебе что надобно, зловещий старче?

ПАША
Чтобы ты попробовал спасти меня ещё раз.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Преступление, совершённое человеком дважды, кажется ему дозволенным. Я вижу, Хваткин, ты дорого ценишь свою жизнь.

ПАША
Да, Игорь, я ценю свою жизнь. Не Бог весть как дорого, но она мне ещё нужна, моя жизнь.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
А ты забыл, как твой начальник сказал моему отцу: у тех, кто дорого ценит свою жизнь, можно дёшево купить их свободу.

ПАША
Игорь, моя свобода не стоит дёшево. Она вообще ни хрена не стоит. Возьми её забесплатно, только вылечи  меня!

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Ты наверняка уже озаботился тимусом?

ПАША
Нет. Мне его взять негде, тимус.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Интересно,как же я буду тебя лечить?

ПАША
Не знаю. Может надо посоветоваться с тобой.

ДОКТОР ЗЕЛЕНСКИЙ
Хорошо, приезжай. Я буду в лаборатории, ты знаешь, где меня найти.

ИНТ МАШИНА

Паша влезает в свой Мерседес и катит. На боковом зеркале висит какая - то тряпка. Паша ударяет по тормозам. Тряпка улетает и влетает в чуть приоткрытое окно. Закрывает Паше рот. Он ощущает чьи-то пальцы ласкающие его лицо. Хочет сказать, но тряпка приклеивается к губам и голос Риммы целующей Пашу, шепчет

РИММА
На Каширку едем, в онкоцентр, в Блохинвальд?

Другая рука срывает тряпку с его губ и говорит голосом Майки

МАЙКА
Мама, он едет туда  где раки зимуют

Тряпка начинает кружиться по машине, падает на клаксон и кричит голосом Лурье

ЛУРЬЕ
Тебе нужен Тимус? Но Тимус не человек, не младенец. Ты говорил, что я вырезал почки, а где ты взял тимус?

Паша смотрит на Лурье, который превращается в платочек, который нежно гладит и целует Римма и повязывает его на голову Майки.
Паша как при заклинании повторяет

ПАША
Тимус-не человек, не младенец, это маленький зародыш моего дитя, зачатого мною и убитого для моего спасения. Где мне взять другой?

Резко ударяет по тормозам. Оглядывается. Никого нет. Смотрит вверх. Майка улетает, держась за платок, как за  воздушный  шар.

ИНТ 1952 ГОД КАБИНЕТ РЮМИНА

В ушах Паши раздаётся голос Миньки, который сидит в новом кабинете

МИНЬКА
Сила и ответственность-это, Павел, наша программа: сила в борьбе с врагами и ответственность перед большевистской партией и лично товарищем Сталиным…

Паша согласно покачивает головой

МИНЬКА
Большие дела нам предстоят, Павел. Смотри не
Подкачай. Государство вести - не мудями трясти!

ПАША
Это уж точно ты сказал, Минька.

МИНЬКА
Значит, запомни, Павел: мы с тобой старые товарищи, и в неофициальной обстановке, где-нибудь дома или на отдыхе, можешь свойски, простецки- Михаилом Кузьмичом. А здесь я - один из руководителей главнейшего учреждения советской власти, и для общей дисциплины обращайся ко мне, как  положено «товарищ полковник». Ясно?

ПАША
Так точно, товарищ полковник! Я только хотел поинтересоваться, какие будут указания по делу врачей.

МИНЬКА
Не лезь поперед батьки. Твой номер восемь, когда надо, спросим.

ПАША
Так точно, товарищи полковник.

Минька достаёт из ящика тоненькую папочку. Вынимает из неё лист, написанный столбиком фамилий.

МИНЬКА
Вот этих всех надо забрать и крепко отработать:Вовси, второй Коган, ларинголог Фельдман, невропатолог Эттингер, Гринштейн, личный врач Иосифа  Виссарионовича Майоров, профессор Зеленский, Хесин, Виноградов, Гершман, Егоров-и всех далее, по спискам.

ПАША
Товарищ полковник, может, не брать всех сразу, у нас материала пока нету, колоть их не в чем. Не сможем дело выстроить как следует.

МИНЬКА
Как это не сможем? Сможем! И матерьялов у нас предостаточно. Ты  резолюцию товарища Сталина Видел?

Он протягивает лист сопроводиловки.
«Бить, Бить, Бит. И. Сталин».

МИНЬКА
Вот это наш главный матерьял - указание великого  вождя! И заруби себе  на носу: От всех твоих хитромудрий одна глупость выходит. Не старайся ты всегда быть умнее всех! Не глупее тебя люди над тобой сидят.

ПАША
Слушаюсь, товарищ полковник, зарубить себе на носу и не стараться  быть умнее всех!

МИНЬКА
Как же изъять из всех аптек сердечной микстуры, названной по имени составителя «каплями Зеленского»?

ИНТ КАБИНЕТ ХВАТКИНА

Паша поднимается к себе в кабинет. Запирает дверь. Берёт из сейфа агентурное дело секретного осведомителя Дыма. На листе бумаги рисует схему.

ИНТ МАШИНА

Мерседес с Пашей останавливается. Он вынимает платок и вытирает вспотевший лоб. Достаёт коробочку с лекарствами. Начинает их перебирать и ставить перед собой. Перед ним выстроились маленькие флакончики, на которых написано «Капли Зеленского».
Паша начинает поворачивать их этикеткой в противоположную сторону. С обратной стороны на него лица.
Паша обращается к  каждому.
ПАША
Прощай, «Клещ» ты был стукачом платным - за денежное вознаграждение, не помню уже разовое, периодическое или постоянное.

Выбрасывает на свалку, которая находится недалеко.

ПАША
И ты не хворай, или тебе уже поздно хворать, «Молния» -стукач на компромате, стучащий за наше молчание…

Улетает флакон

ПАША
О, жаль расставаться, «Труп»! Ты же стукач «на патриотизме». Тайно осведомлял нас о неправильном мышлении, разговорах или поступках сограждан.

С уважением выбрасывает и его.

ПАША
Вот и дослужился «Профессор»-стукач - за помощь в служебном продвижении.

Паша видит, что флакончиков становится  больше. Они уже  голосят каждый по-своему. Он выбрасывает их. Но появляются  новые.  Паша кричит

ПАША
Я свидетельствую: в каждой большой семье, в каждой коммунальной квартире, в каждом доме, в каждом учреждении были стукачи. Все  стучали на всех.

От выбрасываемых флакончиков начинается на свалке пожар и всё покрывается дымом.

ИНТ КАБИНЕТ  ХВАТКИНА

Перед Пашей в  кабинете  досье « Дыма».

ПАША
Так, «Дым». Начнём с досье в сейфе Абакумова. Там нет ни одной строки написанной моей рукой, но есть твои рапорты Дым. Твоя агентурная карточка находится в Центральной агентурной картотеке, и там сразу установят ,что ты мой агент. Правда, ты был агент на компромате. Значит сведений о сроках, датах наших контактов нет. Поэтому не вызовет вопроса то обстоятельство, что в течение трёх лет я не прибегал к твоей помощи. Предположим, ты болел. Пожилой человек. Но, если досье попадёт к Крутованову, то через час ты будешь у него в кабинете и пятью несильными ударами у тебя выколотят даже те подробности, что ты запамятовал. А, значит, с тобой пропаду и я. А это неправильно.

Паша разрывает схему на мелкие части и поджигает спичкой. А затем выходит  из Конторы

НАТ УЛИЦА

Паша спускается по Пушечной. Из вестибюля ресторана «Савой» звонит по автомату.

ПАША
Иван Сергеич! Привет! Узнаёшь?

ИВАН СЕРГЕИЧ
А как же! Конечно! Как тебя не признать: у тебя голос наособицу-едкий, быстрый у тебя голосок.Как поживаешь, друг ситный?

ПАША
Без тебя, Иван Сергеич, скучаю. Повидаться сегодня надо, пошептаться надо кое о чём приспичило.

ИВАН СЕРГЕИЧ
Вот беда-то! Меня  радикулит ломает. А завтра-послезавтра нельзя?

ПАША
Иван Сергеич, голубчик, ты ж знаешь, я тебя глупостями не беспокою. И про  радикулит свой не волнуйся, я к твоему дому тёплую машину подам. Ты мою «Победу» знаешь?

ИВАН СЕРГЕИЧ
Как не знать?

ПАША
Я к твоему дому сзади подъеду, с чёрного хода, со Скатертного переулка. Ты в семь часиков ровно выскакивай, я тебя подберу. Да и разговору у нас с тобой минут на двадцать. Замётано?

ИВАН СЕРГЕИЧ
Аусгецайхнет

Паша не спеша проходит по Пушечной и возвращается в Контору.

ИНТ ЛУБЯНКА

Заходит к Миньке.

ТРЕФНЯК
Михаил Кузьмич поехали домой отдыхать, часа через два вернутся.

ПАША
Я зайду снова.

Паша мнёт сиськи Кате Шугайкиной.

ПАША
Трахнул бы с удовольствием, но меня ждёт Рюмин.

Паша в буфете с оперативниками хохочет над анекдотом.

ПАША
Парни, простите, должен бежать к Шугайкиной. Надо помочь ей с одним хитрым жидом разобраться.

Паша в кабинете у своих подчиненных.

ПАША
Все бегом в буфет, там дают ещё тёплые пирожки и бутерброды с лососиной, а завтра кровь из носа положить мне на стол справку о вредительстве в литейном цехе автозавода имени Сталина

Приёмная Кобулова
Адъютант Кобулова ГЕГЕЧКОРИ

ГЕГЕЧКОРИ
Какие проблемы, дорогой?

ПАША
Всё в порядке. Мне надо было бы с Богданом Захарычем поговорить.

ГЕГЕЧКОРИ
Будет после девяти.

ПАША
У меня к вам просьба - я у себя в кабинете безвыходно. Позвоните, пожалуйста, когда придёт товарищ Кобулов.

ГЕГЕЧКОРИ
Хорошо, сделаю. А хочешь, приходи прямо к двадцати одному часу - пока здесь соберётся толпа, я тебя вперёд пропущу.

ПАША
Спасибо большое.Значит, я на месте.

ИНТ МАШИНА

Иван Сергеевич прытко юркает в задний салон. Машина превращается в гроб на колёсах.
Троекратно облобызает  Пашу в уши.

ИВАН СЕРГЕИЧ
Как, голубь мой, поживаешь? Девок, чай, дерёшь нещадно? А?
 
ПАША
 Случается.

ИВАН СЕРГЕИЧ
А я, старый кобель, закончил свой боевой счёт. Поросёнок больше не  маячит, хоть отрежь его. А жаль-то как! Самая большая это радость, друг ты мой сизый, жать бабе по

ПАША
Не клепай на себя зря, Иван Сергеич, у тебя ещё полно радостей в жизни. Золотишко, например, камешки хорошие

ИВАН СЕРГЕИЧ
Верно говоришь, всё верно, Пашуня, большое это удовольствие-красный камешек на ладони покатать. Но это уже всё по инерции, потому как, если поросёнок начинает слабеть, сохнуть, значит, пиши пропало, пошла твоя житуха на спуск, природа твоя гниёт, к смерти движется

Он был похож на пеликана. Смотрит в окно.

ИВАН СЕРГЕИЧ
Батюшки, куда же это мы с тобой заехали? Никак, Сокол, минуем?

ПАША
Ага, Сокол. Человек с нужной вещью боится ехать в город. Ты вещицу посмотришь, определишь, что это такое, сколько стоит и кому могла принадлежать,- и везу тебя домой

ИВАН СЕРГЕИЧ
Ехать в город с вещицей побоялся, а меня не побоится?

ПАША
Не побоится, он тебя и не увидит.

ИВАН СЕРГЕИЧ
А как же тогда?

ПАША
Не морочь мне голову, я сейчас о другом думаю.

ИВАН СЕРГЕИЧ
Скоро?
ПАША
Теперь, скоро, почти приехали…

Паша сворачивает с шоссе на булыжный просёлок.

ИВАН СЕРГЕИЧ
Где?

ПАША
Здесь. Давай выйдем из машины, не нужно, чтобы нас тут видели.

НАТ ЛЕНИНГРАДСКОЕ  ШОССЕ

Берег  реки

ИВАН СЕРГЕИЧ
Паш, здесь же мгла и жилья никакого.
 
Паша берёт его под руку и заботливо ведёт к кромке речного льда.

ПАША
Нам, Сергеич, в наших делах свет и многолюдство совсем не нужны.

ИВАН СЕРГЕИЧ

Что ты удумал…тут и людей никаких быть не может поехали назад…Паш, ты меня убивать привёз?

ПАША
Сергеич, ты совсем сдурел,что ли? Зачем мне тебя убивать?

 ИВАН СЕРГЕИЧ
Не знаю зачем, но сердцем чую - убить ты меня хочешь. Смертью от тебя  наносит

ПАША
Да перестань глупости говорить, Сергеич! Глянь лучше сюда, посмотри под ноги! Оглядись!

«Дым» наклоняется. Из-под шарфа выглядывает горбатая жирная шея. Паша размахивается и ребром ладони секачит резко, с вытяжкой под свод черепа. Ювелир падает в снег. Паша приседает на корточки.Быстро обшаривает все карманы. Бумажник кладёт к себе. Связку ключей, лупу, маникюрные ножницы, какой- то волчок связывает в носовой платок. Поднимает старика. Бросает на темнеющий вздыбленный лёд пролома. Труп не погружается. Паша с силой ударяет его в спину. Разносится скрипучий протяжный треск. Льдины раздаются и поглощают Иван Сергеевича. Паша бросает в промоину связанный из носового платка кулёк. Отряхивает руки. Идёт к берегу.
Платок вырывается из проруби и несётся к Пашиной машине и начинает протирать окно. Паша останавливается. Он видит Римму, которая берёт этот платок целует его и уходит во тьму.
Паша смотрит ей вслед. Недалеко сигналит проезжающая машина, ослепившая его жёлтым светом. Голос из машины  говорит.

У киргизов вообще нет кладбищ-есть в горах место для бросания костей.

Машина загорается. Человек, находящийся в ней, загорается как в крематории. Извивается чьё- то тело, которое поворачивается, и приобретает лик Лурье, переходящий в лик Паши.
Над пеплом бродит Истопник. Бросает пепел в сторону Паши, громко плача.
Паша ныряет в свою машину, но плач не умолкает, пока он резко не нажимает на клаксон
Слышит свой голос

ИНТ КАБИНЕТ ЗЕЛЕНСКОГО

ПАША
Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца.

Перед ним дверь с табличкой ЗАВ.ИММУНОЛОГИЧЕСКИМ ОТД. К.М.Н. ЗЕЛЕНСКИЙ И.

ЗЕЛЕНСКИЙ
К сожалению, ты ещё далеко не мертвец. Физически, я имею в виду.

ПАША
Фи, Игорь! Этой мелодраматической фразой ты сеешь сомнения в твоих христианских и гиппократовских принципах. Такой умный человек и такой нехороший.

ЗЕЛЕНСКИЙ
К сожалению, я недостаточно умный. По-настоящему умный человек, наверное, не может быть хорошим.

ПАША
Вздор! Абсолютная чепуха! Возьми меня, к примеру

ЗЕЛЕНСКИЙ
Да, ты убедительный пример. Наглядный - как сильный ум, большое  жизненное знание связано с распадом доброты, совести, душевности.

ПАША
Ты не прав, Игорь. Никакой души нет!
ЗЕЛЕНСКИЙ
Ну, конечно, есть только тимус - вилочковая железа зародыша. Так, что ли?

ПАША
Да! Когда он есть-тимус! А когда его нет, надо думать о душе.

Наступает тишина. Паша хочет сказать, но видит шевелящиеся  губы Игоря. Появляется Римма. Раскрывает платок, который увеличивается до размеров простыни. Паша пытается к ней подойти, но появляется много людей и все в простынях, на которых нарисован тимус. У каждого в руках музыкальный инструмент, но они все играют беззвучно. Дирижирует Игорь, на спине его халата нарисован огромный тимус. Звучит вокализ звучащий из его рта-голосом  Риммы.

РИММА

Регулятором иммунной системы человека является вилочковая железа в зародыше человека, который управляет возникновением новых клеток. Если сделать операцию-подсадку в твои ткани,Паша, то тимус включится в свою привычную деятельность настройки и регулирования жизни клеток в твоём организме и подавит опухоль в лёгком, рассосёт и вышвырнет из тебя вон. Но тимус должен быть однородным. Его гены должны быть идентичны твоим.

ИНТ 1973 ГОД ЗДЕСЬ ЖЕ

Игорь говорит своим голосом. Оркестр убирает инструменты и ложится в палаты как пациенты.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Вас может спасти только один человек на свете. Женщина, которая согласится пожертвовать для вас своим будущим  ребёнком. У вас есть такая женщина?

Римма отворачивается. Гладит платочек и медленно уходит из палаты.

ИНТ 1973 ГОД БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА

Паша  лежит в больничной палате.
Врывается Игорь Зеленский.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Слушай, это правда, что ты раньше работал в МГБ? Что ты тот самый полковник Хваткин?!

ПАША
Да, после войны я несколько лет работал в органах. Но вряд ли я - тот самый полковник Хваткин, много чести.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Много чести? А мой отец?! А мой брат?! Ты убийца…палач!

ПАША
Игорь, поверь мне, это недоразумение! До нашей встречи я никогда твоей фамилии не слыхал!

ЗЕЛЕНСКИЙ
Не ври! Слыхал! Нашу фамилию слышали все! Потому ты и арестовал моего отца, именно потому, что все слышали! Ты был заместителем у Рюмина. У палача Рюмина ты был подручным!

ПАША
Игорь, ты глупости говоришь! Я был оперуполномоченным, а Рюмин возглавлял другое управление, пока не стал заместителем министра. От него до меня дистанция была много больше, чем от министра здравоохранения до тебя. Ты нешто отвечаешь за действия и безобразия министра?

ЗЕЛЕНСКИЙ
При чём здесь министр? Что ты блудословишь? Ты последним из вашей проклятой шараги разговаривал с моим братом! Перед его смертью! Ты, ты, гадина, убил его.

ПАША
Игорёк, я не могу на тебя сердиться - ты спас мне жизнь.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Да, да, да! Будь я проклят-я спас жизнь тюремщику и убийце!

ПАША
Слушай, Игорь, всему есть предел. Ты сейчас в невменяемом состоянии и несёшь какой-то бред! Если бы не наши отношения.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Это верно - если бы не наши отношения! Я, к сожалению, не могу убить, я не умею.Но ты сам убил себя в своём будущем… ты сожрал своего младенца. Ты замкнул в своей прорве собственное будущее.Пройдёт время, ты снова будешь сидеть вот на этом стуле и умолять о спасении.И я, если  смогу, спасу тебя снова.Чтобы ты снова и снова пожирал своё будущее.Чтобы ты пожирал свой помёт, пока не исчезнете вы все, проклятые палачи, во веки  веков.И ты всё равно будешь помнить моего брата, мальчишку, который за минутную слабость, заплатил собственной жизнью. Слышишь, палач,- своей  жизнью, своей! А не чужой.

ПАША
Твои обвинения вздорны настолько, что ты сам легко можешь убедиться в этом. Напиши официальный запрос в компетентные органы - что ты мол, вскрыл недобитого бериевца - рюминца и требуешь провести проверку совершенных им злодеяний. И ты убедишься, что я никакого отношения.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Пропади ты пропадом!

ПАША
А я выписываюсь из твоей клиники. Говоришь, что убить не умеешь? а тут и уметь нечего - ширнул из шприца воздух в вену или кроху цианистого  калия сыпанул в микстуру - и большой привет. Нет, у нас медицина бесплатная, я на такую плату не согласен, и, и вообще, хватит занимать в клинике нужную кому-то койку, пора и честь знать.

ИНТ 1953 ГОД КАБИНЕТ ХВАТКИНА  НА ЛУБЯНКЕ

Перед ним  стоит ЖЕНЯ Зеленский

ПАША
Мне сообщили, что вы горячо и полностью одобряете преступную  деятельность своего отца?

ЖЕНЯ ЗЕЛЕНСКИЙ
Почему?.. Я ничего не говорил.

ПАША
Вы ведь медик?

ЖЕНЯ ЗЕЛЕНСКИЙ
Да я учусь в мединституте

ПАША
Значит, вы не могли не догадываться, что ваш отец в течение многих лет сознательно убивал лучших людей нашего народа?

ЖЕНЯ ЗЕЛЕНСКИЙ
Что вы говорите, товарищ полковник!

ПАША
Гражданин полковник!

ЖЕНЯ ЗЕЛЕНСКИЙ
Гражданин полковник, мой отец - старый врач, участник четырёх войн. Он  всю свою жизнь посвятил медицине, спасению и лечению людей, он и меня с малолетства приучал к мысли, что нет выше и прекраснее  профессии. Как же?

ПАША
С вами Зеленский по-моему, всё ясно.Недалеко яблочко укатилось от яблони. Жаль только вашу мать и мелкого братишку…Он ведь, кажется, совсем у вас маленький?

ЖЕНЯ ЗЕЛЕНСКИЙ
Да, Игорьку пять лет, он поздний ребёнок, очень слабенький.

ПАША
Вот-вот. Честно говоря, я нарушаю свой профессиональный долг, допрашивая вас таким образом. Вы уже взрослый человек, и место вам – в камере, рядом с отцом. Судя по тому, что я слышу.Но ваше счастье в том, что вы практически ничего ещё не успели сделать, а органы безопасности видят свою цель не только в мести и каре врагам, но и в воспитании тех, кто не докатился до последнего предела.

ЖЕНЯ ЗЕЛЕНСКИЙ
Чего вы хотите от меня?

ПАША
В том-то и дело, что я ничего не хочу от вас, а хочу для вас. При сложившейся ситуации вас надо сажать. А это почти, наверное-смертная казнь вашему отцу.

ЖЕНЯ ЗЕЛЕНСКИЙ
Почему?
ПАША
Суд учитывает прямые и косвенные улики. Преступления вашего отца изобличены до конца, с этим всё ясно. Но когда на суде всплывёт, что он воспитал себе достойную смену-сына, уже арестованного идейного врага  строя, своего последыша в будущей отравительской деятельности, боюсь, что участь его будет решена окончательно и бесповоротно.

ЖЕНЯ ЗЕЛЕНСКИЙ
Но я же ничего не сделал!

ПАША
Ах, мой юный друг! Один умник сказал, что все мы родимся  подсудимыми, и лишь некоторым удаётся оправдаться ранее  смерти. Советую вам лучше подумать о той роли, которую вы смогли бы сыграть в судьбе отца. Ну, и забывать не надо, конечно, о том, кто будет кормить вашу беспомощную мать, бывшую барыню-профессоршу, и малолетнего слабенького братана.На помощь папаши, как вы догадываетесь, надеяться больше не приходится… Выступите на общеинститутском собрании с  развёрнутым осуждением преступной деятельности отца. Идите!

ИНТ 1953 ГОД ДОМ ЗЕЛЕНСКОГО

Возвращается  из тюрьмы старик Зеленский. Видит висящего в  петле сына. рядом записка, которую читает маленький сын Игорь по складам

ИГОРЬ ЗЕЛЕНСКИЙ
Предатели не должны жить среди людей, они заражают их
подлостью.

ИНТ 1979 ГОД КАБИНЕТ ЗЕЛЕНСКОГО 

Продолжает читать взрослый Игорь Зеленский, держа в руках ту же записку.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Простите, если сможете, я вас очень люблю, мои дорогие. Женя.

На этих словах к Паше возвращается слух и он слышит Игоря.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Если ты прав и жизнь только игра, то тебе и сокрушаться нечего. У игры есть правила и судья. Судьба показала тебе жёлтую штрафную карточку. Если у тебя нет тимусов, то скоро судья достанет красную карточку, и пошёл с поля вон.

Паша трясёт головой, шевелит губами.

ПАША
Это глупо и несправедливо. Ты мстишь мне за время, а котором мы жили.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Вре – емя - я? Время без людей - просто пустота. Это ты и вся ваша компания превратила время в одну сплошную кровавую рану. Это вы, компрачикосы, изуродовали целый народ, сломали его природу!

ПАША
Целый народ без его согласия не изуродуешь! Народ был согласен…И природу его не сломаешь

ЗЕЛЕНСКИЙ
Ещё как сломаешь! Идём, идём, я тебе покажу, какой фокус вы с людьми проделали

ИНТ ВИВАРИЙ

Паша идёт за ним. Смрад, неживые блики ламп, копошение краснохвостых крыс в стеклянных лотках-загончиках.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Вы перестроили память.Вот три группы крыс. Первых загоняли в  тёмный ящик с металлическим полом и пропускали через днище электрические заряды: крысы навсегда запомнили ужас и боль, связанные с темнотой в ящике. Когда их детей загоняли в тёмный ящик без всякого электричества - они бесновались и сходили с ума, как их родители.В их мозгу произошла функциональная перестройка памяти под действием субстрата, выработанного напуганным организмом их родителей-пептидов.А вот эта  группа -совершенно посторонние крысы, которым ввели пептиды второго поколения, и они реагируют на простой тёмный  ящик, точно так же, как  те, что мучились в нём. Тебе понятно? Вы воспитали наследственный ген  ужаса, который парализует людей без всяких мук и принуждения.

ИНТ КАБИНЕТ КОБУЛОВА

КОБУЛОВ
Нет, не могу удовлетворить твою просьбу…Я не могу взять тебя к себе…ты не представляешь ситуацию. Сейчас заварится каша, какой никогда ещё у нас не было. Дадим врагам такую трёпку, чтобы все запомнили  на сто лет… Инициатива с делом врачей пришла к Иосифу Виссарионовичу помимо нас с Лаврентием Павловичем. Товарищ Сталин поручил курировать дело Крутованову…Я не хочу вмешиваться: пусть всё идёт, как идёт…Сергей Павлович-человек умный, но ещё очень молодой…Посмотрим. Если поживём -то увидим.А то, что пришёл сам,- молодец, хвалю за  сообразительность. Деловой человек никогда не вложит всё состояние в одно предприятие.

ПАША
Товарищ  генерал-полковник, из соображений

КОБУЛОВ
Я твои прекрасные патриотические соображения понимаю и хвалю. Живём не первый и, надеюсь, не последний день. А с этим ослом Рюминым будь тише травы и ниже воды. Мне нужна информация только из первых  рук.

ИНТ КАБИНЕТ РЮМИНА

Перед ним появляется фигура Трефняка

ТРЕФНЯК
Михаил Кузьмич вас дожидаются, сразу велели  зайти.

МИНЬКА
Заходите, товарищ подполковник. Вот, можете познакомиться ещё с одним Абрашей. Который  утверждает, будто он академик ВОВСИ. А вовсе  не академик ты, пархатая морда, а изменник и убийца.

Вовси одет в генеральскую форму.

ВОВСИ
Вы не имеете права со мной  так разговаривать. Вы государственный служащий, может быть,  даже большевик.

МИНЬКА
И ты, евреюга, тоже наверное большевик?

ВОВСИ
Да, я  член ВКП(б) с 1918 года. И хочу  напомнить вам, что я Главный терапевт Советской  Армии,  генерал-майор медицинской службы, что я воевал всю войну.

МИНЬКА
А награды  имеешь?

ВОВСИ
У меня двадцать две правительственные награды.

МИНЬКА
И все-медали «Не допустим фашисткого  гада до ворот Ашхабада!» Слушай ты, храбрый портняжка, жидос несчастный, есть вопрос.Вот скажи мне, чего ваша бражка собиралась делать после того, как вам, допустим, всё-таки удалось бы умертвить товарища Сталина?

ВОВСИ
Я считаю этот вопрос политической провокацией и отказываюсь  его обсуждать.

Минька встаёт из-за стола. Одной рукой он держит витую рукоятку своего кнута, а другой не спеша сматывает вязанное ремнище.

ПАША
Одну минуточку, товарищ полковник. Мне хотелось бы задать арестованному вопрос.

МИНЬКА
Задай, задай. И если он не ответит-так дам по темечку, что в жопе завоет!

ПАША
Скажите, пожалуйста, вам знакомо имя известного буржуазного националиста, изменника Родины и сионисткого шпиона Соломона Михоэлса

ВОВСИ
Да.

ПАША
Позвольте полюбопытствовать - в какой связи?

ВОВСИ
Это мой брат.

ПАША
Вам ведь известно, Мирон Семёныч, как строго нам пришлось поступить с вашим братом?

ВОВСИ
Я знаю - вы убили его. В Минске. Вы били его ломом  по голове.

ПАША
Ну, я в такие подробности не посвящён, но в принципе мы с  вами  ситуацию расцениваем правильно. Поэтому обращаюсь к вашему здравому  смыслу: чтобы свести потери к минимуму, постарайтесь всемерно помочь следствию.

ВОВСИ
А чего вы хотите от меня?

ПАША
Нужно, чтобы вы чистосердечно и обстоятельно рассказали, как в сговоре с этими лицами вы замыслили, организовали заговор с целью умерщвления товарища Сталина и его соратников и как приступили к его осуществлению.

Вовси берёт список, читает и кладёт бумагу на стол.

ВОВСИ
Здесь цвет советской врачебной мысли. Это вершина нашей медицинской  науки.

МИНЬКА
И хорошо! Компания подходящая, а жид за компанию шилом подавится!

ВОВСИ
Теперь я сомневаюсь, что заговор против жизни Иосифа  Виссарионовича есть. И созрел он именно здесь. Заявляю как врач: Сталин - пожилой больной человек, и, если люди из этого списка будут уничтожены, он навсегда лишится квалифицированной медицинской помощи, а без врачебного надзора и разумного лечения скоро умрёт. Вы  намерились убить его!

Свистит пронзительно кнут. Рычат львы. По спине Вовси  ползёт змея. Профессор извивается и кричит, но рёв хищников перекрывает  его.
Внезапно наступает тишина.

ВОВСИ
Не бейте меня! Пусть будет.Я подпишу всё, что вам надо.Мир рухнул! Никого уже ничем не спасёшь.И ничем не погубишь.Время обнажило вечную идею: жизнь вовсе не поприще отдельных личностей

ИНТ КАБИНЕТ ЗЕЛЕНСКОГО

ПАША
Жизнь есть Игра, бесконечный театр, и всякий человек только исполняет отведенную ему роль. Роль. Маску. Придуманную для него программу.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Мы заключили с тобой договор, И я своё обязательство буду  выполнять с отвращением и надеждой. Я буду тебя спасать, уничтожая твоё семя на  земле.

Склоняется к Паше и шипит прямо в ухо.

ЗЕЛЕНСКИЙ
Я надеюсь похоронить в тебе твоё будущее!

Паша резко отскакивает. Смотрит на Игоря.
Но на месте Игоря на него с ненавистью и злорадством смотрит прямо в глаза Истопник.

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

Паша зажмуривается. А когда открывает глаза, то видит, что возле его кровати, в которой он лежит в кресле сидит Марина, башка поперёк перемотана шерстяным шарфом и только глазками лупает на него.

ПАША
Чего смотришь?

МАРИНА
Смотрю и думаю, как такие гады на земле рождаются.

ПАША
Почитай гинекологию Штеккеля. Текст всё равно не поймёшь, но рисунки понятные.

Марина вдыхает, чтобы издать вопль, но Паша опережает её вопросом

ПАША
Зачем морду лица замотала?

МАРИНА
Воспаление жевательного сустава у меня

Паша, раскачивается. Идёт к холодильнику. Открывает–на тарелке две сморщенные сосиски, уже покрытые малахитовой патиной, плавленый сырок, похожий на слоновий зуб. В хлебнице находит серую горбушку, в виде сухаря. Мочит сухарь под краном и с наслаждением разжёвывает его. Дожевывает и идёт в ванную. Достаёт из аптечного шкафчика коричневый пузырёк с  настойкой для ращения волос Наливает в пластмассовый стаканчик из-под  зубных щёток, сверху доливает холодной воды и глотает. Ухватывается за притолоку, держится за дверь, чтобы не упасть, мычит. Начинает пить воду в ванной из-под крана и смотрит в  зеркало, откуда на него смотрят два Паши-молодой и старый. Молодой вешает огромный  венок на овал зеркала.

ПАША-МОЛОДОЙ
Что, старый, боишься, что умрёшь, а всё достанется  Марине?

ПАША
Да, молодой, если дойдёт до жаренного, я тут им всем такой Армагеддон устрою. Думаю, что больше всего ей подойдёт удушение?

ПАША-МОЛОДОЙ
А МОЖЕТ НОЖИЧКОМ В ЯРЕМНУЮ ЯМКУ?

ПАША
Нет, это для неё  хорошая смерть.

ПАША-МОЛОДОЙ
Как Майка поживает?

ПАША
Да вот, даже стакан водки не принесёт. Глупая и молодая, а фанаберии у неё, как у мамаши, только колдовскую силу ей не передала.

ПАША-МОЛОДОЙ
Да зря она сердится, я же её спас для жизни в утробе матери, да и после рождения спас - умерла бы она, хилая, полугодовая, в тюремной  детдоме. Я спас её оттуда…И некому было мне помогать вывозить её - если бы кто дознался, что я её забрал оттуда, мне бы голову оторвали.

ИНТ КАБИНЕТ РЮМИНА

Минька Рюмин показывает тоненькую папочку с делом Лурье Римме.
МИНЬКА
Да-да, умер давно ваш отец, Римма Львовна, от сердечной недостаточности скончался, почил, можно сказать, ваш родитель от сердечного приступа, вот и  справочка  в  деле –

ИНТ ДОМ МАЛЮТКИ

Паша входит в дом  малютки.

ДИРЕКТОР
Выдать вам на руки младенца без письменного указания начальника  ГУЛАГа генерал лейтенанта Балясного не имею права.–

ИНТ ВАННАЯ В КВАРТИРЕ ПАШИ

ПАША-МОЛОДОЙ
Помнишь, как называли этот дом? Дом Малютки Скуратова. Эх, великая благодать всеобщего стукачества. Через третьи, четвёртые, пятые руки я узнал её номер. У Майки-то уже не было ни имени, ни фамилии. Она носила номер – 07348 –

ИНТ КАБИНЕТ  РЮМИНА

МИНЬКА
А почему вы были уверены, что он жив - здоров?...Вас информировали  по- другому?... Кто? –

ИНТ ВАННАЯ ПАШИ

Венок срывается с зеркала и падает на старого Пашу

ПАША-МОЛОДОЙ
Слышь, старый, мы не умрём. Погрейся пока под веночком.

 Старый Паша  стонет

ИНТ КАБИНЕТ РЮМИНА

МИНЬКА
А вы видитесь с Павлом Хваткиным? Он где сейчас? В Киеве? Не знаете такого? А он насколько поехал? На недельку? Ну как же так? Вообще-то, я, конечно, мог вас арестовать сейчас же.Но мне не нужны ваши страдания…Вы подумайте на досуге.И напишите всё.

ИНТ ВАННАЯ ПАШИ

Молодой склоняется к венку.

ПАША-МОЛОДОЙ
Ты помнишь? Этот осёл, не зная Риммы, не мог понять, что она категорически отказывается от меня не по любви не из страха, а от стыда. Она утратила страх.

 ИНТ 1953 ГОД ДОМ ЛУРЬЕ

РИММА
Маме ничего не говори об отце. Пусть надеется.

ПАША
Хорошо. Я ведь и тебе не говорил!

РИММА
Я знаю. Я собрала твои вещи в чемодан. Забери и уходи. Навсегда. Больше никогда мы не увидимся.

ПАША
Увидимся. Мы с тобой колодники на одной цепи…Никуда не денемся.И у нас с тобой ребёнок.

Римма смеётся долго.
Молодой Паша смеётся, подбрасывая венок. Минька смеётся одетый в халате и выговоривает слово «диспансеризация», лёжит в кровати. Цыбикова смеётся в ванной, Паша трёт ей спину.

ИНТ ДОМ РЮМИНА

Цыбикова вытирается. Паша со смехом вынимает со стола Миньки его удостоверение.

ИНТ ДОМ ЛУРЬЕ

РИММА
На моём конце цепи можешь удавиться. И ребёнок этот - мой. Надеюсь, что она никогда не узнает, кем был её отец.

ПАША
А кто же я есть по-твоему?

РИММА
Ты - палач. Тюремщик, мучитель, палач. Убийца. Равнодушный, спокойный убийца. Будь ты проклят во веки веков.И семя твоё будет проклято.

ПАША
Замолчи, идиотка! Что ты молотишь? Ты своего ребёнка проклинаешь.

РИММА
Мы не знаем, чьи грехи искупаем. И Майка уже проклята, И я проклята за то, что не умерла, а дала ей жизнь.

ИНТ ВАННАЯ ПАШИ

Старый Паша резко поднимается и начинает венком скручивать шею молодому.

ПАША
Прекрати террор воспоминаний!

Молодой откидывает Старого, и венок вырастает перед ними как стена.

ПАША-МОЛОДОЙ
Я не мог оставить Миньке в качестве свидетельницы свою пришедшую из мечты проклятую любимую жидовку, но он, сука, опередил меня и посадил Римму. Я ведь твёрдо решил её убить, хотя любил Римму как никого больше не любил, А Минька ненавидел, презирал её, и,арестовав Римму, спас ей жизнь.

ИНТ ДОМ МАЛЮТКИ

ДИРЕКТОР
Без резолюции начальника ГУЛАГа.

Паша достаёт из верхнего карманчика удостоверение Миньки и показывает её так, что большой палец прикрывает фотографию.Начальник протягивает трясущуюся ладошку.

ПАША
Без рук! Ты что грамоте не разумеешь?

ДИРЕКТОР
Начальник Следственной части по особо важным делам МГБ СССР полковник Рюмин Михаил Кузьмич.

ПАША
Вы мою фамилию слышали, конечно?

ДИРЕКТОР
Так точно, товарищ полковник.

ПАША
А фамилия ребёнка за номером 07348 вы слышали?

ДИРЕКТОР
Никак нет, товарищ полковник, нам ведь их передают по ордеру.

ПАША
Это очень хорошо. Для вас.

ДИРЕКТОР
Почему?

ПАША
Потому что вам теперь лучше всего - для вашего же спокойствия- забыть даже этот номер-07348.Считайте, что в интересах государственной безопасности страны этого ребёнка вам не сдавали, его у вас никогда не было, и никто его у вас не забирал…Забудьте всё, навсегда.

ДИРЕКТОР
Но ведь без резолюции генерала Балясного. Ребёнок на моём  подотчёте.

ПАША
Это ваши проблемы. Они у вас тут, наверное, болеют, умирают. А что касается Балясного, то это не его ума дело всё. Срочно давайте ребёнка… И Запомните ещё одно, как «Отче наш»… Об этом младенце никто и никогда спрашивать не может. Но, если возникнет кто-то, интересующийся его судьбой, направьте его в Секретариат Лаврентия Павловича Берии, там его любопытство удовлетворят.

ИНТ ВАННАЯ ПАШИ

ПАША-МОЛОДОЙ
Вот так, старый, вручили мы с тобой этот кулёчек-своё пархатое запаршивленное семя - нашему отцу и они улетели в Адлер. А через три года и Римма вышла. А Мангуста мы не искали.  Он сам нас нашёл.

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

МАРИНА
Выходи, чёрт бы тебя побрал! Там тебя твой немец еврейский по  телефону домогается.

ПАША
Интересно, куда ты пропал, зятёк мой дорогой! Мы с тобой теперь всегда вместе - как попугайчики-неразлучники.

МАНГУСТ
Вот уж не подумал бы, что вы соскучитесь по мне, дорогой фатер.
ПАША
И неправ ты вовсе! Мне разговоры с тобой - боль острая, и радость светлая! Душа воскресает.

МАНГУСТ
Я готов вам помочь на этом пути.

ПАША
Вот именно! Стучите - и будет вам отворено, как сказано в Писании.

МАНГУСТ
Не сомневаюсь, что вы в своей Конторе широкопо пользовались этой заповедью!

ПАША
Было дело, было.И сами «стучали», и на «стук» отворяли. Да ты и сам знаешь - в нашей с тобой работе без «стука» никуда.

МАНГУСТ
У нас с вами работы разные.

ПАША
А никто этого не знает никогда. До конца работы, во всяком случае. Да дело не в этом.Мне тут, намедни, мыслишка важная в голову пришла.

МАНГУСТ
Я заметил, что в вашу голову не важные мысли мыслишки не приходят.

ПАША
Правильно, сынок, заметил. Тут и тебе есть над чем подумать. Фауст-то был неправ!

МАНГУСТ
В каком смысле?

ПАША
В самом главном - не с тем он обращался к Мефистофелю, не надо было в молодость проситься.

МАНГУСТ
А о чём ему надо было просить Мефистофеля?

ПАША
О долгой жизни. Понимаешь? Не о возвращённой молодости - в этом нет проку, а о продлённой старости. Надо было торговаться не за прошлое, а за  будущее.

МАНГУСТ
Нет. Это мыслишка у вас не очень  важная.

ПАША
Почему?

МАНГУСТ
Потому что вы не принимаете условий игры. Я не Мефистофель и покупать вашу душу не собираюсь. Да, и скорее всего, вам и продавать-то нечего. Нет у вас товара.

ПАША
А чего же ты хочешь?

МАНГУСТ
Чтобы вы за своё будущее расплатились из своего прошлого.

ПАША
Глупая сделка. Обычно за своё прошлое расплачиваются будущим.

МАНГУСТ
Да. Это когда хотят мести.

ПАША
А ты?

МАНГУСТ
А я хочу суда. Правды. Научения людям.

ПАША
Трудную тогда ты сыскал себе  работёнку.

МАНГУСТ
Ничего, не жалуюсь. Она мне по силам…Давайте встретимся, погуляем, поговорим…Потом, если захотите, вместе  пообедаем.

ПАША
С радостью. Называй время и место.

МАНГУСТ
Через час. Около вашего дома, на улице.

ПАША
Марина! Я ухожу, буду к вечеру.

ИНТ ВЕСТИБЮЛЬ ДОМА ПАШИ

ПАША
Вольно, Тихон Иваныч!

ТИХОН ИВАНЫЧ
Подали вам машину, Павел Егорыч.

ПАША
Бди!

ИНТ МАШИНА  МАНГУСТА

Паша открывает лакированную, тяжёлую Мерседесовскую дверь Садится рядом с  Мангустом.

ПАША
Здравствуй, сынок дорогой! Как у вас говорится - гут шабэс! А у нас есть песня такая: «Сегодня мой родной Абраша -выходной, сегодня я иду к нему домой…»

МАНГУСТ
Нет, сегодня вы ещё не едете ко мне домой. Рано.Вы ещё не готовы.

ПАША
Ну, не готов так не готов. А если не секрет, поделись, Мангустик, сокровенным: когда, интересно знать, удостоюсь я вашего сердечного, широкого, традиционного иудейского гостеприимства?

МАНГУСТ
Когда я получу от вас аффидевит.

ПАША
Господи, это ещё что такое?

МАНГУСТ
Я помню, что вы учились на медные деньги. Но думаю, что как профессор права вы прекрасно знаете: аффидевит - заверенный документ, официальное  свидетельство, имеющее силу судебного доказательства.

ПАША
А-а-а, вон оно что! А судить - то кого собираетесь?

МАНГУСТ
Вас лично, обстоятельство и время!

ПАША
Снова-здорово! Вот навязался ты на мою голову! Дался тебе я со своими ничтожными делишками.

Машина поворачивает мимо Кремля и выезжает на Каменный мост.
ПАША
Слышь, сынок, а ты меня приглашал прогуляться - так и будем в машине моцион принимать?

МАНГУСТ
Нет, не будем. Мы погуляем на воздухе. Мы с вами на дачу едем.В санаторий, так сказать.

ПАША
Да-а, это замечательно! Мне нужен воздух. Здоровья нет совсем. Старость, сынок, не радость. Ты молодой, здоровый, ты этого не понимаешь. А когда человек - вот как я - на пороге своего биологического ухода, распада тканей, гниения плоти, испарения духа - это всегда тяжело.

МАНГУСТ
При таком самочувствии вам будет легче принять неизбежное.

ПАША
Ой, Мангустик, ты о чём это? Никак ты меня убивать собрался?

МАНГУСТ
Вас убивать бессмысленно. Мне кажется иногда, что вы бессмертны, как людское зло.

ПАША
Ну, и спасибочки тебе, сынок, на добром слове! А едем-то куда: санаторий-то чей?

МАНГУСТ
Санаторий имени Берии.

Мелькает дорожный указатель направо: «Дом творчества архитекторов «Суханово» – 1км»

МАНГУСТ
Сухановка. Санаторий имени Берии. Самая страшная следственная тюрьма МГБ. Не много, пожалуй, людей вышло отсюда? Итак, дорогой фатер, я вижу, мне удалось пробудить в вашем горячем сердце чекиста ностальгические воспоминания об этой юдоли скорби. Давайте погуляем по этим элегическим аллеям и вспомним вместе, что здесь происходило с вами незадолго до смерти Сталина.

ПАША
Ошибочку даёшь, сынок. Я к «Сухановке» отношения не имею -мои клиенты здесь не сидели.Я и не припомню, когда я был здесь.

МАНГУСТ
Я понимаю, что на пороге биологического ухода у человека слабеет память, исчезают незначительные пустяки, вроде плана уничтожения целого народа. Ведь вы же сделали то, что страна наполнилась слухами - люди отказывались идти на приём к врачам-евреям. Но все эти штучки были лишь лёгким дуновением приближающейся бури народного гнева. Потому что впереди был процесс, а после процесса должна была быть прилюдная казнь, а после казни - Великий ПОГРОМ, а уж для оставшихся - ИЗГНАНИЕ. Но я вам помогу - я буду вам напоминать детали и частности, и вы сможете вспомнить картину в целом.Итак, январь 1953 года. Вы гуляете по этой аллее с доктором Людмилой Гавриловной Ковшук. Её-то, надеюсь, вы не забыли? Вы ведь её создали, как Пигмалион  Галатею.

ИНТ РЕСТОРАН МОСКВА

Пьянка в ресторане «Москва». День рождения Семёна Ковшука. Паша входит.ЛЮДМИЛА сидит во главе стола рядом с дремлющим Ковшуком. Большая, белая, красивая, с тёмно-русой косой, уложенной в высокую корону. Паша выкидывает с места её правого соседа-какого-то малозаметного шмендрика. Садится рядом и наливает себе и ей по фужеру коньяка.

ПАША
За знакомство!

ЛЮДМИЛА
Со свиданьицем.

КОВШУК
Павлуша!Это сеструха, моя Людочка! Ты к ней грабки свои ухватистые не тяни, она у меня, как цветок чистый.

ПАША
Послушай, цветок чистый, что это они тут так быстро нарезались?

ЛЮДМИЛА
Не знаю. На работе устают, наверное.Много нервничают.

ПАША
А ты на работе не нервничаешь?

ЛЮДМИЛА
Не-а. У меня работа хорошая, спокойная.

КОВШУК
Ты, Людка, держи с ним ухо востро. Оглянуться не успеешь -он уже между ляжек урчать приладится.

ЛЮДМИЛА
Отстань со своими глупостями!

КОВШУК
Глу-у-упостями! Ты его не знаешь! Он у нас орёл! Один на всю Контору! Далеко пойдёт, коли мне не прикажут остановить его.

Паша гладит ладонь Людмилы.

ПАША
Не обращай внимания. Ты про свою работу говорила.

ЛЮДМИЛА
Я в Кремлёвской больнице работаю. Физиотерапевтом.

Подходит танцующей походкой Лютостанский.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Разрешите?

ПАША
Пошёл вон.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Что-что?

ПАША
Ничего. Деликатно предлагаю пойти на хрен.Не по твоим зубам девочка.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
А почему: Интересно бы узнать!
ПАША
Потому что у тебя сфинктер слабый. Если узнаешь, кто её танцует, то посреди зала обоссышься.

Лютостанский лепечет что-то под нос.

ПАША
Иди, Владислав Ипполитыч, иди танцуй, не маячь. Тут тебе  ничего не светит.

ЛЮДМИЛА
А кто меня танцует?

ПАША
Я

ЛЮДМИЛА
Чего-то не заметила.

ПАША
Ты просто об этом ещё не знаешь. Не успел сказать.

ИНТ КВАРТИРА ЛЮДМИЛЫ КОВШУК

Паша и Люда в её квартире.

ЛЮДМИЛА
Не стучи каблуками… Соседи.Неудобно.Боюсь.

ПАША
Плюнь,скоро в отдельную
большую квартиру переедешь.

ЛЮДМИЛА
Ты, что ли, отжалеешь? Солдатик, женись на мне. Я только тебя любить буду.

ПАША
Я тебе не нужен.Я тебя через год за маршала выдам замуж.

ЛЮДМИЛА
Маршалы старые.

ПАША
Через год будут другие маршалы.Новые.Молодые.

ЛЮДМИЛА
А на кой я молодому маршалу сдалась?

ПАША
Если будешь меня слушать, через год маршалы будут считать  за честь тебе руку целовать.

НАТ АЛЛЕЯ В СУХАНОВКЕ

Паша прогуливается по Аллее с Людмилой .

НАТ СУХАНОВКА. САНАТОРИЙ  ИМЕНИ БЕРИЯ. ДОМ ТВОРЧЕСТВА

Паша прогуливается по Аллее с Мангустом

МАНГУСТ
Вспоминайте, вспоминайте.Вам есть о чём вспомнить.

ПАША
Не могу.Замёрз.У меня нет сил.

МАНГУСТ
Это мы сейчас поправим.

ИНТ РЕСТОРАН  ДОМА ТВОРЧЕСТВА

Они входят в Дом творчества. Мангуст подталкивает Пашу к столику.

МАНГУСТ
Много кофе и  коньяк!

Паша глотает из фужера.

МАНГУСТ
Вспоминайте. Вспоминайте, вам есть о чём  вспомнить.

Буфетчица включает стоящий на стойке радиоприёмник и диктор радостно сообщает, что сейчас будет транслироваться концерт образцово-показательного оркестра комендатуры  Московского Кремля и Ансамбля песни и пляски  конвойных войск МВД.
ПАША
Зря ты радуешься, дорогой мой зятёк, Мангуст Теодорович! Нет у тебя никакой победы. Хойтэ принадлежит вам, а Морген - нам. Всю жизнь вы, иностранная гультепа, будете веселиться под музыку ансамбля конвойных войск.

МАНГУСТ
Не всегда. Поэтому я и хочу от вас правды.

ПАША
На кой она тебе? Эта правда теперь уже не страшна, а смешна.

МАНГУСТ
Вот и посмеёмся вместе.

Паша выпивает ещё один фужер.

МАНГУСТ
Это совещание в Сухановке было до официального сообщения госбезопасности о врачах-отравителях? Или после?

ПАША
До.До сообщения. Дня за три-четыре. На этом совещании было принято решение ускорить всю акцию на  два месяца.

МАНГУСТ
А почему пришлось ускорить?

ПАША
Случилась утечка информации. И на старуху бывает проруха. Был такой резидент в Канаде Джекоб Финн, он же Яков Наумович Халфин. Он начал  работу ещё при начальнике стратегической разведки Артузова. Такой Янкель при дворе Артура Артуровича Артузова. Стал преуспевающим капиталистом и организатором шпионской сети по всей Северной Америке. Дёрнули его в Москву, якобы для установочного инструктажа, а самого хотели в подвал  окунуть. А он своим капиталистическим умом смекнул всё и имея канадский паспорт бежал и пошёл в ЦРУ и там сдался, подробно проинформировав их о готовящемся процессе над евреями. Пока они стали проверять, ибо до их ума не доходило, что можно уничтожить целый народ через обвинение  врачей. И решили, пока американцы очухаются - провести депортацию евреев в кратчайшие сроки.

 ИНТ 1953 ГОД СУХАНОВКА. СОВЕЩАНИЕ.

  Выступает новый министр МГБ Семён Денисович ИГНАТЬЕВ

ИГНАТЬЕВ
Учитесь, учитесь у простой русской женщины.Как надо любить Родину  и ничего не бояться. Она ведь вступила в борьбу с целой группой профессоров со всякими там степенями и званиями, с именами! Академики! Это было трудно ей, очень трудно, и пускай её стыдили за медицинское невежество или обвиняли в легкомыслии, а она не опустила ни головы, ни рук. И она победила в этой крайне сложной, мучительной борьбе. Ведь у этой своры расставлены везде свои люди.

Начальник ГУЛАГа генерал – лейтенант БАЛЯСНЫЙ

БАЛЯСНЫЙ
Это вам не яйца в кармане катать - два миллиона жидков перетырить из одного конца страны, в другой, - вы сами хотя бы задумайтесь: если только в одном месте построить их в колонну по пять, то насколько растянется эта колонна! Можете представить?

ИГНАТЬЕВ
Мне надо входить к товарищу Сталину с  вопросом: как быть с евреями-половинками? У кого, значит, только отец или мать евреи?

МИНЬКА
Полумер для полужидков признавать не будем.

ИГНАТЬЕВ
Ну, а как быть с  семьями? У кого муж или жена - того, это самое?

МИНЬКА
Или пусть отказываются, или нехай едут с ними. Но, если отказываются, то только через общее оповещение, чтобы никаких недомолвок тут не было.

БАЛЯСНЫЙ
К середине марта будем готовы.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
А как быть с Левитаном?

ИГНАТЬЕВ
А что?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Ну всё-таки. Любимец народа, еврейский дьякон, как бы голос Советов. У меня есть предложение - может быть, записать на магнитофонную плёнку его сообщение о выезде всех евреев к местам нового проживания? Запустим её по радио, а сам он будет в это время трястись в эшелоне.

ИГНАТЬЕВ
Ну что же, идея деловитая.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
А как быть с Кагановичем?

ИГНАТЬЕВ
А вот это не вашего ума дело, майор.Думаю, что Иосиф Виссарионович, как Христос, явит чудо - там, в Биробиджане, воскресит он им их любимого  Лазаря Мойсеича.

 ИНТ РЕСТОРАН В СУХАНОВКЕ

Паша делает большой глоток коньяка.

ПАША
Давай разойдёмся по-хорошему. Незачем всё это вспоминать. Там только  тени и призраки. Всё это исчезнет навсегда. Я пережил их всех, и в этом моя единственная вина перед тобой. А больше на мне вины нету. Я ведь был только солдат этой погибшей армии.

Мангуст считает купюры. Падает его визитная карточка из гостиницы «Советская».

МАНГУСТ
Когда я разговариваю с вами, то я всегда вспоминаю защитительную речь Фукье Тенвиля.

ПАША
А он что, тоже у нас служил?

МАНГУСТ
Нет. Фукье Тенвиль не служил у вас. Он был генеральным прокурором Франции времён Великой революции. И этот маленький человек, бывший лавочник, добился гильотины для тысяч людей. Среди них была вся королевская семья, Дантон, Робеспьер, Сен-Жюст и другим всем он просто отрубил  голову.

ПАША
Ну и что же сказал этот замечательный  человек?

МАНГУСТ
Когда его судили термидорианцы, он объяснил: сюда следовало привести не меня, а начальников, чьи приказы я исполнял. Я думаю, что вы уважаемый полковник, должны были бы написать это на своих знамёнах.

ПАША
Мне - не надо! Термидор ещё не наступил. А ты меня судить не можешь.

МАНГУСТ
Я уже говорил вам, господин полковник, что я не суд и определять вашу вину не собираюсь.

ПАША
А чего же ты хочешь тогда?

МАНГУСТ
Я хочу правды! Я хочу узнать, как вы убили рабби Элиэйзера Нанноса.

ПАША
Не убивал я твоего деда. Я вообще о нём ничего не знал, это всё придумал Лютостанский.

МАНГУСТ
Но переговоры с моим дедом вели вы. Лютостанский его только мучил.

ПАША
Я, конечно, вёл переговоры, но как старший по званию, притом выполнял приказ заместителя министра государственной безопасности Рюмина.

МАНГУСТ
Он же, видимо, приказал вам вести переговоры и с Раулем Валленбергом?

ПАША
Нет, он мне не приказывал вести с ним переговоры. Я их вёл по собственной инициативе. И только с целью облегчить страдания вашему народу. Если бы Валленберг принял наши условия, то всем от этого было бы легче.

ИНТ НИЖНИЙ ЯРУС СУХАНОВСКОЙ ТЮРЬМЫ

ПАША
Вам нужен переводчик?. Или вы уже освоились и говорите по -руски.

ВАЛЛЕНБЕРГ сидит со скрюченными руками от  ревматизма, весь сгорбленный.

ВАЛЛЕНБЕРГ
Да, я могу говорить по - русски. Я много разговаривал по - русски.

ПАША
В таком случае, мы сможем потолковать с глазу на глаз. О чём бы мы с вами здесь не договорились, это останется между нами -в случае, если вы примете моё предложение. А если оно вам почему-либо не подойдёт, это тоже останется подробностью вашей биографии.

ВАЛЛЕНБЕРГ
Я вас слушаю.

ПАША
Господин Валленберг, я уполномочен сделать вам предложение.Оно несложно, необременительно и вполне нравственно. Дело в том, что по соображениям государственной безопасности, с одной стороны,и руководствуясь заботой о безопасности еврейского населения в СССР-с другой стороны, принято правительственное решение депортировать евреев в один из отдалённых районов страны для компактного проживания. Это делается в целях сохранения его культурной и  этнической общности.

ВАЛЛЕНБЕРГ
Ах, даже так. Вы сильно  продвинулись.

ПАША
Да, именно так. Вам предлагается определённого рода миссия. Она состоит в том, чтобы вы переговорили с заключённым Элиэйзером Нанносом, который до ареста являлся одним из главных раввинов на территории СССР и носит самозваный сан Вильнюсского гаона. Применительно к цивилизованным религиям это соответствует рангу митрополита.

ВАЛЛЕНБЕРГ
Я, как вы знаете, много имел дел с евреями и хорошо знаю, что такое цадик. Но о чём я должен говорить с ним?

ПАША
О том, чтобы он возглавил этот еврейский исход. Мы заинтересованы в том, чтобы инициатива исходила от самих евреев и от их духовных вождей. Нам не кажется правильным, чтобы возглавляли это движение казённые, официальные советские евреи. Мы полагаем, что этот позыв должен возникнуть из народных недр, из духовной среды.

ВАЛЛЕНБЕРГ
Вы что боитесь еврейского восстания?

ПАША
Ну, это уж вы тут совсем в заключении обезумели. Какое может быть восстание? Никакого восстания мы не допустим. Но для всех будет гораздо  лучше, если переезд евреев к новому месту жительства пройдёт быстро, организованно, в обстановке духовного единения и сплочения всего народа без всяких неприятных эксцессов.

ВАЛЛЕНБЕРГ
Вы хотите, чтобы евреи подтвердили представителям мировой общественности добровольность их исхода в ссылку?

ПАША
Нет. Мы хотим предложить Элиэйзеру Нанносу роль нового современного Мойсея.

ВАЛЛЕНБЕРГ
Я не понимаю, какая роль отводится мне.

ПАША
У вас очень простая роль. Наннос наверняка хорошо знает, кто вы такой. Вы своей проеврейской деятельностью достаточно прославились. Мы хотим, учитывая вздорный, тяжёлый нрав этого старика, чтобы вы поговрили с ним и объяснили ему преимущества предлагаемого нами  плана.

ВАЛЛЕНБЕРГ
А если цадик откажется?

ПАША
Тогда он погубит свой народ, потому что третьего не дано: или они организованно и спокойно переедут к месту нового поселения, или они должны будут неблагоразумно умереть.

ВАЛЛЕНБЕРГ
А почему я это должен сделать?

ПАША
Не почему, а зачем. Если вы сумеете уговорить Элиэйзера Наноса, то мы разрешим вам выехать на родину.

ВАЛЛЕНБЕРГ
Вот вы держите меня здесь восемь лет и однажды вы вынуждены будете меня отпустить. Даже если я не совершу эту мерзость предательства. Я готов подождать ещё несколько лет.

ПАША
Господин Валленберг, не надейтесь. То, что вы мне сказали, -это глупость. Для вашей страны и для вашей семьи вы уже давно мертвы. Следы ваши затеряны навсегда. И если вы не проявите благоразумность и не захотите нам помочь, вы никогда отсюда не выйдете, вы безвестно сгниёте в этом мешке.

ВАЛЛЕНБЕРГ
За эти годы я отучился удивляться чему-либо. Во всяком случае, я хочу вам сказать, что я не сделаю этой подлости, ибо вы хотите моим  именем и именем цадика Элиэйзера Нанноса прикрыть убийство целого народа. Я не боялся в Венгрии гестапо, я и здесь вас не испугаюсь.

ПАША
Ничего утешительного тогда вам сообщить не могу. У вас есть возможность поразмышлять пару дней. Если вы передумаете, уведомите меня о том, что вы готовы на переговоры. Если вы не надумаете ничего разумного – я повторяю снова - вы умрёте здесь безвестно.

ИНТ ПЕЧЕРЛАГ. ОПЕРЧАСТЬ.

На табурете сидит зэк ЭЛИЭЙЗЕР НАННОС.
Лютостанский. Начальник. лагпункта АНАНКО

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Доложите, пожалуйста, нам интересно знать: почему у вас зека небритый?

АНАНКО
Как бы на него разрешение было,согласно его духовному званию.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Это вы что ещё выдумываете? От кого это разрешение такое? Существует общий нерушимый порядок – зэка должен быть санитарно -гигиенически чист, побрит и подмыт. Сегодня же побрейте ему бороду.

АНАНКО
Слушаюсь! Будет исполнено.

Наннос смотрит перед собой.

ПАША
Возможно, не надо брить заключённого, если он действительно является духовным лицом. Надо выяснить, насколько он готов подтвердить это своё состояние.

Наннос и бровью не ведёт.

ПАША
Владислав Ипполитович, объясните, в чём существо нашего вопроса заключённому Нанносу.

Наступает тишина. Лютостанский что-то говорит, лицо Нанноса, смотрит прямо перед собой. Не реагирует на обращение к нему.

Паша Мерзону

ПАША
Спросите его по – еврейски - он понял, что ему говорят?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Мы-не рабы, мы-рабби.

Наннос кивает.

 МЕРЗОН
Наннос понял, что ему объяснил Владислав Ипполитович.

ПАША
И что? Он хочет подумать или готов дать ответ сразу?

МЕРЗОН
Ему не о чем думать, он готов ответить вам немедленно.

Лицо Мерзона бледнеет. На фоне тишины он не переводит, а декламирует.

МЕРЗОН
Вы хотите убить евреев.Не вы первые в этой истории.К сожалению, боюсь, и не последние.Но все, кто пытался за эти три тысячи лет убить евреев, никогда не думали о том, что живой народ нельзя умертвить, пока он не захочет сам умереть.Народы умирают, только выполнив свою  функцию.Евреи смогут умереть, только дав миру новый Божий закон, слив землю наших людей с нашими далёкими праотцами.После того, как великую благодать и мудрость принесёт Мессия.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Пусть он здесь не разводит своё дурацкое мракобесие. Ему предложена чёткая программа: или согласен с ней, или подохнет сегодня же, как собака! Павел Егорович, подумать только: народ  наглецов! Это где ведь у них написано, что Бог им сказал: «Вас одних я признал из всех племён земли и взыщу Я с вас за все грехи ваши». Может это он нам поручил взыскать за все грехи?

ПАША
Ну-ка, осведомись ещё раз у Наноса - он всё понял, что ему сказали?

МЕРЗОН
Зэка сказал, что царь Соломон понимал язык сумасшедших.

ПАША
Мерзон, скажи раввину, что, если он откажется от нашего предложения, евреи будут всё равно депортированы силой, и он станет виновником неизбежной гибели и страданий очень многих людей. Понимает ли он, какую берёт на себя ответственность?

НАННОС
Я понимаю.К сожалению, это вы не понимаете, что когда я предстану на суде перед Великим Господином, то он не будет меня упрекать за то, что в этой жизни я не стал Мойсеем. Он будет меня упрекать за то, что я не захотел стать рабби Элиэйзером.

 ЛЮТОСТАНСКИЙ
Павел Егорович, да что с ним разводить антимонии? Не понимают они человеческого языка.

Лютостанский крутит в руках зажигалку Меерзона.Чиркает колёсиком. Вспыхивает золотистый язычок. Он придвигает зажигалку к лицу раввина. Пламя касается бороды старика. Наннос отдёргивает голову. Из огромного голубого глаза течёт слеза.
 
НАННОС
Мир зла и скверны порождает забвение.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Для тебя, старик, точно наступит мир забвения. Ты пока не готов к  разговору с нами, тебе надо подумать. Сейчас с тебя снимут лагерный клифт, и ты налегке, чтобы думалось быстрее, пока подождёшь на улице. Вы его подразденьте и отправьте до утра в БУР. Думаю, что завтра он будет много сговорчивее.

НАННОС
Я не буду сговорчивее ни сегодня, ни завтра, никогда.Каждый еврей должен помнить, что он звено цепи от Адама до Мессии, и вы не сделаете меня убийцей народа моего.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Ты просто старый дурак. Не хочешь себя вести по-людски, мы тебе покажем, как с тобой надо обращаться.

  Наннос встаёт со стула. Обращается к Паше.

НАННОС
Вы сами не понимаете, что творите. Завтра, прорицаю вам, наступит конец света! И Грех станет великим, как мир и тогда забрезжит конец  времен. Добро и зло станут неразличимы. Рассвет зальётся сумерками и слово будет, как молчание, а немота покажется истиной. И истина эта-страх, и страх ваш окажется смертью!

ЛЮТОСТАНСКИЙ
В Бур его! Разденьте его, вон отсюда!

ПАША
До утра он окостенеет.

Лютостанский  зловеще  смеётся.

ИНТ РЕСТОРАН

ПАША
Ты что думаешь, сумасшедший Мангуст, что я это всё тебе изложу? Чтобы я вспомнил для общественного осуждения все подробности своей роли в смерти Элиэйзера Нанноса? Не дождёшься ты никогда этого! Нам никто не судья. Я один пережил всех и не скажу никому ничего. Никогда! И раскаяния моего не будет. И ответа не ждите!

НАТ УЛИЦА

Паша стоит на тусклой улице. Смотрит как удаляется Мангустовский мереседес.
Достаёт  пригоршню монет-двушек. Звонит.

ПАША
К бабам поедем? Выпивать, баловаться. Есть две мясные тёлки.

ЦЕЗАРЬ
Не могу, Паш,вчера сильно прокололся.Тамарка бушует.Буду лежать на диване дома: очки нужно набрать.

ПАША
Ну  бывай…Тамарке привет.
(набирает номер)

КОВШУК
Ковшук слушает.

ПАША
Это я, Сеня…Признал меня, друг дорогой?

КОВШУК
И чего ты, Пашка, так всего боишься? Всех сторожишься, по имени не называешься. Телефон мой всё равно не прослушивается. Я это знаю.

ПАША
Вот и хорошо, Сеня.А если бы я не сторожился и не боялся, то звонить тебе сейчас мог только с того света, в прекрасном сне- воспоминании… Освободиться сможешь?

КОВШУК
Когда?

ПАША
Через час приеду. Ты готов?

КОВШУК
Я завсегда готов.А ты приезжай часика через два. Гость на спад пойдёт. Мне сподручней отлучиться будет.

Ещё один  звонок

ПАША
Будьте любезны, телефон отдела размещения гостиницы «Спутник» на Ленинском проспекте. Записываю : 234-15 -26… Спасибо.

НАТ МАРТ 1953 ГОДА

Паша выходит из секционной после вскрытия. Он ступает нетвёрдо, Держится за периллы. Повторяет только шёпотом.

ПАША
Ядро злоумия!!! Как он всё это сумел??????? Я хочу понять.

Навстречу  Лютостанский.
 
ЛЮТОСТАНСКИЙ
Павел Егорыч, через неделю суд будет на врачами-вредителями. Операцию так и назовём-«Мартовские аиды». У Цезаря были мартовские иды, а у нас запляшут на верёвочке - аиды.

Паша идёт, не слушая его.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Павел Егорыч, срочно вызывает Крутованов.

ИНТ ПРИЁМНАЯ  КРУТОВАНОВА

АДЪЮТАНТ
Проходите, Сергей Павлович ждёт вас.

ИНТ КАБИНЕТ КРУТОВАНОВА

Крутованов сидит за большим столом. Делает знак Паше, приложив палец к губам. Указывает на приёмник, из которого доносится голос Левитана.

Больной находится в сопорозном состоянии. Кома. Нитевидный пульс.

КРУТОВАНОВ
Вы там были?

ПАША
Так точно. Я присутствовал  при вскрытии.

КРУТОВАНОВ
Ничего не рассмотрел особенного?

Паша качает головой. Крутованов достаёт сигарету «Лаки-страйт», чиркает зажигалкой.

КРУТОВАНОВ
Итак, геноссе Хваткин, сдаётся мне, как заповедывал  Экклезиаст, пришла пора уклоняться от объятий.Вы понимаете, что сейчас будет происходить?

ПАША
Думаю, что этого никто не знает.

КРУТОВАНОВ
Ну почему же? В целом это нетрудно себе представить. Всё, похоже, станет, как в свидетельстве дьяка Ивана Тимофеева о смерти великого государя  Ивана Грозного.

ПАША
Есть указание относительно нас?

КРУТОВАНОВ
Да, по – видимому.Иван Тимофеев написал: «Бояре долго не могли поверить, что царя Ивана нет более в живых. Когда же они поняли, что это не во сне, а действительно случилось, вельможи, чьи пути были сомнительны, стали как молодые». Вот так! Нам это надо учесть.

ПАША
А что мы можем сделать?

КРУТОВАНОВ
Ну, для начала хочу вас порадовать. Завтра в кабинете  напротив Семёна Денисыча Игнатьева придёт новый министр.

ПАША
Кто?

КРУТОВАНОВ
Лаврентий Павлович Берия. С сегодняшнего дня нашего министерства вообще не существует.

ПАША
То есть как?

КРУТОВАНОВ
Принято решение ликвидировать Министерство госбезопасности. Оно вливается в министерство внутренних дел на правах Главного управления. Новое министерство возглавит член Президиума ЦК КППС, первый заместитель Председателя Совета  Министров Лаврентий Павлович Берия.

ПАША
Какие из этого следуют для нас выводы?

КРУТОВАНОВ
У нас есть два возможных способа существования. Первый -терпеливо ожидать развития событий, и, уверяю вас, развиваться они будут для нас весьма неприятно. Второй путь - активно поучаствовать в происходящих  событиях.

ПАША
Это каким образом?

КРУТОВАНОВ
Каким образом? Надо сделать кое-какие пустяки, чтобы по возможности обезопасить наше будущее.

ПАША
Я готов.

КРУТОВАНОВ
Хочу пояснить. Песенка моего выкормыша Рюмина и всей вашей уголовной компашки спета. Вопрос времени, и притом очень короткого. Я с вами так откровенен потому, что мне нужна ваша помощь. Во всём этом доме - я не склонен доверять никому, а вам в особенности. Но я полагаюсь на вашу сообразительность и думаю, что вы отдаёте себе отчёт в общности некоторых интересов. Не скрою от вас, я очень внимательно прочитал ваше личное дело.

ПАША
Спасибо.

КРУТОВАНОВ
Не трудитесь благодарить. Так вот - я пронаблюдал в вашей карьере некоторую эволюцию. Раньше вы были нашим Скорцени, потом постепенно вы перешли на рол - Эйхмана.

ПАША
Сергей Павлович, разрешите доложить! Я совершенно не подхожу на роль Эйхмана. Если кто-то станет разбирать эту историю, то Эйхманом у нас будет Рюмин. Я человек не честолюбивый, никогда начальству на глаза не лез и в деле не фиксировал своего участия - ни в допросах, ни в обысках, ни в очных ставках. Я даже обзорных справок не писал.

КРУТОВАНОВ
Я это заметил! И одобряю. Вся эта история с еврейским заговором уже умерла. И похоронит её в ближайшие дни  Берия.

ПАША
Почему вы так думаете?

КРУТОВАНОВ
Политика. Как это ни смешно, но Берия выступит сейчас выдающимся жидолюбом и юдофилом. Я глубоко убеждён, что очень скоро он прикроет это дело. Поэтому ваша задача - опередить его и организовать ликвидком.

ПАША
Как вы это себе представляете?

КРУТОВАНОВ
Ну не мне же объяснять вам детали! Вы ведь человек опытный. Нужно, чтобы исчезли Лютостанский и ваша возлюбленная свидетельница Людмила Гавриловна Ковшук. С сегодняшнего дня в связи с похоронами Вождя в Москве начнётся невиданный бардак и неразбериха. Используйте это время. Судьбу Рюмина я беру на себя. Об этом не думайте. Вам Ясно?

Паша кивает

КРУТОВАНОВ
Вы согласны? Готовы?

ПАША
Да, я готов. Я это сделаю.

КРУТОВАНОВ
Это не приказ. Это мой добрый товарищеский совет. Нам надо пережить наступающие времена. Считайте, что мы - действующий резерв. До времени мы должны уйти в подполье. Без нас всё равно не обойдутся, вспомните когда-нибудь мой слово.

ПАША
Да, конечно, обязательно. Хорошо бы только дотянуть до этих времён.

КРУТОВАНОВ
Дотяните. Делайте то, что я вам говорю, и тогда дотянете. Вместе дотянем.

Паша поднимается.Крутованов обнимает его за плечи, провожая к  дверям.

КРУТОВАНОВ
Запомните,Хваткин, на всю жизнь: Главный подвиг Одиссея в том, что он выжил. Этот любимый школьный герой-трус, провокатор, грязный прохвост и изменник. Но он пережил всех, улеглась пыль веков, и Одиссей остался в памяти потомков умным, бесстрашным, благородным героем. Надо только выжить.

ИНТ 1979 ГОД ПАША  ЕДЕТ В МАШИНЕ

Паша достаёт визитку, на которой написано замминистра торговли Крутованов С. П.

ПАША
Я выполнил ваш завет Сергей Палыч - дотянул. Мы вместе дотянули. А я мчусь через мокреть и ночь на встречу с Сенькой  Ковшуком.

ИНТ КОРИДОРЫ ЛУБЯНКИ

В коридоре стоит Лютостанский.
Паша хлопает его по плечу.

ПАША
Ничего! Не боись, всё будет в порядке. Где же нам посидеть? Покумекать необходимо.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
А что надо?

ПАША
Да должны мы с тобой изготовить один хитренький документ. Это будет ловкий крюк твоим друзьям - медицинским жидам. Нет, здесь сегодня  нам никто не даст работать, тут будет светопреставление. Вот что, Лютостанский, - мы, пожалуй, поедем к тебе домой. У тебя никого нет?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Конечно, нет. Вы же знаете, я человек холостой, бытом не обременённый.

  Они заходят в кабинет Паши, который достаёт из сейфа коньяк.

ПАША
У тебя дома закуска найдётся?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
О чём говорите, Павел Егорович! Мы же вчера только паёк получили.

ПАША
Тогда тронулись.

ИНТ  КВАРТИРА ЛЮТОСТАНСКОГО.
  Лютостанский хлопочет с закуской. Паша в сумраке прихожей  вытаскивает из кармана его пальто «вальтер».

ПАША
Погоди! Давай выпьем по стаканчику, помянем великого человека.Душа горит.

Паша разливает коньяк в чайные стакана

ПАША
До дна! За светлую память Иосифа Виссарионовича!

Лютостанский, давясь, выпивает коньяк.

ПАША
Так, давай поработаем маленько, а закусим и ещё выпьем опосля. Дай только несколько листочков бумаги.

Лютостанский вынимает стопку бумаги, достаёт из кармана китайского авторучку.
Паша диктует.

ПАША
Министру государственной безопасности СССР тов. С.Д. Игнатьеву.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
А от кого?

ПАША
Подожди. От кого не пиши.Это ты пишешь проект заявления от Вовси.В конце мы его подпишем всеми титулами. Мол, якобы обращается к Игнатьеву как генерал к генералу.Но это в самом конце, ты пиши дальше.

ЛЮТОСТАНСКИЙ
А не нужно бумагу озаглавить? Что это-заявление, объяснение, жалоба?

ПАША
Не надо. Это просто письмо. Ты пиши дальше… «Я осознал бессмысленность своей дальнейшей жизни. Я совершил много ужасных преступлений, и у меня нет сил больше смотреть в глаза моим коллегам. Важно вовремя и достойно уйти из  жизни…» записал?

ЛЮТОСТАНСКИЙ
Написал. Дальше. Что Павел Егорович? Что?

ПАША
Ничего, всё в порядке. Пиши дальше… на чём мы остановились?

Паша его ударяет ребром ладони по шее. Не даёт рухнуть ему вперёд. Плавно валит его на пол вместе со стулом. Потом достаёт из кармана «вальтер». Разжимает ему зубы и нажимает курок. Возвращается в прихожую. Берёт из пальто перчатки и носовой платок. Надевает перчатки, тщательно протирает платком «Вальтер», после чего вкладывает пистолет в руку Лютостанского. Запихивает с трудом его указательный палец в спусковую скобу. Предсмертное письмо передвигает на середину стола. На кухне собирает харчи и сбрасывает в унитаз. Дважды спускает воду. Свой стакан кладёт в карман пальто. Одевается и выходит из квартиры, захлопывая без щелчка дверь.
На ступеньках сидит Лурье. ОН подаёт Паше носовой платок, на котором кровью было написано

АУДИ,ВИДЕ,СИЛЕ.

ИНТ  МАШИНА

Перед лобовым стеклом появляется лицо Ковшука. Он садится рядом с Пашей.

ПАША
Семён, как настроение?

КОВШУК
У меня всегда настроение нормальное. Поехали.

ПАША
Семён, а тебе никогда не хочется на пенсию?

КОВШУК
А я и так на пенсии.

ПАША
Нет, я имею ввиду настоящую пенсию-чтоб совсем уйти на покой, отдыхать.

КОВШУК
От чего мне отдыхать? Я покамест не устал. Сила есть. И работаю я с удовольствием. У меня работа нормальная.

ПАША
Завидую! Я бы хотел уйти на покой.

КОВШУК
На покой захотел! Тоже мне архиерей.

ПАША
Эх, Семён, друг ситный, плохо ты мою жизнь представляешь.

КОВШУК
А я про твою жизнь и представлять не хочу. Она у тебя вся на вранье и пакостях заварена.

ПАША
Ну и ладно, пусть по-твоему. Давай по делу потолкуем.

КОВШУК
Давай.

ПАША
Значит ситуация такая…Клиент наш проживает в гостинице «Спутник». Я там свободно ориентируюсь - бывал много раз. Светиться тебе на входе у дежурных не след, поэтому ты войдёшь со двора через подвал  ресторана. Там всегда открыта дверь-служебный ход, никто на тебя не обратит внимания, постоянно таскаются  люди.

КОВШУК
И что, я через ресторан в пальто пойду?

ПАША
Да нет! Я тебе покажу дверь, как войдёшь – налево лестница, это для обслуги проход. Ты оттуда выйдешь в тамбур склада, а там на грузовом лифте поднимешься на пятый этаж. Его телефонный номер 15-26, значит, он живёт на пятом этаже в двенадцатом номере. Это справа от дежурной, за углом, дверь в номер она не видит. И здесь же выход из грузового  лифта. Ну, а как войти в номер, не мне тебя учить.

КОВШУК
Знамо дело, не тебе меня учить. Это я лучше тебя знаю.

ПАША
А чего ты сердишься? Мы с тобой доброе дело делаем. Сообща.

КОВШУК
Ну да! Ты будешь меня в машине дожидаться, а я там один рукосуйничать. Вот и получается - одно у нас дело!

ПАША
Ничего! Я тебе гарантирую - всё будет нормально! Закончишь дело, спустишься по грузовому лифту, а я тебя уже жду у дверей, вся история займёт пять минут.

КОВШУК
Посмотрим.

ПАША
А работать чем будешь?

Ковшук приподнимает полу. Паша видит на внутренней стороне пальто, в верёвочной петельке длинный разделочный  нож.

ПАША
Вот я за теми сугробами буду тебя ждать.

Ковшук распахивает дверь машины. Медведем прёт наружу. Потом оборачивается.

КОВШУК
Предупредить тебя хочу.Если ты, Пашка, какую-то пакость мне удумал-ждёт тебя большое разочарование.

ПАША
Сеня, друг дорогой! Ты о чём говоришь?

КОВШУК
Да ни о чём - предупреждаю просто. Чтобы помнил. Ладно, пошёл я.

ПАША
Семён, всё будет в порядке! Ни пуха, ни пера.
КОВШУК
Пошёл к чёрту!

Паша отъезжает на метров двадцать и прикрывает глаза. Когда он их раскрывает, то оказывается в

  ИНТ КВАРТИРА РЮМИНА,

Рюмин,похмельно-опухший долго слюняво целует Пашу в прихожей.

МИНЬКА
Пашенька, меня Берия отстранил от работы. Дело врачей, понимаешь сотни томов передал комиссии под председательством генерала Влодзимирского. Подскажи, Паша, что делать, давай выпьем, как в старые добрые времена.

  Паша берёт его за руку и отводит в кабинет.

ПАША
Слушай внимательно, времени нет. Со дня на день с тобой начнут  разговаривать, опрашивать, допрашивать, пугать и обвинять. Могут окунуть в камеру. Запомни одно - раз и навсегда! Однажды я тебя спас, и ты вознёсся до самого верха. Если ты выполнишь всё, что я тебе скажу, ты снова вернёшься на свой  уровень. Понял?

МИНЬКА
Понял, понял, всё  сделаю!

ПАША
Забудь навсегда имена своих подчинённых-начиная от меня, кончая последним опером. Мы мелкие сошки - тебе не подмога на следствии и на оправдание на суде. Ты государственный деятель союзного масштаба и старательно выполнял указания трёх человек-Сталина, Маленкова и Игнатьева. За отдельные огрехи и ошибки в деле врачей ты не отвечаешь. Держись этой линии, и Маленков, спасая Крутованова, спасёт и тебя. Ты понял?

МИНЬКА
Понял, понял. Я так и буду говорить.Только ты не бросай меня,позвони обязательно, скажи, что слыхать.

ИНТ КАБИНЕТ ХВАТКИНА

Звонок телефона. Паша снимает  трубку.

КРУТОВАНОВ
Хваткин-это не первоапрельская шутка. Берия арестовал Рюмина и приказал выпустить всех подследственных врачей. Человеком, который застрелился, никто собирается всерьёз заниматься. Что это он там расписал сентиментально - покаянные письма? Какие ещё преступления мог совершить старший офицер МГБ, кроме измены Родины? Как наша девушка?

ПАША
Совсем плоха, Сергей Павлович.

ИНТ КВАРТИРА ЛЮДМИЛЫ  КОВШУК

ЛЮДМИЛА
Пашенька, что же теперь будет? Ты же ведь обещал, что всё будет хорошо.

ПАША
Разве я что-нибудь не  выполнил из того, что обещал? Всё будет хорошо, всё будет нормально! Ты знаменитая женщина, любимая всем народом, настоящая героиня. У тебя есть орден Ленина, а у меня нету!

  Обнимает её.
  Людмила отталкивает его.

ЛЮДМИЛА
Да на кой он мне! Я бы отдала его к чёртовой матери! Если бы сделать, чтобы всё было, как прежде.

ПАША
Как прежде быть не может. Надо себя правильно вести и слушать, что я  говорю. И всё будет в порядке.

ИНТ КАБИНЕТ ХВАТКИНА

Паша разговаривает с Крутовановым по телефону.

ПАША
Она хочет орден Ленина вернуть.

КРУТОВАНОВ
Паша открой газету «Правда».

НАТ МОСКВА –РЕКА

Раздаётся треск льдины.Паша стоит, балансируя на краю. Он ловит орден Ленина, который уплывает на газете «Правда».
Орден кричит

ОРДЕН ЛЕНИНА
Меня  лишили бюста нашей народной любимицы Людмилы 
Ковшук!

Паша прогибается. Опускает руки в холодную воду и пытается волнами  подогнать газету к себе.

ПАША
Это неслыханный номер.На моей памяти никогда ничего подобного не случалось.

На газете вместо ордена появляется Людмила.

ЛЮДМИЛА
Я пойду…всё расскажу.Мне страшно.Это ты… я не хотела.

ПАША
Замолчи! Перестань орать и успокойся! Приезжай вечером ко мне. В десять. Всё обсудим, решим, что делать. Не дёргайся! До вечера.

ИНТ ПЕЛЬМЕННАЯ У МХАТА.

Паша ест пельмени. Подъезжает таксист и, не закрывает двери.Становится в очередь за пельменями. Паша отворяет дверь такси. Садится за руль и на самой малой скорости отъезжает со стоянки.

НАТ. АВТОБУСНАЯ  ОСТАНОВКА

Подъезжает к автобусной стоянке. Людмила выходит из автобуса одна. Фигура её сгорбленная, поникшая. Фонарь то загорается, то  гаснет. От этих вспышек кажется, что Людмила прыгает - неуклюже, рывками-из яви во тьму.
Людмила, будто спросонья поворачивается в сторону Паши.
Он включает большой свет.Ослепляет её. У Людмилы изуродованное ужасом лицо, распахнутые глаза и разодранный немым криком рот.

ИНТ МАШИНА ПАШИ, В КОТОРОЙ ОН ОЖИДАЕТ  КОВШУКА.

Паша открывает глаза. Мимо него пролетает что-то чёрное, большое. Паша прислушивается. Вокруг по-прежнему тихо. Паша глядит наверх. Фрамуга в освещённом стояке лифтовой шахты открыта. Ветер пошевеливает раму.

НАТ. У ЧЁРНОГО ХОДА ГОСТИНИЦЫ «СПУТНИК»

Паша тихонько вылезает из кабины. Не глушит машину. Идёт к дверям чёрного хода ресторана. Дорожка упирается в сугроб чёрного талого снега. В сугробе сидит Сенька Ковшук в какой-то странной ломаной позе, откинув в сторону одну ногу и опустив голову на грудь. Паша чиркает зажигалкой, приподнимает ему голову.Ковшук смотрит на него прищуренными блестящими глазами. Из рта течёт струйка крови. Он мёртв.

ИНТ МАШИНА

Паша рвёт в машину. Прыгает на сиденье. Рывком втыкает заднюю скорость. Разворачивается и мчится со двора.

ИНТ ПОДЪЕЗД ПАШИНОГО ДОМА.

Паша рвёт двери на себя. С него стекает вода.

ТИХОН ИВАНОВИЧ
Ничего себе, наотдыхались сегодня, Павел Егорыч.

Паша нажимает кнопку лифта. Слышит голос за спиной.

ИСТОПНИК
Нет темноты более совершенной, чем тьма предрассветная.

Паша резко поворачивается. Видит, что на месте Тихона Ивановича сидит за конторкой Истопник и страшно смеётся. Поводит потихоньку длинным скрюченным пальцем перед собой, облизывается синим языком.

ИСТОПНИК
Нет темноты более совершенной, чем  тьма предрассветная. Запомни это.

Паша с криком отпрыгивает вглубь кабины. Железные створки едут с грохотом. Дверь смыкается. На лестничной клетке перед Пашиной квартирой горит синий свет. Паша пытается попасть ключом в щель замка. У него не получается открыть дверь. Появляется рука, которая берёт ключ и открывает дверь. Протирает ключ платком и отдаёт ключ Паше. Паша поворачивается и на него смотрит Лурье. Улыбается тёплым взглядом.

ЛУРЬЕ
Что, молодой человек, страшно и больно? Каждая клеточка трясётся  от страха?

Паша  кричит

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

ПАША
Марина!!!!!!!!!!!

Включает свет. Останавливается. Перед ним пустая квартира с ободранными стенами, без мебели. На полу лежит носовой платок, на котором написано.
 
Ты мне надоел. Пропади ты к чёрту. Я от тебя ушла.

Паша в изнеможении садится на пол и плачет.
Рядом с ним сидят Лурье, Вовси, Наннос Элиэйзер.

НАННОС
Ты одумаешься, когда к тебе придёт великая мука подступающей  пустоты.

Паша просыпается от звона, перезвона, визга и грохота металлического обвала. Он лежит на полу своей кухни. Паша медленно поднимается. Опирается руками о стены. Пробирается к дверям. Толкает дверь. Стоит симпатичный нормальный урод с почтовой сумкой.

ПОЧТАЛЬОН
Вам бандероль!

Протягивает картонный цилиндр, полуметровой длины трубу, оклеенную яркими бумажками с почтовыми штемпелями.

ПОЧТАЛЬОН
Распишитесь в получении.

ПАША
Нечем мне писать.

Он подаёт Паше карандаш и квитанцию.

ПОЧТАЛЬОН
Отметьте, вручено в двенадцать двадцать.

Паша лезет в карман
ПОЧТАЛЬОН
Не трудитесь.Доставка оплачена.

Паша трясущимися руками сдирает клейкую ленту. Раздирает бумажку со  штемпелем. Стаскивает картонную крышечку.
Переворачивает цилиндр, трясёт. С тихим свистом из трубки выскакивает длинный нож. Пролетает у Паши между ног и втыкается в паркет. Коротко раскачивается и часто дрожит.
Паша заглядыват внутрь цилндра. Там лежат какие-то листочки. Вытаскивает их на свет, разворачивает

«Уважаемый фатер!
Препровождаю, безусловно, нужный вам документ и миленький сувенир, который вы мне вчера прислали. Спасибо! В шестнадцать часов я буду ждать у вашего подъезда. Не забудьте! Возьмите с собой ваш загранпаспорт. Магнус Теодор Боровитц »

Паша  читает второй листок
«В компетентные органы от майора КГБ в запасе Ковшука Семёна Гавриловича.
Рапорт.
Настоящим считаю необходимым уведомить на случай, если со мной что – нибудь случится.
Бывший мой начальник полковник П.Е. Хваткин на прошлой неделе уведомил меня, что руководство дало мне поручение ликвидировать американско – израильского шпиона. Хваткин сказал, что он обладает необходимыми правомочиями исполнения этой акции. Однако, зная много  лет Хваткина, считаю возможным довести до сведения руководства, что Хваткин является человеком морально и политически неустойчивым и сам мог войти в шпионский контакт с западными спецслужбами и сейчас подчищает концы, избавляясь от неугодного свидетеля. В прошлом Хваткин был одним из инициаторов известного «Дела врачей», для реализации которого привлёк мою сестру Людмилу, работавшую тогда в Кремлёвской больнице. После прекращения этого уголовного дела для сокрытия своего участия в нём Хваткин, по моим предположениям, убил её сам или с помощью кого-то из подчинённых. Уверен, что он заручился санкцией тогдашнего МВД – МГБ. Однако никаких убедительных доказательств у меня об этом не существует.
Все эти годы я не поднимал данного вопроса, поскольку был уверен, что смерть моей сестры была вызвана оперативными соображениями государственной безопасности страны. И я, как чекист и коммунист, понимая  сложность ситуации, молчал. Я знаю, что Хваткин уцелел до сегодняшнего дня и никогда не привлекался к ответственности в порядке поощрения за ту роль, которую он сыграл в заговоре против бывшего министра внутренних  дел Л.П. Берии.
Считаю нужным оставить этот рапорт в качестве уведомления на случай неожиданных возможных происшествий со мной, если вдруг выяснится, что П.Е. Хваткин не выполнял задания руководства, а работал от себя. Семён Ковшук».

Паша начинает метаться по квартире. Собирает из оставшихся мягких вещей чучело Ковшука. Усаживает его у стены. Берёт нож.

ПАША
Ай да Семён!

Нож  входит в чучело

ПАША
Значит, ты все эти годы или знал, или догадывался, или  подозревал. И молчал, ждал своего часа. А видишь, как получилось - твой час всё равно  пришёл раньше.

Паша приседает и обнимает остатки чучела.

ПАША
Одно ты верно сказал: мне было много прощено за ту роль, которую я сыграл в судьбе нашего дорогого Лаврентия Павловича. В нашу Контору было спущено неслыханное распоряжение Берии: бить -запрещается! Значит Минька пока продержится, но потом-то всё-таки разговорят и меня под белы ручки окунут в подвал. Нет, они все пошли на расстрел, под суд или в  «разжаловку», а я выплыл. Мне нужно было прикрытие и я нашёл  прикрытие от  Берии от самого Берии.
 
Раскидывает чучело по квартире. Находит щётку, которая в чучеле выполняет роль бровей Ковшука. Выщипывает из неё щетину и приклеивает на стенку.

ПАША
Вот он адъютант Лаврентия начснаббаб МГБ СССР. Поставлял ****ей  Берии. – Отари Джеджелава.

Усы начинают  шевелиться.

ИНТ РЕСТОРАН «АРАГВИ».

Появляется пьяный Джеджелава в обнимку с Пашей
Отар целует Пашу

ДЖЕДЖЕЛАВА
Брат мой названный! Месяц! Месяц всего остался! Через месяц человек, который для меня дороже отца, важнее Бога, сила ума моего и жар сердца моего, будет первым в этой стране! А я-генерал! А ты, брат, будешь у меня работать!

НАТ ПЛОЩАДЬ У РЕСТОРАНА «АРАГВИ».

Паша подсаживает Джеджелаву в дверцу чёрного «ЗИСа». Опускает монетку в  телефон-автомат.

ИНТ КВАРТИРА КРУТОВАНОВА

Крутованов  снимает  трубку

КРУТОВАНОВ
Прогуляться немного? А, пожалуй, с удовольствием. Сейчас оденусь и выйду.Продышимся немного, разомнём  уставшие  члены.

НАТ УЛИЦА

Серпик луны. Идут два молодых человека.

КРУТОВАНОВ
В общем, я этого ждал. Я так и предполагал-месяц-два ему понадобятся. Но это очень уместное свидетельство. Какие есть соображенья?

ПАША
У нас сейчас у всех может быть только одно соображение- упредить.

КРУТОВАНОВ
А силёнок хватит? Кишка не лопнет?

ПАША
Это не имеет значения. Если силёнок не хватит, то очень многие черепушки лопнут.

КРУТОВАНОВ
Не сомневаюсь.И пощады никто не вымолит.Завтра я подберу вас в четырнадцать ноль-ноль на Можайском шоссе, у магазина «Диета».

ДАЧА  МАЛЕНКОВА.

Маленков в белом кителе-сталинке сидит в саду за чайным столом. Напротив него–спиной к Паше, раздавливает  кресло, какой-то лысый толстяк. Он оглядывается - это Хрущёв. Он машет Паше и приглашает присесть за стол на чай. Паша ручкается с каждым. Крутованов остаётся стоять, по - волчьи - всем корпусом -поворачивается по сторонам, потом поднимается на крыльцо и входит в  дом.

МАЛЕНКОВ
Хотите чаю? Или кофе?

Хрущёв собственноручно наливает Паше чай. Крутованов выносит из дома поднос с бутербродами. Паша выбирает бутерброд с сочной розовой ветчиной.

ХРУЩЁВ
Кушай, кушай! Раньше, в старину, на Руси работника по аппетиту  нанимали.

ПАША
Ну, с этим у меня всё в порядке.

МАЛЕНКОВ
Да? Вот Сергей Павлович говорит, что у вас и с остальным всё в порядке.

ХРУЩЁВ
Как думаешь,сынок,можно верить этому черножопому? Как его? Джеджелава?

ПАША
Думаю, что можно. Он человек внутренний, домашний, можно сказать. У них с Берией вместе развлечения, отдых и радости, а отдыхающий  человек раскованнее, разговорчивее, свободнее. Да и поручения даются через близких  людей.

МАЛЕНКОВ
Ну что, вы полагаете, что это может Берии удаться?

ПАША
Если не принять предупредительных мер, обязательно должно  удаться. Запросто!

ХРУЩЁВ
А какие меры можно принять?

ПАША

Нужна помощь посторонних. Армейских, например. Много сил не  нужно. Тут важно грамотно изолировать Лаврентия Палыча.

ХРУЩЁВ
А как ты его изолируешь? Таманской дивизией штурмовать Лубянку?

ПАША
О-о, это не дело. Чтобы поднять дивизию, надо столько людей задействовать, что через день уйдёт к Берии информация.

ХРУЩЁВ
И что ты имеешь в виду?

ПАША
Отсечь Берию от системы охраны.Если его изъять из системы, то никто с Лубянки не пойдёт за ней на баррикады.

МАЛЕНКОВ
Вы в этом уверены?

ПАША
Конечно, уверен. Проблема в том, как его изолировать. Это вопрос  серьёзнее, чем кажется.

КРУТОВАНОВ
Никому ничего не кажется! Здесь все понимают меру серьёзности. Армию невозможно подключить, потому что все режимные объекты, куда попадает Лаврентий, все сферы его жизнедеятельности охраняются «девяткой». А девятое управление подчинено только ему, и  на любой приказ он или наплюёт, или откроет стрельбу…И в Кремль тоже даже небольшая группа вооружённых армейских офицеров не может попасть. Приказом комендатуры Кремля вход на территории с оружием воспрещён всем.
 
ПАША
Этот вопрос надо расчленить и немного развернуть.

ХРУЩЁВ
То есть?

ПАША
Берию повсюду сопровождает личная охрана из четырёх мингрельских амбалов. Это личные телохранители. Плюс пятый-Джеджелава или Саркисов. Плюс вооружённый шофёр. То есть шесть-семь вооружённых и специально обученных людей. Завербовать их невозможно или маловероятно. И уж, во всяком случае, некогда.

ХРУЩЁВ
Что же с ними  делать-в жопу что ли целовать?

ПАША
Их надо перебить.Насмерть.

НАТ УЛИЦА

По улице идут  Паша и  Крутованов.

КРУТОВАНОВ
Операция назначена на семнадцатое июня. Немцы взбунтовались удачно и в Берлин, топить их в крови, вылетел Берия вместе с генералом Гречко. У нас было пять дней, и за это время вам был заказан пропуск в Кремль на полдень, когда начинается Президиум ЦК. Берия возвращается к этому времени. Оружие вам пронести не удастся.

ПАША
Сергей Павлович! Моё оружие всегда при мне. Я сам по себе оружие.

ИНТ КРЕМЛЬ . 17 ИЮНЯ 1953 ГОДА  ПОЛДЕНЬ.

Паша подходит к Спасской башне. Предъявляет удостоверение на внешней вахте. Проходит через турникет металлоискателя. Вспыхивает зелёная лампочка. Вторая вахта - внимательный взгляд в лицо, на фото, снова в лицо, сверяет пропись в ксиве, хлопают по карманам.

ОХРАННИК
Проходите! При уходе не забудьте отметить пропуск и проставить время. Иначе не выпустят.

Зал заседаний Президиума ЦК. Предбанник перед входом в  зал

Два огромных письменных стола, сплошь заставленные телефонами.Ковровые алые дорожки. Бесчисленные стулья вдоль стен. На стульях – порученцы, помощники и секретари почитывают документы, листают газетки.
Неподалёку от входа в зал устраиваются телохранители Лаврентия – четвёрка звероподобных мингрельцев. Двое сидят верхом на стульях, один сидит  на ковре, поджав ноги.Четвёртый – жилистый, юркий, смугло – жёлтый, скалит золотые зубы. Громко  рассказывает анекдоты по - грузински, все  остальные нахально – весело  ржут.
В дальнем  углу сидят два армейских офицера.
В приёмную вваливается, тяжело отдуваясь, рослый толстопузый генерал Багрицкий.
Открываетсяь дверь зала Приёмной. Оттуда на цыпочках выходит Джеджелава с портфелем в руке. Направляется к телохранителям и отдаёт им портфель. Видит Пашу.

ДЖЕДЖЕЛАВА
Хэй, бичо! Гамарджоба, брат! Гамарджос!

Паша приветственно машет ему и идёт навстречу.
Отар кричит через всю приёмную

ДЖЕДЖЕЛАВА
Что ты  тут  делаешь, дорогой?

Они обнимаются. Паша, хохочет. Поворачивает его в сторону телохранителей и ведёт в их сторону.

ПАША
Я люблю тебя как младшего брата, Отари! А любовь к младшему  брату - она острее, преданнее и ответственнее.

Генерал Багрицкий внимательно смотрит за манёврами Паши, громко, по - бычьи сопит. У него испуганное лицо.
Паша подходит вплотную с Джеджелавой к телохранителям. Его рука соскальзывает с плеча на пояс Отари. Быстро-птичьим касанием выхватывает у него из кобуры «вальтер». Не останавливает движение руки. Резким ударом локтя-в лицо! Джеджелава беззвучно, сонно заваливается Паше за спину.  Хваткин уже летит в рывке вперёд и наносит в прыжке удар ногами в живот, делает переворот и сразу удар головой в лицо следующему. Выхватывает из-за пояса у шутника, маленького жилистого автоматический пистолет и ударяет им  наотмашь в ухо третьему, незамедлительный разворот и удар ногой-с оттягом в яйца тому, что сидит на ковре.
Двое лежат на полу рядом с Джеджелавой, один корчится на стуле, слепо закрывая разбитое лицо, четвёртый маленький медленно поднимается на ноги. Паша, не давая передышки, разбегается и снова ударяет его головой в грудь. С тяжёлым стуком он ударяется о стену и сползает мешком на пол.
На фоне обморочной тишины видны лица ополоумевших от ужаса секретарей и тяжёлый топот армейских, бегущих Паше на помощь.
Неведомо откуда возникают ещё двое военных - из карманов они тащат короткие нейлоновые верёвки-вязки. С удивительным проворством они вяжут ещё шевелящихся охранников.
Нешироко растворяются двери большого зала. Оттуда выскользывает бледный, озабоченный Жуков. Паша видит его на белой лошади, которая похожа на цирковую. На ней или на Жукове звенят ордена. Он окидывает взглядом поле битвы и упирается бешенными зрачками в Багрицкого.

ЖУКОВ
Ну что,товарищ командующий противовоздушной обороны Москвы, порядок?

БАГРИЦКИЙ
Этот,вроде бы.Он справился.

ЖУКОВ
За мной!!
 
То ли на лошади, то ли пешком, Жуков идёт впереди, а за ним строем его армия.
Паша двигается за ними и видит картину.
Хрущёв во главе стола. Трясущаяся морда Маленкова. Схватившийся от ужаса за бородёнку Булганин. Мертвенный блеск стекляшек пенсне Молотова.
На лице Берия плавает огромное удивление. Он смотрит, как Паша бежит к нему. Его рожа ничего не выражает. И только, когда Паша находится уже за его стулом-засовывает руку в задний карман брюк.
Паша одновременно тыкает его стволом «вальтера» в складчатый жирный  загривок и, прижимает ему руку к спинке стула. Вытаскивает из его кармана никелированную «беретту». Армейцы перехватывают Берию у Паши и заламывают  руки за спину.
Хрущёв вскакивает и сипло, дьячковской скороговоркой тараторит

ХРУЩЁВ
Слушается вопрос об антигосударственной деятельности члена Президиума ЦК, первого заместителя Председателя.

ЖУКОВ
Некогда!

ИНТ КОРИДОРЫ ЗДАНИЯ ЦК

Берию подхватывают под руки. Волокут через вторую дверь в комнату отдыха, оттуда на чёрную лестницу, вниз, к коридору, ведущему к служебному входу во внутреннем  дворике.

БЕРИЯ
Мерзавцы ! На помощь! Всэх  расстрэляю!

Паша из всех сил-с оттягом - врубает ему в печень.

ПАША
Открой ещё раз пасть, тотчас же пристрелю, сука ты рваная!

НАТ ВНУТРЕННИЙ ДВОР  КРЕМЛЯ

У дверей стоит «ЗИС-110» Жукова с распахнутой задней дверью. Рывком закидывают Берию. Валят боком на дно. Накидывают сверху сдёрнутый с сиденья ковёр. Запрыгивают за ним в кабину. Шофёр гонит к воротам Спасской башни. Притормаживает у выездной вахты. Охрана, наклоняется к стёклам. Бросает взгляд на Багрицкого, потом его сопровождение. Караульный машет  рукой - проезжайте.

ИНТ МАШИНА

Берия под ковром

БЕРИЯ
Идиоты! Подумайтэ! Что дэлаетэ! Везите на Лубянку! Завтра вы всэ-генералы! Тэбя, Багрицкий, маршалом сдэлаю! Вези на Лубянку!

Машина проносится в Раушские казармы, где Берию спускают в

ИНТ ПОДВАЛ РАУШСКИХ КАЗАРМ

Выстрел. В наручниках ведут его хиву-Кобулов, Деканозов, Гоглидзе, МЕШИК.

Багрицкий Паше

БАГРИЦКИЙ
Через полгода прочитаешь в газетах отчёт о суде над Берией и его боевой разбойной братии. Правильно, что расстреляли сейчас.
 
ПАША
Суд у нас должен быть не только правый, но и обязательно скорый.

БАГРИЦКИЙ
Так ведь и стратегически правильно.
 
ПАША
АУДИ, ВИДЕ.СИЛЕ

БАГРИЦКИЙ
Что?

Паша идёт в сторону выхода.
Его вольный  шаг переходит в строевой.
Звучит голос Крутованова.

КРУТОВАНОВ
За вклад в дело ликвидации врага народа Берии принято решение о  награждении вас высокой наградой .Партия и правительство приносят вам свою благодарность.Георгий Максимилианович и Никита Сергеевич чрезвычайно высоко оценили ваши заслуги.

  ИНТ КАБИНЕТ КРУТОВАНОВА

КРУТОВАНОВ
А я выхлопотал для вас самое большое поощрение в системе нашего министерства. Вы увольняетесь из органов в действующий резерв. Мне твёрдо обещана для вас полная пенсия, и впредь никаких вопросов ни о чём вам задавать не будут. Думаю, что вы способны оценить масштаб  награды.

ИНТ КВАРТИРА ПАШИ

Паша вытирает пот носовым платком. Берёт ручку. На одной стороне платка рисует лицо Мангуста. Хочет его прибить гвоздями к стене. Раздаётся  стон. Паша поворачивает платок и по платку катится слеза из глаз Лурье.
Паша с ожесточением забивает гвоздь. Стон переходит в какой-то вой сменяющийся нежной мелодией сонаты Шопена си бемоль минор, под которую Паша начинает приглашать на танец портрет Мангуста. Ему кажется, что  Мангуст подмигивает ему.
Появляется молодой Паша, несущий венок и передаёт его старшему. Оба кладут венок у платка.

ПАША
Вот моя исповедь, дорогой зятёк, Мангуст Теодорович. Ты это хотел узнать? Или ещё что-нибудь? Спрашивай! Я тебе расскажу. Или напишу. Получишь ты свой аффидевит. И распишусь- «ваш покойный слуга-Павел Хваткин». И будем мы как небывшие. Нет у нас больше с тобой игры. Давай сомкнём объятия и закружимся в медленном танце под Шопена. Это для нас лучший шлягер. А если нам совершить миленькую шахматную шутку под названием рокировка? Ты сюда, в мою любимую многострадальную Отчизну. А я-туда, в твои противные буржуазные пределы. Но - обмен навсегда! Нам с тобой вместе, что тут, что там, тесновато дышать, неловко двигаться.

ИНТ ПОДЪЕЗД ПАШИ

Срывает платок. Несётся в лифт. Удивиляется,что не видит Тихона Ивановича. Впрыгивает в  голубой  Мерседес.

ИНТ Машина

Навстречу движущейся машины спокойно идёт Мангуст. Паша притормживает. Мангуст открывает дверцу и садится рядом с Пашей.

МАНГУСТ
Поехали.

ПАША
Маршрут?

МАНГУСТ
Аэропорт «Шереметьево»

ПАША
А  БИЛЕТЫ ЕСТЬ?

Мангуст хлопает себя по карману.

ПАША
А где Майка?

МАНГУСТ
Она нас разыщет. Нас разыщут все, кто прошёл через вашу жизнь…Их список огромен. Они похожи на похоронный кортеж. Они все дожидаются нас.

Паша притормживает машину у моста через Москву-реку. Выходит, став у бортика.

ПАША
Надо протереть стекло, из-за грязи ничего не видно. Ещё убьёмся на пути к свободе. Наклонись маленько вперёд.

Мангуст смотрит на него неприязненно. Паша суёт руку за спинку его сиденья, в карман чехла. Нащупывает пистолет, уже снятый с предохранителя.

МАНГУСТ
Чего вы там ищете?

ПАША
Тряпку

Мангуст хочет повернуться боком. Паша, не вынимая руки из кармана чехла, нажимает на курок. Затем ещё раз и ещё и Мангуст с каждым  выстрелом смотрит на Пашу и странно дёргается, как Лурье в  крематории. Потом  медленно оседает, съезжает с сидения вниз.
Паша вынимает пистолет. Кладёт его на щиток перед собой. Потом достаёт  из внутреннего кармана толстый портмоне. Вынимает один билет первого класса-мсье Павел Хваткин. Вкладывает его в свой паспорт.Вытряхивает валюту, распихивает по карманам. Вылезает из машины.Отпирает пассажирскую дверцу. Выволакивает Мангуста из кабины. Подтаскивает к барьеру и перекидывает его через перила. Туда же бросает пистолет и бумажник. Садится за руль. Мчится в сторону Шереметьево.

НАТ ВЗЛЁТНАЯ ПЛОЩАДКА ШЕРЕМЕТЬЕВО-2

Паша выходит на взлётную площадку. Кто-то трогает его за плечо, Паша поворачивается. Перед ним стоит Лурье и держит перед собой платок, который расстилает перед Пашей. Платок увеличивается в размере и превращается в узкую дорожку ведущую к трапу самолёта. Впереди идёт  мужчина. Он поворачивается к нему. Паша узнаёт Элиэйзера Нанноса.

НАНОС
Идём за мной. Я стану твоим  Мойсеем.

Паша поворачивает назад и отшатывается. Ему машут руками и бросают искусственные цветы к его ногам Берия, Абакумов, Рюмин, Лютостанский, Джеджелава, Ковшук. Они бросают цветы, сменяя друг друга. Поток их  бесконечный.
Паша смотрит вперёд. Нанноса нет. Он быстро идёт по платку-дорожке, смотрит перед собою. Слышит странный звук. Куда он вступает, образуется кровавый след. Паша начинает бежать. Следы  превращаются в потоки крови. Он, весь в крови, прибегает к трапу самолёта. Видит, что в иллюминаторах сидят Лурье, Коган, Вовси, Валленберг, Наннос, профессор - рефьюзник и каждый протягивает ему платок. Платки летят и попадают на лицо, руки, одежду. Паша стоит весь белый. Закрывает глаза.Открывает их. Над ним стоят Римма, Майка, Тихон Иванович, Марина, Цезарь, Кирясов, Ведьманкин, Зеленский. Все с венками в руках. Они медленно кладут венки и уходят
Холмик земли. Фотографию молодого Хваткина летает над холмиком. Из холмика прорастает фасолька. Идёт дождь со снегом. Кто-то пытается поймать фото, но не получается. Это одноглазый штукатур.