Ида

- Вечером на улицах горят апельсиновые фонари – самое время прогуляться! Вечером идущий дождь вдвойне освежает, а абсолютно недневной свет не раздражает глаз, - так говорила мне одна сентиментальная девушка. Ну да, она права. И фонари горят именно апельсиновые, и дождь на закате замечательный. И мы натянули джинсы поверх некорыстных душ и пошли гулять.
Вечером в городе хорошо. Какой-то высшей, благородной цели, кажется, исполнены мокрые машины в пути. Все возвышенно; все даже романтично и романно. И даже я, прагматичная старушка шестнадцати лет, проникаюсь вечерним духом. И даже хочется спеть что-нибудь вроде "goodnight, goodnight" – так вечер пробирает; до костного мозга, ага?
Мы идем по свободным от обычной толпы улицам, шумным от дождевых капель. Топая в тротуар – сам процесс забавнее, чем брызги, после него летящие, - мы рады: я – как ребенок, она – как и должна быть. А зовут ее Ида, она хотела утопиться как-то, но духу не хватило, знаете ли.

- Да ладно, - хмыкаю я. Она рассказывает мне какую-то бредовую историю: будто она иностранка и здесь, в Павлодаре 2008 года, проездом. И приедет будто за ней королевич на гнедом коне (не смотрите, что не белый, белые такому гнедому и в подметки не годятся) и заберет ее отсюда. А сейчас она томится у своей троюродной тети в гостях; тетя – старая дева да к тому же, подозревает Ида, еще и ведунья. Только добрая она или злая, Ида пока не поняла. Ну ничего, не смущается она, вот приедет ее суженый и все разберет. И так как именитый жених без подвигов не может, то зарубит всякого, кто окажется рядом с ее ненаглядной, то есть с ней, Идой, скромно заключает рассказчица. На мой вопрос, почему Ида подумала на свою родственницу, что она ведьма, Ида говорит:
- А чего! У нее кот есть, черный, и случаются все время какие-то загадочные вещи. Вот, например, позавчера тетя надела страшную синюю юбку и начала прыгать по кухне, а потом в чугунке варила смесь из лягушачьей икры и баклажанов. А в кухне у нее на веревочках висят какие-то травы, она даже трогать их никому не дает! И все время чего-то шепчет, шепчет…
Я, обалдев от потока настолько сказочной информации, падаю на ближайшую скамью и начинаю хохотать. Прохожие реденькие оглядываются на меня, Ида смешно разводит руками – вот, мол, ничего не присочинила, все, что сказала, чистая правда. Отсмеявшись, я обращаюсь к ней:
- Это что – чертовщина, божевщина? А яблоки с пирожками твоя троюродная тетя не продает? А в чайник не превращается на досуге?
Джинсы намокли основательно, хоть выжимай, да и с футболки льет ручьем. Ида откровенно не понимает.
- О чем это ты?
- Это не я, это Гофман. Сказочник великий немецкий, мастер наивных народных страшилок. Такое впечатление, будто твоя тетя из его сказок вышла!
- А что, может, и вышла. Когда он там жил?
- В восемнадцатом веке.
- Ну, и тетя…
- Что тетя?
- Тетя тоже…
Я снова захохотала.

Закончилась эта история совсем неожиданно. К тете Иды приехал приемный сын восемнадцати лет. И Ида сразу позабыла и королевича на гнедом коне, и нехорошие мысли против родственницы, которая, кстати, оказалась знахаркой, а не ведьмой. И больше я счастливую Иду не видела: та уехала со своим любезным в дальние страны.