Как писала бы рассказ собака

            ...Бобик был  здоровым, породистым мужиком, почти не гавкал на жену и детей, верно сторожил свое и их имущество, не скулил от недостатка денег. Прогуливаясь тёмными осенними вечерами по аллее, между деревьями, напоминавшими обглоданные говяжьи кости, он размышлял - как бы ему незаметно, чтобы никто не пронюхал закадрить лохматую суку из бухгалтерии, ту, что на коротеньких ножках. При виде её Боб не мог сдержать одухотворённого виляния хвостом и довольного потявкивания.

      О чем и стукнул шефу с говорящей фамилией Туз И.К. один дятел из их лаборатории по разработке корма для животных. Теперь шеф мог стукнуть жене, а та, обидевшись, переехать в отдельную конуру. И тогда всё! Никто не станет  больше выгуливать его в аллее по утрам и вечерам.   Даже полаяться станет не с кем, горестно размышлял Боб, выбирая подходящее дерево.

    Да, все так, но жена провоцировала зевоту, а вид ушастой бухгалтерши вызывал у Бобика шерстяное чувство тепла, мясной привкус счастья во рту и парадоксальное желание мяукнуть. Внутренний конфликт довлел над ним уже давно. И вот, в очередной раз патрулируя аллею, напоминавшую кусок бекона с торчащими из него куриными ножками дубов и тополей, Боб, не выдержав напряжения, скинул намордник и впился зубами в ватную штанину проходящей мимо дворничихи. Та взвизгнула от страха и, бросив сжимаемую в зубах муляжную кость из зоомагазина, пустилась наутёк. Боб рванул вдогонку, но через пару прыжков остановился, вспомнив, что у дворничихи три медали с выставки, а у него всего одна( что, кстати, и явилось частичной причиной его срыва), куда ему с ней тягаться?

К тому же Муха, супруга влепила мужу звонкую затрещину.
- Ну ты и кобель!- рявкнула она.
- Не твоё собачье дело! - рефлексивно огрызнулся он.

  Сонные деревья лениво махали им, линяющим в ночь, хвостами веток, ветер голодно выл на луну, какая-то легковушка чесала нос о фонарный столб...Всё было как всегда. Но что-то незримо изменилось. Бобу вдруг сильно захотелось, чтобы его погладили по голове, захотелось человеческой руки, ласки.
      Но людей поблизости не было. А Муху за человека он давно не считал.