Блеск истины

    Хохот девушек в транспорте, от громкого грудного голоса молодой рассказчицы, которая своим бессмысленным рассказом показывает свою молодость и жизненную энергию, выплёскивающуюся через края, её надо направить вовне, отдать миру. Так рассказывает только молодая незамужняя девушка, лицо которой выражает уверенное довольство этим моментом, а её чувство неприкрытой радости струится и заражает улыбкой всех окружающих. Есть ли на земле нечто более естественное, чем эта радость молодого разумного существа, объятого чувством прекрасного происходящего с ним?
   "Чего хочет женщина, того хочет бог" в моменте ощущения прекрасного идёт прикосновение души с истиной бытия, лицезрение душой блеска истины. Видимо, выборы и ответы, основывающиеся на последнем, будут самые важные и нужные миру и человеку, если бы человек не был сегодня так искусственно логичен, где цели близки, а от этого выпадают из раскрытия мира через бытие. Эстетическое, априорное восприятие, некое изначально заложенное видение действительности через чувство одобрения или отторжения душой, той которая воспринимает и отдаёт любовь, видит и её блеск (красоту). Красота – это проявление в миру (блеск) истины бытия, последняя, видимо, есть любовь; иначе: красота – блеск (отсвет) любви. Любовь – ностальгия по единению Вселенной, выраженная в гравитации, межполовом единении, духовной соборности.
Матрица целей, возникшая как способность приспособления в окружающей среде, определяется некими глубинными силами, вложенными в первичную программу существа. Один человек живет уже с раннего младенчества волей к удовольствиям (желаниями) инстинктов животного мира, другой – волей к ублажению духа. Говорят, дескать, уже мать или няня, от пуповины до прямохождения  внушила ту или иную волю к удовольствиям. Так ведь даже в одной семье дети бывают с разными волями к удовольствиям. Видимо есть некая программа в человеке определяющая не только жизненную силу и развитие воли, но и её направление, например: гены или душа. Это программа и определяет восприятие блеска истины бытия (красоты), каждым отдельным человеком.  Опыт, как цивилизация или культура, также является более глобальной матрицей целей переваримоего бытия. Возможно, язык отражает эту человеческую матрицу, но что детерминирует генезис культуры? Предположим, культура (опыт) создаёт в своём бушующем океане существо, которое делает нечто новое и в силу полезности опыту, новое закрепляется и становится культурой, которая участвует в создании очередных существ уловивших культурное новое и произведших личностно новое. Если этот откликающийся процесс, построенный на креативность, идет постоянно,  то, что в человеке позволяет выйти из сферы узурпированной культурой реальности? Ответ: программа существа, например, гены или душа. А могла ли природа создать такую креативную систему развития? Очевидно, что нет, иначе на планете Земля возникли бы и другие креативные культуры. А так, в частности, только кошачьи и парнокопытные со строгой программой инстинктов.   
Когда стремишься к Богу, дух твой растёт, и в нём появляется и благородное, и сильное, и честное, и понимание мира, и гармония, и любовь, и благодать. Откуда это? Ведь когда стремишься, думая и рефлексируя о других вещах и понятиях, этого возвышения духа не происходит, а наоборот когда размышляешь о сомнениях людских, заботах, выводя из них логику жизни то от этого чахнешь, хандришь и заболеваешь.
Ввысь к свету, туда, где нет сомнения, нет томления, нет непонимания, а есть только вера, надежда, любовь. Христос своей жизнью показал людям, как жить правдой бытия – любовью, отдавая собственную жизнь за жизнь иную для следующих поколений людей. Люди же не хотели перестраивать свой сложившийся миропорядок, который прост, и построен на противопоставлении себя окружению (бытию): «Покоряй и управляй, или подчинись и стань рабом!»  Христианская любовь – спокойствие души и сорадывание миру, где она близка к стороне «быть», в философской дилемме: «иметь или быть?»; жить, давая жить окружению, вглядываясь в окружение, а не дробя его на части, безостановочно высекая полезность.  Исчезновение красоты в угоду утилитаризму в повседневной жизни приводит к формированию сознания людей бездарных, безинтуитивных, живущих искусственным утилитарным миром мгновенных целей и порядков, видящих смысл только в сегодняшней пользе. В пределе это движение ведёт к рабству перед т.н. полезным, т.е. красивый (здесь - бесполезный)  человек такому миру не нужен.
Говорить о чём-то – это как критиковать факт с позиций твоей целеполагаемой матрицы переваривания бытия, а не говорить – тогда как донести собеседнику твои чувства и понятия, которые он своим опытом видит иначе. Хотелось бы писать широко и важно, получая удовольствие от сделанного и тогда, произведение будет как дитя красоты. Раскрепоститься и позволить нести воображению  наблюдающий разум в миры колышущееся как пламя, где память растворяет сон, фантазию и реальность, создавая миф.  Порой я думаю: "А не слишком ли я мягок и добродушен к этому миру? Ко всему более слабому и то, чем бы я мог воспользоваться, управлять как мне заблагорассудиться, на свой разум и силу?" Однако, в свою очередь и мир, как то Земля и Солнце, и океаны, и звери, и ветра, и тучи все они могут управлять мной, даже убить меня. А властвуя, угнетая и подчиняя чью-то волю, не становлюсь ли я поборником тех сил, которые неволят чью-то свободу, и удушивают ветвящиеся ростки новых выборов, тем самым угнетая развитие мира и становясь неугодным этому миру, и мир начинает борьбу с таким существом. Писать о чём-то, думать, это бесконечно быть в лабиринте своих мыслей, мыслей всегда не окончательных и неустойчивых, как и само движение, как и сам человек, но это ведь   направление, а значит путь, который человек как вселенская культура, должен пройти, в частности, продумать. И этот путь, возможно, и есть только человек, без этого пути нет человека, а есть, например, животное и Бог, инстинкт и прекрасное свободное от нашего мира. Животное поступает единственно верно, не зная этого по воли природы, Бог поступает единственно верно, зная это, и лишь человек отказался от безаппеляционной судьбы мира и строит свой искусственный мир свободного выбора (ограниченного выбора), иногда на ушибах и крови цивилизаций. Мы не можем заставить себе нравиться чему-либо впервые, либо это нравится, либо нет, уже потом мы можем внушить себе, что это красиво или наоборот. Чувство прекрасного - оно окончательное и базисное, и оно помогает запутавшемуся уму сделать нужный выбор, затем выбор будет назван интуитивным. 
Твоя любимая (любимый) – исходя из идеи о двух разделённых половинках, должна полностью дополнять тебя, нести то, чего тебе не хватает, т.е. она должна быть, в идеале, противоположностью тебе. И разве не смешными будут казаться ценности друг друга таким любимым? И смогут ли они полюбить друг друга так, без обид и сомнений, чтобы сотворить нечто большее и сильнейшее чем их эгоистичное я. Если же твой любимый (любимая) похож на тебя – это вас сближает пониманием, т.к. любовь к себе самая сильная из земной, и ты видишь в половине - себя. Возможно, и любишь, в этом случае больше себя, свою целеполагаемую матрицу бытия, чем того человека с которым близок. Впрочем, перерастать своё эго, меняя свою личность, есть приятная забава для человека, коротающего время отпущенной ему жизни, а если не меняя, то лишаешься одного из духовных удовольствий, впрочем, одним меньше одним больше, не смертельно. В конечном счёте, придуманы мы кем-то как слепцы, ослепляемые каждый раз движением и нуждающиеся в постоянном рисовании схемы здания по которому бродим во мраке остановки. Не думать ни о чём также опасно, как и думать о главном.   Если идти к освещению себя и мира вокруг себя, через отшельничество, то спасёшься сам, а вытаскивая в первую очередь себя, не гордыня ли обладания святости для себя, будет это?  А если будешь освящать мир и людей живя с ними, даже ценой собственной духовной чистоты (ибо в искусственном миру (социуме) не запачкаться трудно), не будет ли это полной отдачей себя, через жертву собственной святости, и истинной любовью к миру или истинным бытием? Но где те весы, чтобы сравнивать твою «духовную грязь» с освящением тобой мира в процессе жизни? Даже живя честно и благородно, никогда не знаешь, как отразятся в миру твои благие поступки. Будда говорит об уходе от страдательной жизни страстей в медитативную форму чистого покоя нирваны. Конечно, это приведёт к отсутствию страдания, но отсутствие страданий будет ли освящением человека и Земли? Или нирвана подарит человеку достижение некой святости через более близкое ощущение бога? Может уход в нирвану это также как и стяжание духа святого?   
         Когда начинаешь жить для того чтобы понравиться Богу, неизменно начинаешь казаться людям не таким как они – где-то за умным, где-то дурачком, неправильным, и неизменно теряешь коммуникацию с людьми. А ведь мой Бог, такой же как и их, он любовь, которая правда - а не ложь, доброта – а не насилие, радость от света – а не от темноты. Даже светлый Христос был предан учениками. Видно только смерть и может убедить людей в важности такой жизни, одновременно утешая людское самомнение: дескать, вот к чему ведёт такая жизнь. 
        И эта жизнь человека - когда ему постоянно чего-то не хватает, и не может наступить насыщения, ибо знает человек о своём коротком веке и поэтому спешит, спешит больше иметь, больше переделать мир, больше знать, больше видеть. А не чувствовать, не думать на собственном пределе, это как предавать человека в себе, с его путём саморазворачивающейся культуры. И поскольку человек наделён осознанной в некой степени свободой, то его внутренний смысл и обязанность развивать человеческую культуру, выходя за её рубежи, где больше чувства, больше знаний, больше ощущение бытия, и тогда культура и человек разовьются настолько, что освятиться вся Земля - это человеческий путь к святости, а он зачастую тернист. Каждый раз, садясь что-то написать, спрашиваю себя: "А не прочёл я это где-то ранее, а сейчас оно всплыло в памяти на мою потребность?" Хочется думать, что в моём писательстве будет хоть одно новое, выращенное мной зернышко в амбар человеческой культуры. Выполнить долг перед всеми своими предками, сохраняя и развивая культуру и тогда, возможно человечество не умрёт, но освятит разворачивающейся культурой планету Земля и перейдёт на качественно новый уровень существования, где больше свободы и любви, и меньше страдания и насилия. Мир как храм, планета Земля как храм, шепчущий истину бытия, в блеске истины которой мы люди можем развиться и стать столь могучи и прекрасны, как и наш мир, и наш Бог.
   Христос, Будда получили откровения, пройдя путь к Богу без религий и храмов. Их пример, показывает, что каждый человек должен идти, вопрошать, умолять, медитировать, стяжать дух святой, получать откровение от Бога сам, вне консервативных религий и учений. А путеводной звездой может быть блеск истины бытия.