Месть Махи. к 5 гл. Ретроспекция II

РЕТРОСПЕКЦИЯ  II.   КИРПИЧ

11 августа 1981 г. Воскресенье.



С того дня, как Мария узнала, наконец, правду о самом страшном событии своей жизни, прошла неделя. Она много передумала, пересмотрела свои страхи и обиды, стала смелее и спокойнее. Эту семейку выродков – сыночка, медика-недоучку, и папашу-профессора, и их приятелей – самовлюблённого столичного академика и доктора-оборотня Макса Курмана, – она теперь просто презирала, уже не боясь их преследований. Под её сердцем трепыхалось второе маленькое сердечко, и это вытеснило всё остальное.

В это солнечное утро Маша совсем расслабилась. Она умиротворённо мечтала о судьбе своего будущего малютки и колола берёзовые дрова. Колун на удобной, длинной рукояти хрустко входил в твёрдые торцы поленьев, и они с удовольствием поддавались, которые сразу, которые со второго-третьего удара. Двор был огорожен высоким без щелей забором, и ни одна душа с улицы не могла её увидеть. Это давало спокойствие и уверенность. Близорукий отец молча сидел на крыльце, неспешно убивал вялых августовских комарих, с удовольствием внимая звукам её работы.

Крепкая калитка распахнулась вдруг с оглушительным треском, стрельнув остатками деревянной вертушки, и слетела с петель. Огромный, волосатый детина, похожий на Тулипа из японского мультика, только гораздо страшнее своей реальностью, загородил образовавшийся проём и медленно двинулся на Машу. В его гигантском кулаке легко подпрыгивал, словно прутик, стальной тяжёлый лом, и намерения ворвавшегося ясно читались в его крохотных, с кровью, глазках. До растерявшейся женщины оставалось несколько шагов, когда следом за чудищем во двор вбежал участковый Миша и, увидев критическую ситуацию, остолбенел сам, привалившись к забору.

В последнее мгновение Маша, всё-таки, опомнилась. Собрав всю силу, она бросила в лицо нападавшему полено, от которого он успел закрыться левой рукой. Этой секунды хватило, чтобы полуслепой старик проворно вскочил со ступенек и обрушил на темя «Тулипа» подвернувшийся кирпич. Гигант упал на колени, крутя башкой, словно умывающаяся муха. Но видимо пострадавшая часть тела не являлась для него жизненно важным органом, потому что пауза продолжалась всего несколько секунд, и волосатая конечность опять потянулась к выпавшей железяке.

Взмахнуть ею он снова не успел: пришло неожиданное спасение в виде двух молодых людей спортивного вида в коротких белых халатах. Они ворвались во двор с улицы и в миг оказались возле громилы. Один из них ловким приёмом перехватил и отбросил лом, ударом пятки в небритую челюсть опрокинул монстра на землю, а другой ударом ноги в пах заставил его дико взвыть и свернуться в позу зародыша.

Мария в изнеможении опустилась на колоду и, мало что понимая, ждала развития событий. Когда спортсмены в халатах, со словами: «Ну, что, нагулялся, Осипов? Домой захотелось, к Папочке?», крутили агрессивному гиганту за спиной руки, вмешались ополмнившийся участковый Михаил и присоединившийся к нему милиционер, которого все звали «Шепиловым». Тыча пальцами в сторону улицы, где в проёме разрушенной калитки виднелся УАЗик, они именем УКа потребовали, чтобы потерпевший и гражданка Лазарева проследовали в отделение милиции для выяснения обстоятельств. У гражданина Осипова оказалась разбитой голова, чему следовало установить причину и виновника.

Между санитарами «дурдома», как быстро выяснилось, и людьми в форме разгорелся спор, грозящий перейти в рукопашную. Милиционеры, к которым присоединились сержант и водитель, подталкивали Машу и сломленного гиганта к машине, а санитары пытались им помешать. Слепой старик-хозяин лежал на крыльце, держась за левую сторону груди. К месту действия начали стекаться собаки и соседи. В руках у некоторых мелькали лопаты и шахматные доски.

Конфликт быстро ширился, но неожиданно был притушен визгом тормозов белой, сверкающей хромом, «Волги». Из машины не спеша выбрался солидный мужчина средних лет с прыщавым лицом и в костюме с галстуком, которого все присутствующие почему-то сразу признали главным авторитетом, даже представители власти. «Журмин, -- послышался вокруг шёпот, -- новый главврач «психушки». Маша помнила его под другим именем.

Доктор так мощно распространял вокруг себя властные флюиды, что все невольно сделали шаг назад, и предмет раздора исчерпался. Осипов с Машей вмиг оказались внутри «Волги», плотно стиснутые с боков санитарами. Гигант уже не сопротивлялся. Он испуганно вращал по сторонам глазами и старался занимать меньше места. Про чувства Марии и говорить нечего: она наяву видела кошмарное дежавю.

– Куда вы меня везёте? – спросила она, пытаясь сдержать стук зубов.

– Туда же, – послышалось в ответ.

Миновав район частных домов и свернув в какой-то узкий переулок, машина углубилась в угрюмый лабиринт разномастных гаражей, запертых на огромные висячие замки. Ворота одного оказались приоткрыты. Около них «Волга» остановилась. Кирпич вдруг начал бешено извиваться, но сидевшие по бокам санитары своими клешнями цепко его держали.

Доктор с переднего сиденья развернулся назад почти на 180 градусов. В его кулаке сверкнул шприц, игла которого через мгновение погрузилась в могучую ляжку великана, проткнув ткань мятых штанов. Осипов снова попытался сбросить с себя цепких охранников, но, пойманный на болевой приём, скоро затих. В процессе этой молниеносной операции пострадала одна Маша, получившая пару болезненных синяков от локтя соседа.

Трое мужчин, включая водителя, выволокли расслабленное тело Кирпича из салона. За ними вышел доктор, нажав какую-то кнопку под рулём. Одновременно с хлопком закрываемой двери на остальных трёх щёлкнули замки. Такого Мария ещё не встречала. Машина, очевидно, не первый раз использовалась в специальных целях. Все скрылись в гараже, но свет там почему-то не загорелся, даже слабый, как Мария не вглядывалась. Может быть имелась вторая дверь.

Девушка с полчаса провела взаперти, показалось гораздо дольше. Потайную кнопку она понажимала, но никакие нажатия результата не дали. Маша нашла в себе силы не поддаться истерике, не колотить кулаками в стекло, хотя нестерпимо этого хотелось. Она поняла, что сопротивление бесполезно, даже во вред.

Только удалось немного свои страхи уговорить, как из ворот появилась прежняя компания. Доктор что-то нажал под бампером, замки дверей разом открылись. Первым на заднее сиденье юркнул худощавый Кузьмин, притиснув Машу в самый угол. Покорный Кирпич вяло, но самостоятельно, плюхнулся на своё место. Девушка смотрела на него, силясь понять причину столь разительных перемен, и не понимала. Маленькие, как у носорога, глазки Осипова утратили злобу, перестали буравить окружающих ненавистью. Исчез угрожающий оскал. Даже гнилостный запах изо рта не так ощущался.

Автомобиль развернулся и тронулся в обратный путь. Веки Осипова успокоено смежились. «Волга» выбралась из гаражного массива, повиляла кривыми переулками и выехала на промышленную окраину города, где и справа, и слева потянулись бесконечные, одинаково грязные, ограждения разных баз и предприятий. Дорога была в ужасном состоянии, рессоры скрежетали, пассажиров кидало во все стороны и друг на друга. Спокойную благожелательность сумел сохранить только Кирпич.

Вдруг машина выскочила на странную круглую площадь с крошечным сквером и коренастым памятником вождю в центре. Здания были оштукатурены и выглядели более-менее прилично. Маша ни разу здесь не была, ей почудилось, что она попала в незнакомый город.

– Док, сигарет бы купить… – проговорил один из санитаров. – Дальше ни одного киоска не будет.

Шофер по жесту доктора остановил машину у будки «Союзпечать». Полвитрины занимали папиросы «Беломорканал» и красные пачки «Примы». Выходить никто почему-то не торопился. Главврач психбольницы снова обернулся назад и долго рассматривал безвольную фигуру Осипова, зажатого на заднем сидении.

– Родь, проверь.

Родя Маслов приподнял верзиле веки, пощупал пульс и ответил:
– Да не похоже,  что  аграваня* шеф.  Натурально всё. Ему же ещё и кирпичом по черепу досталось.

– Тогда валяйте, – буркнул психиатр. – Кто-нибудь один. Только быстро. Второй этого Кирпича страхует.

Вот когда  обозначилась кличка. Худой санитар открыл дверь, выскользнул наружу, и в этот момент, якобы отключившийся, Осипов, как могучая пружина, распрямился в сторону оставленной щели и вырвался наружу. Удар дверцей оказался столь силён, что тело санитара отлетело к киоску, словно тряпичное. От переломов его спасла только кошачья гибкость. Волосатый гигант, вмиг сбросивший миролюбивую апатию, прытко пересёк площадь, чуть не опрокинув проезжавший грузовичок, и скрылся в проломе какого-то забора. Второй санитар бросился вдогонку, но найти проход не сумел и вернулся, виновато разводя руками.

Доктор заторопил водителя, но мотор вдруг решил, как назло, бойкотировать все жужжания стартёра и не захотел заводиться.

– Свечи, наверное, засрало, – растеряно прошептал шофер. – Поглядеть надо, подсушить.

– Давай короче! – зло рыкнул Мак Палч. –Упустили уже. Если

Водитель дёрнул какую-то скобу и пошёл открывать капот. Он возился не менее четверти часа, когда мимо угрюмо молчащих пассажиров «Волги» с воем промчался зелёный милицейский УАЗ, а ещё через пару минут – «скорая помощь».

– Это не наш чудит? – обеспокоено крикнул снаружи шофёр, высунувшись из-за открытого капота.
– Заткнись, Вован, – проворчал Журмин-Курман. – И заводи уже. Высохли твои свечи сами.

Водила ещё что-то покрутил в глубине мотора, прыгнул на своё место и двигатель послушно взревел.

– Куда?

– Ищи ментовоз с неотложкой, придурок! –бросил главврач.

Скопление машин и людей оказалось за первым же поворотом. Над огромными, как в Вавилоне, распахнутыми воротами вместо драконов и быков висели четыре громадные фанерные буквы «ВПАП». В воротах суетились синие мундиры, белые халаты и засаленные телогрейки.  На глазах пассажиров «Волги» из какого-то большого ангара в глубине территории принесли, одни за другими, трое носилок с окровавленными человеческими телами. Двоих стонущих сунули в «скорую», одного, неподвижного, понесли в УАЗ.  Вован, после тычка доктора, выскочил из машины, метнулся на своих коротких ножках к носилкам и отогнул на ходу край окровавленной простыни.

– Ай-яй, уделали мужика! – доложил он, когда вернулся. – Так и товарищ Мясо тушу не разделает.

От толпы вдруг выбрался высокий человек в штатском, но с прямой военной осанкой, и направился к машине Журмина. Заглянул внутрь, он неожиданно вскричал, не скрывая радости:

– Доктор! Вы здесь! Вот чудо! А мы вас по всему городу ищем! По рации… Капитан Громов. Следователь.

– В чём дело, капитан?

– Да, похоже, только вы, доктор, можете помочь. Чтоб без стрельбы…

– Слушаю.

– Там в ангаре явно ваш пациент. Здоровенный бугай. Троих рабочих автобазы почти до смерти забил. Теперь трубой размахивает, наших ребят не подпускает. Орёт, что в психушку не пойдёт… Решили  вас искать.

– Правильно решили.

– Догадались: тот самый, с Северной. Ну, которого девица Лазарева поленом отходила. Вот шестерёнки, видно, у парня и съехали. Помогайте, доктор. А то стрелять придётся.

Журмин вздохнул, вышел из машины и двинулся за следователем вглубь ангара, откуда периодически раздавался какой-то рык, словно из фургонов передвижного зоопарка. За психиатром, как хвосты, потрусили санитары.

Вернулся доктор минуты через четыре. За ним, со связанными за спиной руками, понуро двигался огромный и покорный Осипов. Маша в «той жизни» всегда недолюбливала Макса, но теперь не могла не отдать должного его сверхчеловеческим способностям. Кирпича отвели к «Москвичу», в который он едва поместился, сильно осадив при этом амортизаторы.

Курмин вернулся на своё место впереди, рядом с Машей  плюхнулся Кузьмин и сразу восторженно затарахтел о «чуде гипноза» и «неслыханном героизме шефа». Доктор,  пока машина двигалась знакомым маршрутом назад, молчал. Скоро замелькали родные улицы. К удивлению Маши её привезли не в психбольницу, а к калитке собственного дома. С крыльца, играя от волнения желваками, напряжённо смотрел старенький отец.

– Вы меня что, покатали? – спросила Мария Васильевна, усилием воли сдерживая желание стремглав выскочить на улицу. – Это шутка была такая?

– Ступай, Маша, – усталым голосом ответил Макс Палыч. – Отдыхай. Ни о чём не думай. От ментов мы тебя увозили. Да пока не судьба: завтра, похоже, в свидетелях на пару окажемся.

– Это вы в свидетелях, – поправила Маша, берясь за рычажок дверцы. – А мне, видно, в другой роли...

– Да не боись, Маш, – посмел вмешаться Маслов. – Мы же с Кузей всё видели. Оборона в пределах. Хоть ты и первая ударила. Мы и в ментовке докажем, и в суде.

– Спасибо, – Мария всё не могла понять, чем обязана такой трогательной заботе. – Так вы меня действительно от милиции увозили?

– А ты что подумала? – влез Кузьмин, довольно ухмыляясь. – Похитили, чтоб тебя, царевну, в башню заточить?

– Но как-то же вы оказались… – Маша решила выжать из ситуации максимум возможного. – У нас во дворе. Одновременно с этим... Не случайно же.

– Конечно не случайно, – глянув на доктора, подтвердил Маслов. – Мы за ним полдня бегали.

– Маша, – остановил санитаров жестом главврач. – Ты – умная девочка. И догадываешься, что Кирпич не просто так на тебя напал. Кое-кто на тебя охоту объявил. А теперь дальше соображай. Мы – за тебя. И тебя защищаем, потому что они нам совсем не друзья. Здесь теперь наша территория, и командовать всякой шушере мы тут не позволим. Всё ясно? Теперь иди, набирайся сил. Обо всём сразу сообщай мне. Звони 23-32. Завтра тебе телефон поставят.


                       * Аггравация – вид симуляции, проявляющейся в умышленном преувеличении      
                симптомов психического расстройства или слабоумия.