Литературная теория П. Н. Сакулина

В. П. Раков

ЛИТЕРАТУРНАЯ ТЕОРИЯ П. Н. САКУЛИНА
(общая характеристика)


1.Вводные замечания. Одной из колоритнейших фигур в русском ли-тературоведении первой трети XX столетия является Павел Никитич Саку-лин. Элементы "органической" поэтики, берущей свое начало из источни-ков теоретического романтизма , сочетаются у него с традициями иного пласта отечественной культуры. Статьи и книги ученого естественно впи-тали в себя идеи А. Н. Веселовского, Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни и дру-гих филологов, проявлявших живой интерес к эстетической и комбинатор-ной специфике литературного творчества. Автор фундаментальных иссле-дований по теории и истории литературы, он обладал широкими мысли-тельными горизонтами. Образованность Сакулина была универсальна. Се-годня, когда многие из филологов становятся знатоками лишь отдельных тем и с гордостью называют себя "пушкинистами", "лермонтоведами", "структуралистами" и "семиотиками", бессмысленно пытаться найти кате-горический ответ на вопрос: кем был Сакулин? – "лингвист" или "литера-туровед", "а тем более, например,– по какому периоду в истории языка или культуры, по какой теоретической проблеме он" специализировался  .Ошибется тот, кто усмотрит в сказанном затаенное оправдание некой беспринципной всеядности или эссеистической разбросанности интересов. Напротив, исследовательскому стилю ученого присуща высокая профес-сиональная корректность мысли и ощущение как глубины, так и масштаб-ности проблем, за решение которых он брался.
Сакулин с любопытствующим вниманием относился к социологиче-ским и "формальным" (морфологическим) штудиям своих коллег. Но ни одна из доктрин им не абсолютизировалась. Он был занят построением синтетической истории и теории литературы. Как было указано, известная доза "органицизма" присутствует в его работах, но лишь в их методологи-ческой части. Ходовые формулы и социологизированные пассажи в его дискурсе выглядят скорее как дань времени, нежели сколько-нибудь суще-ственное содержание его литературного учения.
Историк эстетической мысли погрешил бы против истины, если бы не отметил стремления Сакулина скоординировать исходные начала лите-ратурной теории с морфологическим анализом произведений искусства. Но результаты его творческих усилий совсем не похожи на "Социологическую поэтику" Б. И. Арватова . Качественные характеристики теоретической системы Сакулина принципиально отдаляют ее от литературных концеп-ций "органического" типа. Мышление ученого не поддалось обаянию ми-фологического синкретизма, оставаясь подлинно филологическим. Слово у него не отождествлялось с означаемой вещью. Знак вещи и сама вещь, равно как и ее художественный образ, Сакулиным, без всяких оговорок, резко дифференцировались и не смешивались .
Труды исследователя насыщены огромным эмпирическим материа-лом; они в полном смысле слова строго научны, но ( и это, на первый взгляд, может показаться странным) в них нет окончательных и регламен-тирующих решений. Напротив, его книги, если воспользоваться выражени-ем А. В. Михайлова, "давали такой принципиальный итог литературовед-ческой мысли, который по мере возможностей не был субъективным и случайным и который, будучи основательным, мог обдумываться и осмыс-ляться с пользой для дальнейших, новых осмыслений литературных про-цессов" .
По разнообразию интересовавших его проблем, равно как и по спо-собу их решения, ученый тяготел, как он говорил, к тому икаризму, кото-рый столь характерен для русской науки. Вероятно, в этом кроется причина культурного долголетия литературно-эстетической теории и исследова-тельских сочинений Сакулина .
2. Литература и действительность: каузальные связи. Понятие о "литературной жизни". "Литература, как и искусство вообще, – писал Са-кулин, – есть социальное явление. Это – основная наша предпосылка" . В 1920-е годы подобные определения не были новостью. Но если для В. Ф. Переверзева и В. М. Фриче искусство было "органическим" продолжением жизни, то Сакулин обосновывает идею зависимости литературы не от "бы-тия" и экономики, но от того, "что имеет непосредственное отношение... к литературным фактам" . Таким источником прямого воздействия на лите-ратуру оказывается сознание и культура каждой социальной ячейки обще-ственного организма. Изучение детерминированности литературного явле-ния этими "идеями-силами" и будет подлинно научным его объяснением. Тут мы имеем дело со схемой, напоминающей историко-культурологические проекты Н. И. Кареева , но Сакулин привносит в них спецификацию, выдвигая и доныне актуальное понятие культурного стиля, соотнесенного с определенной культурной средой. Обладая хорошо струк-турированным мышлением, ученый избегает
категориальных идентификаций, что весьма часто встречается в трудах ли-тературоведов "органического" направления. Диффузно-понятийный метод восприятия дефиниций был широко распространен в науке первой трети XX столетия. Социальное и стилевое Сакулин вполне уверенно разделяет, хотя и видит их необходимое единство. "Для нас, – пишет исследователь,– важен социальный процесс в целом и его культурный стиль" . Продвига-ясь по этому пути, он размышляет над стилем эпохи. Какие бы слабые сто-роны ни выявлялись в его суждениях на этот счет, все же нельзя не видеть их культурологического пафоса, заявленного с открытой принципиально-стью. В наше время такой подход к проблеме стиля остается актуальным .
Сакулин развивает теоретический успех, дистанцируясь от "Очерков по истории западноевропейской литературы" В. М. Фриче  с их уплощен-но-жизненными критериями по отношению к искусству. Эта книга, по сло-вам ученого, "не улавливает специфических черт именно истории литера-туры" , тогда как у нее – "своя природа и свои формы проявления" .
Итак, мысль Сакулина движется по такой линии: от социально-культурного процесса – к процессу литературному. Если же мы хотим представить структуру литературной динамики фигурально, то в этом слу-чае целесообразно "исходить из господствующих понятий о культуре и о степени ее высоты. Кроме того, – продолжает Сакулин,  самая структура, при таком понимании, получает желательную устойчивость: широкий фун-дамент пирамиды образуют массы; кверху пирамида суживается; корни самой утонченной культуры уходят вглубь" . Исходя из этой методологи-ческой схемы, ученый создает картину развития русской литературы .
Сосредоточенность внимания исследователя на психологических и культурных контекстах эпохи как каузальных факторах литературы обога-щается включением в их число идеологий различных социальных групп – с отчетливой дифференциацией собственно сенсорных и когнитивных аспек-тов общественной жизни. В искусстве все эти факторы взаимодействуют и обретают эстетически преображенный облик, во многом определяющий сущность и специфику художественного содержания. Но в чем своеобразие последнего?
Ответ на этот вопрос у Сакулина многосоставен. Прежде всего сле-дует отметить внимание литературоведа к смысловой стороне содержания, которое есть "идеология высшего порядка", причем понимается она "не в узко-логическом смысле, а в широко-философском, как поэтическая кон-цепция жизни и мира" . Идейно-смысловые ингредиенты содержания на-ходятся в сопряженности с другими его свойствами. Так, поэзия Пушкина, по наблюдениям исследователя, насыщена "благоволением", "любовью" и "истиной" , а в связи с творчеством другого русского поэта Сакулин гово-рит о литературе как "средстве нравственного воздействия на людей" что непредставимо вне национальной, народной его специфики . Художест-венное содержание– не только идейность, не только "чувственность" и не только суггестивная энергия, но еще и интимно-творческая мысль-переживание, ибо произведение строится, как пишет Сакулин, на "художе-ственно претворенной действительности (включая сюда и внутренний опыт художника)" .
Само собой разумеется, что весь этот комплекс свойств – не какая-нибудь рыхлость и не как попало и слепо собранный конгломерат элемен-тов, но – сформированная и эстетизированная целостность. Говоря словами Сакулина, это – "особый творческий мир, который и служит поэтическим содержанием. Оно мыслится нами прежде всего в связи с поэтическим оформлением, и, по существу говоря, нет никакой опасности для привне-сения сюда внеэстетических суждений" . И если содержание художест-венного произведения во всем своем многообразии и пульсирующей энер-гии явлено в определенной форме, а та, в свою очередь, заряжена всем этим богатством, то очерченное здесь единство восходит "к тому общему, что составляет духовную основу творчества – к миросозерцанию поэта" . Так Сакулин обосновал необходимость изучения творческой индивидуаль-ности писателя, или отождествленной литературоведением эпохи со "стержневым" характерологическим образом в составе стиля, или утерян-ной в отчужденно понимаемой структуре произведения.
Высокий теоретический порог, который задавался научными раз-мышлениями Сакулина, дал ему возможность постулировать мысль не только о воздействии действительности на литературу, но и последней – на действительность.
Исходя из понимания целостной природы художественного содержа-ния, Сакулин видит, что оно способно расслаиваться при усвоении его жизнью. Учитывать это необходимо при слежении за функциональностью литературных произведений. В данной ситуации допустимо, что "исследо-ватель сознательно покидает сферу искусства, от произведения переходит к действительности, и тогда "содержание" произведения, лишенное его ху-дожественной сущности, становится просто" идеями" и фактами жизни, о которых можно рассуждать публицистически, научно и как угодно" . В связи с этим выдвигается проблема рецепции. Современное историко-функциональное литературоведение может воспользоваться соображения-ми Сакулина на этот счет. Указанная область исследований нуждается, в частности, в прояснении вопроса о составляющих факторах реципиентной сферы. Следует ли изучать художественную реакцию всех читателей или тут можно ограничиться знанием реально запечатлевшихся отзывов лите-ратурной критики? У Сакулина находим объемную панораму взаимодейст-вий написанного и прочитанного. Сюда вовлечены все писатели – большие и малые, равно как и читатели со всей их психологической и культурной пестротой, литературные критики или идеологи литературы, по выраже-нию ученого, а также специалисты в области теоретической поэтики .
Кажется, что Сакулиным выдвинуты такие методологические поло-жения, в которых предусмотрены все важнейшие величины, составляющие науку о литературе. "Мы, – подводил итог исследователь, – прослеживаем судьбу литературного произведения, начиная с его генезиса и кончая его жизнью в литературной и читательской среде разных эпох. Не жизнь саму по себе, не общество an und f;r sich изучаем мы, а литературу и литератур-ную жизнь. Мы хотим только взять в органической цельности те явления, которые по природе своей связаны между собой, но изучаются нами раз-розненно. Мы хотим только соединить звенья, замкнуть круг и, следова-тельно, дать рациональный синтез всего процесса. Соответствующие эле-менты никогда не остаются механически изолированными, а проникают друг в друга и образуют живой комплекс. В результате должна получиться синтетическая картина литературной жизни во всем составе образующих ее элементов и со всей закономерностью ее явлений" . Тут все пронизано универсальным принципом: художественное произведение – единством со-держания и формы, литературная жизнь – единством писателя и читателя, а также литературной критики и теоретической поэтики. Принцип согласо-ванности и гармонически-эластичного взаимного приятия разных явлений – этот принцип разлит и властвует во всей структуре как социально-культурного, так и литературного процессов. С полной свободой и во весь голос здесь говорится о единстве литературных течений и направлений, которые ансамблево соединены в стиле эпохи. Насыщенность этих по-строений эстетической стихией весьма велика и очевидна. И все же, по крайней мере, одна из "болевых" точек в суждениях Сакулина обнаружива-ется без особых усилий. Если угодно, речь идет о признаках теоретико-эстетического утопизма, возникающего на почве заданной непротиворечи-вости в отношениях между школами, течениями и направлениями. В ре-альной истории литературы их взаимодействие развивается не только в мо-дусе "согласия", но и – противостояния. Культурные стили различных со-циальных групп сливаются у Сакулина в целостный стиль эпохи, а тот ока-зывается зависимым от "господствующих представлений" о культуре дан-ного времени. Ученый не замечает, что это и есть один из главных тезисов "органических" доктрин Переверзева и Фриче, где историко-литературный процесс "моделируется" командующим классом общества, его психоидео-логической доминантой. Отстаивание Сакулиным известной самостоятель-ности литературной жизни было серьезным и важным продвижением в сторону от "органической" логики, но все же энергия последней выказыва-ет свое присутствие в трудах теоретика. Однако тут же заметим, что этот наш вывод может быть максимально смягчен тем обстоятельством, что ли-тературно-эстетические системы Переверзева и Фриче, с одной стороны, и Сакулина – с другой, это все же – разные теории. Следует помнить и то, что в истории культуры, как и в истории науки, есть такие явления, кото-рые можно назвать конвергирующими моделями. Например, современный исследователь указывает, что в сочинениях Г. Флоровского мы находим разделение христианско-языческого двоеверия на Руси на две культуры – "дневную" и "ночную", но такое же противопоставление усматривается и в поэзии Ф. Тютчева. Нечто похожее обнаруживается у испанского худож-ника Гойи и русского живописца Б. Кустодиева, а также у писателя А. Бе-лого – в совпадении того, как они представляют себе "ужас" (в виде огром-ной страшной фигуры человеческого существа) .
Творчество названных здесь мыслителя и поэта, художников и писа-теля освобождено от взаимного влияния, поэтому видеть тут зависимость одного от другого или других – то ли на основании хронологического предшествования жизни такой-то личности, то ли потому, что кому-то из них довелось быть современниками, – повторяем, видеть тут некую зави-симость не приходится. Так, вероятно, нужно поступить и в случае с Саку-линым, чьи суждения о стиле эпохи в чем-то совпадают в отдельных пунк-тах с "органической" поэтикой, но остаются в пределах совершенно иной литературной теории. Сакулину было совсем не по вкусу искать обоснова-ние "стиля эпохи" в идее классовости искусства. Ведь он сильно тяготел к культурологическим, а не социологическим аргументам. Поэтому мы пола-гаем, что плодотворнее анализировать указанные совпадения – на уровне обобщенных представлений о "стиле эпохи", а не в плоскости того или иного логического обоснования этой категории. Как предлагает Ю. С. Сте-панов, такого рода конвергирующие (в данном случае – теоретические) модели вполне возможно отнести к числу ментальных изоглосс, которые строятся на сходствах и совпадениях, составляя "тонкую ткань" культуры  и не теряя при этом собственной оригинальности.
3. Типы творчества. Литературная теория Сакулина предваряется идеей двух типов творчества, возникшей задолго до 1920-х годов.  Совре-менной наукой она, возможно, слишком поспешно, отвергнута. Провока-тивным фактором тут явилась ее абстрактность и утверждение историко-литературной процессуальности в виде сменяющих друг друга стилевых формаций – реалистической и ирреальной. Эта бинарность получила в ли-тературоведении самое разнообразное терминологическое  выражение (тип эллинский и христианский, классический и романтический и т.п.). В глу-бине дихотомической теории творчества просматривается гипотеза о чере-довании эпох, когда, в одном случае, искусство смыкается с действитель-ностью, стремясь быть похожим на "формы жизни", в другом же – уходит как бы внутрь самого себя, не становясь при этом эстетической неправдой, но всего лишь более самостоятельным. Филологи, ушедшие от соблазна пустого теоретизирования, отмечают в истории литературы периоды тяго-тения художников к запечатлению реальности с подчеркиванием ее телес-но-вещественной, собственно пластической специфики. Такие этапы сме-няются стремлением к сглаживанию указанной особенности мимесиса. У романтиков, например, понижено значение категории вещи, а развоплоще-нию они "придают верховную ценность", снимая "акценты со всего, что есть тело" или "слишком густо наложенная краска" . С пониманием того, что логика историко-литературного развития вряд ли может быть охвачена и исчерпана принципом дихотомичности, А. В. Михайлов, тем не менее, фиксировал такие ситуации в творчестве, когда "можно было бы говорить о стиле "духовном" и стиле "материальном"".
С возрастанием напряженности и полемической горячности в лите-ратуроведении XX столетия проблема типов творчества оказывается в цен-тре научных дискуссий, участники которых в своих пристрастиях все больше и резче поляризуются. Показательно сочинение известного фило-лога А. М. Евлахова, где обосновывалась мысль о тотальности ирреализма как творческой субстанции искусства. Тут же утверждалось, что за ним – историческое будущее .
Сакулин не принял ортодоксальности ни той, ни другой концепций. Он хотел, по своему обыкновению, гармонизировать эти теории. Литерату-ра интересует его в становлении, изменении и эволюции. К эстетическим явлениям он подходит не с умозрительными, а с историческими и ценност-ными критериями. Поэтому ему ясно, что литературные направления или "великие стили" более содержательны, нежели дефиниции "реализма" и "ирреализма". Усилия ученого были сосредоточены на конкретном изуче-нии содержания и поэтологической специфики классицизма, романтизма и реализма. И все же его историко-литературные исследования, сохраняя на-учную актуальность, испытывают значительное давление со стороны зара-нее принятой автором типологии.
4. Стиль и его морфология. Литературоведение 1920-х годов – плю-ралистично, а высокий уровень русской филологии – бесспорен. На острие научного интереса была выдвинута проблема стиля. Она решалась в свете различных методологий. Начальной ступенью сакулинского подхода к этой ответственной и обширной теме следует считать его привязанность к ши-рокому, берущему свое начало в философско-эстетической и искусство-ведческой классике восприятию одной из важнейших категорий поэтики. Стиль нельзя сводить к "слогу", хотя роль слова в литературном творчестве Сакулиным ставилась очень высоко. Своеобразие поэтического языка, по-лагал ученый, "составляет лишь часть общей проблемы стиля, понятой в широком, художественном значении термина, как у искусствоведов" . Акцентируя мысль о художественной специфичности стиля, Сакулин стре-мится уйти от его верификации в духе лингвистики, социологизированного поведенчества и иных редукционистских методов, привносимых в теорию литературы.
Такой подступ к проблеме нашел понимание со стороны филологов высокой академической выучки и яркого исследовательского таланта, в ча-стности, А. И. Белецкий писал о плодотворных методологических посыл-ках Сакулина в его размышлениях о стилях .
Стили литературных направлений, о которых ведет речь Сакулин, вливаются в тот или иной тип творчества. Соотнесенность типов творчест-ва и стилей мыслится таким образом: "Как родовые понятия, реализм и ирреализм выражаются в целом ряде видовых модификаций, в конкретных стилях. Стили неповторяемы, а типы, следовательно, повторяются" . В число реальных включены такие стили, как классицизм, сентиментализм, художественный реализм, натурализм, неореализм, а в разряд ирреальных отнесены стили апокрифов, легенд, духовных стихов, фантастических ска-зок; в новое же время – такие стили, как романтизм и символизм. "Послед-ние два стиля, – замечает ученый, – наиболее законченно выражают собой черты ирреализма" . Нам хотелось бы высказать несколько замечаний по поводу вышеприведенных суждений.
Сколь бы ни был уязвим список стилей, включенных Сакулиным в каждую из типологических рубрик, очевидно, что имеются в виду стили "объективные" и "субъективные", то есть наделенные разной степенью ав-торской рефлексии. Такого рода отличительные признаки стилей в миро-вой литературе вполне обычны, брать ли стили в объеме художественных направлений или на уровне творческой индивидуальности писателя. Дру-гой вопрос, всегда ли эти признаки прямо связаны с тяготением артистиче-ской личности к реализму или ирреализму, а не присущи искусству вообще и могут проявляться в самом свободном отношении к указанным типам творчества.
Генезис и длительная история дихотомической типологии стилей по-буждают исследователей к более пристальному изучению как ее самое, так и периодов в эволюции художественного творчества – в тесном их взаимо-действии с методологическими ресурсами человеческой культуры. Внима-ние Сакулина к макроисторическим доминантам литературного творчества исторически поддерживалось наличием в культурологии двух основных схем индоевропейской цивилизации. По словам Г. Д. Гачева, эти схемы вбирают в себя "прямую линию прогресса и эволюции", а также "враща-тельное движение циклов (индуизм, Гераклит, Ницше: все повторяет-ся...)" . Теория стиля, сформулированная Сакулиным, была попыткой "вживления" основной поэтологической категории в систему историко-культурного функционирования искусства. Эта задача – одна из долговре-менных и перешедших в ряд актуальных проблем литературоведения.
Стремление понять стиль в его максимально широком значении со-четается у Сакулина с целеустремленным желанием разобраться в морфо-логической составности этого феномена. Продвижение к цели ученый на-чинает с рассмотрения теоретико-эстетических аспектов проблемы. "Стиль, – по его словам, – есть совокупность тех особенностей, какими одна форма отличается от другой, ей аналогичной" . При этом настоятельно указыва-ется на телеологичность формы и "соорганизованное соединение обра-зующих ее элементов" . Всякий механицизм в трактовке стиля как целост-ности Сакулиным отметается с порога.
В эпоху теоретического забвения личности художника Сакулин ви-дит в писателе "творческую монаду" , поэтому стиль имеет источником самую интимную сферу переживаний писателя и его мироощущения. Са-кулин хочет быть верно понятым и предлагает ряд синонимов, адекватных последнему термину, рядом с которым он ставит "мировосприятие", "ми-ровоззрение". Этот жест – не напрасен. Гносеологическая и когнитивная специфика искусства находилась на периферии исследовательского внима-ния, а часто и вообще игнорировалась. Сакулин же неустанно подчеркивал содержательность стиля, трактуя его как "формальное выражение опреде-ленного мировоззрения" .
То, что содержание многосоставно и не может быть подвергнуто ка-ким-либо (идеологическим, психологическим и т.п.) унификациям, – об этом ученым говорилось много и неоднократно. Но есть какая-то заколдо-ванность этого понятия, виновником чего было время – начало века с его жаждой не только плюрализма, но и жестких схем, равно как и "оконча-тельной" ясности суждений. Сакулин как раз "на этом самом месте" и спо-тыкается. В его гармонизированные и строгие теоретические конструкции, как бы ни с того, ни с сего, врываются некие "шумы", вредящие общей на-правленности системы: то он отнесет один из стилей к числу "дворянских", то, хотя и вскользь, заметит, что романтизм имеет идеалистическую фило-софию и проч. Такого рода методологические сбои мы рассматриваем вне пафосной сферы сакулинской мысли и расцениваем их как языковую при-мету научно-гуманитарного контекста 1920-х годов.
Обратимся к идеям литературоведа, касающимся составности стиля. Он полагает, что "морфологических признаков стиля нужно искать: а) в его тематике, б) в его эйдологии, в) в композиции преобладающих жанров, г) в семантике и композиции поэтической речи" .
Смысловая наполненность этой объемной морфологической характе-ристики укрепляется рекомендацией ученого начинать анализ с тематики, ибо она связана с мировоззрением писателя. "...в стиле, – замечает Саку-лин, – выражается мироощущение, мировосприятие и мировоззрение лите-ратурной школы, а от этого зависит характерная для нее тематика" . В общей форме этот тезис приемлем, но остается впечатление, что он мог бы быть смягченным в полагании слишком прямой зависимости тематики от мировоззрения. Опора на принцип соответствия преследует задачу выяв-ления изоморфности частей, а также уровней стиля. И все-таки Сакулину не мешало бы оговорить, что здесь имеются в виду эстетические отноше-ния, а не социологическая аргументация фатальной связности структурных элементов, как это утверждалось в новой "органической" поэтике.
С такой же осмотрительностью нужно подходить и ко второму по-стулату Сакулина. Мы не делали бы такого предостережения, если бы не литературоведческий контекст, в котором функционировала мысль фило-лога. Речь идет, в частности, опять-таки об "органической " поэтике с ее идеей классовой идентификации образной системы стилей. Сакулин нахо-дится в опасной близости к этой поэтике, но всякий раз угроза с ее стороны минует ученого, ищущего спасения в культурологических апелляциях. И тут, как правило, он достигает высоких результатов. Поэтому, сколь бы ни были "шероховатыми" его суждения, например, о русской литературе XVIII века, он победно справляется со своими исследовательскими задача-ми, будучи убежден в том, что и в ХХ столетии "классицизм сохраняет свое обаяние" . Важно, что теоретик пишет об образах, которые, по его словам, "можно считать специфическими для данного стиля" .
Сакулин полагает, что стиль реализует себя в жанровых структурах, свойственных его историческому бытию . Как известно, теория литера-турного развития в одних случаях строится на идее жанровых смещений (А. Н. Веселовский) или борьбе жанровых структур (М. М. Бахтин), в дру-гих – мыслится в форме движения и взаимодействия стилей. Сакулин отда-ет предпочтение концепции, принятой в искусствоведении: стиль для него – категория интегральная, обладающая большой преобразующей энергией. В его системе "жанр обязательно приобретает свои особые черты, стоящие, конечно, в связи с другими признаками стиля (с тематикой, эйдологией)"  .
Морфологи ("формалисты") в своем стремлении к универсальной ти-пологии художественного творчества утверждали, по сути дела, всеобщ-ность литературных приемов и, следовательно, функциональное однообра-зие каждого из них . Сакулин же превосходно осознает различную содер-жательную наполненность идентичных приемов в структуре различных стилей. "Один и тот же композиционный принцип, участвующий в по-строении жанра, – утверждает он, – получает неодинаковое значение в раз-ных, хотя бы и родственных стилях" .
Филолог не устает повторять мысль о стиле как целостном единстве составляющих его элементов. Это – телеологически сплоченная содержа-тельная конструкция. В исторической динамике стилей Сакулин подчерки-вает их взаимодействие и, если так можно выразиться, диффузность. Для приобретения художественным построением эстетических качеств стиля ему необходимо обладать ярко выраженной системой креативных призна-ков. "Конкретно-данные стили, – пишет по этому поводу теоретик, – замк-нуты в самих себе и неповторимы. Формальные же ингредиенты, "принци-пы" построения стилей – подвижны: могут переходить из одного в другой. Но чтобы возник стиль как таковой, повторяемость элементов должна со-единиться с новотворчеством стилевого синтеза" .
Кто бы не писал о Сакулине, все проходили мимо одной, весьма зна-менательной, особенности его литературной теории. Мы говорим о пони-мании ученым феномена слова, залегающего в сам;м основании художест-венного творчества и служащего его завершением. "Органическая" поэти-ка, как старая, так и новая, сущность поэзии усматривала не в слове, а в том, чт; стоит за ним, то есть – в теле и вещи. Переверзев полагал, что их-то и обязан изучать литературовед, не предаваясь искушениям "риторикой и пиитикой" . Совершенно очевидно, что "органическое" мышление толь-ко и может культивировать такое восприятие литературы, которое относит-ся к разряду дориторических реакций в области филологии. Тут мы имеем дело не со словесно-смысловым, но с чисто пластическим, денотативным  мыслительным процессом.
Иначе обстоит дело у Сакулина, трактующего слово не как пассив-ный материал, из множественности которого складывается текст, и, конеч-но же, не как семантически опустошенную энергему. Слово п;нято ученым в качестве логоса, наделенного свойством самопонимания, то есть осмыс-ления самого себя, своего места в эстетическом высказывании и в системе связанных с этим высказыванием стилистических функций. Теперь оно приобрело умение видеть и оценивать себя со стороны, из некоего над–текстового пространства, корректировать свое нарративное поведение и даже ориентировать исследователя, "на какие основные элементы художе-ственного стиля нужно обращать внимание при его анализе" . Вслед за А. Ф. Лосевым, данный тип слова мы называем рефлекторным.
Опора на логосность эстетического высказывания, подчеркивание мыслительной активности слова и его предрасположенности к режиссуре собственной роли в замысле и стиле произведения – все это вело Сакулина к размышлениям о созидательных возможностях языка художественной литературы в тесной его зависимости от поэтологической специфики твор-чества.
В теоретическом исследовании "Основы классической поэтики" фи-лолог подвергает специальному анализу "Риторики" М. Ломоносова и А. Мерзлякова. Он стремится обнаружить, за счет каких средств выразитель-ности в искусстве достигается синтез содержания и формы. Обращение Сакулина к трактатам своих предшественников обосновано как раз тем, что "риторика учит приемам оптимизации развертывания художественного со-держания, давая весьма конкретные рекомендации семантического харак-тера" . Так исследователь открыл область семасиологии стиля, где он про-думывает такие вопросы, как семантическое уплотнение содержания, его "сгущение" и "расширение". Предметом изучения у Сакулина становятся уровни текста с разным ритмом процессуальности, с "замедлением" или "убыстрением" его движения . Такую изощренную рефлексию над текстом не всегда можно встретить и у современных литературоведов, Но, скажем так, Сакулину и этого мало. Хорошо дифференцированное восприятие сти-левой структуры позволяет ученому видеть ее, как он говорит, принципы, в которых мы усматриваем методологические энергии литературной эйдоло-гии .
Масштабность представлений о стиле и понимание его семантиче-ского, словесно-комбинаторного, а также общекомпозиционного своеобра-зия служили гарантией адекватности суждений Сакулина о школах, тече-ниях и направлениях как интегральных формах литературного развития. Умея вскрывать эстетические доминанты исторически известных стилей, исследователь часто повторял излюбленную мысль о несводимости худо-жественных явлений к их "типическим" характеристикам. Так, например, он указывает, что "психология сентиментального стиля, его тематика, эй-дология и стилистика, его поэтика, наконец, – все это говорит о чем-то большем, чем только чувствительность" . Подобным же образом Сакулин смотрит и на романтизм, отмечая, что "это – целое миропонимание, слож-ное и тонкое" .
Тот историк литературоведения, который хочет связать стиль с поня-тием системы, будет прав, если скажет, что в описываемое нами время по-добная интенция приветствовалась всяким филологом, независимо от его методологической ориентации. Системность художественных объектов – исходная посылка "органических", морфологических и иных теоретико-эстетических штудий. Но в этой связи важно отметить, что вопросы со-ставности, содержательной насыщенности и внутриструктурной функцио-нальности входящих в стиль элементов – с точки зрения их иерархичности с наибольшей конкретностью и теоретической ясностью были разработаны именно Сакулиным. В его учении нет ни грана того синкретизма понятий, который свойствен, например, "органической" поэтике Переверзева.   В то же время Сакулин справедливо возражал "против технологически-формального сужения предмета" теоретической и исторической поэтики . Он настаивает на синтетической целостности изучаемого феномена, отда-вая себе отчет в том, что всякое знание основывается на аналитическом ос-воении структурно-морфологического устройства тех или иных объектов, но их онтология непредставима без нераздельного единства входящих в них ингредиентов. Обобщенными категориями такого единства в искусстве являются содержание и форма. Философия стиля возведена Сакулиным на этом тезисе классической эстетики. "Поэтическое содержание, – пишет он, – неотделимо от поэтической формы, когда мы составляем себе цельное понятие о каком-нибудь литературном стиле" .
Внимание ученого к риторическим основам творчества, о чем мы пи-сали выше, требует пояснений. Конечно же, речь идет не о какой-то симпа-тии Сакулина к догмам нормативной поэтики, но лишь о том, чт; несет в себе она из сферы общей специфики творчества. Риторичность стилей ис-кусства разнообразна, можно сказать, безгранична. Она не уничтожает свободы художника в охвате жизненного материала, напротив, активно способствует этому. Автор "Основ классической поэтики" с его исторично-стью во взглядах на стиль и стили предвосхитил то, что хорошо выражено А. В. Михайловым, писавшим: "Поскольку риторика в ...обобщенном по-нимании не есть правило или сумма правил (а есть определенное мышле-ние слова, как и всего находящегося от этого в зависимости и взаимозави-симости), то правила риторики даже можно нарушать, а можно их не знать вовсе, но нельзя не создавать риторически предопределенные тексты" . Само себя мыслящее слово – вот что было для Сакулина главным в литера-турном творчестве. Он понимал, что изменение словесно-методологических парадигм мышления влечет за собою новые формы кон-структивного устроения искусства. В этом свете категория стиля обретала новый смысл, базированный на рефлекторном слове и достижениях фило-логии первой трети ХХ века. Все последующие концепции стиля, сколь бы они ни были отличны от теории Сакулина, несут на себе следы своего про-исхождения из этого питательного источника.
5. А. Ф. Лосев о теории литературных стилей П. Н. Сакулина. В бу-дущей истории русского литературоведения, вероятно, найдется место для анализа бездоказательного критицизма, интеллектуальной и нравственной агрессивности, свойственной некоторым литераторам – современникам Сакулина. К счастью, среди филологов, живших в одно время с Сакули-ным, были и коллеги иного масштаба и по-иному воспринимавшие резуль-таты творческих исканий Павла Никитича. Одной из таких личностей явля-ется А. Ф. Лосев.
Уже в наше время он счел необходимым дать оценку теории литера-турных стилей, изложенной Сакулиным в 1928 году . Этот отзыв Лосева содержательно многогранен и включает в себя не только положительную оценку теоретических построений Сакулина, но и их критику, в основном, в аспекте терминологического языка, бывшего общепринятым в литерату-роведении той поры. Речь идет о таких терминах, как "классовость", "пси-хоидеология" и даже "мировоззрение", поскольку применительно к стилю они слишком логизированы и могут употребляться не только в связи с ис-кусством, но и где угодно. Лосев считает, что подобная терминология не несет в себе структурной функции, а имеет лишь философско-понятийный характер (с. 161). Выше мы указывали на не всегда корректные отождеств-ления Сакулиным философии и собственно художественных идей в систе-ме романтического стиля. Нами отмечены и другие, не совсем удачные формулы в дискурсе филолога.
Лосев сосредоточивает внимание на главенствующих пунктах кон-цепции ученого. Он одобрительно отзывается о его стремлении рассматри-вать стиль в единстве содержания и формы – при хорошо осознаваемом условии, что сквозь стиль "светится душа человека" (с. 160). Сочувственно цитирует Лосев высказывание Сакулина о том, что "стиль нельзя отожде-ствлять ни с формой в целом, ни с отдельными ее компонентами" (там же), ибо тут необходимо думать не о дистинктивной трактовке понятия, но о его сплоченности, достигаемой "телеологией, которая требует внутренней целесообразности и организованной взаимозависимости частей" (там же). В анализе, представленном на страницах настоящего исследования, мы столь же принципиально обращали внимание на эти соображения Сакули-на.
Говоря о морфологии стиля, с которой наш читатель также знаком, Лосев подчеркивает, что Сакулин озабочен стремлением "схватить" цен-тральную черту стиля. Исследователь напоминает мысль теоретика о том, что "готика, например, всей своей структурой выражает устремленность ввысь, к небу". Или, продолжает цитировать Лосев, "как много говорит нам, например, подзаголовок книги А. Веселовского о В. А. Жуковском "Поэзия чувства и сердечного воображения" (с. 162).
Весьма важным Лосев считает убеждение Сакулина в том, что "тео-рия стиля... выводится индуктивно, из изучения конкретных стилей, как исторических данностей" (с. 160). Осознание стиля как такой исторической данности Сакулин, по мнению исследователя, "находит уже в известном упоминании о Бояне в "Слове о полку Игореве" (там же ).
В работе обращается внимание на отношение Сакулина к норматив-ной поэтике, принципы которой в "Теории литературных стилей" отверга-ются. Нет стиля-нормы, потому в истории литературы мы видим бесконеч-ную смену стилей. При этом, как написано у Сакулина, "каждый стиль имеет свою социальную и художественную значимость" (с. 161).
Как известно, Лосев придавал огромное значение терминологиче-скому языку науки . В истории культуры часто бывает так, что мыслите-лю, в целях достижения единства знания, приходится анализировать явле-ния понятийных совпадений – при очевидной разнице в формах их языко-вой выраженности. Так и в случае с Сакулиным, который, не употребляя современного термина "модель" (положенного в основу лосевской теории стиля), во всех своих определениях "несомненно руководствуется именно этим понятием" (там же), что высоко ценится исследователем. Лосев счи-тает нужным напомнить, что "в те времена, когда Сакулин писал свою ра-боту о стилях, понятие модели или вовсе отсутствовало, или заменялось такими терминами, которые еще не предполагали структурного моделиро-вания произведения (с. 162). Мы полагаем, что в приближении автора "Теории литературных стилей" к понятию модели главную роль сыграли его соображения о содержании как особом художественном мире и рито-ричности литературного творчества.
Завершая характеристику книги, Лосев пишет, что "Сакулину свой-ственна широта подхода к понятию стиля, разнообразие возможных точек зрения на него, попытки наиболее точного определения самого понятия о стиле, а также попытки классификации стилей" (с. 163). В совокупности с другими достоинствами стилевой концепции Сакулина это – немало.
6. Итоги. Литературная теория Сакулина (1) отличается содержа-тельной объемностью за счет широкого и углубленного охвата жизненных, психологических, эстетических и собственно филологических сторон изу-чаемого предмета. Эта концепция опирается на представления о художест-венном творчестве, которые характерны для (2) искусствоведческой и на-учно-литературной традиций с их ориентацией на европейскую философ-ско-эстетическую классику и с упором (3) на эйдологическую специфику произведений искусства. Стремясь к прояснению (4) каузальности эстети-ческих явлений, Сакулин не замыкает их на факторы экономики или "пси-хоидеологии", как это было в литературоведении его времени. (5) Художе-ственное творчество вбирает самый дух исторического бытия и консолиди-руется (6) в формы культурных стилей, а те, в свою очередь, образуют (7) стиль эпохи. Какими бы ни были неудачи теоретической мысли Сакулина на этом пути, ясно, что (8) культурологическая ориентация позволила ему преодолеть узость как социологического, так и "формального" анализа ли-тературы. (9) Понятие о "литературной жизни", включенное в эстетическую концепцию, аргументировало (10) рассмотрение историко-литературного процесса с позиций его внутренней обусловленности. Так ученый продви-гался (11) к пониманию логики имманентного развития классицизма, сен-тиментализма и реалистического искусства, хотя (12) дихотомическая ти-пология привносила в его искания моменты драматизма и даже неразре-шимых противоречий.
Труды Сакулина создавались до октябрьского переворота, а затем в еще не исчезнувшей атмосфере методологического плюрализма 1920-х го-дов. Проблема стиля тогда была ключевой и служила предметом едва ли не самых острых дискуссий. Теория стиля завершает литературную концеп-цию филолога, являясь итоговым результатом его профессиональной дея-тельности.
Изучение основной поэтологической категории филолог начинает (13) с феноменологического, то есть содержательного и структурно-функционального описания стиля, в котором, (14) наряду с морфологиче-ской составностью, учитываются и (15) разнообразные темпы его компози-ционного развертывания. Трактуя стиль в качестве (16) телеологически ор-ганизованной формы, Сакулин уделяет специальное внимание изучению (17) семасиологии творческих произведений, что увязывается им с так на-зываемым (18) рефлекторным словом, обладающим (19) энергией осмыс-ления – самого себя и собственной роли в тексте. В исследуемой нами тео-рии стиля слово – не семантически слепая энергема и не внутренне пассив-ное средство для создания эстетического эффекта, но (20) логосно про-светленное и поэтологически манифестированное содержание стиля. В рефлекторном слове дает о себе знать его (21) способность к режиссуре своего поведения в художественном дискурсе. В совокупности (22) с риторичностью всякого эстетического высказывания названный тип слова служит основой размышлений Сакулина (23) о стиле в модусе содержательной и структурно-организованной модели. Современное литературоведение может воспользоваться этими научными достижениями, экстраполируя их (24) как в план имманентно-теоретического, так и (25) историко-литературного анализа стилей.


                Примечания


  См.: Раков В. П. Типы слова в составе дискурса новой "органической" поэтики // Фи-лологические штудии. Сб.научн.трудов. Иваново, 1999. С. 4-6.
  Минералов Ю. И. Концепция литературоведческого синтеза // Сакулин П. Н. Филоло-гия и культурология. М., 1990. С. 7.
  См.: Арватов Б. Социологическая поэтика, М., 1928.
  "Органическая" трактовка слова и литературного стиля анализируются нами в специ-альной работе. См.: Раков В. П. О В. Ф. Переверзеве – по-новому // Контекст-1992. Ли-тературно-теоретические исследования. М., 1993.
  Михайлов А. В. Диалектика литературной эпохи // Михайлов А. В. Языки культуры. М., 1997. С. 31.
  Между тем, в 1920-е годы его труды не нашли должной оценки. Отношение к идеям ученого было, в основном, скептическим, а критика – малопрофессиональной и не продуктивной, часто – политизированной и в отдельных случаях – оскорбительной. Если пренебречь этой литературной продукцией, то работам, посвященным анализу творческого наследия Сакулина, свойствен постоянно повышающийся уровень науко-ведческой рецепции. Уже сравнительно давняя статья Н. Ф. Бельчикова качественно отличалась от всего ранее написанного об ученом. См.: Бельчиков Н. Ф. Методологи-ческие искания П. Н. Сакулина // Известия АН СССР. Отд.яз. лит. Т. 27. 1968. Вып. 5. Но первым, кто заговорил о филологе как крупном теоретике литературы, был П. А. Николаев, осуществивший объемную реконструкцию методологических построений Сакулина. См.: Николаев П. А. Павел Никитич Сакулин // Вопросы литературы. 1969. №4. Тогда же был подтвержден, как выражаются семиотики, высокий рейтинг фунда-ментального исследования Сакулина "Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель – писатель". Т. 1, ч. 1 и 2. М., 1913. Об этом сочинении было сказано так: "Самой ценной работой об Одоевском остается по-прежнему монография П. Сакулина, вобравшая в себя огромный материал, в том числе рукописный, и став-шая энциклопедией русской общественной и литературной жизни двух десятилетий". (Манн Ю. Русская философская эстетика. М., 1998. С. 152. Первое издание – 1969 г.) Через пятнадцать лет после выхода в свет названных работ был опубликован наш очерк об ученом: Раков В. П. Павел Никитич Сакулин. Иваново,1984, а вскоре – ввод-ная статья и Комментарий к книге, где собраны теоретико-методологические сочине-ния исследователя. См.: Минералов Ю. И. Концепция литературоведческого синтеза; он же. Комментарий // Сакулин П. Н. Филология и культурология. М., 1990. Эти пуб-ликации стали возможными лишь в изменившейся общественной атмосфере. И хотя процесс социальных преобразований развивался без должной динамичности, все же эволюция терминологического языка науки была стремительной. Стилистика традици-онного репрессивного дискурса утрачивала главенствующие позиции. Некогда обще-принятый семиозис из доминирующего превращался в периферийный, даже реликто-вый языковой признак научного контекста. Творческое наследие Сакулина оказалось в системе новых теоретико-методологических координат и подверглось разнообразной рефлексии со стороны специалистов по поэтике и истории литературы. См., напр.: Ми-хайлов А. В. Проблемы исторической поэтики в истории немецкой культуры. Очерки по истории филологической науки. М., 1989. С. 54; Лосев А. Ф. Проблема художест-венного стиля. Киев, 1994. С. 160-165; Поварцов С. Тише едешь – лучше будешь // Во-просы литературы. Май-июнь 1998. С. 93,95,97. Присутствие идей ученого в современ-ном литературоведении – лучшее доказательство их плодотворности.
  Сакулин П. Н. Социологический метод в литературоведении. М., 1925. С. 33.
  Там же. С. 108.
  См.: Кареев Н. Основные вопросы философии истории. СПб., 1887.
  Сакулин П. Н. Социологический метод в литературоведении. С. 109.
  См., напр.: Борев Ю. Искусство интерпретации и оценки: Опыт прочтения "Медного всадника". М., 1981. С. 81.
  См.: Фриче В.М. Очерки по истории западноевропейской литературы. М., 1908.
  Сакулин П. Н. Синтетическое построение истории литературы. М., 1925. С. 125.
  Там же. С. 63.
  Там же. С. 37.
  См.: Сакулин П. Н. Русская литература: Социолого-синтетический обзор литератур-ных стилей: В 2 ч. М., 1928-1929.
  Сакулин П. Н. Теория литературных стилей. М., 1928. С. 20.
  Сакулин П. Н. Пушкин и Радищев. М., 1920. С. 72.
  Сакулин П. Н. Взгляд В. А. Жуковского на поэзию. М., 1902. С. 6.
  Сакулин П. Н.  А. Н. Пыпин. М., 1905. С. 32.
  Сакулин П. Н. Синтетическое построение истории литературы. С. 20.
  Там же.
  Там же.
  Там же.
  Там же. С. 31.
  Там же. С. 34.
  Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М., 1997. С. 34.
  Там же.
  О генезисе этой идеи см.: Раков В. П.  Павел Никитич Сакулин. С. 40-43.
  Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973. С. 33.
  Михайлов А. В. Вещественное и духовное в стилях немецкой литературы // Михайлов А. В. Языки культуры. М., 1997. С.285.
  См.: Евлахов А.М. Реализм или ирреализм? : В 2 т. Варшава, 1914. В советской эсте-тике и литературоведении дихотомическая концепция творчества эволюционировала в методологически агрессивную теорию "реализм – антиреализм".
  Сакулин П. Н. Теория литературных стилей. М., 1928. С. 11.
  См.: Белецкий А. И. К построению теории литературных стилей // Памяти П. Н. Саку-лина. М., 1931. С. 9.
  Сакулин П. Н. Теория литературных стилей. С. 37.
  Там же.
  Гачев Г. Д. Музыка и световая цивилизация. М., 1999. С. 32. Поэтому вполне обосно-ван вывод исследователя, указавшего, что, исходя из методологических предпосылок Сакулина, можно продвигаться "по пути дальнейшего, предельного расширения поня-тия стиля, распространяя его на культуру и цивилизацию в целом..." (Гиршман М. М. Изучение диалектики общего и индивидуального в стиле // Теория литературных сти-лей: Современные аспекты изучения. М., 1982. С. 8.)
  Сакулин П.Н. Теория литературных стилей. С. 18.
  Там же. С. 20.
  Сакулин П. Н. Социологический метод в литературоведении. М., 1925. С. 128.
  Сакулин П. Н. Теория литературных стилей. С. 19.
  Там же. С. 22.
  Там же. С. 22-23.
  Сакулин П. Н. История новой русской литературы: Эпоха классицизма. М., 1918. С. 303.
  Сакулин П. Н. Русская литература: Социолого-синтетический обзор литературных стилей. Ч.2. С. 404. Обращаем внимание читателя на это высказывание Сакулина по двум причинам. Во-первых, для теории стиля существенно утверждение ученым спе-цифичности образного ряда, присущего всякому новому направлению в литературе и искусстве – вплоть до начала ХХ века. Во-вторых, настойчивое стремление всякий раз подчеркнуть эйдологическое своеобразие художественных стилей указывает на то, что мышление Сакулина находится в границах традиционной парадигмы научно-теоретического творчества. Это мышление как бы защищает себя философско-эстетической классикой от наступления авангарда с его утерей "твердых форм" и, как писал Н. А. Бердяев, "распылением" образной ткани искусства, которая оказалась "ра-зодранной навеки". (Бердяев Н. Кризис искусства // Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства. В двух томах. Т. 2. М., 1994. С.418, 420.
  Ср.: Поспелов Г. Н. Проблемы литературного стиля. Изд-во Московск. ун-та, 1970. С. 46-47.
  Сакулин П.Н. Теория литературных стилей. С. 24.
  Кажется, впервые это наблюдение было зафиксировано в кн.: Виноградов В. В. Эво-люция русского натурализма. Л., 1929. С. 103.
  Сакулин П. Н. Теория литературных стилей. С. 25.
  Там же. С. 27.
  Переверзев В. Ф. Теоретические предпосылки писаревской критики // Вестник Ком-мунистич. Академии. 1929. Кн. 31(1). С. 36. Подробнее об этом мотиве новой "органи-ческой" поэтики см.: Раков В. П. О Переверзеве – по-новому. С. 236 и след.
  Лосев А. Ф. Из книги "Теории стиля": Модернизм и современные ему течения // Кон-текст– 1990. Литературно-теоретические исследования. М., 1990. С. 31.
  Минералов Ю. И. Комментарий // Сакулин П. Н. Филология и культурология. С. 232.
  Минералов Ю. И. Концепция литературоведческого синтеза. С. 20.
  Специально об этом см.: Раков В. П. Павел Никитич Сакулин. С. 52-56.
  Сакулин П. Н. Русская литература. Ч. 2. С. 227.
  Там же. С. 349.
  О сущностно-текучем или понятийно-диффузном мышлении в области теоретиче-ской поэтики см.: Раков В. П. О специфике литературной теории В. Ф. Переверзева // Научн. доклады высш. школы. Филологические науки. 1982, №4. С. 73-74.
  Михайлов А. В. Проблемы исторической поэтики в истории немецкой культуры... С. 54.
  Сакулин П. Н. История новой русской литературы... С. 278.
  Михайлов А. В. Поэтика барокко: завершение риторической эпохи // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994. С. 349.
  Лосев А. Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994. Далее ссылки на это изда-ние даются в тексте с указанием страниц в скобках.
  Михайлов  А. В. Терминологические исследования А. Ф. Лосева и историзация нашего знания // А. Ф. Лосев и культура XX века: Лосевские чтения. М., 1991.