Меон в структуре классических стилей

В. П. Раков

МЕОН В СТРУКТУРЕ КЛАССИЧЕСКИХ СТИЛЕЙ

Присутствие меонального начала в искусстве – не новость. Изобра-жение слепого бурления жизни, внимание художников к инфернальным характерам персонажей, картины мятежей, казней, убийств и иных крова-вых преступлений – все это мы находим в произведениях литературы, жи-вописи, скульптуры и музыки. Деструктивная стихия входит в состав твор-чества, которое, окажись в ситуации эстетической рафинированности, было бы обречено на умирание. В эпосе Гомера читатель видит "множество кар-тин человеческого несчастья, горя, даже смерти. Когда он изображает, на-пример, сражения ‹...›, перед нашими глазами рисуется одна сплошная ка-тастрофа, тяжелая картина ранений сражающихся, их гибели" [5] "Энеида" Вергилия, считающаяся символом античного классицизма, изобилует опи-саниями того, что современным исследователем определяется как "хтони-ческая ритмика аффективных структур" [6]. В поведении героев поэмы – много страстности, далекой от какой-либо гармоничности. То и дело пер-сонажи игнорируют всякую разумность поведения; от уравновешенного состояния они неожиданно переходят в иррациональную экстатичность, прибегая к эмоционально повышенной жестикуляции. Например, Дидона обрисована как предельное безумие: она охвачена "слепым огнем" и, как лань, бросается из стороны в сторону, напоминая вакханку, воспламенен-ную фуриями.
Эней также подвержен натиску иррациональности. Во время бури он стонет, воздевает руки к светилам и вопит. При виде умерщвленного При-ама Энея объемлет "ужасный страх". Ему сладостно наполнять душу мсти-тельным пламенем, и он бросается вперед с "яростным духом". После мни-мой гибели своей супруги он "в безумии" обвиняет всех богов и людей, кричит и без конца мечется по домам города, а когда видит ее призрак, опять цепенеет, волосы на голове у него поднимаются, а голос замирает в гортани.
Картины, далекие от эстетизма, находим в "Божественной комедии" Данте. Нарисованный им Ад – смердит. "Грешники распространяют злово-ние и начесывают себе коросту; все это описывается с подробностями, ко-торые напоминают французских натуралистов XIX в."[3].
После сказанного не приходится удивляться методу Шекспира, изо-бражавшего людей, одержимых какой-либо идеей, часто – преступной. Бе-зумие – почти привычный образ в его произведениях, а горы трупов вос-создаются драматургом чуть ли не в каждой из его трагедий. Тут мы имеем дело с каким-то тупым и сладострастным самоистреблением жизни. Воз-никает ощущение всеобщего умопомрачения, при котором, как отмечал Л. Е. Пинский, "вера в правомерность ‹...› мира есть заблуждение, хотя и все-мирно-историческое" [8].
Власть иррациональности над людьми – эта тема захватывает вооб-ражение писателей и более позднего времени. Творчество Достоевского, по словам Н. А. Бердяева, "представляет необычайное явление оргийности, экстатичности" [5], а литературные образы, вышедшие из-под пера худож-ника, исполнены психологических противоречий, ведущих к гибели их но-сителей. В романах Достоевского много тягостного, чадного и трагическо-го, тут нет желаемого гармонизма и слаженности в отношениях между людьми.
Развивая тему, можно было бы умножить число примеров и тем са-мым расширить их хронологию. Но для нас важнее перейти к обсуждению профессионально-филологических аспектов проблемы, оговорив, в первую очередь, то обстоятельство, что, несмотря на картины деструкции, вры-вающейся в содержание литературы, последняя не утрачивает своей цело-стности и телеологической сбалансированности. Что служит гарантией или регулятивным принципом такого единства?
То, что Гомер, Вергилий и Данте сохраняют в неколебимой целост-ности эстетические каноны собственных стилей, понять значительно легче, чем художественное своеобразие Достоевского. Творчество названных по-этов мы относим к тому типу культуры, который А. В. Михайловым назван "морально-риторической системой", где наблюдается "неразрывность, пол-нейшая взаимосвязанность и взаимозависимость ‹...› слова, знания и мора-ли. "Слово" заключает здесь в себе и поэтическое творчество, и всякого рода речь вообще" [7]. В классических стилях формы выразительности прямо декретируются содержанием; отношения между первыми и вторым базируются на принципе соответствия или логике симметричности. Регу-лятивным фактором гармонии выступает Слово – не столько в функции собственно "слова", сколько в значении Логоса с его синтетической приро-дой. Именно в Логосе монолитно соединены высшие ценности жизни и культуры – Истина, Благо и Красота. Как бы ни было велико бушевание меональной стихии, эстетические и моральные устои творчества остаются для нее непроницаемыми. Этой твердостью исходных начал риторической культуры обосновывается гармоническая стройность классического искус-ства. Именно поэтому "в мировой поэзии Данте – самый совершенный ар-хитектор" [4]. И все же следует заметить, что в литературе Возрождения меон заявляет о себе с пугающей мощью, что в поздней культуре находит свое развитие. Прямо скажем, что упоение "дионисийством", свойственное "ренессансному реализму", меркнет в сравнении с той агрессией меона, ко-торая воплощена в литературной продукции маркиза де Сада и следующих за ним некоторых писателей. Наше время – эпоха тотального обмирщения культуры, теряющей черты священства и духовного аристократизма. По-нятно скорбное разочарование Р. Генона, связывающего это явление с нис-ходящим движением человеческого цикла [2]. С точки зрения научной пер-спективы, исследование регулятивных функций риторического слова – од-на из актуальных задач теоретической истории литературы.

Библиографический список

1. Бердяев Н. А. Откровение о человеке в творчестве Достоевского // Твор-чество Достоевского в русской мысли 1881-1931 годов. Сб. статей. М.,1990. С.222.
2. См.: Генон Р. Язык птиц // Вопр. философии. 1991. №4. С.44.
3. Голенищев-Кутузов Н. И. Творчество Данте и мировая культура. М.,1971. С.250.
4. Он же. Указ. соч. С.249.
5. Лосев А. Ф. Гомер. М.,1996. С.197.
6. Он же. Хтоническая ритмика аффективных структур в "Энеиде" Верги-лия // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.,1974. С.145. Некоторые из приводимых нами примеров заимствованы из этой работы.
7. Михайлов А. В. Античность как идеал и культурная реальность XVIII-XIX вв. // Античность как тип культуры. М.,1988. С.310.
8. Пинский Л. Реализм эпохи Возрождения. М.,1961. С.273.