И меру знать..

 В семье Миртонов происходит что-то странное. Это странное не ограничивается их фамилией,которая,к величайшему сожалению главы семейства,встречается на каждом шагу в их крохотном западном городке.
  Где-то в промежутке между двумя и пятью часами утра в их доме пропадают декоративные подушки так горячо любимые хозяйкой поместья. Как правило, все начинается к трем часам утра, когда по ветхому дому,набитому антикварными коврами и обставленному дорогой мебелью викторианского периода, разносится частый,неизменный звон, - “Донг,донг,донг”. Очень звонкий,резкий,протяжный звук,если напрячь воображение,напоминающий стон колокольного языка. Каждую ночь этот звук пронизывает скрипучие лестничные пролеты с витражами, проходит сквозь соединяющие комнаты расшитые тряпичные занавески, и множится,раздаваясь по особняку. А на утро количество подушек в спальне второго этажа (той,которая не заселена) уменьшается. Они бесследно исчезают. Но разве могут подушки,а особенно декоративные,дорогие,набитые высококачественным пухом гималайской утки,ходить и вообще,пропадать не то чтобы из виду,но навсегда пропадать? 
 
  Забегая вперед, ознакомлю читателя  с  непростой жизнью обитателей этого древнего дома,который тоже,кстати, имеет незатейливое прошлое. Глава семейства, Мартин Миртон, был рослый мужчина, такой, который на протяжении всей своей жизни боролся с непривлекательной своей худощавостью и ему лишь к старости удалось придать ей несколько изящный вид. Провалившись как экономист (действие происходит в 30-е годы XX века,во время болезненного затишья после печально знаменитой Великой Депрессии),Мартин долгое время работал мальчиком на побегушках в кафе одного из пляжей вечно солнечной Флориды. Именно там он и повстречал Софи. Девушку с норовом,капризную,но великодушную, ленивую, но честную. Тогда ей было 20 лет, она со звуком разрыва пушечного снаряда вылетела из университета, потеряла работу и вызвала этим праведный гнев своего отца. Позабыв здравый смысл и отдавшись всепоглощающему порыву, Софи бросилась в объятия талахасского официанта   43-х лет. Мартин,как истый рыцарь, сдавив себе руками горло и сведя расходы к минимуму, проработав в две смены сверхурочно, купил ей кольцо, сверкающее великолепием 1/15 карата. Это было, пожалуй, самое неубедительное обручальное кольцо в истории человечества.
   
  Получилось так,что всего за несколько лет он обзавелся завидной женой и двумя детьми.Вместе они прожили 3 года,за которые успели объездить всю Европу,побывать на востоке,сменить несколько домов на побережье и полностью разочароваться в жизни как таковой. В наследство от умершего годом ранее брата, кроме дома в Кентукки, им досталось двое детей - девочка Энни и мальчик Элиот. Мартин и Софи любили их насколько это было возможно для брокера на пенсии и молодой девушки 23-х лет любить не родных детей, то есть попросту терпели. Мартин детей открыто ненавидел и держал их в доме только из-за государственных надбавок, - по 200 долларов в неделю за детскую голову и по той  простой причине, что дети были чем-то вроде живого залога - покуда они оставались у него на попечительстве, всегда было чем поживиться. Деньги не были лишними,потому что их семейный адвокат всячески оттягивал выдвижение дела о передаче ошеломительной суммы в 2 миллиона долларов в суд, и Мартину с женой порой приходилось кормить детей залежавшейся старой овсянкой. Брат Мартина,Альберт, в свои 54 года ни с того,ни с сего проникся бунтарским духом и обзавелся спортивной машиной,красной,вытянутой и похожей на игрушечную ракету. На ней он и разбился,когда пытался удивить трех млеющих старушек на обочине ,сделав разворот на 180 градусов ,но вероятно забыл,что находится на довольно оживленном хайвее. Трое пострадавших (как следует впечатленное старушечье трио),один погибший (везунчик Альберт) и,подписав кучу бумаг,протаскавшись по многим юридическим конторам, Мартин Миртон получает дом в штате Кентукки. Это еще не все - после той передряги с фатальным исходом, в которую попал Альберт, родственников вместе с офицером полиции пустили к нему в квартиру в Талахасси (шт.Флорида),где он жил один в компании с тремя бульдогами,причем,поспешу заметить, что каждый из них вносил свою собачью лепту в природный разлад.  Любому человеку стало бы абсолютно непонятно,зачем господь сотворил такую мерзость,да еще и в трех экземплярах.
 
 Выглядело это так :  Мартин с полицейским срывают намертво заржавевшую внутреннюю щеколду, заходят внутрь апартаментов и,кроме невероятно загаженных комнат, видят разбросанные по полу кипы журналов, доставленных с Кубы посредством беспардонной,по отношению к правительству США, контрабандой. Как выяснилось,Альфред был очень неравнодушен к журналам интимного содержания, а контрабандный товар,да еще и из страны с тогда еще неустойчивым политическим режимом разжигали в нем дьявольскую похоть,давали газу,как это еще называется. Именно так началась долгая и муторная эпопея навсегда поставившая Мартина Миртона в неловкое положение, не только потому что ему приходилось отдуваться за брата - засранца,любителя экзотической порнографии, но еще и за то,что деньги, которые братец нажил ценой общения с кубинскими контрабандистами, очень хотела прибрать к рукам налоговая.Мартин чувствовал себя вьючным ослом,которого закрепили на беговой дорожке,подвесили перед ним на веревке морковь и использовали его как бесплатную рабочую силу или дешевый аппарат для добычи энергии, топливо для которого - его собственная глупость.
 
  Так или иначе, это затея продолжалась дольше года. Мартину приходилось бегать по нотариусам и полицейским участкам,стиснув зубы,заверять одних в невинности и чистоте побуждений брата, а других подкупать, пытаясь перевести деньги из категории “выручка за контрабанду” в категорию “ законное наследство”. И буквально на днях Мартин должен  был получить заветную бумагу от Мистера Райта (бедолаги - адвоката, вынужденному заниматься делами семьи) об окончательном переправлении денег в его пустой кошелек.
  Кошелек опустел настолько,что порой детям,которых не так давно  приняли в одну из выдающихся школ центральных штатов, не хватало денег на тетрадки и они жалостливо приходили по ночам к родительской кровати, держа в руках скомканные листочки с домашним заданием. Это выглядело настолько трогательно,что Мартин пускал их обоих под одеяло и они вчетвером в тесноте засыпали. Он смотрел на их маленькие головы торчащие из под дырявого шерстяного пледа,и на душе у него становилось слякотно и мерзко,ведь он берег их только потому, что 2 миллиона он не получил бы, если бы от них отказался, - это одно из условий,продиктованных братом - мертвецом. Но все же они были приятными,они были семьей.
   
  Тем не менее,детьми они были со странностями и Мартин это знал. Эллиот,несмотря на то,что ему недавно исполнилось 11, вечно шпынял сестру и не давал ей покоя : дергал за волосы, резал платья,позаимствованным у дворника секатором, сдабривал ее витаминный напиток свежей мочей, крал ее кукол, откручивал их пластиковые головы,а потом подкидывал ей в кровать. Словом, устраивал малышке Энни незаурядное детство.
 
   И вот, однажды ночью Мартин проснулся от того,что ему показалось, что его душит подушка. Он тот час встрепенулся и начал удивленно мотать головой из стороны в сторону,на манер встревоженной кошки.На самом же деле подушка лежала на полу у самого изголовья кровати. Отдышавшись и подняв ее с пола, он бросил взгляд на жену,чей беспокойный сон стащил с нее одеяло и оно просто лежало у нее на коленях. “Даже ночью,даже в темной комнате, - все равно красива!” - думал Мартин. Тогда он все еще не мог поверить в свалившийся на него успех,удачу -  влюбить в себя такую роскошную даму. Ведь к моменту их встречи к Мартину в дверь стучался пятый десяток и он отчетливо представлял себе одинокую смерть в американском захолустье,где-то промеж глубоких каньонов каскадистого Колорадо и мрачных топей загадочной Луизианы.
 
  Осмотрев комнату и закрыв распахнутое окно,сквозь которое щедро лился лунный свет, Мартин заполз обратно в постельный уют и приготовился отчалить в страну сновидений,сновидений преимущественно о Флориде и девицах,рассекающих пляжные тротуары на роликах. Внезапно откуда-то снизу послышался непонятный шум,похожий на звон бокалов, который разбудил Мартина во второй раз. Бормоча одно ругательство за другим,он рассеянно стал натягивать домашний халат на хилые плечи. С другого конца кровати он услышал упрек от сонной жены за то,что он,этакий олух,не дает ей смотреть красивый сон. “Опять ей снятся мужчины с Ривьеры...Я знал,что буду жалеть до конца дней о том путешествии” - вновь напало на Мартина. Он и правда был очень ревнив,да так,что это его гадкое качество свело с ума его бывшую жену,потому что он закатывал невероятные истерики каждый раз как с ней кто-то здоровался на улице. А летом на Ривьере французы уделяли Софи так много внимания,что каждую ночь старина Мартин доводил ее и себя до исступления. В действительности, она ни разу не отошла от него ни на шаг, но разве это имело значение? Таким,как он только повод дай, а причину он сам найдет,землю носом перероет,но найдет.
   
 По-утреннему злой,Мартин спустился с кровати,просунул ноги в теплые тапочки и направился к лестнице. Он остановился,чтобы поднять с пола старую елочную игрушку,которую Энни зачем-то выкрасила материнской помадой из зеленого в слабо розовый,и прислушался. Звук,похожий на бой стаканов или ложек, стал тише, но сдвинулся куда-то ниже к земле. Скорее всего это из подвала - думал Мартин. Такое происходило каждую неделю и каждую неделю,он,свирепый,как буйвол, вставал с постели и безумно носился по дому в поисках источника,сидевшего в печенках звука. Стоит ли даже говорить, что всегда безрезультатно.
 
 Пока он пробирался в недры дома,деревянные лестничные ступени предательски скрипели у него под ногами,отчего Мартин морщился и сжимался,как осенний лист.  Спустившись в мрачную котельную,находящуюся двумя этажами ниже спальни, он первым делом осмотрелся вокруг : у стен валялись вывернутые картонные коробки из-под кофе “National Black”, под лестницей мерцала сплетенная рождественская гирлянда, завязанная детьми в огромный узел, со стен волнистыми линиями слезали обои,оседали к полу и во тьме были похожи на тонких людей, почему-то застывших в балетных па. У самого конца котельной,там,где она соединялась с гаражом, что-то происходило. Мартин подкрался ближе и,присев,как агент спецслужбы за мерзко пахнущей бочкой с машинной краской, принялся вглядываться в тени. Однако он ничего не увидел,да и,казалось, он своим присутствием спугнул весь шум. К тому же, у бедного Мартина так болела голова и ему так сильно хотелось вернуться в постель,что он, с присущей ему легкостью, плюнул на эту сомнительную авантюру,поплелся обратно наверх и уснул сном сорокалетнего младенца.
 
 
 Тем временем, в подвале снова возобновилась свистопляска. Элиот, босоногий и одетый в пижаму-комбинезон, изо всех сил бил крепкой подушкой из гималайской утки по инструментам,навешанным на стенах мастерской и,по совместительству,котельной. Потом он отошел от них,но не выпустил подушку из рук. Прошел поперек комнаты и начал дубасить большой котел,отапливающий весь дом. В такт ударов из подушки летели перья, осыпали ребенка с ног до головы, залетали ему заворот,падали на пол и втискивались всюду. Элиот развернулся на месте и ровным шагом,будто заведенная игрушка,прошел сквозь гараж,пару раз саданул подушкой по отцовскому бьюику и вымаршировал на свежий воздух. Там, спустившись по траве,легкой,детской поступью обойдя альпийские горки и клумбы, он выбрел к реке. Постоял у берега с пятнадцать секунд и, изогнувшись,кинул дорогущую подушку прямо в холодную ночную реку.
 
 Ступеньки снова отскрипели,опустились гаражные задворки,хлопнула дверь детской и Элиот,посапывая, уже лежал в своей кроватке.
 
 Когда Софи согласилась выйти за него замуж, Мартин был удивлен. Когда разбился брат,можно сказать,что тогда он тоже удивился, но этот сюрприз показался бы Мартину сюрпризом “через край”. Мало того,что племянник оказался лунатиком,так еще Софи обязательно заставила бы Мартина тащиться вниз по руслу реки и разгребать плотину из промокших декоративных подушек, если бы,конечно,узнала. Значит,узнать Софи не должна была ни в коем случае.  Такое решение принял бы всякий сколько-нибудь уважающий себя мужчина, а тем более, семьянин. А Мартин был самый что ни на есть семейный мужчина.

 Так ничего и не зная об истинных событиях прошедшей ночи, Мартин как обычно спустился к завтраку. Правда, день этот обещал быть очень необычным. Как бы сказал сам Мартин, если бы его в тот момент об этом спросили :“Лучшайшим в моей жизни”. Дело в том,что тот день сулил Мартину сказочные богатства, а точнее, чек,которые его этими богатствами  обеспечит. Мистер Райт наконец-то уладил дела в суде и уже вот-вот к нашему герою на карман должны упасть заветные два миллиона,вписанные в крохотную бумажку - билет в лучшую жизнь. Скрывая свою нервозность и крайнюю душевную обеспокоенность, Мартин то и дело доливал Элиоту молоко в кашу,гладил Энни по затылку и бросал суровые взгляды в сторону Софи, даже не подозревающей о важном деле,единственном на повестке дня.
 
- Элиот,мальчик мой, еще молока?

- Но дядя Мартин, это молоко скоро у меня из носа потечет. Я не хочу больше. Да что с вами такое?

 Действительно,что со мной? - думал Мартин. Дети совсем меня достали. За этим чертовым молоком я ездил на велосипеде в город, а сам лью его не себе в тарелку. Райт не должен меня подвести, он просто не может! Ах,Флорида! Жди меня,Флорида!
 
 Разумеется, Мартин все еще помнил и любил свою Флориду,навсегда оставившую у него в душе горячий отпечаток. Мартина обуревала тоска по пляжам и холмистым улочкам, дорогим отелям на побережье и реющим на горизонте кубинским островам с их экзотическими женщинами и крепкими напитками. И он твердо решил, что если ему суждено туда вернуться,то уж точно без детей. Им придется остаться. Он просто закинет их в детский дом и помчится прочь из штата. Софи! Он совсем забыл о Софи. Ну, раз уж она была с ним,когда еще не был состоятельным бездельником с двумя миллионами в кармане, то было бы дурным тоном пустить ее по свету, это было бы поступком недостойным благородного мужчины.

 “Э-э..Софи,милая,посиди с детьми, мне нужно отлучиться по делам. Максимум сорок минут. Ну,сорок пять. Да? Отлично.”

 Сев в машину,Мартин как следует отдышался и причесал свои жиденькие волосы. На левом боку бьюика блестела глубокая царапина,очень походившая на ухмылку на безглазом лице,которое дразнило Мартина просто своим существованием.На закинутом назад правом сиденье красовалось большое пятно от пролитого виноградного сока. Но уже очень скоро ему не придется терпеть детские боли в животе и скандалы из-за плохих подарков на Рождество. Или так он думал.

 Несмотря на оживленное движение, Мартин удивительно быстро добрался до адвокатской конторы в центре города. По пути туда, прямо перед его машиной пробежал бездомный с табличкой “Кайтесь!”, что очень напугало Мартина, но не сильно задержало. Запыхавшийся и взмыленный Мартин вбежал в кабинет мистера Райта и напустил на себя абсолютно невозмутимый вид, словно он только что украл яблоко с прилавка как дворовый мальчишка, но глубоко оскорблен от самого туманного намека на его сопричастность. Мистер Райт сидел у себя за столом и раскладывал карандаши. Оценив на глаз длину и толщину грифеля каждого из них, он выбрал желтый №2 и принялся вымарывать слова из рабочего доклада своего ассистента. Мартин закашлялся.

 - Мистер Райт, что-то случилось?

 - Миртон, это вы! Да,черт возьми,случилось! Помнишь того прохвоста Ларри,который пытался приударить за твоей Софи? Ах,конечно,Мартин помнил. Позавчера в баре он так набрался,что начал изливать мне свою душу. Он сказал, что работает на телевидении в той..как ее.. телевикторине.. Дары судьбы! Да, так она зовется. Короче говоря, эта сволочь Ларри мне и говорит, что,мол, сегодняшний тур предугадан заранее, что у них вообще всегда так. Всегда выигрывает заранее известная комбинация. И он мне протянул салфетку с числом на сегодня - 43576. Я,надо сказать, тоже тогда немного перепил. Помнишь, какой убойный скотч в том баре на Ризинг стрит? Ну вот. Я дал ему три сотни,потому что он так меня убеждал, а я поверил. И сегодня,представляешь, я купил лотерейный билет с самого утра и записал счастливые цифры. Там джекпот около пятидесяти тысяч или даже больше, а мне как раз нужны деньги, сам ведь знаешь. Я прихожу сюда и жду эфира. И что же ты думаешь? Выиграл 43579! Эта сволочь дала мне неправильный номер! Пытаюсь до него дозвониться все утро, но,думаю это бессмысленно, он даже и не вспомнит. Чертов пьяница.
 - Мне очень,очень жаль. Мартин ерзал на стуле. Скорее бы получить обещанное и отправиться восвояси. Флорида,отсутствие детей - рай - эти картины снова наполнили разум Мартина. А что насчет моего чека?
 - А-а-а..точно, твой чек... Знаешь, Мартин, ведь сегодня твой счастливый день и ты большой везунчик. Ты знаешь это?
 - "Знаю...” он подумал и добавил : “Сэр.” Хотя Райт был пятью годами младше.

Мистер Райт потянулся к ящику стола и извлек оттуда маленькую продолговатую бумажку с несколькими подписями и печатями. Казалось, руки Мартина вот-вот отпустят перила его кресла и схватятся за чек. Ему удалось с собой совладать,однако он все равно сгорал от нетерпения и левый глаз у него начал нервно подергиваться. А мистер Райт не торопился отдавать чек в руки его хозяину и,прежде чем расстаться с ним навсегда, он не без сожаления исследовал его взглядом.

 - Эта долбаная шестерка..

 - Что вы сказали?

 - Ничего. Бери свой чек. Деньги по нему получишь только завтра. День Колумба, банки закрыты. Спрячь его до тех пор подальше,да?
 
 И заветная бумага оказалась в руках у опешившего Мартина! Как ребенок, с широко открытыми глазами, Мартин метнулся вон из комнаты, сбил с ног уборщика в коридоре и на полном хожу впечатался в свою машину. Он на всех парах мчался прочь от этого места, навстречу светлому будущему.

 Влетев в дом, Мартин принялся за поиск хорошего места для чека. Поскольку ждать и прятать его нужно было недолго, Мартин не стал ломать голову и засунул чек под покрытие первой попавшейся подушки из гостиной. И пока он проделывал это, он подумал : “А отличная ж подушка!”

 Когда Мартин,засидевшийся у камина со стаканом виски, начал клевать носом,а настенные часы пробили полночь, усталость глубоко пустила в сонного мужчину когти. Судорожно нащупав чек под мягким покрытием подушки, Мартин ретировался в спальню к мирно спавшей там Софи. Сон дался ему легко и ночь прошла для Мартина спокойно. Ему снилась гора, с которой со временем исчезает снег и ее острые вершины зарастают цветами всех видов доступных воображению : розовые рододендроны, акации с легкими как перья побегами, молочного цвета ирисы и,самые красивые, красные тюльпаны - все эти цветы нежились на заросшем траве пустыре у вершины мира за пазухой.
 
 Через пару часов тишина в доме стала настолько осязаема,что можно было услышать едва различимый гул,стоящий повсюду. Ясное дело,такое затишье не предвещало ничего хорошего и очень скоро по дому,как это обычно происходило, стал разноситься бой стаканов,инструментов или утвари. Мартин нехотя встал с кровати и принялся протирать глаза,отчаянно стараясь ослабить хватку сна. Он немного посидел на кровати и поднялся на выдохе,ощущая ногами всю слабость и неустойчивость дома под ним. В окно светила луна и призрачная холодная река,мерцая,несла в себе сучья,опавшие листья и мусор с окрестных помоек. Внезапно Мартин заметил какое-то движение на лужайке. Что-то двигалось прямо к реке,причем довольно медленно и вдумчиво,вряд ли это могли быть грабители. Как правило, они стремятся попасть в дом, а не покинуть его,тем более, не с пустыми руками. Нет, эта фигура была маленькой и отбрасывала крохотную тень на гаражную дверь. Этот человек,сокрытый от взора Мартина ветвями дуба и ночной темнотой, был одет в какие-то лохмотья и в шутливую шапчонку. В руках он нес подушку.
 
 “Что за черт?!” - снова и снова повторял про себя Мартин,преодолевая лестничные пролеты один за другим, наплевав на сильный артрит и больную вену на ноге. “Элиот! Что ты -” Мартин осекся,потому что воздух поляны взорвался от отчетливого всплеска воды и детского визга.

 Сломив голову,Мартин понесся вслед за,уплывающей за пороги,подушкой. На ходу он сломал ветку дуба и на бегу старался схватиться за подушку, но,увы,тщетно! Течение было слишком сильным и уносило подушку вдаль. Только через добрые 100 метров она зацепилась за выступающую корягу и остановилась. Мартин благоговейно и со слезами на глазах приблизился к разлагающемуся каркасу и вынул из-за подкладки маленький,насквозь мокрый и уничтоженный чек на 2 миллиона. Это была уже не та бумага,вселявшая уверенность и пахнущая типографскими красками. Теперь она была лишена своего величия и просто растаяла у Мартина на руках, как льдинка под июльским солнцем.

 Мартин медленно вернулся домой. Погруженный в разбитые мечты,он прошел мимо Элиота,который с полуприкрытыми глазами возвращался в кровать.

 Софи безмолвно сидела на постели,держась руками за колени, и смотрела в раскрытую дверь,из которой показался Мартин. Он,так же не произнося ни слова,сел рядом с ней,обнял ее за плечи и только спросил :
“Милая,скажи,на свете ведь должна быть справедливость..?”