32. Лермонтово - продолжение отдыха

   Ближе к вечеру, когда спадала жара, мы уходили на ужин в какой-нибудь открытый ресторанчик.
   Потом гуляли по ночному побережью, светящемуся разноцветными огнями. Было много народу, много музыки и шума. Работало множество аттракционов. 
   Нагулявшись, возвращались в кемпинг и устраивались на ночлег. 
   Мама обязательно купалась в ночном море, я ее уже в этом не поддерживал, зачем на ночь шерсть мочить?!  Ночи у моря прохладные!!!
   Девчонки на ночь в палатке застегивались в спальные мешки, а мама с папой в машине укутывались в теплые пледы и одеяла.  Под утро, перед рассветом, когда становилось особенно холодно, я залезал к кому-нибудь под одеяло и крепко засыпал в родительских объятиях.
   Однажды я проснулся от какого-то странного шума.
   Солнце еще только первыми лучами осветило верхний отрог горы. А рядом с машиной и палаткой что-то происходило!
   Слышался сильный стук и треск деревянных палочек, и какие-то ворчащие и хрюкающие звуки. 
   Тихим тревожным бурканьем я разбудил родителей. А когда мы увидели что происходит – долго смеялись.
   Вокруг палатки стая пеликанов устроила драку за шашлык, который кто-то из соседей оставил для меня с вечера на тарелке между машиной и палаткой.
   Птицы так сильно бились клювами, что в какой-то момент мне показалось, что они могут порвать палатку.
Папа приоткрыл дверь и сильно хлопнул ею. Птицы это не заметили.
   Я запросился из машины, надо же разогнать этих самозванцев.
   Папа открыл дверь,  и я с диким воплем вылетел из машины и врезался в стаю непрошеных гостей.
   На секунду птицы оторопели, а потом начали улепетывать по песку от меня.
   Я кинулся в погоню за этими «бомбовозами» и одну успел ухватить за хвост. В это время папа грозно крикнул -  «Не смей»,  птица воспользовалась моей заминкой и взмыла вверх, оставив у меня в зубах свои перья.
   А, эти насмешницы, кузиночки просто закатились со смеху, глядя на перья, торчавшие у меня в зубах. 
   Оказывается, папа был прав, это были довольно редкие птицы – черноморские розовые пеликаны.
   Сначала я на папу обиделся и полыхал на него ненавидящим взором. 
   Но потом, когда адреналин успокоился в крови, на ум стали приходить мысли о том, что «Ну вот я ее поймал, а дальше? Что я с ней буду делать?  Душить, потрошить? – Я, не кровожаден, я еще и мухи не обидел за свою жизнь. Посадить в клетку и отвезти к бабушке Маше? Зачем она там нужна? У бабушки своих курочек достаточно!» 
   Вот примерно в таких размышлениях я и успокоился.