Пардэпи

               

Это было в те времена, когда можно было без особой боязни передвигаться по улице ночью. Одной.
Галина почти бежала. Было очень холодно, и мороз через тонкие колготки раскалил кожу ног докрасна. Жила она в полутора остановках от подруги и, ускоряя шаг, насколько позволяли высокие каблуки, мстительно представляла себе, как, оторвавшись друг от друга, ее недавние собеседники недоумевают, куда же она делась… Сердце бешено колотилось, гнев распирал грудь...  Одним махом взлетела на свой четвертый этаж. «Скорей, скорей, скорей», – подгоняла она сама себя, как будто кто-то гнался за нею.
Дома она быстро переоделась в шикарный голубой, ничего не скрывающий пеньюар, разобрала постель и осталась ждать, прислонившись к дверному косяку.
Ждать пришлось минут двадцать. «Быстро же вы, голубчики, очухались. И сколько вас? В смысле, не придется ли объясняться по одному.
На пороге стояли и подруга, и галинин недавний приятель, с которым они познакомились на прошлой неделе в кафетерии.
Молодой человек весьма интеллигентного вида с модным дипломатом в руках вежливо обратился к ней с вопросом: «Вы никого не ждете? Можно присесть?»
Уф, ты! Какие мы воспитанные!
 – Да, нет, к сожалению, – Галина сделала паузу, – никого не жду. Садитесь, пожалуйста. И положила ногу на ногу.
Сегодня состоялось второе свидание, если то можно назвать первым: платили каждый по своему счету. Мужчина не помешал даме быть самостоятельной, но номер телефона испросил таки.
Не хотелось сразу оставаться с малознакомым человеком у себя дома, а приглашения пойти куда-нибудь на светское мероприятие не последовало. И молодая женщина придумала небольшую хитрость: договорилась со своей приятельницей и сослуживицей, что вечером придет к ней со своим новым знакомым. Не предложив молодому человеку раздеться, объявила, что они идут в совместные гости. Тут недалеко.
Мужчина пожал плечами, но попросил  разрешения оставить свой дипломат, «чтобы не таскать лишнего», как он выразился.
– Что у него там, – халат и тапочки? Или какой другой джентльменский набор?
Но размышлять было некогда, и они покинули квартиру.
Он один по вечерам не ходит. Только в сопровождении женщин. То со мною к ней, то с нею ко мне. Миссия. Галина молча, упреждая все тексты, подала гостю портфель. На приятельницу она не глядела. С ней потом. Сейчас не ее мизансцена. И захлопнула дверь, за которой зазвучал давно надоевший,  женский голос. Как же я не замечала, какой противный у нее голос?!
–  Ты что! Ты не поняла! – раздавалось за дверью.
– Я не поняла?! Рабочий день окончен, – ваш голос отменяется, – горько усмехнулась владелица пеньюара. – И кого теперь обольщать? – мысленно она обратилась  к себе самой. – Снимай синтетику! А здорово я сработала на опережение! Ну и рожи у них были! Гадость какая! Но, факт, целоваться вы сегодня больше не захотите. Вот так. Не достанешься ты никому!
 И девушка нервно захохотала.
 По коридорному линолеуму покатилась упругая голубая пуговица…