Глава 3-я. Э. Золя

Эмиль Золя

Кладбище Mountmartre, Pantheon
               
Золя, так же как и Стендаль принадлежит к той же самой плеяде художников - передвижников. Слово «художники» здесь следует понимать в обобщенном плане. В более узком, что имелось в виду под словом «передвижники»? Что там они все передвигали и передвигали?

Это, что касается сходства. Но была и масса различий. В отличие от невезения Стендаля, с Золя все было совсем наоборот, можно даже сказать, что после смерти ему открылась сумасшедшая благодать. Место сразу же нашли самое лучшее, в центре кладбища, на пригорке и, конечно же, под солнцем. Памятник поставили без проволочек – такой крупногабаритный бюст между двух колонн, которые, своей массивностью, очевидно,  символизировали весомость его вклада в литературу. Все из лучшего розового мрамора.

Так нет же, через несколько лет после того, как все эти коммунальные удобства были обжиты, случилось, что процесс Дрейфуса подошел к финальной, победной черте. И тогда, набежали жидовствующие, раскопали уютное гнездышко и с гвалтом поволокли гроб в Пантеон.
Среди живых бытует мнение, что это много почетнее, но, мертвым – какая, к чорту, разница? И уж вовсе не повод гонять покойника  с места на место, заставив громыхать костями по булыжной мостовой. Тут вряд ли обошлось без еврейсконо нахальства.
 
При всей своей значимости, Пантеон тоже не дает гарантии, что место закреплено навечно, Благожелатели Мирабо тоже был уверены, что их подзащитный задержится в Пантеоне надолго, когда его с большой помпой прописывали там. Но прошло всего несколько лет и его кости с такой же помпой выбросили на помойку. В прямом смысле.

Нет сомнения, что в Пантеон Золя въехал, как говорилось уже в наше время, по израильской визе, в запряжке из евреев, предварив, таким образом, больше, чем на полвека отчаянный лозунг семидесятых годов. Лозунг призывал задуматься над текущим моментом и сделать правильный вывод, который был озвучен так: «евреи не роскошь, а средство передвижения», подчеркивая, в особенности, его смысловую, вторую часть. Мне думается, потому, что первая часть была весьма сомнительна. Статус роскоши мы приобрели еще до того, как стали средством передвижения. Взять на выезд в жены, или мужья «лицо еврейской национальности», даже, если искомой крови была одна четверть, стоило православному отказа не только от роскоши, но и от самого необхолимого.
.
Когда Золя покинул Монмартр в его пустой могиле начался процесс подселения, а затем и уплотнения. Сначала туда поместили его жену, мадам Александру, а сравнительно недавно, лет 45 назад, двух его детей-близнецов, только не от мадам Александры, а от другой мадам, о которой доверчивая жена не ведала ни ухом, ни рылом и с детьми познакомилась только в процессе земляных работ.

Подселение ближайших родственников в могилу знаменитости – обычное явление в кладбищенской практике. Каждый хочет вечно лежать там, где его положили и не любит, чтобы его кости ворошили без крайней необходимости. Очень лестно также получать на халяву почести, предназначенные другому. Да и экономию не стоит сбрасывать со счета -  ведь место уже покупать не нужно. Но все эти соображения хороши, если знаменитость находится там же, а не лежит в другом месте..

Здесь же случилось нечто, до такой степени странное, что наводит на невероятные аналогии. Настолько невероятные, как, если допустить, что Хрущ, попросив Сталина из мавзолея, чтобы его присутствие не портило воздух вокруг нашего родного Ильича, поместил бы в порядке наследования в опустевшую могилу – его сына Ваську, к тому времени как раз протянувшему ноги.
 
«Нет правды на земле, но нет её и выше.»  Но, есть ли правда и справедливость где-нибудь вообще! Пожалуй, загробное царство - единственное пространство, оставшееся необследованным с научной точки зрения. Видения Данте вряд ли можно считать чистым экспериментом. И, если, что-нибудь в этом плане там присутствует, я могу  представить себе, какую склоку необщительные родственики Золя затеяли втроем, под крышей памятника Эмилю. Все слова оскорбления, сказанные сгоряча, их невидимые миру слезы. И стоит ли сомневаться, какого жару, должно быть, задает им темпераментная мадам Алексанлра в качестве ответственного квартиросъемщика.