Легенды и мифы психологии

               

                "Я психолог... о вот наука!..
                Скажи, когда ты не скучал?"
               
                (А.С. Пушкин "сцена из Фауста",
                слова Мефистофеля)


            Мифы трудно развенчивать.

            Во-первых, потому, что в них очень многие хотят верить; во-вторых, потому, что есть адепты, которым выгодно их создавать и поддерживать; а, в-третьих, труднее доказать отсутствие чего-либо, чем наличие. Поэтому мифы и легенды всегда и во всём являются довольно устойчивой категорией общественного бытия. Этого не избегает порой даже наука, хотя, в принципе, наличие или отсутствие мифов можно было бы считать неплохим критерием на действительную научность или лженаучность.

            Сейчас мы будем говорить о мифах и легендах психологии, области во многом интуитивной, а, следовательно, и содержащей довольно много того, что мы и собираемся с вами обсуждать.

            Чем объясняется незыблемая вера людей в психологию? Чего она достигла? Что она способна предложить обществу?

            Может быть, за век её активного развития снизилось количество самоубийств? Нет.

            Наверное, уменьшилось число разводов и увеличилось число счастливых семей? Нет.

            Тогда люди стали лучше находить своё место в жизни? Лучше учиться? Реже сходить с ума? Легче адаптироваться в коллективах?

            Мы с вами все прекрасно знаем, что… нет, нет, нет и нет!

            А теперь, если мы обратим внимание на то, что психология — это, в том числе, и эмпирический сборник методик управления человеком (в основном без его желания), то ясно, что создание определённых впечатлений — это обычная возможность и задача психологии. Это ещё раз объясняет, почему именно в ней существует большое количество выгодных ей мифов и легенд о якобы существующих где-то и у кого-то теориях.

            Теория - это довольно привычное понятие нашей современной жизни. Во многом оно знакомо любому из нас хотя бы понаслышке, а в некоторых науках (таких как физика) просто не бывает никакой другой формы существования знаний. Теоретическая строгость одних наук порой не даёт покоя другим областям знания и практики, и им тоже очень хочется обладать теориями, хотя в таковых областях мало кто с этим принципом хорошо знаком. Но если уж реальная теория существует, то, уверяю вас, все о ней знают от мала до велика, независимо от уровня образования.

            Мало, кто из нас знаком, например, с теорией Эйнштейна, особенно со специальной её частью. Но всё же нам в основном известны её наиболее значимые и наиболее популярные положения. Даже не будучи физиками, мы имеем некоторое представление о некоторых феноменах, объясняемых с её точки зрения, и, кстати, она есть в школьной программе.

            Включённость некой области знаний в школьную программу — это тоже важный критерий значимости и определённости предмета. Имеется в виду, конечно, полная и обязательная включённость в государственную учебную программу. Такая включённость, без которой мы не представляем себе школьного образования. Оно принимает в свой строй только те научные и практические области, которые обладают той достаточной чёткостью, чтобы преподаваться повсеместно и систематически. Чем более строгой является научная область — тем более престижное, тем более обязательное место занимает данный предмет в школьной программе. Конечно, где-то существуют и разработки школьной программы по психологии, могут откопаться и такие аргументы, но ведь до активной или хоть сколько-нибудь значимой её включённости в активный предметный состав пока что невероятно далеко. Тем не менее, имеются утверждения не только о строгости положений психологии, но и о существовании в ней даже определённых теорий.

            Утверждение о наличии теории — это уже однозначная заявка на научную фундаментальность. Здесь сразу видно противоречие, ведь все мы прекрасно знаем, что психология — это вовсе не фундаментальная наука, кстати, и наука ли вообще, а не просто область относительно систематизированных эмпирических знаний, предположений и опыта, заимствованного у института шпионажа. В связи с этим будет не лишним как следует прояснить понятие фундаментальности, чтобы оно не оставалось привычно пустым и привычно избитым в его обыденной интуитивной эксплуатации.

            Итак, что есть фундаментальность, как научная категория?

            Существует некоторое множество наук, обладающих лаконичным базовым уровнем понятий и законов, позволяющих лёгкость совершения логических операций.
            На основе такого базиса формируются свои законченные концепции, способные объединяться в ещё более крупные, а также возможна и системная последовательность логических выводов. Эти выводы приводят порой даже к парадоксальным итогам, как, например, удивила нас теория относительности многими своими парадоксами. Но и при всей парадоксальности фундаментальность всегда показывает нам и всю непротиворечивость, основанную на базисе понятий и на точности логических операций.

            Теоретическая фундаментальность обязательно предполагает воздвижение научного здания от его фундамента, а также строгую вытекаемость всего последующего из всего предыдущего. В фундаментальных областях знания нельзя произвольно начать с любого места и строить умозаключения далее в любом произвольном направлении. Можно возводить исключительно только тот этаж, который следует за свежепостроенным.

            Любая фундаментальная наука в любой момент может без затруднений предъявить любые свои фундаментальные теории в их самом кратком виде, как говорится, в двух словах. Это и является самым основным критерием для некой области практики и знаний на истинную концептуальность, фундаментальность и научность. Психология нигде и никогда этого не предоставляет и не демонстрирует, а вместо этого во многих своих работах просто указывает, что, мол, есть некоторое множество теорий по данному вопросу, подобно тому, что нам, например, известны места, где когда-то видели летающие тарелки.

            В психологии существует множество легенд о наличии множества теорий личности. Всё это довольно странно, ведь в фундаментальных науках по каждому определённому вопросу за довольно короткий срок обычно выделяется одна существенная теория, которая оптимально отвечает всем предъявленным требованиям. Или иногда это две-три теории, которые приходят постепенно в содружество, во взаимное дополнение и взаимную необходимость. Так корпускулярно-волновая теория света в физике пришла к своему единству, а в химии различные теории валентности и молекулярных орбиталей тоже способны к содружеству, взаимному дополнению и совместному моделированию.

            В психологии же мифы о всевозможных теориях личности плодятся многими десятками от времён легендарного Фрейда и по сей день, хотя при этом никто не знает, из чего они исходят, на что опираются и, что они, собственно, утверждают. О взаимном дополнении и взаимном сотрудничестве их уже и говорить не приходится, а о единстве — и тем более. И в литературе, и в учебниках, и в разговорах на тему психологии весьма часто можно встретить голословные и множественные утверждения о существовании таких теорий, но, правда, без их точной и ясной трактовки.

            А возможна ли вообще на данном этапе развития психологии теория личности — вот хороший вопрос!

            Создать такую теорию можно только в рамках настоящей фундаментальной науки. А психология не фундаментальна.

            Создать такую теорию можно только путём последовательного теоретического выстраивания моделей и описаний всех предыдущих многочисленных уровней сознания, находящихся ниже личностного.

            Личность, как феномен, должна быть описана как итог многоэтажного фундаментального строительства, начинающегося с некого условного «низа» социального сознания.

            Прежде всего, следует отметить, что личность — это тоже образ, как являются образами и все объекты сознания, наряду с его связями, конечно (ассоциативными, мотивационными, смысловыми и ценностными). Но это образ очень высокого порядка, состоящий из множества других более простых образов. Да и само сознание содержит внутри себя не одну личность, а некоторое их множество, что и определяет собой обычную человеческую неоднозначность, так что, и теория личности — ещё не предел теоретического описания сознания. Что же касается пресловутой теории личности, то и она ещё пока не вполне доступна для своего создания (в рамках психологии, по крайней мере).

            Научная лестница до здравого фундаментального объяснения личности очень высока. В ноономике, по крайней мере, произведено описание многих предыдущих уровней сознания социального эшелона, но и в ней предстоит ещё довольно напряжённая работа до создания теории личности.

            Напомним, что с точки зрения ноономики в сознании выделяется множество его уровней, на одних из которых существуют образы, а на других — связи, и их общий строй выглядит так:


                УРОВНИ СОЦИАЛЬНОГО ДИАПАЗОНА СОЗНАНИЯ: 

   

    ДЕЙСТВУЮЩАЯ СФЕРА        СВЯЗЫВАЮЩАЯ СФЕРА

                1. рассудочный               
                2.  ассоциативный
                3. поведенческий               
                4.  мотивационный
                5. деятельностный               
                6.  смысловой
                7. ролевой               
                8.  ценностный
                9. личностный

            Обратите внимание, насколько далека проблема личности от нижних уровней социального диапазона сознания, начиная от мелких картинок рассудочного уровня до глобальных личностных образов. Как видно из приведённых аргументов, фундаментальный подход требует очень последовательного выстраивания рассуждений, и другого принципиального пути в науке нет. Точнее, может быть, и возможны разные теоретические пути с разными моделями, но ведь все они неизбежно и бесспорно были бы фундаментальными в своей последовательности.
            А при этом плодливые теории личности в психологии растут как грибы, и этим грибам абсолютно не требуется какая-либо фундаментально-теоретическая почва, равно, как и многочисленным "СОВРЕМЕННЫМ ТЕОРИЯМ МОТИВАЦИИ". О чём это говорит? В лучшем случае — о легендах и мифах, в худшем — о шарлатанстве.