Лицемерие

Вот интересно, лицемерие порок?
Или орудие дарованное свыше?
Быть может грех, ведущий в темноту дорог,
А может быть огонь, необходимостью, что дышит.
Увы, порой мы без прикрас так любим, обниматься с чужаками,
Потом разочарованно глядим,
Как вроде бы друзья становятся врагами.
Наверно рады мы и не кривить душой,
Но что поделать, если ту которую боишься,
Не хочется обидеть глубиной,
Со всех сторон презренного затишья.
Как трудно все прощать, любить пытаться всех,
И с каждым быть понятливым и добрым,
И лицемерие здесь забирает верх,
Оно возможность дарит быть удобным.
Удобным тем, кому необходим ты лишь сейчас,
Но только за собой  закроешь двери,
Они, святые для самих себя, тебя порочат тем,
Во что так сами сильно верят.
Они тебе в глаза дают отпор, считая, что ты ниже их вниманья,
Они спокойно говорят о том, что ты никто и нет в тебе страданий.
Есть те, кто заговорами сыт, себя, считая жертвой бесконечной,
Они так любят всем напоминать, что  лишь они одни святые вечно.
Уча других, с вершин прожитых лет,
Они кривят душой в три раза хуже,
Ведь счастья даже в ихней жизни нет,
И им самим покой уже не нужен.
А те, кто вечно беспардонно прав,
Смеясь тебе в лицо, бросают речи,
Что ты никто и жизнь твоя никак,
А лишь вчера с тобой пили за встречу.
Но ты становишься, так всем необходим,
Когда вдруг наступает время, что только ты решаешь тот один,
Вопрос, которой виснет бремем.
Так что же, лицемерие порок?
Увы, ответ мне не известен,
Я знаю тех, кто в спину бросит нож и тех, кто выльет много лести.
Я для себя дорогу выбрал сам, пусть скользкую из-за улыбок пресных,
Но никому не рыл я за спиной капкан, не строил козней поднебесных.
Я улыбался одному, но и второму улыбался,
Старался пригодиться я тому, кто для меня и не желал стараться.
Я клялся в верности друзьям, но и не разу не нарушив клятву,
Я не служил ни чьим врагам, я сними, разговаривал понятно.
Пытался всех всегда перемирить, слащавой ложью необидной,
И что, меня за то винить, что я помог, кому-то не погибнуть?
Пусть так, живите как всегда, но я не изменю природе,
Своей души безвольный раб, я быть хочу всегда и всем угоден.
Я не хочу раздоров и обид, я не хочу тех слез, что вы даете,
Я не хочу, что б было плохо тем, кому я вовсе не в почете.