Невеселый день

В этот день не заладилось с утра. Соседи сверху спозаранку начали греметь и топать; и все это разносилось в моем разбуженном мозгу. Я и так плохо сплю и наверстываю необходимый отдых голове полудремотой в утренний лишний час- другой. Но сегодня «они» не дали мне этого сделать. Медленно встал. Была апатия и безразличие. Обычно я выхожу на пробежку и зарядку на улицу, но сегодня этого делать не хотелось. Чуть позавтракав, отправился на работу. Было начало зимы, на улице небольшой морозец, падал снежок. Свежий воздух немного взбодрил меня. Дойдя до платформы, я сел в электричку, перешел в метро и вскоре был  на работе.

В институте тоже было неладно. В локальную сеть проникли вирусы, компьютеры были заражены, оперативная работа срывалась. Пришлось посуетиться. А когда напряжение спало, время приближалось к полудню. Часа полтора еще заняли всякие административные дела, в основном, суетные и бестолковые. Все это не прибавляло настроения, и все больше раздражало. Решил перекусить, просто по привычке в этот час. Пил чай и жевал бутерброд, когда зазвонил телефон. Это была дочь. Поздоровавшись, она рассказала: «Саша (внучка) все время спрашивает, когда же дедушка к нам приедет. Кстати, завтра нужно ее отвезти на приготовишку по - английскому. Ты не смог бы?».- «Я постараюсь»- ответил я, и мои мысли переключились на внуков.

У них (внуков ) в голове разные фантазии ( такой возраст) и им хочется, чтобы взрослые принимали участие в их играх. А через игру , как учат педагоги , можно вложить в них все хорошее, что прорастет в их душе потом. Думая об этом, я снова возвращался к мыслям о том, что пора кончать работать, хотя бы для внуков. Тем более, что когда они родились, я уже был пенсионером. Какой смысл в такой работе, как сегодня. Был бы я сейчас дома, пообедал - бы, и подремывая, послушал любимые записи. Они всегда поднимают мне настроение и жизнь видится с лучшей стороны.

Решительность вернулась ко мне, и я сказал себе: «Пойду к директору с заявлением об увольнении». Оно давно написано у меня, только поставить дату. Но сегодня настроение и усталость не располагали к разговору, который затянулся бы надолго, а я хотел еще сделать что-нибудь полезное и уехать пораньше домой.
В работе, когда она интересная, время летит быстро, и вот я уже собираюсь уходить домой. Снова заходят один за другим двое сотрудников - с пустяшными вопросами, но времени они занимают больше, чем стоят сами сотрудники. И снова неприязнь к такой работе во мне усиливается и думаю только об этом.
Я одеваюсь и выхожу из своей комнаты, но раздражение не оставляет меня; я спускаюсь по лестнице в каком-то состоянии опустошения, когда двигаешься машинально, как - будто ты один со своими мыслями и вокруг никого нет, вернее, ты не замечаешь окружающих.

Внизу я сталкиваюсь с директором. Он говорит мне, У меня для Вас есть один документ, зайдите ко мне, покажу. Мы заходим в его кабинет, он дает мне эту бумагу. Я бегло просматриваю и говорю, что это не простые вопросы и над ними надо думать. И я снова вспоминаю о своем решении и понимаю, что сейчас придется начать неприятный разговор, чтобы не брать на себя новые проблемы. Я говорю директору, что уже 10 дет начальствую и пришла пора менять «караул», который «устал» . От этих слов директор «лезет под стол», пытается меня уговорить, но, видя мою настойчивость, начинает ходить в возбужденном состоянии по кабинету, приговаривая, «что же делать, что же делать, кем же заменить…..?», задавая эти вопросы себе и мне.
Я хочу скорее уйти и говорю: «Да утрясется все, этот вопрос рано или поздно все равно надо было бы решать». Его этот ответ не устраивает, он все ходит , а я не могу так просто уйти. Я продолжаю. «Когда нашего главного экс - банкира В.Геращенко «ушли», он сказал журналистам, что даже рад этому, т.к. не хочет умереть за своим рабочим столом. Я тоже не хочу, тем более, что я старше его (Геращенко). Да и порядки в институте у меня давно в печенках сидят; я не раз об этом говорил». При этих словах глаза директора метают молнии в мою сторону. А я продолжаю…«Так что, лучше нам разойтись, как в море корабли. И вообще, взгляните на мир шире, чем окна в вашем кабинете и послушайте вот что……

В разгар знойного влажного лета,
Когда буйная зелень вокруг,
Среди листьев зеленого цвета
Желтый  листик увидел я вдруг.

Под лучами слепящего света
Желтый лист позолотой блестит-
Это осени скорой примета
О себе нам напомнить спешит.

Нам напомнить, что все пожелтеют
И осыплются листья  с ветвей,
А пока что они зеленеют,
Не тревожась судьбою своей.

Так и люди: легко и беспечно
Мы живем, наслаждаясь весной,
Но напомнит, что это не вечно
Осень жизни, блеснув сединой.

Осень жизни сурово и зримо
Сединой побелевших волос
Предрекает суровую зиму,
Белый саван и зимний погост.

 Я замолчал. Директор сидел за столом и глаза его были грустные, и на лицо легла печаль. Призрак Неизбежного встал перед ним и ему стало жалко себя. Я тоже пожалел его и сказал:- «Да ладно, не грустите, еще не вечер. Как пел Булат, « Даст бог еще навластвоваться всласть.»
Он хотел что-то сказать, опровергнуть, но я опередил его: «Так подпишите заявление?»- Я перешел снова на сухой  официальный тон. Наступила пауза. И вдруг в тишине……… голос диктора сообщил: «Следующая остановка Матвеевская». Оказывается, я вздремнул в электричке, а вся сцена у директора мне привиделась во сне. Как я проехал в метро и сел в электричку, я вспомнил смутно. Электричка приближалась к моей станции. Я встал, пошел к выходу. Холодный вечерний воздух согнал состояние дремоты окончательно.

У нас на платформе установили турникеты, как на Киевском вокзале. Но, как всегда, они часто ломаются или сбоят. У выхода собралась большая толпа. Контролер металась от турникета к турникету, открывая «зеленый свет» в прямом и переносном смысле перед наседающими пассажирами. Толпа у входа рассасывалась медленно. Люди более или менее терпеливо ждали своей очереди. Лица были хмурыми и злыми. У нас вообще неулыбчивая страна. Только молодежь веселится «наслаждаясь весной». Я стоял в стороне, «не дергался». Напротив меня стояли две молоденькие девушки, весело переговаривались и хихикали. Они были веселы и беспечны. Глядя на них, мое настроение тоже улучшилось. Наконец, очередь исчезла, и я окончательно направился к выходу.