Собака

1.

   Порой мне кажется, что я рыжая собака. Порой, то есть иногда, и даже изредка, мне кажется, что я рыжая собака, замотанная в полиэтилен.
   Иногда, то есть не всегда и непостоянно, мне кажется что собака рвет полиэтилен зубами и ругается не по-русски. А-а-а-фффак! Так ругается собака в полиэтилене, рыжая собака.
   Постоянно, то есть не всегда я улыбаюсь,  иногда я смеюсь и считаю до шести.
   Если получается каждый день постоянно иногда собака выходит из дому и ест кость.
   По ночам я кидаю кости и ем их.
   Иногда собака рвется и заворачивается в полиэтилен.
   Иногда я чувствую полиэтилен, завернутый в собаку.
   Иногда собака молится.
   Иногда никогда постоянно изредка я прошу Бога, чтобы он дал мне собаку, завернутую в полиэтилен.
   Иногда всегда рыжая собака спит. Когда я бодрствую.


2.

   Я бежал сквозь сосны, пытаясь доказать себе, что я все дальше от угрозы, опустившейся на меня. Я несся сквозь ельник, обдирая колени и локти, и думал, что кара определенно неизбежна.
   Я пытался уйти от преследования и затеряться среди долматинских берез, но вся эта затея изначально провалилась.
   Тогда я нырнул в куст, хотя Даня говорил мне, что это также бесполезно, как ловить комара ртом, если только он не притворится пирогом с картофелем.
   Вынырнув из куста и прижимаясь ушами к земле, я попытался почувствовать ее приближение. Никакого результата.
   И тут меня словно поразило стрелой. Я встал, разогнул спину и шагнул в потрескавшуюся от времени воду.
   Вода не съела меня, как могло показаться поначалу. Наоборот, она мягкими комочками стала выстраивать мои шаги к противоположному берегу. Там в незримой сперва тени лежала огромная голая собака, сочившаяся истомой.
   Я подошел близко и пнул ее ногой. Заскулив, собака нырнула в воду и носа больше не показывала.
   - Вот же ****ь ты – протянули мои губы.
   Даня кивнул рядом и съел муху.

3.

   Я расстегнул ее гладкий упругий блестящий живот. «Молния» поддалась легко и даже как будто сказала мне «спасибо» мягким шелестящим шепотом. Я кивнул в ответ.
   Вокруг разливался розовый свет от костра, хотя запах дыма, который она так любит, я не чувствовал. Словно из-за стекла в уши ко мне потекла музыка из старого сна. Я пальцами осторожно дотронулся податливой кожи и заглянул внутрь.
   Ее космос – черный и горячий – тут же поглотил меня. Я проник в ее утробу целиком, погрузился в тягучую и передвигающуюся бездну.
   И тут рядом со своими я увидел еще глаза, полыхающих ярко-голубыми лучами. Собака, это моя собака…
   Зазвучал голос, который сказал как будто мне слова, но я сразу понял, что были обращены они ко всем нам, всему, что дышит сию секунду…

   …И пойдете вы по пути терний, и будете нырять из тьмы во свет головой вперед и наоборот. И разверзнутся ваши уши, чтобы впитать великий труд ума моего. И получите вы великие дары. Знания и воображение.
   И на пути вашем будет преследовать вас великая вина. Адская пустошь. Бесконечная пустыня мнительности и малодушия.
   И выйдут из этой пустыни те, немногие, кто сломив свой позвоночник, лунной ночью встанет и прыгнет в небо.
   И только они узрят всю красоту совершенства их, полюбят себя, познают истину и откроют в себе светоч. 
   Остальные уйдут в ад земной и будут забыты. Да будет так…

…Сквозь пелену на меня смотрели полные муки и любви широко раскрытые и нежные ее голубые глаза. Она улыбалась и плакала. Собака, моя собака…
   Так я родился.