Специально для автомобилистов

Дворники тихо скрипнули по мокрому стеклу, сгоняя капли. Зажегся желтый, нога почти рефлекторно чуть вдавила педаль газа. Мотор сыто рыкнул.
Зеленый. Машина плавно тронулась, пересекла перекресток и поехала дальше.
Стас видел через стекло прохожих, уныло бредущих, кто под зонтом, кто наряженный «аки на маскарад» в капюшоны-плащи-дождевики-пластиковые пакеты…
Здесь, в теплом салоне, был маленький рай. Негромко пело радио, мотор уютно урчал, ноги были сухими. Стас смотрел на мокрых людей там, близко-далеко, спешащих по своим делам. Когда-то он сам был таким – бестолково бегущим в надежде успеть, мокрым, потому что маршрутка не едет, с пакетом над головой. Стас хмыкнул. Он умнее. Теперь у него вот – рай, а у других – черт те что.
Впереди было «место» - колдобина, на которую вначале попадались все, а потом старательно объезжали. Вот тут, у остановки. Стас чуть шевельнул рулем, «Лада» послушно вильнула влево, объезжая. Из под колес взвилась туча капель, пачкая машину, брызгая на ожидающих своего «автобусного счастья» людей.
Стас снова хмыкнул. Вот знают же – все объезжают, брызгают – сами стоят, потом еще и ругаются вдогонку. Отойди чуть дальше или стой в стороне – вообще никаких хлопот. Нет же, торчат прямо у бровки. Ну и пусть тогда, значит так и надо.
Да таких мест на любой улице десятки. Дорожников ругать нужно, а не водителей.
Стас включил поворотник, чуть сбавил скорость и лихо свернул направо. Дорогу почти у перекрестка перебегал «интеллигент» в шляпе, длинном плаще, со старинным «дипломатом» в руке. Дурачье! Стас выругался, но на тормоз не нажал. Такие вот и портят жизнь водителям – бегут прямо перед капотом. Этого точно надо обрызгать, чтобы знал! «Интеллигент» вдруг неловко споткнулся и растянулся на пол-дороги!
Мать! Стас вжал тормоз в пол. Руль – вправо! Люди! Левее! Мать! Дерево!
И ведь не пристегнут!

***

Боль, обручем стянувшая грудную клетку, внезапно ушла, он вздохнул и открыл глаза. И тут же закрыл снова! И открыл.
- Вот хрень! – вырвалось у Стаса.
Небо было сине и высоко, даже летом он такого не помнил, трава, на которой он лежал, была мягкой, а зеленой настолько, что невольно вспомнилась бутылка «Спрайта».
- Не совсем, - негромко ответили сзади, из-за головы.
Стас сел и повернулся. Там было еще круче.
- Здравствуйте, - примостившийся на большом камне мужик, одетый в слабо светящееся белое, чуть улыбнулся, - Не скажу, правда, что день добрый.
- Где я? – вопрос был так же странен, как и необъяснимо понятен, - Я что, умер?
- Умерли, - подтвердил мужик. Его лицо, худое, чуть печальное, было неуловимо знакомым.
Стас вдруг вспомнил и дождь, и машину, и удар… Странно – не страшно, спокойно; голова ясная, свободная от постоянных мыслей: где? как? куда?
- Давно?
Мужчина - Кто он? Ангел? - засмеялся.
- Здесь нет времени, я не знаю. Наверное, недавно.
- А Вы… кто? Ангел?
Тот опять рассмеялся.
- Живых ангелов не бывает. То есть не живых, а воплощенных в тела. Это, - он щелкнул пальцами, - Нет, не могу этого объяснить, слов не хватает.
- …Бог?!
- Нет, - отрицательно покачал мужчина, - Его тоже… в общем…
И развел руками:
- Если серьезно, я не очень помню, кто я. Помню, конечно, но кто я тут, для чего – не знаю.
Стас встал на ноги, вдохнул воздуха, чистого, негородского, осмотрелся по сторонам. Мягкое, бледное свечение заполняло мир, только небо, трава и тропинка, убегающая к чуть темнеющему невдалеке нечто были реальны. На Стасе был одет хитон, белый, но не светящийся, как у его собеседника, просто – белый.
- А где я?
- А где бы вы хотели оказаться?
Стас заколебался, что отвечать? Но бояться было, наверное, уже поздно. Он сказал:
- В раю, может быть.
- Ну конечно! Я и сам бы хотел, только…
- Что и рая нет? – удивился Стас.
- Я не уверен, но, похоже, что нет.
- А ад?
- Как мне кажется, все эти понятия: бог, ад, рай, которые вы интерпретируете как раздельные понятия, во многом одно и то же, - улыбнулся мужчина, - Только не спрашивайте, почему я так говорю, я и сам не совсем понимаю.
- Но кто все это создал?
Мужчина вновь развел руками:
- Честное слово, этого я не знаю. Но! Нам пора.
Он поднялся с камня, как-то совсем уж по человечески отряхнул безупречно белое одеяние, и пожал плечами:
- Наверное, все со временем станет ясно. Не переживайте, лучше пойдемте-ка… я чувствую, что нам надо идти.
- Куда? – спросил Стас.
- Вперед. И вверх. Идти можно только так: вперед и вверх. А назад и вниз, - мужчина словно читал мысли Стаса, - это падать. Так что…
- А далеко? – вновь спросил Стас, когда они плечом к плечу двинулись по гладкой желтой тропинке.
- Мне кажется, что вы сами скажете, когда мы придем.
- Я?
Спутник промолчал. Стас не стал переспрашивать. Мысли толпились в голове, путаясь, перемешиваясь, не давая сосредоточиться. То, что он умер, это совершенно точно. Значит, раз – он мертв. Два… что же два? Где он? Неизвестно. Два – неизвестно. Три – бога нет. Или есть? Стас поднял руку, взъерошил волосы, провел ладонью по лицу. Хрень!
Они молча шли. Вскоре тропа стала забирать кверху, словно бежала по склону холма.
- Теперь, вперед и вверх, - сказал спутник Стаса.
Стас хотел спросить что-то еще, но передумал. Вместо этого ему в голову пришли мысли о его жизни… бывшей жизни. Как он ее прожил?
Ему и раньше приходили такие мысли. Наверное, каждый человек задумывается хоть раз об этом. Но тогда – нелегко свыкнуться – когда он был жив, ему казалось: любой поступок можно исправить, а некоторые, может, даже и не стоит.
Теперь… все было иначе. Что было – то уже не исправить, не вернуть и не прожить иначе. Теперь каждый поступок окончательно завешен.
Стас внезапно понял, что может вспомнить абсолютно любое мгновение своей жизни– от рождения до… Это настолько поразило его, что какое-то время он  в спешке перебирал их – некоторые хотелось, некоторые – не очень, но они вспыхивали сами.
Тропинка бежала вперед. Стас, погруженный в свои мысли, и странный мужчина шли молча. Спутник Стаса шагал сосредоточенно, легко. Его лицо оставалось таким же чуть печальным, как при встрече. Когда тропу пересекла другая, мужчина повернул голову, всматриваясь в Стаса. Он глядел лишь миг, затем улыбнулся, кивнул, но ничего не сказал.
Стасу, едва только он увидел перекресток, захотелось бросить идти вперед и повернуть. «А почему бы не повернуть  сюда?», - вопрос сам возник в голове, - «Разве дальше идти не лень?». Ему непонятно почему внезапно стало не по себе, захотелось спросить, посоветоваться с попутчиком, сделать так, как он подскажет.
«Да что же это я!?», - Стас встряхнул головой, отгоняя назойливую мысль. Никогда в жизни он не был лентяем. С детства ему было все интересно, даже поручения мамы и папы, такие трудные. В жизни не было место лени. И он решительно пересек тропу.
Перекрещивающие их дорогу тропки попадались регулярно. И каждая манила – сверни. Манила воспоминаниями – то светлыми, то не очень. Предлагала – сойди тут, и сможешь изменить то, что желал бы, вспомнить то, о чем  хотел. Одни хвалили, другие укоряли.
У некоторых перекрестков он останавливался, не решаясь двинуться дальше, другие пересекал сразу, лишь чуть задумавшись.
Он вспоминал тех, кого обидел, тех кому лгал, кому обещал, но не выполнил своих слов. Он вспоминал своих друзей, свои ссоры, своих девушек, свою гордость, мнимую и настоящую…
Ему было порой стыдно, а порой он перелетал перекрестия троп как на крыльях.
Когда дорогу пересекла очередная дорожка, Стас покраснел, ему стало дурно, пришлось сесть на мягкую траву.
- Что случилось? – заботливо спросил его спутник.
- Я… вспомнил… один свой поступок…
- Он был плохой?
Стас кивнул. Он смалодушничал тогда. Ушел, а надо было остаться. Предал человека, доверяющего ему… Ему и раньше этот поступок часто не давал спокойно уснуть. Теперь он давил на него, не пускал дальше, не давал дышать…
- Знаете, - сказал, помолчав, мужчина, - Я и сам чувствую себя у этой тропинки не очень хорошо. Тоже вспоминаю об одном своем нехорошем поступке. Я бы назвал его предательством.
Стас вздрогнул.
- Но кто-то должен помогать идти дальше? Я думаю, что смогу помочь вам. Держите меня за руку.
Стас взялся за протянутую ладонь, узкую, нескладную, как и сам мужчина, встал, и сделал трудный, словно первый в жизни, шаг.
- Лучше? – спросил человек.
- Намного, - ответил Стас.
- Тогда, вперед?
- Да, конечно, - согласился Стас.
Он все же не удержался и оглянулся назад. Тропинки, которую он только что пересек не было. Исчезла, словно стертая невидимым ластиком.
- А…
- Это не ваше место, не ваш путь. Иначе вы бы знали. А если – не ваш, то зачем он? – улыбнулся спутник.
Они пошли дальше.
Из тумана вынырнула дорога. Асфальтовая, с разбитым, «российским» покрытием, такая странная и невозможная здесь.
И тут Стас понял – ему сюда. В голову хлынули все мелкие и крупные неприятности, происшествия, эпизоды, случившиеся с ним на дороге. «А скольких людей я обрызгал, скольких напугал?», - думал Стас. Несколько раз из-за него случались аварии. Мелкие, но они стоили другим денег и нервов.
- Я пришел, - тихо сказал он. – Это мое место.
Мужчина  невесело кивнул и произнес:
- Это печально… последний перекресток… совсем недавно появился, специально для автомобилистов…А дальше…
Откуда он все знал? Почему недавно? Что дальше? - хотел спросить Стас – Что?
- Я сбил много кошек и собак, - вместо этого сказал он.
- Семь кошек и двенадцать собак, - сказал мужчина.
…Дальше… Стас горько хмыкнул про себя. Все эти ненужные вопросы: откуда, почему? Он остается.
Как же не хочется ему даже на минуту здесь задерживаться!
Но – Стас понимал, где-то внутри себя, глубоко, словно кто чужой и в то же время близкий говорил – ему оставаться именно тут.
Кто судит его? Кто не дает ему идти вперед и вверх. Бог? Черт? Или…он сам?! Кто!?
- Мне нужно задержаться здесь, - сказал Стас мужчине в светящемся одеянии. – Подумать, побыть со своей совестью «тет-а-тет», так сказать.
- Я говорил, что вы сами скажете, когда мы придем, Вот вы и дошли туда, куда себе позволили, - произнес тот.- А здесь остаетесь. Сами с собой. Все правильно…
- Значит, я мог бы остаться и где-то там,  раньше?
- Наверное. Многие сворачивали на первом же перекрестке. Некоторые на втором, третьем… Потом, быть может, шли дальше и вновь останавливались.  А кто-то шел прямо, туда, - Мужчина махнул за дорогу. - Каждый сам решает, где ему останавливаться, за какую дорожку себя не пропустит. Никто не судит нас страшнее, чем мы сами, правда?
И улыбнулся невеселой улыбкой.
- Но я хотел остаться на предыдущей дорожке. Я не пускал себя, ведь так?
- Так, - согласился мужчина. – Но доброе дело может подчас пересилить дурное. Тем более, когда дурное так неочевидно, как в вашем случае.
- Но откуда вы знаете?
- Я не знаю этого. Но если бы тот плохой поступок был бы действительно так плох, то я не смог бы помочь вам перейти тропинку, поверьте!
- Но вы помогли? Почему?

…«Интеллигент» в шляпе, длинном плаще, со старинным «дипломатом» в руке перебегающий дорогу…

- Я и сам только что вспомнил это. Вы спасли меня, а погибли сами, - кивнул мужчина. – Правда…Но мне пора.
- Куда?
- Меня тянут собственные воспоминания, собственные поступки. Подталкивают туда – вперед, вверх, а куда? Где я остановлюсь? Или ОНИ остановят меня? Не знаю.
И мужчина стал «таять», растворяясь в воздухе.
- Так кто вы – человек?!
- Конечно.
И стал едва виден. Почему-то это казалось таким естественным. Так и должно быть – каждый остается, в конце концов, один на один с собой. Вдалеке, на дороге, Стас услышал приближающийся гул автомобиля. Его рок, судьба, выбор, покаяние? Что неслось сейчас ему навстречу? Он не боялся, нет. Это его путь. Его место.
- Значит, бога нет… есть только человек? – спросил он, неведомо у кого.
И чуть печальный голос в последний раз ответил:
- Разумеется, он есть… но не в храме же… он в нас…

***

Боль, обручем стянувшая грудную клетку, внезапно ушла, он вздохнул и открыл глаза, тут же закрыл снова: резко ударил свет. А затем потихоньку приоткрыл.
- Здравствуйте, - тихо сказал одетый в белый халат человек, - День добрый.
- Где я? Я что, умер?
- Ну, уж этого я вам сделать не позволю – сказал мужчина. Его лицо, худое, чуть печальное, было неуловимо знакомым, - Вы в больнице, после аварии. Но теперь уже ничего страшного, пару недель – и полный порядок.
Стас вдруг вспомнил и дождь, и машину, и удар… «интеллигент» в шляпе…
- Мое счастье, что вы так злополучно для себя свернули, - сказал мужчина, - Очень неудачно споткнулся, мда… А ваше счастье, наверное, что я неплохой реаниматолог, и что «скорая» приехала быстро… Ну, все, не буду отвлекать вас, поправляйтесь. Я завтра на обходе зайду к вам в палату. Она у нас специальная, так сказать,  - для автомобилистов.