Эрих Мария Ремарк. Три товарища. Фрагмент гл. 13,

Лицо Пэт казалось таинственным от света сцены. Она была полностью отрешена, и я любил ее, потому что она не жалась ко мне и не хватала моей руки, и даже не взглянула на меня ни разу, но, казалось, вовсе не думает обо мне и совсем даже забыла про меня. Я ненавидел, когда смешивали вещи, я ненавидел эти взаимные устремления друг к другу, когда красота и могущество какого-то  огромного механизма врывалось через кого-то,  я ненавидел плывущие образы влюбленных пар, эти восторженно-глупые  ласки, эту низменную животную радость, которая ничем кроме самой себя не могла быть занята, я ненавидел все эти речи о единстве в любви, поскольку считал, что никак нельзя всегда быть вдвоем и не расстаться друг с другом для того, чтобы вновь потом встретиться. Только тот, кто снова остается в одиночестве, знает, какое счастье быть вместе. Все остальное разрушила тайна напряженного ожидания. И что сильнее разрывало в магическом круге одиночества, как не восстание чувств, предание себя в потрясение, во власть стихии, бури, ночи, музыки. И любви..